Шайди

Вздыхаю и упираюсь ногами в дорогу, удерживая под собой ревущий мотоцикл. Смотрю на здание, освещённое в ночи, и точно чувствую, когда смогу рвануть. Доли секунды, и мужчина вылетает из дверей отеля. Дышит рвано, его крутит внутри, и я вижу это. Нажимаю руками на газ, чтобы привлечь его внимание. Ловит мой взгляд и срывается на бег.

– Надевай, – бросаю ему в руки жилет и шлем.

Хватает, пытаясь застегнуть защиту. Ничего не выходит. Позади раздаются крики и возгласы возмущения.

– К чёрту, – шипит и натягивает шлем. Запрыгивает позади меня, и я с шумом вылетаю на дорогу. Сигналы клаксонов, но плевать. Это сумасшествие, которое запрещено в моей жизни. Но делаю это.

Проснуться в незнакомой и одновременно узнанной комнате неприятно. Контроль потерян, но пыталась, честно пыталась вернуть его весь день. И даже прогулка с Тиной, как и бесполезная болтовня не помогла. Уже готова была направить саму себя в другой штат, страну, плевать, но вырваться из этой стихии, как раздался звонок. Снова заставил выбирать, проверять меня и поддалась. Всё это противоречит моим правилам, как и «мотылёк», прижимающийся к моей спине. Но я взяла на себя ответственность за свои знания, сама приняла тот факт, что теперь он прочно приклеился ко мне. Всё изменилось с того момента, когда дала ему возможность. И теперь всё ясно. Буквально всё, потому что иллюзия, которую он принимал, могла убить его из-за доверчивости. А я как бы ни хотела себе запретить, не смогла остаться в стороне.

Останавливаю мотоцикл на своём месте на парковке. Отпуская меня, спрыгивает на землю и срывает шлем.

Он не может успокоить дыхание, запускает руку в волосы, его изводит правда изнутри. Не смирился. Наделал глупостей. Качая слабо головой от своих мыслей, накрываю своё тайное средство передвижения и подхожу к Рейдену. Смотрит на меня потерянным взглядом.

– Успокойся, – тихо произношу и забираю из его рук шлем.

Оставляя его позади, молча, направляюсь к лифту. В данный момент не знаю, где найти силы, чтобы продолжить терпеть надоедливого «мотылька», следующего за мной по пятам.

– Я не могу, понимаешь? Меня на части рвёт от злости, – шипит и входит в лифт.

– От этого ничего не изменится. И ты создаёшь проблемы корпорации. Ты ведь понимаешь, что твой отец может подать в суд? – Замечаю я, наблюдая, как его ноздри вздуваются.

– Не волнуйся, лицо его не трогал. А вот другое… он надолго запомнит, каково это, когда больно и ничего не вернуть, и не изменить. Он бросил мою мать! Трахнул её и бросил, обещая радугу в небесах. А когда она нашла его и сообщила обо мне, то отказался. Как от щенка. У неё не было выбора, она была глупой и доверчивой шестнадцатилетней девчонкой, работала официанткой. Таскался за ней, уложил в постель и пропал. Ублюдок. Она пошла к его родителям, и они пытались заставить его жениться, а он послал их. Сказал, что уже знаменитость, они ему не нужны. Затем угрозы, и мама осталась с бабушкой и дедом! А он забыл обо всём! Забыл и продолжил жить, словно нет никого! – Ударяет кулаком по дверцам лифта.

– Не ломай, – предупреждаю его.

– Да пошла ты! Я хочу убить его! Хочу разорвать и… не могу! – Хватается за голову, а я шумно вздыхаю.

Лифт открывается, и направляюсь к себе. Открываю квартиру и наслаждаюсь прохладой. Дверь позади хлопает.

– Рейден, тебе следует успокоиться, потому что ты сделаешь себе только хуже. Посмотри на свои руки. Да, отца не тронул, но предполагаю, что морду ты набил Берту. И снова преждевременно, – говоря, поворачиваюсь к нему и кладу на диван шлемы.

