— Джордж, пора вставать! — громко скомандовала Элайя. — Нечего валяться в постели все утро.

— Да ведь еще не рассвело…

— Тебе оттуда не видно! — воскликнула она и резко откинула полог кровати, так что Джордж зажмурился от яркого света. — Заутреня уже кончилась. Да и месса, наверное, близится к концу.

— Окна выходят на восток, — оправдываясь, отозвался Джордж. — Я не слышал колокола.

— Ты проспал — вот и не слышал!

— А ты — нет. Очень похвально, — одобрительно заметил он. — Но стоит ли удивляться, что я устал. Я не Геркулес, любовь моя. И не Эрот.

— Это верно, — отозвалась она тоном, который Джорджу совсем не понравился.

Приподнявшись на локте, он увидел, как Элайя надевает истертый кожаный пояс поверх вылинявшей, изрядно истрепанной мужской рубахи, не подшитый подол которой давным-давно превратился в бахрому. Джордж еле сдержался, чтобы не выругаться вслух. На Элайе был ее обычный наряд — бриджи, обрезанная юбка, мужская рубаха и пояс. А он так надеялся, что теперь она станет одеваться, как пристало супруге лорда!

— Говорю тебе, уже поздно, — повторила она. — Поднимайся!

Джордж решил, что сперва надо уговорить Элайю скинуть этот нелепый наряд, а уж потом он придумает, как заставить ее надеть приличное платье.

— Полежи со мной немного, — ласково предложил он.

На мгновение ему показалось, что жена колеблется, однако она чопорно поджала губы.

— Нам следует пойти к мессе. Это наш долг.

— Я знаю, в чем состоит мой долг, — ответил он, стараясь скрыть раздражение. Ясное дело, она не в настроении нежиться с ним в постели. Сегодня утром Элайя напомнила ему лошадь, под седло которой подложили колючку.

Джордж нехотя вылез из постели. Коснувшись ногой холодного каменного пола, он зябко поежился и обхватил себя руками.

— Господи, какой холод! Разожги же жаровню!

— Да ладно тебе, разве это холод? — пристыдила его Элайя. — Одевайся побыстрее — вот и не замерзнешь. — Она протянула ему его самые старые бриджи.

— А я хотел их выкинуть, — пробормотал Джордж и повернулся к сундукам с одеждой.

— С какой это стати? — поинтересовалась Элайя.

— Да с такой, что они едва ли сгодятся последнему нищему в деревне.

— Их же латали всего два раза! — возразила Элайя.

Джордж откинул крышку сундука и достал чистую белую сорочку.

— Разве я не говорил тебе, что денег у меня хватает?

— Но хватит ненадолго, если швырять их на ветер! — вспылила Элайя.

— Я не желаю одеваться как бродяга.

— Ну, тогда я буду их надевать.

— Не будешь! — заявил он, натянув длинную сорочку, доходившую ему до середины бедра. — Собственно говоря, тебе вообще не следует носить бриджи.

— Я всю жизнь так одевалась. Джордж снова принялся копаться в сундуке.

— Пока ты жила у отца, он был вправе следить — или не следить — за твоей одеждой. Однако теперь ты моя жена и живешь в моем доме, и я говорю тебе, что не потерплю таких нарядов.

— Но у меня нет ни одного подходящего платья.

— Надень зеленое. Эльма может подогнать его так, чтобы оно сидело на тебе получше, — сказал Джордж, доставая длинную шерстяную накидку алого цвета.

— Хорошо, я подумаю о твоей просьбе, — надменно произнесла Элайя.

Круто повернувшись, Джордж в изумлении уставился на нее.

— Элайя, я могу позволить себе выбросить эти обноски в окно, так же как и купить тебе столько платьев, сколько ты пожелаешь.

— Нечего хвалиться такими глупостями, — обиженно ответила она. — Я не люблю платья.

Джордж шагнул к ней и выхватил проклятые бриджи у нее из рук.

— Я не спрашивал, нравится ли тебе носить платья. Ты должна их носить! — Он размахнулся и швырнул рванье в окно.

