Медленные и скорбящие мелодии разносятся по залу, пока продолжается сбоку от меня питание этих тварей, напряжение в нашем углу стола и тишина тут же. А мне хочется закатить скандал. Самый настоящий скандал. Терплю, смотря на грязную скатерть перед собой.

Наконец-то, двери раскрываются, и мужчины вносят нормальную еду… не для меня. Они проносят изыски мимо и ставят всё напротив Карлы, наливая ей из кувшина вино. Моргаю, наблюдая, как девушка довольно подхватывает мой, чёрт бы её побрал, мой долбанный кубок и отпивает напиток. И я знаю, что мой. Только у моего искусные листья и мелкие красные камни. Когда я это запомнила? Не знаю, но уверена, что это демонстрация обиды гадкого кровососа! Он мне показывает, насколько оскорблен.

Сцепляю зубы, скрипя ими. Неожиданно прямо перед моим лицом ставится глубокая тарелка с кашей. На вид вызывает тошноту и уж очень походит на церковный завтрак. Так, да? Ничего, вытерплю.

– Благодарю, – улыбаюсь так сильно, что, кажется, рот треснет. Беру ложку, ощущая на себе пристальный взгляд всех, прожигающий мои волосы, руки, кожу. Они наблюдают, что я буду делать. Ничего.

Кладу порцию каши в рот и передёргивает внутри всё от этого безвкусного кушанья. Гадость. Боже, какая же гадость, ещё хуже, чем при церкви.

– А я и забыла, насколько такая еда помогает очиститься, – произношу я, наигранно довольно, набираю вторую ложку.

– Скорее, очистить желудок, – хрюкает от смеха Лука.

– Очистить кровь, – поправляю я его, уверенно поднимая на него взгляд. – После воскресной молитвы это самое необходимое. И я благодарна так, что не даёте забыть мне, откуда я родом. Кровь так важна, как и род, из которого происхожу. Это незабываемое ощущение. Безумно вкусно.

Словно деликатес ем я кашу, готовую вот-вот действительно вырваться обратно. Сглатываю снова под взгляды мужчин. Ни черта не покажу, что мне противно, когда эта тварь наглая ест мою еду и ещё что-то шепчет ненавистному вампиру. А он улыбается ей, кивая и даже усмехаясь, я уверена, над насмешками в мою сторону. Смейся, Вэлериу, смейся, но я та, кто тебе нужна. И уж поверь, за себя я постою.

Доедаю все и откладываю ложку. Так, теперь бы перебороть тошноту и взбунтовавшийся желудок. Даже воды нет, чтобы запить эту гадость. А музыка продолжает давить на меня.

– Почему всегда такие унылые мелодии? – недовольно шепчу я, обращаясь к Петру.

– Мужчины играют то, что хочет брат, – так же отвечает он.

– Эгоизм налицо, – фыркаю я и уверенно поднимаюсь со стула.

Это вновь привлекает внимание всех, они затихают, как и сучка Вэлериу. Смотрят на меня, а меня все достало. Вот просто достало и не волнует ничего. Улыбаясь окружающим, медленно выходя из-за стола, иду к мужчинам, сидящим на импровизированной сцене, которые один за другим прекращают издеваться над инструментами.

Уверенность собираю по крупицам из своего тела, ведь идёт отмщение за моё унижение.

Останавливаюсь напротив мужчин, немного нагибаясь в поклоне.

– Прошу вас, прекрасные музыканты, сыграйте что-то весёлое. То, что взбудоражит кровь и заставит вспомнить всех, насколько ритмы Румынии зажигают душу. Вы настолько талантливы и невероятно виртуозны в исполнении, что преклоняюсь перед вашим даром. Так прошу вас, окажите мне честь, подарите небольшое веселье. Ведь румынский народ, неважно будь то женщина или мужчина, славится своей задорностью и смехом, танцами и яркими улыбками, – льстиво говорю я, смотря на полностью опешивших мужчин.

