Сонни, Фрэнк Уотерс и ещё около дюжины невыспавшихся полицейских расположились вокруг дома 137 по Генри Стрит. Это была унылая улица с трех -, четырех – и пятиэтажными жилыми домами по обе стороны, с блеклыми фасадами магазинов и гаражей-автомастерских. Детективы тоскливо сидели в своих машинах без опознавательных знаков полиции, перекрыв оба конца квартала, в котором последний раз видели Пэтси; другие машины рассредоточились по закоулкам всего района, который, как напомнил себе Игэн, находился всего в нескольких кварталах от "Пайк Слип Инн" Блейра и той части города, где в ноябре прошлого года он с товарищами неудачно преследовал канадский "бьюик" Пэтси.

Сонни с Уотерсом припарковались на Пайк Стрит, за углом от Генри Стрит и в виду заведения Блейра. Эдди забрался к ним в машину и со стоном развалился на заднем сиденье.

– Ну, какие новости? – прохрипел он.

Его напарник внимательно оглядел Игэна.

– У тебя жуткий вид.

– Еще бы, я весь вечер просидел за стойкой, пока вы, ребята, дышали свежим воздухом.

– Они здорово нас выгуляли, это точно, – усмехнулся Уотерс.

– Лягушатник-один в целости и сохранности? – спросил Сонни.

– После того, сколько он сегодня принял, спать нужно не меньше недели. Похоже, он здорово обломился с блондинкой.

– Да, а что там вышло? – ухмыльнулся Уотерс.

– Ничего. Полный облом. Бедняга Жеан. Скорее я мог переспать, чем он.

– С его блондинкой? – воскликнул Сонни.

– Нет. Меня там пыталась подцепить какая-то шлюха. Фигура и прочее у неё что надо. Мы немного потрепались, а потом ей нужно было идти обслуживать клиента. Меня она приглашала на четыре.

Уотерс подмигнул.

– Почти пять. Где же ты был последний час?

– Бог мой, да меня и вручную было не завести. Я совершенно выдохся. Ну, а Пэтси, все ещё играет в карты?

– Надеемся, что да, – сказал Сонни. – Он вошел туда, и никто не видел, чтобы он выходил.

– Он не мог уйти черным ходом?

– Кто знает? Все, что нам остается, это сидеть и ждать. Но пока Жеан пьян...

Игэн громко зевнул.

– Почему бы тебе не поспать немного? – предложил Сонни. – Ты ведь дежурил почти три ночи подряд.

– Я должен быть с вами, ребята.

– Телескоп, район под наблюдением, – настаивал Уотерс. – Мы с Сонни имели возможность отдохнуть. Иди поспи пару часов. Может, к тому времени тебе придется нас подменять.

Игэн вяло поразмыслил над предложением, пробурчал, – Ладно, – и вылез из машины. Он мягко захлопнул дверцу, но даже этот негромкий щелчок, казалось, эхом раскатился по пустынной улице. – Загляну к вам попозже, ребята.

В утреннем тумане Игэн повел свою машину не к мостам Уильямсбург или Манхэттен, через которые лежал его путь домой, в Бруклин, а, повинуясь какому-то неосознанному рефлексу, назад в центр по Ист Ривер Драйв.

Край неба далеко на востоке уже подернулся серой дымкой, когда он вдруг сообразил, что приехал почти в центр Манхэттена. Он свернул с трехрядного шоссе на Сорок вторую улицу, решив, что теперь ему придется полдюжины кварталов возвращаться к Мидтаун Танел, чтобы снова попасть в Бруклин или Квинс. Но затем подумал, что всего через несколько часов ему предстоит опять ехать на Манхэттен. Почему бы не остановиться в гостинице? Он свернул на Первую Авеню, широкую и почти пустынную в пять тридцать утра в субботу, и миновал возвышающиеся здания ООН. Затем повернул налево на Сорок девятую улицу и, проехав три квартала на запад, оказался на углу Лексингтон Авеню в ожидании сигнала светофора напротив отеля "Уолдорф-Астория". А почему бы не "Уолдорф"? Почему бы городским властям хоть раз не расщедриться? Ладно, черт с ними, с городскими властями. У него есть знакомый в службе безопасности отеля.