Элайя вскочила, с яростью глядя на него.

— Да что же ты делаешь?!

— Это мой замок, и я могу делать все, что захочу!

Прищурившись, она сжала губы и скрестила руки на груди.

— Ты говоришь, как неразумное дитя!

— Я не дитя, — отчеканил он. — Я твой муж, и не желаю, чтобы ты разговаривала со мной в таком тоне.

— Если ты намекаешь на то, что я не желаю сюсюкать, жеманиться и льстить тебе, — да, я не собираюсь это делать! — вспылила Элайя, заливаясь краской. — И не жди от меня пустой светской болтовни. Наверное, тебе нравятся такие лицемерные особы, как леди Марго!

— Тебе уже было сказано: пожелай я взять в жены Марго, я давным-давно сделал бы это! — ответил Джордж, с трудом сдерживая гнев. Он вернулся к сундуку и достал свои самые нарядные бриджи: раньше он надевал их только по праздникам, однако сейчас ему было все равно.

— Может быть, тебе и следовало так поступить. Уверена, она бы тебе не отказала! А теперь я пойду в церковь.

— Никуда ты не пойдешь в таком виде! — возразил Джордж, поворачиваясь к своей строптивой жене.

— Уж не думаешь ли ты, что сможешь меня остановить? — поинтересовалась она и пошла прямо на него. Он еле успел отступить в сторону, но супруга постаралась весьма ощутимо толкнуть его плечом. Джордж поднял руку, замахиваясь, и вдруг застыл, тяжело дыша. Элайя изо всей силы хлопнула дверью.

Джордж набрал в легкие воздух и медленно выдохнул, надеясь успокоиться. Он подошел к туалетному столику и поплескал в лицо холодной водой; наклоняясь над тазом, он покачнулся, словно ему было нехорошо, и ухватился за край стола с такой силой, что пальцы побелели.

Господи, он чуть не ударил ее!

Его затопило чувство вины, и ему показалось, что душа его сгорает от стыда. Устало вздохнув, Джордж подошел к окну, невидящим взором уставившись в бледно-голубое небо с островками облаков.

Долгие годы, стремясь защитить тех, кто доверял ему, он подавлял в себе все сильные переживания, пока не стал любимым многими, очаровательным и добродушным сэром Джорджем де Грамерси. Человеком, которому неведомо, что такое гнев. Человеком, который всегда умел помирить других.

Так было, пока он не встретил Элайю Дугалл, пока не женился на ней и не обнаружил, что опасная вспыльчивость все еще тлеет в его сердце, готовая вспыхнуть и разгореться с удвоенной силой.

В окно он увидел, как Элайя широким шагом пересекла двор и зашла в церковь. Ну, он не собирается присутствовать на мессе, что бы она потом ни сказала.

Кстати, а помнит ли она о своих обязанностях супруги и хозяйки замка Равенслофт?

И почему она была совсем иной и вчера вечером, и сегодня утром? Что случилось, отчего она стала раздражительной? Может, он сделал что-то не так? Или все дело в ней самой?

Джордж прижался пылающей щекой к прохладному стеклу.

Их необычная встреча неподалеку от замка Дугалл должна послужить предостережением. Ему надо было развернуться и немедленно возвращаться в Равенслофт. Надо было понять, что Элайя Дугалл, девушка со спутанной гривой непослушных волос и ужасными манерами, олицетворяет собой полную противоположность той спутнице жизни, которую он мечтал найти.

Но любопытство, которое еще в детстве влекло Джорджа к Элайе, заставило его продолжить путь. Что же касается причины, по которой он женился на ней… Он мог бы сказать, что попал под власть очарования и необоримой страсти, подобной которой он никогда не испытывал.

Желание, которое она, как ему показалось, разделяла. Она занималась любовью, как ни одна из женщин, с которыми ему доводилось делить ложе, возбуждала его, как не делала это ни одна из его прежних возлюбленных, со страстью и умением… И умением.

Элайя вытворяла вещи, которых можно было ожидать только от самой искушенной куртизанки.

Так откуда же?..

