Шайди

Чёрт возьми, как же он меня раздражает. Меня потрясывает внутри от этих прикосновений. Хочется помыться. Стереть со своего тела его горячие пальцы и мятное дыхание. Он мне настолько надоел, что готова без объяснений указать ему на выход, если бы не его успехи, которыми меня заваливают. И даже не волнует его познание о том, что мой организм не всегда мне подчиняется. Он должен был забыть, как нормальный человек. Но нет. Что с ним не так? Да и я тоже хороша. Нужно было его, действительно, послать, натравить на него кого-нибудь, а не самой разбираться. Не люблю, когда «мотыльки» слишком близко подлетают ко мне. А тем более водят мою машину, оставляя в ней приторный аромат своего парфюма, от которого тошнит. И не выветрился до сих пор. Поэтому открываю окна, выруливая с парковки ресторана.

Меня он не волнует. Ни капли. У меня полно других занятий. Начиная с отчётов, заканчивая отказами присоединиться к отдыху с Роксборро. В данной ситуации не могу выпустить из рук поводья. Потому что я его заместитель, его помощница. Человек, которому он доверил всё, и себя тоже. Развлекаться нет времени. У меня много работы.

У Элеонор выходной, как обычно, бывает по воскресеньям. Поэтому моя квартира приятно встречает меня тишиной и спокойствием. Удаётся принять душ и постоять под ним слишком долго, но до сих пор кожа полыхает. Ненавижу, когда ко мне прикасаются. Пачкают.

Рейден Броуд самый навязчивый и приторный «мотылёк», которого я встречала. Ему не откажешь в настойчивости, как и в глупости. Располагаясь в гостиной на мягком диване, включаю торшер и кладу на колени бумаги. Взгляд задерживается на указательном пальце, который попал ему в рот. Зло обхватываю его другой рукой и пытаюсь стереть это прикосновение. Отвратительно. И он имеет наглость ещё мне угрожать, требовать что-то и пылать от ярости. Да кто он такой? Никто. Моя карма и неверный поступок, за который расплачиваюсь.

Замираю, слыша, как в двери поворачивается ключ. Оборачиваясь, ожидаю, когда посетитель войдёт.

– Не спишь? – Тина проходит ко мне и опускается в кресло справа от дивана.

– Работаю. А тебе следовало бы отдыхать в твоём положении, – откладываю бумаги.

– Не могу. Тошнит, уже выпила лимонный напиток и съела крекер, как посоветовала Элеонор. Не помогает. Расскажи мне, как всё прошло? – Она забирается с ногами в кресло, в халате и пижаме.

– Ничего нового. Ты не пропустила ни одной важной новости, – усмехаюсь, и палец снова горит, отчего я продолжаю его тереть.

– Ты чего? – Удивляется она.

– Да один «мотылёк» слишком много себе позволяет. Он облизал мой палец, – кривлюсь и пытаюсь успокоиться.

– Облизал? Как так? Прямо облизал? – смеётся Тина.

– Ничего весёлого не вижу. Мало того, он высказал мне своё недовольство потому, что я пришла на вечер, организованный мной. Далее, утащил меня за пыльную портьеру, пока прятался от своей подружки. Облизал палец, да ещё и прижимался. Отвратительный! – Подскакиваю с места и расхаживаю перед подругой.

– Он считает, раз вчера мне было плохо в его присутствии. Господи, до сих пор корю себя за это. Он думает, что ему всё позволено. Наглый. Недоразвитый. Да ещё и сказал, что у меня задница красивая. Задница, Тина. Он назвал мои ягодицы задницей, – глубоко вздыхаю и останавливаюсь.

– Шай, – она хрюкает, а затем громко хохочет.

– Прекрати, – предостерегаю её.

– Прости, но это так смешно. Он явно очень упрямый и мне даже нравится. Ещё не видела, чтобы кто-то так выводил тебя из себя. У него есть подружка? – Продолжая посмеиваться, спрашивает меня.

– Да. Вроде наших «мотыльков» второго уровня. Альфонс, которому её отец помогает во всём. И он же помог вытащить Миранду.

– Оу, это Рейден Броуд. С первого взгляда поняла, что он так просто не сдаётся. Неплохой малый, как оказалось.