Когда, наконец, около пяти сорока пяти в субботу, тринадцатого января, детектив Эдди Игэн забрался в мягкую, изумительно свежую постель в отеле "Уолдорф-Астория", то представляется сомнительным, что он смог бы заставить себя подняться из нее, даже если бы знал, кто был тот симпатичный мужчина из Парижа, который в этот момент спал беспокойным сном в большом номере чуть выше. Игэн никогда не слышал о звезде французского телевидения Жаке Анжельвене. Но спустя четыре дня они встретятся, и это знакомство станет переломным моментом для нью-йоркского Бюро по борьбе с наркотиками.

Игэн проспал всего четыре часа, но, пробудившись, снова уснуть не смог. Часы на ночном столике показывали девять сорок. Он медленно выбрался из-под одеял и в одном белье уселся на краю кровати, угрюмо уставившись на зеленый ковер. Потом дотянулся до телефона и позвонил на базу. Ему ответили, что наблюдение за Жеаном в "Эдисон" продолжается, но тот пока ничем себя не проявил. Лягушатник-два и Лягушатник-три ещё не вернулись в свои гостиницы, а что касается Пэтси, тот, наконец, покинул дом 137 по Генри Стрит и отправился домой в Бруклин. Сонни Гроссо и Фрэнк Уотерс тоже разъехались по домам и появятся позже.

Что теперь? Игэн пошел в ванную выпить стакан воды и решил заодно принять душ. Остается держаться за Лягушатника-один. С ним обязаны вступить в контакт.

Он побрился, натянул мятую, несвежую рубашку и костюм и покинул отель, не заплатив за номер. По дороге в аптеке выпил апельсинового соку и кофе, затем пешком отправился в гостиницу "Эдисон".

В половине первого субботы квартал, известный как театральный район, был тих и безлюден. Игэн не заметил ни одного знакомого лица ни на той, ни на другой стороне улицы. Перед вращающейся дверью гостиницы Игэн помедлил: изнутри в вертушку шагнул какой-то мужчина. Игэн уже шагнул в холл, когда его обдало холодом. Мужчина, который только что проскочил мимо него на улицу, пожилой мужчина в черном с запоминающейся внешностью, был Жеан!

Жеан? Игэн возбужденно огляделся в тихом холле, но увидел лишь несколько преклонного возраста людей, читавших газеты или просто дремавших в креслах. Две женщины входили в лифт, да у пустой регистрационной стойки болтали двое коридорных.

Пресвятая Богородица! Этот сукин сын просто вышел из гостиницы, а где-то рядом двадцать наших, и никого у него на "хвосте"! Игэн развернулся и вылетел сквозь вращающиеся двери на улицу, где обнаружил, что Жеан почти достиг угла Бродвея. Игэн в отчаянии поискал глазами хоть какие-то признаки того, что полицейские на Сорок седьмой улице уже знают, что Лягушатник-один спокойно исчезает из их поля зрения, однако ничего не увидел. Набрав полную грудь воздуха, Игэн устремился за ним.

Жеан, казалось, ничуть не утратил бодрости после предыдущего долгого вечера. Он легко шагал в южном направлении по Бродвею в сторону Таймс Сквер. Игэн был растерян и зол. Как такое множество высокопроффессиональных сотрудников полиции упустить одного старого мерзавца, который, к тому же, выделяется в толпе как жираф в коровьем стаде?

Жеан продолжал быстро шагать без видимой цели по Бродвею, который при свете дня выглядел грязным и невзрачным. Прохожих на улицах было немного, поэтому Игэн мог без помех наблюдать за высокой седовласой фигурой в черном. Когда Жеан задержался перед витриной магазина рядом с Сорок шестой улицей, Игэн, на углу Сорок седьмой, ещё раз улучил момент, чтобы оглядеться вокруг в поисках подмоги. Какая-то пара садилась в такси у входа в "Эдисон", но никого из своих людей он так и не увидел – пока не узнал двоих в пальто и без шляп, стоявших у киоска с напитками на противоположном углу Сорок седьмой улицы: это были детективы Фрэнк Михэн и Рой Кахил.

