Никто из подозреваемых не дал о себе знать до обеда в пятницу 12 января. Игэн в конце концов на несколько часов отправился домой, поспать в собственной постели и переодеться. Но прежде чем покинуть "Викторию", постарался выяснить, каким образом Барбье ускользнул от него прошлой ночью. Он обнаружил, что один из четырех лифтов отеля мог опускаться ниже уровня вестибюля к накрытой тентом террасе, находившейся на одном уровне с улицей. Барбье, очевидно, воспользовался этим лифтом и просто вышел на улицу через бар.

Вскоре после полудня, в 12. 30, агент Джэк Рипа и детектив Джим Гилди увидели, что лягушатник – два вышел через главный вход "Виктории" и через несколько секунд присоединился к вышедшему из соседнего отеля "Эбби" лягушатнику – три Ж. Морену. Сопровождаемые Рипой и Гилди, оба неторопливо пошли на восток, пересекли Шестую Авеню и свернули на Рокфеллер Плаза. Стоял яркий, ясный зимний день, воздух бодрил, но не обжигал, как накануне. Французы остановились у мраморного ограждения, окружавшего сверкающий льдом каток, и стала наблюдать за конькобежцами в красочных костюмах, стремительно летящими и кружащимися под веселую громкую музыку.

Примерно через десять минут Барбье и Морен отделились от группы зрителей, проводивших здесь обеденный перерыв, и направились к зданию Рокфеллер-центра. Рипа и Гилди торопились, чтобы не потерять лягушатников из вида в толпе народа внутри центра. Французы, казалось, не спешили, как обычные туристы, как вдруг метнулись в коридор к лифтам. Полицейские рванулись следом, но было слишком поздно. Барбье и Маури уже растворились в сложном лабиринте массивного здания Рокфеллер-центра.

Примерно в это же время на далекой шестьдесят седьмой улице в Бруклине Эдди Игэн, выглядевший уже лучше и чувствовавший себя бодрее, сидел в своем "конвейре" с агентом Арти Флюром и ждал, чем же займется Пэтси Фуке. Все утро, вернувшись в 2 часа ночи со скоротечной встречи с французами, Пэтси Фуке не выходил из дома.

За несколько минут до часу Пэтси с Барбарой появились на крыльце. На нем было пальто, на ней – короткая меховая куртка для автомобильных поездок. Супруги сели в бело-голубой "олдсмобиль", стоявший возле дома.

– Похоже, Пэтси любитель голубого, – заметил Игэн. – Эта машина голубая, другая тоже голубая, и внутри дома у них все голубое. Что это его так тянет на голубое?

Они выехали вслед за "олдсмобилем" на скоростную автостраду, по которой добрались до Вильямсбурга, где Пэтси с женой зашли в свою закусочную, в которой сейчас хозяйничал тесть Пэтси. Игэн связался по радио с базой и узнал, что его другу Барбье снова удалось ускользнуть, на этот раз вместе со вновь прибывшим Мореном. Других новостей не было.

– Этот Барбье – та ещё штучка, – сказал Игэн Флюру. – Мы собрали сюда две-три сотни копов со всей округи, а он все равно три раза за сутки от нас ушел.

– Ты думаешь, он почувствовал, что пахнет жареным? – спросил агент.

– Вполне мог. Все они могли. А может быть, они ничего и не почувствовали. Парни такого сорта привыкли оглядываться, много раз им мерещились вещи, которых не было и в помине. Они бы стали прятаться за дерево даже окажись одни на необитаемом острове. Но до тех пор, пока мы не наступим им на ногу, есть шанс, что они приведут нас туда, куда надо.

– Значит все, что от нас требуется – не упустить их, просто ждать и смотреть.

Примерно через полчаса Пэтси с Барбарой вышли из закусочной и вновь сели в "олдсмобиль". Они поехали назад по забитой машинами Гранд Авеню и выехали на Вильямсбург Бридж, направляясь в Нью-Йорк. Как и в прошлую ночь, Пэтси вместо Деланси направился к Хьюстон Стрит и въехал на ведущие в верхний город полосы Ист Ривер Драйв. Однако, в этот раз он игнорировал выезд на Сорок вторую улицу и продолжал двигаться по Ист Ривер Драйв к Шестьдесят первой улице, где и свернул. Там он сделал правый поворот на Йорк Авеню, идущую к северу. На ближайшем углу Семьдесят девятой улицы "олдсмобиль" остановился, и Пэтси задним ходом въехал на стоянку. Игэн проехал дальше и приткнулся сразу за Семьдесят девятой. В зеркало заднего вида Игэн видел, как Пэтси вышел из машины и пересек Семьдесят девятую, направляясь вверх по Йорк Авеню в их сторону. Барбара осталась в "олдсмобиле".

Флюр развернул газету и, сделав вид, что поглощен чтением, спрятал за ней лицо, тогда как Игэн, надвинув шляпу на лоб, изучал фасады зданий на Йорк Авеню. Это был солидный район, где многоэтажные жилые дома соседствовали с небольшими магазинами.

Пэтси неторопливо прошел мимо них. Когда он достиг Восьмидесятой улицы, Игэн выскользнул из "конвейера".

– Посмотрим, куда он отправился, – сказал он и бросил на ходу: – Сообщи ребятам, где мы.

Пэтси миновал квартал до Восемьдесят первой улицы, где свернул направо и прошел ещё один квартал к современному жилому дому на юго-восточном углу Восемьдесят первой и Ист Энд. Игэну трудно было совместить такого бандита как Пэтси и этот фешенебельный район высотных роскошных жилых зданий с подземными гаражами, где личные шоферы одеты в черное, а горничные в крошечных белых наколках выгуливают карликовых пудельков. Всего лишь в нескольких кварталах к северу был расположен Карл Шюц Парк, полоска зелени над Ист Ривер, где размещалась Грэйси Мэншн – резиденция нью-йоркских мэров.

