Вэлериу

Когда темнота становится твоей жизнью, ты не чувствуешь боли, душевных терзаний, любви. Ничего. Один холод в груди и нет даже радости в ней. Так было до того момента, как не познал иное. Доброту, нежность, силу и её.

– Аурелия! – кричу я, сжимая мёртвую девушку в моих руках. Когда ты не знал… не помнил, что такое боль от утраты, сейчас она буквально разрывает твоё тело. Она притупляет всё, оставляя после себя черноту и скорбь.

– Рубин моего сердца, моя Аурелия.

Невозможно более двигаться, а только желать воскрешения. И даже когда увидел её, непохожую на себя, воинственную и опасную, нацеленную на меня, страх за её душу, был выше всего. Но то, во что её превратили, не принадлежало больше ей. Она была человеком, но ошиблась, что, утратив это, забудет о своём сердце. Нет. Сейчас же вдыхать аромат волос и переживать эту утрату в разы тяжелее, чем раньше. Никогда не испытывал такого, не помнил даже тогда.

Её рука до сих пор в моей, и я сжимаю её, а вместе с ней что-то горячее и пульсирующее. Опускаю девушку на землю, проникаясь ещё большей печалью, когда ладонь касается её щеки. Прекрасное создание, которое стало для меня ценным, дражайшим рубином в моих глазах.

– Не отпускай меня… не отпускай от себя… – закрываю глаза, поднимая голову к небу. Боль стала мной, одним целым в моей груди. Распахиваю глаза, чтобы увидеть вновь белое лицо с улыбкой на окровавленных губах.

Перевожу взгляд на руку, где исчезли длинные ногти, обратившись к человеку вновь. Раскрываю её, отпускаю её ладонь и вижу кулон, что оставил ей. Понимание того, что говорил Лука, а я не хотел слышать, продолжая терзать себя напрасными мыслями о её спасении и спокойствии, становятся ясными. Она пришла ко мне. А я был так нацелен на собственную смерть, что не дал брату добраться до моего сознания.

– Ты сказала, что любишь меня? – только сейчас дошли её последние слова. И это было правдой, раз не горит рука, держа её кровь. Она любила меня. Того, кто принёс ей смерть. Она любила меня после всего, что я сделал. И она добралась до меня, забрав свою жизнь, вместо моей. Пожертвовала собой, ради меня.

Громкое рычание, полное боли и горечи, вырывается из моей груди. Силы, которые недавно уже были на исходе, появляются в теле. Сжимаю в руке кулон, понимаясь на ноги.

– Василика! – кричу я, подхватывая меч. Вижу девушку, что стоит на стене, наблюдая за мной. Она рада. Она пряталась от меня, но теперь…

– За тебя, рубин мой! За тебя, моя Аурелия! За тебя! – громко кричу я, поднимаю в воздух меч, оповещая мужчин, что пришло время настоящей борьбы. Больше нет причин тратить свою силу в пустоту. Нет той, для кого я готов был отдать себя на растерзание. Она мертва. И я отомщу за это. Отомщу так, что небеса рухнут под моим гневом.

Одариваю своей силой братьев. Прыгаю по телам врагов и разрубаю их. Слежу за Василикой, спрыгивает со стены и скрывается за ней. Но больше не дам возможности убежать от меня. Несусь мимо женщин, яростно разрубая их, и крепко держу то, что даже через стекло питает меня. Её кровь. Кровь, которую вознёс и сделал священной. Кровь, которую не смог отобрать у неё, увидев, как же красива она внутри.

Оказываюсь в лесу, замедляя шаг. Чувствую её рядом со мной. Вешаю на шею кулон с кровью. И даже сейчас я ею не воспользуюсь, потому что сила моего гнева и боли опаснее всего, что есть в этом мире.

– Василика, – рычу я, останавливаясь между деревьями. Слышу шуршание ветвей надо мной, за спиной. Разворачиваюсь и замахиваюсь, встречая удар её клинка своим.

– Прекрасная встреча, любимый мой, – этот голос, который был для меня когда-то слаще мёда, стал шипением змеи, которой и была она.