Джордж подошел к кровати, откинул одеяла и уставился на простыню. Чистую белую простыню, на которой не было ни единого следа потерянной девственности.

Яростно выругавшись, Джордж сорвал простыню с постели, словно боясь заразиться проказой.

Чуть погодя Эльма тихо постучалась в дверь опочивальни. Веселый голос хозяина пригласил ее зайти.

— Я пришла, — сказала она, с порога кланяясь стоящему у окна Джорджу.

Он устремил взгляд в сторону кровати, где на полу лежала куча белья.

— Боюсь, тебе придется поработать. Во дворе ты найдешь старые бриджи, — проговорил он спокойно, как будто привык хранить свою одежду именно там. — Сожги их. Затем возьми всю одежду леди Элайи, кроме ее сорочек и платьев, и тоже в огонь. А потом сожги простыни и одеяла с постели.

— Милорд! Прошу прощения, но…

— Я хочу, чтобы ты все это исполнила. — Он заговорщицки улыбнулся и подмигнул. — У меня есть некоторые основания полагать, что обитателям замка Дугалл докучали блохи. Поэтому я прошу тебя найти какую-нибудь травку, что прогоняет блох, и разбросать на полу, а еще хорошенько выбить перину.

— Конечно, милорд, все будет сделано.

— Спасибо, Эльма. — Хозяин тихо прикрыл за собой дверь.

Джордж поднялся, приветствуя леди Марго, которая пришла разделить с ним полуденную трапезу. Он провел все утро на мельнице, изрядно проголодался и был рад, что успел вовремя.

— Ага, вот и ты! Прелестная, как всегда! — весело заметил он.

— А где же леди Элайя? — осведомилась Марго, грациозно опускаясь в кресло рядом с Джорджем. — Надеюсь, она чувствует себя хорошо?

Джордж не имел ни малейшего понятия о том, где находилась Элайя. Может, опять сидит в казармах с солдатами, подумал он и тут же спохватился — услужливое воображение принялось рисовать ему не самые приятные образы.

— Она решила проведать своего жеребца, — слукавил Джордж.

— У тебя усталый вид.

— Я едва жив, как и полагается молодожену, — беспечно откликнулся он.

— Ну, это не самая дорогая плата за счастье, — ласково промолвила Марго.

— А ты сомневалась?

Кузина отвела глаза, изящно потянувшись за хлебом.

— Должна признаться, я думала, что ты выберешь совсем иную невесту, — тихо сказала Марго.

— Я и сам себе удивляюсь! — пытаясь сохранить веселый тон, парировал Джордж. Он разломал ломоть хлеба на мелкие кусочки и бросил их одной из охотничьих собак. Пес обнюхал хлеб и попятился с обиженным выражением. — Она ведет себя и говорит как простолюдинка и одевается самым нелепым образом.

— Тогда почему ты женился на ней?

— Мой отец хотел этого, ее отец хотел этого, вот я и подумал: почему бы нет?

Марго продолжала смотреть ему в глаза, и на лбу ее появилась морщинка.

— Неужели ты никогда не говоришь серьезно, Джордж?

Ее тон и взгляд порядком изумили Джорджа. Он почувствовал, что краснеет.

— Ладно, — сказал он мрачно. — Мне, понимаешь ли, не хотелось скучать с женой, а Элайя не перестает меня развлекать.

— Если не желаешь отвечать честно — дело твое, — сказала Марго, отворачиваясь, — но тогда я уезжаю домой.

— Я сказал тебе правду, — признался Джордж. Марго всмотрелась в его лицо.

— Да, похоже, ты говоришь искренне. Но будешь ли ты счастлив с ней, Джордж?

Он открыл было рот, собираясь ответить, но природная честность помешала ему солгать. Отвернувшись, он отпил глоток из стоявшего перед ним кубка и заговорил обычным, приветливо-ровным тоном. Незачем давать основания думать, что у него нелады с женой.

— Она не умеет ни одеваться, ни танцевать, но я уверен, что ты легко научишь ее этой премудрости.

— А мне показалось, что она одета вполне прилично.