Пэтси вошел в здание на углу – Ист Энд Авеню, 45. Игэн выждал пару минут, затем вошел в богато обставленный вестибюль. Там никого не было, однако кто-то поднимался на лифте. Он проследил за табло и, отметив, что тот остановился на пятнадцатом этаже, вышел просмотреть список жильцов на входной двери. Он не знал никого из обитателей пятнадцатого этажа, но это ничего не значило, Пэтси легко мог пешком спуститься или подняться на другой этаж. Зачем Пэтси нанес неожиданный визит туда, где он никогда не бывал за все месяцы наблюдения за ним? Детектив не спеша перешел улицу и стал ждать на дальнем углу.

Примерно через пятнадцать минут Пэтси вышел и зашагал к оставшейся в трех кварталах машине. Перебросившись несколькими словами с женой, он запустил мотор и отправиться обратно в Бруклин.

Пока Игэн и Флюр вслед за Пэтси Фуке ехали по Ист Ривер Драйв в деловую часть города, лягушатник один – Жан Жеан – впервые в этот день дал о себе знать. В 2. 45 он появился в вестибюле "Эдисона", одетый для прогулки. В вестибюле или в непосредственной близости находились детективы Сонни Гроссо и Дик Олетта, а также агент Фрэнк Уотерс.

Жеан вышел из отеля на Сорок седьмую улицу, прошел по Бродвею до Пятьдесят первой улицы, а оттуда на восток. Он двигался непринужденно, явно наслаждаясь морозным январьским воздухом, демонстрируя всем своим поведением полную беззаботность. Жеан пересек Седьмую Авеню, но вместо того, чтобы направиться в "Викторию" или "Эбби", как ожидали полицейские, вошел в отель "Тафт", на углу Пятьдесят первой, как раз напротив тех отелей, где жили его соотечественники.

Жеан зашел в парикмахерскую в вестибюле отеля и почистил там туфли. Затем купил в киоске газету и присел на кольцевой диван красной кожи в центре вестибюля. Три полицейских, следовавших за ним, рассредоточились вокруг: один остановился у телефона доложить в штаб-квартиру о местонахождении лягушатника один. Полиция сосредоточила основное внимание на Жеане, который выступал в качестве ключевой фигуры преступного сговора, конечно, если бы этот сговор удалось доказать. В полиции были убеждены: за всеми действиями стоит Жеан.

Лягушатник один спокойно сидел, читая нью-йоркскую "Джорнэл-Америкэн". Он был поглощен изучением статьи на первой полосе – одним из серии репортажей асса криминальной журналистики Джима Хорана, предсказывавшего распространение наркомании в мегаполисе.

В течение следующего получаса более дюжины детективов просочились в вестибюль отеля "Тафт", в полной уверенности, что вот-вот начнется акция. Некоторые из них были весьма странно одеты. Сегодня вечером в Мэдисон Сквер Гарден должны были начаться зимние легкоатлетические соревнования, и отели в центре города были заполнены спортсменами, представляющими колледжи и спортивные клубы всей страны. Поэтому постороннему наблюдателю не показалось бы странным, что группы шустрых молодых людей в кедах и мешковатых спортивных костюмах с названиями различных любительских спортивных организаций собрались в вестибюле этого отеля, который издавна был популярен среди туристских групп.

"Спортсмены" сновали вокруг, как это делали другие полицейские в нормальных уличных условиях, стараясь не упускать Жеана из вида и в то же время избегая смотреть прямо на него. И тут, в 15. 30 произошло неожиданное происшествие, весьма неприятное. Невероятно, но лягушатник один исчез из окружения! Никто не заметил, как это произошло. Холл был полон сконфуженным гомоном, в котором выделялись отдельные возгласы типа: "Куда он, черт побери, подевался?" и "Он же был здесь всего минуту назад!"

Еще более обескураживающим, чем сам факт исчезновения элегантного Жеана из под самого носа полиции, было то, что он, вероятно, разгадал их маскарад и был осведомлен о массированной слежке.

Хотя, на самом деле, ситуация была не так уж плоха, как это показалось в первый момент. Жеану каким-то образом удалось выскользнуть незамеченным из отеля, но на улице его засекли Джэк Рипа и Джимми О'Брайен. Те шли за ним, пока он бесцельно слонялся по Бродвею, рассматривая витрины. Затем около четырех Жеан купил билет в кинотеатр документальных фильмов "Транс-Люкс" на Сорок девятой улице. Когда он вошел внутрь, О'Брайен поспешил обратно в "Тафт", сообщить Сонни и остальным, где находится лягушатник один, Рипа ждал снаружи, деля свое внимание между входом и пожарным выходом.

Теперь большая группа агентов собралась возле "Транс-Люкса". Сонни, О'Брайен и Рипа вошли в кинотеатр, Стараясь не обнаружить себя в полупустом зале, они высматривали Жеана, но не смогли его найти. Вернувшись на Бродвей, стали думать, что делать дальше. В это время прибыл глава федеральных агентов Джордж Гэффни.

Гэффни был маленьким жилистым старым волком, который почти никогда не позволял себе поддаваться минутным слабостям. Когда Рипа и Сонни описали затруднительную ситуацию, Гэффни сказал:

– Давайте зайдем ещё раз.

Оставив остальных в конце зала, Гэффни скинул пальто и шляпу и на цыпочках быстро спустился по центральному проходу к первому ряду, затем, как заправский управляющий кинотеатром, повернулся и прошел обратно, бросая взгляды влево и вправо, как будто подсчитывал пустые места в зрительном зале.

Присоединившись к остальным детективам, он прошептал:

– Он в шестом ряду, семнадцатое место справа.

Затем Гэффни оделся и вышел из кинотеатра.

Вскоре полдюжины агентов уже сидели вокруг Жеана, изучая кинохронику.

