Ждать очень сложно, когда ты места себе не находишь. Носишься по этой палатке и не знаешь, что сейчас происходит. Сердце не на месте, не может успокоиться, да и не хочет.

Приближаюсь к выходу из палатки и открываю ткань, смотрю, насколько мужчины, оставшиеся тут, в ужасном состоянии. Костры такие яркие и страшные, уносящие души высоко к небу. Вздыхаю и закрываю ткань, вновь начиная ходить по палатке. Останавливаюсь, и в груди появляется отчаяние, жажда спасения. Опускаюсь на колени, сжимая пальцами крестик, что висит на мне.

– Господи всемогущий, я понимаю, что более не числюсь в твоих дочерях земных. Мои слова не стыдят меня, и я не каюсь за них. Но разве ты не видишь этого? Разве ты не можешь изменить всё? Помоги ему, прошу, спаси его душу, ведь это только в твоих силах. Неужели, страдания всех этих проклятых, когда-то бывших твоими детьми, не ранят твою душу? Неужели, ты не можешь заглянуть в их души и понять, кто есть зло на этой земле? Молю тебя, забери всё, что хочешь у меня, но освободи его. Дай ему то, что так необходимо. Ведь Вэлериу так и остался внутри твоим сыном, обиженным сыном за эту судьбу. Забери мою душу и пусти её по всем кругам ада, если таково будет твоё желание. Но помоги ему, прошу. У меня никого нет сейчас, кроме веры. Да, я ещё верую в тебя. В твою доброту и твоё понимание. Я верую в то, что есть мир, которым ты правишь, и там поют птицы, всегда светит солнце. Так подари и Вэлериу немного этого. Подари ему возможность быть прощённым тобой. Помоги ему принести на эту землю добро и спокойствие, ведь только он это может. Помоги ему добраться до меня, а мне ничего не надо. Посмотри в моё сердце, оно открыто для тебя. Посмотри в него и узри, каково моё настоящее желание. Не оставь нас в это время, не оставь его. Дай ему сил, верни ему веру в тебя, в твою любовь, которой он лишён. Молю тебя и благодарю за то, что подарил мне. Благодарю за ту возможность увидеть, как любовь прекрасна и даже в тёмное время. Благодарю тебя за то, что позволил и мне помочь моему возлюбленному. Благодарю тебя и не каюсь в том, что полюбила его. Не каюсь ни в одном своём решении. Я счастлива, даже неся глубокие потери в сердце. Во имя отца, сына и святого духа, – перекрещиваюсь, и облегчение наступает в груди.

Верю, что будет всё хорошо. Что успею, смогу и признаюсь. Остаётся только ждать.

Неожиданно позади раздаётся крик и в палатку врывается мужчина. Подскакиваю на ноги и испуганно смотрю на его окровавленное лицо.

– Скорее, бегите, госпожа. Напали. Нас мало. Мы будем удерживать их. Бегите, – хватает меня за руку, тащит за собой к противоположной стороне. Выталкивает за палатку, а я не могу уйти. Я должна ждать Вэлериу. Слышу крики, которые раздаются, и уже бегу за пределы лагеря, ищу убежище. Но как я могу? Он придёт и не найдёт меня!

Разворачиваюсь, и несусь по лесу, спотыкаюсь, падаю, но встаю и несусь к тому месту, которое описывала Луке. Если они прошли, то и он вернётся этим путём. Я передам ему свою кровь, а там будь что будет. В голове нет ни одной мысли, кроме как найти это место. Вижу город, горящий за пределами стены. Замок, стоящий на возвышении. Фигуры вампиров, падающих с этой стены и охваченные пламенем. Задыхаюсь, но бегу, ища глазами хоть какую-то подсказку. Ищу, разворачиваюсь и продолжаю бежать параллельно стене. Дыхания не хватает, лёгкие буквально разрываются. Останавливаясь, сгибаюсь и упираюсь ладонями в колени. Поднимаю голову, тяжело насыщая свой организм кислородом.