Тишина такая идеальная, что, кажется, все слышат моё громкое сердцебиение, чувствуют мой страх и томление внутри по родному звучанию.

– Для нас это будет честью сыграть для вас, госпожа, – самый молодой по виду, ещё школьник моего возраста с тёмными волосами и светлыми глазами слабо улыбается мне.

– Благодарю вас за этот подарок, – снова склоняю голову и, когда слышу зазывные мотивы, душа словно просыпается внутри.

Музыка и тишина, когда оборачиваюсь к присутствующим. Гордо задираю голову и улыбаюсь, подходя быстро к Петру.

– Не потанцуете со мной? – предлагаю ему руку. Мужчина удивлённо бегает глазами по моему лицу, затем переводит взгляд, видно, на Вэлериу, чтобы разрешения спросить. А меня это злит, что все жаждут ему угодить, а мне хочется увидеть его таким же одиноким, как и я сейчас. Униженным и оскорбленным. Петру хмурится, но кивает мне, вставая со стула.

И действительно плевать, что смотрят, что ненавидят. Я хочу ощутить веселье и улыбаюсь Петру, пока мы выходим на центр зала.

Подхватываю юбку и начинаю прыгать, как танцуем мы всю нашу жизнь на городских сборищах. Это прекрасно, музыка завораживает, как и голос, поющий под неё. Словно не я это, другая девушка, радостно прыгает вокруг Петру, с приоткрытым ртом, смотрящим за каждым её движением.

Я как актриса на сцене. Играю, танцую и смеюсь, когда Петру сбрасывает верхний пиджак и откидывает его в сторону. Присоединяется ко мне, обхватывая мою талию одной рукой, а я его. Поднимаю руку, как и он.

– Спасибо, – шепчу я, пока мы кружимся.

– Не стоит использовать меня для его ревности, – отвечает он тихо.

– Даже не думала об этом, Петру. Я хочу жить. Я устала и измучена. Я делаю это для себя. И вы мне нравитесь больше всех, лучшего партнёра для танца и не желаю, – быстро отвечаю я. Отпускает меня, кивая, что понял.

Это удивительно, что мы пляшем, как в последний раз вдвоём. Смеёмся, и я хлопаю, останавливаясь, пока Петру делает Па, такие невероятно красивые. Даже не замечаю, что мы уже не одни. Вокруг нас много мужчин, этих вампиров, которые со свистом начинают танцевать. И только их длинные волосы вокруг, а я в руках то одного, то другого. Они улыбаются мне, и это придаёт невероятный прилив сил. Лицо уже покрывается испариной от постоянных скачек. Но я даже останавливаться не хочу. Ловлю знакомые золотистые волосы и улыбку Анны, уже танцующей рядом со мной. Я счастлива, первый раз за все своё пребывание тут, я счастлива. Настолько воздушна в кругу смеха и веселья, словно приобрела крылья.

Но музыка весёлая стихает, и начинаются красивые звуки вальса.

– Брат, позволь? – только Петру предлагает мне руку, как его прерывает Лука.

– Это не у меня спрашивай, – недовольно кривится мужчина.

– Лия, потанцуешь и со мной? – поворачивается ко мне, переводящей дыхание от быстрых танцев.

– Почему бы и нет, – пожимаю плечами и вкладываю свою руку в его.

Охватывает меня за талию, начиная медленно двигаться. А я пытаюсь вспомнить всё, чему была обучена. Мы танцуем в тишине между нами. Боковым зрением вижу, что и Вэлериу недалеко от нас улыбается своей Карле, по-коровьи наступающей ему на ноги. Довольна и счастлива. И вокруг нас пары, неизвестно откуда взявшиеся девушки в прозрачных платьях, даже голые. Но мне всё равно, я сейчас под властью иных эмоций.

– Ты меня удивила, – неожиданно произносит Лука. Перевожу на него взгляд.

– Чем же? – хмыкаю.

– Отвергла подарок брата. Пришла в белом. Заставила мужчин восхищаться тобой и играть для тебя. Вот это говорит в тебе твоя кровь. Георга. Он был таким, – серьёзно отвечает он.