– Ты назвала его козлом, которого хочешь за яйца подвесить, – напоминаю ей.

– Да, верно, но моё мнение изменилось, после твоего рассказа. И он дотрагивался до тебя, да?

– Да. И это самое отвратительное. До сих пор противно. Ещё поглаживал меня вот здесь, как будто право имеет, – указываю на спину, отчего Тина жмурится и пытается не рассмеяться.

– Прекрати, серьёзно. Он создаст мне ещё больше проблем. Почему не бросил меня в этом гадком заведении, как нормальный человек. Нет же, пошёл за мной, решил, что я беременна, а потом ещё и на руках нёс. Я уже практически его ненавижу, – сажусь на диван и складываю руки на груди.

– Может быть, потому, что, действительно, волновался за тебя. И не каждый человек поможет, когда другого тошнит. А я помню твой приступ. Он ужасен, до сих пор бросает в холодный пот. Как ты это терпишь? Ты у врача была? – Подругу передёргивает.

– Да, всё как обычно. Ничего. Последствия, о которых предпочитаю не вспоминать. А он копается во мне, понимаешь? Пытается вернуть то, что забыла. Скай выбрала не того человека, которому можно довериться. Но ей позволительно, она ещё юная. Он воспользовался этим. Трогал меня. Даже приказал закрыть рот. Всё, не буду вспоминать. Хватит, у меня достаточно работы, – мотая головой, вновь кладу бумаги на колени.

– А мне он нравится. Не каждый человек сделает то, что он. Да, признаю, поначалу был он неправ. Не имел права, но я помню, как он был расстроен. И не все мужчины бросают женщин в трудных ситуациях. Даже начала его уважать…

– Всё, Тина, отправляйся к себе, – обрывая её, указываю головой на дверь.

– Нудная ты. Тебе бы именно такого мужчину, который не дрожит перед тобой, который не боится тебя и не страдает раболепием, – произносит она, поднимаясь с места.

– Я не для него. И не предназначена ни для кого в этой жизни. Это одно из главных правил. У меня всё стабильно, а он пытается разрушить мой уклад. И, тем более он занят. Да и, вообще, прекрати такие разговоры. Он «мотылёк», он никто. Я его вышвырну, – зло шиплю, пока подруга огибает диван и останавливается позади меня.

– Милая моя, если он убегал от девушки, то у них не всё так прекрасно…

– Тина.

– И ты его не вышвырнешь, потому что у тебя пунктик «профессионализм» намного выше, чем личные ощущения. Я рада, что ты хотя бы что-то чувствуешь. Люблю тебя, – она целует меня в волосы, а я закатываю глаза.

– Хватит говорить о нём, он недостоин этого, – поворачиваю голову, наблюдая, как подруга уходит.

– Слишком много чести для обычного, наглого «мотылька». И я ничего не чувствую. Ничего!

Тишина не отвечает, только рикошетит мой повышенный тон обратно в грудь. Ударяет. Нет. Чувства не для меня. Уж точно. Господи! Не думай об этом. Работай.

Закрываю глаза и глубоко дышу, возвращая себе спокойствие. Теперь готова работать, пока не придёт обязательное сообщение от Скай. С ней всё хорошо, это обычная проверка связи. Таков уговор. Вчера Элеонор отвечала за меня, она так делала и в тот раз. После этого можно лечь спать.

Новая неделя не отличается от сотни предыдущих. Совещания. Анализы. Увольнения. Недочёты. Исправления. Отслеживание. Отказы. Разговоры с боссом по телефону и резкое прекращение приглашений к нему. Не сейчас. Слишком много дел, чтобы отлучиться. Посещение врача по расписанию. Ночь. Утро. День. Всё повторяется по заезженной схеме, и это нравится мне. За всю неделю не встречаю «мотылька», только Даррена, который довольно часто по несуществующим проблемам приходил ко мне в кабинет. Не дура, всё понимаю. Но внимание мужчин мне неинтересно, я только отмылась от прикосновений наглого насекомого, чтобы позволять ещё кому-то испортить моё личное пространство. Жаль ли мне Даррена? Нет. Меня не трогает ничего в этом человеке, он лишь знакомый и не более.

