©2010 Edizioni Piemme S.p.A., via Tiziano 32-20145 Milano – Italia

©Atlantyca S.p.A. – via Leopardi 8, 20123 Milano, Italia – Original title: Il Giardino di Cenere  

©Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

 

Дорогие редакционные друзья, пишу вам это письмо, находясь далеко в море. Но не спрашивайте, в каком, потому что вряд ли смогу ответить.

Короче говоря, ситуация такая: один путешествует, остальные ищут его. Другой, как вы знаете, упал в пропасть, и с ним покончено. Но вместо него на сцене появилась новая фигура. И это полная неожиданность, потому что она более двенадцати лет пребывала, так сказать, в изоляции.

У меня и в самом деле очень мало времени, чтобы подробно всё объяснить, так как соединение с Интернетом то и дело прерывается, а мне хотелось бы успеть отправить вам последнюю рукопись Улисса Мура. Как всегда, я позволил себе поправить её и дополнить недостающие части.

Что касается нас с Фредом Засоней, а он тут, рядом, то признаюсь: мы заняты интересным чтением, хотя я и не назвал бы это занятие «приятным развлечением».

Об остальном пока молчу, но поверьте, выясняются поистине поразительные вещи.

Кто бы мог подумать!

 

Глава 1. Как она сюда попала?

В коридоре кондитерской «Лакомка» скрипнула дверь – старая деревянная, ничем не отличающаяся от точно таких же других.

Впрочем, если присмотреться, кое-какое отличие всё же имелось – необычная замочная скважина с чеканной накладкой, украшенной узорчатыми завитушками, слегка поблёскивавшими в полу тьме.

Дверь скрипнула ещё раз, теперь уже громче, и тревожный звук этот эхом отозвался в пустом помещении.

Глубокая ночь, столики в кондитерской сдвинуты в угол, на полу толстый слой ила и множество других следов потопа. На прилавке чудом уцелел серебряный поднос с крошками. В воздухе по-прежнему ощущается аромат ванильного крема, изюма и кекса с цукатами. Входная дверь в кондитерскую приоткрыта, на улице ни души.

Мутный поток несёт из центра города вниз, к порту, обломки и разный мусор.

Город погружён во тьму: не горят уличные фонари, нет света в окнах домов, не светится и лампадка, которую отец Феникс всегда зажигает на колокольне.

И маяк Леонардо Минаксо на высоком мысе этой ночью тоже тонет во мраке. При мерцающем свете звёзд лишь иногда серебрится волнистое море.

Килморская бухта полностью погружена во тьму. И в ночной тишине особенно громко прозвучали удары в дверь кондитерской.

Сначала один.

Потом второй.

После третьего удара старая дверь распахнулась, впустив целый рой мошкары, жаркий, влажный и удушливый воздух.

И в проёме двери появились двое ребят. Они едва держались на ногах от усталости и, переступив порог, прислонились к стене, чтобы не упасть.

Один из них захлопнул дверь ногой, и оба стали отмахиваться от насекомых.

На голове одного из ребят смешной, похожий на кокосовый орех железный шлем со вмятиной на боку, на мальчике жёлтые шаровары, с крупными пряжками на голенях, какие носили зуавы. Грязные, босые ноги покрыты царапинами и укусами.

– Они съели меня заживо! – воскликнул другой мальчик и принялся судорожно чесать шею и красные зудящие руки. Он в лохмотьях: рваная рубашка, такие же, как у первого мальчика, штаны и изношенные кожаные сандалии. – Самая мерзкая мошкара, какая только может быть!

– И не говори! – кивнул его друг в смятом шлеме.

Ребята вышли на улицу и, убедившись, что поблизости никого нет, направились к морю.

– Хватит! – заявил мальчик в лохмотьях и побежал, на ходу срывая с себя рваную одежду и обнажая светлокожее тело, покрытое красными волдыриками.

Перепрыгнув через невысокое ограждение прибрежной дороги, он помчался по холодному песку, обогнул валявшиеся там кресло и скамейку и с разбегу бросился в воду.

Другой мальчик двигался не спеша: он снял помятый шлем, взъерошил рыжие, мокрые от пота волосы и не торопясь ступил в воду.

– Ну как, лучше? – спросил он, когда друг вернулся на берег.

– Мне казалось, крыша поедет!

– В джунглях все насекомые такие.

– Да, но… – Мальчик с волдырями на коже со злостью взглянул на низкое здание кондитерской. – Никак не думал, что они такие голодные! Смотри, сколько укусов!

Рыжеволосый мальчик зевнул, потёр глаза и подождал, пока его друг попрыгает на одной ноге, вытряхивая воду из ушей.

– Ну что, можем идти? – спросил он. – Умираю, так хочу спать.

Его приятель кивнул и, подобрав свои лохмотья, оделся. Мальчики поднялись на дорогу и молча вернулись к кондитерской.

И тут вдруг услышали, как там что-то громко щёлкнуло.

– Слышал? – спросил рыжеволосый мальчик, останавливаясь.

Прокричала чайка. Прошелестел прибой. И больше ничего.

Рыжеволосый мальчик жестом дал понять приятелю, чтобы тот подождал, и заглянул в вит рину.

Ночной воздух казался густым и неподвижным. Главная улица Килморской бухты пересекала центр города и тянулась дальше, к холмам, к старому заброшенному вокзалу.

Ставни во всех домах закрыты. И только в здании ветеринарной клиники, куда поместили горожан, пострадавших во время недавнего потопа, светились окна: там горели свечи и масляные лампы. Когда отключилось электричество, пришлось прибегнуть к старинным способам освещения.

«Лакомка» каким-то чудом избежала беды – цунами не разрушило её.

В кондитерской снова раздался щелчок.

Ребята переглянулись и вошли внутрь. В полутьме что-то двигалось по прилавку.

– Не может быть!.. – проговорил рыжеволосый мальчик.

– Как она сюда попала? – удивился другой.

На серебряном подносе сидел, явно довольный, что полакомился самым вкусным во всей Англии кондитерским кремом, котёнок пумы – совсем маленькая пума.

– Наверное, проскользнула в дверь, прежде чем мы закрыли её!

Крохотный пушистый комочек спрыгнул с прилавка и стал тереться о ноги мальчика в рваной одежде.

– Это невероятно!.. – произнёс он, прислонясь к дверному косяку, бесконечно усталый и разбитый.

– При том, как упорно преследуют тебя пума и насекомые – проговорил его приятель, надевая помятый шлем – путешествие через Дверь времени явно не для тебя.

– Что же теперь делать? – спросил мальчик в рваной одежде, с тревогой глядя на маленькую пуму, которая стала кататься по полу у его ног.

– Ну, не оставлять же её в кондитерской! – ответил его рыжеволосый друг.

И, наклонившись, поймал пуму за лапу. Та попыталась вырваться, выпустив когти, но как только мальчик взял её на руки, успокоилась. Похоже, она нисколько не боялась людей.

– Молодец, малышка! А теперь иди к своему новому хозяину.

– Я не хозяин! – возразил мальчик в лохмотьях, но уже спустя мгновение котёнок оказался у него в руках. – Рик, ради бога! Не нужна мне эта пума! Я не знаю, что с ней делать!

Маленькая пума замурлыкала, ужасно довольная.

Мальчик в помятом шлеме улыбнулся:

– Но ясно же, Томми, что ты нравишься ей!

 

Глава 2. Какую дверь выбрал Улисс Мур?

– Об этом не может быть и речи! – воскликнул Блэк Вулкан, едва Рик Баннер и Томмазо Раньери Страмби появились перед ним.

Заброшенный вокзал Килморской бухты представлял собой нечто вроде огромного здания викторианской эпохи, в котором, словно в оранжерее, выросла небольшая рощица.

Блэк Вулкан, в прошлом начальник этого вокзала, привёл в порядок фасад здания, удалив все вьющиеся растения, опутавшие его, но оставил деревья.

Перед билетной кассой, где пол когда-то покрывала плитка, образовался мягкий ковёр из мха.

– Послушай, Блэк… – начал Рик.

– И слушать не хочу, ребята! – перебил его Блэк Вулкан. – Я устал и замёрз. Чертовски замёрз. А кроме того, у меня аллергия на кошек. Поэтому, если хотите войти, оставляйте за дверями это животное.

– Но это пума!

– Хоть кенгуру – всё равно она линяет, теряет шерсть, и в доме ей не место!

Словно поняв, что речь идёт о ней, пума теснее прижалась к мальчику. Казалось, котёнок вот-вот заплачет.

– Тебе легко говорить… – вздохнул Томмазо. Блэк Вулкан строго посмотрел на Рика:

– Можете хотя бы объяснить, зачем взяли с собой это несчастное животное?

– Мы не брали. Пума сама пошла за нами… И не отставала от нас.

Томмазо смущённо улыбнулся:

– Жаль… Я просто не знаю, что делать.

Блэк вздохнул, пожал плечами, хмыкнул и наконец отошёл в сторону, пропуская ребят.

– Пусть останется здесь, среди деревьев. И думать не смейте вносить её в мою комнату.

Ребята прошли по залу ожидания вокзала. Сверху, через стеклянный купол и из окон, падал лунный свет, придавая помещению, заросшему папоротником и высокими растениями, прямо-таки фантастический вид.

Блэк шёл впереди, далеко не нарядный в своих мятых коротких штанах, обнаживших кривые ноги в огромных меховых башмаках. Открыв небольшую дверь, он стал подниматься по лестнице.

– И чтобы никаких кошек! – даже не обернувшись, напомнил он Томмазо.

Мальчики задержались. Пройдя к деревьям и осторожно отцепив от себя маленькую пуму, Томмазо опустил её на землю. Рик поспешил к двери и, открыв её и впустив друга, быстро захлопнул.

Вскоре стало слышно, как пума царапается в дверь и мяукает, но мальчики всё же сдержались и не впустили котёнка. Отвернулись и молча стали подниматься по лестнице.

С верхнего этажа лился дрожащий свет множества свечей.

– Можно? – спросил Рик, открывая дверь.

На ребят пахнуло паром, они ощутили к тому же сильный запах эвкалипта и закашлялись. Не ожидая ответа, Рик и Томмазо вошли в комнату и увидели в центре помещения два больших таза с горячей водой.

Блэк уже успел снять свои меховые башмаки и погрузить ноги в один таз. Другой таз стоял перед Джулией Кавенант. Закутавшись в шотландский клетчатый плед, она сидела, закрыв глаза, на краю продавленного дивана и вдыхала целебный аромат, исходивший от воды. Даже при неровном свете свечей было заметно, как сильно её знобит.

– Джулия! – обрадовался Рик, и девочка открыла глаза. Он подошёл к ней и, опустившись рядом, ласково обнял за плечи. Наверное, и сам удивился при этом, что отважился на такой заботливый жест. – Как дела?

– Ну… – Джулия повела плечами, заставляя Рика убрать руку. – Хуже некуда, сказала бы я.

Томмазо между тем вышел на лестничную площадку, прислушавшись к шуму, доносящемуся снизу. Когда пума перестала скрестись и мяукать, он вернулся в комнату.

– Можешь себе представить адский холод? – спросил Блэк, обращаясь к Рику. Натянул на колени плед и тронул бороду, в которой ещё поблёскивали льдинки. – Вот мы и побывали там, где он царствует.

Джулия чихнула, как бы подтверждая его слова, и откинулась на спинку дивана.

Рик потрогал лоб девочки; он был очень горячий.

Это оказалась не самая лучшая мысль – проводить её с Блэком к Двери времени, что находилась в подземелье маяка Килморской бухты. Дверь эта вела в Туле, на ледяную платформу доисторической Сибири на Крайнем Севере. Воображаемое место, которое находится где-то среди арктических льдов – на Земле Франца-Иосифа. А ещё её называют Дальняя Фула. Античные географы считали её северным пределом обитаемого мира.

Место определённо очень холодное. Особенно для Джулии, едва оправившейся от сильной простуды.

– Следов Нестора не нашли? – с тайной надеждой спросил Рик.

Блэк Вулкан потёр одну о другую ноги в горячей воде.

– Ну что ты, какие следы! Там только снег, лёд и ветер.

Томмазо налил себе горячего чая из чайника, стоявшего на столе, и взял со стола лист с перечнем всех Воображаемых мест, куда можно добраться с помощью имеющихся у них ключей.

Подвал маяка – Туле.

Кондитерская «Лакомка» – Эльдорадо.

Дом с зеркалами – Венеция.

Черепаховый парк – Агарти.

Первая строка в списке – Сад священника Джанни – была зачёркнута. Блэк уже побывал в этом саду и не заметил, чтобы Нестор прошёл в дверь, ведущую туда.

Что касается Атлантиды, лучше было бы, чтобы дверь в книжной лавке Калипсо оставалась закрытой после цунами, которое едва не стёрло с лица земли Килморскую бухту.

А вот ключа с головкой в виде кота, который открывал дверь в доме госпожи Бигглз, не было. Как и четырёх ключей от Двери времени на вилле «Арго», с помощью которых – ребята не сомневались – старый садовник открыл подпалённую, исцарапанную дверь, что вела в грот к «Метис», откуда по желанию можно попасть в любое Воображаемое место.

Но какую дверь выбрал Улисс Мур? Он ушёл, никого не предупредив и не оставив никакой записки. Когда накануне вечером его друзья вернулись на виллу «Арго», обнаружили только шкатулку, в которой не было именно этих четырёх ключей, открывавших почерневшую дверь, и сразу поняли: Нестор отправился искать Пенелопу, свою жену.

Очевидно, решил сделать это, когда узнал, что она ещё жива. Но он старый и хромой, и нет такого Воображаемого места, где не нашлось бы какой-нибудь западни – опаснейшей западни, даже если тебя зовут Улисс Мур. Поэтому ребята решили разыскать его и помочь найти Пенелопу. Старый садовник, однако, пропал, словно и не существовал никогда.

– Дверь ведёт в пещеру… – продолжал Блэк Вулкан.

– Апчхи! – опять прервала его Джулия.

– …недалеко от селения великанов, – закончил фразу бывший железнодорожник, озабоченно посмотрев на девочку.

– Великанов? – удивлённо переспросил Рик.

– Это гиперборейцы – светловолосые, высокие, стройные, одетые в шкуры, увешанные амулетами и с костяным оружием в руках. А мамонты у них – домашние животные… – Блэк помолчал и выразительно посмотрел на Томмазо. – Мамонты! И слава богу, что не бросились за нами!

– Очень весело… – покачал головой венецианский мальчик.

– Так или иначе, Нестор туда не приходил, – заключил Блэк. – А если отправился дальше этого поселения, в Туле, то наверняка замёрз.

Все замолчали, и Томмазо воспользовался этим, чтобы зачеркнуть ещё две строки: Туле и Эльдорадо.

Джулия опять чихнула. И спросила:

– А… вы?

– Мы отдали себя на съедение насекомым, – ответил Рик, машинально почёсываясь. – И пройдя, как всегда, по непроходимым джунглям, вернулись в Золотой город. И хотя оставались там с Войничем совсем недолго, это путешествие хорошо запомнилось…

– Да… – произнёс Томмазо, мысленно возвращаясь в Золотой город, в это необыкновенное место вне времени – сверкающий, светлый, с тысячами волшебных нитей и всевозможных украшений, подобных ожерельям и браслетам величественной королевы. И потом эти быки, пришедшие на озеро, и необыкновенный звук, который издавали на ветру тысячи золотых листьев…

– Короче, – продолжал Рик, обращаясь к Блэку Вулкану, – мы посетили конкистадора, к которому ты послал нас.

– Он ещё жив?

– Жив и процветает – даже открыл какое-то заведение.

Бывший железнодорожник с улыбкой потёр ладони.

– Старый добрый Франсиско Бидзарро де ла Вега. Самый ленивый конкистадор в истории! Знаешь, что он сказал однажды? – снова улыбнулся Блэк. – А зачем мне снова пробираться через джунгли и возвращаться в Испанию, когда лодырничать я преспокойно могу и здесь, к тому же ловя рыбу в Золотом озере?

– Неплохая философия.

– Да. Жаль только, что потом…

Блэк тяжело вздохнул.

– Что потом? – поинтересовался Рик.

– Ладно, не будем. Плохие воспоминания и плохие люди… Так что же он сказал вам? – спросил бывший железнодорожник, решительно сменив тему разговора.

– Что уже очень давно не видел Улисса Мура или кого-нибудь из его друзей. По крайней мере лет десять.

– Двенадцать, – уточнил Блэк.

Снова наступила тишина, и тогда послышалось негромкое мяуканье: пума, очевидно, лазала по деревьям, растущим в здании вокзала.

– Что это за звук? – удивилась Джулия.

– Мяукает маленькая пума, которая принадлежит Томми, – объяснил Рик, весело посмотрев на друга.

– Она неожиданно увязалась за нами, – сказал тот, смутившись.

– Маленькая пума? Но это же чудесно! – У Джулии загорелись глаза. – Почему не принесли её сюда?

– И думать нечего! – твёрдо произнёс Блэк Вулкан. А если побьёт стёкла, ты будешь отвечать? – строго прибавил он, обращаясь к Томмазо.

– Вариантов может быть три, – задумчиво проговорил Рик. – Первый: Нестор не прошёл туда, куда позволяют пройти наши ключи, а отправился туда, куда можно добраться только на «Метис». Второй вариант: он прошёл, но люди, которых мы расспрашивали, не видели его…

– А третий? – поинтересовался Томмазо.

– Третий… Он уговорил их не рассказывать нам про него, – ответила Джулия вместо Рика.

– А почему? – удивился мальчик, совсем растерявшись.

Блэк покачал головой:

– Разве поймёшь этого несчастного хромого? Он всегда предлагал загадки. Он мог уйти куда угодно. И это в самом деле означает… куда угодно.

Ребята озабоченно переглянулись.

– Ладно, не будем спешить, – решил Блэк. – Пойдёмте спать. А завтра снова начнём поиски.

– Можно мне лечь тут? – спросил Томмазо, зевая.

– Конечно, – кивнул Блэк. – Но от пумы завтра утром избавляйся как хочешь, даже если для этого придётся отнести её обратно в джунгли.

Рик тем временем помог Джулии подняться.

– Сможешь? – заботливо спросил он.

Девочка дрожала, едва держась на ногах, и прильнула к нему, чтобы не упасть.

Рик коснулся губами её лба.

– Отведу тебя домой, – ласково произнёс он, помогая ей надеть сухие носки.

И когда Джулия наконец отважилась снова выйти в ночной холод, они с Риком пожелали Блэку спокойной ночи.

Но он не слышал их.

«Нестор может оказаться где угодно…» – мысленно повторял он, держа ноги в уже остывшей воде.

 

Глава 3. Таинственный остров

Мрачное побережье, покрытое чёрным песком и тёмно-фиолетовыми, битыми ракушками. Серое, словно металлическое, небо, холодное и далёкое, без единого облачка. Пальмы, согнутые за многие годы постоянным северным ветром, тянутся вдаль, образуя нескончаемую череду печальных арок.

Нестор провёл рукой по волосам, стиснув зубы от досады.

Место оказалось ещё более негостеприимным, чем помнилось.

С трудом открыв деревянную, окрашенную голубой краской дверь, он услышал далёкий шум моря, вой ветра, поднимавшего песок, и резкие крики птиц.

Нестор задержался на пороге, прислушиваясь.

Осторожность прежде всего, напомнил он сам себе. У него нет оружия для защиты, если вдруг подвергнется нападению. И он совершенно не представляет, что его ждёт.

В конце концов он всё же переступил порог, потом обернулся, поднял достаточно тяжёлый камень и положил его на порог у наличника, чтобы дверь осталась открытой. Это единственный путь, по которому можно вернуться назад.

В доме было душно, ощущалась влажная тропическая жара.

Нестор снял шерстяной свитер и отправился дальше, раздвигая корни, проросшие сквозь крышу в гостиную этого полуразрушенного дома шестнадцатого века. Белая штукатурка почти совсем осыпалась со стен.

Осмотревшись, он увидел остатки старого камина и зеркало.

И сотни надписей на стене.

Бранные слова, выдающие гнев и ненависть, и непонятные, странные рисунки, нацарапанные чем-то острым или камнем.

Нестор довольно долго раздумывал, не разумнее ли вернуться, ведь дверь ещё не закрыта. Он догадывался, кто сделал эти надписи.

Среди них увидел и собственное имя: Улисс Мур.

Подчёркнуто и окружено крестами, словно на карте какого-нибудь кладбища. Нашлись и другие имена: Пенелопа, Питер, Блэк, Леонардо.

Буквы нацарапаны большие, угловатые. И череп со скрещёнными костями сразу же под этим списком означал только одно: месть.

– Молись, чтобы это оказался не ты… – пробормотал сквозь зубы старый садовник и решительно направился к выходу из дома.

Грохот волн, бросавшихся на берег, непрестанный гул ветра сразу же оглушили его, и потому Нестор не слышал, как захлопнулась в доме Дверь времени. Кто-то сдвинул большой камень, которым он подпёр её.

«Надо было захватить какое-нибудь оружие, – подумал старый садовник и, прихрамывая, двинулся по берегу. – Тогда я выглядел бы грознее при встрече с ним. Шпагу или пистолет… Пистолет лучше, если вспомнить, как всё произошло в прошлый раз».

Но у него ничего нет. Он покинул виллу «Арго» в спешке, захватив лишь рюкзак со своими дневниками и деревянными судёнышками, совершенно не представляя зачем.

Поначалу хотел даже забрать шкатулку с ключами, чтобы никто не смог последовать за ним, но в последний момент передумал, решил: пусть делают, что хотят, это не его проблема. Никто и ничто не сможет заставить его отказаться от намерения во что бы то ни стало найти Пенелопу.

К тому же он всегда любил путешествовать налегке.

Так или иначе, он, конечно, сглупил. Действовал, не подумав, в порыве чувств. По правде говоря, он и не ожидал, что отправится сюда, на этот остров. Но в последнее мгновение, когда уже взялся за штурвал «Метис», его внезапно охватило сомнение.

Мучительное сомнение.

И вот он здесь.

Тихий океан, видневшийся за длинным рядом склонённых ветром пальм, походил на огромную грязную лужу. На траве блестели капли, значит, недавно прошёл тропический ливень.

Нестор переступил через дерево, выброшенное на берег прибоем, и направился к другим стволам; вырванные с корнем, обожжённые солнцем, они походили на скелеты китов.

И подумал: «Интересно, а он наблюдает за мной сейчас?»

И жив ли ещё?

А Пенелопа?

Раздался резкий крик какой-то птицы, и Нестор в тревоге огляделся, потом двинулся дальше. Обогнул примыкающий к берегу конец мола и увидел невдалеке что-то похожее на покинутую деревню. Разрушенные ветхие деревянные дома. Мостки. Десяток звеньев якорной цепи.

Осторожно, переходя от пальмы к пальме, чтобы не оставаться на виду, двинулся дальше и заметил в песке множество крабовых норок. Почувствовал усталость, прислонился к стволу, от раздражения стиснул зубы и негромко выругался.

«Уже не те у меня годы для таких путешествий, – заключил Нестор. – И нет прежнего терпения».

И, решив больше не думать об осторожности, дальше пошёл по кромке прибоя.

Если в этом забытом богом и людьми месте ещё жив кто-то, тем более лучше сразу же повстречаться с ним. Будь это он… или Пенелопа. Нестор постарался припомнить форму острова и расположение старых жилищ.

«Это покинутое пиратами селение, значит…»

Вдруг он услышал какой-то шум и остановился. Обернувшись, настороженно прислушался. Но услышал только, как стучит его собственное сердце: так бывает у стариков, когда они устают.

– Эй! – сердито крикнул он. – Я знаю, что ты здесь!

Но никто не ответил ему. Пальмы раскачивались на ветру. Возможно, упал кокосовый орех на ковёр из опавших листьев. Может, пробежало какое-то животное. Взлетела птица или прошуршал кто-то лазающий по деревьям. А может быть…

«Спокойно, – сказал себе Нестор. – Не нужно пугаться того, чего нет».

Он засучил рукава рубашки, потому что сильно вспотел, снял со спины рюкзак, достал из него свои дневники и постарался вспомнить, в каком из них есть карта острова. Хотя, вполне возможно, её отдали переводчику вместе с другими тетрадями.

Опустившись на песок, он некоторое время листал записи, которые сумел сохранить и в которых рассказывалось о земле Пунто, Атлантиде, Туле, Эльдорадо… И тут ему наконец повезло: он нашёл копию карты с недвусмысленным названием: Таинственный остров.

Перечитывая старые записи, Нестор невольно улыбнулся.

Это не его рука. Он узнал почерк Пенелопы.

Потом, поглядывая на карту, он направился на другую сторону острова – к старому селению пиратов и вскоре разглядел за пальмами очертания вулкана. До него оставалось не больше километра, а значит, тюрьма правителя уже недалеко.

 

Глава 4. Быть беде?

– Пожар! – вскричал Джейсон, внезапно просыпаясь.

Понадобилось несколько секунд, прежде чем он понял, что находится у себя дома, на вилле «Арго».

Всё тело его покрывал холодный пот, и сердце колотилось, как сумасшедшее. А сознание терзало гадкое ощущение страха. Но он не мог вспомнить, что за жуткий сон снился ему. Кошмар словно испарился из памяти в тот самый момент, когда он пробудился. Джейсон попытался вспомнить сон, но так и не смог.

Потом мальчик обнаружил, что во сне снял с себя одежду и она лежит, скомканная, в изножье кровати. Джейсон хотел потянуться за ней, но ощутил такую острую боль в спине, что даже дыхание перехватило.

Некоторое время он лежал, боясь пошевельнуться, но боль не проходила, и тогда он кое-как вытянулся на постели, прижав руки к груди. Он почти ничего не помнил из своего путешествия в Агарти. Но тело его, видимо, хорошо запомнило всё, потому что оказалось донельзя изнурённым от долгого путешествия и холода. Настолько, что накануне вечером он не смог присоединиться к друзьям, которые отправились на поиски Нестора, и рухнул, обессиленный, на кровать.

Джейсон подождал ещё немного, надеясь, что станет легче, и снова попытался достать свою одежду. Потом всё-таки сумел сесть в кровати и схватился за бока.

Острая, пульсирующая боль пронзила поясницу.

Он поднялся и с огорчением обнаружил, что на нём буквально нет живого места.

С трудом волоча ноги, прошёл к окну.

Сколько времени?

Открыл ставни: вроде бы утро.

Вдали, на горизонте, чернели тучи, но над Килморской бухтой сияло солнце. Чайки летали над деревьями в парке. Солнечные блики сверкали на поверхности спокойного моря. И… стоял ужасный запах дыма.

Дыма и угля.

Дыма, угля и… бензина.

Дым, уголь и… бензин.

Джейсон потёр глаза и снова посмотрел на то, что осталось от домика Нестора и деревьев вокруг него: чёрные деревянные скелеты. Груда обуглившихся досок и кучи пепла, разносимые ветром.

Он совсем забыл о том, что ему рассказали, когда он вернулся из Агарти. Оказывается, накануне Боуэн поджёг виллу «Арго». Точнее, пытался сделать это, а потом открыл Первым ключом Дверь времени и спустился к мосту со скульптурами животных, где его и поглотила про пасть.

– Не такая уж и большая потеря… – проворчал мальчик, всё же немного устыдившись такой циничной мысли.

– Джейсон! – окликнул его кто-то.

Он обернулся; в дверях стояла Джулия.

– А, сестрёнка!

– Проснулся?

– Как видишь. Давай входи.

– Как ты себя чувствуешь?

– Бывало и получше. В голове сплошной туман, и всё тело болит, нет живого места.

– Расплата за твою прогулочку в Агарти. Надо было потеплее одеться… Апчхи!

– Будь здорова! – сказал Джейсон. И, хитро улыбнувшись, прибавил – Вспоминаю быка, который называет рогатым осла… – Остановился и серьёзным тоном спросил: – Что слышно о Нес торе?

Джулия, бледная, с чёрными кругами под глазами, сердито взглянула на него и, шмыгнув носом, ответила:

– Ничего. Осталось проверить только Венецию и Агарти.

– Не думаю, чтобы он отправился в Агарти, – задумчиво произнёс Джейсон. – Нестор хорошо знал, что даже если бы и нашёл там какие-нибудь сведения о Пенелопе, то сразу же забыл бы их, уйдя оттуда, как случилось со мной… – Он зевнул. – А сколько сейчас времени?

– Время, когда ты обычно уже давно на ногах. Ты слишком долго спал.

В этот момент послышались голоса господина и госпожи Кавенант, которые, похоже, о чём-то горячо спорили.

– Ждать беды? – встревожился Джейсон.

– Можешь повторить это без вопроса, – улыбнулась Джулия.

– Эй, чудо-ребёнок! – произнёс господин Кавенант притворно весёлым тоном, когда Джейсон появился в кухне и на цыпочках прошёл к своему месту за столом. – Как раз о тебе мы и говорили!

«Ну, вот и началось», – подумал мальчик.

Как будто мало того, что натворило в городе наводнение, мало пожара в домике Нестора и всего остального. Нет, он не позволит матери и отцу как старомодным родителям задать ему головомойку из-за этой истории со школой.

Джейсон промолчал. Уселся на свой стул и посмотрел на мать, готовившую завтрак. Но она не удостоила его даже взглядом и не произнесла ни слова – обычно госпожа Кавенант именно таким образом давала понять, что очень сердита.

Однако горячие тосты со сливочным маслом всё равно оставались восьмым чудом света.

– Будь добр, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! – потребовал господин Кавенант, который, в отличие от супруги, вовсе не собирался молчать.

– Но ты ещё ничего не сказал мне.

– Хватит шутить, Джейсон. И убери волосы со лба!

Джейсон сердито откинул волосы назад.

Его отец тем временем определённо решил выпытать правду.

– Как прошла школьная экскурсия? Интересно было?

Джейсон фыркнул. Бесполезно повторять эту выдумку. Они с Риком придумали прекрасный предлог, чтобы обеспечить себе пару свободных деньков… Но при всём том, что случилось за это время в Килморской бухте, они в конце концов прокололись.

– Послушай, па… Извини… – проговорил мальчик, опустив глаза.

И сразу же пожалел о своих словах. Напрасно он сдался так быстро. Нужно было держаться. И всё до конца отрицать. Зачем давать отцу повод радоваться своей правоте.

Но было уже поздно. Слово сказано.

– Извини? – с недоумением переспросил господин Кавенант. – И это всё, что ты можешь сказать? Извини? Ты хотя бы приблизительно представляешь себе, что мы с мамой пережили тут?

Сработал старый способ признания вины – молчание. И Джейсон счёл за лучшее не ответить.

– Можно узнать, о чём ты думал, Джейсон? Как ты мог так поступить… с нами?

Дальше последует долгая и нудная родительская нотация. Он знает её наизусть.