Игэн резко свистнул, и, когда полицейские его увидели, со злостью указал большим пальцем в ту сторону, куда направлялся Жеан. Француз как раз в эту секунду отвернулся от витрины, привлекшей его внимание, и возобновил свою беспечную прогулку. Двое детективов с изумленными лицами поставили стаканы и последовали за Игэном.

На Таймс Сквер Лягушатник-один спустился в метро. Прошагав четыре квартала, француз ни разу, насколько Игэн мог заметить, не оглянулся и никак не выказал опасений, что за ним ведется слежка. Теперь он вошел прямо на станцию, так, словно точно знал, куда ему нужно. Игэн испытал мимолетный приступ воодушевления: Лягушатник, наверное, направляется на встречу; может быть, удача начала поворачиваться к ним лицом. Но затем он подумал, что, конечно же, этот парень, – этот не теряющий головы нахал, – к настоящему моменту должен знать, что операция провалилась, и что другие Лягушатники ушли в тень? И, наверное, он догадывается, что за ним самим тоже установлена слежка? Тогда почему ему захотелось, ни с того ни с сего, прокатиться в метро в субботний полдень?

Внизу в метро Жеан не пошел к поездам бруклинской линии. Он направился на внутригородской поезд-челнок, курсировавший по короткому отрезку подземки между Таймс Сквер и Центральным вокзалом. Игэн, позади которого теперь шли Михэн и Кахил, купил жетон и осторожно проследовал за объектом по ярко размеченному переходу от главной станции к платформе челнока. В отличие от улиц наверху, метро было переполнено. Туристы с изумлением таращили глаза, попав в эту грязную, шумную, безликую машину – одну из составляющих хваленой нью-йоркской транспортной системы. Жители Нью-Йорка со всех концов огромного города, многие семьями, с детьми, унылым потоком тянулись на воскресную экскурсию на Манхэттен и обратно. Игэну пришлось проталкиваться, чтобы не потерять Жеана из вида.

Оба пути были пусты, платформу на одной из сторон заполняли люди, ожидавшими прибытия следующего поезда с Центрального вокзала. Игэн прикинул, что у него есть три или четыре минуты, чтобы позвонить и оповестить базу. Поймав взгляды других детективов, Игэн кивком указал на Жеана, который спокойно стоял в толпе с совершенно беззаботным видом. Михэн и Кахил, разделившись, продвинулись и встали на разных концах платформы, продолжая наблюдать за высоким французом.

Игэн нашел стеклянную кабинку телефона-автомата и набрал номер базы.

– Наблюдаю за Лягушатником-один, – начал он.

Голос на другом конце пробубнил:

– Да, мы знаем, мы обложили "Эдисон" так, что мышь не прошмыгнет. – Это был агент Бен Фитцджеральд.

– "Эдисон"? Чепуха! Он в метро на Таймс Сквер. Собирается сесть в "челнок" до Центрального вокзала. У тебя там есть люди? Пришли сюда нескольких. Что, черт побери, происходит? Я засекаю его преспокойно выходящим из гостиницы. И ни души вокруг. Если б я случайно не увидел пару полицейских у ларька, пришлось бы попотеть.

Поезд из двух переполненных людьми вагонов с лязгом остановился у платформы и начал высаживать пассажиров.

– Челнок подошел. Мне надо идти. Пусть ребята возьмут под наблюдение Центральный вокзал!

Жеан уже вошел во второй вагон, когда Игэн, подбежав, встал позади последней группы пассажиров. Михэн и Кахил заняли места в обоих концах вагона. Жеан сел почти в середине, возле центральной двери. Игэн дождался, пока войдут все пассажиры, и быстро протиснулся в двери теперь до отказа заполненного вагона. С трудом заставляя себя не смотреть в сторону Жеана, Игэн протолкался в передний конец вагона, где и встал, сжимая волосатыми пальцами поручень и глядя на рекламу перед собой.

Мысленно, однако, он перебирал варианты того, что может произойти на Центральном вокзале в конце короткого пути. База ему сообщила, что несколько детективов уже расположились в здании вокзала, внимательно наблюдая за автоматическими камерами хранения. Предыдущей ночью Лягушатник-два и Лягушатник-три какое-то время толкались на Центральном вокзале перед тем, как их след был утерян, поэтому существовало подозрение, что, в конечном счете, груз мог быть припрятан именно там. А теперь, по-видимому, и другие полицейские на машинах спешили в район вокзала на помощь Игэну.