К тому времени когда лягушатник один вышел из "Транс-Люкса", Эдди Игэн уже присоединился к дюжине детективов, окруживших кинотеатр. До этого Игэн проводил Пэтси и Барбару Фуке обратно к ним домой в Бруклин, где Пэтси отправился в магазин купить себе спортивный костюм, а его супруга засела в косметическом салоне. Когда им в помощь неожиданно прибыл агент Джим Бэйли, Игэн оставил супругов Фуке на него и Арти Флюра, а сам отправился в центр города. Он побродил вокруг отелей "Виктория" и "Эбби", но оставленные там агенты сообщили, что пока нет никаких известий о Барбье и Морене. Другие группы детективов следили за отелями "Тафт" и "Эдисон", а заодно и за "Рузвельт-отелем". Кроме того круглосуточно наблюдали не только за домом Пэтси, но и за их закусочной, домом его родителей на Седьмой улице и квартирой, где жили Тровато. Такое же внимание уделялось квартире Тони Фуке в Бронксе и окрестностям "Пайк Слип Инн" в деловой части города. Трудно было представить, чтобы главари преступной группы могли сделать хоть одно движение, скрытое от полиции и без её мгновенной реакции. А все считали, что этими главарями являлись Пэтси и Жеан.

Выйдя из "Транс-Люкса", Жеан предстал скорее сценической фигурой, нежели реальным человеком, превосходным исполнителем роли, крайне нуждающемся в глотке воздуха после генеральной репетиции. Игэн и Сонни почти восхищались этим человеком, настолько хладнокровно и уверенно он себя вел.

Им было интересно, о чем он думал, когда остановился на углу Сорок девятой улицы, скромно огляделся по сторонам, а затем пошел сквозь толпу вниз по Бродвею, поигрывая свей тростью. В самом ли деле он понял, что за ним следят, или только предпринимал обычные меры предосторожности, убив два с половиной часа в кинотеатре? Или же он намеренно выключил себя из игры, пока два исчезнувших француза завершали операцию? Казалось, тот факт, что Пэтси весь день находился "под колпаком" исключал такую возможность, но ведь Пэтси скрылся от наблюдения, по меньшей мере, на пятнадцать минут в том жилом доме на Ист Энд Авеню. Барбье и Морен могли там с ним встретиться и совершить обмен. А как насчет синего саквояжа прошлой ночью? Что было в нем? И что с ним случилось? Переполненные вопросами и сомнениями Эдди и Сонни вместе с незаметными агентами вокруг сопровождали лягушатника один в "Эдисон".

Там Жеан просмотрел стеллаж для почты, однако для него ничего не было. Он взглянул на часы: 6. 45 вечера. Жеан вышел на сорок шестую улицу и остановил такси. Пока Сонни оставался в "Эдисоне", Игэн и Фрэнк Уотерс, ждавший в вестибюле, включились в преследование француза.

Такси, проехав центр города, привело их к Третьей Авеню, там повернуло на север, затем у Пятьдесят второй улицы повернуло направо, остановившись на полпути ко Второй Авеню, перед рестораном под названием "Ла Клош дэ Ор". Игэн и Уотерс, наблюдавшие, как Жеан вошел в ресторан, пошли по противоположной стороне Пятьдесят второй улицы, пока не нашли места, откуда открывался довольно приличный вид внутрь маленького уютного кафе в деревенском стиле. Жеан сидел один за двухместным столиком, хозяин кафе с легким поклоном протягивал ему меню.

– Похоже, предстоит встреча, – заметил Уотерс.

– Может быть. Во всяком случае, такое ощущение, что он пробудет здесь некоторое время. Ты пообедал, Фрэнк?

– Давно.

– Почему бы тебе не перекусить? – предложил Игэн. – Я недавно съел сэндвич и могу остаться здесь.

– Хорошая мысль. Тогда, до встречи, – кивнул агент и отправился к своему автомобилю.

Игэн не спеша прошелся до Второй Авеню, затем мимо "Ла Клош дэ Ор" обратно до Третьей Авеню и, наконец, пристроился в тени кирпичного строения напротив ресторана, где закурил сигарету, прикрывая пламя зажигалки ладонью.

В "Эдисоне" Сонни тоже удалось выкроить время, чтобы перекусить в кафетерии. Его желудок снова начал шалить на нервной почве, поэтому он позволил себе чизбургер, зеленый салат и два больших стакана молока. Он вспомнил, как его мать часто говорила, что молоко – лучшая еда на пустой желудок.

К 7. 30 Сонни вернулся в вестибюль. Агенты, следившие за отелем, не имели новой информации о Жеане с тех пор как Фрэнк Уотерс доложил, что Эдди Игэн наблюдает за французом, который сидит в ресторане на Пятьдесят второй улице. Сонни решил подъехать туда и составить своему партнеру компанию. Прогревая мотор олдсмобиля, он включил рацию. Кто-то сообщал о Пэтси Фуке.

– Едет в своем голубом "бьюике" по Гранд Авеню. Очень сложная обстановка на маршруте, полно народу. Сейчас он, похоже, сворачивает на Вильямсбург Бридж. – Последовала пауза. – Да, он на мосту. Направляется в Манхэттен. Есть кто-нибудь возле "Пайк Слип"?

Короткие отзывы нескольких голосов стали свидетельством того, что Пэтси под контролем. Сонни взял в руку микрофон.

– Говорит Туча. Кто его пасет?

– Флюр и Бэйли.

– С ним есть кто-нибудь?

– Он один.

Сонни слышал, что агенты вслед за Пэтси пересекли Ист Ривер.

– Теперь съезжает с моста на Деланси стрит. Ох ты, он поворачивает направо, к верхней части города. Сворачивает к Хьюстон Драйв. Приближается к Драйв. Он уже на Драйв, едет к верхней части города по Драйв.

– Назад к отелю "Рузвельт"? – спросил себя Сонни. – А почему бы и нет? Ведь именно там он встречался с французами последние два дня.

– Снова Туча. Я на западной стороне у "Эдисона". Собираюсь двигаться на восток. Думаю, он опять собирается к "Рузвельту". Дайте знать, когда он съедет с Драйв.

Пока Сонни двигался по улицам города, металлический радиоголос Арти Флюра продолжал комментировать перемещения Пэтси.

– Проехал Четырнадцатую...проехал Двадцать третью... – Сонни захотелось, чтобы Игэн и Уотерс оказались рядом с ним. – Сейчас проезжает Тридцать четвертую. Он едет довольно быстро. Машин не так много. Он перестраивается в левый ряд, похоже, собирается выехать у Сорок второй. – Сонни доехал по Сорок восьмой до Пятой Авеню. Он подождал подтверждения. – Совершенно верно, на Сорок вторую улицу! – крикнул Флюр.