– Ты обратила её, – ударяю снова, прыгая на девушку, отскакивает от меня, отражая удар.

– Да. Она желала этого! – кричит Василика, нападая на меня сзади. Но не позволю ей это сделать со мной.

– Ложь! – замахиваюсь, и меч её разлетается на несколько частей.

– Она искала меня! Она ненавидела тебя! – Поднимается по деревьям, прячась между ветвями. Запрыгиваю за ней, ловя за подол платья, и тяну на себя, бросая на землю. Выставляет руку вперёд с ножом, прокалывая мой живот. Нет боли, нет ничего, кроме алой пелены из жажды мщения.

Рычу, вытаскивая из себя нож, и отбрасываю в сторону, как и свой меч. Более он мне не нужен.

– Ты убила её! Ты забрала её! – хватаю за горло девушку, поднимаясь вместе с ней.

– Нет, Вэлу, любимый мой, нет. Я… она мешала нам. Она была лишней для нашей любви. А теперь мы сможем править вместе. Ты и я, – цепляется за мою руку. И раньше бы я поверил, смотрел в эти глаза и млел от счастья, что услышал такие слова. Это было раньше. Сейчас же я знаю, что такое любовь. Я увидел её в иных глазах. Я услышал её в сердце.

– Никогда такого не будет, Василика. Все кончено, – кривлюсь на свою боль внутри от воспоминаний. От глаз, которые сейчас затянулись мёртвым светом.

– Нет… не убивай меня… ты не такой, Вэлу. Ты ведь щедр на прощение. Так прости меня. Прости меня за всё и дай мне показать, как сильна моя любовь, – ладонь её ложится на мою щеку. Горечь собирается в моей груди. Смотрю на Василику и виню себя, что был так глуп. Все случилось из-за меня. Моя Аурелия мертва из-за меня и её не вернуть.

– Ты не заслужила прощения, Василика. Ты не заслужила даже смерти, – отпускаю её горло, отталкивая от себя.

– А ты заслужил её! – кричит она. Боковым зрением вижу, как наклоняется и хватает мой меч, занося над головой. Мои ногти проходятся по её шее, разрывая горло. Меч из её рук падает. Хватается за мою подвеску с её кровью и обрывает серебряную цепь, бросая себе в рот стекло вместе с содержимым.

И больше ничего не делаю, а только смотрю, как та, кого когда-то чтил и отдал глупо душу за неё, сейчас кривится от боли, что проникает в её вены. Как сжигает себя заживо кровью, что никогда не принадлежала ей. Как огонь вспыхивает и горит высоко, ярко, перекрывая крик Василики, умирающей от собственной ненависти.

Её история закончилась благодаря Аурелии, что отдала мне добровольно свою кровь и прокляла ей Василику. И мне не жаль. Это её победа. Победа человека над злом. Она исполнила свою последнюю волю сама. Я горд, что могу увидеть это сейчас. Горд, что сердце Аурелии было подарено мне. Горд.

За спиной продолжает кричать Василика, но её минуты жизни сочтены и меня больше это не касается. Больше я никак не причастен к ней и её грехам.

Вхожу в город, смотрю, как мало моих братьев осталось. Все женщины повержены и их бросают в огонь. Только не вижу Луку. Ищу глазами его, но нет. Разбрасываю тела, на нюх пытаясь найти брата.

– Вэлериу… – хрип справа от меня. Подхватываю тело низшей женщины и открываю растерзанного парня.

– Брат мой… сейчас я помогу тебе, – разрезая вену на руке, подношу к его рту. Отворачивается и хватает меня за руку.

– Нет… нет… моё время закончилось, – и трудно даются ему слова. Кровь стекает с его губ, а я сжимаю его руку, не желая отпускать.

– Нет, брат, прошу тебя, – склоняюсь над ним, прижимаясь к нему лбом.

– Я счастлив, брат, что мы победили. Лия… она… успела? – булькает кровь в его глотке.

– Да. Да, успела, – лгу, но как ещё облегчить уход ему.