– Спасибо, Господи, – шепчу я, видя домик, в котором отчего-то горит слабый огонёк. Смотрю на него и в сторону. Вэлериу? Может быть, он? Может быть, не добрался до меня? Слишком слаб и смог дойти только до этого места?

Выпрямляюсь и быстрым шагом направляюсь к нему, к полуразрушенному крыльцу, поднимаюсь по скрипящим ступеням. Открываю дверь и вхожу в пространство, покрытое пылью и грязью. Небольшой столик, где горит свеча. Матрас на полу, весь изрезанный и разорванный. Вот оно место, где тайно любили друг друга мои родители.

– Вэлериу? – тихо спрашиваю я безмолвное пространство. Скрип раздаётся позади меня. Оборачиваюсь, но никого.

– Кто тут? – уже громче, доставая из сапога кинжал, сжимаю его в руке.

– Вот мы и встретились, Аурелия, – женский голос, а точнее, шипение, заставляет замереть кровь в жилах. Медленно оборачиваюсь, встречаясь с глазами, так похожими на те, в которые влюблена навечно.

– Василика, – произношу я, смотря в прекрасное лицо, с безупречными чертами, на пухлые губы, растянувшиеся в улыбке. На чёрное одеяние, практически не скрывающее её тело. Словно она не участвует в бою, а пришла на свидание с любимым, чтобы отдаться его страсти.

– Она самая. Недолго ты бегала от меня, – усмехается девушка, отбрасывая назад чёрные волосы, блестящие в мягком свете свечи.

– И что дальше? Убьёшь меня? – собираю уверенность в себе, силу, которой нет в груди, но гордо задираю подбородок и сжимаю губы.

– Ох, нет, дитя моё, – смеётся, прикрывая рот белоснежной рукой с длинными когтями.

– Что ж тогда это сделаю я, – выставляю вперёд кинжал, на что Василика издаёт очередной смешок и закатывает глаза.

– Зачем нам бороться, если сила не равна, моя милая? Зачем же нам с тобой делить одного врага? Если хочешь, я отдам тебе его. Вэлу осталось недолго, совсем немного до полного иссушения, а ты вот она. Так отчего бы нам с тобой не подождать этого? И тогда, обещаю тебе, подарю его, – словно актриса на сцене, жестикулирует руками, но так наигранно и неправдоподобно.

– С чего такая доброта, Василика? – удивляюсь я.

– Тебе меня представили, как самое ужасное существо на этой планете, и заставили подумать обо мне наихудшим образом. Да, грешна. Да, ненавижу мужчин. Да, убиваю и наслаждаюсь этим. Но всему есть объяснение.

– Поделишься? – предлагаю я, делая шаг назад, пока разум отчаянно ищет варианты убить её или же бежать. Не знаю, что должна сделать.

– Отчего же не поделиться с моей сестрой? – пожимает плечами.

– Зачем ты так поступила с ним? Зачем принесла смерти в Сакре? – спрашиваю я.

Если буду пятиться назад, то смогу толкнуть спиной дверь и выбежать. Только она быстрее…

– Семья. Ты не знаешь, что такое семейные узы, дитя моё. А я видела и пережила смерти своих родителей, своих братьев и сестёр. Своего любимого, который отправился в путь, только бы найти помощь…

– Возлюбленного? Ты была влюблена в своего брата? – перебиваю её.