– Все машины, находящиеся поблизости, – передал по радио Сонни, – займите позиции вокруг отеля "Рузвельт".

Он быстро пересек Пятую Авеню по направлению к Мэдисон. Напротив отеля "Рузвельт" свернул к обочине и погасил фары. На улицах было полно пешеходов, но возле Рузвельта Сонни не видел ни одного знакомого лица.

– Продолжает двигаться по Сорок пятой, – сообщал Флюр.

Сонни взглянул вдоль улицы, пытаясь разглядеть машину Пэтси. Было 8 часов вечера. На углу у "Рузвельта" остановился автобус и закрыл вид на вход.

На другом углу, на южной стороне Сорок пятой улицы мужчина в шляпе и пальто топтался у телефонной будки, занятой другим человеком. Сонни отметил про себя: "Нервничает, хочет побыстрее поговорить с женой."

Затем Сонни передвинулся к левому окну и всмотрелся получше. Проклятье! Лягушатник три! А тип в будке оказался Барбье!

Он схватил микрофон.

– Говорит Туча. На углу Сорок пятой и Мэдисон. Догадайтесь, кого я нашел? Двух пропавших лягушатников! Они должно быть, ждут нашего парня.

– Он приближается к "Рузвельту", – сообщил Арти Флюр.

Сонни оторвал взгляд от телефонной будки. Ко входу в отель приближался автомобиль. Когда он въехал в полосу света, Сонни узнал голубой "бьюик" Пэтси. Еще две пары фар светились кварталом позади, одна из них принадлежала машине Флюра и Бэйли.

Пэтси свернул к пожарному гидранту рядом с телефонной будкой. Морен постучал по стеклу, привлекая внимание Барбье, затем обошел вокруг "бьюика" и забрался на заднее сиденье. Пэтси крутил головой во все стороны.

"Ему не хочется задерживаться здесь дольше, чем нужно", – подумал Сонни.

Через мгновение свет в будке погас, оттуда вышел Барбье и сел в машину рядом с Пэтси. На светофоре загорелся зеленый, и "бьюик" рванулся через Мэдисон.

Сонни поискал взглядом автомобиль, в котором ехали два агента, преследовавших Пэтси от Бруклина, и заметил его почти на пересечение с Мэдисон. Он щелкнул тумблером рации.

– Арти! – крикнул он, одновременно мигая фарами. – Вы, парни, притормозите, пока я не сяду им на хвост. Встаньте на место, которое они только что покинули. Я буду сигналить фарами, показывая каждый раз, куда они свернут. Все остальные будьте наготове.

Сонни повернул направо на Сорок пятую улицу. Впереди "бьюик" Пэтси ждал зеленого света. Наконец тот зажегся и Пэтси повернул налево, направляясь в деловую часть города. Сонни проскочил светофор и пристроился вслед за ними. Пэтси притормозил, левый задний фонарь замигал, он пропускал встречный поток машин, прежде чем повернуть на Сорок четвертую улицу.

– Они собираются въехать на Сорок четвертую, обратно к Мэдисон, – сообщил Сонни по радио другим полицейским машинам, находящимся поблизости. Он представил себе, как Флюр и Бэйли, покинув стоянку напротив отеля "Рузвельт", поворачивают к Сорок четвертой и Мэдисон.

Тем временем "бьюик" маневрировал на пятачке между Пятой и Мэдисон. Сонни тоже прижался к обочине поодаль от него. Все трое вышли из машины и Пэтси закрыл дверцы. Они перешли через дорогу к бару-ресторану "Гэйм Кок", работавшему под английский паб. Сонни знал, что это любимое место представителей рекламного и издательского бизнеса в Гранд Сентрал Дистрикт. В пятницу, в 18. 15 ресторан был заполнен, главным образом, младшими сотрудниками фирм. Некоторые флиртовали с шикарными молодыми ассистентками редакторов или их секретаршами. Пэтси и французы отыскали кабинку и были заняты выбором напитков, тогда как Сонни едва удалось втиснуться в толпу в конце стойки. Он заказал себе сладкий вермут со льдом.

Троица сидела вокруг полукруглого стола, склонившись над коктейлями; сблизив головы, они явно вели серьезный разговор. Сонни экономно потягивал приторный напиток, лишь изредка бросая взгляды в их сторону. Его больше заботило, заняли ли уже полицейские машины свое место вокруг ресторана. Примерно через пятнадцать минут Пэтси встал, огляделся и направился в телефонную кабину.

Там он провел около десяти минут. Сонни видел, как он опускал по меньшей мере одну дополнительную монету. Затем вернулся к столу и провел интенсивную дискуссию с двумя лягушатниками. Страсти накалялись, о чем Сонни мог заключить по энергичной жестикуляции всех участников. Затем они сделали перерыв в дискуссии, заказывая выпивку по второму кругу: Пэтси хайболл, французы брэнди. Через десять минут Пэтси снова поднялся и отправился к телефону.

Очевидно, у них какие-то проблемы, – подумал Сонни, – и дело ещё не улажено."

А на Пятьдесят второй улице, между Третьей и Второй Авеню уверенность Эдди Игэна в том, что Жан Жеан ожидал кого-то в "Ла Клош дэ Ор" все таяла. Детектив, сначала подпиравший кирпичную стену на другой стороне улицы, затем расхаживавший по кварталу, был уверен, что лягушатник один заранее назначил встречу в маленьком французском ресторанчике. Но тот просто сидел там, очевидно, наслаждаясь хорошей кухней, и откупорив маленькую бутылку вина. Никто не подходил к нему, кроме метрдотеля и официантки. Однажды, около восьми часов он поднялся и пропал из вида, вернувшись через несколько минут. Вполне возможно, ходил в туалет или позвонить по телефону. После этого ничего интересного не происходило, француз всецело отдался еде и напиткам. Чуть позже восьми вернулся Фрэнк Уотерс и сообщил Игэну новости о Пэтси, который посадил в машину пропавших лягушатников. После этого они стали ждать вместе, укрывшись от постороннего глаза напротив "Ла Клош дэ Ор".