– Хвала Лие. Она любит тебя, брат. Позволь и себе любить. Докажи… себе… что ты можешь. Я счастлив и скоро встречу Петру, свою жену и сына. Мы будем счастливы, так и ты стань счастливым. Всё закончилось, но для вас… люби её… люби так, чтобы никогда она не сомневалась. Люби… – замолкает и часть меня затихает. Последний кусочек моего мёртвого сердца леденеет.

Вымолвить не в силах ни единого слова, а только горевать. В эту ночь я потерял всех. Свою Аурелию. Братьев. Надежду. Будущее.

– Господин.

– Принеси сюда Петру. Омой их тела и подготовь к сожжению. Но без меня этого не начинать. Напротив церкви, – отпускаю руку брата, понимаясь на ноги.

Не слышу, что ответили мне, иду в поисках тела девушки. Если спасти души своих братьев я не в силах. Её же я спасу. Добираюсь до Аурелии, опускаясь рядом с ней на колени.

– Любить тебя это самое меньшее, что я мог сделать. Я любил, но не позволял себе думать об этом. Я любил тебя, драгоценность моего растерзанного сердца, я любил, – дотрагиваюсь до её век, закрывая глаза навечно. И знаю, что больше не вернётся ко мне. Мертво тело. Мертва душа. Сердце чёрное и проклятое. Но это я могу изменить.

Подхватываю её на руки и иду по трупам, но это не волнует. Смотрю на неё и вижу, как смеётся, как улыбается мне и светятся прекрасные глаза, в которых потерял себя. Любил её заведомо. Любил её первый раз за всю свою жизнь. Только потеряв возможность сказать это, я понял, что ошибся. Смертельно ошибся в выборе.

Дохожу до возвышения замка, которое помню, как свой балкон. Опускаюсь на колени и кладу девушку перед собой. Снег падает на её лицо, а я не могу налюбоваться ею. Луч света прорывается сквозь тучи и окрашивает небо в алый цвет. Поднимаю к нему голову, складываю руки в мольбе.

– Отец мой, столетия прошли, и ни разу я не молился за это время. Сейчас же взвываю к Тебе и прошу принять мою исповедь. Я согрешил. Грехи мои глубоки и низменны, не достойны Твоего внимания. Но услышь меня, Отец мой. Ты принял меня в свои объятия, а я предал тебя. Осознаю и принимаю силу Твоего Божьего суда надо мной. Каюсь. Я потерял веру в Тебя, позволил демонам затмить мой разум. Я ослаб в своей вере и совершил преступление против Тебя. Я забыл о Тебе в момент сладострастия, отдав своё сердце неверно. Я забыл о Тебе и не желал вспоминать, когда познавал своё тело и греховную связь с женщиной. Я обвинил Тебя в своей смерти и обещал вернуться, дабы отомстить Тебе за свою обиду. Я отрёкся от Тебя, Отец мой, и каюсь. Каюсь в этом сначала, но моих грехов достаточно. И Ты видел их все. Каюсь, что принял своё желание за то, что не было таковым. Каюсь, что предал Тебя. Прими моё покаяние и услышь меня, потому что буду просить не за себя, – бросаю взгляд на Аурелию, и уверенность и вера самого в свои слова наполняет тело.

– Понимание моей ошибки пришло слишком поздно. Я никогда не любил в своей жизни, принимая грех за это чувство. И злость моя, что Ты не благословил меня, теперь ясна. Я принял стеклянный камень за рубин, но он не был таким. И Ты показал мне, что я был не прав. Каюсь. Признаю и прошу простить меня за это. Пришло время признаться, что мои помыслы даже сейчас греховны. Я скажу всё, что угодно, только прости… не меня. Её. Ты же был рядом со мной, видел всё, что было во мне и в ней. Так прости её за то, что не было у неё силы противостоять другой. Прости её за любовь ко мне. Каюсь, но не отрекаюсь от своей любви. Прими её в свои объятия и подари свободу. Молю Тебя, Отец мой, благослови её душу и направь к себе во врата новой жизни. Я не желаю отпускать её, но это не в моей власти. Не дай ей попасть в пасть огненного демона, защити от этого и убереги. Прими её душу, молю тебя. Молю! Отец мой, прошу! Прокляни меня ещё тысячу раз, но прости её за грех перед Тобой. Она спасала меня, не достойного этого. Моя вина лежит на ней, и я приму её грех на себя. Я сын Твой, проклятый и одинокий. Я сын Твой! Ты отобрал у меня всё, что я знал. Но это я отдаю Тебе добровольно. Узри мою боль и раскаяние. Узри, что сейчас мои помыслы чисты.