– Сегодня к нему уже приходили. Мошенничество в особо крупных размерах, его посадят. Так бизнес в этом мире не делается, как творишь его ты.

– Конечно, не делается, ведь я не Шайди Лоу с кучей связей и денег! Я защищаю себя, как умею! – Кричит он.

– Кулаками?

– Да, именно ими. Ты думаешь, я так просто оставил бы это? Ни черта!

– Стало легче? – Усмехаясь, складываю руки на груди.

– Нет, хочется ещё и ещё…

– Я говорила тебе, что ты эмоциональный наркоман. Да, конечно, таким должен быть «мотылёк», но сегодня ты перегнул папку. Я тебе не нянька, чтобы вытаскивать из проблем. Вообще, не следовало мне копаться в этом. Нарушила правила, и вот что вышло. Твоя мать звонит Элеонор и ревёт, бьётся в истерике, потому что ты свихнулся на почве ярости и обиды. Но тебе тридцать лет, ты уже не малыш, и обязан понимать, как это скажется на твоей карьере, как это скажется на всей корпорации. Таких я давлю, – подхожу к нему и срываю жилетку.

– А чего ты поехала? Я не просил тебя об этом! Никого не просил мне помогать! – Дёргает за ткань, отчего подаюсь вперёд.

– Сама не понимаю. Поэтому успокойся, я устала от проблем, которые ты принёс мне. Бессонные ночи, подвергать себя огласке и рушить все планы, которые стоят на первом месте, из-за тебя не позволю. Уходи отсюда, направляйся к своей подружке, устраивай истерики ей. Я довезла себя до дома и больше разговаривать с тобой не намерена, – с силой тяну на себя защиту, и он выпускает её из рук.

– Когда ты заснула, я не смог. Поехал домой к Лорейн и снова поругался с ней. Бродил по этому чёртовому городу, чтобы понять, как мне быть дальше. Сейчас не желаю вновь кричать и ссориться с ней, – шумно вздыхая, плюхается на мой диван.

– Моя квартира не место, где ты можешь прятаться, Рейден. И я тебе не психолог, чтобы обсуждать твои отношения, – напоминая, останавливаюсь напротив него.

– Ты обнимала меня вчера, – обвинительно указывает на меня.

– Да, чтобы немного остудить, но, видимо, всё бессмысленно, потому что у тебя нет стоп-крана. Это ошибка, как и всё время, которое потратила на тебя. Убирайся, – цежу сквозь зубы, указывая на дверь.

– Ошибка? Ты считаешь всё это ошибкой? – Вновь повышает голос, поднимаясь с дивана.

– Верно. Ты не должен быть здесь. Ты не должен ходить за мной, – перечисляя, направляюсь к лестнице. – Ты не должен вот так смотреть на меня. И не должен думать, что я хочу понять тебя. Нет, не желаю, потому что ты «мотылёк». Ты насекомое и от тебя меня тошнит.

– Но тебя не волновало то, что я насекомое, когда я целовал тебя, – летит мне в спину, и я замираю на середине пути.

– Да. Я целовал тебя, а ты отвечала мне. В этом самом месте. В твоей спальне. Ты отвечала мне! И это всё ошибка? Да ни черта, поняла? Хоть ты и не помнишь, но я целовал тебя, а ты сама дотронулась до меня. Ты изучала моё лицо. Ты. Это всё ты, но такого сравнения, как ошибка, не потерплю!

– Я знаю, что ты делал, – сухо отвечая, наблюдаю, как мужчина обходит диван и удивлённо смотрит на меня.

– Что? – Шёпотом переспрашивает.

– Да. Воспоминания штука странная, и контролировать их сложно. Порой они подкладывают то, что ты хочешь забыть, в самый неподходящий момент. Да, я всё помню, но это не умаляет того, что ты воспользовался состоянием, которое сам же и сотворил. Но мне легко об этом забыть, потому что это всё пыль, – голос ровный и без эмоций, когда внутри с каждым словом сердце становится черствее.