К девяти часам Игэн почти опустошил пачку "Кэмела", когда Жеан, очевидно, собрался уходить. Улыбаясь и учтиво раскланиваясь, он заплатил по счету, собрался с силами и вышел на Пятьдесят вторую улицу, где глубоко и с явным удовольствием глотнул свежего воздуха и зашагал на запад, в сторону Третьей Авеню. Игэн и Уотерс по отдельности последовали за ним, довольные, что, наконец-то отправляются в новое место.

Вопрос – куда именно, однако, оставался без ответа. Жеан шел медленно и будто без определенной цели в сторону Вест Сайда. Он то и дело останавливался, заглядывая в витрины шикарных автосалонов на Парк Авеню и магазинов мод вдоль Пятьдесят седьмой улицы. На Пятой Авеню он неожиданно повернул в сторону Парк Авеню и прошел по диагонали через Гранд Арми Плаза, мимо большого фонтана и подсвеченной скульптуры, по двору величественного отеля "Плаза".

– Это здесь, – решил Игэн, наблюдая с угла Бонвит Теллерз на Пятьдесят восьмой улице, – он встречается с кем-то прямо здесь, в открытую. – Он помахал Уотерсу через Пятую Авеню. Однако Жеан вновь отправился в путь.

– Нет, – подумал Игэн, – он пойдет в Плаза.

Но лягушатник один миновал вход в отель, его широкие ступени, заполненных нарядно одетыми людьми, и повернул к Сентрал Парк Сауз.

Внутри Игэна нарастало раздражение. Сколько же будет продолжаться эта дурацкая прогулка? Куда он их приведет? Когда это, черт побери, кончится?

Жеан повел их к следующему перекрестку, где постоял минуту у отеля "Сэнт Мориц", прежде чем продолжить путь на юг по Америкас Авеню. Когда Игэн завернул за угол, помахав рукой Уотерсу, Жеан почти пересек Пятьдесят восьмую улицу. Оказавшись на тротуаре на той стороне, он поколебался, затем направился к ярко освещенному бару, несколько секунд вглядывался в его окно и, наконец, вошел внутрь.

Бар назывался "Тандерберд". С удобной точки на противоположной стороне улицы Игэн и присоединившийся к нему Уотерс смогли увидеть, что бар практически пуст, хотя было уже десять часов вечера. Лягушатник один сел у стойки бара и заказал выпивку. Кроме француза, как смог разглядеть Игэн, в баре была только вызывающе одетая блондинка с пышной яркой прической, сидевшая через несколько стульев от него. Жеан тоже обратил на неё внимание, пожирал её глазами, улыбаясь и поднимая свой бокал.

– Что это за девица? – вслух размышлял Игэн.

– Похожа на проститутку, – сказал Уотерс.

Они подождали на улице, пока в бар не зашли ещё несколько посетителей, и только тогда вошли сами. Жеан к тому времени подсел к блондинке и они были увлечены милой беседой. Игэн и Уотерс заняли крошечной столик в глубине комнаты, где потемнее, и заказали две порции водки и тминное пиво. Игэн сходил к телефону и сообщил на базу о теперешнем местонахождении лягушатника один. В свою очередь, ему рассказали, что за последний час, с девяти вечера, Пэтси Фуке с двумя французами протащил за собой через полгорода в нервной гонке около двадцати машин, заполненных полицейскими и федеральными агентами.

Игэн вернулся к столику и едва успел выложить Уотерсу последние новости, как в дверь бара с улицы протиснулось знакомое лицо, Дик Олетта. Он сразу же их заметил и направился к ним, пройдя позади француза и женщины.

– Садись, – предложил Игэн.

– Не могу. Зашел, чтобы посмотреть, не зашли ли сюда Пэтси или два других француза.

Уотерс с отчаянием простонал:

– Только не говори мне, что их окончательно потеряли!

– Нет. Мой партнер и я просто потеряли их где-то рядом, а я слышал, что вы здесь. У нас на них задействовано около двадцати машин. Кто-нибудь их зацепит.

– Какого черта они замышляют? – спросил Игэн.

– Будь я проклят, если что-нибудь понимаю, – покачал головой Олетта. – Ну, пойду обратно к ребятам. – Он осторожно взглянул в сторону стойки бара. – Я вижу, старый лис распустил хвост. Помощь не нужна?

– Нет, я не представляю, что он затевает, но до сих пор вел себя смирно. Мы с Фрэнком с ним справимся.

Но тут Уотерс встал.

– Эдди, если ты не возражаешь, я присоединюсь на время к Дику. Вернусь позднее.

Олетта и Уотерс вышли, оставив Игэна следить за Жаном Жеаном в одиночку.

Сонни Гроссо был растерян и огорчен. С тех пор, как около девяти вечера Пэтси с друзьями покинули "Гэйм Кок" на Сорок четвертой улице, они всех изрядно измотали. Как только Пэтси завершил свой второй телефонный разговор, они заплатили по счету и отправились к "бьюику". Через минуту за ними последовал Сонни. В дверях соседнего магазина обуви его ожидал специальный агент Бен Фитцджеральд. В машине Сонни в квартале оттуда краснолицый Фиц, сверкая глазами за стеклами очков, сообщил, что все прилегающее пространство нашпиговано детективами: часть пешие, большинство на машинах.

Также как и прошлой ночью, когда ему на время удалось оторваться от преследования, Пэтси двинулся кружным путем по Мэдисон Авеню на север. Но в этот раз сюда стянули столько сил, что даже такому искусному водителю, как Пэтси, не удалось перехитрить преследователей. В полицейском эфире то и дело звучали короткие сообщения.

– Вот он! ... Я его вижу... Перехвати его на Пятой...Кто-нибудь снимите его с Пятьдесят четвертой... Мы сели ему на хвост... Кто на углу Парк и Сорок девятой?