Опускаю голову, нагибаясь к Аурелии, прижимаюсь к ней губами, и тело пронзает новая вспышка горя. Жаль, что мои слезы невозможны. Так сухо и пусто внутри. Сердце не бьётся, но в нём живёт любовь.

– Моя возлюбленная, моя Аурелия, прими мои слова раскаяния перед тобой. Мне не жаль, что встретил я тебя. Мне не жаль, что познал тебя и увидел, что такое любовь. Настоящая. Наша. Мне жаль, мне больно жить без тебя… принять – нет возможности вернуть тебя. Но пока ты не ушла, знай, я полюбил тебя давно. Не зная, кто ты такая. Не понимая, как глубоко ты доберёшься до моего сердца. Я любил образ, который создал себе. Выдумал и пал чарами собственной иллюзии. Но мои мечты стали явью. Я встретил безграничную доброту, доблесть, честность, чистоту, красоту души и пал. Не жалею, что пал перед твоими ногами. Прости меня, что не уберёг тебя. Прости меня, что не успел это сказать. Боялся, каюсь, что было такое в моём разуме. Боялся тебя. И мне не стыдно сейчас признать, что моя воля и сердце, которое не бьётся, но живёт, принадлежат тебе. Мне не стыдно склонить голову перед тобой. Ты моя госпожа. Госпожа и повелительница моего сердца. Любовь моя. Рубин моей страсти. Сердце моё. Отпускаю тебя и прощаюсь с тобой. Ты обещала ждать меня, и я буду искать пути прощения, чтобы увидеть тебя вновь. Хоть и сейчас грудь моя разрывается от боли, но я буду верить. Ты вернула мне веру, моя Аурелия, мечта моего бытия. Ты вернула мне того, кто так долго спал и ждал тебя. Я буду нести сквозь столетия свою любовь и найду тебя, где бы ты ни была. Я буду искать дорогу домой, где будешь ты. До встречи, Аурелия Сакре, супруга моей души и спутница моего сердца. Не страшусь назвать тебя и не каюсь. Любовь наша не грех, она самое чистое чувство в мире, и я вижу разницу. Только ты в моём сердце. В моих мыслях. Перед моими глазами и рядом со мной. Благодарю тебя за любовь и обещаю, что верну тебе сполна. Только верь, как я, – мои губы касаются её лба, затем губ и улыбаюсь ей. Поднимаю голову, отпускаю девушку, хотя это так сложно. Отпустить из рук легко, а вот из разума невозможно. Она внутри меня.

Луч света проходит по её телу, и в нём я вижу, как она танцует, поднимаясь к небесам. Её смех, эти глаза, наполненные жизнью и радостью. Оборачивается ко мне и улыбается, исчезая среди облаков.

– До встречи, любовь моя. Благодарю Тебя, Отец мой. Навечно Твой сын. Вэлериу Сакре, побеждённый любовью и Тобой. Но не чувствую обиды и злости более. Свободный и верующий. Отрёкшийся от своего сана и принявший иной облик. Не молящий о своём прощении, не заслуживающий спокойствия рядом с Тобой. Но наполненный счастьем внутри за неё. Не каюсь за это и не чувствую вины. Освобождён от этих оков и полный силы бороться за место рядом с ней. Я ещё вернусь к Тебе, Отец мой, Ты увидишь, что любовь – не грех. Сам осознаешь это, как сделал я.

Замолкаю, разрешая падающим снежинкам наполнить мой слух и наслаждаться музыкой, что всегда теперь будет во мне.