— Послушай, кто из нас теперь шутит? — с подозрением поинтересовался Джордж.

— Я согласна, ее юбка коротковата, но это легко исправить.

— Она носит мужскую одежду.

— Потому что ей так удобнее. Осмелюсь предположить, леди Элайе никогда не прислуживал хороший портной. Можешь мне поверить, нет ничего ужаснее скверно сидящего платья.

— Кроме скверно подогнанных лат, — заметил он.

Марго звонко рассмеялась.

— Наверное, ты прав. Но мне кажется, Элайя изменит свое отношение к платьям, если они будут хорошо сидеть на ней. Можно мы с ней закажем несколько новых платьев?

— Ну разумеется. Это даже необходимо, так как я приказал сжечь всю ее одежду.

— А что сказала на это Элайя? — Марго в ужасе уставилась на него.

— Я еще не видел ее после этого. Марго покачала головой.

— Удивляюсь, что ты решил прибегнуть к таким мерам, Джордж. Это совсем на тебя не похоже. Может быть, она не так расстроится, если портной будет уже тут.

— Ты просто прелесть, Марго, — с облегчением произнес Джордж.

— Есть у тебя в деревне хороший портной?

— Думаю, есть, и не один. На рынке я заметил несколько очень неплохо одетых женщин.

— Тогда надо поскорее послать за ним.

— Отлично. Я позову Эльму и прикажу ей позвать лучшего портного.

Марго искоса взглянула на него.

— Джордж! Ты действительно хочешь, чтобы я стала ее наставницей во всем, что касается одежды и манер?

— Да.

— И ты поступаешь так не для того, чтобы показать жене, кого ты отверг ради нее?

Джордж изумленно посмотрел на кузину.

— Господи, Марго, я никогда не отвергал тебя!

Она похлопала его по руке и сочувственно улыбнулась.

— Ты прав, это тебе и в голову не приходило. Мне тоже, — солгала она так же гладко, как и Джордж несколько минут назад. — Я просто хочу, чтобы ты понял: она может истолковать мое присутствие совсем иначе, чем ты себе представляешь.

— Но это еще не оправдание ее грубости по отношению к тебе или кому-нибудь другому.

— Нет, я не обижаюсь. Я все понимаю. Честно говоря, Джордж, мне даже нравится, что она высказывает свои мысли прямо, а не хитрит и не лицемерит. И за это ты любишь ее, любишь по-настоящему, хотя и не хочешь в этом сознаваться.

Джордж с сомнением взглянул на кузину.

— Ты, наверное, снова советовалась со своим звездочетом, раз так хорошо читаешь мои мысли?

— Вовсе нет, — ответила Марго. — Я тебя знаю, вот и весь секрет. Обещаю сделать все возможное, чтобы помочь Элайе.

Марго не лукавила. Она действительно хорошо знала Джорджа и понимала, что он любит ее лишь братской любовью и иному быть не суждено. Поняла Марго и то, что на самом деле он всем сердцем любит свою диковатую жену, как бы легкомысленно ни отзывался о своем чувстве.

Правду легко прочесть в глубине его глаз, хотя это под силу лишь страстно любящей его женщине.

— Чем это ты занята? — спросил Герберт у Эльмы. Она стояла за стенами замка с длинной палкой в руке, вороша тлеющую кучу какого-то тряпья.

— Жгу одежду леди Элайи, — ответила служанка, отворачиваясь от дыма. — Так велел сэр Джордж.

— Почему?

— Говорит, из-за блох. Но мне сдается, что он хочет заставить ее одеваться иначе, вот и решил избавиться от ее старых нарядов. После того как я закончу, мне приказано разыскать и привести портного.

Из-за угловой башни появился сэр Ричард. Заметив своего брата и Эльму, он ускорил шаг.

— Что тут у вас такое?

Эльма рассказала братьям, что произошло утром, когда она пришла в опочивальню хозяина.

— Все это не похоже на нашего сэра Джорджа, — ехидно заметил Ричард. — Он разозлился?