Радиочастота, используемая полицейскими при слежке, являлась тщательно охраняемым секретом. Один из донов мафии как-то выкрал полицейский переносной радиопередатчик, но у преступной организации не нашлось специалиста по электронике, способного переделать устройство на новую частоту, быстро введенную полицией вместо старой, едва стало известно о краже. Поэтому полицейские могли без опаски переговариваться по радио, хотя никогда при этом не называли имен подопечных.

– Он поехал на запад по Сорок седьмой... – разнеслось по эфиру, и объединенные силы полиции и правительственных агентов выстроились в сложную структуру преследования.

Одна машина может следовать за "бьюиком" квартал, затем уступить место другой, подъехавшей из боковой улицы, и та теперь будет болтаться следом за Пэтси. Или вдруг "бьюик" сделает поворот, а преследующая полицейская машина продолжит движение, но тогда уже другая машина будет ждать его в квартале, куда он только что въехал, и возьмет на себя дальнейшее преследование. Это было сложно, но благодаря опыту, инстинкту и смелости работало. Тем не менее, Пэтси превратил гонку в волнующее, а временами и опасное дело. Он вел машину, как голливудский каскадер, то въезжая на улицу, то выезжая с нее, проносясь в одном направлении, затем в другом, дважды объехав все городские кварталы. И за все время полицейские машины ни разу ни с кем не столкнулись ни на перекрестках, ни при сложных маневрах, когда они уходили с пути Пэтси и других полицейских машин.

Преследование продолжалось в бешеном темпе почти два часа. И все это время Пэтси не покидал центральной части Манхэттена, ограниченной Сорок второй улицей с юга, Бродвеем с запада, Пятьдесят седьмой улицей с севера и Третьей Авеню с востока, приблизительно сто городских кварталов.

К 22. 45 Сонни почувствовал, что если гонка продолжится, он сойдет с ума. Он и Фитцджеральд, должно быть, побывали в каждом из этих ста кварталов. Вместе с Уотерсом, присоединившимся к преследованию с Диком Олеттой, Сонни руководил мобильной слежкой. Они не потеряли "бьюик", но по мере приближения ночи Сонни все больше тревожил вопрос об истинных намерениях Пэтси. В самом ли деле он старался сбить хвост? Или, быть может, он с компаньонами производили генеральную репетицию невероятно сложного замысла? Или просто развлекались, получая наслаждение при виде невероятных усилий полиции? Кроме того, Сонни постоянно сверлило сомнение: а может быть, пока эти трое играли роль приманки, настоящее дело совершалось где-то в другом месте и людьми, о которых полиция даже не подозревала?

Эти размышления Сонни постепенно уступили место другим заботам, когда ровно в 23 часа голубой "бьюик" впервые за последнее время не сворачивал с прямого пути вот уже несколько кварталов. После того, как Пэтси повернул с Шестой Авеню на восток, на Сорок шестую улицу, он уже пересек Пятую, Мэдисон, Парк и Лексингтон Авеню и все ещё двигался на восток. Странно, но прямой маршрут доставлял больше трудностей для полицейского преследования: при этом сводился на нет эффект наличия большого числа машин, курсирующих в различных направлениях, и значительно уменьшалось количество машин, способных следовать по пятам за Пэтси.

На Второй Авеню Пэтси круто свернул направо и помчался в деловую часть города. Ему повезло со светофорами на нескольких перекрестках, на других он проскочил на красный свет, так что, когда он пересекал Тридцать четвертую улицу, продолжая движение по Второй Авеню, Сонни и Фитц из искаженных радиосообщений поняли, что только им и ещё одной машине, в которой были Джимми О'Брайен и Джэк Рипа, удалось удержаться за Пэтси с французами. Однако другие уже были на подходе.

На Двадцать четвертой улице Сонни увидел, что Пэтси свернул влево, к Ист Ривер. Это был район старых строений из серогрязного кирпича – именно тут жили родители Сонни, когда он родился. Но возможности предаваться ностальгии не было. Пэтси остановил "бьюик" на углу Двадцать четвертой улицы и Первой Авеню, напротив Больницы ветеранов и большого медицинского комплекса Бельвью. Его пассажиры вышли, и, как только дверца за ними щелкнула, "бьюик" завернул за угол и помчался вверх по Первой Авеню.

– Кто возьмет Пэтси? – крикнул Фитц в микрофон. Сонни остановил "олдсмобиль" на на полпути к Первой Авеню, наблюдая за французами. – Он свернул с Двадцать четвертой и направляется вверх по Первой Авеню!

– Мы возьмем его, – откликнулся Джимми О'Брайен, проносясь мимо них.

Сонни вышел из машины. Барбье и Морен прошли назад по Двадцать четвертой улице пару дюжин ярдов и вошли в обшарпаный бар на северной стороне улицы. Детектив остановился у захудалой бакалейной лавочки, открытой, несмотря на позднее время, как раз напротив бара. Для чего предназначалась эта развалюха, можно было узнать только из красной неоновой надписи "БАР" над входом. Окна заведения были мутные, поэтому Сонни не мог сказать, что делали "лягушатники" – выпивали после длительной экскурсии под руководством Пэтси, просто отдыхали или беседовали по телефону. Внезапно подумав, как обстоят дела у его партнера Игэна с другим лягушатником Жеаном, Сонни зашел в бакалейную лавку. Запах был итальянский, как дома. Он выбрал ванильный кекс и попросил кока-колу. Затем подошел к окну лавочки и, развернув целофановую обертку на кексе, сосредоточился на двери бара.

Но едва он успел проглотить кусочек кекса, запив глотком кока-колы, как французы вышли. Сонни отодвинулся вглубь лавки. Французы, очевидно, смотрели вдоль Первой Авеню. Барбье поднял руку и рядом остановилось такси. Сонни выбросил колу с кексом и выбежал на улицу. Помахав Фитцу, чтобы тот его подхватил, Сонни побежал к углу проследить за такси, удалявшимся на север по Первой Авеню.

Подъехал Фитц, и они с Сонни последовали за такси с французами через весь город к Вест Сайду, вверх по Восьмой Авеню к междугородному автовокзалу на Сорок первой улице. По дороге Фитц рассказал, что О'Брайен сидит на хвосте у Пэтси, возвращавшегося к своим традиционным объектам в Ист Энде.

