— Что значит, только и всего? — поразился Бромвелл. — Разве этого мало? Раз она не желает стать моей женой, то вопрос закрыт.

— Зная твой волевой и упрямый нрав, — невозмутимо произнес Друри, — я удивляюсь, как быстро ты сдался. Ты же не оставил идею первой экспедиции, когда отец наотрез отказался дать на нее деньги? И даже когда другие богачи просто рассмеялись тебе в лицо! А сейчас ты пасуешь…

— Да ты меня не слышишь! — Бромвелл опять вскочил на ноги. — Я ей не нужен, понимаешь?

Друри сочувственно улыбнулся:

— Боюсь, мы, мужчины, не всегда правильно понимаем чувства женщины. Если помнишь, мой собственный путь к семейному счастью тоже не был гладким.

Бромвелл мрачно кивнул.

Как легко ему казалось разрешить проблемы своих друзей, когда он спокойно наблюдал со стороны за развитием их отношений с будущими женами. Эдмонд и Диана Вестоувер были словно созданы друг для друга, и понадобилось только помочь им это понять. Брикс давно был влюблен Фанни, но осознал это только тогда, когда испугался, что может ее потерять. Друри полюбил Джульетту в ту роковую минуту, когда она спасла ему жизнь при помощи знаменитой корзинки с картофелем, но отрицал это, так как она была француженкой.

И только теперь Бромвелл понял: сердечные дела решаются не так уж просто.

— Какие бы чувства я ни испытывал к мисс Спрингли — имей в виду, я не называю это любовью, — в мои планы не входит женитьба до экспедиции. Я никогда не сделаю женщине предложение, чтобы потом она осталась на берегу и ждала моего возвращения, как Пенелопа своего Одиссея. Это было бы несправедливо по отношению к мисс Спрингли. Впрочем, она и сама такого же мнения.

— Следовательно, вы обсуждали с ней вопрос о браке?

— Я был вынужден высказаться по этому поводу. Родители практически загоняют меня в угол. Отец сделал ей возмутительное предложение, связав его с вступлением со мной в брак. К ее чести, она с негодованием отказала ему, хотя именно ее отказ и дал мне понять, как она ко мне относится.

К тому же ты знаешь, как много для меня значит это путешествие, — утомленно продолжал он. — Я потратил столько сил и времени и теперь просто не могу от него отказаться, не могу!

С этим все тоже было просто и понятно — пока он не встретил Нелл Спрингли.

— Пожалуй, — согласился Друри. — Особенно учитывая то, что капитаном твоего судна сможет быть Чарли. Как раз сегодня я получил от него письмо. Думаю, он написал и тебе в Грэншир-Холл, чтобы сообщить эту новость. Он уже подал в отставку и надеется уйти с тобой в плавание — в качестве капитана, твоего ассистента, боцмана и даже юнги!

— Отлично! — обрадовался Бромвелл. — А я-то ломал голову, кого пригласить в качестве капитана, и вдруг такое прекрасное предложение! Если бы удалось с такой же легкостью достать недостающие средства!

— А отец по-прежнему не желает тебе помочь?

Бромвелл покраснел:

— Мисс Спрингли была не единственной, кого он надеялся подкупить. Он и мне предложил полностью финансировать экспедицию, если перед этим я на ней женюсь. Правда, стоит ему узнать о ней правду, и он наверняка передумает. Но я могу опросить денег и у других. Однако это может подождать, а пока нужно немедленно посоветоваться с Джейми Сент-Клером.

— Хорошо. — Друри встал из-за стола и направился к двери. — Навестим его, а потом заглянем к некоторым другим моим коллегам на Флит-стрит. Попросим их выяснить все, что нам нужно, об этом титулованном развратнике.

— Боже, неужели это ты, Титус?! — огласил фонтанный зал зычный голос графа Грэншира.

Несколько человек в большом зале с высокими окнами обернулись и стали с любопытством перешептываться, когда знатный дворянин направился к фонтанчику воды, около которого стоял высокий и дородный, роскошно одетый джентльмен со скошенным подбородком. Человек, которого таким образом приветствовали, улыбнулся, поставил на стойку бара стаканчик с лечебной водой и обменялся с графом крепким рукопожатием.

— Титус, старина, почему ты не сообщил мне, что едешь в Бат? — спросил граф. — Сколько же прошло времени? Неужели целых десять лет с тех пор, как ты в последний раз ступал на эту землю? Как поживает твоя жена? Она тоже приехала принимать воду?

— Увы, здоровье жены слишком слабо, чтобы покинуть Стейнсборо, — ответил лорд Стернпол, одергивая жилет горчично-зеленого цвета.

— Тогда что же привело тебя в Бат? Ты выглядишь здоровым, как конь.