Единственно возможный план Игэна состоял в том, чтобы выйти из вагона первым и дать возможность Жеану догнать и обойти его. После этого ему и другим детективам останется лишь аккуратно вести игру, причем Михэн и Кахил должны будут постараться установить визуальный контакт с коллегами полицейскими. Когда поезд замедлил ход, Игэн прошел к передней двери и, выйдя на переполненную платформу, медленно зашагал к тоннелю-переходу на главную станцию.

Прошло несколько минут; густой поток пассажиров, обтекавший Игэна сзади, превратился в жидкий ручеек, но Жеан не появлялся. Игэн рискнул оглянуться назад. Со стороны поезда теперь уже никто не шел – ни Жеан, ни даже Михэн и Кахил! Отбросив осторожность, Игэн бросился к поезду, в котором только что приехал, – тот уже почти заполнился новыми пассажирами. Он с мрачным видом прошелся по обоим вагонам, оглядывая каждого пассажира. Безрезультатно. О, Боже праведный! Он побежал обратно по переходу на станцию Сорок второй улицы. Ни Жеана, ни полицейских не было в поле зрения ни на одной из платформ. Как он мог просмотреть их? Он помчался наверх по длинной лестнице в здание вокзала и увидел Дика Олетту, стоявшего у входа на нижний уровень и выглядывавшего поверх газеты. Заметив Игэна, Олетта опустил глаза, не подавая вида, что узнал его, очевидно, ожидая какого-то условного знака. Но Игэн, тяжело дыша, направился прямо к нему.

– Дик, ты видел Лягушатника-один?

Олетта быстро оглядел его красную физиономию и покачал головой.

– Что случилось?

– Я потерял его, – простонал Игэн, обшаривая глазами лестницы-переходы с Сорок второй улицы вниз в помещение вокзала. – Не могу понять, каким образом, но потерял. Пойдем спросим ребят.

Они торопливо обошли Центральный вокзал, отыскивая других полицейских, располагавшихся у различных выходов, но никто не видел ни Жеана, ни детективов Михэна и Кахила. Игэн ощущал неловкость и беспомощность. Они с Олеттой встали у мраморной стойки возле закрытого окна билетной кассы.

– Что будем делать, – спросил Олетта.

– О, Господи, я не знаю. Если мы его упустили, то здесь ловить нечего. Надо позвонить. Может, кто-то ещё что-нибудь знает.

– Почему бы нам сначала не проверить "Рузвельт"? – спросил Олетта. – Похоже, "Рузвельт" у них любимое место для встреч.

– Это мысль, – признал Игэн, хоть и без особого энтузиазма.

Они с Олеттой устало потащились наверх по лестнице на Вандербильт Авеню и прошагали два квартала на север к отелю. Прошло всего чуть больше часа с того момента, как Игэн наткнулся на Жеана в "Эдисон", но время, казалось, тянулось бесконечно.

Вместе обойдя вокруг "Рузвельта", занимавшего весь квартал, они разделились и обследовали холл и галереи нижнего уровня. Безрезультатно.

У бара "Раф Райдерз Рум" – эта сторона выходила на Сорок пятую улицу – Игэн решил позвонить на базу из холла. Спустя несколько минут он вновь присоединился к Олетте в баре, и они заказали два "пепси". Игэн выглядел задумчивым.

– Итак? – поинтересовался Олетта.

Игэн глотнул "пепси", аккуратно поставил стакан, оперся локтем о полированное дерево стойки и повернулся к своему компаньону.

– Итак, – негромко сказал он, – мистер Лягушатник-один снова у себя в номере.

По пути через центр к "Эдисону" в машине Олетты Игэн поделился с ним новостями.

Когда он в поезде на Таймс Сквер стал пробираться в переднюю часть вагона, сознательно избегая смотреть на Жеана, француз поднялся с места и за считанные мгновения до отправления поезда ловко проскользнул в закрывающиеся двери. К счастью, Михэн и Кахил видели этот неожиданный маневр и сумели выбраться на платформу прежде, чем двери закрылись. Естественно, у них не было возможности предупредить Игэна, который покатил до Центрального вокзала, погруженный в свои планы организации наблюдения. Тем временем сбитые с толку полицейские последовали за Жеаном наверх на улицу и дальше обратно в гостиницу, где тот зашел в лифт и вернулся в свой номер на девятом этаже.

