Бегу, держа крепко в руках платье. Слезы сами катятся по лицу. До безумия обидно от его слов. Отчитал, как глупую девочку, словно не он хотел этого. А я во всём виновата. Это так глубоко задело, хотя не должно ведь. Сильно и резко отозвалось в сердце.
Влетаю в свою спальню, уже убранную слугами, и падаю на меха, сотрясаясь в громких рыданиях. Почему же никто не понимает, насколько мне сложно принять всю информацию, свалившуюся на меня? Трудно бороться с искушением и непонятным чувством постоянной слабости перед этими глазами и голосом. Ненавижу себя за это, корю и ненавижу с каждой секундой всё больше и больше. Это как цунами с каждой слезой накрывает сильнее, подминая меня под эту волну. И дышать сложно.
Не знаю, как долго я лежу так, истерика понемногу оставляет меня и только всхлипываю, смотря в пустоту, ведь ничего не вижу. В голове всё смешалось и когда успокаиваюсь, практически не плача, внутри открывается буря из злости и лютой обиды. Унизил. Опустил так низко, хуже своих девок, к которым так добр. А от меня что-то требуют, оскорбляют и издеваются, проверяя на прочность. Да надоело! До скрипа зубов хочется отомстить. Взять, да и что-то натворить, чтобы было так же и им всем гадко, как и мне.
Раньше, буквально ещё месяц назад, я бы просто похоронила в душе такой выпад в мою сторону, насмешки со стороны старших девочек и подколки. Но то школа, а это теперь моя жизнь. Это моя гордость. И могу ли я простить уязвлённое самолюбие? Нет! Не могу. Не позволю так со мной обращаться и говорить. Я та, что нужна ему. И плевать как, но нужна. Он сказал стать госпожой, проявить свой авторитет. Но есть ли он у меня среди них?
Подрываюсь с кровати, быстрым шагом меряя комнату. Стираю мокрые слезы с лица и продолжаю ходить, пока тело трясёт от ярости. Это он обижен? А я нет?! Наглый, самовлюблённый вампир, терзающий меня и играющий на струнах моей добропорядочности и неискушённости.
Оставлю ли я это так? Нет. Больше не буду терпеть. Или же начнёт уважать, или пусть лучше заточит, как настоящую пленницу.
Мой разум настолько затуманен алой пеленой из жажды выплеснуть своё негодование, что, не думая более чем это может обернуться для меня, выскакиваю за дверь и слетаю по лестнице. Дверь не заперта, и я свободно несусь по коридорам. Найду его и выскажу всё, не бывать такому мучению внутри меня. Я на пределе, кажется, что вылечу, как пробка из бутылки от злости.
Замедляю свой шаг перед мужчинами у входа в обеденный зал. Они услужливо открывают двери, и я вхожу внутрь. Даже смотреть не хочу на эту стену, где имело место моё падение в его руки. Где так жарко отвечала его натиску и поцелуям. Потеряла гордость? Нет.
Где они сидят? Как развлекаются? Пришло время нарушить этот праздник пожирания тел. Уж теперь они узнают… он узнает, как опасно и меня злить.
Дохожу до дверей, за которыми скрывались они. Сама открываю их и оказываюсь в другом зале, не освещённом и тёмном. Тут даже мебели нет, пусто. Но вопреки всему продолжаю свой путь, и ищу в темноте дверь, но вижу только по центру новый коридор. Думаю ли я о том, что там могу увидеть? Нет. Ни о чём нет мыслей, кроме жажды отстоять себя.
Вхожу в этот коридор и иду по нему, пока он не заканчивается лестницей. Спускаюсь, уже медленнее, чем раньше. Спускаюсь долго, и становится так холодно. Кожа покрывается мурашками. Когда дохожу до низа, останавливаюсь и прислушаюсь. Передо мной каменный тоннель, где горят редко факелы. Иду по нему, пока вновь не вижу лестницу. Прислушиваюсь, едва уловимые звуки музыки раздаются из темноты внизу.