– Ох, это. Нет, мои братья все погибли под натиском татар. Мой милый Орель отправился в путь, чтобы попросить помощи, но ему отказали. И нашла я труп в лесу с письмом для меня. Как же мне было больно. Как же невыносимо было терпеть эту злость и ненавидеть священника, что отказал ему и обрёк на жестокую смерть. Меня поймали, когда я практически умирала рядом с ним. Татары. Я хотела жить, чтобы мстить. Нанести такой же удар по сердцу, какой был нанесен мне. И я молила их о жизни, предложив свой план по захвату земель. Рассказала про Сакре и про богатства, что таит эта земля. Конечно, жадность была превыше разума. И меня отпустили в город. Священник пал перед моими ногами, и играть свою роль было проще простого. Я его ненавидела, когда он брал меня. Мне хотелось там его убить, растерзать его грудь и разодрать лицо, но принимала эти поцелуи. Принимала всё, что он давал мне, и уже была мертва. Орель жил в моём сердце и меня не волновала любовь Вэлу. Но должна признаться, что красив и добр он был. А всё, потому что я была женщиной. Он считал меня слабой, но я доказала ему, что моя сила велика. Смеялась. Так громко, когда горел замок. Смеялась ему в лицо, когда он не ожидал, что нанесу ему смертельный удар, а перед этим заставлю предать своего Владыку. Отречься от него, прокричать проклятья, и наблюдала, как тело тонет в озере. Мой возлюбленный был отомщён. Сердце ликовало, но мой враг и не думал умирать. Восстал, показался в лесу и набросился на меня. Поняла я, кто он теперь. Проклятая душа, что будет пить жизнь людей, насыщаясь продлевать своё время. Не бывать этому! Он не должен был жить, когда мой Орель был мёртв, и стала такой же. Глупый мужчина, считающий, что женщина не имеет места рядом с ним, а внизу. Нет. И я правлю тут, мир принадлежит мне и будет так вечно, – шипит она слова.

– Мне жаль твоего возлюбленного. Но не жаль тебя, Василика, ты хоть и познала горе, но не поняла его до конца. Мёртвого не вернуть, убив тысячи невинных. Ты лишь обрекла своего возлюбленного на муки, которым он до сих пор подвергается из-за тебя, – кривлюсь я от такой правды. И неизменно моё решение. Оно лишь укрепилось внутри, как и жажда её смерти. Вэлериу не был проклят, его наказали за то, что доверился не той. И вернул его Господь на землю, дабы искоренить зло, которое он же и возвёл в ранг святой.

– Не смей! – кричит она, поднимая руку и, видимо, пытается напугать меня. Но я не боюсь, если не могу передать Вэлериу то, что поможет ему убить её, то остаётся только один выход – самой это сделать. А для этого мне требуется злость и боль, которую перенесла я. Я сама должна сейчас сделать себе больно, дабы это повлекло за собой мою силу и возможность все же помочь. Должна раздразнить Василику, чтобы её рассудок помутился, а мой остался чистым и полным силы.

– Не сметь говорить тебе то, что ты и так знаешь? – улыбаюсь ей, удобнее располагая ручку кинжала в руке. – Ты ведь сама внутри коришь себя за это, но остановиться не можешь. И только ли причина в твоём возлюбленном? А, может быть, есть иная. Вэлериу так легко забыл тебя в моих объятиях.

– Глупая. Ты глупа, Аурелия, раз считаешь, что меня это волнует, – шипит она, делая шаг ко мне.

– Но ты нервничаешь, злишься и готова напасть. Не так ли, Василика? – продолжаю улыбаться, а сердце так бешено скачет внутри.

Давай, вспоминай всё, что она сделала тебе. Сейчас самое время отдаться горю.

– Ты жива, а это означает, что он не смог дотронуться до тебя. И ты до сих пор невинна. Так о каком же ты забытье говоришь? – ещё шаг ко мне. Убила маму. Слабая волна в теле добирается до разума.

– Ты скрываешься от него, боишься его и не уверена в своих словах, – отвечаю я.

– Проверим? – блеск серебристо-голубых глаз не предвещает ничего хорошего. Приседает, в следующий момент прыгает на меня, но удаётся мне отскочить в сторону, а девушка летит в стену. И есть несколько мгновений, чтобы выскочить за дверь и нестись со всех ног.

– Не убежишь от меня! – крик позади, а я крепче сжимаю нож, понимая, что не успею добраться до креста и прохода. Не успею, физически уступаю в скорости. Разворачиваюсь и выставляю нож в тот момент, когда она налетает на меня. Острие проходится по её руке, разрезая платье, и оставляет порез. Шипит и отскакивает от меня, осматривая свою рану.

– А я и не бегу, – тяжело дышу, улыбаясь тому, что ранила. Получилось.