– Это кровь человека, любого человека, Лука. Когда ты в тупике, то всегда хочется выбраться из него. А я уже без сил, чтобы бороться. Я просто хочу немного покоя, – говорю я.

– Нет, Лия. Ошибаешься, сильно ошибаешься. Ни одна из девушек не решится на такое. А ты решилась, и я тоже восхищен, госпожа, – улыбается, кружа меня по всему залу.

– Не верю. Ты гадкий, – кривлю нос, а он смеётся.

– Я наполнен своими пороками, Лия. И от них никуда не спрятаться, я такой, какой есть, как и ты.

– Какими? Кроме полного эгоизма и ядовитости? – спрашиваю я.

– В момент обращения я был в гневе и жаждал стать сильным, чтобы убить всех. Тщеславие, как и злость. Это все моё. А вот каковы будут твои, интересно, – медленно отвечает он.

– Ты так уверен, что я захочу быть такой, как вы? – искренне удивляюсь я, останавливаясь, и он делает то же самое.

– Нет, в твоих мыслях можно запутаться. Хотя я уже не могу их видеть, жалко, – пожимает плечами, наигранно изображая печаль на лице.

– Какой же ты действительно тщеславный и неприятный большую часть времени. И почему ты так внезапно перестал видеть мои мысли? – прищуриваюсь, смотря на него.

– Спроси у своего господина, – издаёт смешок.

– У меня нет господина. А сейчас прости, я устала. Устала от тебя, – резко отвечаю я, обходя его, и быстро пытаюсь как-то увернуться от танцующих пар. Но это невозможно, и я врезаюсь в одну из них.

– Простите, – бормочу я и поднимаю голову, встречаясь с холодным взглядом серебристых глаз.

Мой взгляд перебегает на недовольное лицо Карлы, с ненавистью отвечающей мне блеском глаз. Улыбаюсь ей, нагло ухмыляясь, и собираюсь уйти, только бы на него не смотреть. Ведь чувствую, как уже горит кожа под его взглядом. Боюсь вновь увидеть собственный порок в его мистических омутах глаз.

Разворачиваюсь, но тело буквально не желает уходить. Замираю, словно меня удерживают. Зло поворачиваю голову к Вэлериу. Приподнял уголок губ, ожидая от меня действий. А я не могу даже руку поднять, чтобы ударить, хотя ладонь так и чешется, врезать по этому самодовольному лицу.

– Прекрати, – шиплю я, дёргаясь, но ничего не выходит. Как монумент застыла. Злит до безумия. До крика внутри меня. Нервы на пределе. Дыхание от ярости наполняет горячим воздухом и заставляет быстрее подниматься грудь.

– Карла, к себе, – бросает Вэлериу, отпуская девушку, и несильно отталкивает от себя. Злобное фырканье от неё и в воздух вздымаются шоколадные пряди волос.

– Будешь двигаться рядом, а иначе…

– Хватит. Не желаю ни двигаться рядом с тобой, ни дышать. После того, что ты сделал, ненавижу тебя, – перебиваю его, выпаливая на одном дыхании яростную речь.

Его глаза наполняются живительной и пронзающей меня мощью. Моментально музыка затихает.

– Желаю танцевать один с моей прекрасной Аурелией, – громко произносит он.

Вампиры вокруг нас молниеносно обхватывают своих девушек и уже исчезают, растворяясь в воздухе.

– Брат…

– Уйди, Петру, уйди подальше с моих глаз, – спокойствие его голоса никак не вяжется с воздухом, накалившим между мужчинами пространство. В поиске помощи перевожу взгляд на Петру, поджимающему губы, и его уже тащит за собой Лука, как обычно довольно улыбаясь. А я до сих пор без движения, и тело затекло.

Тишина опускается на нас и замечаю, что музыканты так и сидят на своих местах. Он и я, в груди появляется огонёк страха от этого яростного взгляда, обращённого ко мне.