– То есть ты всё помнила и так легко забыла? А я, как придурок, корил себя за дерьмовый алкоголь? Искал причины из-за всего этого и чуть не разорвал отношения с Лорейн?

– Верно, для меня это легко. Рейден, не усложняй то, что не имеет смысла. Между нами ничего не было. Никогда. Ты привязался ко мне. Ты прилип и не хочешь понять, что меня раздражаешь до жути. И ты, верно, забыл, что тебя ждёт дома подружка, о которой ты так печёшься? Но и это всё фантазия, которую ты выдумал для себя. Тебе привычнее жить в том мире, где прекрасные волшебные феи и любовь до гроба. Открою секрет, ничего у вас не получится, потому что иллюзия имеет свойство исчезать, – спускаюсь на ступеньку.

– Получится. Ты не имеешь права…

– О, даже так? А вчера имела. Ты сам хоть понимаешь, что пытаешься удержать невидимую нить, которая давно не ведёт тебя к твоей подружке? – Язвительно перебиваю его.

– Да пошла ты, Круэлла! Я женюсь на ней! Вот, – копается в кармане джинсов и достаёт коробочку.

– Это кольцо, которое купил для неё, как только заработал денег. Сразу же. Не задумываясь, купил его! Потому что я люблю её! А из-за вины, которую нёс это время, из-за чёртова поцелуя мечусь! Из-за тебя и твоих дебильных правил, которые ничто, когда я рядом! – Кричит, указывая на ювелирную коробочку.

– Ложь. Ты сам себе лжёшь, Рейден. Обвиняя меня в своём нежелании связывать жизнь с истеричкой, лишь ищешь место, в котором можно спрятаться.

– Лорейн не истеричка! Она живая, она со мной, и не смей даже открывать рот в её сторону!

– А ты никогда не задумывался, отчего она так противоречива? Хотя, забываю, что тебе нечем. Устроила отвратительное шоу в клубе, а ты поощряешь это. Слабак. И, предположу, что как только ты заводишь разговор об отношениях, она тут же обрывает тебя. У неё мозгов не хватит на это, поэтому она до сих пор держит тебя за яйца, которых у тебя нет. И вы идеальная пара, по одной-единственной причине – ты под каблуком у неё и её отца. Она сбегает от тебя, когда ты в дерьме, и моментально появляется, когда ты поднимаешься. Унижаешь себя и сам же видишь это, поэтому кольцо до сих пор в коробке, – указываю пальцем на него.

– Ты привык так жить, тебя именно этому учили. Но всё это вранье. Если ты купил это кольцо так давно, что же ты целовал меня, почему же оно до сих пор не на её пальце? А я скажу, потому что не твоё это. Не твоя жизнь и дорога. Не твой свет. Ты мне не нужен, если вновь решишь выдумать сказку о ревности. Нет. Я холодна, поэтому с лёгкостью увидела – никогда у вас ничего не получится. Заведомо знаю, чем окончатся эти отношения. Ты упадёшь, а она отойдёт в сторону. Разобьёшься. Насмерть. А ты ей безразличен. Ей плевать, потому что ты для неё лишь средство. Она привычка, которую ты возвёл в лик святых. Но нет их. Нет рая и ада, есть только этот мир, – втягиваю в себя воздух, а его глаза накалены яростью, и она может обжечь. Но я устала от него и от этих мыслей. Мне нужно разорвать всё именно сейчас, пока не двинулось дальше и не образовало в груди тепло, которое лишнее для меня.

– Тебе никогда не понять, что такое чувства и любовь! Потому что замёрзла. Эгоистичная стерва, думающая только о себе. Раскопала для меня дерьмо и с наслаждением наблюдаешь, как я тону в нём! Ты не знаешь, как это строить что-то крепкое, потому что сама не имеешь этого. Именно твоя жизнь выдумана. Я не скрываю своего настоящего имени, Миранда, не прячусь и не трахаюсь с Роксборро. А вот ты вся пропитана гнилью и ядом, отравляешь всех вокруг себя…

– Вон. Пошёл к чёрту отсюда, – шиплю.