«Держись! – сказал себе Джейсон. – Держись, это скоро закончится».

Но господин Кавенант неумолимо продолжал:

– Я хочу понять, как тебе могло прийти в голову придумать такую историю. Два дня школьной экскурсии… Что это такое, о чём ты никак не наберёшься смелости рассказать нам? Астрономическая обсерватория? Белые скалы Дувра и замок Лидс?

– Лондон, – еле слышно произнёс Джейсон. Оправдываться или просить прощения тоже нужно уметь.

– Лондон, ну да… А на самом деле? Что ты делал на самом деле? Где ты был?

Джейсон решил, что лучше осторожно промолчать. Он не оторвал взгляда от тоста даже тогда, когда услышал, как вошла и села за стол Джулия. Хотя и не ожидал поддержки от сестры, всё же стало легче. Она по крайней мере знала, как всё было на самом деле.

– Мы хотим только одного, Джейсон, знать правду, – заговорила госпожа Кавенант, встав рядом с чашкой кофе в руках.

Ну, вот и настал торжественный момент.

Правду.

Если бы он рассказал маме правду, то получил бы такую взбучку, какую ему не задавали ещё никогда в жизни. И если бы, конечно, прежде родителей не хватил удар.

А правда заключалась в том, что они с Анитой и Риком сели тайком в самолёт до Тулузы и отправились искать Воображаемое место, затерянное в Пиренеях, поднялись на скалу, поговорили с последней обитательницей страны, которая могла навсегда исчезнуть, вошли в недостроенную Дверь времени, попали в таинственный Лабиринт под землёй, успели вовремя убежать оттуда на небольшом воздушном шаре, изготовленном Питером Дедалусом, и…

Джейсон хотел было заговорить, но лишь тяжело вздохнул и снова опустил голову, замкнувшись в виноватом молчании.

Госпожа Кавенант некоторое время смотрела на сына с глубоким сожалением, потом, чтобы не стоять без дела, опять занялась посудой.

– Не хочешь отвечать? – строго спросил господин Кавенант. – Не хочешь сказать, что делал? Неважно. В любом случае, скажешь или нет, с этой минуты ты… наказан! Из своей комнаты можешь выходить только к столу. И только когда позовём. Всё остальное время будешь сидеть в своей комнате. Понял?

– Но!..

– Никаких но, Джейсон! На этот раз ты действительно заслужил наказание.

– Но мне ведь нужно в школу! – впервые в жизни возразил мальчик.

– Сегодня школьный автобус не ходит. И завтра тоже его не будет. И до вечера остаёмся без электричества.

– Ну, вы же не можете заставить меня целый день сидеть в комнате!

– Не можем? Это почему же?

Джейсон с мольбой посмотрел на сестру:

– Скажи хоть что-нибудь!

Но Джулия лишь робко пожала плечами.

– А теперь доедай свой тост и марш наверх, – закончил господин Кавенант.

Джейсон вскочил со стула. Ему хотелось кричать и возмущаться из-за этой величайшей, на его взгляд, несправедливости. Но он ничего не смог сказать. Это он-то, преодолевший тысячи трудностей и спасший полмира от гибели, не находил в себе сил, чтобы возмутиться этим нелепым наказанием…

– Вообще-то, – заметила госпожа Кавенант, – можно сделать и по-другому, Джейсон, если тебе так уж не хочется сидеть весь день в своей комнате.

Он взглянул на неё, и у него появилась надежда. Мама! Любимая мама!

– Можешь помочь мне навести порядок. Ведь вандалы натворили тут такое!.. Нужно подмести в парке, убрать обгорелые доски и ветки…

Джейсон в отчаянии опять рухнул на стул.

– Нестор взял несколько дней отпуска, – продолжала госпожа Кавенант. – Бедняга, наверное, потрясён случившимся – и это понятно!

– И не только он, – сухо добавил господин Кавенант.

В кухне воцарилось странное молчание.

Супруги Кавенант переглянулись, покачав головой. Джулия заметила это и решила, что разговор нужно продолжить.

– Может, скажете мне, что происходит? – обратилась она к родителям.

– Ничего! – коротко ответил господин Кавенант.

– Совершенно ничего, – покачала головой госпожа Кавенант.

Джулия, однако, всегда догадывалась, если у взрослых возникали проблемы, и не сдалась.

– Вы что-то задумали! – заявила девочка.

Джейсон снова откинул волосы назад и с интересом посмотрел на сестру.

Госпожа Кавенант с раздражением принялась убирать тарелки со стола.

– Мы ещё не говорили с вами об этом, дети, потому что пока это только соображения, ничего не решено…

Убрав со стола, она положила руки на плечи мужа.

«Плохой знак! – подумал Джейсон. – Сговорились».

– Вы ведь знаете, как мы любим этот дом, но…

– Но?! – одновременно воскликнули Джейсон и Джулия, всё более пугаясь.

– Мы также убеждены, что оставаться на вилле «Арго» больше невозможно.

– Как это невозможно?

Госпожа Кавенант отошла от мужа и ласково улыбнулась сыну и дочери, которые окаменели от неожиданности.

– И поэтому мы решили вернуться в Лондон, – произнесла она.

 

Глава 5. Хотел попрощаться

Рик Баннер проснулся рано, поздоровался с мамой, которая спешила в ветеринарную клинику помочь пострадавшим от наводнения, сел на свой любимый велосипед и выехал из города.

Миновал мастерскую «Бархатные ручки», и ему показалось, будто заметил за оградой мотоцикл «Августа», который они с Анитой накануне позаимствовали. Он снова стоял на своём месте, под козырьком, охраняемый огромным псом.

«Ничего себе приключение!..» – подумал Рик, вставая на педалях.

Он прекрасно помнил ощущение скорости, какое испытал, когда ехал на этом мотоцикле, помнил, с каким гулким рокотом заводился мотор и, конечно, не забыл, как, сидя сзади, держалась за него Анита. Совсем всё по-взрослому. Вспомнил про пожар на вилле «Арго» и гибель доктора Боуэна…

При воспоминании об этом он вздрогнул.

Доктор упал в ущелье под мостом со скульптурами животных. Рик закрыл глаза, и ему показалось, будто он слышит тот последний глухой, леденящий сердце выстрел из пистолета, вновь увидел пламя, вспыхнувшее на кончике зонта Вой нича, и изумление на лице Боуэна, когда тот зашатался, а воздушный шар, опустившись на него и опутав, увлёк за собой в пропасть.

– Чёрт возьми, в самом деле плохой конец.

Рик покачал головой, желая избавиться от этих мрачных мыслей, которые к тому же мешали сосредоточиться на главном, что следовало сделать сейчас, а именно: отыскать Пенелопу и Улисса Мура и вернуть их домой. На этот раз обоих.

Он долго размышлял об этом и решил: прежде всего нужно отправиться к Питеру Дедалусу и поговорить с ним, рассказать про воздушный шар и попросить построить новый летательный аппарат, чтобы снова спуститься в Лабиринт.

Но прежде чем отправиться в Венецию восемнадцатого века, он должен сделать ещё два важных дела: покормить лошадь и попрощаться кое с кем.

Рик проехал по берегу, оттуда на мыс к маяку и задержался в хлеву ровно настолько, сколько требовалось, чтобы задать Ариадне корма.

Леонардо и Калипсо ещё не вернулись; отсутствие смотрителя маяка и его жены с каждым днём всё более тревожило мальчика. Казалось, они намеренно постарались остаться в стороне от всей этой истории. И возможно, даже навсегда покинули Килморскую бухту.

Что бы они сказали, если б узнали, что книжная лавка Калипсо полностью уничтожена…

Рик подцепил вилами последнюю охапку сена и бросил её лошади.

Невозможно что-либо построить, не разрушив сначала что-то, сказал бы отец, будь он ещё жив.

– Знаешь что, папа? Это не так! Совсем не так! – вслух произнёс рыжеволосый мальчик, тут же удивившись своей неожиданной мысли.

Сильнейший ветер дул с моря, и оно покрылось белыми барашками, а деревья на холмах гнулись во все стороны.

Рик впервые не согласился с утверждением отца и почувствовал себя неловко. Ему показалось, будто вдруг не стало отцовской защиты. И теперь он должен полагаться только на себя, думая только собственной головой.

Он пожал плечами и оседлал велосипед.

«Мне совершенно ничего не нужно разрушать, строя что-нибудь с Джулией», – заключил Рик, нажимая на педали.

А что, собственно, он собирается строить? Сердце вдруг бешено заколотилось, но не от того, что слишком усердно крутил педали.

Из-за поворота неожиданно появился дом Обливии Ньютон, и Рик невольно улыбнулся: вот его действительно стоит разрушить, чтобы построить новый. И желательно покрасивее.

Низкая бетонная конструкция, похожая на перевёрнутый торт, словно прислонилась к плоскогорью, возвышающемуся над прибрежной дорогой. Разросшаяся сиреневая бугенвиллея затянула почти весь фасад.

До вчерашнего вечера дом Обливии долгое время пустовал. После смерти хозяйки, богатой деловой женщины, он вместе со всеми богатствами, которые она накопила за многие годы, перешёл по наследству Блэку Вулкану, её отцу. Но тот категорически отказывался даже заглянуть туда.

«И его можно понять», – подумал Рик, подъехав к ограде.

Он позвонил и подождал, поглядывая сквозь решётку, не откроет ли ему кто-нибудь. Но никто не появился.

Тогда он громко позвал Аниту и тут же увидел её улыбающееся лицо.

– Я не слышала звонка, – объяснила черноволосая девочка.

– Вполне понятно – кивнул Рик, вспомнив, что в доме нет электричества.

Анита вышла во двор, и они вместе открыли тяжёлые ворота.

– Что нового? – поинтересовалась девочка.

Рик покачал головой. Опустил велосипед на землю, сняв с руля отцовские часы, и поднялся вслед за Анитой по винтовой лестнице на второй этаж.

Дом Обливии Ньютон поражал просторными помещениями и огромными окнами, из которых открывался великолепный вид на море, – но обставлен он был в футуристической манере, непривычной и беспокойной, и в целом слегка напоминал внутренность холодильника.

– А где твой папа? – спросил рыжеволосый мальчик, оглядываясь в растерянности.

– Внизу.

– Вам удалось позвонить домой?

Анита утвердительно кивнула и жестом предложила Рику сесть на диван с пугающе вычурной обивкой.

– Не могу задерживаться, – сообщил мальчик. – Мы с Томми отправляемся в Венецию.

Анита посмотрела на него с удивлением.

– Не в твою Венецию, – уточнил Рик.

– А!..

– Нам нужен Питер.

Анита на минуту зажмурилась. После хорошего отдыха, душа и отличного завтрака к ней вернулись силы, и потому она снова радостно смотрела на окружающий мир. Но всё же нисколько не желала опять участвовать в каком бы то ни было приключении с помощью Дверей времени.

– Не думаю, что смогу составить вам компанию, – сказала она, словно отвечая на приглашение.

– Я не затем пришёл сюда, – заметил Рик. – Я знаю, что ты уезжаешь, и хотел попрощаться с тобой.

Это правда. После разговора с матерью Анита и господин Блум нашли машину и теперь собирались спешно вернуться в Лондон.

– А потом возвратишься, верно? – прибавил Рик.

Анита улыбнулась:

– Можешь поспорить. Конечно, хотя бы для того, чтобы вернуть Томми. Его родители невероятно обеспокоены. Сегодня нам удалось наконец поговорить с ними, и понадобились все дипломатические таланты моего отца, чтобы убедить их, что всё в порядке.

– Я позабочусь о нём.

В воздухе повисло неловкое молчание.

Наконец Анита прервала его.

– Видел Джейсона? – спросила она, отводя взгляд и слегка краснея.

– Нет, но я разговаривал с ним недавно. Он наказан.

– Ясно. А в городе… что говорят о последних событиях? – спросила девочка, меняя тему разговора.

– Ну, моя мама говорит, что никто не понимает, какая может быть связь между Боуэном и пожаром на вилле «Арго». А самое главное, люди хотят знать, куда делся доктор. Сегодня начнутся поиски, но они, как мы знаем, ни к чему не приведут.

Анита вспомнила о печальной участи доктора и глубоко вздохнула. Потом прошла к окну.

– Думаешь, ещё кто-то… вовлечён в эту историю с Дверями времени? – тихо спросила она, взгляд её блуждал по морской глади.

– Ты имеешь в виду, ещё какого-то плохого человека? – Рик покачал головой. – Нет, не думаю, что есть и другие плохие люди.

Однако на самом деле он совсем не был уверен в этом.

 

Глава 6. Кто бы мог подумать!

– Вот ведь беда… – прошептал отец Феникс. Сцепив руки за спиной, он расхаживал из стороны в сторону по тесной ризнице.

Приходской священник Килморской бухты находился тут не один. Напротив него в старом кардинальском кресле, которое отец Феникс купил за два фунта стерлингов на рынке в Портобелло, сидел Блэк Вулкан.

Когда сиденье скрипнуло под немалым весом бывшего железнодорожника, отец Феникс хотел было заставить его немедленно встать с кресла, но воздержался. Они с Блэком никогда не были особенно дружны, и он решил, что лучше промолчать. Тем более теперь, когда у них столько проблем.

– Как себя чувствует госпожа Боуэн? – спросил Блэк, как всегда, довольно резким тоном.

Священник остановился и с тревогой посмотрел на него.

– Она ещё не проснулась. Во всяком случае не совсем. Лежит, вытянувшись, на кровати и тяжело дышит. К счастью, Боуэн педант, то есть всё делает точно и аккуратно. Он оставил дома подробный перечень лекарств, которые следует давать его жене, с указанием времени и дозировки.

– Лекарств? – недоверчиво переспросил Блэк Вулкан.

Только пару дней назад ребята обнаружили в аптеке доктора какие-то особые препараты, спрятанные среди обычных лекарств. Снадобья, привезённые из Воображаемых мест, которые воздействовали на человека самым необыкновенным образом.

– И это самые обычные лекарства, – ответил отец Феникс, словно прочитав мысли собеседника, – кроме одного мягкого снотворного. Поэтому я и не знаю, спит ли госпожа Боуэн потому, что просто захотела поспать, или же он усыпил её, чтобы не мешала ему действовать.

– Он явно усыпил жену, – уверенно сказал Блэк Вулкан. – Ему нужно было уладить кое-какие деликатные дела, прежде чем покинуть город, и пришлось бы объясняться с ней.

Священник мрачно кивнул в знак согласия. Потом спросил:

– И что же в таком случае, по-твоему, нужно делать?

– Разбудить её. И рассказать всё как есть. Вдруг ещё что-нибудь интересное откроется. Может, узнаем даже, где скрывается Пенелопа. – Помолчав, Блэк прибавил: – Кто-нибудь предупредил дочь?

Отец Феникс покачал головой:

– Ещё нет. Во всяком случае я этого не делал. Даже не знаю, где она сейчас.

– В Лондоне, – вспомнил бывший железнодорожник. – Думаю, нам нужно сделать это прежде, чем постарается кто-нибудь другой.

– Уже начались разговоры, – согласился отец Феникс. – И я не уверен, что смогу долго контролировать их.

– Понятное дело, – кивнул Блэк, и кардинальское кресло скрипнуло под ним. – Доктор Боуэн пропал, вилла «Арго» горела, а его машина оказалась там, в парке. Думаю, всё это вполне может вызвать сомнения у кого угодно.

– И это ещё не всё. Среди тех, кто поднялся на утёс тушить пожар, оказались и Кастор с Поллуксом.

Блэк Вулкан настороженно посмотрел на него. Кастор и Поллукс – «официальные» прозвища, которые ещё много лет назад получили единственные в городе полицейские. Они никогда не отличались сообразительностью, но всё равно было бы лучше, чтобы они не путались под ногами.

Бывший железнодорожник подумал: «Надо бы спуститься в подвал в доме доктора и навести там порядок, прежде чем эти двое сунут туда нос и обнаружат его записи или ещё что-нибудь». А вслух сказал:

– Боуэн… Кто бы мог подумать! Да он же просто подлец. Следил за нами все эти годы, втайне от нас отправлялся в путешествия через Двери и, похоже, Первый ключ был именно у него…

– И вот теперь Боуэн наконец оказался в ущелье, тёмном и недоступном, глубоко под землёй, куда, я надеюсь, ни у кого из вас не возникнет желания отправиться за ним, – сказал отец Феникс.

Блэк Вулкан зло усмехнулся:

– Подожди, вот вернётся Леонардо…

– Вам следует кончать с этой историей раз и навсегда! – заявил отец Феникс. – Боуэн оказался последней каплей, которая переполнила чашу. И так уже весьма непросто придумать правдоподобную версию того, что произошло на самом деле.

Блэк вспыхнул:

– Тебе нужна правдоподобная версия? Пожалуйста: Боуэн поднялся на виллу «Арго», потому что его туда вызвали как врача. И застал там преступников, поджигавших дом. Возникла ссора, затем драка, и несчастный доктор упал в море.

– А куда делись преступники? – с иронией поинтересовался священник.

– Убежали.

– И как же?

Блэк Вулкан поднял глаза к потолку:

– По морю.

– Преступники, которые прибыли морем?

– Ну да. Они называются пи-ра-ты. Понимаешь?

– Блэк, мы живём в двадцать первом веке. Пираты больше не существуют, – с иронией произнёс отец Феникс.

– Это ты так считаешь! – рассердился бывший железнодорожник. – А они порой появляются, когда меньше всего этого ожидаешь, прямо из адского пламени.

Священник поднял руку:

– Осторожней в выражениях, Блэк. Не забывай, что ты в доме Господа.

– Кстати, – сердито заговорил Блэк, – нужно будет устроить красивые похороны. Как обычно делают, когда нет останков.

– Как в случае с Баннером и супругами Мур… – Отец Феникс вздохнул. – Если и дальше так пойдёт, то все гробы на кладбище в Килморской бухте в конце концов окажутся пустыми.

При этих словах Блэк рассмеялся. Потом поднялся и направился к выходу из ризницы.

Но тут услышал ещё один вопрос священника:

– Вы ищете его?

Бывший железнодорожник остановился.

– Ищем.

– А вы хоть представляете, куда он ушёл? – В глазах Блэка отец Феникс уловил раздражение и потому добавил: – Мне жаль, что не могу помочь вам, но я нужен слишком многим людям. Ветеринарный врач хоть немного разбирается в медицине, а ещё столько домов затоплено, и…

– Я пришёл не за помощью, Феникс, – проговорил Блэк. – Я только хотел, чтобы ты знал, что происходит. На всякий случай. С другой стороны, думаю, я не первый, кто… исповедуется тебе. Или я ошибаюсь?

Отец Феникс долго смотрел на него, ничего не говоря. Потом улыбнулся и принялся перекладывать в шкафу какие-то вещи.

– Нет, они не приходили ко мне, – произнёс священник после паузы. – Ни Нестор, ни Пенелопа.

– Это правда?

– Правда.

Блэк глубоко вздохнул:

– Странно, потому что она писала, что разговаривала с тобой, прежде чем отправиться в своё последнее путешествие…

Тут отец Феникс посмотрел Блэку Вулкану прямо в глаза.

– Блэк, – спокойно проговорил он, – я знаю, что ты давно уже везде и во всём видишь заговор, но мне нечего скрывать. Люди говорят со мной. Иногда исповедуются, да. И когда исповедуются, они знают, что моё молчание гарантировано.

– Вот именно.

– То, что мне говорят, остаётся между нами, – продолжал священник, пропустив мимо ушей замечание Блэка. – Но могу заверить тебя: в том, что мне сказала Пенелопа, нет ничего такого, что может интересовать ещё кого-нибудь, кроме меня, её и Всевышнего.

Стоя в дверях ризницы, Блэк Вулкан с сомнением окинул взглядом церковь, где молилось несколько человек. Просторное полутёмное помещение освещал лишь десяток небольших свечей, которые в благодарность своим святым зажгли те, с кем во время цунами ничего не случилось.

Бывший железнодорожник пожал плечами и, не сказав больше ни слова, вышел из ризницы.

 

Глава 7. Идеальная тюрьма

Притаившись в кустах, Нестор долго рассматривал резиденцию правителя – небольшое двухэтажное здание со светлыми стенами, возведённое на очищенной от растительности площадке возле высокой пальмы.

Трава перед входом вытоптана. Слева тянется к колодцу узкая тропинка. Там и тут виднеются остатки некогда окружавшей дом невысокой стены с повреждённой ржавой оградой поверху.

Насколько знал Нестор, на самом деле здание никогда не принадлежало правителю.

Внутри находились маленькие, похожие на кельи, помещения, в которых ненадолго останавливались пираты, бороздившие моря.

Настоящей тюрьмой, так или иначе, оказался сам остров. Вдали от торговых путей, вот уже почти два столетия стёртый со всех карт, этот негостеприимный кусочек суши посреди океана почти полностью забыли все, кроме немногих путешественников-фантазёров вроде Нестора, который обнаружил его совершенно случайно.

Он мог называться Момпрачем, как остров пиратов в романе Эмилио Сальгари «Пираты Малайзии», или же Таинственный остров, как в романе Жюля Верна о капитане Немо. Но это неважно.

Однажды Леонардо даже предположил, будто остров этот – место остановки всех перелётных птиц на свете. Даже легенды существуют про это. Остров мигрирующих птиц. И в самом деле, тысячи самых разных пернатых вили тут гнёзда. Останавливались передохнуть и летели дальше.

С севера на юг, с востока на запад – таков был их стародавний маршрут. Замечательно, но это тоже не имело никакого значения.

Единственное, что оказалось здесь действительно важным, – невозможность убежать отсюда. Дорога на этот остров не имела продолжения. Идеальная тюрьма.

И Нестор, хотя ещё не совсем избавился от ощущения, будто кто-то наблюдает за ним, всё же решил покинуть своё укрытие в кустах. Он подошёл к единственному входу в дом, похожему на чёрный распахнутый рот, и, прежде чем войти, крикнул:

– Пенелопа! Это я!

Но в ответ услышал только свист ветра, медленно раскачивающего верхушки пальм, и крики чаек.

Он позвал жену ещё пару раз, потом заглянул внутрь дома.

И увидел поистине безутешную картину: со стен свисают обрывки старинной арабской шёлковой ткани с выцветшим тканым узором, пол усыпан обломками мебели в марокканском стиле, местами обгорелыми… Казалось, по дому пронёсся ураган.

Нестор прошёл дальше, ступая по тому, что осталось от десятков разодранных в клочья ковров. Постепенно обошёл всё здание, комнату за комнатой.

Последняя больше других вроде бы сохранила жилой вид. Стены выбелены известью. В углу пыльная кокосовая циновка, а посередине плетёный столик и пара мисок из скорлупы кокоса.

Оглядевшись, Нестор обнаружил нарисованный на стене календарь, в котором Спенсер дни отмечал точками, месяцы – чёрточками, годы – небольшими крестиками.

Двенадцать небольших крестиков.

Нестор сглотнул. Тяжело дыша, двинулся ко входу, вновь пройдя по комнатам: первая, вторая… И вдруг разволновался при мысли, что сделал глупость, отправившись на этот проклятый остров.

Но всё же пошёл дальше, и, когда уже намеревался выйти наружу, ему бросилась в глаза высеченная на балочном перекрытии пролёта надпись, которую он не заметил, когда входил:

Я ПРИДУ ЗА ТОБОЙ

«Эти слова Спенсер определённо адресовал мне», – почему-то решил Нестор.

Пошатнувшись, он ухватился за косяк, чтобы не упасть.

И в этот момент снова услышал странный звук. Уже в третий раз с тех пор, как прибыл на остров, и теперь Нестор больше не сомневался, что кто-то идёт по его следам.

Но мысль эта не напугала его, а, напротив, успокоила. В сущности ведь ради этого он и направил «Метис» именно сюда.

Он прислушался. Должно быть, это где-то там, снаружи. Он окинул взглядом растительность, окружающую здание, пытаясь рассмотреть какую-нибудь деталь или подозрительное движение, хотя зрение теперь уже было не таким острым, как преж де.

И тут садовник виллы «Арго» решительно шагнул за порог и закричал во всю силу лёгких:

– Я слышал тебя! Я знаю, что ты здесь!

Ответа он не получил.

– Это я – Улисс! – снова прокричал он. – И ты прекрасно знаешь, зачем я здесь!

В пальмах свистел ветер.

Надрывно кричали чайки.

– Я пришёл за Пенелопой! – снова крикнул Нестор, когда ожидание сделалось нестерпимым. – Она с тобой? Что ты с ней сделал?

И снова никакого ответа.

Нестор чертыхнулся и, подняв руки, вскричал:

– Что нужно, чтобы ты вышел из укрытия?.. Смотри! Я безоружен! – Он отбросил в сторону рюкзак. – Видишь, у меня ничего нет!

Нестор знал, что тот отличается отвагой. Прекрасно знал. Но так же прекрасно понимал, что не может себе позволить другие игры с ним.

– Мне жаль, что так получилось, что мы доставили тебе неприятности! Правда, жаль! Хочешь отомстить? Понимаю. Так выходи! Жду тебя!

Нестор сделал несколько шагов вперёд, выйдя из тени на солнце. Оно казалось каким-то металлическим – серое и белое одновременно. Нестор стоял в окружении поистине враждебной природы – мутные океанские волны разбиваются о скалы, птицы мечутся между пальмами, ветер швыряет песок ему в лицо – и вдруг заметил какое-то движение в кустах.

«Наконец-то!» – подумал Нестор. Наконец-то его главный враг решил показаться.

Он почувствовал, как встрепенулось сердце. Прошло двенадцать лет после их последней встречи.

Двенадцать долгих лет после той схватки, когда Нестор с друзьями привезли его сюда, на этот остров, как в тюрьму, из которой не убежать. И заперли двери.

Он прекрасно помнил, как это происходило. И в то же время знал, что Спенсер – единственный человек на свете, к которому следует обратиться, если он хочет найти Пенелопу.

Из листвы высунулась рука.

– Сколько времени… – с волнением прошептал Нестор.

Затем осторожно, не торопясь, из кустов вышел человек.

Всего шагах в десяти от садовника.

У Нестора от удивления округлились глаза.

– А ты… кто ты такой? – растерянно проговорил садовник.

– Я? – переспросил щуплый мальчишка, оказавшийся перед ним. – Я… Меня зовут Флинт. И поверьте, я понятия не имею, что делаю тут.

 

Глава 8. Нельзя читать чужие письма…

Бардачок огромного автомобиля с затемнёнными стёклами, как у гангстеров, легко открылся. Там лежали какие-то бумаги.

Сидя в тёмном гараже на пассажирском месте лимузина, Анита переложила их себе на колени и принялась рассматривать.

Почти сразу же нашла техпаспорт и страховку и вернула их обратно в бардачок.

«Отлично! – решила девочка. – С этим, похоже, всё в порядке».

Конечно, машина оказалась слишком большой по её меркам. Большой и вульгарной, с кожаными сиденьями, отделкой из ценной древесины и целой кучей кнопок и кнопочек для регулировки всего, что только можно: высоты спинки, сидений, подголовников.

Черноволосая девочка быстро просмотрела остальное содержимое бардачка: открытки с приветами, пара визиток, ресторанные рекламки, приглашение на какой-то вечер, журнал фитнес-клуба, кредитная карта для оплаты бензина и реклама спортзала для вип-персон.

Анита видела Обливию Ньютон на огромных фотографиях, висящих в гостиной, и без труда поняла, что все вещи, вынутые из бардачка, принадлежат ей.

Видела и её одежду в шкафу, и тренажёры в спортзале на первом этаже, и огромное джакузи. Всё в доме выглядело так, словно хозяйка должна вернуться с минуты на минуту.

Ни Анита, ни её отец ничего не тронули. Они только переночевали в спальне и воспользовались ванной и туалетом.

Это Блэк посоветовал им взять огромную чёрную машину на пару дней.

Ровно столько нужно, чтобы съездить в Лондон за госпожой Блум и привезти её в Килморскую бухту.

«Очень хочу посмотреть, какое у неё будет лицо, когда она приедет сюда…» – улыбнулась Анита и принялась укладывать бумаги на место. При этом из журнала фитнес-клуба выпал белый конверт. Он был адресован Обливии Ньютон фирмой, которая занимается перевозками.

Гомер & Гомер

Качественные услуги по перевозке

Грейс-Инн-роуд, 9б

Лондон

Анита заметила, что конверт не запечатан и заглянула в него. В нём лежали два листа бумаги. Один узкий и длинный, другой сложен вчетверо.

«Нельзя читать чужие письма…»

Девочка повертела конверт, не решаясь достать бумаги и соображая, где слышала это название «Гомер & Гомер». Потом решила: раз письмо адресовано Обливии, значит, правильнее всего – передать его Блэку Вулкану.

Конечно, бывший железнодорожник непременно подумает, что она прочитала письмо, поскольку конверт не запечатан. Так что всё равно есть смысл…

«Это совсем в духе Джейсона…» – с неудовольствием подумала Анита.

Осмотрелась. В гараже темно и тихо. Отец ещё где-то в доме.

– Как же мне быть! Надо бы только взглянуть, что это за бумаги!

Дрожащей рукой она достала из конверта узкий длинный листок и обнаружила, открыв от изумления рот, что это банковский чек на полмиллиона фунтов стерлингов, подписанный Обливией Ньютон.

Придя в себя, девочка достала другой лист и прочитала:

Уважаемая госпожа Ньютон, с большим огорчением возвращаю Вам чек, который Вы заранее великодушно прислали мне для продолжения переговоров о Ф. Л. Как уже имел возможность сообщить Вам, я действительно не намерен продолжать их.

Франк Ф. Гомер.

Если всё же передумаю, то обещаю, что Ваше имя окажется первым в списке потенциальных покупателей.

Тем временем примите мой самый сердечный привет.

Анита ещё раз быстро перечитала это короткое послание и положила обе бумаги в конверт, задумавшись, о каких таких переговорах шла речь?

«Эф-Эль»… – мысленно произнесла она. – Переговоры об Эф-Эль».

И тут услышала голоса снаружи. Она быстро закрыла бардачок, и, выбравшись из машины, вышла во двор.

Яркое солнце заставило её зажмуриться, и несколько мгновений девочка ничего не видела.

– Анита?

На дороге по ту сторону ограды дома Обливии Ньютон стояли братья Ножницы.

– Как ты?

– С тобой всё в порядке?

Анита провела рукой по волосам и заложила их за уши. Поискала в зарослях бугенвиллеи выключатель, потом, вспомнив, что нет электричества и автоматика не работает, открыла ворота вручную.

– Что вы тут делаете? – спросила она поджигателей.

Братья Ножницы, казалось, растерялись.

– Мы слышали, что… вы уезжаете.

– Короче… возвращаетесь в Лондон.