Закрывает глаза на секунду и моё тело расслабляется. Делаю шаг, но ноги не слушаются и заплетаются, а меня качает, словно на волнах. Падаю, издавая что-то нечленораздельное, и оказываюсь в прохладных руках. Резко разворачивает меня к себе.

– Ты будешь танцевать, моя невыносимая. Здесь. Со мной. Я так желаю, – ставит на ноги, поднимая руку, и раздаются звуки скрипки, а затем музыка превращается в танго, в котором я не сильна. Никогда не понимала этого танца, а сейчас чувства, бушующие внутри, буквально перебивают музыку.

– Ни за что, – мотаю головой, но Вэлериу берет меня за талию, обхватывая мою руку, и поднимает её вверх.

– Уже, – хмыкает он, и правда ноги двигаются вместе с его.

– Ненавижу тебя, – сквозь зубы говорю я, когда он отталкивает меня, прокручивая вокруг своей оси, и возвращает в свои руки.

– Ложь, – спокойно отвечает он, уверенно двигаясь и держа в своих руках. Смотрю в его глаза полные превосходства. И хочется стереть это самодовольство. Оно только больше распыляет меня.

– Ты не имел права, – заявляю я, пытаясь оттолкнуть. Крепче притягивает к себе, кружа по пространству.

– Имел. Мой выигрыш ещё в силе, как и ты в моей власти. И я обижен, – нагло отвечает он.

– Мне плевать на твою обиду. Я тоже оскорблена, – отталкивает от себя, чтобы тут же поймать в свои руки.

– Ты в белом.

– Ты пил мою кровь без моего разрешения, – парирую я, наступая на него. Сжимает мою талию, встряхивая меня, и прижимает к себе.

– Ты не сопротивлялась, – прищуривается, отпускает меня, оказываясь за моей спиной.

– Ты заставил меня! – возмущаюсь я, а он обхватывает меня, двигаясь вперёд.

– Ложь, – подхватывает за талию и отрывает от земли, кружа в воздухе.

– Нет, – пищу я, цепляюсь за его плечи, только бы не упасть.

– Ты нарушила мою просьбу и отвергла мой подарок. Ты ранила моё сердце, рубин мой, правда, сердца нет, но всё же, – ставит на ноги, впиваясь ногтями в талию. Издаю вздох от боли, но ему плевать, он двигает моё тело, как сам захочет.

– Я не твоя девка. Ты забрался в мой сон, – отвечаю я, и собираю всю силу в своём теле и яростно отталкиваю его, останавливаясь.

– Ты призвала меня, – так же стоит напротив меня.

– Ложь! Не было такого, – возмущаюсь.

– И это был не сон, – пожимает плечами, делая шаг ко мне, а я от него.

– Сон! Ты разорвал мой халат… ты… ты целовал меня, и ты… твои шлюхи… ненавижу, – голос дрожит, пока я быстро отступаю от него, а он улыбается, как хищник плавно надвигается на меня.

– И разорву это платье, если пожелаю, обманчивая моя, – его ладонь дотрагивается до моей щеки, но я с силой ударяю по его руке, что отбиваю её.

– Не смей прикасаться ко мне! Гадкое животное! – вскрикивая, смотрю на удивлённого парня. Резко поворачивает ко мне голову, и в одну секунду его пальцы сжимаются на моей шее, затрудняя дыхание. Ветер развивает мои волосы, пока он, крепче держа меня за горло, летит куда-то. Спина ударяется о стену, издаю стон от звёзд в глазах и ноги подкашиваются.

Подхватывает меня, отпускает шею, наклоняя вбок. Открываю глаза и глотаю воздух, смотря в налитые серебром глаза.

– Не испытывай моего терпения, Аурелия. В гневе я могу быть очень опасен, – шипение врывается из его рта прямо в мои губы.

– Меня не волнует… ты делаешь больно мне, – шепчу я, а он держит меня за шею, хватая пряди волос и оттягивая их. Голова запрокидывается назад, только бы избежать болезненных отголосков в голове.