После возвращения Жеана среди дюжины полицейских, расположившихся в гостинице "Эдисон" и вокруг нее, развернулась возбужденная дискуссия о том, каким образом объект наблюдения смог незамеченным ускользнуть. Последовавший час был заполнен неловкой перебранкой и неприятными встречными обвинениями.

Через некоторое время полицейские, дежурившие в холле, получили информацию от франкоговорящего агента из соседней с Жеаном комнаты, что Лягушатник-один только что говорил по телефону с Лягушатником-два. Подслушивающее устройство не было подключено к телефонному аппарату, поэтому зафиксирована была только часть беседы, исходившая от Жеана. Однако, он называл абонента "мой малыш Франсуа" – а это, конечно же, был исчезнувший Барбье – и сказал по французски:

– Думаю, ты был прав. Лучше всего оставить там, где есть.

Это вызвало новый виток горячих дебатов.

– Что он имел в виду, когда сказал "Ты был прав"?

– Это значит, что мы все провалили, болван.

– Кто провалил? Меня не было в холле!

И пока они от злости и досады осыпали друг друга упреками, Жан Жеан надел свое черное пальто, взял трость и спокойно отправился на очередную прогулку.

Олетта высадил Игэна на углу Сорок седьмой улицы и Бродвея и уехал. Павший духом Игэн попытался возродить в себе угасший энтузиазм, вновь вышагивая к главному входу в "Эдисон". Неожиданно из вращающихся дверей гостиницы появился Жан Жеан и прошел мимо.

Игэн сделал ещё два шага, прежде чем застыть на месте. Он развернулся, оторопело глядя на все ту же высокую, словно парящую фигуру в черном, быстрой походкой удалявшуюся в направлении Бродвея.

Господи Иисусе, Дева Мария и святой Йозеф – не сон ли это? Или у него крыша поехала?

Он потряс головой, посмотрел на подъезд гостиницы и увидел детективов Михэна и Кахила, осторожно возникших в дверях следом за Жеаном. Заметив Игэна, один из них кивком указал в сторону, куда удалялся Жеан. Игэн также коротко кивнул в подтверждение того, что понял, и зашагал впереди детективов за Лягушатником-один.

Жеан снова спустился в метро на Сорок третьей улице. Игэн, в половине квартала позади, не мог отделаться от навязчивого ощущения, что он ещё раз переживает то, что уже было. Но теперь Жеан направился не к челноку, а на основную линию бруклинского метро, спустившись на один лестничный пролет ниже на платформу к поездам до центра.

Игэн и остальные следовали раздельно. Жеан встал к поезду "местный", в стороне от горстки других пассажиров, рассыпавшихся по платформе. Игэн предположил, что поезд, наверное, только что прошел, и, принимая во внимание субботний разреженный график движения, рассчитал, что у него есть несколько минут, чтобы доложить о ситуации на базу.

Двое других детективов неторопливо разошлись по противоположным концам платформы, пока Игэн искал телефон. Единственная кабинка, которой он мог воспользоваться, не теряя Жеана из вида, стояла в дюжине футов от француза. Игэн проглотил ком волнения в горле, прошел, внешне совершенно спокойно, мимо Лягушатника-один и устроился в кабинке.

– Пошлите все машины, которые есть, на западную сторону, – сказал он базе. – Выясните, где расположена каждая станция бруклинской линии и пытайтесь засечь его у каждого выхода на улицу на всем пути до центра. Если мы с Лягушатником-один не объявились на одной остановке, пусть парни сменяют друг друга, держась впереди нас на пару станций. Мы будем с ним. Все понятно? Не подведите. Подходит поезд. Сейчас поглядим, что он выкинет на этот раз. Я могу повесить трубку без предупреждения.