Анита нахмурилась. Откуда они узнали? Она говорила об этом только с Риком, который мог сказать об этом Томмазо. Или, может быть, Блэку, а Блэк…

– Всё верно, – сказала она, решив, что нет смысла создавать новые проблемы. – Мы уезжаем.

– Так это замечательно! – воскликнул белокурый.

– Просто фантастика! – добавил кудрявый.

Внимательно посмотрев на них, девочка поинтересовалась:

– Вы одни пришли?

– Ты хочешь спросить – а где же Войнич? – смущённо проговорил белокурый. И прибавил: – Так вот, шеф остался в городе. А мы… мы просто немного прошлись.

– Чтобы успокоиться, – заметил кудрявый.

На самом деле братья Ножницы выглядели такими изнурёнными, будто долго блуждали по полям. Одежда на них истрепалась, ботинки вконец стоптаны.

– Мы проходили тут мимо и подумали, что… Короче, может, подвезёте нас?

– Нам так нужно вернуться в Лондон. Мы оставили машину на парковке в аэропорту… И боимся, что если вовремя не заберём её, то заплатим за неё как за новую.

– И потом нам хотелось бы вернуться в наш офис.

– Посмотреть, всё ли там в порядке.

– И заняться делами.

Анита с трудом сдержала улыбку.

– А ваш шеф что говорит? – спросила она самым строгим тоном, на какой только была способна.

– Ну, он… не думаю, что он поедет туда, – ответил белокурый.

– Более того, похоже, барон Войнич вообще больше не хочет быть нашим шефом, – добавил кудрявый. – Ему здесь нравится. Он говорит, что решил остаться тут и писать.

– Странно, правда? – продолжал белокурый. – После того как всю жизнь только и делал, что уничтожал чужие книги, он теперь мечтает о том, как бы усесться с пером и бумагой за столик в кафе на берегу моря.

– А вам, готова поспорить, не хватает городского воздуха… – засмеялась Анита.

– Знаешь, что говорят по этому поводу? – спросил кудрявый. – Воздух в деревне чистый, потому что крестьяне спят с закрытыми окнами. А в городе…

– Минутку, – прервал его белокурый. – Это сказал Эзра Паунд! Американский поэт, один из основоположников англоязычной модернистской литературы, издатель и редактор.

– Эжен Ионеску! – с торжеством поправил его кудрявый. – Румынско-французский драматург.

– Так или иначе, Анита, ты права, – признал белокурый. – Нам недостаёт воздуха города. С его стиральными машинами, газетами, пачкающими руки свинцовой типографской краской, столпотворением в метро, грохочущим транспортом на улицах…

– Не хватает и нашего прокуренного Клуба на Фрогнал-лайн! – добавил кудрявый.

– Фрогнал-лайн… – тихо повторила Анита, внезапно о чём-то догадавшись. – Ну да, конечно! Вот что означают эти слова – «переговоры об Эф-Эль»!

Поджигатели растерянно переглянулись.

– Обливия Ньютон вела переговоры о приобретении старинного дома семейства Мур в Лондоне! – продолжала девочка. – А зачем, как вы думаете?

– Не знаю… – пожал плечами белокурый.

– Обливия… Как ты сказала? – спросил кудрявый.

Но Анита уже бежала к дому.

– Подождите пять минут! – крикнула она. – Позову отца, и поедем! Вы непременно должны показать мне этот ваш клуб на Фрогнал-лайн! Уверена, это будет ужасно интересно!

Когда девочка скрылась в зарослях бугенвиллеи, кудрявый посмотрел на брата:

– Похоже, нас подвезут!

Белокурый кивнул:

– Слава богу. Вернёмся домой.

 

Глава 9. Недалеко от арсенала

Как всегда, прибытие в Венецию невероятно взволновало Рика. Прошло много времени с тех пор, когда он в последний раз был здесь, но он прекрасно помнил ту поездку. Это случилось как раз тогда, когда, набравшись мужества, он впервые поцеловал Джулию.

Томмазо, напротив, побывл здесь совсем недавно, когда убегал от поджигателей, и почти не заметил разницы с Венецией, в которой вырос. Но разволновался не меньше друга, ведь для него это было всё равно что вернуться домой.

Перед отъездом они договорились встретиться на грунтовой дороге, что вела к Дому с зеркалами. Тут их встретила большая белая сова, сторожившая дом Питера Дедалуса.

Ей явно не понравилось их появление. Особенно рассердила птицу маленькая пума, которая с любопытством обнюхивала её.

Потом ребята открыли Дверь времени Питера и, переступив порог, оказались в кафе на канале Дружбы в самом центре Венеции восемнадцатого века.

Оглядевшись, они не заметили ничего необычного. Неподалёку покачивалась на волнах механическая гондола Питера Дедалуса. А маленькая пума, увидев воду в канале, принялась скулить и фырчать.

– Наверное, теперь можешь опустить её на землю! – сказал Рик, садясь в гондолу и ставя ноги на педали.

Лодку приводило в движение хитроумное педальное устройство, придуманное гениальным часовщиком из Килморской бухты.

Томмазо тоже сел в гондолу, и когда они с Риком двинулись, маленькая пума побежала следом по берегу, и на первом же мосту прыгнула в гондолу прямо на колени венецианскому мальчику.

– Ничего не поделаешь, – вздохнул Томмазо. – Похоже, эта кошка считает, что смысл её жизни – мучить меня!

Они углубились в лабиринт каналов, направившись к дому Альберто и Росселлы Колла. Это единственное место, где они надеялись найти какие-нибудь сведения о Питере Дедалусе.

Дело в том, что в одной из тайных комнат этого дома, который некогда принадлежал семье Пенелопы, Питер устроил небольшую тайную типографию, и иногда кое-что печатал там.

Сейчас Рик и Томмазо проезжали мимо Армянской набережной, где с готических балконов, выходивших на канал, свисали огромные ромбовидные флаги, а в высоких окнах самых красивых дворцов виднелись богато декорированные потолки.

– Знаешь, что я тебе скажу… – заговорил Томмазо. – Если не считать цвета воды – а она сегодня зеленее и мутнее обычного – Венеция мало изменилась за двести лет.

Рик улыбнулся, промолчав.

Они миновали целый лес деревянных причальных шестов, торчащих из воды, и продолжили путь всё более узкими каналами, проходя под бесчисленными мостиками.

В какой-то момент их настиг чудесный запах свежевыпеченного хлеба, и мальчикам очень захотелось отклониться от маршрута.

Ещё два-три поворота, и Томмазо перестал крутить педали.

– Приехали! – сказал он.

Однако в конце узкого прохода, куда выходил фасад дома супругов Колла, их ожидал неприятный сюрприз.

– Стой! – вдруг приказал рыжеволосый мальчик. – Скорее назад, назад!

– Что случилось? – испугался Томмазо, но тут же развернул гондолу, и они укрылись за большой баржой, гружённой какими-то товарами.

Рик, не отвечая на вопрос, выбрался из гондолы на берег, и, пробежав по узкому тротуару, заглянул за угол.

Он не ошибся: возле дома Колла толпились какие-то люди в серых плащах до пят, чёрных шляпах и в масках с длинным птичьим клювом.

– Тайная сыскная полиция дожа, – усмехнулся Рик, узнав старых врагов.

Томмазо догнал его минуту спустя с пумой на плече, тоже заглянул за угол и решительно заявил:

– Я запросто могу сойти за одного из них. – Он указал на свой рюкзак. – Костюм у меня с собой!

Он имел в виду маску и плащ, которые украл у поджигателей несколько дней назад, когда бежал из венецианского Арсенала.

Рик оценил идею, но всё же отверг её.

– Слишком рискованно, – заключил он.

Томми вздохнул с сожалением и признал, что друг прав.

Они постояли некоторое время, наблюдая за сыщиками и стараясь не выдать себя. И тут увидели, что охранники вынесли из дома какое-то массивное сложное устройство и зубчатые колёса и выбросили всё это в канал. Выходит, тайная типография Питера обнаружена.

Ребятам не оставалось ничего другого, как удалиться, причём немедленно.

Они вернулись к гондоле в полной растерянности оттого, что не знали, куда идти и что делать.

Им не хотелось возвращаться в Килморскую бухту с такой плохой новостью, но они понятия не имели, как разыскать Питера.

Мрачные мысли одолевали юных друзей, но всё же они быстро крутили педали.

– Я придумал! – обрадовался вдруг Томмазо.

Он вспомнил, что в той книге Улисса Мура, где события разворачиваются в Венеции, шла речь о старике, владельце магазина – о каком-то Зафоне, который продавал записные книжки и вроде был знаком с Улиссом, Леонардо и их друзьями.

– Думаешь, удастся найти его? – спросил Рик.

Томмазо кивнул и уверенно ответил:

– Это недалеко от Арсенала.

Сойдя на берег около главной верфи Светлейшей республики, как называлась в восемнадцатом веке Венеция, ребята стали искать набережную, где могла находиться лавка Зафона.

Точного адреса у них не было, поэтому некоторое время они искали лавку наугад, заглядывая во все переулки. Даже потеряли было друг друга, но встретились на одной из типичных для Венеции площадей с колодцем посередине, которые неожиданно обнаруживаются в этом городе между тесно стоящими домами и для которых куда больше подошло бы название «пятачок», настолько они крохотные.

На этой площади тоже имелся колодец, похожий на капитель массивной колонны.

Вдруг пума испуганно зашипела, глядя в сторону колодца.

– Что с тобой, киска? – удивился Томмазо, растерянно глядя на неё и опуская на землю.

– Должно быть, почуяла что-то такое, что ей очень не нравится, – решил Рик, подойдя к колодцу и заглянув в него.

Стороны квадратного колодца украшали барельефы в виде амфоры с изображениями львов. Сверху его закрывала железная решётка, а внутри на глубине нескольких метров темнела вода.

Ничего странного, одним словом.

Ребята пожали плечами и направились к следующей набережной. А пума обежала «пятачок» по кругу, держась подальше от колодца.

– Нашли! – вдруг обрадовался Томмазо.

Он узнал узкий сырой переулок и покосившуюся вывеску, на которой значилось:

ПОКУПКА И ПРОДАЖА

ЗАФОН

Юные друзья побежали к лавке и не заметили, как из колодца у них за спиной появилось что-то вроде длинного и тонкого перископа, который повернул пару раз свой неживой стеклянный глаз и, осмотрев улицу, исчез под железной решёткой.

 

Глава 10. Смотри и делай как я!

– Пойдём! – обратился переводчик к Фреду Засоне, как только госпожа Блум ушла. Он проследил по видеодомофону, как она уходит, и ещё некоторое время осматривал улицу. – Путь свободен. Но всё же лучше воспользоваться чёрным ходом.

– А куда пойдём? – поинтересовался Фред.

– Отведу тебя домой, – ответил переводчик. – Теперь, когда Боуэн обнаружил тебя, тебе нет никакого смысла оставаться тут.

– Прекрасно! Я уже давно мечтаю о пирожных из «Лакомки»! – обрадовался служащий отдела регистрации бракосочетаний мэрии Килморской бухты. И тут же помрачнел – Но сколько же теперь мне придётся переделывать разных документов! И как быстро мы вернёмся?

Переводчик покачал головой, не зная ответа. Он вдруг почувствовал некоторое беспокойство. И хотя Эко и другие поджигатели теоретически не представляли больше никакой угрозы, он всё-таки сомневался, что им с Фредом удастся спокойно выбраться отсюда. У него по-прежнему оставалось неприятное ощущение, будто кто-то следит за ним и кому-то очень нужно, чтобы он перестал переводить дневники Улисса Мура. Особенно теперь, когда работа практически уже завершена.

Переводчик прошёл вдоль стеллажа с книгами, занимавшего всю стену в коридоре, и проведя рукой по корешкам книг, с досадой произнёс:

– Сколько напрасно потраченной фантазии!

Фред с недоумением посмотрел на него:

– Не понимаю…

Переводчик рассмеялся и вздохнул:

– Так или иначе, нам нужно выбраться отсюда. И сделаем мы это с помощью приёмов, какими не должны были бы воспользоваться, хотя бы потому, что все они на самом деле воображаемые, фантазийные.

Фред покачал головой:

– Мне как-то трудно следовать за твоей мыслью.

– А за мной следовать готов?

Фред лишь растерянно заморгал в ответ.

– Извини, – усмехнулся переводчик. – Это просто игра слов. Я очень люблю её. Это ведь моё ремесло. – Потом решительно хлопнул в ладоши. – Ну, давай! Нужно бежать отсюда! И когда я говорю бежать, это значит, что нужно уносить ноги. Как в кино.

– Как в кино?

– Именно.

– А разве нельзя просто… спуститься на лифте? – с беспокойством произнёс Фред Засоня.

Переводчик рассмеялся, снял с вешалки в прихожей пиджак, быстро надел его, переобулся в кроссовки с разными шнурками – чёрным и белым – потом накинул на себя просторный плащ и наконец надел на плечи рюкзак.

– А теперь давай отправимся в путь, – сказал он. – Советую надеть что-нибудь, а то дождь льёт.

– Какой дождь? На дворе солнце!

– Слушай меня!

Переводчик на минуту исчез в другой комнате и вынес оттуда плащ.

– Надевай, и поднимемся.

– Спустимся, ты хочешь сказать.

– Нет, нет, поднимемся! Именно это я и хотел сказать. – Переводчик открыл дверь и посмотрел вниз, в лестничный проём. – Всё в порядке. А теперь за мной. Давай!

И они пошли вверх по лестнице.

– Но куда же мы? – удивился Фред Засоня.

– Головокружениями не страдаешь? – поинтересовался переводчик.

– Нет, не думаю, но…

– Прекрасно!

Когда поднялись на самую верхнюю площадку, переводчик позвонил в квартиру, достал из кармана связку ключей и открыл дверь.

– К счастью, бабушки и дедушки нет дома.

Фред Засоня не очень уверенно ступил за ним.

Пройдя через прихожую, они поднялись по внутренней лестнице на небольшую террасу под самой крышей, где ощущался аромат каких-то необыкновенно пахучих трав.

Переводчик довольно легко перепрыгнул через кусты розмарина и, порывшись в карманах плаща, извлёк две тонкие верёвки с какими-то странными крючками на концах. Показав их Фреду Засоне, пояснил:

– Так намного легче, чем может показаться, поверь мне. Эти верёвки на самом деле просто волшебные. – И ловко забросил одну из них на крышу дома по другую сторону улицы.

– Ну вот, всё в порядке.

– А что в порядке? – встревожился Фред Засоня.

– Смотри и делай, как я! – сказал переводчик, привязывая верёвку к поясу. – Просунь её в шлёвки на брюках. Это детская игра, клянусь тебе. Более того, это с лёгкостью делали те, кто ловко лазал по крышам.

– А кто же это ловко лазал по крышам?

– Одна хорошая компания, которая существовала в Средние века, но теперь её уже нет, – сказал переводчик таким тоном, будто речь шла о чём-то всем хорошо известном. – Они остались только в дневниках Улисса Мура. В пятой книге. А теперь, если не возражаешь, пойдём – Килморская бухта ждёт нас!

 

Глава 11. Что же он строил?

– Флинт! – поразился Нестор, мысленно спрашивая себя, не снится ли ему это. – Ты хочешь сказать… Ты один из братьев Флинт… из Килморской бухты?

– Совершенно верно, сэр. Младший, если быть точным.

Старый садовник покачнулся.

– Может, объяснишь мне, что ты тут делаешь?

– Честное слово, не знаю. То есть… знаю, но… уверяю вас, лучше бы не знал!

Младший Флинт был бледен и напуган и явно плохо понимал, что с ним происходит.

Нестор смотрел на мальчика, нахмурившись, словно никак не мог смириться с тем, что это худосочное, дрожащее создание так неожиданно материализовалось перед ним.

Не выдержав пронзительного взгляда старого садовника, мальчишка вдруг неожиданно заявил:

– А я был в вашем доме! Доктор Боуэн велел мне спалить его, и… я поджёг его, но потом…

Нестор удивлённо вскинул брови.

– Ну, вот… Потом что-то не получилось, и я… Я испугался… – продолжал мальчишка, нервно теребя штаны. – Потом… помню, полил дождь, и я спрятался в доме… Потому что братья оставили меня одного заканчивать эту грязную работу, негодяи и предатели! Я ещё покажу им, когда увижу… А потом…

Младший Флинт помолчал, рассматривая свои ботинки.

– Короче… Я подумал, что в этой истории явно что-то не так. Вспомнил, какое лицо было у доктора Боуэна, когда он вошёл в дом, и испугался: а вдруг он собирается сделать что-нибудь плохое с Джу… с кем-нибудь.

Мальчик несмело взглянул на старого садовника. Тот смотрел на него так, словно готов был стереть в порошок, и младший Флинт сразу опустил глаза.

– Поэтому я вернулся, – прибавил он, – но в доме никого не оказалось, словно испарились все… Я был наверху, когда подъехали машины из города. Я жутко перепугался. Ведь если меня обнаружат, то во всём обвинят! Тогда я спрятался и стал ждать… Пока не появились… вы…

Нестор почувствовал, как его охватывает неистовый гнев.

– Ты хочешь сказать, что… последовал за мной, негодяй?! – взревел он. – За мной… И вошёл туда… в Дверь времени?

Младший Флинт развёл руками:

– Вы имеете в виду чёрную исцарапанную дверь? Ну да… Я видел, как вы надели рюкзак на спину, а потом стали отпирать её всеми этими ключами… Я и подумал: тут, наверное, есть какой-то тайный ход! Короче, можно незаметно сбежать…

– Ты подумал… – Нестор закусил губу. Он вспомнил: действительно, в ту минуту он был слишком занят ключами и дверью, поэтому совершенно не заметил, что кто-то следует за ним.

Он глубоко вздохнул и грозно спросил:

– А сейчас, знаешь, что будет?

– Убьёте меня? – еле слышно проговорил младший Флинт.

– Не говори глупостей, несчастный! Сейчас ты немедленно вернёшься туда. Войдёшь в дверь, из которой вышел, и испаришься!

– Я пробовал. Она не открывается!

У Нестора округлились глаза:

– То есть как… не открывается? Неужели ты убрал камень!

– Камень?

– Ну да, камень! Проклятый камень, который я вставил между дверью и наличником… чтобы она не закрылась!

– А-а… – протянул младший Флинт.

– Неужели ты закрыл дверь?

– Вообще-то… должно быть, так и вышло.

Нестор едва не рухнул на землю, в глазах у него потемнело, и он без сил опустился на песок.

– Не может быть!

– Но я не виноват! Я споткнулся о камень, когда входил. И потом, где это видано, чтобы дверь, которая закрылась за тобой, больше никогда бы не отк рывалась!

Старик так посмотрел на мальчика, что младший Флинт понял: лучше прикусить язык. Он тоже опустился на песок и посмотрел на силуэт горы.

Они помолчали, наконец, старый садовник тихо проговорил:

– Эта дверь – единственная возможность выбраться из этого гадкого места. Закрыв её, ты навеки запер нас тут.

– Но…

– Навеки… – повторил Нестор.

Младший Флинт с удивлением посмотрел на него, в самом деле не понимая, о чём говорит чудной старик.

– Но разве нельзя вернуться в город пешком? – спросил он. – Как вы думаете, сколько отсюда до Килморской бухты? Пешим ходом час наверное. Самое большее два!

Тут Нестор рассмеялся.

– Ну да! Конечно!.. Поверь мне, из всех маленьких негодяев, каких я встречал в жизни, ты самый удивительный!

Старый садовник с трудом поднялся и отошёл подальше, пока ещё сдерживаясь, чтобы не надавать оплеух малолетнему хулигану.

«Думай, Нестор, думай, – сказал он себе. – Должен быть какой-то способ открыть эту дверь!»

Однако такого способа не было и быть не могло, иначе этот остров не считался бы идеальной тюрьмой.

Нестор сердито посмотрел на младшего Флинта, так и сидевшего на песке в полной растерянности.

– Эй, хулиган! – жёстким тоном обратился садовник к мальчику. – Не видел, случайно, кого-нибудь на этом острове, пока следовал за мной? Или, может, слышал что-нибудь?

Младший Флинт сразу оживился, поднялся и подошёл к Нестору.

– Кроме птиц, никого… Нет, никого не видел и не слышал.

– Совсем ничего, ты уверен? Никакого подозрительного шума, никакой тени в кустах не заметил?

Подумав немного, мальчик покачал головой:

– Нет, никого не видел. Честное слово. Ни одной живой души. Кроме вас.

Нестор почесал бороду и с тревогой осмотрелся. На острове ни души, только он и этот мальчишка, в таком случае выходит…

Выходит, он мёртв?

Или уехал?

«Я приду за тобой» – оставил он для него, Нестора, надпись над входом.

Сам того не замечая, Нестор вошёл в дом и стал обходить комнату за комнатой. Младший Флинт после странных вопросов старика явно не желал оставаться в одиночестве и следовал за ним.

– Сэр! А это что – настоящие бриллианты? – спросил мальчик, вытаращив глаза.

Он только что заметил, что драгоценностями усыпаны тут все полы. Похоже, остатки какого-то невероятного сокровища…

Взглянув на них краем глаза, Нестор кивнул:

– Ну да.

– Вы шутите! И что делают тут эти брилл… – Младший Флинт умолк, не веря своим глазам. – А это… Это же золотые дублоны! Настоящие?..

Старый садовник предпочёл не обращать внимания на радостные восклицания своего непутёвого товарища по несчастью, который принялся торопливо набивать карманы драгоценными камнями, ювелирными украшениями и золотыми монетами. Но потом всё же пояснил:

– Да будет тебе известно, что дублон – это испанская золотая монета достоинством в два эскудо. Чеканить её начали в тысяча пятьсот шестьдесят шестом году и чеканили почти три столетия… И всё это – сокровища пирата Спенсера, – прибавил он.

– Как вы сказали? – проговорил Флинт, продолжая собирать всё, что попадалось под руку.

– Оставь, – проворчал Нестор, направляясь к выходу.

– Эй! Куда вы?

– Искать его.

– Кого?

– Владельца этих вещей, которыми ты только что набил свои карманы.

Ничего не понимая, младший Флинт поспешил за Нестором, роняя дублоны и жемчужные нити.

– Но можно узнать, где мы всё же находимся? Как далеко отсюда Килморская бухта?

Нестор опять рассмеялся. Потом остановился и указал на тропические пальмы и океан:

– Хочешь знать, где находимся? Что ж, слушай: этот остров – заброшенное логово пиратов, и находится оно на противоположном от Килморской бухты краю земного шара – по расстоянию. А по времени – в двух тысячелетиях от наших дней.

Мальчик выронил сокровища, которые держал в руках.

– Логово пиратов?.. – пробормотал он. – Вы хотите сказать… пиратов? Настоящих пиратов?

Нестор пригладил волосы и обеими руками сжал виски.

– И даже хуже, – сказал он и, понурив голову, двинулся дальше.

– Постойте! Вы же не можете бросить меня тут! Я ещё не все дублоны собрал!

Старый садовник больше не слушал мальчика. Он стал спускаться по тропинке к берегу, и младшему Флинту оставалось только поспевать за ним.

– Но тогда зачем вы пришли сюда?

Нестор промолчал, продолжая спускаться.

– Скажите хоть, куда идём! – не унимался мальчик. – Господин!

Нестор прислонился к пальме, чтобы перевести дыхание.

– Послушай, мелюзга. Знаешь, кого я ненавижу больше всего на свете? Мальчишек. Особенно тех, кто задаёт слишком много вопросов. Я ясно выразился?

– Думаете, ваш друг там, внизу, на берегу? – продолжал допытываться младший Флинт, как будто не слышал вопроса.

– Это не друг.

– Может, ему удалось построить плот?

Старый садовник тяжело вздохнул:

– У него не было никаких инструментов. Нечем было срубить дерево и сколотить плот…

– А может, он изготовил их из золота? А бриллианты использовал вместо ножей! Как Робинзон Крузо… Как в той книге, которую мне подарила Калипсо, но я так и не прочитал её. – Флинт закусил губу. – Но всё же знаю, что в ней рассказывается про человека, оставленного на необитаемом острове, так ведь?

Нестор кивнул.

Мальчик осмотрелся:

– И мы теперь на этом самом острове?

– Можешь считать, что так оно и есть, – ответил старый садовник, мрачно взглянув на него. – С той лишь разницей, что человек, оставленный здесь, очень, очень плохой.

Они спустились на берег и сразу же увидели следы пребывания заключённого: нагромождения камней и ветвей там и тут, коробки и сундуки с остатками сокровищ, пепел, где горел костёр, сразу видно, очень давний. Нестор поворошил его ногой.

– Уже многие месяцы его нет здесь. Может быть, даже годы.

Он осмотрелся, заметил невдалеке полуразвалившуюся хижину и направился к ней.

Флинт в полном отчаянии бросился на песок, при этом раздался такой звук, словно брякнул кошелёк с монетами.

– И подумать только, что теперь, немыслимо разбогатев, я не могу выбраться отсюда!

Над ним закружили какие-то птицы, похожие на чёрных грифов.

Тем временем Нестор отодвинул плетёную занавеску, заменявшую дверь, и заглянул в хижину. Внутри оказались любопытные вещи – молоток, изготовленный из небольшого слитка золота, долото с наконечником из драгоценных камней, несколько позолоченных палок, деревянные четырёхгранные стержни с одним острым концом, нечто вроде плотницкого уровня, множество каких-то заготовок из чёрного дерева, пучки перьев.

«А этот негодяй кое-что соображал», – с недовольством подумал Нестор.

В вазах из севрского фарфора оказалась мелко нарезанная, очевидно с помощью серебряных испанских ножей, полусгнившая кора. Её, видимо, толкли, чтобы изготовить грубый пергамент.

Такие пергаменты с изображением каких-то чертежей и планов висели на стенах хижины, валялись на полу. Нестор посмотрел два или три из них на просвет.

Что же он строил? Плот?

В хижине оказался также огромный моток верёвочной лестницы, сплетённой из распущенных шёлковых ковров и парчи. Перекладинами в ней служили деревянные гребни.

Лестница.

Но для чего – подниматься или спускаться?

Куда?

И наконец Нестор увидел десятки кокосовых орехов, уложенных ровными рядами и заполненных уже высохшей резиной и каким-то странным беловатым веществом.

Нестор ковырнул его палкой и понюхал. Это оказался воск.

Но Нестор не заметил на острове пчёл.

Неподалёку лежало множество фитилей. Сдвинув несколько циновок, Нестор обнаружил целый ящик великолепных свечей ручной работы.

Выходит, он изготовил и светильники…

Лестница, воск, свечи…

Как он воспользовался всем этим, чтобы покинуть остров?

В полнейшем изумлении Нестор вышел из хижины, в которой обитал когда-то этот ненормальный изобретатель, и постарался отогнать тревогу.

«Сбежал…» – растерялся Нестор, и его охватил страх. Он с раздражением затоптал в песок валявшиеся повсюду стружки, шнурки и серебряные украшения и с ужасом посмотрел на океан – необъятный и безграничный.

Волны с грохотом накатывали на берег, обнажая метрах в ста от него острые как бритва скалы. Вот где поистине ад – пучина и немыслимые водовороты! Препятствие практически непреодолимое, если нет настоящего судна или хотя бы хорошей, крепкой лодки.

Возможно ли, чтобы он смастерил такое судно настолько жалкими инструментами? Не мог же он выпилить обшивку и построить остов лодки с помощью стеклянной посуды и чайных ложечек!

Младший Флинт между тем пересчитывал свои дублоны, сортируя их по величине. Вдруг он остановился, словно охваченный каким-то неожиданным сомнением, и, подняв голову, спросил:

– А что случилось с пиратами?

– Многих поймали, – ответил Нестор, продолжая вглядываться в океанские волны. – Некоторых расстреляли из пушек. Прекрасные были времена, когда можно было стрелять прямо в своих врагов. Но он был сущим дьяволом! И судно у него было отличное. Крепкое и быстрое.

– Судно?

– «Тибе». Так оно называлось. Но теперь его уже нет. – Нестор закусил губу. – Мы затопили его лет двенадцать назад.

– Затопили? А зачем?

– Это длинная история. И одна из причин, почему владелец судна может злиться на меня.

Нестор замолчал. Закрыв глаза, он вспоминал морские набеги, которые совершал со своими товарищами по приключениям.

Посмотрев в сторону горы, младший Флинт спросил:

– Он потух?

– Ты о чём?

– О вулкане на той вершине. Потух?

Нестор вспомнил, как прежде над островом вился серый дымок, поднимавшийся из кратера.

– Нет, – ответил садовник, – не потух.

Младший Флинт усмехнулся:

– Надо быть большим храбрецом, чтобы жить возле действующего вулкана! Проснёшься однажды ночью, и…

Внезапно глаза Нестора загорелись.

– Вулкан! Возможно ли, что…

И не медля ни минуты торопливо захромал вверх по тропинке.

 

Глава 12. Это частное владение…

Они прибыли в Лондон к концу дня. Когда въезжали в город, накрапывал мелкий дождь, и конца ему не было до самого вечера.

После долгих уговоров Анита всё же упросила отца отпустить её на несколько часов, пока он отправится домой и станет ожидать известий от мамы.

Вместе с братьями Ножницы Анита отправилась за спортивной машиной, которую они оставили на парковке в аэропорту. После долгих споров по поводу размера платы за парковку они поехали в офис поджигателей на Фрогнал-лайн.

Сидя на тесном заднем сиденье «Астон-Мартина», Анита обдумывала происходящее. Она захватила с собой конверт, который нашла в машине Обливии – вложила его в записную книжку Мориса Моро.

Анита уже открывала книжку пару раз, желая посмотреть, не читает ли её кто-нибудь в этот момент. Но ни Войнич, ни Джулия, ни Последняя не появлялись на её страницах.

Когда машина братьев Ножницы притормозила, Анита узнала викторианский особняк, возле которого уже побывала однажды: тёмный тротуар, перед домом небольшой садик с чёрной кованой оградой, три ступеньки у серой лакированной двери.

Кудрявый вздохнул:

– И теперь, как всегда, начинаются проблемы…

– Как это понимать? – поинтересовалась девочка, слегка встревожившись.

– Парковка! – коротко объяснил белокурый.

Они медленно ехали по улице с роскошными особняками в палисадниках, постепенно удаляясь от дома поджигателей, потому что по обе стороны улицы машины стояли едва ли не впритирку.

– Каждый раз одна и та же история, – проворчал кудрявый.

Наконец, минут через десять, обнаружилось узкое пространство между двумя тёмными машинами, и после нескольких сложных манёвров, требовавших виртуозной точности, «Астон-Мартин» пристроился там.

Братья достали из багажника зонты-огнемёты и один из них передали Аните. Затем все трое молча направились по улице в обратную сто рону.