– Я знаю, радость моя, знаю. Но ты обманываешь меня, открыто оскорбляешь и не желаешь принять… – его ладонь проходит по шее и ногти царапают кожу. Закусываю губу от неожиданной резкой волны сладкого нектара в теле.

– Вэлериу, не трогай…

– Моя стыдливая, – прохладный ветер на моей шее. Сглатываю тягучее дыхание, – моя порочная, – мягкие губы касаются горячей вены, бьющейся под кожей.

– Хватит…

– Признай это, – хватает меня за голову и ставит на ноги, обнимая за талию. Моргаю. Дышу быстро и не могу ответить. Обида на саму себя сильнее.

– Прими себя и собственные желания, драгоценность моя. Сними с себя этот образ, который не твой. Стань настоящей госпожой, завладей разумами и веди их. К себе веди, как ко мне шла, – шепчет он, постоянно касаясь при каждом слове моих иссушенных губ.

– Ты не имел права, – перевожу взгляд на его губы, задевая их своими. На его глаза, полыхающие огнём. Горячим. Страстным. Опасным и притягивающим к себе.

– Не имел, признаю, если тебе будет легче. А сейчас имею, – подаётся вперёд, впиваясь в мои губы своими. Взрыв миллиона блестящих огней в голове. Хватаюсь за его плечи, обнимая за шею, и отвечаю на этот призыв. Невероятно и так живо, сильнее, чем воспоминания. Глубже. Намного глубже. Острее это желание, томящееся в моём теле.

Его руки на моей спине, а его губы играют на моих губах горячительное танго из сладкого винного коктейля. Не помню больше ничего, только его. Эти ласки, эти руки и этот аромат прохлады и огня одновременно.

Губы горят под натиском его поцелуев, кажется, в кровь стёрлись, но не могу остановиться. Прижимаюсь к нему всем телом, грудь становится такой тяжёлой, а соски трутся о нежную ткань платья. И всё это заставляет сойти с ума в одну секунду. Впускаю в свой рот его язык, с напором встречающий мой. Вкус крови и сладкого запретного желания бурлит внутри меня. Его волосы в моих руках, такие же мягкие, как и замедляющиеся поцелуи.

Отрываюсь от его губ, быстро дыша, и открываю глаза, встречаясь с его обезумевшим и странным взглядом. А его губы как алые розы, такие яркие, и вижу только их.

В голове шумит, а тело буквально горит, как и щеки, как вся я. Не заметила, когда музыка исчезла, и тишина осталась вокруг нас, разрываемая моим дыханием.

Его ладонь ложится на мою щеку, а большой палец сминает губы, моментально иссушая. Инстинктивно облизываю их. Его взгляд задумчивый и полный страсти находит мои глаза.

– Я… – должна что-то сказать, но не нахожу ни единого слова. Только отпускаю его волосы, кладя руки на его плечи. Глаза меняют свой цвет, становясь голубоватыми и пустыми.

– Лжёшь, снова солжёшь мне. Ты расстроила меня, Аурелия, опустилась в моих глазах, – кривится, резко выпуская меня из своих рук. Поворачивается ко мне боком, а я прислоняюсь к стене, только бы не рухнуть от пружины в ногах.

– Ещё сильнее заставила меня испытывать обиду и сожаление. Ты свободна, советую подумать над своим поведением и мыслями. Не желаю тебя более видеть, – и сколько холодной стали в его голосе, сколько отчуждения и отвращения. Это как отрезвляющая пощёчина. Меня окатывает ледяным ветром с головы до ног.

Слезы скапливаются в глазах, а Вэлериу бросает на меня взгляд, наполненный печалью и разочарованием. Отворачивается и спокойно идёт к дверям, чтобы вновь оставить меня одну в собственном отчаянии, страхе и стыде. Но ни капли сейчас не стыжусь, это самое ужасное. Словно использованная вещь ощущаю себя и гадко. До боли гадко.