— Так, небольшое дельце. А как твоя очаровательная жена? И знаменитый сын? Поздравляю тебя с его успехом!

— Благодарю, — отвечал граф. — Мальчик действительно здорово потрудился на ниве науки, хотя, не стану отрицать, лично я предпочел бы, чтобы он выбрал другое поприще для славы. Но давно прошли те времена, когда дети учитывали мнение родителей, не так ли?

— Действительно, — согласился лорд Стернпол. — Боюсь, сегодня слишком многие молодые люди не уважают тех, кто старше возрастом или выше по положению.

— Или тех, кто исполняют свой долг, — заметил граф. — В наши дни сын знатного человека серьезно относился к своему долгу. Женился, имел наследника, заботился о поместье и уважал родителей. Сейчас они все больше увлекаются азартными играми, гоняются за юбками или бродят по свету, совершая открытия, которые никого не интересуют, кроме них самих.

Лорд Стернпол кивнул, соглашаясь с графом, который мысленно себя одернул.

— Хотя, конечно, мы с женой полностью одобряем и поддерживаем сына. И очень гордимся тем, что его книга заслужила такую широкую известность. Ты надолго приехал в Бат, Титус? Дело в том, что через две недели я устраиваю бал в честь открытия охотничьего сезона и буду рад твоему присутствию.

— Я намеревался провести в Бате несколько дней, так что с удовольствием принимаю приглашение, если это не доставит тебе хлопот.

— Помилуй, какие еще хлопоты! Где ты остановился?

— В «Лисице и гончей».

— Ах да! Добрая старая гостиница! Помнишь ту горничную? Как ее звали, дай бог памяти? С такой пышной грудью…

— Бесси.

— Да-да! Кажется, она умерла.

— Да, говорят, от какого-то несчастного случая.

— Бедняжка Бесси! Она была такой услужливой внимательной.

— За хорошую цену… Полагаю, твой сын имел такого рода приключения во время своего путешествия.

Покраснев, граф оглянулся, не подслушивают их.

— Очевидно. А ты слышал про его татуировку? Это знак воинской доблести и мужества, только он об этом умалчивает.

— Неудивительно, что он до сих пор не женился, — заметил лорд Стернпол.

— Он не женится потому, что сначала хочет отправиться в новую экспедицию. Но надежда у меня есть, — с улыбкой подмигнул, граф.

— Вот как? Ему приглянулась какая-то молодая леди?

— Приезжай на бал и сам все увидишь. Мне остается только убедить сына осознать свой долг и сделать ей предложение. В конце концов, одну экспедицию он уже совершил — зачем ему другая, особенно когда у него есть очаровательная молодая леди из блестящей семьи, которая, кажется, готова на брак с ним и только ждет его предложения. Кто знает, сколько мне осталось жить, так что мне нужен наследник! — Граф понизил голос, когда несколько человек оглянулись на него: — Уверен, леди Элеонора быстрее, чем любой отец, поможет ему занять высокое положение в обществе.

— Леди Элеонора?

Граф перешел на шепот:

— Да, Элеонора Спрингфорд. Ты помнишь ее отца, герцога Уаймертона? Уже в десять лет он был страшным занудой, а еще эта его заячья губа! Но как видно, он нашел себе красавицу жену, потому что дочка оказалась просто чудо как хороша… Что только показывает, каким упрямым бывает мой сын. Это он в свою матушку. И представляешь, он встретился с леди Элеонорой в почтовой карете! К счастью, она опрокинулась, а не то он даже не смог бы ей представиться.

Да-да, я понимаю, тебе кажется странным, что оба воспользовались почтовой каретой, — поспешил он сказать, заметив пораженное лицо лорда Стернпола. У моего сына есть кое-какие плебейские воззрения, а у нее… Впрочем, не стану распространяться о ее семейной ситуации, пока у них там все не уладится, но ты помнишь ее отца? Он всегда был диктатором, вечно нами командовал, выдумывал разные нелепые правила, когда его назначили старшим учеником.

— Леди Элеонора будет на твоем балу?

— Да. Она остановилась в Грэншир-Холле.

Лорд Стернпол растянул тонкие губы в подобие улыбки.

— Прекрасно. Я буду рад с нею встретиться и узнать, как поживает ее отец.

Бромвелл взбежал по лестнице городского дома своего отца. Несколько часов назад он представил в Линнеевском обществе свой доклад о бразильском странствующем пауке. Как всегда, его слушали с большим интересом, но сам он не испытывал обычного энтузиазма и жажды поделиться результатами своих наблюдений.

Как будто он с нетерпением ожидал прихода Рождества и вдруг узнал, что оно откладывается на неопределенное время.