– Хочешь знать, почему кольцо до сих пор у меня? Да пожалуйста. Потому что не было подходящего момента, вот почему! И я хочу подарить ей сказку, в которую мы оба верим, этот свет, который есть между нами. А не утонуть во тьме, существующей здесь. А целовал… дерьмо, да мне противно это сейчас! Видно, у меня помешался рассудок и мне гадко от себя! Именно ты была иллюзией, в которую хотелось поверить. Но ты испачкала собой всю мою жизнь! Ты сама живёшь во мраке и боишься сделать шаг к кому-то, ведь тогда люди узнают – ты вся состоишь из падали, которую и пожираешь! А Лорейн нет, она со мной всю жизнь, она любит меня, она понимает…

– И по этой причине ты сейчас здесь. Именно по этим причинам ты избегаешь её, и кольцо не подарено. Ложь. Я сразу сказала о том, что мне ничего от тебя не нужно. У меня есть правила и рамки, а вот ты не имеешь их. Я читаю людей прекрасно, так и тебя, и твою подружку. Знаешь, почему вы до сих пор вместе? Ты опасаешься остаться один. Одиночество для тебя – самый большой страх в этом мире. Маменькин сынок, мягкий, податливый, услужливый. Тобой крутят, а ты молчишь. Ты не сделаешь ей предложение, потому что понимаешь – не будет того сценария, который она написала за тебя. Именно она, ведь ты уже давно играешь иную роль. Жизнь – это не съёмка, и никто не спасёт тебя от следующего поступка, не будет второго дубля. Это реалити, в котором ты выглядишь жалким трусом, неготовым поступить как мужчина и взять поводья своей судьбы в руки. Вываливайся отсюда, пока моя ненависть не завладела сознанием, – жёстко, грубо, но иначе нельзя. Его глаза. Чёртовая синева со сталью пытается изрезать меня, но я мертва, и ничего не будет. Не чувствую боли. Даже его.

– Вчера я видел в тебе человека, а сейчас всё понял. Ты продаёшь это чувство, чтобы никто не смог заглянуть глубже и увидеть только корысть и смерть. Шлюха, которая трахается с боссом, чтобы иметь место в корпорации. Если я жалок, то пусть так и будет. Зато я сохраню сердце и душу, которые ты продала за бумажки. Но ты самое ужасное творение человечества. Круэлла, у которой нет сердца и нет чувств. Круэлла, и это идеально тебе подходит. Как ты с ним трахаешься? Или же он ничего не делает, а только ты? Тебе самой от себя должно быть противно, потому что мне именно так сейчас. Мне жаль тебя, чертовски жаль. Роксборро вернётся к жене, а ты так и останешься любовницей. И подохнешь одна из-за той роли, которую выбрала. Мне жаль тебя, – выплёвывает в меня каждое слово, и оно ударяет по оболочке.

– Пошёл вон, – низко произношу, смотря на то, как его трясёт от ненависти ко мне. И это лучше, чем другое. Нежность, ласка и другой взгляд, подаренный только мне, могут убить. Его. Рикошетом.

– Идеальная Круэлла, только вот она всего лишь щенков убивала, а ты людей. Когда ты рядом, то забираешь у них жизненную энергию. Возможно, именно поэтому Тина так и не может создать жизнь…

– Закрой свой рот и убирайся отсюда, – злость, обида и нечто незнакомое поднимается в теле. Толкаю его в грудь.

– Ты рядом и затягиваешь всех в ад, превращая в себе подобных. Теперь мне не стыдно за то, что сделал. Ты испачкала меня своей грязью, когда я на секунду подумал, что ты можешь быть иной. Сравнивал тебя и Лорейн, злился на последнюю, что не такая как ты. Сейчас же счастлив, потому что такие как ты сожрут душу и вырвут сердце, чтобы выбросить его и забыть. Идти по головам, оставляя после себя трупы, и я бы тоже отказался от такой дочери, как ты. Круэлла, – с отвращением осматривает меня с головы до ног. Сжимаю кулаки с такой силой, что ногти оставляют яркие отпечатки на коже. Боль. Горло перехватывает, когда он, молча, стоит напротив меня. Вижу, насколько и ему мучительно, но поделать ничего не могу.