Братья Ножницы открыли калитку и позвонили в дверь. Анита с любопытством и в то же время с неприязнью посмотрела на табличку с изображением человека с огромной сигарой, зажжённой от молнии.

– Наконец-то… – вздохнул кудрявый.

– Ты не представляешь, как я рад, что вернулся, – проговорил белокурый.

И они стали нетерпеливо звонить в серую лакированную дверь. Наконец она открылась.

– Что господам угодно? – прозвучал низкий и строгий голос дворецкого.

Братья Ножницы с восторгом бросились ему навстречу, желая обнять.

– Поджигус!

– Как я рад видеть тебя!

Но дворецкий, заметивший Аниту, проговорил, подняв указательный палец:

– Должен напомнить вам, господа, что доступ в Клуб дозволен только мужчинам.

– Да не беспокойся, Поджигус, юная леди с нами! – по-приятельски произнёс кудрявый. – Всё под контролем!

– Личное распоряжение Войнича, – солгал белокурый. – Входи, входи, Анита!

При этих словах дворецкий посторонился, и девочка вошла в Клуб поджигателей.

Скрипнули старые половицы. Длинный узкий коридор с красивой люстрой вёл к лестнице на второй этаж. Там двустворчатая дверь слева открылась в комнату, где пол был устлан красным ковром с клетчатым шотландским узором.

Клуб поджигателей, как и Клуб путешественников-фантазёров, который размещался здесь прежде, занимал весь второй этаж небольшого здания – всего четыре комнаты: стены отделаны деревянными панелями, всюду множество круглых столиков, одинаковые кресла, масса пыльных книг и ни одного посетителя, который бы читал их.

Братья Ножницы прошли между столиками и осмотрелись.

– Никого нет, Поджигус? – поинтересовался белокурый.

Дворецкий прочистил горло. Потом, указав на человека в соседней комнате, сидящего к ним спиной, тихо произнёс:

– Вообще-то есть, но…

– Кто это? – не узнавая посетителя, спросил кудрявый.

– Судя по шляпке, это дама, – заметил его брат.

Поджигус слегка поклонился:

– Да, это так. Я всячески препятствовал, но… она оказалась сильнее меня.

– Не тяни резину, Поджигус! – нетерпеливо произнёс белокурый.

– Так кто же это? – потребовал ответа кудрявый.

Анита тем временем с интересом рассматривала медные таблички на шкафах, обозначавшие различные виды деятельности членов Клуба – а также портреты и благодарности, развешанные по стенам.

Поджигатель Бэткрамбль из отдела «Усложнение простых вещей!» получил благодарность за то, что его стараниями у всех мобильников в мире оказались различные зарядные уст ройства.

В отделе «На корню уничтожать любые новинки!» висел портрет сэра Дина Кеймена в гипсовых повязках, стоящего на сигвее – двухколёсном электрическом скутере, который он изобрёл.

Рядом с портретом изобретателя Анита увидела приколотую статью под заголовком: «Небольшой, экологичный и бесшумный. Транспорт будущего?»

В отделе «Гробить пейзажи!» на стенде фирмы «Фуязаки & Андерсен» выделялась, словно трофей, модель огромного жуткого здания из стекла и бетона, загромождавшего чудесный пляж.

«В самом деле неплохая подобралась компания вредителей», – подумала Анита, проходя дальше.

– Наконец-то! – вдруг произнёс чей-то фальшивый и неприятный голос, и девочка невольно остановилась.

Женщина в шляпке, сидевшая во второй комнате, поднялась с кресла. Высокая, худая, в сером платье безупречного покроя, злая и властная, она решительной походкой направилась к Аните и братьям Ножницы, и не останавливаясь, потребовала ответа:

– Где Мариус?

– Простите?.. – с недоумением произнёс кудрявый.

Железная леди, смерив его взглядом, презрительно произнесла:

– Господи! В каком вы виде? Или вы забыли, что это особый, элитный клуб?

Потом оглядела с головы до ног Аниту.

Одежда этой женщины и её модные украшения наверняка стоили несколько тысяч евро. В ушах и на шее сверкали драгоценности, а крохотная сумочка была явно из тех, какие в обычных магазинах не увидишь.

Но что поражало больше всего, так это её ледяная и откровенно лицемерная манера разговора.

– А запах!.. – Дама в шляпке поморщилась. – Боже, какой ужасный запах табачного дыма исходит от вас! – Она перевела взгляд с белокурого на кудрявого и обратно. – Это совершенно невыносимо!

Анита заметила, как белокурый стиснул ручку зонта-огнемёта, словно хотел поднять его.

– Мы только что вернулись из командировки, – сухо произнёс он, как бы говоря: «Вы не знаете, с кем имеете дело»

– Ну да, конечно, ваша очередная бессмысленная вылазка…

– Вас не затруднит получше объяснить, что вам нужно от нас, госпожа? – сказал кудрявый, поборов изумление.

– Меня зовут Вивиана Войнич. И я здесь потому, что мне необходимо поговорить с моим братом, Мариусом Войничем.

Братья Ножницы растерянно переглянулись.

– А-а… – только и смогли протянуть оба.

Анита не удержалась от улыбки и, поскольку ситуация не предвещала ничего хорошего, незаметно удалилась в другую комнату. Там девочка обнаружила массивный картотечный шкаф и в нём три секции:

КНИГИ, КОТОРЫЕ НЕОБХОДИМО УНИЧТОЖИТЬ

КНИГИ, КОТОРЫЕ НУЖНО ИЗЪЯТЬ ИЗ ПРОДАЖИ

КНИГИ, КОТОРЫЕ СЛЕДУЕТ ИГНОРИРОВАТЬ

Анита попробовала открыть один из ящиков, но он оказался заперт, как и другой, с табличкой «Опасные люди».

И тогда она прошла в следующую комнату, где стоял огромный бильярд с рассыпанными по зелёному сукну шарами.

На стенах тут висели пыльные чучела животных, а также фотографии и благодарности в рамках. На одном из снимков Анита увидела двух мужчин, но имена их так выцвели, что прочесть не удалось.

Высокие окна комнаты выходили в просторный сад с ровно расчерченными дорожками, покрытыми галькой, и с пожелтевшими статуями среди запущенных клумб. Из большого фонтана капала вода, старинный колодец с воротом накрывала ржавая решётка.

В целом унылая, эта картина производила ещё и гнетущее впечатление, потому что почти все деревья и кусты в саду засохли, а некоторые даже выглядели обгоревшими.

К ближайшим скульптурам были прикреплены тяжёлые громоотводы, а на лужайках местами выгорела трава. Повсюду виднелись кучи почерневших листьев и бумаг.

– Я называю это место Пепельным садом, – произнёс мужской голос за спиной Аниты.

Девочка резко обернулась. Оказалось, к ней неслышно подошёл старый дворецкий Поджигус.

– Извините, что напугал вас, – прибавил он.

Человек этот выглядел так, словно его забросило сюда из какой-то другой эпохи. Скорее всего, так и было.

Анита улыбнулась ему:

– Нет, ничего, не беспокойтесь.

Пожилой мужчина и девочка молча смотрели на то, что осталось от некогда прекрасного сада. Время от времени до них доносился скрипучий голос Вивианы Войнич, горячо обсуждавшей что-то с братьями Ножницы.

– Насколько я помню, этот сад всегда назывался так, – с горечью произнёс Поджигус, нарушая молчание. – Одно бесспорно: когда-то он выглядел совсем иначе.

Анита взглянула на дворецкого:

– Вы хотите сказать… В то время, когда тут обитали путешественники-фантазёры?

Поджигус с любопытством посмотрел на девочку.

– А откуда вы знаете о них? – ответил он вопросом на вопрос, при этом губы его слегка дрогнули, как будто он сомневался в том, что говорит.

Стерев ладонью с окна тонкий слой пепла, Анита объяснила:

– Мне известно, что когда-то этот дом принадлежал семейству Мур.

– Поверьте, юная леди, – с печалью заговорил Поджигус, – прекрасные были времена! В этом саду вели разговоры самые удивительные и странные люди.

– Вы видели их?

– Ну конечно! Я был ещё ребёнком, когда начал служить в доме семейства Мур. В те времена не очень-то заботились об учёбе, и мой отец отправил меня сюда учиться на дворецкого, когда мне не исполнилось ещё и десяти лет.

– И как же тут было при Клубе путешественников-фантазёров?

– Совсем по-другому, – улыбнулся Поджигус. – Гораздо красивее… Впрочем, кто я такой, чтобы судить? Я ведь только подаю чай, открываю и закрываю дверь и, когда есть деньги, зову уборщиков.

– И… Может быть, иногда предлагаете гостям осмотреть сад? – с улыбкой проговорила Анита.

Поджигус поклонился:

– С большим удовольствием покажу его и вам. Но боюсь, для этого понадобится зонт.

– Я оставила его в вестибюле, надо бы сходить за ним… Нет, не пойду. Лучше намокну, лишь бы не сталкиваться с гарпией, которая там расположилась.

– Прекрасно.

Поджигус и Анита прошли в Пепельный сад.

– А почему он оказался в таком состоянии? – поинтересовалась девочка.

– Потому что господа всё время проводят тут разные эксперименты, – с недовольством произнёс дворецкий. – Как правило, с огнём.

Он указал на стену дома, увешанную множеством электрических проводов и медных катушек, а также гипсовыми масками со сколами.

– Они не должны позволять себе такое! – сердито сказала Анита.

– Это частное владение, и хозяева могут делать что угодно. По крайней мере до тех пор, пока это терпит господин Гомер…

Анита навострила уши.

– Господин Гомер из фирмы «Гомер & Гомер», которая занимается перевозками?

– Совершенно верно, юная леди, – ответил Поджигус, ещё более удивившись осведомлённости девочки. – Он владелец дома, а также член Клуба, его ярый сторонник. Только благодаря его снисходительности эти господа и позволяют себе подобные дела.

– Но почему он потакает им?

– Вопрос не ко мне. Я всего лишь дворецкий.

Они прошли к старому фонтану, из которого капала вода.

– А что за человек этот Гомер? – спросила Анита, решив, что Поджигус не прочь пооткровенничать.

– Носит американскую шляпу, – ответил дворецкий, словно полагая, будто этой детали вполне достаточно для характеристики человека. Но потом добавил: – У него пятеро сыновей: Эскот, Брайтон, Давенпорт, Ивертон, Кейтон и… Финнели, дочь. Он мечтал о дочери. Пришлось, однако, подождать.

«Пятеро сыновей… – подумала Анита. – Ведь этот лондонский дом, временно оказавшийся в распоряжении поджигателей, он мог бы продать какому-нибудь покупателю вроде Обливии Ньютон, ведь она предлагала за него большие деньги. Очевидно, у господина Гомера нет финансовых проблем».

Она поделилась этими соображениями с Поджигусом, и тот, покачав головой, ответил:

– О, нет. Ничего подобного. Дело в том, что они располагаются в этом доме только потому, что Гомер приобрёл за несколько фунтов стерлингов всё имущество старого клуба.

– В самом деле? – удивилась Анита.

– Такой скандал был, поверьте мне! Когда сэр Меркури Малькольм Мур выставил на улицу всё, что находилось на втором этаже дома, именно фирма «Гомер & Гомер» погрузила в фургон мебель, редкие книги и разные уникальные вещи, каких нигде больше не сыскать.

Анита опустила голову:

– Какая жалость…

– Это верно. Сэр Джон, муж единственной дочери генерала Меркури, попытался сохранить хоть что-нибудь. Он обратился к лучшим лондонским адвокатам, желая выкупить по достойной цене вещи и обстановку, но генерал даже слышать не захотел об этом. Он не желал, чтобы Джон имел отношение к семейным делам. Совершенно непонятно, почему. А ведь как горевал из-за утраты дочери. И хотя кое-кто считает, будто он послушался недобрых советов одной женщины, одной старой подколодной змеи, я, напротив, полагаю, что всё дело в его солдафонском тупоумии. Он был генералом, а генералы, как известно, не меняют принятых однажды решений. И при этом не имеет никакого значения, зачем тебя посылают на смерть. – Поджигус направился по аллее, шурша галькой и не обращая внимания на мелкий дождь.

– И таким образом увезли… все вещи?

– Всё, – ответил Поджигус с лёгкой дрожью в голосе.

– И что с ними сделали? Можно где-нибудь увидеть то, что принадлежало старому Клубу?

Дворецкий усмехнулся.

Из дома донёсся скрипучий голос Вивианы.

– Это неприлично! – вскричала она.

Дворецкий и Анита оставили без внимания этот возглас, и Поджигус продолжал:

– Если позволите позлословить, юная леди, то скажу, что, по-моему, большинство этих вещей было продано, с тем чтобы основать фирму «Гомер & Гомер». Старый Гомер оказался дальновидным коммерсантом, да и другой Гомер, который продолжил его дело, тоже. Однако новое поколение… знаете, все эти Эндрю, Брайтоны и прочая распрекрасная компания… они же все… словно манекены. – Дворецкий вздохнул. – Впрочем, времена таких джентльменов, как Мур, прошли, и ничего не поделаешь! Я всё время надеялся, что новое поколение выкупит дом… Но потом узнал, что у последнего мужчины из семьи Мур не было сыновей и что он недавно умер в своём доме на берегу моря. И тогда я понял, что это была мечта старого романтика. Знаете, я ведь всю жизнь прослужил здесь. Но хозяева сменились. И теперь мне не очень-то хочется оставаться тут.

Взгляд старого дворецкого был исполнен печали. Анита догадалась, в чём дело, и решила ободрить его.

– Возможно, ваша мечта не такая уж наивная. Может, жив ещё кто-нибудь из потомков семьи Мур, и рано или поздно он вернёт себе этот дом.

– Вы так думаете?

– Да, это вполне возможно. Вот увидите, так или иначе всё уладится.

Дворецкий кивнул:

– Хорошо бы… В таком случае я даже помолодел бы, – прибавил он с грустной улыбкой.

– Вы ведь любите этот дом, не правда ли? – спросила Анита, увидев, как Поджигус снял паутину со статуи.

– Я вырос здесь, – ответил дворецкий. – Живу тут уже более полувека… Дом никогда не предавал меня. И если уж говорить начистоту, так это я должен чувствовать себя в долгу перед ним. Мне больно видеть, до какого он доведён состояния. Прежде не было ничего подобного.

– Я многое отдала бы, чтобы посмотреть, каким он был когда-то, – сказала девочка.

Поджигус опёрся на колодец, к которому они подошли, осмотрелся и с неожиданной живостью в тёмных глазах тихо произнёс:

– Если пообещаете, юная леди, что никому не скажете, признаюсь вам в одной вещи.

– Конечно, обещаю.

– Не всё, что находилось в этом доме, увезла фирма «Гомер & Гомер». Кое-что старому Поджигусу удалось сберечь.

 

Глава 13. Старый обманщик!

– Похоже, закрыто… – сказал Томмазо, посмотрев на обветшалую вывеску Зафона. Витрины у магазина не было, так что заглянуть снаружи не получалось.

Томмазо слегка толкнул дверь: она приоткрылась, на него повеяло запахом пряностей, и мальчик закашлялся.

Любопытная пума хотела было юркнуть в щель, но тут же отпрянула и спряталась за ногами венецианского мальчика.

– Входите, входите… – прозвучал изнутри старческий голос. – Мы открыты…

Рик взглянул на друга:

– Ты уверен, что это хорошая мысль?

– Попробуем, – кивнул Томмазо.

Тут раздалось громкое мяуканье, и в ту же секунду огромный полосатый кот шмыгнул между ногами ребят, напугав их, и погнался за пумой.

– Ах, эти животные! – произнёс тот же голос.

Теперь дверь открылась настолько, что ребята увидели древнего старика с морщинистым лицом, согнувшегося, словно ива над водой.

– А, молодые люди!..

В полутёмном помещении стоял почти невыносимый запах сырой кожи, ладана и мускатного ореха, громоздился какой-то скарб, валялось множество бумаг.

В другой комнатке, за спиной старика, виднелись большие деревянные чаны с гниющей древесной корой.

– Чем могу помочь, господа? – спросил старый торговец и, с трудом переставляя ноги, двинулся навстречу мальчикам. Умные и хитрые глаза его быстро осмотрели ребят. Казалось, ничто не ускользнуло от его внимания.

– На вас такая необычная одежда… Из каких же краёв вы прибыли?

Рик шепнул Томмазо:

– Давай, отвечай! Это твоя идея – прийти сюда.

– Прекрасная идея! – одобрительным тоном произнёс старик, и юным друзьям стало понятно, что у него не только хорошее зрение, но и отличный слух. – Нужны чернила? Бумага? Оригинальные китайские записные книжки, которые мы очень успешно делаем тут, в Венеции, на наших бумажных фабриках?

Томмазо потёр ладони и с некоторым смущением произнёс:

– Нет, спасибо. Ничего этого нам не нужно. Мы разыскиваем одного нашего друга.

– А почему решили искать его у старого Зафона?

– Потому что вы всё же могли бы знать его. Это Питер. Питер Дедалус.

– Питер Дедалус? – повторил старый торговец, сощурившись и слегка выпрямившись. – Нет, сожалею. Это не мой клиент.

– Он большой друг Леонардо! – продолжал Томмазо. – Вы должны его знать: очень высокого роста, с повязкой на глазу.

– Не знаю никого с повязкой на глазу! – решительно покачал головой Зафон.

– А имя Улисс Мур вам ничего не говорит?

Старый торговец замер, потом двинулся по узкому проходу между вещами.

– Ах вы, негодники! Смеётесь над старым полуглухим и полуслепым стариком! – воскликнул он как-то вдруг слишком поспешно. – Называете неведомые мне имена и смеётесь надо мной!

– Нет, господин Зафон! – поспешил возразить Томмазо. – Уверяю вас, мы и не думаем смеяться над вами!

Но старик уже подошёл к ним и, размахивая руками, с неожиданной энергией стал выпроваживать ребят из лавки.

– Вот что получается, когда имеешь дело с такими молодыми бандитами, как вы!

– Можно хотя бы передать ему кое-что? – осмелился спросить Томмазо. И, не дожидаясь ответа, прибавил: – Если вдруг увидите Питера, скажите ему, что Пенелопа жива, что Улисс ищет её, а сам он очень нужен нам.

– Всё! Уходите по-хорошему! – сильно разволновавшись, потребовал Зафон. – Негодные мальчишки, отправляйтесь куда-нибудь в другое место и смейтесь над кем-нибудь другим!

– Запомнили? Леонардо и Улисс в отъезде, а Пенелопа жива! – упрямо повторил Томмазо, уже на пороге лавки.

– Да, да, конечно! Конечно! – закивал старый торговец, лишь бы от него отстали. – Пенелопа, Улисс и Леонардо Минаксо! Очень интересно несчастному старику, как я. В самом деле очень интересно.

Потом, когда Рик и Томмазо вышли на улицу, он вдруг выглянул из магазина и, с прищуром, необычайно живо глядя на ребят, прокричал:

– И велите вашей пуме оставить в покое моего кота! Это мой единственный друг!

– Но господин За…

Хлоп!

Дверь лавки захлопнулась перед Томмазо, едва не защемив ему нос.

– Ну, разве так можно! – возмутился венецианский мальчик, попятившись. Он взглянул на Рика, который всё это время молчал, и с огорчением произнёс: – Какой-то сумасшедший старик… Надеюсь, в нашем времени на месте этой вонючей конуры находится хорошая пиццерия.

– Я не сказал бы, что сумасшедший, – заметил Рик, поправляя рюкзак на спине. – Мне кажется, он скорее испуганный.

Из-за двери слышалось, как старый Зафон возится с замками и задвижками, получше запирая их.

– А что же могло испугать его?.. – задумчиво произнёс Томмазо.

– Что бы то ни было, он всё-таки дал понять, что понял нас, – сказал Рик. – Ты слышал, что он ответил? Пенелопа, Улисс и Леонардо Минаксо! Очень забавно…

– Что забавно? – удивился Томмазо, не понимая.

– Ты ведь не называл ему фамилию Леонардо. Томмазо с недоумением посмотрел на запертую дверь лавки.

– Старый обманщик! – воскликнул он и пнул дверь ногой. – Выходит, он знает его!

– Возможно, и остальных тоже, – улыбнулся Рик. – А знаешь, не такая уж плохая мысль оказалась – приехать сюда. По-моему, Зафон дал нам понять, что передаст нашу просьбу.

Томмазо покачал головой, он почувствовал, что очень устал.

– Не знаю, что и думать теперь… – проговорил он и услышал, как в животе у него заурчало.

– Мм… Как ты считаешь, может, прекратим ломать голову и перекусим где-нибудь? – предложил Рик, тоже проголодавшийся.

– Мы в двух шагах от площади Святого Марка, – ответил Томмазо. – Не знаю, как работают лавки в этой Венеции, но если пойдём вон туда, то наверняка найдём место, где продают замечательную венецианскую пиццу. – И он решительно направился в пиццерию. – Идём, мальчишка из Корнуолла. Ты угостил меня английским беконом, теперь я угощу тебя итальянской пиццей.

Минут через двадцать юные друзья уже забыли все огорчения, потому что вкусная еда, как известно, помогает вернуть хорошее настроение. Маленькая пума весело бежала за ними, подхватывая кусочки пиццы, которыми угощали её ребята, и кидаясь на каждого голубя, который решался опуститься на дорогу.

Мальчики не поспешили к механической гондоле Питера Дедалуса, чтобы вернуться в Килморскую бухту, а отправились ещё по одному адресу, последнему, какой знали, – в Каботажный дом, где находилась Дверь времени, ведущая на виллу «Арго». Вдруг, по счастливому совпадению, найдут там какую-нибудь подсказку, которая поможет разыскать Питера или Нестора.

Стоял прекрасный солнечный день, и на берегах каналов было весьма оживлённо. Гавань Святого Марка заполняло множество судов и судёнышек, и над ними, как всегда, носились и кричали чайки.

Томмазо представил себе современную Венецию. Вспомнив о родителях, ощутил сильную вину, понимая, как они тревожатся, и мысленно поблагодарил господина Блума за то, что тот позвонил им и успокоил. В то же время мальчик хорошо понимал, что, когда вернётся домой, ему придётся держать ответ.

Вскоре ребята подошли к Каботажному дому и с удивлением обнаружили, что ворота, выходящие на канал, приоткрыты. Толкнули их и вошли. Внутри дом был именно таким, каким Рик помнил его: небольшой внутренний дворик с галереями в два этажа, лестница…

– Есть тут кто-нибудь? – крикнул Томмазо, поднимаясь по лестнице, и маленькая пума последовала за ним, взбираясь по ступенькам. – Думаю, нет. Эй, эй!.. Есть тут кто-нибудь? – повторил он.

Ответом ему послужило лишь далёкое эхо.

Юные друзья быстро отыскали Дверь времени, точно такую же, как все прочие в доме, но в отличие от них она оказалась заперта.

– Заперта, – сказал Томмазо. – Это означает, что в любом случае Нестор не входил сюда.

Ребята осмотрелись, словно искали что-то, хотя и не знали, что, собственно, тут можно искать, и стали спускаться во дворик. Маленькая пума вдруг заскулила. Очевидно, она хотела сказать: «Ну вот, я с таким трудом забралась наверх, а теперь надо спускаться!»

Неожиданно Рик остановился.

– В чём дело? – спросил Томмазо.

Рыжеволосый мальчик указал жестом в сторону двора.

Пума зашипела.

– Эй! – крикнул Томмазо.

Посреди двора стоял тощий человечек в длинном плаще с каштановыми волосами и с таким бледным лицом, что оно казалось фарфоровым. На носу его поблёскивали большие круглые очки в металлической оправе.

– Питер! – воскликнул Рик, не веря своим глазам. – Питер Дедалус!

Ребята устремились к нему, а пума осталась сидеть на ступеньках. И вдруг Питер откинул полу плаща и поднял короткий кремниевый пистолет с рукояткой, отделанной перламутром.

– Ни с места! – приказал часовщик из Килморской бухты, отходя на шаг.

Хриплый, неприятный голос его громко прозвучал в небольшом дворе.

– Питер, но это же я! Рик Баннер из Килморской бухты, не узнаёшь меня?

На самом деле Питер и Рик никогда не встречались. Во время первого путешествия ребят в Венецию приключение Рика завершилось огромным пожаром и очень большой суматохой.

– Нет, – ответил Питер. – Не узнаю.

– Постой! – воскликнул рыжеволосый мальчик, снимая с плеча рюкзак и открывая его.

– Предупреждаю: без шуток, – произнёс Питер, не опуская пистолета.

– Какие шутки! Смотри! – Рик вынул из рюкзака часы своего отца с монограммой «ПД» на циферблате. – Узнаёшь? Это же твоя работа! Папа купил мне эти часы в твоём магазине!

– Положи в рюкзак и брось его сюда, – ледяным тоном произнёс Питер Дедалус, указав дулом пистолета себе под ноги.

– На возьми! Я подам тебе…

– Ни с места!.. Брось рюкзак сюда, – повторил изобретатель, подозрительно и испуганно глядя на Рика.

– Как хочешь. – Рыжеволосый мальчик кинул рюкзак к ногам Питера. – Но ты совершенно нап расно опасаешься нас. Мы пришли к тебе за помощью.

– За помощью? – переспросил Питер. И тут же прибавил – В чём?

Рик постарался найти самые нужные слова, чтобы успокоить его.

– Нестор… я хочу сказать, Улисс ушёл в Дверь времени, что на вилле «Арго». Он отправился на поиски Пенелопы. Мы не представляем, куда он делся, и…

В эту минуту дверь Каботажного дома с шумом распахнулась, и на пороге появился человек в сером плаще и в маске с длинным птичьим клювом.

– Наконец-то! – со злобной радостью произнёс он и выхватил из-под плаща длинный нож с широким лезвием.

Резко повернувшись к Томмазо и Рику, Питер Дедалус крикнул:

– Бегите! Скорее бегите отсюда!

И тут же выстрелил из своего пистолета, выпустив облако чёрного дыма. Человек в маске, присев, уклонился от пули, стремительно бросился к Питеру и молниеносным ударом вонзил нож ему в шею.

Изобретатель рухнул на землю.

– Нет! – в ужасе закричал Рик.

Томмазо невольно закрыл лицо руками и почувствовал, как судорога сводит желудок. Только что у них на глазах совершилось убийство!

Питер Дедалус лежал на спине, вытянувшись ровно, как на кровати, необычайно бледный.

Убийца в маске, наклонившись, подобрал рюкзак Рика, закинул его на плечо и грозно посмотрел на ребят. Потом насмешливо произнёс:

– Моё почтение, господа!.. И помните, – добавил он, – от справедливого возмездия не уйти!

Рик стоял, открыв рот от изумления и чувствуя, как подкашиваются колени, не в силах осознать, что произошло у него на глазах.

– Питер! Питер!.. – невольно проговорил он.

Человек в маске удалился так же быстро, как пришёл, оставив оцепеневших от ужаса ребят наедине с бездыханным телом Питера Дедалуса.

Маленькая пума, грозно шипя, словно вросла в землю, шерсть у неё на спине встала дыбом.

Наконец Рик взял себя в руки и осторожно двинулся к телу часовщика из Килморской бухты, не отводя от него взгляда. Он не верил своим глазам: какой-то незнакомец убил Питера Дедалуса!

– Что творится… – проговорил Томмазо, ничего не понимая. – Что же теперь делать?

Рик остановился. Он не знал, что делать. Он вообще уже ничего не понимал. Ему показалось, будто Венеция превратилась вдруг в какое-то царство ужаса. Игра обернулась трагедией. Рику чудилось, будто он летит в глубокую пропасть.

Умер! Питер Дедалус умер!

Он сделал ещё шаг, но глаза его отказывались верить в то, что видели. Это было страшно. Страшно и жутко. В смятении мальчик тряхнул головой.

Однако почему рука Питера не лежит на земле, а держится вертикально, сжимая пистолет?

И почему лицо изобретателя, там, где касается земли, кажется… треснувшим?

Преодолевая ужас, Рик наклонился и притронулся к телу.

Холодное. Совершенно твёрдое и холодное.

Тут голова Питера вдруг повернулась, и Рик завопил от ужаса.

Хриплый голос изобретателя произнёс:

– Тот, кто убил меня, ушёл?

– Покойник заговорил!.. – едва не теряя сознание, простонал Томмазо.

Рик зажал себе рот ладонью. Потом тихо позвал:

– Питер?..

И тут, присмотревшись, он увидел, что глаза у изобретателя стеклянные… Возможно ли такое?

– Так ушёл или нет? – с нетерпением повторил хриплый голос.

– Ушёл… – с трудом произнёс Рик, слыша, как гулко колотится сердце в груди.

Он начал догадываться, в чём дело. Хотя в это невозможно поверить, но перед ним был не Питер Дедалус. Это оказалась его механическая копия.

Рик покачал головой, совсем растерявшись.

Механический Дедалус попытался подняться, но не смог.

– Я заблокирован, чёрт возьми! Придержи меня за спину, мальчик! – приказал голос Питера Дедалуса, исходящий из какого-то скрытого динамика. – И немедленно уходите отсюда! Я поднимусь и заберу вас на канале!

 

Глава 14. От моря до моря

– Понимаю, что это не самое лучшее занятие в жизни, но придётся спуститься туда, друг мой, – пояснил переводчик Фреду Засоне, открывая дверь в подвал.

Прыгая, словно акробаты, с крыши на крышу, они удалились от центральной площади города, миновали Кастель Веккьо – Старый замок – на берегу реки Адидже и наконец спустились на землю.

Бегство это они совершали с помощью эластичных верёвок, которые переводчик ловко цеплял за разные выступы и так же ловко отцеплял, словно детские игрушки. «Волшебные верёвки», – восхищался он. И нисколько не преувеличивал.

Фред с сомнением посмотрел на него.

– И куда же теперь ведёшь меня? – спросил он, входя вслед за ним в тёмный подвал.

Переводчик запер дверь.

– Расскажу, ни за что не поверишь! – ответил он. И, подняв с пола масляный светильник, добавил: – Осторожно, тут лестница, причём довольно неровная.

Они спустились под землю, пройдя несколько метров. Старые ступеньки очень скоро сменили совсем древние, меняли облик и стены: бетон уступил место кирпичной кладке сначала девятнадцатого века, потом восемнадцатого, затем ещё более давнего времени, и наконец стало ясно, что возведены эти стены в далёкие Средние века.

– Как тут сыро! – заметил Фред Засоня, потрогав стену.

Вместо ответа переводчик поднял масляную лампу и осветил бюст, стоящий в нише.

– Луиджи Готтарди, – прочитал Фред подпись под ним. – А кто это? Я не знаю такого.

– Неужели? – Переводчик достал из рюкзака толстый чугунный ключ и открыл им ограду, какая бывает, наверное, в тюрьме. – Впрочем, не ты один не знаешь. Мало кто помнит его, хотя это и в самом деле необыкновенная личность.