– Мисс Лоу, – в кабинет входит моя помощница, и я отрываю взгляд от экрана.

– Уже семь и я ухожу. Вам что-нибудь нужно? – Девушка, улыбаясь, подходит к столу и ставит бокал с холодным чаем.

– Нет. Спасибо. Ты свободна. До завтра, – киваю ей и возвращаюсь к работе.

Знаю, насколько работники ненавидят меня за требование выходить и в субботу. Слишком расслабились, но хватит. У нас несколько премьер, утверждение сценариев и кастинги.

Отклоняюсь на спинку кресла и беру в руки бокал с чаем. Хорошо, когда никого нет. Предпочитаю работать в тишине, когда никто меня не трогает. Обычное состояние оставаться допоздна, пока глаза не заболят. Все жаждут поскорее сбежать домой или же на очередную попойку, а я жду именно этих минут.

Чтобы размять затёкшие мышцы, встаю и выхожу из кабинета. Прохожу в другой, где темно и веет прохладой. Подхожу к панорамному окну и отпиваю из бокала, рассматривая вечерний город.

Лифт издаёт пищание, и я оборачиваюсь. Никто не смеет заходить на этот этаж без предварительной записи. А если считать, что рабочий день закончился, то странное появление посетителя приводит в недовольство. Медленно подхожу к открытой двери, оставаясь в тени. Жду, когда нежеланный гость появится здесь. Слышу шаги, а затем закрываю глаза, сжимая с силой бокал, скользящий от своей ледяной температуры.

Ну как так можно? Нет, действительно. Это издевательство какое-то.

Распахиваю глаза, наблюдая, как мужчина в разодранных джинсах, серой футболке и ненавистных мне кроссовках останавливается возле моего кабинета и оглядывается.

– Шай? – Стучится в приоткрытую дверь, заглядывая туда.

Может быть, уйдёт? Не заметит меня, и я избегу этой неприятной встречи? Но там мои вещи, неизвестно что ещё можно ожидать от «мотылька». Продолжая стоять в кабинете Роксборро, замечаю, как выходит и, запуская руку в растрёпанные волосы, ещё больше приводит их в хаос.

– Что ты здесь забыл, мотылёк? – Холодно спрашивая, делаю шаг и выхожу на тусклый свет в коридоре.

– Оу, ты меня напугала, – издаёт смешок и запускает одну руку в карман джинсов.

– Что ты хочешь? – Недовольно повторяю свой вопрос и прохожу мимо него.

– Медицинское заключение. Даррен велел снова пройти осмотр перед следующей неделей. У меня были съёмки, и я только освободился, не успел. Охрана подсказала, что ты ещё здесь, поэтому решил передать тебе, – объясняя, входит за мной в кабинет.

Протягиваю руку, и он вкладывает листы. Достаю из шкафчика пустой конверт и вкладываю туда документ.

– Что-то ещё? – Подписывая его, интересуюсь.

– Много работы?

– Не твоё дело. Ты свободен, – сухо отвечаю и заклеиваю конверт.

– Ты тоже свободна, рабочий день завершился, – отвечает он.

– И? Тебя это не должно волновать. Уходи, – сажусь за стол и сохраняю документы, а некоторые пересылаю на свой почтовый ящик, чтобы посмотреть перед сном.

– Даррен говорил, что ты…

– Мотылёк, лети отсюда. У меня нет желания общаться с тобой, – перебивая его, выключаю компьютер. А он продолжает капать мне на нервы, раскачиваясь туда-сюда.

– Почему? – Удивляется он.

– Невероятный порог глупости. Ты мне неинтересен. Ты пришёл, чтобы передать документы. Ты это сделал. А теперь свободен, тебя подружка заждалась, – ехидно усмехаясь, подхватываю сумочку, конверт и стакан с недопитым чаем.

– Ты уже ужинала? – Выходит со мной из кабинета.

Закрываю дверь и, не желая отвечать, иду по коридору.

– Как себя чувствуешь? – Продолжает он.

Молчу. Останавливаюсь рядом со стойкой, кладу на неё конверт и ставлю бокал. Замечаю серую сумку, стоящую на полу.