Грохочущий серо-зеленый поезд метро с визгом остановился. Двери со скрежетом открылись, пассажиры вышли, а те, кто были на платформе, вошли, – все, кроме Жеана, который невозмутимо стоял, спокойно сложив руки на рукояти своей черной трости. Когда двери закрылись, и поезд ушел со станции, на ней остались только Жеан и двое в пальто на разных концах платформы. Игэн сказал в трубку:

– Он не сел. Продолжаем разговор. Я не хочу болтаться у него на виду.

Прибыл следующий поезд и снова отправился без Жеана, и теперь Игэн, все ещё в телефонной будке, начал беспокоиться.

– Мне это не нравится, – бросил он в трубку. – Он чего-то или кого-то ждет...Боже, может, он хочет позвонить по этому телефону. – Игэн отодвинул стеклянную дверь "гармошкой" и возвысил голос, обращаясь к невидимому собеседнику на том конце линии. – Я работал во многих заведениях, барменом, официантом, даже вышибалой. Все, о чем я прошу, это дать мне шанс показать, что я умею. Я могу встретиться с вами сегодня? Я вам прямо говорю, – мне позарез нужна эта работа.

Игэн очень надеялся, что его громкий, настойчивый голос не утонул в несмолкаемом шуме подземки, и отчаянный тон отражал обеспокоенность человека, борющегося за существование.

На платформе появились ещё несколько человек, одна из них – женщина средних лет в зеленом пальто из магазина "Келли" и с желтым платком на голове – остановилась рядом с телефонной будкой Игэна. Жеан подошел к ней, оказавшись в менее, чем шести футах от детектива. Француз элегантно приподнял шляпу и заговорил с женщиной. Наверное, спрашивал, как ему проехать, – подумал Игэн, поскольку женщина кивнула, и Жеан, отвесив легкий поклон, повернулся и стал ждать следующего поезда. Игэн пристально оглядел женщину в зеленом пальто и решил, что она всего лишь случайный прохожий.

Еще один "местный" с грохотом въехал на станцию, и Лягушатник-один, казалось, направился к краю платформы.

– Думаю, мы отправляемся, – буркнул в трубку Игэн.

Жеан вошел в вагон.

– Пока, – сказал Игэн, кладя трубку на рычажок, вышел из будки и поспешил к вагону, в который зашел Жеан. Михэн и Кахил сели в конец и начало поезда.

Жеан сидел в передней части вагона, равнодушно глядя на рекламные плакаты напротив. Кроме Игэна, в вагоне было всего пять или шесть пассажиров. Детектив занял место в середине вагона, через скамью от Лягушатника, отвернувшись, но краешком глаза удерживая черную фигуру в поле зрения. Когда поезд отошел от Таймс Сквер, Игэн, поглядев направо, увидел Михэна в соседнем вагоне сразу за ними, видимо готового к действию, Кахил, также в полной готовности, ехал в вагоне впереди них.

Поезд остановился на следующей станции. Жеан спокойно поднялся и встал, изучая схему метро рядом с дверьми. Игэн хмуро улыбнулся про себя: ну и пройдоха; двери откроются, и ты будешь выжидать до последней секунды, а потом – бац! выйдешь из вагона – а я, предполагается, так и буду сидеть здесь, как последний болван. Он надеялся, что другие полицейские тоже были наготове.

Двери открылись. Какой-то мужчина прошел на выход мимо Жеана; тот не тронулся с места. На долгую секунду действие словно застыло. Затем, когда створки дверей с шипящим звуком начали сходиться, Жеан вставил свою трость между резиновыми манжетами дверей; все двери тут же снова открылись. Жеан быстро вышел. Игэн прыжком пересек вагон и выскочил наружу через другой выход из вагона, когда двери уже опять закрывались.

Он широко улыбнулся, но улыбка быстро погасла.

Куда делся Жеан?

Того нигде не было видно. Михэн и Кахил тоже успели выбраться из вагона и теперь направлялись к Игэну. Поезд начал отходить от станции. Кроме них троих, на платформе не было ни души. И тут в окне вагона, который, казалось, только что покинул Жеан, появилась знакомая фигура. Лягушатник-один, слегка поклонившись, улыбался полицейским и галантно помахивал рукой в перчатке. Через мгновение поезд с грохотом унесся в черноту тоннеля, а с ним исчез и Жан Жеан. Не было ни одного шанса успеть перекрыть все выходы на этой длинной линии.