Резко подскакивает ко мне, отчего делаю шаг назад. Хватает за подбородок. Один вдох, и его губы грубо сминают мои. Яростно замирает, словно клеймит… снова… голова наполняется шумом, и тело буквально столбенеет.

– Пусть останется у тебя, чтобы было что вспомнить, когда будешь умирать в одиночестве, Круэлла, – с ненавистью шипит и дёргает моим подбородком.

А я не двигаюсь. Перед глазами прыгают точки. Яркие. Ослепляют. И должна найти место, чтобы спрятаться. Но нет ничего. Только грохот двери и тишина.

Судорожный вздох, и пальцы касаются обожжённых губ. Ноги подкашиваются. Опускаюсь на ступеньки и жмурюсь.

– Круэлла… Круэлла, – шепчу, обнимая себя руками.

Наверное, считается, что это нарицательное имя обидно. Нет. Не для меня. Именно это напоминает мне об ошибках, которые были в прошлом и теперь в настоящем. Круэлла. Я. Только я и никого больше. Но грудь сильно давит, и это невозможно. Не умею я чувствовать. Не должна была говорить этого, потому что правда. А я вижу её, зачем-то пытаюсь спасти «мотылька», а лишь подтолкнула к пламени. За ним не пойду. Никогда. Даже если эти голоса в голове будут шептать об ином.

Но ведь ничего не изменилось, ни капли. Время продолжает идти, меняя ночное небо на алый рассвет, а я мертва. Никто не знает обо мне больше, чем я сама. Да, у меня много тайн, которые храню, и они дают мне силы. Я их так бездумно потратила на попытку быть кем-то иным. Не получится. Никогда. У каждого в этой жизни своя роль, и неизвестно почему одни летают свободно и не встречают трудности, другие же притягивают их. Не верю в судьбу, ни разу не думала о грехах и не собираюсь.

– Шайди? – Раздаётся голос сбоку от меня.

– Снова работала всю ночь?

Поворачиваю голову и смотрю на женщину, которая выбрала меня и старается всеми силами вызвать во мне хотя бы что-то. Её любовь, забота и нежность каждый день не вызвали во мне ничего. Так по какой причине кто-то сможет это сделать? Нет. Пустая трата времени.

– Шайди, что произошло снова? Взгляд пустой, и последний раз я видела его очень давно. Что-то случилось ночью? Рейден? Он был здесь? – Задавая вопросы, Элеонор присаживается рядом на стул, на террасе моего пентхауса. Который стал стеклянной банкой для меня. Я поймана, и всего лишь пытаюсь выжить.

– Больше никаких звонков его матери, Элеонор. Запрещаю. А если узнаю, то уволю, – хрипло произношу. Не знаю, отчего сел голос. А губы до сих пор ощущают вкус пепла.

– Понятно. Сорвался и горел, зацепил тебя и сделал что-то непозволительное. Ох, Шайди, я всё понимаю и принимаю твою горечь и боль. Но сама посуди, ты ведь любишь всё слишком глубоко анализировать, копаться и вытаскивать из людей самое плохое. А что ты увидела в нём? Свободу, милая, именно так ведут себя люди, которые честны в своих мыслях. Они идут, чтобы ломать всё на своём пути. Они…

– Прекрати. Это никак не связано с «мотыльком». Я Круэлла, и это моя судьба.