– Это моё. Привычка носить с собой всё необходимое. Неизвестно, где окажусь, завтра утром, – произносит «мотылёк», поднимая её с пола.

Подхожу к лифту и нажимаю на вызов. Он тут же открывается, и мы входим в него. Маленькое пространство быстро заполняется ароматом его одеколона, отчего кривлюсь, щёлкая на кнопку парковки.

– Как съёмки? – Спрашиваю его.

– О, ты начала диалог. Удивительно, – смеётся, облокачиваясь плечом о зеркальную стенку лифта. Изгибаю бровь, ожидая ответа.

– Хорошо. Даррен сказал, что у меня есть заказы. Не те, что выбрали вы, а те, кто сами предпочли меня, – гордо говорит он.

– Ты же знаешь, что он… ну ты ему нравишься?

Закатываю глаза на этот вопрос, желая поскорее оказаться одной. Без этой надоедливой особи.

– Почему не сходить с ним куда-нибудь? Хотя это не моё дело, – вздыхает и отворачивается.

Наконец-то. Вечно лезет не туда. И вот теперь моя привычка оставаться в офисе допоздна и уходить самой последней, мне не кажется такой уж хорошей.

Лифт распахивает двери, и я выхожу. Он следует за мной. Хмурясь, подхожу к машине. Останавливается рядом.

– Что ещё, мотылёк? – Резко оборачиваясь, смиряю его взглядом.

– Ты могла бы меня подвезти, – спокойно пожимает плечами.

Втягиваю в себя воздух от такой уже непозволительной наглости.

– Пошёл отсюда, – шиплю прищуриваясь.

– Ты очень приветлива, бабочка, но нет. Я тут подумал…

– Тебе думать по определению запрещено.

– И всё же, я подумал и решил, что голоден. Ты тоже ещё не ужинала, поэтому составишь мне компанию, – одним движением он выхватывает из моих рук сумочку.

– Ты совсем потерял остатки приличий? – От возмущения даже кислорода не хватает.

– Возможно, но ты поужинаешь со мной, – улыбаясь, он обходит меня и открывает водительскую дверь. Недоумённо смотрю на этого невозможного типа, который бросает свою ношу на заднее сиденье, а мою крепко держит в руке.

– Немедленно отдай мою вещь! – Повышаю голос, дёргаясь в его сторону. Отскакивает, смеясь из-за моей попытки.

– Нет.

– Это воровство, Рейден. Что ты ко мне пристал? Тебя ждут дома. У меня слов нет от твоего поведения, ты забываешься…

– О, не читай мне нотаций, Шай. Я взрослый мужчина, который может делать всё, что хочет. И я не вижу ничего зазорного в том, если ты поужинаешь со мной, – перебивая, обходит машину, а я следую за ним.

– Не смей трогать мой автомобиль, – угрожающе предостерегаю его, когда открывает пассажирскую дверь.

– Уже. Присаживайся, бабочка, – рукой указывает на сиденье.

– Нет. Немедленно отдай мне сумку и вали отсюда, – цежу сквозь зубы. – Иначе врежу тебе.

– Вряд ли. Ты не любишь, когда до тебя дотрагиваются, как и не особо счастлива от прерогативы самой это сделать. Также вряд ли ты вызовешь охрану, ведь дальше ты употребишь именно эту фразу, потому что предпочитаешь оставаться в тени. А теперь ты сядешь в машину, и мы поужинаем. Обещаю, что место, в которое отвезу, не знает никто из твоих поклонников.

Да он издевается надо мной. Язвительно. Нагло. И…и…у меня сил нет, как хочется ударить его, запустить ногти в это самодовольное лицо и изуродовать. Не помню, чтобы я себя так чувствовала за последние четыре года. А он ещё улыбается.

– Шай, всего лишь ужин. Поверь, тебе понравится.

– Ты обещал не ходить за мной. Я приехала на встречу. Лжец. Я заявлю на тебя, понял? У тебя моя сумочка, в которой содержатся личные вещи. И это воровство и угон, – последняя попытка вразумить. Смеётся, откидывая голову назад.

– О, нет, бабочка, это не воровство, бери выше. Это похищение, – делает шаг ко мне, а я от него.

– Не называй меня бабочкой.