Сглатываю, но иду. Не буду больше бояться, хотя неизвестность все же непроизвольно пугает меня. Медленно спускаюсь, держа платье, и замедляю свой ход, когда заканчивается последняя ступенька. Теперь же звуки скрипки слышатся ярче.
Вокруг меня темно, натыкаюсь на ткань, убираю её. Ещё одна и ещё, как во сне или же всё же не было сном? Лабиринт из материи, а музыка все громче. Тусклый свет сквозь тысячи тканей белого цвета, даёт уверенность, что нашла. Теперь же предстоит не убежать, а закончить своё дело. Как он говорил, не бросать пустые угрозы? Так вот я этого не буду делать.
Золотистый свет становится ярче, как и слышимость голосов, смеха и музыки. Ткань колыхается от моего дыхания, убираю её и сквозь белесую пелену различаю свет свечей и факелов в большом пространстве. Но плохо видно, поэтому цепляю пальцами ткань, приоткрывая занавес.
Задерживаю дыхание от раскрывшейся картины передо мной. Моргаю, чтобы понять, правда ли это. Но, открыв глаза, вижу, что ничего не меняется. Огромное пространство, где под такими же материями, за которыми стою я, скрываются тела мужчин и женщин, открыто предающихся пороку. Стоны, смех, крики наполняют мой слух. Это такой невероятный шум. Мои глаза пожирают каждого находящегося тут. Кое-где за импровизированными пологами, открытыми для моего взгляда, лежат нагие девушки, а мужчины режут их кожу, полностью обнажённые. И у них все видно, их мужские органы, как же это отвратительно. И таких мест тысячи, второй этаж такой же. Углубление в каменных стенах и комнатки с развратом. Голые девушки танцуют, кто-то просто гуляет по этому пространству.
Шумно выдыхаю, когда девушки открывают мне центр этой пещеры похоти. Большой бассейн, наполненный алой кровью, прямо в эпицентре этого всего. Крови настолько много, что тошнота наполняет тело. Кровь колыхается и сначала появляется белоснежная макушка, затем полностью голова, обнажённая спина, ягодицы, длинные ноги. Мужчина выходит из этой крови и становится босыми ногами на краю бассейна. И даже со спины я могу узнать его. Вэлериу. Его длинные волосы тут же закручиваются в локоны, и вокруг становится тише. А я смотрю на его обнажённые ягодицы и не могу вздохнуть. Как заворожённая смотрю, как он рукой подзывает кого-то и к нему моментально подлетает Карла, предлагая халат, чем-то похожий на тот, что ношу я. Он облачается в него и оборачивается.
Закрываю тюль и одновременно глаза, переводя дыхание от удивления. Ох, нет, я не смогу. Это слишком ужасно и отвратительно. Его обнажённое тело до сих пор перед закрытыми глазами. Такой удар по моей броне, по моей злости. Остываю так же быстро, как и горела ещё несколько мгновений назад.
– И кто это у нас тут? – прямо над ухом раздаётся издевательский шёпот.
Распахиваю глаза и чуть ли не подпрыгиваю, прикладывая руки к груди, оборачиваюсь, встречаясь с прищуренным зелёным взглядом.
– Лука, – шепчу я. Оглядываю его, и он стоит обнажённый по пояс, довольно улыбаясь, и я знаю эту его улыбку, ни к чему хорошему не приведёт.
– Интересно было? – тянет он.
– Нет. Отвратительно, – кривлюсь я, пытаясь обойти его, но он перекрывает мне путь.
– Куда же ты, Лия? Неужели, не войдёшь и не присоединишься ко всем? – склоняет голову набок, продолжая насмехаться.
– Лука, пожалуйста, я… нет… мне не стоило…
– Конечно, не стоило подсматривать. Плохо это для такой невинной девочки, как ты. Греховно и не забудь исповедоваться, – смеётся, а я сжимаю губы.
– Аурелия, – рядом со мной проносится знакомый голос. Поворачиваюсь, смотря на полуголого Петру. Рада видеть его, он поможет.
– Рыцарь прискакал. Брату будет интересно знать, что она тут гуляет и даже не почтила его своим вниманием. Обида нашего повелителя возрастёт и это будет незабываемое шоу. Наверное, не хватило тебе унижения сегодня, – обходит меня, но Петру хватает его за локоть.