Барбье и Морен перебрались из такси в автовокзал. Хорошо осведомленные, что этот огромный, шумный павильон, состоящий из секций с бесчисленными выходами, часто использовался типами, находящимися в розыске, как место избавления от преследователей, Сонни и Фитц подъехали к стоянке, где обычно останавливаются таксисты, и ринулись вслед за французами. Они могли только уповать на Бога, что вот-вот подъедут и другие машины с агентами. Главный павильон автовокзала был, как всегда в пятницу, заполнен людьми, оставшимися здесь на ночь, а также теми, чьи автобусы уходили поздно ночью в Нью-Джерси. Сонни заметил Барбье и Морена, крадущихся к выходу на Сороковую улицу. Обернувшись к Фитцу, он указал на них и крикнул:

– Беги в машину!

Сам, не теряя ни минуты, стал проталкиваться сквозь толпу пассажиров за двумя лягушатниками. Но прежде, чем Сонни оказался на тротуаре Сороковой улицы, Барбье и Морен вскочили в другое такси и умчались на восток.

Беззвучно чертыхаясь, Сонни побежал на угол Восьмой Авеню, где Фитц пытался проехать по односторонней дороге против движения. Дрожа от злости и возбуждения, Сонни выпрыгнул на проезжую часть улицы, отчаянно жестикулируя и пытаясь остановить надвигающийся поток машин, чтобы дать возможность Фитцу развернуть машину на Сороковой улице.

Чего Сонни не знал, так что "хвост" не оборвался. Услышав радиограмму Сонни, лейтенант Винни Хоукс появился на сцене почти одновременно с Сонни и Фитцем и как раз объезжал вокруг вокзала, проверяя выходы. В тот момент, когда он проезжал по Сороковой улице, вдоль южной стороны здания, лейтенант увидел выскочивших из автовокзала и садившихся в такси Барбье и Морена. Хоукс сообщил об этом по радио и погнался за ними. Сонни узнал это, как только присоединился к Фитцу и повел свой "олдсмобиль" через Сороковую улицу. Все, что им теперь оставалось – гнать машину, следуя непрерывным радиоуказаниям Хоукса.

Такси доставило французов к Центральному вокзалу. Хоукс всю дорогу плотно сидел у них на хвосте. Теперь, едва они пересекли Сорок вторую улицу и вошли в гигантское здание вокзала на углу Вандербильт Авеню, лейтенант бросил машину под виадуком Парк Авеню, перекинутым над Сорок второй улицей, и поспешил ко входу.

Теперь Барбье и Морен вели себя совершенно свободно, словно за ними никто не наблюдал. При входе в главное здание вокзала они остановились у киоска, чтобы купить свежие выпуски "Дэйли Ньюс" и "Геральд Трибюн", затем побрели к спуску в подземный этаж. Французы вполне могли сойти за старых друзей, направляющихся к пригородному поезду.

Нагло себя ведут, – подумал Хоукс, следуя за ними на приличном расстоянии, – не мешало бы иметь рядом побольше наших людей.

Он представил, как отовсюду сюда спешат машины, чтобы обложить со всех сторон вокзал. Хоукинсу пришло в голову, что груз наркотиков вполне может лежать в камере хранения вокзала. И вся сегодняшняя гонка была затеяна для передачи ключа от ящика в камере хранения.

Однако эти типы не пошли ни в камеру хранения, ни на платформу. Они отправились в "Ойстер бар", большой ресторан между первым и подземным этажами, где посетителей обслуживают прямо у стойки. Поэтому "Ойстер бар" был популярен среди пассажиров и припозднившихся прохожих. Хоукс задержался на несколько минут, делая вид, что разглядывает витрину книжного киоска. Французы сели около одной из стоек и сделали заказ. У входа в подземный этаж появился молодой мужчина, который, прислонившись к цветочному киоску, читал газету – да это Фед! Отлично. Хоукс двинулся в "Ойстер бар".

"Лягушатников" там не было.

Хоукс на мгновенье замер. Затем вспомнил, что в задней части "Ойстер бара" была стеклянная дверь, ведущая в коктейльбар, откуда существовал ещё один выход на вокзал. Вот куда ушли эти сукины дети, – выругался он про себя. Лейтенант зашел в почти пустой зал коктейль-бара, затем в мужской туалет. Не было их и там.

Через некоторое время полицейским, наводнившим вокзал и его окрестности, стало ясно, что лягушатники проскочили сквозь их сеть, оставив в дураках. Лейтенант попытался утешить Сонни.

– Они уже скрывались от нас на короткое время. Просто затаивались. Их отели перекрыты. Скоро они там объявятся.

– Сомневаюсь, – пробурчал Сонни.

– Ну, у нас ещё есть другие французы и Пэтси – тоже крупная дичь, верно?

– Надеюсь, что так.

Очевидно, Игэн все ещё "пас" Жеана в том баре на Пятьдесят восьмой улице – вот что утешало. Когда Телескоп садился на чей-нибудь след, он превращался в настоящую липучку. И Пэтси, похоже, под контролем. Рипа и О'Брайен докладывали, что он ехал к своим родным местам, там оставил "бьюик" рядом с домом матери на грязной Генри-стрит и зашел в пустовавший склад, где, по сведениям полиции, частенько ночь напролет за окнами, затянутыми джутовыми занавесками, играли в покер по крупному. Не меньше шести машин с полицейскими, в том числе и Фрэнк Уотерс, прибыли туда на помощь Рипе и О'Брайену. Пэтси все ещё был там, так они, во всяком случае, предполагали.

– Думаю, нужно сгонять в даун-таун и посмотреть, как там обстоят дела с Пэтси, – сказал Сонни.

– Хорошо, но держи с нами связь, – ответил Хоукс, дружески пожимая руку.

Когда Сонни ехал к югу по Ист Ривер Драйв, у него оставалась надежда, что хотя бы его партнер не упустил Жеана.