– Мы сами писали её, и могущественнее, чем ты думаешь. У тебя были тогда силы изменить обстоятельства и вырваться, чтобы ощутить кислород. А сейчас ты позволила сама ему узнать о тебе больше, чем он должен был. В этой квартире не появляется никто, кроме Тины, очень редко Аарона. Даже Роксборро здесь не был. Это твоё убежище, где ты прячешься за закрытыми дверьми. А он прошёл. Легко. Милая, не надо быть слишком строгой к себе, потому что каждый в этой жизни заслуживает счастья. И в отличие от остальных ты сумеешь оценить его по достоинству. У тебя есть с чем сравнить. Не надо истязать себя. Не трави свою душу.

– У меня нет её, Элеонор. Я не чувствую ничего, кроме тишины и пустоты. Всё умерло очень давно и не воскресить, – качаю головой и странно от своих же слов. Никогда не желала вернуться в прошлое и вспомнить, какой была. Слабой. Доверчивой. Жалкой.

– Порой необходимо рисковать, снова войти в пламя, и тогда оно заведёт твоё сердце. Оно подарит тебе искру, необходимую тебе. О, моя дорогая, пока ты сама не решишь для себя, что хочешь сейчас, будешь продолжать ходить по тонкой грани, боясь упасть. Тебе следует признать, что этот мужчина, полная противоположность тому, что ты хочешь видеть в человеке, может быть той самой искрой. Иногда не женщина зажигает пламя, а мужчина. Он странный, признаю, но и в тебе много сокрыто. Думай не о том, как убежать, а как остановиться и встретиться лицом к лицу с правдой. Ты никогда не была трусихой, и сейчас твоё желание оставить всё так, как есть, показывает твой страх. Всё уже давно изменилось, и никогда не будет прежней жизни, потому что появился человек, сумевший перечеркнуть все правила. Не испепеляй возможность жить раньше времени, Шайди, – она целует меня в волосы и выходит с террасы.

Ложь. Всё это глупость тех, кто ещё во что-то верит, а у меня нет такой возможности.

Возвращаю свой взгляд к списку, который составила за эту ночь, чтобы вспомнить для чего терплю существование на планете. Скай. Только она удерживает меня здесь, и никто больше.

Всё по обычной, заезженной схеме: занятия в спортзале, душ, одежда, завтрак, кофе, буквы, коктейль.

Я имею все блага этой жизни. У меня несколько счетов, дорогая иномарка и могущественный покровитель. Многие стремятся к этому, думают, что это подарит им спокойствие. Нет. Этим может владеть только бездушная тварь, вроде меня.

Вхожу в офис, а там всё по-старому. Работа. Совещания. Работа. Подписываю документы на то, чтобы отправить «мотылька» подальше. И запрещаю думать о том, как и с кем он полетит. Это его жизнь, и меня она не касается.

Выхожу в коридор, чтобы отнести папки помощнице, и мне навстречу, улыбаясь вымучено, идёт Тина.

– Привет, – хмуро произношу.

– Привет, Роксборро вызвал. Срочно. Не знаешь почему? – Спрашивает она.

– Нет. Что-то случилось? Хотя я бы знала, но не имею понятия. Возможно, из-за твоего положения, я ему сказала, – предполагаю я.

– О-о-о, если отпустит домой, то буду счастлива. Мне так плохо, – тяжело вздыхает. Видно. Слишком бледна и выглядит болезненно.

– Но, если мои муки дадут плоды, это будут самые прекрасные мучения в моей жизни, – улыбается и кладёт руку на плоский живот под голубым платьем.

– Иди. Он не любит ждать, потом расскажешь. Если нужно будет…

– Ты меня прикроешь. Знаю. Я люблю тебя и иду «на ковёр», – смеётся и обходит меня.

Смотрю ей вслед и не понимаю смысла терпеть ещё и гадкий плод в своём организме. Кто-то стремится к этому, как Тина, а кто-то ненавидит. Слова, такие резкие и готовые меня поглотить, врываются в голову. И он прав. Я несу с собой смерть и холод. Никогда не говорила и не притворялась, что умею нечто иное. Не заставляя Тину познать мой мир, но она пошла против, и теперь же, на моих плечах ещё одна вина, которую никто не снимет.