– В таком случае у нас с ним есть кое-что общее! – улыбнулся Засоня.

Пройдя за ограду, они направились по коридору. Казалось, они попали в тайное подземелье какой-то крепости.

Фред громко чихнул.

– Застегнись получше, – посоветовал переводчик. – Чем ниже, тем холоднее будет.

И действительно, температура стала резко понижаться и всё сильнее ощущалась сырость. По кирпичным сводам теперь уже ручьями текла вода.

– Серьёзные люди неохотно говорят об этом месте, – произнёс переводчик, не замедляя шагов. – Ещё и потому… что ему довольно трудно дать точное определение.

Вскоре коридор вывел их в туннель. По высоте – метров десять и по ширине метров двадцать, он походил на галерею метро. Только без рельсов – вместо них, здесь, глубоко под землёй, текла полноводная река.

– Добро пожаловать в канал Мелория! – объявил переводчик, приподняв масляную лампу.

Они сели в моторную лодку, которая завелась со второй попытки, вышли на середину канала и двинулись в противоположном от Адидже направлении.

Фред осматривался; похоже, он не особенно тревожился, отправившись в необычное подземное путешествие, и выглядел вполне спокойным.

– У вас тут, в Италии, и в самом деле много всяких чудес, – заметил он.

– И никого, кто знал бы о них, – с горечью произнёс переводчик.

Они помолчали, довольно долго двигаясь дальше. Наконец Фред, не сдержав любопытства, поинтересовался:

– Объясни всё же, куда направляемся? Туннель этот мне кажется довольно странным. Пожалуй, он напоминает другой, такой же, что под Килморской бухтой…

– Это замечательное инженерное сооружение, – ответил переводчик. – Его пожелал построить тот самый человек, который тебе неизвестен – генуэзец Луиджи Готтарди. Он сделал это в начале пятнадцатого века. Длина этого тайного канала более трёхсот километров. И проходит он под руслом реки По, соединяя Кьоджу и Специю.

– Подземный канал между Кьоджей и Специей? – изумился Фред Засоня. – А что это за города?

– Они находятся в противоположных концах Италии, у разных морей. Кьоджа – на берегу Адриатического моря, а Специя – на берегу Лигурийского. Между ними пролегает цепь невысоких горных хребтов. Они называются Апеннины.

Фред даже присвистнул от удивления.

– Но это же чистое безумие – построить такой канал! Триста километров!

– Совершенно верно. Но, как говорил один писатель, которого мне довелось переводить, там, где кончается мужество, нередко начинается безумие. Этот канал – часть одного необычайно смелого проекта Генуэзской республики, которая задумала поразить венецианцев и напасть на них, выведя к ним свою флотилию прямо из-под земли!

– Какой замысел!.. И чем всё закончилось?

– Ну, чем… Конечно, на Венецианскую республику напасть не удалось… Но канал, как видишь, существует! И к счастью для тех, кто знает про него, по нему ещё можно плавать.

Фред Засоня долго размышлял обо всём услышанном, а потом спросил:

– А ты как узнал о нём?

Переводчик улыбнулся:

– Читал.

– Где?

– В одном старом романе Эмилио Сальгари. Это выдающийся веронский писатель, сочинивший множество приключенческих романов.

– Сальгари… – прошептал Фред. – Где-то я уже слышал это имя!

– Вряд ли, потому что он почти никогда не покидал наши края. И тем не менее придумал немало удивительных персонажей, например таких, как Сандокан и Чёрный Корсар. Среди сотен его книг есть роман «Моряки Мелории». В нём он подробно описал этот канал и приключения исследовательской экспедиции, которая по нему двигалась.

И пока переводчик рассказывал об интереснейшей приключенческой книге, они с Фредом Засоней продолжали путь по тёмному подземному каналу.

– Но извини… Если это сплошные приключения, значит, всё это вымысел? – заключил Фред, дослушав рассказ.

– Нам повезло, потому что мы про всё это знаем – спокойно ответил переводчик. – С другой стороны, вымыслы для того и нужны – не так ли? – чтобы их использовали.

– Это опять похоже на твою игру слов…

– Располагайся удобнее, Фред. Нам ещё долго плыть – триста километров впереди! По меньшей мере часа четыре понадобятся, чтобы добраться до моря.

Фред Засоня постарался успокоиться, не думать о бегстве по крышам и по этому подземелью и даже о том, что может ожидать их с переводчиком, когда они доберутся до Лигурийского моря. Он посмотрел на тёмные своды туннеля и задумался, выберутся ли они вообще отсюда когда-нибудь.

Потом с ним произошло то, чем он славился – сам того не заметив, Фред погрузился в приятнейшую дрёму.

 

Глава 15. Как Дедал и Икар

Нестор и его юный спутник потратили почти час, взбираясь на гору к кратеру небольшого вулкана.

Тропинка, ведущая наверх, почти заросла пышной островной растительностью, а ближе к кратеру её укрывала обманчивая трава, под которой прятался коварный слой скользкой гальки.

Однако, добравшись до самого верха горы, Нестор и Флинт смогли осмотреть оттуда сразу весь таинственный остров. Окружённый мощным скалистым поясом, поднимавшимся из воды, он походил на ромб, каждая сторона которого с изрезанными и неровными краями была длиной примерно в два километра.

На побережье по другую сторону кратера виднелись остатки пристани: деревянные мостки и несколько ветхих строений – всё, что уцелело от старого убежища пиратов.

– Проклятье! – проворчал Нестор, стоя на краю кратера и внимательно осматривая его.

Как и большинство крупных островов в отдалённой части мира, этот тоже образовался в результате давнего вулканического извержения. Потом на застывшую лаву ветер нанёс песок и цветочную пыльцу, и со временем вулканическая почва покрылась растительностью.

В центре кратера находилось, подобное огромному распахнутому рту, жерло вулкана – тёмная, бездонная пропасть, а на горе и вокруг неё хорошо различались следы недавнего извержения.

– Вау! – зачарованно произнёс младший Флинт. – Вот это кратер!

Садовник поднялся и, окинув взглядом окрестности, увидел в лесу обширную прогалину и посреди неё огромную, величиной с целый дом, глыбу, которая, очевидно, скатилась туда из кратера во время извержения.

Нестор представил себе, как это произошло.

Скорее всего, эта вулканическая гигантская глыба вылетела из жерла вулкана, словно пробка из бутылки шампанского.

Потом старый садовник стал, прихрамывая, спускаться по камням в кратер.

– Постойте! – вскричал младший Флинт. – Куда вы? Не ходите туда!

– Оставайся наверху! – приказал Нестор своему непрошеному спутнику.

– Конечно, останусь! Я же не дурак – спускаться туда!

Мальчик с ужасом смотрел на старого безумца, который направлялся прямо к разверстому рту, что виднелся метрах в двадцати внизу, в центре кратера.

– Вернитесь! Прошу вас! – закричал Флинт, увидев, что Нестор и в самом деле собирается подойти к бездонной пропасти. – Я ведь не смогу спасти вас!

Но Нестор и не думал слушать его: упрямо, как мул, он молча шёл дальше, а когда приблизился к жерлу вулкана, с ликованием произнёс:

– Спенсер был здесь!

«Что ещё болтает этот старик? Совсем впал в детство!» – подумал младший Флинт и, увидев, что Нестор достаёт из жерла верёвочную лестницу, точно такую, какую они нашли в лачуге на берегу, открыл от удивления рот.

– Вот это да! – воскликнул он. – Глазам своим не верю.

И, не долго думая, стал спускаться в кратер.

А там, внизу, из жерла поднимался сильный поток горячего воздуха – необычный и необъяснимый ветер – причём дул он здесь намного сильнее, чем на остальной части острова.

Наверное, тот самый газ, который выбил из кратера гигантскую каменную пробку. Казалось, он вырывался из самого чрева земли. Жаркий, горячий воздух медленными непрерывными волнами с рокочущим гулом поднимался из жерла вулкана.

Какой же величины это отверстие? Десять метров в диаметре? Двадцать?

Младший Флинт не в ладах был с единицами измерения.

Он споткнулся о пористый округлый камень, поранив руку, и, пока спускался вниз, молился, чтобы вулкан не вздумал проснуться.

Когда наконец мальчик добрался до Нестора, тот всё ещё тянул из жерла верёвочную лестницу.

– Вы сумасшедший, одно могу сказать, – заявил Флинт, обращаясь к старому садовнику.

От непрестанно гудящего потока воздуха у него заложило уши, и ему казалось, будто он попал внутрь гигантского работающего фена.

Нестор выбрал уже метров тридцать верёвочной лестницы, и похоже, у неё не было конца.

Кроме лестницы, он извлёк из жерла несколько странных деревянных рам, скреплённых серебряной проволокой.

– А это что такое? – поинтересовался мальчик.

Остановившись на минуту, Нестор объяснил:

– Сначала он спустился туда с помощью этой лестницы, но понял, что там слишком глубоко и до самого дна ему не добраться.

У Флинта округлились глаза:

– До самого дна… Куда?

У самого края жерла он увидел сундук из слоновой кости, золота и серых австралийских жемчужин, стоящий на ровно уложенных камнях. На сундуке была выгравирована надпись БРИГГЗ.

– А потом он, должно быть, передумал… – вздохнул Нестор, без труда поднял сундук и похлопал по крышке.

Флинт в смущении почесал затылок:

– Не понимаю…

Вместо ответа Нестор протянул ему сундук. Хотя и большой, он оказался довольно лёгким.

– Отнеси наверх, – приказал старый садовник. – Нам нужна ровная поверхность.

– Ровная поверхность… Для чего?

Нестор не ответил, собрал деревянные рамы, которые младший Флинт поначалу принял за рамы для картин. Теперь же, получше рассмотрев их, подумал, что они напоминают…

Мальчик покачал головой:

– Нет, не говорите мне, что…

– Давай, давай, действуй! Я уже староват, конечно. Но если это сумел сделать Спенсер, значит, смогу и я.

Флинт с тревогой посмотрел на рамы, которые протягивал ему Нестор.

В руках старого садовника они показались ему похожими на крылья.

В сундуке нашлись кое-какие детали, которые позволяли без особого труда соединить рамы. Когда же Нестор натянул на них ткань, сразу стало ясно, что получилось.

Теперь младший Флинт уже не сомневался: это крылья.

– Господин… – прошептал мальчик.

Нестор не отозвался. Он проверял, хорошо ли натянул на рамы шёлк и циновки. Он трудился над этим более двух часов, и теперь проверял каждую стяжку.

– Не станете же вы уверять, будто в самом деле… хотите воспользоваться ими… – проговорил младший Флинт.

Нестор надел на правую руку одно крыло и подвигал им.

– Нет, так ничего не получится, – заключил он, качая головой.

Флинт отёр лоб.

– Тем лучше…

Нестор опустил крыло на землю.

– Недостаёт ещё чего-то.

– А я подумал было, что вы хотите спрыгнуть с горы! – с облегчением произнёс мальчик. – Вроде тех сумасшедших, что летают над горами на параплане!

– Не говори глупостей! Я и не собираюсь лететь в море.

– То есть как? – Мальчик с ужасом посмотрел в чёрное жерло вулкана, откуда по-прежнему поднимались волны горячего воздуха. – То есть… хотите полететь туда, вниз? Внутрь вулкана?

– Ну да.

– Чёрт возьми!.. Да вы просто с ума сошли!

Нестор пристально посмотрел на мальчика:

– Ты ведь ещё не понял, верно? Именно таким путём Спенсер сбежал с острова. И я отчётливо вижу, как он сообщает мне об этом. Он нарочно оставил все эти указания… Он бросил мне вызов – а смогу ли и я поступить так же?

– Нет, вы… Вы действительно сошли с ума!

Нестор пожал плечами:

– Нет смысла объяснять тебе, что находится там, внизу. Всё равно не поверишь.

– Что правда, то правда, – согласился младший Флинт. – Как никогда не поверю, что человек в ваши годы, при всём уважении к вам, в самом деле решил спуститься внутрь вулкана… на двух деревянных крыльях… потому что пожелал… нырнуть в лаву!

Но у Нестора были совсем другие планы. Он-то знал, что там, на самом дне в жерле вулкана, никакой лавы нет.

Под Таинственным островом, как и под всеми другими Воображаемыми местами, находится пропасть, которая отделяет их от реальности и которую он, Нестор, всегда считал бездонной.

Но Джейсон и другие путешественники-фантазёры, а ещё раньше и Пенелопа, смогли обследовать эту пропасть, добравшись до самого дна – до Лабиринта теней.

А Лабиринт – это место, где сходятся все Воображаемые места.

Возможно, именно таким путём Спенсеру удалось бежать с этого острова.

– Как и те двое, что построили крылья из воска, а потом солнце растопило их! – прибавил младший Флинт. – Вот и вас ждёт такой же печальный конец.

Нестор замер.

«Крылья из воска…»

– Ну, конечно! – воскликнул он. – Вот чем он укрепил ткань! Воск и птичий навоз! Как Дедал и Икар! Как же я сразу не догадался!

Флинт обессилено опустился на колени.

– Зачем я только сказал… – Он посмотрел на Нестора, который стал спускаться с горы, и прокричал ему вслед: – Вы ошибаетесь, если думаете, что я стану помогать вам покончить с собой!

Старый садовник даже не оглянулся.

– И не подумаю! – добавил Флинт и посмотрел на бескрайний океан, окружающий остров.

Остров-тюрьма… Вместе с вулканом и пальмами он уже давным-давно исчез со всех карт.

Остров, откуда невозможно выбраться, потому что последняя дверь, что вела сюда, больше не открывается.

«Неужели её нельзя взломать?» – подумал мальчик.

Но и сам догадывался, что, видимо, нельзя.

Нестор между тем исчез из виду, скрывшись в лесу.

– Эй, подождите! – закричал младший Флинт, вскочив и бросившись вслед за ним по тропинке. – Что вы делаете? Неужели оставляете меня тут одного? Подождите!

Чайки носились над кратером – над этим огромным чёрным глазом, смотрящим в небо с затерянного на краю света острова.

 

Глава 16. …Увидела француза Жюля Верна

– И в самом деле, очень жаль, что такая древняя фамилия как Мур закончила своё существование… – говорил Поджигус, пока они с Анитой спускались в подвал особняка по крутой винтовой лестнице. – Смерть Аннабеллы – трагедия, которой нет равных. Всё могло бы сложиться совсем иначе, проживи она дольше. Так или иначе, теперь уже бесполезно сожалеть.

Анита улыбнулась.

Она рассказала Поджигусу про своё знакомство с семьёй Кавенантов на вилле «Арго», про отличающихся неуёмной энергией Джулию и Джейсона, про книги Улисса Мура, которые он передал издателям незадолго до смерти.

Поджигус решил про себя, что, как только сможет, поищет эти книги в магазине.

Открывая и запирая двери, всё более тяжёлые и внушительные, он провёл Аниту по целому лабиринту коридоров, и она догадалась, что это, очевидно, бункер времён Второй мировой войны, где лондонцы укрывались во время немецких налётов.

Проходя по одной совершенно тёмной комнате, Анита подумала, не опасно ли спускаться так глубоко и не опрометчиво ли так довериться дворецкому.

В одном из помещений слышалось, как капает вода, и Анита догадалась, что они находятся как раз под колодцем в саду.

– В доме любого генерала всегда имеется по крайней мере один запасной выход, – объяснил Поджигус. И добавил: – Ещё немного, юная леди… Ещё немного терпения.

Выбрав из связки ключ, он открыл бронированную дверь, ощупью нашёл выключатель, зажёг свет и посторонился, пропуская Аниту.

Девочка оказалась в небольшой восьмиугольной комнате.

Облупившаяся фреска на потолке когда-то изображала множество звёзд на голубом фоне. Другие звёзды и планеты виднелись на стенах. Очевидно, это был зал для собраний какого-нибудь рыцарского или религиозного ордена, тайная комната, из тех, какие до сих пор находят в подземельях старых замков. Осколки прошлого, понять которые всё труднее.

– Тут у меня небольшие пенсионные запасы, – с горечью признался Поджигус.

Он собрал здесь кое-какую приличную одежду, несколько бутылок вина, велосипед, обувь, ещё какие-то вещи в коробках. Всё это должно было оказаться на помойке, но он заботливо сохранил.

– Осторожнее! – предупредил Поджигус и притопнул ногой. – Здесь железный пол, и он иногда вибрирует.

Анита нахмурилась. Комната очень тесная. По стенам поднимаются вверх восемь узких каменных выступов. Сходясь в центре на потолке, они образуют купол, отчего комната напоминает небольшую часовню в католическом храме.

Возле каждой из восьми сторон размещались каменные кресла, спинки которых были высечены прямо в стене и на каждой – истёртое, запылившееся от времени название планеты.

Дворецкий принялся просматривать коробки, пока не отобрал наконец две, содержимое которых хотел, видимо, показать Аните.

– Вот всё, что мне удалось спасти, – со вздохом произнёс Поджигус.

Он извлёк из коробки старинную деревянную машинку, пазл, стеклянный шарик, десяток странного вида амулетов, а также альбом со старыми фотографиями, который Анита с волнением принялась листать.

Все снимки были сделаны в этом доме, в саду, в комнатах второго этажа. Анита сразу же узнала дедушку Улисса Мура: вот он один, вот с какой-то женщиной, очевидно, со своей женой, а вот с другой женщиной, очень пожилой, выпуклые глаза придавали ей сходство с саламандрой.

На других фотографиях Анита увидела джентльменов в панамах и полотняных костюмах, дам в шляпах с широкими полями, спортсменов начала века в смешных полосатых трико, каких-то людей возле воздушного шара.

Были в альбоме также снимки лётчиков и машин того времени. Анита быстро пролистнула их, решив, что, если Поджигус позволит, рассмотрит их повнимательнее позже.

На первых страницах альбома размещались самые старые, выцветшие снимки. Прочитав подписи под ними, Анита задержала взгляд на писателе по имени Артур Конан Дойль создателе знаменитого Шерлока Холмса: он стоял у бильярда в Клубе путешественников-фантазёров.

А вот и Герберт Уэллс, писатель-фантаст рядом с братьями Райт, изобретателями и строителями первого в мире самолёта. Они же совершили и первый полёт на нём. А на снимке 1903 года Анита увидела француза Жюля Верна, сидящего за столом в саду в обществе Джакомо Пуччини, великого итальянского композитора.

– Подумать только… – с волнением прошептала девочка, осторожно коснувшись пальцем этого бесценного свидетельства прошлого.

– И это всего лишь часть того, что составляло архив Клуба, – вздохнул Поджигус. – Посмотрите, может быть, и это будет вам интересно.

Во второй коробке кроме фотографий лежали ещё и книги.

– Когда они унесли из старой библиотеки все коробки с книгами, – продолжал дворецкий, – одна осталась, и мне не захотелось отдавать её грузчикам.

Он стал передавать книги Аните, и девочка читала надписи на обложках, удивляясь странным названиям:

Говард Левис Мендол. Домашняя жизнь и экономические условия существования баклана с двойным хохолком.

Артур Пирсон. Автобиография мешка для гольфа.

Аббат Эдвард Дж. Харди. Как быть счастливыми в браке.

Ша Хельмстеттер. Что сказать, когда говоришь сам с собой.

Рассел Эш и Брайан Лейк. Самые нелепые книги на свете.

И вдруг Анита вздрогнула.

Поджигус извлёк из коробки небольшую иллюстрированную книжку начала двадцатого века. Девочку поразила картинка на обложке: человек в чёрном одеянии с пистолетом в руке.

Книга называлась так: «Приключения капитана Спенсера. Пепельный сад», и на корешке стоял номер: одиннадцать.

Автором произведения оказалась некая Цирцея де Бриггз. Книга показалась Аните удивительно знакомой.

Она открыла старую, зачитанную едва ли не до дыр книжку, быстро просмотрела картинки и поняла, что не ошиблась. Под каждой иллюстрацией стоял вензель: переплетённые между собой две буквы «М» – Морис Моро.

– Вам нравится эта книга? – с улыбкой спросил Поджигус. – Любопытно, что она называется так же, как наш сад, не правда ли? Поэтому я и решил сохранить её.

– А есть другие книги из этой серии?

– Сейчас посмотрю, – ответил дворецкий. – Но кажется мне, что нет.

– Интересно, о чём она… – проговорила Анита, листая книжку.

Потом взглянула на спинку обложки и обнаружила там небольшое стихотворение в прозе:

«Довольно мрачная история», – подумала Анита.

И обернулась, почувствовав сильный порыв ветра. В тот же момент ощутимо завибрировал металлический пол восьмиугольной комнаты.

– Думаю, это из-за поезда метро, – сказал Поджигус, стоящий рядом.

Но Анита почему-то не поверила старому дворецкому.

 

Глава 17. Вначале было слово

Вскинув на плечи механическое тело Питера Дедалуса, Рик поторопил друга:

– Бежим, Томми!

Но венецианский мальчик стоял во дворе Каботажного дома в полной растерянности, не понимая, что происходит, и с ужасом глядя на друга и его страшную ношу.

– Куда? – спросил он. – И что ты собираешься с ним делать…

– Это не он! Смотри!

Рик потряс легкое механическое устройство, чтобы Томмазо убедился: это всего лишь кукла.

Друзья поспешили прочь, а за ними побежала и маленькая пума.

Уже на набережной Томмазо получше рассмотрел рукотворное подобие Питера Дедалуса. У куклы оказался деревянный скелет, металлические конечности, фарфоровое лицо, а внутри находилось что-то мягкое, отчего она походила на человека.

– С ума сойти!.. – восхитился Томмазо.

– Что же теперь делать? – сказал Рик, озабоченно оглядываясь вокруг.

Громко говорили люди, проходившие мимо, что-то кричали уличные торговцы, двигались гондолы, плескалась вода в канале и…

– Смотри! – Томмазо указал в сторону привязанных возле берега гондол.

Мальчикам махал руками какой-то человек, стоящий не в гондоле, а на какой-то черной штуковине, похожей на панцирь черепахи.

– Это же Питер Дедалус! – обрадовался Томми. – Настоящий!

– Откуда он взялся?! – удивился Рик и направился к мосткам.

Плавучее средство, на котором стоял часовщик, напоминало одновременно подводную лодку и батискаф.

Просмолённую деревянную обшивку узкого, похожего на мидию аппарата с восемью металлическими «ногами» и со стеклянной подводной носовой частью скрепляли медные гвозди.

– Бежим! Нужно спешить, иначе меня узнают! – с волнением проговорил изобретатель, когда юные друзья приблизились.

– Питер! – воскликнул Рик. – Я…

– Потом познакомимся, – прервал его Дедалус. – Брось-ка сюда меня самого.

Мальчик кинул куклу на батискаф. Питер, протянув руку, помог Рику сойти в аппарат, и тот сильно качнулся, когда мальчик ступил на его чёрный панцирь. Рик попросил Питера взять с собой и Томмазо.

Окинув оценивающим взглядом венецианского мальчика, изобретатель подал ему руку со словами:

– Хорошо, но придётся потесниться. Я не рассчитывал на пассажиров.

– Постойте! – воскликнул Томмазо, оказавшись на батискафе.

– В чём дело? – удивился Питер.

– Пума! Нельзя же её бросить.

Маленькая пума бегала по берегу, шипела, царапала землю, но не решалась прыгнуть на батискаф.

– Иди туда! – Питер подтолкнул Томмазо внутрь плавучего агрегата, где уже расположился Рик, и спустился следом. – Слишком поздно! Забудь о ней! – прибавил изобретатель решительным тоном, закрыл люк и втиснулся между мальчиками. – Сидите смирно, не двигаясь, и держитесь за поручни! – приказал он, берясь за рычаги. Потом покрутил зубчатое колесо над головой.

Пока батискаф погружался, ребята наблюдали, как вода, поднимаясь, закрывает прозрачную носовую часть самоходного аппарата и обретает изумрудно-зелёный цвет.

– Но я не вижу тут никаких поручней, – заметил Рик.

– Ах да, ты прав – сказал Питер. – Я забыл о них. Не думал, что будут пассажиры. Держитесь за что-нибудь!

И снова взялся за рычаги. Батискаф дрогнул, качнулся, взбаламутил ил, приподнял свои «ноги» сначала справа, потом слева, и двинулся вперёд.

Ребята огляделись. Внутри в самом деле было чересчур тесно. В этой скорлупе из дерева, стекла и металла едва-едва умещались три человека.

Лопастное фарфоровое колесо над самым ухом Томмазо нагнетало свежий воздух через буй, плывущий по поверхности канала следом за батискафом.

Хитроумный аппарат двигался по дну, покачиваясь на длинных металлических ногах, подчиняясь командам своего создателя, а сверху по воде плыли дрожащие отражения венецианских дворцов.

– Вау!.. – выдохнул Рик.

– Вот это да!.. – восхитился Томмазо.

– Послушай, Питер! – обратился к изобретателю рыжеволосый мальчик. – А куда мы направляемся?

– Помолчите, пожалуйста! – потребовал Питер, который не умел делать одновременно два дела.

Рик решил, что действительно не стоит мешать ему, и опустился на колени, намереваясь рассмотреть, что делается на дне канала.

Совершив быстрый манёвр, Питер втиснул батискаф в какое-то отверстие, и теперь они медленно двигались по узкому проходу среди подводного леса тонких стволов, поднимающихся со дна лагуны.

Батискаф-паук сложил свои металлические лапы и лишь иногда легко отталкивался ими, чтобы не столкнуться с пропитанными смолой стволами.

Мальчики переглянулись, открыв от удивления рот.

– Так вот, значит, как построена Венеция! – заключил Рик.

– Да, – кивнул Питер. – Каждое здание стоит на опоре из множества просмоленных свай.

Потом он опять передвинул рычаги и зажёг масляную лампу.

– А теперь помолчите! – приказал изобретатель своим пассажирам.

Умолкнув, мальчики услышали вдруг чей-то оживлённый разговор и звон бокалов. Очевидно, они проплывали под одним из венецианских особняков. Потом опять наступила тишина.

Между тем вентилятор перестал подавать воздух, и стало трудно дышать, так как батискаф заполнил резкий запах копоти от масляной лампы.

Затем подводный агрегат начал всплывать и, поднявшись, неожиданно оказался в очень тесной камере, куда сверху проникал слабый свет.

Как выяснилось, они оказались на дне одного из городских колодцев.

Питер отключил двигатель батискафа и откинулся на спинку сиденья.

– Чего ждёшь? – обратился он к Томмазо. И указал на люк: – Открывай! Здесь уже не хватает воздуха.

Мальчик тотчас повернул зубчатое колесо и поднял тяжёлую крышку люка, при этом в колодце громким эхом отозвался лязг железа.

– Тише! – строго сказал изобретатель. – Или хочешь, чтобы нас услышали в Равенне?…

Все с удовольствием вдохнули свежего воздуха.

– Выходим, ребята! – добавил Питер. – И бежим отсюда!

Рик и Томмазо оказались на дне колодца, по щиколотку в воде, рядом с лестницей, которая вела наружу. Питер перекинул куклу через плечо и стал подниматься по ней. Мальчики последовали за ним и, когда выбрались наверх, Питер провёл их в какое-то небольшое помещение, заполненное всякими инструментами и разными материалами. Это оказалась еще одна тайная лаборатория часовщика.

Изобретатель опустил куклу на большой рабочий стол и принялся торопливо раздевать её.

– Он же всё испортил! – огорчился Питер, осматривая механизм. – Но зато, если Господу угодно, решил, что я мёртв!

Взглянув в окно, Томмазо узнал внушительный силуэт готической арки. Он почти не сомневался, что они находятся на канале у базилики Сан-Заниполо.

Рик опустился на стул и с тревогой посмотрел на скелет, висящий на стене напротив.

– Кто этот человек, что напал на тебя во дворе Каботажного дома? – обратился мальчик к Питеру, когда тот закончил осматривать куклу.

– Один из сыскных агентов, – ответил изобретатель. И мрачно прибавил – Они буквально по пятам за мной ходят.

– А почему?

– Не знаю. Сначала я думал, что им нужны мои изобретения. А потом стал подозревать, что их интересует… совсем другое. Хотят знать, кто я такой, каким образом прибыл сюда, короче говоря, их интересует Килморская бухта и Двери времени. После того, как я потерял должность часовщика во Дворце дожей… И после того, как меня навестила Обливия… я довольно долго жил спокойно. А потом прибыло это проклятое судно.

– Какое судно?

– Ладно, оставим это. Объясните лучше, что вы тут делаете? Старый Зафон сказал, что вы спрашивали про меня и вы что-то говорили о Леонардо, Улиссе и Пенелопе. Можно узнать, что происходит?

Пока Рик рассказывал ему о последних событиях, Питер наполнил водой чайник, поставил его на примитивную газовую горелку, зажёг огонь и стал искать что-то в жестяных банках.

– Очень интересно, – заключил он, выслушав рассказ Рика. – А теперь присядем на минуту и перезарядим батареи. То есть выпьем чаю. Не возражаете? – и предложил к чаю печенье.

– Но что вообще происходит? – спросил Рик, которому не терпелось узнать, что думает часовщик.

– Положение куда более серьёзное, чем я опасался, – задумчиво ответил Питер.

– Может быть, тебе следует вернуться в Килморскую бухту, – продолжал Рик, – построить ещё один небольшой воздушный шар, спуститься в Лабиринт и поискать там Пенелопу? И Нестора тоже.

– Это верно, Лабиринт находится на самом дне пропасти, – проговорил изобретатель. – Это обстоятельство могло бы объяснить некоторые вещи… Течения могли, например, направляться оттуда. Должно быть, как раз поэтому и можно путешествовать по воде, а не только через Двери времени… В самом деле, это очень интересно…

Наверное, давно привыкнув разговаривать с самим собой, Питер продолжал рассуждать, словно ребят не было рядом.

– Всё это мы должны были отмечать во время наших путешествий. Проблема кроется в судах. В судах и в воде. Суда, вода и паруса. Не следует забывать о парусах, потому что именно они улавливают ветер.

Изобретатель прервал свой монолог только для того, чтобы спросить:

– А в Лабиринте дул ветер?

Рик кивнул утвердительно.

– Конечно, дул. – Питер тяжело вздохнул. – Он всегда дует, когда поднимаешься оттуда.

Томмазо растерянно взглянул на Рика. Он начал думать, что у часовщика не всё в порядке с головой.

Рик ответил приятелю озабоченным взглядом, но ребята не решились прервать Питера, который продолжил говорить словно в бреду:

– Так вот, о воде… Думаю, что все Воображаемые места, где имеются Двери времени, соединяются друг с другом и по воде. Разве не так? В стране Пунто течёт Нил, в Атлантиде воды даже с избытком… В саду священника Джанни тоже наверняка была какая-то река… А в Эльдорадо есть озеро… Тут, в Венеции, ясное дело, воды предостаточно… Так или иначе, Двери времени потому и называются так, что открывают дорогу к мечте. Иначе «Метис» не могла бы прибывать туда. Выходит… водный путь – самый главный. Вода заполняет пропасть… Да, да, именно так и должно всё происходить… И всё-таки остаётся вопрос: что такое Воображаемое место? Каким образом оно создаётся или возникает?