Эдди Игэн узнал о пропаже лягушатников два и три во время одного из своих регулярных звонков на базу около часа ночи в субботу, 13 января. К тому времени им все более овладевало чувство разочарования. Начинало казаться, что у Жана Жеана в эту ночь не было другой важной цели, как только искать подругу себе в постель, выпивать и тратить деньги. По расчетам Игэна, за три часа на стойку бара "Тандерберд" он выложил семьдесят пять долларов, чтобы поддержать перед лицом неприступной блондинки свой имидж щедрого европейца. Весь вечер он вел её осаду, уговаривая либо пойти к нему в отель, либо пригласить его к себе. А она явно продолжала разыгрывать из себя невинность, впервые имеющую дело с мужчиной. Игэн был готов побиться об заклад, что общей койкой дело не кончится.

Внутри Игэна все более нарастало чувство усталости и скуки, пока он не услышал с базы ошеломляющего известия об исчезновении других французов. Ему тут же пришло в голову, что Барбье и Морен могут направиться в "Тандерберд" на встречу с Жеаном, и пропавший было интерес к подопечному сразу возрос.

Несколько раз за вечер детектив менял место, перейдя с дальнего столика в угол бара к маленькой компании только что вошедших мужчин. Позднее он пересел к другому столику, впереди, затем опять вернулся назад. Все это – чтобы свести к минимуму возможность лягушатника один приметить рыжеволосого мускулистого парня, торчащего весь вечер в "Тандерберде".

Хотя вряд ли Жеан обращал внимание на окружающих. Он давно уже "поплыл" отравленный парами алкоголя и нестерпимым с желанием, чем не замедлила воспользоваться блондинка, значительно облегчив его кошелек. Сам Игэн флиртовал с грудастой брюнеткой лет тридцати пяти, которая зашла в бар и села у стойки рядом, явно рассчитывая "снять" его. Новая знакомая, объявившая, что её зовут Соня, попыталась затащить его в третьеразрядную гостиницу на западной Пятьдесят восьмой улице – но он отказался, под предлогом, что не может сейчас уйти – ждет приятеля. А как насчет потом?

Было уже почти три часа ночи.

Соня сообщила, что у неё самой свидание, но примерно через час она освободится. Тогда они могли бы встретиться и что-нибудь придумать. Ее лицо демонстрировали хорошо разыгранную истому, пока она диктовала адрес, нацарапанный Игэном на салфетке от коктейля. Чтобы её предложение запомнилось Игэну получше, она наклонилась, прижавшись мягким животом к его руке, пальцы ласково прошлись у Эдди между ног, а язык быстро скользнул ему в рот.

Игэн почувствовал облегчение, когда она ушла. Он был слишком озабочен делом. Пришлось снова сходить к телефону. База сообщила, что ничего не изменилось: двоих французов до сих пор не обнаружили, Пэтси все ещё под надзором на Генри-стрит. Кроме того, ему сообщили, что Дик Олетта уже сидел в его машине возле "Тандерберда", чему Игэн очень обрадовался. Если Жеан и блондинка покинут бар врозь, ему хотелось, чтобы Олетта её проверил.

Время медленно подползло к половине четвертого. Надежды Игэна на появление Барбье и Морена развеялись. Жеан слишком набрался для деловой встречи. В Тандерберде кроме Игэна и Жеана с его подругой осталась всего одна пара, и детектив стал подумывать, что пора уходить. Лягушатник один почти не различал ничего вокруг и был практически невменяем, пытаясь выбрать между рюмкой коньяка и сдачей на стойке бара. Игэн решил, что за прошедшие пять с половиной часов Жеана раскололи долларов на сто пятьдесят, и теперь он всерьез пытался облапать сидевшую рядом шлюху.

Внезапно блондинка собрала свои вещички, сунула их в черную сумочку и с шумом её захлопнула. Практически одним махом она накинула на плечи жалкую имитацию леопардовой шубы, хлопнула старого распутника по коленке и дунула к двери, а оттуда на Пятьдесят восьмую улицу. У Жеана не было ни времени, ни сил, чтобы протестовать, он так и застыл.

Не в состоянии скрыть злую ухмылку, Игэн подозвал официанта, чтобы расплатиться. Теперь настало время сматываться, пока француз не придет в себя, чтобы хорошенько осмотреться. Поплотнее закутавшись в пальто, Игэн вышел на улицу. Глоток холодного воздуха освежил его. Он огляделся вокруг; блондинка уже ушла, не было и никаких признаков Олетты, очевидно, Дик пошел вслед за ней. Игэн перешел через улицу и, поднявшись на несколько ступенек, вошел в парадное старого жилого дома. Через несколько минут из "Тандерберда", пошатываясь, вышел Жеан. Он осмотрелся вокруг, стараясь не терять равновесия, затем медленно пошел к Пятьдесят седьмой улице и Шестой Авеню. На перекрестке он призывно помахал такси, и Игэну пришлось подсуетиться, чтобы остановить другую машину, прежде чем лягушатник один не скрылся из вида.

Такси высадило Жеана на углу Сорок седьмой улицы и Бродвея, оттуда он побрел к отелю "Эдисон". В отеле Жеан взял ключ от своей комнаты, ввалился в лифт и исчез. В этот час по всему городу закрывались бары, и последние постояльцы разбредались по своим номерам. За регистрационной стойкой, "помогая" ночному портье, стоял федеральный агент. Игэн жестом предложил ему отойти в сторону и поинтересовался последними новостями. Французов до сих пор не нашли, а парни все ещё стерегут Пэтси в даун тауне.

Теперь, когда Жеан отправился в постель, и длинная неудачная ночь кончилась, Игэн сразу ощутил страшную усталость, его глаза ввалились, проступили темные круги. Но, черт возьми, он должен был что-нибудь сделать!

Его пальцы нащупали смятую салфетку из Тандерберда. Соня? Некоторое время он колебался, прежде чем скатал салфетку в комок и бросил в мусорный ящик. Нет, он лучше сядет в машину и поедет помогать товарищам на Генри стрит.

Тяжело вздохнув, Эдди направился к выходу. Затем вернулся и отыскал смятую бумажную салфетку. Кто знает, может её таланты когда-нибудь пригодятся...