– Зря, – не замечаю, как вздымается её рука и сильный удар приходится по моей щеке, что меня отбрасывает сторону. Выдыхаю от боли во всём теле, переворачиваюсь и катаюсь по земле. Ищу руками кинжал, но он в метре от меня, блестит в свете месяца над нами. Поднимая голову, вижу, как смеётся и бежит на меня. Подскакиваю на ноги, пытаясь схватит оружие, но не успеваю. Хватает меня за горло, поднимая над землёй.

– Глупая. Тебе меня не одолеть, я убью его на твоих глазах, – цедит она, скалясь и сильнее сжимая мою шею.

Мама, моя родная и любимая, была умерщвлена её рукой. Убила Георга и Петру. Убила их и не жалеет. Ненавижу её.

С губ вырывается вздох. Ещё секунда и красочные сцены перед моими глазами за миг проносятся. Ладони покалывает от силы потока крови внутри.

– Это мы ещё посмотрим, – распахиваю глаза и с силой сжимаю кулак, размахиваясь и ударяя по её лицу. Отпускает меня, падая на землю, откашливаюсь, доползая до кинжала.

Рычание наполняет мой слух. Мертвы, мои любимые стали жертвами её злости, но не дам ей дотронуться до того, кто в моём сердце. Не отдам!

Подскакиваю на ноги, с криком несусь на неё, выставляя руку вперёд. Ударяет меня по ногам, что я падаю рядом. Переворачивается и садится на меня. Вижу блестящие глаза, и как кровь наполняет их. Кровь моих родителей.

Заношу кинжал, и удаётся воткнуть его в бедро девушки, издавая крик боли, ударяет меня по голове. Звезды взрываются в глазах, кровь наполняет рот. Вытаскиваю кинжал и сбрасываю её с себя, подскакиваю, но не могу поймать равновесия. Удар был слишком сильный, чтобы дышать. Моргаю, ничего не вижу, кроме мути перед глазами. Только слышу её рычание и как слепая, машу рукой перед собой, пока восстанавливается зрение. Уже лучше, вижу её. Стоит напротив и скалится.

– Ну же… нападай… или ты испугалась, что я могу убить тебя? – разрывая речь своим тяжёлым дыханием, говорю, а меня трясёт внутри. От злости, от боли и от желания спасти. Убить её, пролить больше крови.

Одновременно издаём рычание и так же прыгаем друг на друга. Цепляется когтями в мои плечи, разрывая ткань и кожу. Боль такая горячая, но не должна чувствовать. Мой кинжал попадает в её бок, легко проткнув тело. Толкает меня в грудь, отбрасывая меня спиной. Лечу и падаю на землю, ударяясь позвоночником. Меня буквально парализует, не ощущаю ни рук, ни ног. Даже двинуться не могу. Только сглатываю кровь, наполнившую рот.

– А теперь, дитя моё, – хватает меня за волосы, поднимая тело, которое сейчас так слабо. Я умираю от ударов, чувствую, что внутри меня замедляется сердце. А с губ течёт кровь, капая на грудь.

– Я заберу тебя туда, где ты станешь мной. Туда, где ты должна была быть с самого начала. Вэлу никогда не любил тебя. Его сердце и душа преданы мне, а сейчас и ты узнаешь, каково это, – с этими словами с силой разрывает моё горло, выпивая мою кровь. Раскрываю рот в немом крике, тело не желает подчиняться мне, а внутри меня полыхает огонь из боли.

Я желаю, чтобы она умерла. Желаю, чтобы никогда она не смогла продолжать своё существование. Никогда!

Отрывается от моего горла, а я уже ничего не вижу. Слышу только биение своего умирающего сердца. Я не смогла уберечь Вэлериу. Не смогла помочь. Я умру, так и не сказав ему, как сильно люблю.

– Добро пожаловать в мою жизнь, Аурелия, – шипение наполняет голову, забирается в мой разум. Ощущаю во рту горький и металлический привкус, что-то втекает в меня, заполняет мои вены и останавливает сердце.

Последний удар и мысли туманятся. Последний вздох и любовь приносит тьму.