– Лука, не стоит. Оставь её в покое, – шипит он.
– А если нет то, что ты сделаешь? – открытая насмешка, видно, слишком задевает самого младшего брата, по внешности годящегося им в старшего.
– Ты меня вынудил, – кулак Петру резко вздымается в воздух и попадает прямо в челюсть Луке. Парень отлетает от нас, скрываясь среди ткани, но через секунду из этих материй, как хищник прыгает на брата.
А я шокирована этим. Они дерутся, настолько ожесточённо, настолько ужасно, не знаю, что мне делать.
– Хватит, прошу вас, – панически шепчу я, подбегая к ним. Но они как звери царапают друг друга, разрывают кожу, моментально заживающую, шипят и цепляют моё платье. Падаю прямо в эту кучу, жмурюсь и визжу от страха, что сейчас и меня разорвут.
Но хватают меня бережные руки. Не успеваю даже открыть глаза, как рукав моего платья с громким треском разрывается под ногтями Луки. Отрывает от брата и сильно толкает куда-то спиной.
Крик и шум вокруг не дают дышать, страх за собственную жизнь. Меня как куклу перебрасывают между собой мужчины, разрывая платье, а я кричу, чтобы отпустили.
Сильный удар прямо в живот. Задыхаюсь и, кажется, что сердце останавливается. Лечу спиной куда-то, выхватывая отблески свечей и множество смеющихся лиц. Хватаю руками воздух. Всплеск, и мой рот наполняется металлическим привкусом. Хочу кричать, но ещё больше тело наполняется кровью. Я в этом бассейне и меня утягивает вниз. Платье наливается свинцом. А тягучая смесь вокруг меня не даёт даже двинуться. Так глубоко. Пытаюсь махать руками и ногами, но бесполезно. Тону в крови. Отчаяние, страх наполняют разум. Не могу соображать.
Кто-то хватает меня за руку и молниеносно в нос ударяет кислород. Изо рта вытекает кровь, и я кашляю, а меня вытаскиваю на сушу. Падаю на пол и упираюсь ладонями, продолжая выплёвывать кровь. Меня сейчас просто стошнит. Открываю глаза, смотря на своё платье, окрасившееся в алый цвет. По рукам скатываются тонкие струйки крови. Хочу закричать, но горло дерёт и только хрип вырывается из горла.
– Получила, Лия? – смех такой сейчас раздражающий, лишний для моего сознания. Поднимаю голову, смотря на Луку, а рядом с ним мужчины, не стыдящиеся своей наготы, поддерживающие его бурным свистом.
– Аурелия, вы как? – меня на ноги поднимает Петру, а я смотрю на этого урода. Ненавижу! Единственное слово в голове.
– Я убью тебя, – шиплю я, вытирая рот рукой. И тело наполняется немыслимой воинственностью, которая не даёт дышать. Кажется, что даже глаза наливаются кровью.
Резко подаюсь вперёд и одновременно сжимаю руку в кулак. Со всей силой ударяю по его лицу, и адреналин зажигает кровь. Хочется ещё и ещё.
– Ненавижу тебя! – хриплю, поднимая другую руку для удара. И вижу кровь, его кровь, стекающую из носа прямо в его губы. Удивлённый взгляд Луки на собственную кровь, и я ударяю снова, теперь прямо ему между ног.
– Сука! – кричит он, падая на колени. А мне мало, боже, как мне мало. Ни разу в жизни не дралась и теперь меня трясёт от желания ещё.
Но меня хватают за талию, не давая сделать ещё один удар.
– Хватит, Аурелия, хватит, – успокаивающе шепчет Петру, пытаясь усмирить меня, брыкающуюся в его руках.
– Нет! Я убью его сейчас! Урод! Вампир! Ненавижу! Желаю твоей смерти! – визжу я, пытаясь оторвать от себя руки Петру.
– Ну, держись! – кричит Лука, уже полностью справившийся с болью, которую я причина ему. Подскакивает на ноги, готовясь к прыжку на нас.