Питер замолчал. Воспользовавшись паузой, Томмазо спросил:

– Наверное, при помощи его описания?

– Совершено верно, – согласился изобретатель. – Воображаемое место создаётся при помощи слов. Ведь вначале было Слово. Ну да, именно слова создают какие-то места. Слова движут воображением. Где-то здесь у меня была Библия…

Питер поднялся и стал искать Библию среди нагромождения пружин и механизмов. Наконец он извлёк откуда-то греческую Библию, которую знаменитый первопечатник Андреа Торресани напечатал в Венеции в 1541 году и которая привела бы в трепет любого коллекционера старинных книг – инкунабул. Питер полистал Библию и, не прочитав ни строчки, отложил в сторону.

Потом вдруг извлёк из груды вещей молоток и принялся ходить по комнате из стороны в сторону, вертя его в руках.

– Конечно, конечно, конечно… Бог создал мир при помощи слов. Значит, и человек, созданный по его образу и подобию, точно так же может создавать другие миры, только меньше. Совсем небольшие миры, какие только может вообразить.

В помещении сделалось душно. Рик и Томмазо с тревогой смотрели на молоток в руках изобретателя.

– Но всё это, конечно, глупости! – Питер усмехнулся. – Абстрактные рассуждения! Пустая трата времени! Богословие! Нам же это всё совершенно ни к чему! – Он швырнул молоток на пол. – Мы простые люди. Простые и практичные! Нам нужны работающие механизмы! Точные стрелки! Нам не интересно размышлять о времени!

– Да, пожалуй… – неуверенно поддержал его Рик.

– Так что же? – спросил Томмазо, теряя терпение.

– А то, что нужно двигаться! Я уже говорил вам про судно?

Рик кивнул.

– Намекал на что-то, – ответил Томмазо.

– Очень хорошо. Нужно двигаться ещё и потому, что это произошло три месяца назад, не ранее. Я сразу же предупредил Леонардо и…

– Предупредил Леонардо? – удивился Рик.

– Конечно! А теперь хватит болтать, пошли!

– Куда? – поинтересовался Рик.

– Они думают, что убили меня… Значит, теперь станут обыскивать твой рюкзак, поймут, что он не здешний, и снова станут обследовать Каботажный дом в поисках Двери времени. Уже несколько месяцев ходят за мной по пятам, надеясь, что приведу их туда или на Канал дружбы… Но я хитрее! Намного хитрее. И я приготовил… вот это!

Питер достал из-под стола обувную коробку, в которой что-то тикало. В глазах изобретателя появился лихорадочный блеск.

– Они ищут дверь, не так ли? Не будем мешать. Пусть найдут дверь… Но найдут и приятный сюрприз!

 

Глава 18. Корабль-призрак

«Вот это да! – мысленно проговорила Джулия Кавенант, отнимая руку от страницы записной книжки Мориса Моро. – Ничего не скажешь!»

Она побежала по дому, желая найти брата.

Джейсон оказался внизу, на первом этаже, в бывшей жёлтой гостиной: он передвигал небольшой диван. Здесь, как и в других помещениях виллы «Арго», всё было перевёрнуто вверх дном. Ковёр свёрнут и задвинут в угол, две огромные картины стояли на полу у стены, сдвинуты со своих мест стол и массивное кресло, а на полу посреди комнаты валялась индийская маска.

– Можешь уделить мне минуту? – обратилась Джулия к брату.

Потерев заболевшую поясницу, Джейсон кивнул в сторону столовой, где, судя по всему, госпожа Кавенант накрывала на стол, и с недовольством предложил:

– К начальнику обращайся вон туда.

Подойдя к брату, Джулия шепнула ему:

– Я только что говорила с Анитой.

В глазах Джейсона блеснули искорки, щёки его порозовели.

– И как она? – поинтересовался он, однако, с деланым равнодушием.

– Случилось нечто невероятное!

Джулия рассказала брату о Поджигусе, о подвале в доме на Фрогнал-лайн и о книге приключений с иллюстрациями Мориса Моро.

– Как, ты говоришь, она называется?

– Это одиннадцатая книга из серии «Приключения капитана Спенсера», – ответила Джулия. – Автор – некая Цирцея де Бриггз.

Джейсон покачал головой:

– Никогда не слышал.

А ведь он прочёл немало разных приключенческих романов, да и другие книги читал, про которые можно сказать, что только напрасно тратил время.

– А в библиотеке смотрела? – прибавил он.

– Нет ещё. Хотела узнать, что ты скажешь.

– Ну, я думаю, наверное что-нибудь любопытное, только не представляю, как это поможет нам найти Нестора…

– Джейсон! – грозно прозвучал голос госпожи Кавенант из столовой. – Долго ты ещё намереваешься возиться с диваном? Стол накрыт уже!

– Потерянное время… – вздохнул мальчик, с явным неудовольствием двигая диван. – Придётся вернуться к принудительным работам.

– Наберись терпения, – улыбнулась Джулия. – Сегодня я буду действовать!

Девочка быстро поднялась наверх, и пробежав мимо зеркала в золочёной раме, вошла в библиотеку виллы «Арго». Взглянув на генеалогическое древо, нарисованное на потолке, со всеми его ответвлениями и именами, написанными на лепных украшениях в виде свитка с завернутыми краями, стала рассматривать таблички на шкафах с указанием секций и разделов.

Книги располагались по темам. Пройдя к секции «Художественная литература, проза», Джулия стала искать приключенческие произведения.

Быстро просматривая названия, она вспомнила вдруг про капитанскую куртку и фуражку, висящие на чердаке, и представила капитана Спенсера в таком костюме. И тут почему-то Спенсер и Улисс Мур неожиданно представились ей одним лицом.

Потом Анита принялась искать какие-нибудь сведения о писательнице. Цирцея… Что-то смутно напоминало ей это имя. Разве не так звали чародейку, которая околдовала Одиссея, когда тот попал на её остров во время блужданий по морю на пути в Итаку?

Колдунья Цирцея…

И капитан Спенсер…

Это навело Джулию на мысль отправиться в другой конец библиотеки, где хранились книги о судах и мореплавании.

«Пожалуй, это вполне реальный персонаж, а не вымышленный…» – с некоторым сомнением подумала Джулия, потом сняла с полки две толстые запылившиеся книги, просмотрела в них именной указатель и поставила на место.

С первого этажа между тем донёсся возмущённый голос Джейсона, который отказывался выносить тяжёлые напольные часы из столовой.

Джулия улыбнулась и в этот момент обратила внимание на то, чего раньше не заметила. На полке, на уровне её лица, стояла толстая книга большого формата, и пыль возле неё была стёрта, как если бы кто-то совсем недавно доставал этот фолиант.

Джулия сняла книгу с полки и прочитала название, напечатанное крупными буквами в пять строк:

ЖИЗНЬ И НЕОБЫКНОВЕННЫЕ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ,

А ТАКЖЕ ЛЕГЕНДАРНЫЕ СОКРОВИЩА

ПИРАТОВ, ФЛИБУСТЬЕРОВ

И КОРСАРОВ СЕМИ МОРЕЙ

Ниже более мелким шрифтом значилось:

Последнее издание

От каноэ до самых современных

моторных судов

Статьи разных лет, иллюстрации

и навигационные карты

Лондон, 1881

Кроме Нестора никто больше не мог интересоваться этой книгой, подумала Джулия. И тут же получила подтверждение своей догадки – обнаружила вложенный в книгу листок, на котором Улисс Мур своим чётким почерком написал: проверить.

Улисс Мур заложил этой закладкой иллюстрацию с изображением бригантины и подписью: «Мария Небесная». Корабль-призрак.

Джулия погрузилась в чтение статьи о корабле. Это оказалась одна из тех историй, какие обожал её брат: судно без единого человека на борту, спущенное на воду в 1881 году, спустя двенадцать лет обнаружили в открытом море недалеко от архипелага Азорские острова в Атлантическом океане. Никаких следов капитана Бенджамина Бриггза, его жены, двухлетней дочери Софии Матильды Бриггз и семерых членов экипажа на судне не нашлось.

Бриггз? Какое странное совпадение! Та же фамилия, что и у писательницы, книгу которой Анита нашла в доме на Фрогнал-лайн, только имя другое.

Джулия стала соображать, а нет ли какой-нибудь связи между этими двумя фактами.

А когда стала читать дальше, тайна сделалась ещё загадочнее.

«Мария Небесная» была длиной тридцать один метр, вместимостью двести восемьдесят две тонны. Когда нашли судно в открытом море, рваные паруса на нём были подняты, верхняя палуба мокрая, трюм наполовину заполнен водой. Компас сломан, спасательной шлюпки не было. Не оказалось никаких карт, бортовой журнал тоже пропал, и в трюме недоставало девяти бочонков спирта. Впоследствии судно привели к Гибралтару и отдали англичанам.

– Никто из членов экипажа так никогда и не объявился, – вслух прочитала девочка. – Для всех осталось загадкой, что произошло на корабле. Многие писатели пытались раскрыть тайну «Марии Небесной» – что за трагическая судьба настигла пассажиров, спаслись ли они, что им угрожало, напали ли на них пираты?

Джулия закрыла книгу и задумалась, почему Нестор заинтересовался историей о корабле-призраке как раз тогда, когда задумал отправиться на поиски Пенелопы. «Ведь какая-то причина тут должна быть, так или иначе», – сказала себе девочка, придя к мысли, что открытия, которые сделали они с Анитой, помогут им найти верный путь для поисков старого садовника и его жены.

– Джейсон! – с волнением позвала брата Джулия.

Но тот всё ещё возился с огромными напольными часами в столовой.

Когда зазвонил телефон, Блэк Вулкан сидел в своей мастерской, рассматривая чертежи, рисунки и пометки на них, намереваясь построить Дверь времени. Он загорелся этой идеей, когда увидел сделанные Томмазо фотографии Разрисованного дома и послушал рассказы Джейсона об Агарти.

И теперь он не сразу оторвался от своего занятия – от изучения рисунков и размышлений о дереве с корнями, растущими вверх.

Звонила Джулия.

Блэк терпеливо выслушал всё, что сообщила девочка, и коротко заключил:

– Этого не может быть.

– Что не может быть? – поинтересовалась Джулия.

– Вы ведь еще не всё знаете, – устало ответил Блэк. – Например, почему мы решили запереть двери. Я не могу поверить, что Нестор… Но это совершенно невозможно!

Джулия в свою очередь не понимала, что имеет в виду Блэк.

– Думаю, пришла пора выложить все карты на стол, – решительно произнёс бывший железнодорожник. – Увидимся сегодня вечером, когда вернутся Рик и Томмазо.

– Хорошо, – растерявшись, согласилась Джулия.

Положив трубку, Блэк принялся в волнении ходить по комнате.

– Возможно ли, чтобы этот сумасшедший старик отправился на Таинственный остров? Или, ещё хуже, в мангровые леса и связался бы с пиратами?

Сможет ли он вернуться… от Спенсера?

Блэк сжал кулаки. Нестора всегда восхищали рассказы об этом мошеннике, и он каким-то образом стал его жертвой.

 

Глава 19. И бросился вниз!

– Это в самом деле… надёжно? – спросил младший Флинт.

Нестор, стоявший рядом, только взглянул на мальчика, и ничего не ответил.

Они немало потрудились. Сходили в лес, побывали в старом разрушенном доме, зашли на небольшое кладбище, вернулись к берегу, поработали часа два и уже в сумерках снова поднялись на вершину вулкана.

Вот теперь всё готово. Нестор стоял в трёх шагах от края кратера, откуда непрестанно поднимался жаркий подземный воздух. Старый садовник надел на себя крылья, изготовленные из деревянных рам, шёлка, циновок, воска и перьев чаек.

– Послушай, – обратился он к Флинту, – вполне может оказаться, что моя идея – чистый бред и что эти крылья развалятся при первой же попытке взлететь.

– Согласен, – кивнул Флинт, посмотрев на лежащие рядом запасные крылья, которые они изготовили как раз на такой случай.

– И очень даже возможно, – продолжал Нестор, – что, когда я окажусь там, внизу, ветер швырнёт меня на скалы.

– Не спорю, – согласился Флинт.

– В таком случае, если кто-то вдруг станет искать меня здесь, сможешь рассказать им, как всё было. А если, напротив, я окажусь прав… тогда вернусь за тобой. И отведу домой. Обещаю.

При слове «домой» на лице мальчика расплылась счастливая улыбка. Килморская бухта! Подумать только, ведь он так не любил этот город и его обитателей.

– Договорились?

Младший Флинт не ответил. Он с ужасом посмотрел на старика, который, покачиваясь, стоял у самого края кратера, и представил, что в любую минуту тонкий край этот может отломиться, как хлебная корка от мякиша, и они полетят вниз, в жерло вулкана, прямо в кипящую лаву.

Нестор взмахнул крыльями. Приклеенные воском перья задрожали, некоторые отвалились.

– Господин! – остановил Нестора младший Флинт. – Позвольте спросить?

Опустив руки, старый садовник фыркнул:

– Ну что ещё?

– Это последний вопрос, клянусь! Но личный. Предупреждаю.

– Говори уже.

– Это касается Джулии.

– Джулии? – переспросил Нестор, поправляя на плечах рюкзак, чтобы он не зацепил крылья.

– Джулии… Кавенант.

– Я прекрасно знаю её фамилию. Так в чём дело?

– Я вот думал… – Флинт почесал за ухом. – Короче, вы не слышали случайно, не говорила ли она что-нибудь обо мне?

От неожиданности Нестор даже оторопел, а потом расхохотался. Впервые за последнее время.

– С ума сойти! О чём ты думаешь сейчас? О Джулии?

– А что тут такого? – удивился Флинт, не понимая, над чем смеётся старик.

– О, ничего, конечно, ничего… – проговорил Нестор, еле сдерживая смех. – Если не считать, что ты оказался на затерянном в океане острове, в компании сумасшедшего старика, готового полететь на деревянных крыльях в жерло действующего вулкана… Я на твоём месте думал бы сейчас совсем о другом – например, о том, как выжить!

С этими словами Нестор поднял руки и, преодолевая волнение, сделал три шага, шагнул к самому краю кратера.

Обернувшись в последний момент, он сказал:

– Держись, малыш! Ещё увидимся, даю слово.

И бросился вниз.

Какие-то доли секунды младший Флинт видел, как Нестор завис над жерлом вулкана, паря в поднимавшемся оттуда потоке воздуха. Но уже в следующее мгновение старик с крыльями исчез во мраке.

Мальчик лёг ничком на землю, подполз к самому краю кратера, заглянув в жерло вулкана, увидел лишь полнейший мрак, и невольно зажмурился от горячего воздуха, поднимавшегося из глубины земли.

Он отполз обратно, к запасным крыльям, лежащим невдалеке. Потом перевёл взгляд на голубое небо и подумал, что нужно вернуться на берег, отдохнуть и дождаться там, пока кто-нибудь не приедет спасать его. Можно тем временем пересчитать монеты и разложить их по порядку. Можно сходить на кладбище в лесу и почитать имена похороненных там людей. Можно пошвырять золотые дублоны, словно камешки, в море или покидаться бриллиантами в чаек. Много чего ещё можно сделать.

«Ну, а если никто не придёт за мной?»

Такое Флинт не мог и представить себе, но… всё же он опасался, что останется тут совсем один. Уже смеркалось, и на пустынном острове становилось всё страшнее. Разрушенный дом внизу с этими странными надписями на стенах, кладбище, брошенный на берегу якорь…

Младшему Флинту очень не хотелось оставаться здесь одному. Он вообще никогда не любил оставаться в одиночестве. Поэтому всегда и всюду водил за собой братьев. Лучше с ними, чем одному.

А если всё же случалось оставаться одному, то он просто не знал, что делать. Даже думать не мог, и казалось, становился совсем другим человеком. Он вспомнил Джулию. Вспомнил записку, которую оставил ей в окне и на которую она так и не ответила. Вернее, пока ещё не ответила. Как чудесно было бы проводить время вместе с нею, а не с братьями.

Он снова посмотрел в чёрное жерло вулкана. На этот раз очень внимательно.

«Нет, и думать нечего…» – сказал он себе мысленно.

Несколько чаек пронеслись по небу, а в желудке младшего Флинта заурчало.

– Интересно, – проговорил он вслух, – а что же я буду есть на этом острове?..

Он не умел ни охотиться, ни ловить рыбу, не знал, как выглядят съедобные растения, и сильно сомневался, что отыщет где-нибудь замороженную пиццу и микроволновую печь, чтобы разогреть её.

Мысли об одиночестве и голоде очень скоро полностью завладели мальчиком.

– Ох, блин! – сказал он, щурясь от жаркого воздуха, поднимавшегося снизу. Потом торопливо надел на плечи запасные крылья, и в сильнейшем волнении повернулся лицом к краю кратера, стараясь усмирить отчаянно колотившееся сердце.

– Господин! Подождите! – крикнул младший Флинт. – Подождите меня!

И неуверенно шагнул к самому краю кратера.

Потом сделал ещё один шаг.

Развел руки в стороны и закричал:

– Ой, мама! Ой, мама! О-о-й ма-а-ма-а!.. И бросился вниз.

Поначалу младшего Флинта подхватил и поднял вверх ветер. Но ненадолго, вскоре, увлекаемый вниз весом собственного тела, мальчик полетел в страшное жерло вулкана – в сплошной мрак и пекло.

Тут он закрыл глаза и постарался удержать раскрытыми надетые на руки крылья. Ему казалось, что их вот-вот оторвёт сильнейший воздушный поток.

Флинт медленно опускался вниз, вращаясь, словно по спирали.

Пустота, бездна и напор страшного, горячего ветра, из-за которого одежда облепила его тело, а крылья теряли перья, ужасно пугали мальчика.

«Мама, мама, мама…» – повторял про себя младший Флинт, увлекаемый в очередной вираж.

Вот ещё один виток.

И ещё.

Внезапно ветер стих, и наступила полная тишина.

В страхе летя вниз, Флинт судорожно махал руками и отчаянно вопил. И пока летел, припомнил лучшие минуты своей жизни.

Их оказалось до позорного мало.

– Этот глупый старик! – в ярости закричал он, кипя злобой на всех и вся.

И в этот момент, так же неожиданно, как прекратился, ветер снова подхватил мальчика.

Бум!

В полнейшей темноте Флинт кувыркнулся, каким-то чудом сумел развести в стороны потрёпанные крылья. На пару секунд завис в потоке горячего воздуха, а потом снова стал планировать вниз.

– Глупый старик! – вскричал он в отчаянии и волнении.

Только на этот раз в голосе его прозвучали восхищение и радость.

Глупый старик оказался совершенно прав!

Ветер стихал по меньшей мере ещё раз десять, причём всегда неожиданно. Флинту казалось, конца не будет жуткому падению в жерло вулкана, но постепенно он успокоился, и оказалось, что лететь совсем не так страшно, как показалось вначале.

Вдруг, задев выступ скалы, одно крыло сломалось: перья разлетелись в стороны, а шёлк затрепетал, словно парус бригантины в бурю.

И тут младшему Флинту показалось, будто он видит вдали цепочку огней – то ли зажжённые свечи, то ли факелы. Словно где-то внизу по узкой тропинке двигается длинная процессия. Огни вдалеке светились всего несколько секунд, и мальчика опять окутала тьма.

Только однажды за время полёта он видел человеческое лицо. Позолоченное, с белыми, широко открытыми глазами. Оно промелькнуло совсем рядом с ним, во всяком случае так ему показалось.

И вот наконец ещё один, последний, порыв ветра, и полёт в бездну завершился. Мальчик почувствовал, что ударился обо что-то твёрдое, и случилось это настолько неожиданно, что он, потеряв равновесие, кубарем полетел наземь, и крылья его при этом окончательно развалились.

Младший Флинт сильно ушибся. Ему казалось, что всё тело избито, и он так и остался лежать, глядя вверх, во мрак, откуда свалился.

Ему понадобилось минут десять, чтобы вновь набраться мужества и подняться. Он сбросил остатки крыльев и стал вглядываться в темноту, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть в окружавшем его густом мраке.

Постепенно в темноте проступили сероватые очертания, и мальчик различил гряду гигантских камней, тянущихся в нескончаемую даль вдоль серебристой ленты реки, а над ним самим навис огромный силуэт какого-то циклопического сооружения.

Всё это так пугало, выглядело так страшно, что Флинт едва не завопил от ужаса. Но радость от того, что он стоит наконец на твёрдой земле, и кипение адреналина в крови ещё не утихли, поэтому он не мог ни смеяться, ни дрожать от страха.

Тут ему показалось, будто невдалеке на груде крупных камней лежит какой-то свёрток. Подойдя ближе, мальчик увидел куски дерева, обрывки ткани и что-то похожее на сломанную игрушку.

У Флинта замерло сердце, когда он понял: перед ним тело старого садовника виллы «Арго».

– Господин! Господин! – позвал он Нестора, но тот не шелохнулся.

Флинт бросился к нему, споткнулся о камни, и они покатились с глухим шумом.

– Господин! – снова произнёс мальчик.

Однако старый садовник не отозвался. Он лежал с закрытыми глазами, вытянув руки. Из раскрывшегося рюкзака высыпались модели судов и чёрные записные книжки.

– Да нет же, сэр! Вы не можете бросить меня тут! – в отчаянии закричал младший Флинт.

Он коснулся лба Нестора, потом стал нащупывать пульс на его запястье в надежде, что старик жив.

– Но вы же не могли умереть! Вы же не могли умереть и бросить меня тут! – проговорил мальчик.

«Господи, где же у него сердце?» – подумал он, и, коснувшись груди садовника, обнаружил какой-то металлический предмет. Он взял его и рассмотрел. Это оказался ключ с головкой в виде волка. Похожий на тот, что вызвал цунами в Килморской бухте.

В отчаянии опустившись на землю, Флинт почувствовал: по щекам текут слёзы, и нет никаких сил унять их. Он упал на грудь старого садовника и, охваченный отчаянием, разрыдался.

 

Глава 20. И что же это за бумага?

На исходе этого долгого дня, в половине восьмого вечера, Джейсон Кавенант оказался уже совершенно без сил. Он поднялся из-за стола, чувствуя, что поясница его сейчас разломится, и сказал, что пойдёт спать.

Болела не только поясница, но и руки, а голова гудела от нескончаемых распоряжений, упрёков, советов и указаний, которыми без конца осыпала его мать, призывая к ответственности, искренности, уважению…

Можно было подумать, будто госпожа Кавенант решила наверстать в этот день всё пропущенное для воспитания время и неожиданно обнаружила, что её сын, которому вот-вот исполнится четырнадцать лет, плут и обманщик. Что в общем-то было не так уж далеко от истины…

Всё же инстинкт выживания подсказал Джейсону выбрать тактику молчания. Он безропотно принял наложенное на него наказание, смирившись с тем, что теперь Джулия вместо него будет искать в библиотеке нужную книгу, беседовать с Блэком и придумывать разные странные теории о кораблях-призраках и пиратах… Иначе говоря, займётся самыми важными делами. Хотя вообще-то ему уже порядком поднадоело узнавать обо всём последним.

– Спокойной ночи! – сухо произнёс Джейсон и с достоинством покинул столовую.

– Возьми свечу! – напомнила мать.

Ах да! Электричество ещё не дали.

Джейсон взглянул на сестру, которая осталась за столом, желая поговорить с родителями. У лестницы на второй этаж мальчик задержался. Портреты предков семьи Мур всё ещё стояли на полу, и лестница выглядела голой и печальной.

Джейсон поднялся, переступая через две ступени, и устроил обычный фокус: засунул две подушки в свою пижаму и накрыл её одеялом. Затем, стараясь не шуметь, вышел в коридор и оттуда в библиотеку.

Там он сдвинул рычаг в одном из шкафов, и, открыв дверь в тайный проход, вернулся на первый этаж. Никто не заметил, как он прошёл по гостиной и по веранде, где находилась сломанная статуя рыбачки, и вышел в парк.

В ожидании сестры Джейсон стоял у ограды виллы «Арго». Город, лежащий внизу на берегу залива, полностью погрузился во мрак.

Минут через пятнадцать, весело насвистывая, появилась Джулия.

– Ну что, готов? – спросила она.

Джейсон кивнул.

И они пешком отправились вниз, отказавшись от велосипедов, чтобы не шуметь.

– Родители снова говорили, что вернёмся в Лондон? – поинтересовался Джейсон, обеспокоенный такой перспективой.

– Нет, – ответила Джулия.

– Значит, опасность миновала?

– Думаю, только отодвинулась.

Юные Кавенанты пришли на вокзал Килморской бухты, пройдя кратчайшим путём по призрачным аллеям Черепахового парка.

Когда поднялись на второй этаж в жилище Блэка, тот готовил на кухне, и по всему помещению разносился аппетитный запах тушёного с помидорами и красным перцем мяса.

Присоединившись к ужину бывшего железнодорожника, Джейсон положил себе хорошую порцию гуляша. Блюдо и в самом деле оказалось очень вкусным.

– А где остальные? – спросила Джулия, тоже садясь за стол.

– Рик и Томмазо ещё не вернулись из Венеции, – ответил Блэк, – и это уже серьёзно тревожит меня, но ещё больше беспокоит то, что недавно обнаружили Анита и Джулия.

– По телефону ты намекнул им, что следует знать некоторые вещи? – спросила девочка.

– Да, – кивнул Блэк. – Можно сказать, я получил подтверждение одному своему подозрению. Оно уже давно не даёт мне покоя.

– О чём речь? – поинтересовался Джейсон, не прекращая жевать.

– О том, что кто-то очень постарался, чтобы Нестор отправился в путешествие.

– Кто-то, кто… хочет с ним встретиться? – высказала предположение Джулия, надеясь докопаться до сути.

– Или намерен свести с ним счёты, – уверенно произнёс её брат.

– Совершенно верно, – согласился Блэк.

Джейсон нахмурился:

– И кто же намерен свести счёты с Нестором?

– Не только с ним, но и с нами, – уточнил Блэк.

– Я так и знал! – воскликнул Джейсон, откидываясь на спинку стула. – Я так и знал, что вы, друзья с того Удивительного лета, затеете ещё какую-нибудь историю! Ни капли не сомневался в этом. Только вы слишком самоуверенны и потому не хотите, чтобы и мы приняли в ней участие, разве не так?

– Самоуверенность тут совсем ни при чём, – поморщился Блэк. И, глубоко вздохнув, прибавил: – Когда мы решили запереть двери, произошли некоторые… очень плохие события… Отец Рика погиб в море, отчасти по нашей вине, из-за наших поисков Первого ключа, но не только поэтому. Мы уже тогда чуть не затопили полгорода. И грот обрушился…

– Грот… обрушился? – переспросил Джейсон.

– Да, частично. Вы же знаете, что проход, который ведёт в грот, где стоит «Метис», почти завален, и приходится проползать через узкое отверстие… А ведь прежде там можно было проходить совершенно спокойно, без всяких проблем.

– Так объясни же, наконец, что произошло! – не выдержала Джулия.

Блэк закусил губу. Помолчал немного, потом ответил:

– Видите ли, мы поклялись никому не говорить, но… видимо, пришла пора и вам узнать об этом.

Вдруг в дверь постучали, да так, что все трое вздрогнули, едва не подскочив на стульях.

– Кого-то ждём? – удивился Джейсон.

Нахмурившись, Блэк покачал головой:

– Никого, во всяком случае, из моих знакомых.

Поднялся, прошёл к двери и, посмотрев в глазок, тут же распахнул её с громким восклицанием:

– Феникс?! Какими судьбами?

– Можно войти? – проговорил священник из Килморской бухты.

Отец Феникс охотно согласился выпить горячего чая и уселся за стол. Он принялся подробно расспрашивать Джейсона о родителях, и делал это, очевидно, только, чтобы потянуть время и разжечь общее любопытство.

Лишь спустя четверть часа отец Феникс согласился наконец объяснить истинную причину своего прихода.

– В добрый час! – усмехнулся Блэк Вулкан.

Священник откашлялся и сказал:

– Когда осматривал подвал доктора и собирал его бумаги, чтобы уничтожить, как ты советовал, Блэк, я сделал интересное открытие.

Джейсон и Джулия сгорали от любопытства, хотя ещё больше им хотелось услышать продолжение рассказа Блэка, прерванного появлением священника.

– Может быть, это и неважно, но… – Отец Феникс замолчал и, с улыбкой кивнув в сторону Джулии и Джейсона, спросил Блэка: – Что они знают о причинах того, почему вы решили запереть двери?

– Мы как раз об этом и говорили, – ответил Блэк.

– Очень хорошо.

Священник из Килморской бухты достал из кармана густо исписанный лист бумаги. Цифры и буквы на нём составляли загадочный шифр.

– Думаю, вы так или иначе знакомы с особым способом шифрования, который применял… – Отец Феникс умолк и улыбнулся.

– Улисс Мур! – закончил его фразу Джейсон, узнав почерк, каким написаны секретные дневники владельца виллы «Арго».

– И что же это за бумага? – полюбопытствовал Блэк Вулкан.

– Письма и заметки, которые я нашёл в доме Боуэна.

У Джейсона и Джулии округлились глаза.

– И что же в них? – спросил бывший железнодорожник.

Отец Феникс помолчал, заставив брата и сестру Кавенант поволноваться, и ответил:

– Скажем так, один из самых охраняемых секретов семейства Мур.

 

Глава 21. Я тоже надеюсь!

В Клубе поджигателей сестра Мариуса Войнича кипела гневом, отчитывая братьев Ножницы.

Настенные часы показывали, что приближается время ужина, а серое лондонское небо за окном окрашивалось в тёмные тона. Наконец Вивиана, продолжая негодовать, направилась к выходу.

Стоящий у дверей Поджигус, вежливо напомнил, протянув ей зонт:

– Не забудьте, мадам.

Она выхватила зонт у дворецкого и, нацелив его словно пистолет, на поджигателей, злобно произнесла:

– И не думайте, будто легко отделались! Я ещё вернусь!

Решительно повернулась на каблуках, вышла на улицу и с воинственным видом двинулась по аллее.

Братья Ножницы рухнули в кресла.

– Поджигус, ради бога, спаси! – взмолился кудрявый.

– Чего-нибудь горячего! – простонал белокурый. – Горячего и крепкого!

Анита же попросила у дворецкого телефон; она позвонила отцу и предупредила, что не вернётся к ужину.

– А в чём дело? Что случилось? – сразу встревожился господин Блум.