— Вовсе нет. — Эльма покачала головой. — Был спокоен, как всегда, даже холоден — ни дать ни взять кусок льда.

— Как я понимаю, леди Элайя при этом не присутствовала?

— Нет, она пошла в церковь к утренней мессе. Я сама ее видела. — Эльма поворошила почти сгоревшую кучу одежды.

— А он потом тоже отправился к мессе?

— Не знаю, — коротко отозвалась Эльма. — Мне было чем заняться. — Она взглянула на Герберта. — Он был в церкви?

— Нет. Он ходил в деревню. Сказал, что хочет поговорить с магистратом, и, наверное, так и сделал.

— С Рэйфом? — быстро спросила Эльма. — О чем?

— О цене помола, — степенно ответил Ричард. — Я уверен, волноваться не из-за чего.

— Мельник нервничает, — сказал Герберт и воровато оглянулся через плечо, будто проверяя, не шпионит ли кто за ними из бойниц крепостной стены. — Боится, что его поймают и разоблачат.

— Он слышал какие-нибудь разговоры? — удивился Ричард.

— Нет, ничего особенного, — неохотно отозвался Герберт. — Но я все равно думаю, что не надо было привлекать его.

— Герберт прав, — поддакнула Эльма. — На него не стоит полагаться. Помяните мое слово, он молчать не станет. Так и вижу, как он бежит к сэру Джорджу и заявляет, что это мы во всем виноваты. Ручаюсь, он сделает это, лишь бы спасти свою шкуру.

— Ну, тогда надо устроить так, чтобы он ни о чем не проговорился, — нашелся Ричард.

— О чем ты? — вздрогнул Герберт.

— Ты отлично меня понял.

— Я не желаю иметь никакого отношения к убийству!

— Брат мой, разве я прошу тебя кого-нибудь убивать? — насмешливо осведомился Ричард. — Я хочу предостеречь его, и ничего больше. Он трус, так что хорошей трепки будет достаточно. Или можно обойтись угрозами.

Герберт, помедлив, кивнул.

— Есть у меня на примете умельцы, которым эта работенка придется по вкусу. Я тебе растолкую, где их найти.

— Мне? — хрипло переспросил Герберт.

— Тебе! — проворчал Ричард. — Если только ты не предпочтешь сам отлупить этого болвана. А теперь скажи, разве тебе нечем заняться? Не пришло ли время обсудить хозяйственные счета с новой хозяйкой, а?

Герберт угрюмо кивнул и пошел прочь. Когда он скрылся за башней, Эльма злобно уставилась на Ричарда.

— Я так и знала! Незачем было доверять ему! Он нам все испортит!

— Ну-ну, дорогуша, — почти нежно принялся увещевать ее Ричард. — Он сделает все, что мы ему прикажем. Нам нечего бояться. Я сам за ним присмотрю.

— Да уж не мешало бы! Удрученный Ричард отвернулся, глядя на догорающий костер.

— Как по-твоему, что все это значит? Думаешь, хозяин с хозяйкой повздорили?

— Откуда мне знать? Может, он на самом деле боится блох.

— Нам будет на руку, если они не поладят. Разделяй и властвуй, так?

— Она не из болтливых, — задумчиво произнесла Эльма.

— Ну, тогда мы возьмемся за сэра Джорджа, — принялся размышлять Ричард. — Надо посеять в его душе семена подозрения, чтобы он усомнился в достоинствах своей супруги. И тогда… Очень даже может быть, что тоскующему в браке хозяину захочется излить душу хорошенькой служанке. Или провести с ней ночку-другую.

Эльма ответила ему презрительным взглядом.

— Я спала с тобой, Ричард, потому что ты щедро платил мне. А сэр Джордж — человек порядочный, не из тех, кто любит позабавиться со служанками, и тебе это отлично известно.

Ричард побагровел.

— Ну да, он человек порядочный и не унизится до продажных ласк, а потому ты не против обокрасть его.

Эльма посмотрела на него с ненавистью.

— Ты мне не судья, вот что я скажу. А теперь ступай и сей свои семена сомнения, лишь бы только нас никто ни в чем не заподозрил.