Если до этого были крики, свист и смех, то сейчас наступает идеальная тишина. Замираю в руках Петру, подсознательно понимаю, что рядом с нами Вэлериу. Только при его появлении происходит такая метаморфоза с присутствующими.
Поворачивая голову влево, смотря на спокойно стоящего парня в халате. Поднимает руку, играя пальцами, и, не мигая, впивается взглядом в Луку, искривившегося в лице.
– Не заставляй меня это делать, – медленно произносит Вэлериу, обращаясь к брату. И последний борется с собой, бегает глазами то по мне, то по старшему брату. Фыркает и разворачивается, расталкивая толпу, и скрывается за тканями.
А теперь пришёл мой черёд, потому что поворачивает голову ко мне. Петру опускает меня на ноги, держа крепко за руку, становится передо мной, словно защищая. Но из-за его спины, могу видеть, что Вэлериу смотрит не на меня, а на другого брата.
– Я тебе неясно сказал сегодня? – спрашивает его.
– Я лишь защищал, когда ты этого не делаешь, – тихо отвечает Петру, отпускает мою руку, разрывая защиту. И, кажется, что сейчас упаду без этой поддержки. Ноги так дрожат, а после сильнейшего адреналина приходит неимоверная усталость и страх.
– Вон, – одно слово, но как он произнес его. Зло, резко и словно разрезал воздух острым кинжалом. Ударил его им моего спасителя, что тот едва заметно вздрогнул.
– Слушаюсь, господин, – Петру опускает голову, но на его лице нет ни капли повиновения, а лишь недовольство и ярость. Обходит меня и удаляется с этого места.
Остаюсь только я. Облизываю губы, всё ещё хранящие металлический привкус. Переводит на меня тяжёлый взгляд, но сейчас поднимаю подбородок, вспоминая, зачем я тут. Глупо. Бездумно. И теперь будет расплата.
– Анна, – произносит Вэлериу, продолжая смотреть на меня.
– Да, господин, – девушка подбегает к нам, склоняясь в поклоне.
– Приведи её в порядок и верни сюда. Немедленно, – не поворачиваясь к ней, приказывает. – А ты, – поднимает руку, делая шаг ко мне, – ты, непостоянная моя, добровольно пришла сюда и вернёшься так же. Тебе все ясно?
– Нет, я пришла сюда, чтобы только сказать: да пошёл ты со своей обидой. И ты… ты не имеешь никого права унижать меня и оскорблять. Ясно? – голос дрожит, боюсь до потери сознания, даже шум появляется в голове. Прищуривается, делая ещё один шаг ко мне. Сглатываю, трясусь как осиновый лист на леденящем душу ветру, но не дам больше так с собой обращаться.
– Повтори, – шипит он, цепляя мой подбородок ногтем, и специально причиняет боль, от которой кривлюсь.
– Ты все услышал и понял. Не буду твоей марионеткой. Не стану посмешищем для твоих уродов, – уже тихо говорю я.
– Не будешь? – сильнее надавливает на кожу, и она разрывается под его ногтем.
– Нет. Если ты все обо мне знаешь, и читаешь меня, словно открытую книгу. То должен понимать, насколько низко ты поставил меня. Как больно сделал. Как горько и как неприятно я себя чувствовала. Ты говоришь, что защищаешь меня. Но лучше бы оставил там, и я стала той, кем должна быть. Средством для потомства, чем терпеть тебя и твои замашки. Ты настолько прогнил в собственной лжи, и меня путаешь. Хватит с меня этого. Убей меня, но прекрати издеваться. Потому что я на грани, за которой будет полная апатия ко всему. Или же я сама это сделаю. Найду способ и тебе не жить, – иссушенными губами произношу я, едва слышно, но до него долетают мои слова. Глаза наполняются слезами жалости к себе, и они скатываются по лицу.
Отпускает подбородок и подносит окровавленный ноготь к своим губам, продолжая смотреть в мои глаза.
– Останешься, – шепчет он, обхватывая меня резко за талию, и одним прыжком поднимает в воздух.