– Да ничего, просто мы с братьями Ножницы хотим перекусить, тут есть шашлычная поблизости. Пойдёшь с нами?

Анита прекрасно знала, что отец терпеть не может шашлык. В итоге они договорились, что он заедет за ней после ужина, и они вместе с мамой отправятся в аэропорт.

Анита положила трубку и спросила упавших в кресла поджигателей, не помогут ли они ей.

– А что тебе нужно, дорогая? – отозвался кудрявый.

Анита указала на картотечный шкаф с запрещёнными книгами в конце зала:

– Откройте его, пожалуйста.

У Поджигуса имелся дубликат ключей, и он попросил братьев Ножницы как членов Клуба подписать разрешение открыть шкаф.

Анита принялась быстро перебирать карточки, лежащие в самом низу в металлическом ящике. К её большому огорчению, никакого упоминания Цирцеи де Бриггз не нашлось ни в разделе «Книги, которые следует уничтожить», ни даже в разделе «Книги, которые следует игнорировать».

Зато в разделе «Книги, которые следует изъять из продажи» она обнаружила карточку, на которой значилось лишь название книги – ПРИКЛЮЧЕНИЯ КАПИТАНА СПЕНСЕРА – и сообщалось, что двенадцать томов вышли в свет между 1907 и 1911 годами. Но при этом ни слова не говорилось об авторе.

Так что загадка с каждой минутой становилась всё интереснее.

Анита задвинула ящик и спросила братьев Ножницы, нельзя ли просмотреть список членов Клуба путешественников-фантазёров.

Как она и ожидала, всё, что касалось членов прежнего клуба на Фрогнал-лайн, было давно уничтожено.

Остался только «Стенд опасных личностей» или всё же…

– А может, где-нибудь сохранился список авторов, чьи книги вы уничтожали? – поинтересовалась Анита.

Поджигатели переглянулись в сомнении.

– Разве что в «Цензуре и свободе»… – предположил белокурый.

– Или в «Энциклопедии уничижительной и убийственной критики», – прибавил кудрявый.

И оба посмотрели на девочку.

– А если точно… Что, собственно, ты ищешь? – спросил белокурый.

Анита объяснила. Кивнув, братья задумались. А через некоторое время позвали Поджигуса и посоветовались с ним.

– Чтобы ответить, мне нужно пройти в кабинет шефа, – тихо проговорил дворецкий и удалился.

Анита терпеливо ждала, пока Поджигус вернётся: она рассеянно листала книгу Цирцеи де Бриггз, бегло просматривая разные страницы.

Это оказался не столько приключенческий роман, сколько какая-то ужасная история. Девочке захотелось поскорее отложить книгу, читать было настолько страшно, что от ужаса даже мурашки побежали по коже.

Анита с волнением подумала о трагической кончине иллюстратора – Мориса Моро, повешенного незадолго до пожара в его мастерской, и стала размышлять, какая может быть связь между двенадцатью романами Цирцеи и Клубом путешественников-фантазёров.

Анита не успела найти ответ на этот вопрос, потому что вернулся Поджигус с двумя толстыми книгами в разных переплётах – в красном и синем.

– Эта книга о художниках-иллюстраторах, – пояснил дворецкий, протягивая Аните красную книгу. – Я нашёл её в ящике с буквой «И». А другая о писателях. Она лежала в ящике с буквой «А».

– «А»? – Девочка подняла брови.

– Ну да, авторы, – пояснил дворецкий. Потом прибавил: – Надеюсь, они будут вам полезны, юная леди.

– Я тоже надеюсь! – улыбнулась Анита, хотя не представляла, что может оказаться в красной и синей книгах.

Поджигус важно кивнул и, чтобы не оставаться без дела, вежливо поинтересовался:

– Не хотите ли чашку настоя ревеня?

– Нет, спасибо, – поблагодарила Анита и открыла книгу о художниках-иллюстраторах. На титульном листе значилось:

Полный библиографический список, а также перечень любопытных сведений о воображаемых творениях, созданных по собственному желанию или по заказу сомнительными рисовальщиками, иллюстраторами, руководителями издательских проектов, дизайнерами и художниками последнего столетия. Под редакцией Пламенного Клуба поджигателей. Отпечатано в собственной типографии. Продажа и перепечатка запрещены.

Затем девочка без труда отыскала краткую биографию Мориса Моро. В ней говорилось:

Морис Моро (1863, Тулуза, Франция – 1948, Венеция, Италия).

Французский книжный иллюстратор и художник-фантазёр, своим «искусством» испортил более пятидесяти книг о путешествиях и приключениях.

Его иллюстрации к «Путешествиям Гулливера», а также к романам Жюля Верна безобразны, недопустимы и нетерпимы, к тому же издатель изрядно переплатил ему за них.

Сотрудничал с менее известными писателями разного калибра – и не пожелал занять предложенную ему достойную должность муниципального служащего.

Состоял членом Клуба путешественников-фантазёров с 1901 по 1925 год.

Художественное наследие книжного иллюстратора Мориса Моро не представляет ни малейшего интереса – за исключением опасного цикла настенных росписей в его венецианском доме, который носит (и не случайно) название Разрисованный дом.

Умер в нищете, всеми покинутый и одинокий, вызвав множество разговоров и домыслов.

Прочитав последнее предложение, Анита вспыхнула гневом. Сердито захлопнула красную книгу и открыла синюю. Здесь на титульном листе оказался текст похожего содержания, отличие состояло лишь в том, что в этой книге осуждались поэты и писатели.

На странице с буквой «М» Анита обнаружила вложенный листок с записью, которую сделал собственноручно барон Войнич:

Улисс Мур (1719/1947 – 2002?).

Невезучий внук Меркури Малькольма Мура, славного основателя Клуба поджигателей.

Переехав в Корнуолл, в дом, принадлежавший его отцу Джону Джойсу, жил там уединённо и замк нуто.

С 2002 года о нём нет больше никаких сведений, но как раз в этом году началась публикация серии необычных романов под его именем.

Со временем вписать сюда названия романов. Собрать более подробные сведения. Подумать о приобретении книг. Но сначала подсчитать, сколько это потребует средств – в настоящий момент такие затраты представляются нецелесообразными.

На фамилии «де Бриггз» Анита нашла сведения, которые оказались намного полнее и точнее предыдущих:

Цирцея де Бриггз (1870–1970).

Выдавала себя за французскую писательницу, известную книгами про разные страшные приключения.

Нет сведений о её семье, которая, как можно догадаться, вполне благополучна.

Девочка росла с неизлечимым убеждением, будто обладает литературным даром, и в результате написала целый цикл романов из двенадцати книг – их проиллюстрировал Морис Моро (см. Морис Моро) – о кровавых приключениях капитана Спенсера, пирата, головореза и авантюриста-фантазёра, обладающего по меньшей мере двумя необычными вещами – ожерельем из обезьяньих черепов, которое дарит ему бессмертие, и бригантиной с чёрными парусами, которая позволяет ему перемещаться в любое Воображаемое место.

Критика осудила эти книги, поскольку они вызвали недоумение, завоевав необыкновенный, ничем не объяснимый успех у читателей.

Де Бриггз состояла в Клубе путешественников-фантазёров с 1902 по 1919 год и подарила ему первое издание своих книг.

Впоследствии её со скандалом исключили из Клуба.

Сведения о дальнейшей её жизни не сохранились. Можно предположить, что она скончалась в глубокой старости, возможно, в Провансе, забытая читателями, которые прежде восхищались её сочинениями.

Анита ещё дважды перечитала эту страницу, чтобы убедиться, правильно ли всё поняла. Похоже, Цирцея де Бриггз рассказывала в своих книгах о приключениях в Воображаемых местах – точно так же, как Улисс Мур!

Издания этих двенадцати романов находились в библиотеке Клуба, но после его закрытия и переезда в семидесятых годах сохранился только один. Примерно тогда же потерялись следы самой писательницы.

– Всё в порядке, юная леди? – Аните показалось, будто голос церемонного дворецкого донёсся из другой Вселенной, с расстояния в тысячи световых лет.

Кивнув, девочка сказала:

– Как вы думаете, Поджигус… Если позвоню господину Гомеру, он скажет мне, есть ли у него книги Цирцеи де Бриггз?

– Можете попробовать, юная леди. Я дам вам номер его телефона, если нужно. Сейчас загляну в одну из папок…

Дворецкий направился к письменному столу и принялся искать в ящиках нужную папку.

– Я всё думаю о тайной комнате, там, в подвале… – проговорила девочка.

– Вам было интересно там? – спросил Поджигус, продолжая поиск.

– Это было… странно, – ответила Анита и неожиданно заволновалась. – Порывы ветра, сквозняки, вибрирующий пол… Мне казалось, с минуты на минуту что-то случится.

– Или как будто уже случилось, не так ли, юная леди?

Анита откинулась на спинку стула и посмотрела на обложку книги Цирцеи де Бриггз с изображением капитана Спенсера.

– Совершенно верно, Поджигусс, – сказала девочка. – У меня возникло такое же ощущение…

 

Глава 22. День клонился к закату…

– Вперёд! – сказал Питер Дедалус, выходя из мастерской с чемоданчиком для часовых инструментов в руке. – Всё остальное можно бросить.

Слегка растерявшись, Томми и Рик поспешили за ним.

– А не боишься… что они завладеют твоими изобретениями? – поинтересовался венецианский мальчик.

– Нисколько, – ответил Питер, спускаясь по лестнице. – Потому хотя бы, что я не намерен оставлять за собой следов.

Они вернулись к колодцу и спустились в батискаф.

– А что теперь будем делать? – спросил Рик.

Подвигав рычагами, изобретатель приказал:

– Пристегните ремни!

– Но тут нет никаких ремней! – рассердился рыжеволосый мальчик. – И кроме того, я же спросил тебя, что будем делать дальше!

Внимательно посмотрев на него, Питер Дедалус ответил:

– Сначала разберёмся с плохими людьми. А потом вернёмся в Килморскую бухту.

Рика не устроил такой ответ.

– Да, но… мы ведь прибыли сюда вдвоём, а теперь нас трое, – забеспокоился мальчик.

– О, я понимаю, что ты хочешь сказать, но… можешь не волноваться, – проговорил Питер. – После всего, что вы рассказали, мне теперь всё намного яснее! Намного! Берусь даже утверждать: всё стало ясно как божий день!

Он потянул рычаг, и батискаф-паук пришёл в движение.

– Чертёж! – требовательно произнёс Питер, берясь за рычаг, который ещё не трогал.

Батискаф выпустил два длинных зубчатых лезвия.

– Чертёж! – снова потребовал Питер. Ребята не поняли, о каком чертеже говорит изобретатель, а тот обернулся к ним и снова твёрдо сказал: – Чертёж!

Тут только Томми обратил внимание, что на дне батискафа лежит стопка бумаг с пометками и странными значками. Он поднял её и передал Питеру.

Изобретатель принялся торопливо перебирать бумаги и довольно быстро нашёл то, что ему понадобилось.

Он направил батискаф в туннель под одним из особняков, остановил возле свай, помеченных красной краской, и принялся пилить их одну за другой зубчатыми лезвиями, которые выдвинулись из корпуса батискафа.

Спустя несколько минут, подпилив все сваи, Питер сказал:

– А теперь уходим. У нас не больше восьмидесяти секунд до обрушения дома. – Он ещё раз взглянул на чертёж. – По моим расчётам… этого должно хватить, чтобы…

Рик и Томмазо в недоумении переглянулись.

Питер привёл в движение батискаф и направил его обратно в канал. Уже находясь под водой, они услышали жуткий скрежет, и почти тотчас раздался оглушительный грохот. Образовавшаяся волна едва не перевернула батискаф, ударив его о сваи.

Вода в канале потемнела, облако мути закрыло видневшееся в иллюминатор голубое небо. Но, если не считать нескольких вмятин, батискаф прекрасно выдержал это испытание.

– В Венеции каждый день рушится какое-нибудь здание, – проговорил Питер, опять берясь за рычаги. – Ну а сегодня рухнут два.

Некоторое время батискаф оставался под водой неподалёку от Каботажного дома.

Томмазо смотрел в перископ в разные стороны, надеясь увидеть людей в сером из тайной сыскной полиции.

Питер Дедалус не хотел действовать до их появления.

Гениальный изобретатель из Килморской бухты открыл свой чемоданчик и показал Рику, как он устроен; мальчик лишь притворился, будто что-то понял. Оказалось, все секретные часы с фарфоровыми рычажками предназначались для подрыва пороховых зарядов, размещённых на разных этажах Каботажного дома.

– Этот метод называется «техника имплозивного взрыва», – пояснил Питер. – Взрывчатка закладывается таким образом, чтобы вызвать не один мощный взрыв, а несколько, причём один за другим, в результате чего здание словно погружается в собственный фундамент, а не падает в сторону.

– А как же агенты тайного сыска? Что с ними будет? – с тревогой спросил Рик. – Они тоже погибнут?

Питер решил и эту задачу.

– Первые три взрыва будут, так сказать, предупредительными, – пояснил он, – но достаточно сильными, чтобы напугать агентов и заставить их бежать. И только один взрыв… Прощай, Дверь времени в Каботажном доме! – негромко заключил он.

Ожидая, когда начнётся это пиротехническое зрелище, Рик с волнением думал о том, насколько разумен план Питера. Мальчик сомневался, что можно таким простым способом уничтожить Дверь времени, кроме того, он всё ещё надеялся найти свой рюкзак и вернуть отцовские часы.

День клонился к закату – небо окрашивалось в кроваво-красный цвет – и вскоре, как и предвидел Питер Дедалус, появились тайные агенты.

– Есть! – произнёс Томмазо, уступая изобретателю место у перископа.

Похожие на тени, они появились неожиданно и друг за другом вошли в дом. По меньшей мере человек десять. Возможно, те же самые, что сегодня утром разгромили тайную типографию в доме супругов Колла.

Питер подождал, пока все агенты войдут внутрь, и достал из чемоданчика тикающую коробку из-под обуви.

– Итак, танцы начинаются! – произнёс он с ликованием.

Рик последний раз спросил, уверен ли Питер в том, что делает.

– Другого выхода у нас просто нет, – ответил изобретатель. – Если найдут дверь, они получат доказательство. И, убедившись в этом, начнут прочёсывать весь город дом за домом.

Потом сдвинул с места один рычаг, и спустя несколько секунд раздался такой мощный взрыв, что вздрогнул даже батискаф под водой.

В ночное небо над Каботажным домом взлетела россыпь огней, похожая на фейерверк, и оранжевые искры стали медленно осыпаться в воду.

– Первый взрыв! – обрадовался Питер.

– Киска! – Томмазо чуть не расплакался, подумав о маленькой пуме.

А «киска» между тем, испугавшись грохота, выскочила за ворота, но тут же вернулась обратно. Она всегда оставалась там, где Томмазо велел ей ждать.

– Я должен забрать пуму! – воскликнул венецианский мальчик после второго взрыва.

– Поздно! – возразил Питер. – Она убежит. Как и люди.

– Нет, не убежит. Она перепугана!

Томмазо потянулся к люку.

– Нельзя! – строго сказал изобретатель.

Томмазо схватился за зубчатое колесо и стал его поворачивать; в образовавшуюся щель просочилась вода.

– Осторожнее! – вскричал рыжеволосый мальчик.

– Рик, я не могу бросить пуму, она ведь ещё котёнок, совсем маленькая! – пояснил Томмазо другу.

– Питер… – растерянно проговорил Рик.

– Подумай! – предостерёг изобретатель, берясь за рычаги. – Ведь риск немалый!

Когда батискаф всплыл, Томмазо выскочил на берег и бросился к Каботажному дому, зовя пуму:

– Киска, киска!

На пороге он столкнулся с двумя фигурами в сером, но не остановился, а побежал по всему дому, повсюду ища котёнка.

После третьего взрыва, который оказался мощнее предыдущих, здание задрожало.

– Киска, киска!.. Куда же ты подевалась?

В конце концов, несмотря на грохот взрывов, топот и крики людей в сером, Томмазо всё же расслышал мяуканье маленькой пумы. Или ему показалось, будто расслышал, только он побежал на этот звук и вскоре нашёл котёнка, который прятался в углу в тёмной комнате.

– Киса, кисонька! Иди сюда! Это же я!

Перепуганный котёнок так обрадовался, что с разбегу прыгнул в руки к мальчику и облизал всё его лицо своим шершавым языком.

– Конечно! Конечно! Я вернулся за тобой! Я не бросил тебя! – смеялся счастливый Томмазо.

Но как раз в тот момент, когда он уже хотел вый ти из комнаты, пол у него под ногами зашатался, и в следующее мгновение крыша Каботажного дома разлетелась на куски.

Мальчика с котёнком на руках накрыла груда обломков.

 

Глава 23. Туда

– Ты не мог бы…

Голос прозвучал так тихо, что младший Флинт решил: почудилось – но, подняв глаза, увидел, что старый садовник смотрит на него.

– Господин… – изумился мальчик. – Вы… живы?

– Думаю, что жив… – с печальным вздохом ответил Нестор. – Но наверняка проживу недолго, если не слезешь с меня.

Младший Флинт тут же вскочил, отёр слёзы и шумно шмыгнул носом.

– Вы не представляете, как я рад вам!

– Ладно, ладно… Помоги лучше встать!

Нестор с большим трудом поднялся и начал складывать вещи в рюкзак – записные книжки, ключи и модели судов, разбросанные вокруг, а потом стал ругать Флинта за то, что он последовал за ним. Хотя в глубине души определённо был доволен.

Желая хоть что-нибудь увидеть, старик и мальчик всматривались в темноту, но безрезультатно.

И всё же они поняли, что оказались в каком-то каньоне возле бурлящей реки, которая течёт вдоль огромной чёрной и невероятно высокой стены.

– Ну, вот мы и прибыли в Лабиринт… – проговорил Нестор, отряхивая одежду и поглаживая синяки, которые получил во время «жёсткой посадки». Болели плечи, и каждый вдох отзывался саднящей болью в груди.

– Вам виднее, – заметил младший Флинт, который понятия не имел, о чём говорит старый садовник, и которому не терпелось поскорее выбраться отсюда. Потом прибавил: – А что теперь будем делать?

– Нужно войти в Лабиринт, – ответил Нестор.

– Отлично! – с бравадой в голосе произнёс мальчик. После того как отправился в жерло вулкана на деревянных крыльях, он чувствовал, что теперь ему сам чёрт не страшен. – Только придётся переходить вброд реку.

– Надо бы найти лодку у берега. А ещё, насколько припоминаю, нужно отгадать какую-то загадку… – Нестор потёр виски, стараясь вспомнить загадку, которая открывала вход в Лабиринт. Наверное, он записал её в одну из своих тетрадей. А может, и нет, но неважно, ведь он мастер разгадывать загадки.

Окутанные золотистым сиянием, они поспешили дальше.

Нестор заметно хромал и тяжело дышал, но не сбавлял шагу, а Флинт чувствовал себя уже не так уверенно, то и дело озирался со страхом и восхищением.

Когда перешли вброд ледяную реку, старый садовник открыл дверь одним из своих ключей, и они оказались в самом странном сооружении, какое когда-либо видел Флинт. Перед ними мерцал залитый призрачным золотистым светом туннель, уходивший в немыслимую даль и пересекающийся со множеством других таких же туннелей, а также бесконечная анфилада комнат.

Некоторые из них были совсем пустые, другие украшены декоративными арками и колоннами, а иные заполнены позолоченными черепахами, с которых осыпалась тонкая золотистая пыль. И всюду свистел сильнейший ветер, прямо-таки безостановочный сквозняк, который, казалось, создавал сам Лабиринт.

– А мы хоть представляем, куда идём? – спросил наконец младший Флинт.

– Представляем, – ответил Нестор.

– И куда же?

– Туда.

Флинт ругнулся про себя, но ему ничего не оставалось, как следовать за старым садовником по этому туннелю, который казался бесконечным.

Вскоре, однако, они встретили «местного жителя».

Этот человек был одет во всё голубое.

– Извините! – Нестор поспешил ему навстречу, приветствуя.

Незнакомец остановился.

Он был в домашних тапочках с загнутыми кверху носками, а лицо его озаряла тёплая, приветливая улыбка.

– Чем могу помочь вам? – вежливо поинтересовался он. И, добродушно взглянув на Нестора, продолжил: – Мы наверное уже встречались на каком-нибудь собрании? Заколдованные графства Небольшого народа? Затерянные города из «Тысячи и одной ночи»? Или, может быть… вы входите в Комиссию по спасению затонувших островов?

Младший Флинт улыбнулся и спросил Нестора:

– О чём это он?

Жестом извинившись за бесцеремонность мальчика, садовник виллы «Арго» сказал:

– Вообще-то мы впервые здесь… И похоже, заблудились. Не будете ли так любезны пояснить нам кое-что. Мы ищем Ассамблею Воображаемых наций, чтобы… разыскать одного пропавшего человека…

– Пропавшего человека, говорите?

– Да, именно так.

– Но в таком случае вам не следует идти в Ассамблею. – Человек в голубой одежде лукаво улыбнулся. – Там проходит скучнейшее заседание, на котором устанавливают чёткие границы Воображаемого графства Йокнапатофа. Заседают уже много часов, и я сбежал оттуда… Вам следует обратиться в Отдел пропавших людей. – Незнакомец достал из кармана катушку с голубой нитью, бросил её на землю, некоторое время смотрел на неё, потом поднял и наконец, указав на ближайший коридор, объяснил: – Туда. Это в том конце. Первый поворот налево, затем всё время прямо… Потом первая… вторая… нет, третья дверь налево, после Отдела пропавших животных и Отдела пропавших вещей. И сразу же после Отдела пропавших мест. Не ошибётесь! И на всякий случай, к вашему сведению: Йокнапатофа – это вымышленное графство на юге США, где разворачиваются события большинства романов американского писателя Уильяма Фолкнера, лауреата Нобелевской премии по литературе за 1949 год.

В знак благодарности Нестор коснулся рукой своего лба, и «местный житель» продолжил свой путь.

– Что я тебе сказал? – обратился старый садовник к младшему Флинту. – Я сказал – туда.

 

Глава 24. Что там написано?

В квартире над билетной кассой в заброшенном железнодорожном вокзале Килморской бухты трое слушали отца Феникса, не спуская глаз с загадочного листка, который тот держал в руках.

– Увидев этот подвал, – говорил священник, – я понял, что доктор Боуэн просто одержим вашими путешествиями и Дверями времени. Он собрал там немыслимое количество разных сувениров, привезённых оттуда.

– Ну, не мучай нас, Феникс! – поторопил его Блэк. – Давай без предисловий. Что там написано?

– Ладно, как хотите, – неохотно согласился священник. – Это всего лишь заметки, но… они касаются одного предмета, который принадлежал отцу Улисса.

– Джону Джойсу Муру? – одновременно произнесли Джейсон и Джулия.

– Совершенно верно. А ещё раньше этим предметом владела женщина, которая воспитала Нестора.

– Женщина, которая… что сделала? – в недоумении проговорил Блэк.

– Это длинная история, – ответил отец Феникс. И продолжил – Надо вам сказать, что отец Улисса, неплохой художник и мечтатель, совсем не мог жить в одиночестве. Он не умел готовить, понятия не имел, как вести домашнее хозяйство. И вообще всё время проводил в библиотеке Клуба путешественников-фантазёров. И когда Аннабелла, его жена, умерла, произведя на свет их сына, Джон Джойс оказался один с грудным младенцем на руках. И если для мужчины вообще воспитывать и растить ребёнка весьма трудно, то для такого человека как Джон Джойс это оказалось вдвойне труднее. Ему пришлось всему учиться, причём весьма поспешно, потому что в это же время он с помощью адвокатов вёл борьбу с генералом – отцом своей покойной жены – Меркури Малькольмом Муром. А тот, как оказалось, предпочёл бы сжечь всё семейное наследство, только бы не оставить его зятю! В конце концов Джону Джойсу досталась вилла «Арго», но он лишился лондонского дома со всем имуществом, какое находилось в нём…

– Всё это нам уже известно, – прервал его Блэк. – Давай ближе к делу. Кто такая эта женщина?

– Она немка, её зовут Элизабет Каплер. Очень красивая, умная, не без харизмы. Сразу же после капитуляции Германии в мае 1945 года она эмигрировала в Англию. Война сделала её сиротой, замуж она не вышла. Приехав в Англию, стала искать работу. А отец маленького Улисса в это же время искал женщину, которая помогла бы ему растить сына… В конце концов получилось так, что Элизабет согласилась стать няней маленького Улисса. Сначала она жила в особняке семейства Мур в Лондоне, а потом переехала на виллу «Арго» и поселилась там в небольшом домике, который построили специально для неё.

– Надо же, что получается… – покачал головой Блэк Вулкан. – Теперь припоминаю её. Высокого роста, энергичная… Ну да, конечно! В то лето, когда мы познакомились с Улиссом, она жила на вилле «Арго»… Помню, она готовила нам чудесные завтраки. Я всегда думал, что она – мама Улисса, но ясно же, что этого не могло быть!

– Да, его мама давно умерла… – проговорил Джейсон.

– А сколько лет вам было тогда? – спросила Блэка Джулия, обожавшая старые семейные истории.

– Десять, может быть, одиннадцать, – ответил бывший железнодорожник.

– Просто удивительно, Блэк, что ты помнишь госпожу Каплер, – заметил отец Феникс. – Потому что она была няней Улисса только в первые годы его жизни, то есть пока семья жила в Лондоне и ещё некоторое время на вилле «Арго». А потом, когда Улисс подрос, она уехала, но постоянно переписывалась с Джоном Джойсом. Их дружба прервалась, когда он решил перебраться в Венецию, и вот тут начинается самое интересное…

– Неужели она тоже ушла?.. – прошептала Джулия.

– Нет… Конечно, нет! – сразу же успокоил её отец Феникс, хотя тоже не поклялся бы, что говорит правду. – Насколько я понял, Элизабет осталась в Лондоне, но ещё до отъезда Джона Джойса сделала ему подарок. Именно о нём и говорится в записке, которую я нашёл. Так вот, Нестор написал: секрет музыкальной шкатулки до сих пор хорошо защищён.

– Музыкальной шкатулки? О какой такой музыкальной шкатулке идёт речь? – спросил Джейсон.

Взглянув на свой листок, отец Феникс сказал:

– Музыкальная шкатулка восьмиугольной формы.

– Минутку! – воскликнул Джейсон. – Я знаю, что это за шкатулка! Как раз сегодня я переставил её на комод в столовой.

Блэк однако отнёсся ко всему сказанному с большим сомнением.

– Отец Феникс, – сказал он, – давай разберёмся. Что такого особенного в этой старой истории про музыкальную шкатулку, которую няня Нестора подарила его отцу, если ты примчался сюда среди ночи, желая рассказать о ней?

– Важна не сама старая история, – ответил отец Феникс, – а место, где я нашёл эту записку Нестора. Знаешь ведь, насколько педантичен и аккуратен был Боуэн, какой порядок царил у него во всём.

– Ещё бы не знать. Ну и что?

– Так вот… записку о музыкальной шкатулке я нашёл на стенде, посвящённом капитану Спенсеру.

 

Глава 25. Сделка года!

– Алло? – произнёс Франк Гомер в трубку. Потом прикрыл её ладонью и крикнул в сторону: – Да помолчите вы, наконец!

Эскот, Брайтон, Кейтон, Давенпорт, Эвертон и маленькая Финнели, сидевшие в столовой, сразу умолкли, и господин Гомер продолжил разговор.

– Алло, да, извините… Так что вы говорили?

Некоторое время он слушал, кивая, иногда вставлял замечания. Нет, он не знаком с юной леди Блум. Да, конечно, он знает о переезде семейства Мур из особняка на Фрогнал-лайн. Путешественники-фантазёры? Большие оригиналы, странные, непредсказуемые люди. Горы принадлежащего им всяческого барахла и безделушек годами занимали его склад. Нет, никто их не систематизировал, не приводил в порядок, и… Да, большую часть этой коллекции потом распродали. Ведь прошло более тридцати лет.

– Повторите, пожалуйста, – попросил Франк Гомер. Плечом прижав трубку к уху, поискал в ящике телефонного столика ручку, не нашёл и добавил – Минутку!

Положив трубку на столик, он прошёл в столовую и заорал на пятерых своих детей:

– Кто опять забрал ручку с телефонного столика? Сколько раз говорить вам, что там непременно должна быть хотя бы одна пишущая ручка?

У Давенпорта нашлась ручка с чёрной пастой.

Лучше чем ничего.

Господин Гомер выхватил её из рук сына и вернулся к телефону.

– Так о чём мы говорили… Цирцея де Бриггз… Серия из двенадцати книг… Хорошо, на днях посмотрю на складе… Давайте запишу ваш номер телефона… Три… Девять… Отлично, юная леди Блум. Да, конечно, спасибо за привет. Передайте и от меня.

Закончив разговор, господин Гомер задумчиво почесал затылок и удивился про себя:

«Странно, однако…»

В соседней комнате опять поднялся гвалт.

– Франк! – позвала господина Гомера жена. – Иди наконец ужинать! Всё же стынет!

Он расположился на своём месте во главе стола.

– Кто это был, дорогой!

– Один клиент, – улыбнулся господин Гомер, не вдаваясь в подробности.

Позднее в тот же вечер Франк Гомер вышел в сад, бросил мяч огромной собаке, которая превратила эту часть земли в своё личное владение, и неспешно направился к складам. Это были несколько ангаров, которые его отчим, старый Гомер, основатель предприятия, приобрёл за несколько фунтов стерлингов по окончании Второй мировой войны.

Насвистывая и бросая время от времени собаке мяч, он подошёл к самому дальнему ангару, с номером «6» на воротах. Здесь хранилось всё, что вывезли в своё время из особняка семейства Мур на Фрогнал-лайн.

Господин Гомер вошёл в ангар и щёлкнул выключателем. Тотчас вспыхнуло множество неоновых светильников.

Ангар занимали четыре ряда высоких, до потолка, металлических шкафов, заполненных разными вещами. Тут хранились тысячи самых различных предметов: книги, маски, статуи…

И ещё очень много других вещей, которые следовало бы классифицировать, рассортировать и продать.

Обычно, кроме очень выгодных конкретных заказов, поступавших иногда от клиентов, господин Гомер старался не продавать вещи семейства Мур. Он почему-то считал их едва ли не своей собственностью.

Не желая тратить время на поиски в шкафах, он сел за письменный стол и, просмотрев список, сразу же нашёл книги, о которых его спрашивала юная леди Блум. Насколько он понял, девочка точно знала, что ей нужно.

Цирцея де Бриггз, неполная серия из двенадцати книг. Недоставало одиннадцатой.

– Продана, – проговорил Франк Гомер, остановив палец возле красной галочки в конце строки. – Продана? Кому?