– Так и ты не называй меня мотыльком, и всё пройдёт для обоих безболезненно, – перекрывает мне путь, что оказываюсь спиной к пассажирскому сиденью.

– Почему ты так боишься меня? – Тихо спрашивает он, склоняя голову набок.

– Боюсь? Ты никто, чтобы тебя бояться. Ты должен был это понять, – складываю руки на груди.

– Нет, я не об этом. Ты убегаешь, хотя я предлагаю дружескую встречу, у нас много тем для разговора. И мне хочется узнать тебя, а тебе следует узнать обо мне что-то новое. Ведь ты выбрала меня не просто так, – отхожу и упираюсь спиной в машину.

– Уже сожалею об этом. Поезжай домой и оставь меня в покое. Это не смешно, мотылёк, потому что, я не тот человек, который оставит безнаказанно такое отношение.

– Какое? Я извинился за то, что было раньше. Затем, я только пытаюсь быть милым и приятным.

– Сомнительно у тебя это выходит.

– Учусь. Шай, давай садись в машину, и поедем. У меня уже желудок сводит, – его рука тянется к моему плечу. Сглатываю и моментально юркаю в «Ауди».

– Знал, что это сработает, – смеясь, захлопывает дверь. А я не понимаю, что сейчас происходит. Как, вообще, я это допустила? Когда дала слабину, раз оказалась в такой глупой и неприятной ситуации?

– Твоя сумка останется у меня, а то неизвестно на что ты способна. Также я буду уверен, что ты не причинишь мне вреда своими когтями, – весело произносит «мотылёк», плюхаясь на сиденье рядом.

Поворачиваю голову и моргаю, пытаясь принять действительность. Не могу. Не даёт разум поверить в это.

– Ты совсем болен? – Шокировано произношу, а он резко нажимает на газ, отчего машину дёргает, и она с визгом летит по парковке.

– Пристегнись. Нет, чуть-чуть, – смеётся, а мой рот даже приоткрывается.

Торопливо натягиваю ремень безопасности, а этот идиот гонит по дорогам.

– Сбавь немедленно скорость, – требую.

– Ни черта, я голоден, – поворачивается ко мне, из-за чего «Ауди» немного ведёт в сторону.

– Держи руль, придурок! – Повышая голос, хватаю руль и выворачиваю его.

– Не паникуй, бабочка, у меня всё под контролем, – заверяет меня.

– Конечно. Немедленно останови мою машину. Быстро, – поворачиваюсь к нему, а он лишь ухмыляется.

– Нет.

– Тебя подружка дома ждёт. Чего хочешь добиться, мотылёк? Зачем тебе это надо? – Возмущаясь, хватаюсь за ручку на двери.

– Ничего. Правда, Шай, мне не нужны поблажки, можешь даже ещё жёстче тестировать меня. Я только «за». Обожаю это чувство. Камеры. Вспышки. Я желал этого, спал и видел, как буду пахать именно на этом поприще, а не снова тягать мешки и мыть полы.

– Тягать мешки? – С сомнением переспрашиваю.

– Да, – кивает. – Было дело. Последнее время брался за любую работу, я её не боюсь. И тебя не боюсь, к слову. Мой бывший агент не давал мне хороших заказов, хотя у него были, и я бы смог выполнить их. Нет. Ни черта. Однажды я видел тебя. Нет, не именно тебя, а твою машину. Ты выехала с парковки «Восьмого участка», там должна была состояться съёмка, участия в которой мне удалось добиться. А она оказалась отменена.

Приподнимаю брови, слушая его. Я не помню, чтобы его имя мелькало в этих съёмках. А именно я следила за ними и была там.

– Затем меня пригласила одна компания обсуживать приём корпорации совершенно случайно. И я согласился, ни черта мне не заплатили из-за тебя. Там же встретил своего агента и узнал, насколько был слеп и глуп, доверяя ему. Я обслуживал, а он был приглашён и привёл не меня, а другого. Обидно. Чёрт, ты не представляешь, как было паршиво внутри.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – Недоумённо спрашиваю его.