Он догадывался, что с ним происходит. Казалось бы, теперь, когда появилась надежда избавить мисс Спрингли от преследований лорда Стернпола, он мог успокоиться и уже не думать о ней. Но воспоминания о ее нежной страсти, удивительной смелости и обаянии преследовали его и во сне и наяву.

За последнюю неделю ему неоднократно снился один и тот же сон: мисс Спрингли исполняла hura, возбуждающий экзотический танец таитянок, грациозно и плавно поводя руками, раскачивая бедрами, подрагивая полными и круглыми грудями над плоским животом, притопывая в такт мелодии стройными ножками.

Короче, оправдывалась старая пословица, что на расстоянии любится крепче.

— Благодарю, Миллстоун, — бросил он дворецкому, открывшему ему.

— Милорд, у вас в гостиной визитер, — торжественно доложил дворецкий, когда Бромвелл передал ему свою шляпу, очень похожую на ту, что пострадала в почтовом экипаже во время ловли паука. Как удивилась мисс Спрингли, когда он сказал ей, куда его положил! Как будто он признался, что съел паука!

Да, но кто этот нежданный гость, спохватился он. Может, кто-нибудь из тех, кого он просил о финансовой помощи? Пожелал лично ответить нм просьбу, и если это так, то это обнадеживающий признак.

— Кто это, Миллстоун?

Не успел дворецкий ответить, как на пороге появился Друри.

Они обменялись всего одним взглядом, и у Бромвелла отчаянно заколотилось сердце, но не от радости. Завтра они собирались встретиться с Джейми Сент-Клером. Но мрачный вид Друри не предвещал ничего хорошего.

Однако Друри сохранял свою обычную невозмутимость, обратившись к дворецкому:

— Миллстоун, пожалуйста, скажите повару, что я останусь обедать, если его светлость не будет возражать.

Бромвелл только кивнул дворецкому, схватил Друри за руку и потащил в гостиную.

— Не стоит паниковать, — успокоил Джастиниана Друри, закрывая двери роскошной гостиной лорда Грэншира.

— Я и не паникую, — с деланной усмешкой ответил Бромвелл. — Что произошло? Мисс Спрингли…

— Насколько мне известно, она находится в Грэншир-Холле, где ей ничто не угрожает.

Бромвелл немного успокоился.

— А Джульетта не…

— Нет, она совершенно здорова.

— Значит, что-нибудь с Чарли, Бриксом или Эдмондом?

— Не волнуйся, все наши друзья и их семьи в полном порядке, — заверил его Друри. — Просто… есть кое-какие новости. Скажи мне, Багги, что ты можешь сказать о родственниках мисс Спрингли?

— Насколько мне известно, родственников у нее нет, иначе она обратилась бы к ним за помощью. О братьях или сестрах она не упоминала, родители ее умерли и…

— Думаю, тебе лучше сесть, Багги.

— В чем дело? У нее все-таки есть родственники?

— Да, — хмуро подтвердил Друри; — Садись же, Багги.

Виконт машинально повиновался:

— И где они?

— Ее мать действительно умерла, как и сказала мисс Спрингли. Умерла от горячки в тюрьме Ньюгейт, когда ожидала суда. Отец был осужден за кражу и сослан на каторгу. Судя по документам, когда корабль причалил к берегу, он был жив и, как меня заверили, до сих пор отбывает положенное наказание.

У Бромвелла странно закружилась голова, как будто он снова правил лошадьми, только на этот раз они мчались как ветер.

— Но она сказала, что оба умерли. И не говорила, что они были арестованы, что их судили.

Снова ложь, в дополнение к той, первой!

— К сожалению, доказательства неопровержимы, и, если Стернпол узнает о ее семье, его положение станет сильнее, а наше слабее — при условии, что все произошло именно так, как рассказала мисс Спрингли.

Бромвелл обхватил голову, стараясь размышлять спокойно и беспристрастно, хотя чувствовал себя ужасно.

— Но если она на самом деле совершила преступление, зачем ей было говорить мне про лорда Стернпола? Она могла продолжать притворяться леди Элеонорой. Ведь ни я, ни мои родители нисколько не сомневались в ее истории.

— Мне это тоже не совсем понятно, — признался Друри. — Могу предполагать лишь одно: она сказала правду — или только часть правды, потому что больше не хотела тебя обманывать и действительно считала своим правом обокрасть лорда Стернпола. Однако теперь, когда мы знаем о прошлом ее родителей, мне уже меньше верится в ее версию того, что произошло.

Бромвелл был слишком взволнован, чтобы сидеть, и вскочил на ноги.

— Мне нужно ехать домой. Я должен узнать правду.

— Я так и думал, а потому отправил Джульетте записку, чтобы завтра утром она была готова к поездке. — Положив руку на плечо друга, он сочувственно сказал: — Багги, прошу тебя, не спеши с выводами. Подожди, пока мы будем располагать всеми фактами.