– Не знаю, – пожимает плечами, останавливаясь на красный. – И тогда я узнал тебя. Дальше ты уже в курсе того, что было. Хочу сказать спасибо. Просто спасибо за всё. Я эмоционален, весь в отца, так говорит мама. Теперь хочу иметь друга, потому что отношусь к тебе именно так. Не понимаю, как это получилось, но с тобой интересно.

– Мне не нужен друг вроде тебя, мотылёк. Я не дружу с насекомыми, – отворачиваюсь к окну.

– Это было грубо, Шай. Но, наверное, привык к твоей манере общения. И называй меня именем, которое дано мне при рождении. Идёт? Ведь ничего плохого тебе не желаю. Честно. Ты можешь верить мне, – ощущаю, как горячее прикосновение опаляет кожу на плече.

– Не трогай, – цежу сквозь зубы.

– Почему? Люди иногда трогают друг друга. Это нормально.

– Всё. Ты меня утомил, – нажимаю на ручку, а она не поддаётся.

– Заблокировано. Не сбежишь, Шай, я намерен поужинать, – смеётся, надавливая на газ.

– Ты обнаглел, – поворачиваюсь к нему.

– Повторяешься. Почему Шай? Почему не изменила и не взяла другое имя? – Бросает быстрый взгляд.

Вздыхая, закатываю глаза, предпочитая не отвечать.

– Шайди. Твоё второе имя, как сказала твоя мама, совершенно не подходит тебе. Шай.

– Они хотели именно такую дочь. Тихую и спокойную. И мне плевать. У меня нет матери, – закрываю глаза, желая собраться и как-то избавиться от него.

– Уже понял, что ты не хочешь об этом говорить. Хорошо. У тебя есть подруга. Она очень милая. А между вами с Аароном что-то было? Хотя нет, не думаю…

– Закрой рот хотя бы на минуту.

– У меня нет друзей.

– Не верю.

– Честно. Лорейн не нравилось, когда я уходил куда-то с ребятами чисто мужской компанией. И чтобы сохранить отношения, пришлось забыть об этом. У меня есть только она и мама. Вот и всё.

– Почему? – Открываю глаза и поворачиваю голову к нему.

– Что почему?

– Почему ты прогибаешься под слишком ревнивую подружку, которая из тебя верёвки вьёт? Унижаешься перед ней? Это поведение недостойно мужчины, – замечаю я.

– Ты не понимаешь, – грустно улыбается он. – Иногда нужно уступать, иначе это приведёт к катастрофе. А я не хочу её терять.

– Она содержит тебя, понятно.

– Нет! – Возмущается, ударяя по рулю.

– Не ломай мою машину, ты на неё ещё не заработал.

– Я содержу её, всё оплачиваю. Деньги её отца ни разу не брал и не собираюсь. Достойно ли это называться мужчиной, не знаю. Но меня так учили. Заботиться о женщине, делать ей подарки, угождать и показывать, насколько она дорога мне. Все счета оплачиваю я, как и квартиру, из которой меня выгнали на ночь.

– Об этом и говорю, мотылёк, следуй сценарию, он тебе может помочь стать хотя бы кем-то.

Рассматриваю его профиль, и нет ничего цепляющего. Ни капли. Только усталость от этого субъекта.

– Я мужчина, Шай, прекрати пытаться унизить меня. Это не сработает. Ты ни черта не знаешь о настоящих отношениях. Поэтому не учи меня жизни, свою наладь для начала.

– Это не я веду дорогостоящую машину, которую угнал. И не у меня долги, – замечаю я.

– У меня нет долгов. Сейчас нет, и раньше не было. Мы уже практически приехали.

– Я не собираюсь с тобой ужинать, – заявляю я.

– Тебя никто не спрашивает. Ты не ела ещё, поэтому…

– Не говори мне, что ты едешь в это место, – выпрямляясь, указываю на яркую вывеску «Макдональдс».

– Догадалась.

– Не смей. У тебя есть специально выстроенное питание. Не подъезжай к этой гадкой забегаловке.

Но он останавливается у окошка. Да что же происходит? Кажется, ещё немного и придушу его. Ей-богу, прибью. Он невозможен. Он издевается надо мной, совершает запрещённые действия и нарушает все мои правила. Ломает мою систему, и она даёт сбой. Чёрт… нет.