Он быстро просмотрел журнал покупок и продаж. Долго искать не пришлось: книгу приобрёл итальянский коллекционер.

– Глауко Больоло… Магазин «Антикварная книга “Золотое Солнце”», – прочитал вслух господин Гомер. Однако ни имя, ни название магазина ничего не вызывали в его памяти.

И вдруг у него округлились глаза от изумления.

Оказывается, эта книга продана за огромные деньги! Судя по сумме, это была настоящая сделка года!

Что же в них такого особенного?

И кто такая эта юная леди Анита Блум, которая звонила ему из Клуба поджигателей?

Господин Гомер не спеша запер склад, приласкал свою огромную собаку и вернулся в дом.

Шум, доносившийся из гостиной, говорил о том, что по меньшей мере двое его сыновей заняты видеоигрой. Старший, должно быть, уже ушёл с друзьями, единственный студент поднялся в свою комнату заниматься, а Финнели о чём-то спорит с женой.

«Мне просто повезло», – подумал Франк Гомер.

И тут же ответил на вопрос жены:

– Разумеется, я запер дверь как следует!

Нет. Он не запер её как следует.

Раздался оглушительный грохот, и огромная собака принялась радостно носиться по лестнице.

 

Глава 26. Опять книги!

Клуб любителей парусного спорта, основанный в Специи в 1883 году, ещё хранил, можно сказать, ореол былой славы как пристанище пиратов.

Когда переводчик и Фред Засоня прибыли туда, солнце уже опустилось в залив. Море и прекрасная бухта произвели на Фреда самое приятное впечатление, он даже повеселел.

Переводчик, напротив, выглядел довольно усталым. И не удивительно, ведь он более четырёх часов вёл лодку по полутёмному подземному каналу, который соединяет Лигурийское море с Адриатическим, проходя под Апеннинами, и поэтому теперь позволил себе немного расслабиться и опустился на скамью, стоявшую на берегу.

«И в самом деле необыкновенное место», – подумал Фред Засоня.

И очень похоже на его родной город.

Он прошёл к старому деревянному учебному судну и перевел взгляд на небольшие судёнышки на рейде. Казалось, с минуты на минуту сюда прибудут тысячи путешественников, готовых отправиться в море навстречу приключениям.

Они с переводчиком ждали одного человека, и он не преминул явиться.

Высокий, приветливый, с необыкновенно благодушным и кротким взглядом.

Он представился сначала Фреду, а затем переводчику, крепко хлопнув того по плечу.

– Глауко Больоло, – улыбнулся он. – Коллекционер редких книг.

Он принёс с собой целую коробку книг.

Фред тяжело вздохнул. Опять книги! Он лишь едва взглянул на них. Вроде какие-то иллюстрированные романы, довольно потрёпанные.

– Они обошлись тебе в целое состояние, знаешь это? – спросил коллекционер переводчика.

– Надеюсь, от них есть хоть какой-нибудь прок, – пожав плечами, ответил тот.

Они поговорили ещё немного о том о сём и расстались. У коллекционера книг имелась юная кузина, требовавшая его внимания, и это, похоже, очень беспокоило его. Он сказал, что он не из тех людей, которые привыкли заниматься маленькими детьми.

Когда же он наконец ушёл, переводчик шумно зевнул. Потом сказал:

– Ну а теперь можем идти.

– Куда? – встревожился Фред.

Переводчик указал на ближайшую парусную лодку. И спросил:

– Морской болезнью не страдаешь?

Фред улыбнулся, слегка обидевшись:

– Напомню тебе, что ты разговариваешь с сыном моряка! Но ты, надеюсь, не собираешься отправиться в Килморскую бухту на парусной лодке?

– О нет. Ничего подобного я не собираюсь делать. Сейчас мы сядем в самолёт.

– Но здесь только лодки, не вижу никаких самолётов.

– Понимаю, что тебе это покажется странным, но ближайшая взлётно-посадочная полоса – в Генуе – похожа на портовый мол. Мы быстрее доберёмся туда по морю, чем по автостраде, – объяснил переводчик, подхватывая коробку с книгами.

– Давай помогу, – предложил Фред.

– Нет. Ну, разве что прочитай половину этих книг, пока я буду читать другую.

– Надо посмотреть. А что это за книги?

– Приключенческие романы, кажется.

– Что значит «кажется»? А точно не знаешь?

– Точно не знаю. Только пришлось немало потрудиться, чтобы их раздобыть. Одно мне ясно: существует какая-то связь между дневниками Улисса Мура и этими книгами. И что-то подсказывает мне, что я найду в них сведения, необходимые для понимания той части этой истории, которая пока ещё ускользает от меня.

– А это большая часть, насколько я понимаю, – заметил Фред Засоня.

– Ты же прекрасно знаешь, что это не так, Фред, – усмехнулся переводчик и направился к парусной лодке.

– Мне пока непонятно только одно: как ребятам удалось одолеть плохих людей после того, как все выбрались оттуда?

 

Глава 27. Чёрная метка

Нестор и младший Флинт свернули в первый поворот направо, потом в третий налево и прошли ещё по меньшей мере три километра по бесконечному Отделу пропавших животных и такому же Отделу пропавших вещей, пока наконец не подошли к красивой двери в стиле модерн; на прикреплённой к ней табличке они прочитали:

ОТДЕЛ ПРОПАВШИХ ЛЮДЕЙ

Здесь толпилось довольно много оживлённых людей, в отдел входили и покидали его самые странные люди, каких только можно себе представить: кто в старинных доспехах, кто верхом на миниатюрных лошадках, а кто и ковылял на деревянной ноге…

Переступив порог, Нестор и младший Флинт оказались в огромной комнате – высокий потолок, пол покрыт мозаичной плиткой с рисунком в виде спирали.

За столиками с небольшими настольными лампами под тёмно-зелёным абажуром сидело, наверно, человек сто, и все усердно заполняли какие-то бланки.

В глубине помещения оказалась стойка с несколькими окошками, как в обычном почтовом отделении, и за нею располагались работницы с позолоченной кожей.

Не зная, с чего начать, Нестор подошёл к ближайшему свободному окошку.

Сотрудница, даже не взглянув на него, протянула руку:

– Заявление!

– Я… ищу одного человека…

– А заявление написали?

Нестор оглянулся на столики со множеством бумаг.

– Нет, но…

– Если ищете мужчину, заполните форму «B». Если женщину, форму «С». Если ищете человека, который не является ни мужчиной, ни женщиной, заполните форму «Д». Если вам требуется найти что-то ещё более сложное, нужно заполнить форму «Е», но передать этот бланк следует в самое дальнее окошко, там есть табличка с надписью «Пропавшие исключения».

– Я ищу женщину.

– Форма «С».

– Её зовут Пенелопа Мур.

Сотрудница отдела наконец подняла на него глаза.

– Ничем не могу помочь, пока не подадите за-я-вле-ни-е.

– Это моя жена.

– Тогда в двенадцатой строке укажите: близкий родственник. После сведений о том, кто делает запрос.

Нестор опёрся на стойку.

– А не могли бы вы просто поискать её? Пенелопа Мур. Вернее, Пенелопа Саури. Это девичья фамилия моей жены.

– Укажите девичью фамилию в четвёртой строке параграфа «А» бланка…

– Послушайте… – прервал сотрудницу Нестор, уже начав терять терпение. – Не можете ли просто поискать это имя без всех этих заявлений?..

– Вот, всё в порядке, – обратился к нему Флинт, появляясь из-за его спины и протягивая заполненный бланк. – Я написал тут всё, что нужно.

Сотрудница взяла заявление и принялась читать.

Нестор с благодарностью взглянул на мальчика.

– Я забыл очки, – пояснил он.

– Я это понял, – улыбнулся Флинт.

Через секунду кресло на колёсиках, на котором сидела сотрудница отдела, быстро откатилось на другой край комнаты, и въехало в дверь, которая открылась ровно настолько, чтобы пропустить его. При этом Нестор и Флинт услышали пронзительный сигнал.

Минут через десять сотрудница вернулась к окошку в некотором смущении; вручила Нестору листок, покрытый множеством штемпелей и печатей, и сказала:

– У нас нет никаких заявлений о пропаже человека по имени Пенелопа Саури или Пенелопа Мур.

– Конечно, нет! – воскликнул Нестор. – Я для того и пришёл сюда, чтобы подать такое заявление!

– В таком случае вам нужно было заполнить бланк…

– Э, нет! Теперь вы будете слушать меня! – разозлился Нестор. – Мою жену последний раз видели здесь на одной из ваших дурацких Ассамблей!

– В таком случае вам нужно просмотреть журнал регистрации присутствовавших на заседании, бланк…

На этот раз их разговор прервал тот же пронзительный сигнал, что и раньше.

– А что это за звук? – удивился младший Флинт, закрывая уши ладонями.

– Отдел эмиграции, – невозмутимо ответила сотрудница. – Первая дверь направо. Там только что получено сообщение о появлении нелегального иммигранта.

– Нелегального эмигранта? – переспросил Нестор. – А кто считается нелегальным иммигрантом?

Сотрудница Отдела пропавших людей недовольно заглянула за спину Нестора.

– Житель Воображаемых мест, который пытается нелегально проникнуть в реальный мир.

Нестор посмотрел в сторону двери, ведущей в Отдел эмиграции.

– В самом деле? И существует их список?

– Вы задерживаете очередь, – ледяным тоном произнесла сотрудница.

Стены в Отделе топографического воображения были сплошь увешаны географическими картами. Всякий раз, когда раздавался резкий пронзительный сигнал, сотрудник бежал к стене и втыкал канцелярскую кнопку с цветной головкой в нужную точку на нужной карте. Потом спешно возвращался на своё место и продолжал выстукивать какие-то указания на аппарате, напоминающем старинный телеграф.

Обстановка напоминала полицейское управление и невольно вызывала у младшего Флинта опасения и неприязнь.

Нестор подошёл к другому окошку и снова стал расспрашивать о Пенелопе. После недолгих поисков работник продемонстрировал ему не до конца заполненную карточку.

– Вот, нашёл, – сказал он. – Нелегальный иммигрант. Пенелопа Саури…

Услышав слово «нелегальный», Нестор почувствовал, как у него свело желудок.

– Впрочем, эта карточка давно устарела, – прибавил сотрудник, вертя бланк в руках. – Прошло более тридцати лет…

– И что же там написано? – с беспокойством произнёс Нестор.

– Ну, обычные вещи… Пенелопа Саури… Приехала из Карневалеции… Это место находится в Реальной географической системе, в Италии, в тысяча семьсот пятьдесят первом году Реальной временной системы… Иммигрировала в Килморскую бухту, Объединённое королевство, в тысяча семьсот семьдесят шестом году. И потом… А, вот это странно, сказал бы я…

Нестор склонился к окошку:

– Что странно?

– Всё, сказал бы я, – ответил сотрудник. – Карточка заблокирована Чёрной меткой.

– А что это ещё что такое – Чёрная метка?

– Ну, я, видите ли, тут недавно… Но насколько мне известно, такую метку ставят, когда Реальное место превращается в место Воображаемое. Это означает, что… всё остаётся в подвешенном состоянии до тех пор, пока не будет принято соответствующее решение.

– И кто должен принять такое решение?

– Не могу знать. – Сотрудник пожал плечами. – Но вы же сами видите: тут стоит Чёрная метка Отдела топографического воображения, датированная тысяча девятьсот девяносто седьмым годом.

Нестор не верил своим ушам.

– Это значит, что Килморсксая бухта… перестаёт быть реальным городом?

– Совершенно верно. И это между прочим помогло бы решить проблему нелегальной иммиграции госпожи Пенелопы Мур в реальность. Более того, здесь помечено, что уже открыто дело для скорейшего превращения Килморской бухты из Реального места в место Воображаемое.

– Дело?.. И кто же открыл его?

– Ну, это надо спросить в Отделе топографического воображения, естественно.

– Естественно… – проворчал Нестор и почесал затылок. – И где нахо…

– Постойте! – прерывая его, воскликнул сотрудник. – Тут есть ещё одна пометка… Похоже, дело начала сама Пенелопа Мур.

Нестор облокотился на стойку.

– Вот, значит, зачем она прибыла сюда… – проговорил он. И обратился к сотруднику – А на этой карточке не отмечено, случайно, что госпожа Пенелопа… возвращалась затем в реальность?

– Нет, она никогда не возвращалась.

Тысячи мыслей вихрем пронеслись в голове Нестора.

– И ничего больше не написано? – поинтересовался он. – Никакого указания, куда она могла отправиться, или… Ну, я не знаю… Может, она ещё какое-нибудь дело начала?

Внимательно перечитав карточку, сотрудник покачал головой:

– Нет, больше здесь ничего нет.

Опять раздался пронзительный сигнал, который означал, что обнаружен ещё один нелегальный иммигрант, и снова один из сотрудников Отдела топографического воображения поспешил воткнуть цветную кнопку в одну из географических карт.

– А Спенсер есть? – неожиданно спросил Нестор. – Проверьте, пожалуйста, и это имя. Капитан Спенсер.

Сотрудник отправился в архив, и Нестор заметил, что младший Флинт смотрит на него с неудовольством.

– Может, объясните, что тут происходит? – сказал мальчик. – Какие-то воображаемые места, реальность, нелегальные иммигранты, чёрные метки… Я совершенно ничего не понимаю!

– Подожди немного, – ответил Нестор. – Я всё тебе объясню позже.

Сотрудник вернулся с большой коробкой, заполненной карточками.

– Надо же! – Он покачал головой. – Похоже, ваш капитан Спенсер не только нелегальный иммигрант, но и самый настоящий пират! Он более тысячи раз путешествовал из Реального места в места Воображаемые и наоборот.

– Вы не могли бы посмотреть, когда это произошло в последний раз? – спросил Нестор, чувствуя, как сильно колотится сердце.

Оказалось, двенадцать лет назад.

– Очень хорошо, – облегчённо вздохнул Нестор. – В самом деле, очень хорошо.

Он поблагодарил сотрудника, попросил объяснить, как пройти в Отдел топографического воображения, взял документ с номером дела Пенелопы, который нужно представить там, и наконец направился к выходу.

Младший Флинт поспешил было за Нестором, но вдруг остановился и вернулся к окошку, от которого они отошли.

– Простите, – обратился он к сотруднику. – Не объясните ли мне, как это всё работает? Как вы узнаёте имена нелегальных иммигрантов?

– О, это очень, просто, – ответил сотрудник. – На границе у нас повсюду есть осведомители.

Младший Флинт кивнул, мол, вполне понятно. И всё же ответа на вопрос он не получил.

– А можно узнать имя того, кто заполнил карточку госпожи Мур?

– Да, конечно. Сейчас посмотрим. – Сотрудник снова взглянул на карточку. – Имя осведомителя… Тут его нет. Ах, простите, вот оно. Стелла Эванс.

Младший Флинт вздрогнул.

– Стелла Эванс… – прошептал он. – Так это же… моя школьная учительница?!

 

Глава 28. Интересная мысль!

Мариус Войнич положил карандаш на бумагу и улыбнулся старой даме.

– Так что вы всё-таки хотели сказать мне? – произнёс барон, глядя на пожилую учительницу при свете свечи, поскольку электричества в городе всё ещё не было. Голос главаря поджигателей звучал на редкость спокойно, без всякого раздражения или досады. Напротив, в нём слышался живейший интерес к сидящей напротив удивительно приятной, молчаливой женщине.

Учительница Стелла улыбнулась, и на лице её обозначилась сеть мелких морщин.

– Нет, в самом деле, господин Войнич, я ничего не хотела сказать…

Они сидели в гостиной на втором этаже дома Стеллы Эванс, самой пожилой женщины в Килморской бухте. После того как цунами разрушило единственную в городе гостиницу, учительница начальных классов предложила разместить людей, оставшихся без крова, в её просторном доме.

Войнич занял весь верхний этаж, откуда мог любоваться прекрасным видом на бухту и городок. Барон целыми днями сидел у открытого окна, сочиняя свой роман, страницу за страницей.

Часы неслись стремительно, и барону казалось, что от завтрака до ужина проходит не больше времени, чем нужно для одного вздоха.

Этим вечером Войнич, как и прежде, с удовольствием пил чудесную настойку ревеня, беседуя с пожилой дамой.

Он уже не раз имел случай удивиться ясности её ума и присутствию духа. А кроме того в её доме царила удивительно тёплая и дружеская атмосфера. Поэтому ему доставляло особенное удовольствие беседовать с госпожой Стеллой и отдыхать здесь.

– Вообще мне действительно хотелось сказать вам кое-что, – призналась пожилая женщина. – Сегодня вечером, когда готовила ужин…

– Кстати! – прервал её Войнич. – Я хотел сказать комплимент по поводу вашего супа! Великолепное блюдо!

– Вы слишком любезны, – скромно произнесла учительница Стелла. И продолжила – Мне хотелось сказать, что я случайно прочитала несколько страниц вашего романа…

– Но это лишь наброски, без всякой претензии на большую литературу…

– Не хотелось бы возражать вам, господин Вой нич, но я считаю, что вы прекрасно пишете!

– Вы находите?

– Я говорю это вполне серьёзно.

– Ну, знаете ли… в ваших устах…

– О, ради бога! Я простая школьная учительница начальных классов в маленьком городке, затерянном в графстве Корнуолл. Много ли может значить моё суждение? Что касается любовной истории… В своей жизни я любила только одного человека – и это был мой муж!

Пожилая учительница указала на чучела животных, украшающие комнату. Тут волк, хамелеон, олень, дятел, конь, кот, лев, обезьяна… Некоторые другие, необычайно мрачные чучела, размещались в нишах вдоль лестницы.

Супруг госпожи Стеллы слыл прекрасным таксидермистом – мастером по изготовлению чучел животных.

– Так или иначе, – добавила пожилая женщина, – мне хотелось дать вам один совет.

– Я весь внимание! – произнёс Войнич.

– На той странице, что я прочитала, у вас есть одна мысль, которая мне очень понравилась… О гусе.

– Там я пишу, что мы думаем, будто гусь – глупое животное, так как с помощью гусиных перьев написано немало глупостей?

– Верно. Я нахожу, что это очень верно. И хочу поделиться одним наблюдением, которым весьма дорожил мой муж. Он полагал, что каждый раз, когда животные смотрят на нас, они думают, что мы, люди, были бы очень похожи на них, если бы… не утратили кое-что. Они видят в нас животных – краснеющих, смеющихся, плачущих, страдающих от разных бед и несчастий – и не понимают, почему такое происходит. Поэтому и боятся нас.

Войнич поднял чашку:

– Интересная мысль! Позволю себе взять на заметку.

– Так вот, господин Войнич… – Учительница Стелла улыбнулась. – Только это я и хотела сказать вам. А теперь, с вашего позволения, отправлюсь спать.

Мариус Войнич живо поднялся и, слегка поклонившись, проводил взглядом пожилую даму, которая, прошуршав платьем, удалилась из комнаты со свечой в руке.

Сев за стол, барон Войнич опять задумался.

– Животные, страдающие бредом! – громко воскликнул он. – Вот кто мы такие.

Стелла Эванс поднялась в свою комнату. Оставила свечу на тумбочке у кровати, переоделась в ванной в ночную одежду, потом распахнула в спальне окна и прикрыла ставни, чтобы утром не будило солнце.

Из её окна была хорошо видна комната мамы Калипсо в доме напротив, на другой стороне улицы. Учительница Стелла обратила внимание, что там темно. «Наверное, уже спит, – подумала она. – Завтра навещу её, отнесу какую-нибудь еду».

Пожилая учительница опустилась на кровать.

– Что я видела сегодня красивого? – спросила она себя, как делала каждый вечер перед сном.

Видела светлую детскую улыбку во взгляде солидного господина, который с завидным увлечением пишет роман.

– Да, – сказала она себе, – это бесспорно.

И этой уверенности оказалось вполне достаточно, чтобы спокойно уснуть.

Но прежде добродушная женщина решила, что завтра приготовит яблочный пирог для матери Калипсо. И угостит им барона Войнича.

«Интересно, как долго задержится здесь этот человек», – подумала старая учительница. – Ведь так хорошо, когда в доме есть ещё кто-то, приятно встретить его в гостиной и поговорить с ним…»

Стелла Эванс мельком взглянула на газету, лежащую на тумбочке. Свежий номер, но она ещё не успела его просмотреть.

– Завтра… завтра… – прошептала она, укрываясь одеялом.

 

Глава 29. Безумно страшно

– Ну, уже поздно, – сказал Блэк Вулкан, как только отец Феникс ушёл.

– Не вздумай отнекиваться! – заявила Джулия Кавенант, скрестив руки на груди. – Сейчас же расскажи нам, что вы все имеете против этого Спенсера! Так или иначе, до прихода отца Феникса ты говорил о чём-то очень важном.

– А вы разве не знаете этого? – удивился бывший железнодорожник. – Разве не интереснее пойти домой и посмотреть, цела ли загадочная музыкальная шкатулка.

– Только после того, как расскажешь нам всё, – твёрдо сказал Джейсон.

– Хорошо, – вздохнул Блэк. – Это займёт пять минут.

– Хоть десять, – согласился мальчик.

Блэк Вулкан задумчиво почесал бороду и заговорил:

– В общем… Вам следует знать, ребята, что, когда мы начали странствовать по Воображаемым местам, не все путешествия проходили мирно и гладко – далеко не все! Конечно, было замечательно подняться на судно, стоящее в гроте, и перенестись с его помощью в неведомые края… Но и страшно! Как двери работали? И почему в гроте под виллой «Арго» стоит «Метис»?

– Блэк, ближе к делу, пожалуйста… – прервал его Джейсон.

– Ну, хорошо! Когда мы отправились в Укбар, в Воображаемое место, придуманное аргентинским писателем Хорхе Луисом Борхесом, на нас напали пираты. Такое случилось впервые, и мы были потрясены. Прежде мы никогда не встречались в Воображаемых местах с пиратами. Но они существовали. Причём их было немало. И самого страшного из них звали капитан Спенсер.

Не веря своим ушам, Джулия проговорила:

– Ты хочешь сказать… что вы видели его… живого?

– Ну да, – кивнул Блэк. – А когда ты позвонила и рассказала про книгу приключений, которую Анита нашла в доме на Фрогнал-лайн, я очень удивился. Спенсер утверждал, что прекрасно знает семью Мур и членов Клуба путешественников-фантазёров. Говорил, что хорошо был знаком с Раймондом и Уильямом Муром в тысяча семисотом году.

– Но… какой он, что это за человек? – спросила Джулия.

– Хвастун! – ответил Блэк Вулкан. – Весьма самоуверенный человек, из тех, кто любит без конца рассказывать о своих успехах. И он действительно был настоящим пиратом, причём с давних пор. Жил на одном из тех островков, которые не отмечены на навигационных картах, оттуда и совершал свои набеги, грабя разные Воображаемые места…

Джейсон хотел было вставить замечание, но Блэк жестом попросил не перебивать его.

– Он передвигался морем на судне, похожем на «Метис», – продолжал бывший железнодорожник. – Только у его судна были совершенно чёрные паруса. Улисс, подстрекаемый Питером, захотел рассмотреть Спенсера поближе. Нам было любопытно взглянуть на него, а ему – на нас. Мало того, его очень интересовала Килморская бухта.

– А почему? – спросила Джулия.

– Он был пиратом. Обаятельным, но безжалостным и бессердечным морским разбойником. Он понял, что мы передвигаемся с помощью Дверей времени и что они находятся в Килморской бухте. Во время одной из наших встреч в Атлантиде он последовал за Леонардо. Отыскал в книжной лавке Калипсо Дверь времени… и украл её.

– Каким образом? – в недоумении спросил Джейсон, который всегда думал, что Дверь времени невозможно снять с петель.

– Мы так никогда и не узнали. Но он всё же сумел снять её и увёз на свой остров. Но Леонардо отобрал у него дверь и вернул на место, а потом, когда попытался вновь воспользоваться ею, случилось первое наводнение, такое сильное, что даже под Солёным утёсом задрожала земля. Дело в том, что Спенсер повредил дверь, и теперь она могла уничтожить всё. В том числе наш город.

Джейсон и Джулия потеряли дар речи.

– А что случилось потом? – спросила наконец девочка.

– Вот тогда-то мы и решили раз и навсегда запереть все Двери времени. Как это уже сделали триста лет назад предки Улисса. Но прежде следовало остановить Спенсера, иначе он продолжал бы грабить Воображаемые места и воровать другие Двери времени…

Блэк нервно расхаживал по комнате. Глаза его сверкали, а голос дрожал от волнения, которое он с трудом сдерживал и сейчас, рассказывая о случившемся спустя много лет.

– Спенсер допустил одну ошибку: он был большим хвастуном, как я уже сказал, и особенно любил бахвалиться перед женщинами. Ему очень захотелось показать Пенелопе своё убежище и Дверь времени, которую он украл. Пенелопа согласилась отправиться на его судне с завязанными газами. Когда прибыла на остров, она составила карту и захватила с собой ракушку.

– Молодец!.. – воскликнул Джейсон.

– С этой ракушкой, вещью оттуда, картой – и располагая нашей «Метис» – продолжал Блэк, – мы отправились к нему на остров. Но… обнаружили, что украденная Дверь времени непоправимо повреждена. Теперь она работала только в одну сторону, – из Килморской бухты на остров Спенсера. А в обратную сторону больше не открывалась.

– И что же вы тогда сделали? – спросила Джулия.

Блэк рассмеялся. От души, громко и весело.

– Сошли с ума – устроили самую настоящую драку. Со стрельбой из мушкетов. В результате Улисс охромел, а Спенсер после ответного удара саблей остался без уха. Леонардо это стоило глаза, но… в конце концов мы победили! Мы поднялись на борт его судна и оставили Спенсера с экипажем и со всеми его сокровищами на необитаемом острове.

– А потом? Что вы сделали с его бригантиной? – спросил Джейсон.

– Завели по реке в мангровый лес. Там она и застряла среди деревьев. Сами на шлюпках добрались до берега. Ну, а когда вернулись в Килморскую бухту… Что было дальше, вам известно: глаз Леонардо спасти не удалось…

Джейсон и Джулия вернулись на виллу «Арго», всю дорогу оживлённо обсуждая услышанное. Спорили о том, что могло случиться с Нестором, но больше всего говорили об этом загадочным капитане Спенсере, который явился вдруг из прошлого друзей и нарушил их спокойствие. Представляли легендарные приключения мореплавателей. Главными в этих фантазиях оказались «Метис» и судно Спенсера под чёрными парусами, которое когда-то, в очень далёком прошлом, осталось на мели в мангровом лесу.

Из всех открытий, сделанных в этот невероятный день, ребята однако почти забыли про музыкальную шкатулку, которую оставил на вилле «Арго» отец Улисса Мура, Джон Джойс.

Джейсон вспомнил о шкатулке, внезапно проснувшись среди ночи. Сел в постели с сильно бьющимся сердцем и сразу же босиком поспешил в столовую.

Он прекрасно помнил музыкальную шкатулку, которую Элизабет Каплер подарила Нестору, она стояла на второй полке буфета из чёрного дерева.

Джейсон пододвинул стул и, поднявшись на него, взял драгоценный предмет.

Восьмиугольная шкатулка представляла собой карусель в виде небольшой пагоды, только вместо обычных лошадок тут имелось восемь лодочек, похожих на модели судов, которые Улисс Мур собирал в своей башенке.

Туда и отнёс Джейсон музыкальную шкатулку, прикрыв за собой зеркальную дверь. Комнату ярко освещала луна. Лёгкий ветерок шелестел листвой в парке.

В самом деле эта шкатулка – семейный секрет?

Джейсон завёл музыкальный механизм.

Лодочки поехали по кругу, и зазвучала нежная мелодия.

– Джейсон? – окликнул мальчика сонный голос. В дверях стояла, поёживаясь от холода, Джулия. – Что ты тут делаешь? И что это за музыка, такая таинственная?

Девочка опустилась на стул и стала рассматривать движущуюся карусель.

Музыка продолжала звучать.

Лодочки продолжали кружиться.

И вдруг всё изменилось: лодочки застыли на месте, музыка замолкла. За окном поднялся чудовищный ветер, и тут же с громким стуком распахнулось окно.

Джейсон поспешил к нему, намереваясь закрыть. Сердце мальчика бешено колотилось.

Он обернулся. Сестра смотрела на музыкальную шкатулку, побледнев как призрак.

– Что происходит? – испуганно спросил Джейсон.

– Не знаю, – ответила Джулия. – Но мне безумно страшно.

 

Глава 30. Древний мангровый лес

Леонардо спустил паруса и включил двигатель.

За последнее время уровень воды в мангровом лесу понизился на несколько метров, и корни поднимавшихся со дна деревьев то и дело царапали киль.

– Далеко ещё? – спросила Калипсо, протягивая Леонардо чашку с чаем. Взяв её, он нежно поцеловал жену.

Потом, выпив чай, Леонардо снова встал за штурвал и, глядя прямо перед собой, продолжил вести лодку мимо кривых, окутанных туманом мангровых деревьев.

– Далеко ещё? – повторила свой вопрос Калипсо.

Он долго не отвечал, а потом наконец произнёс:

– Теперь уже, можно считать, прибыли.

Калипсо просмотрела навигационные карты, лежащие у штурвала, переставила компас и произвела кое-какие расчёты. Они подошли к побережью три дня назад. Всё это время двигались вдоль берега по устью реки с мангровым лесом и начали подниматься вверх по течению.

Здесь не было сильного ветра, как в открытом море, и они постепенно углубились в мангровый лес – в заросли деревьев, встающих со дна реки, которую и рекой-то, по сути, назвать нельзя, столько в ней грязи и ила.

Калипсо невольно взглянула на письмо Питера, лежащее на одной из карт. Всего несколько строк, но их оказалось достаточно, чтобы Леонардо решил отправиться в море – предпринял это странное путешествие, о котором не захотел никому говорить.

С помощью своей типографской машины, что находилась в доме супругов Колла, Питер писал:

Замечен0 чёрн0е судн0 недалек0 от Арсенала.

Нах0дил0сь там всег0 неск0лько час0в.

Никаких свидетельств прям0г0 в0оздействия.

Пр0верить п0следнюю известную п0зицию.

Письмо это Леонардо получил почти одновременно с предупреждением мэрии о том, что возросла стоимость аренды его дома у маяка. Ни одна из этих новостей конечно же его не обрадовала.

Получив письмо Питера, смотритель маяка несколько дней изучал разные книги, рассматривал навигационные карты и лоции и затем почти внезапно решил отправиться в путь. Калипсо даже не смогла возразить, что предпочла бы остаться с престарелой матерью. Леонардо дал ей сорок восемь часов на то, чтобы она организовала дежурство по уходу за старой женщиной.

И они уехали.

Путешествие с каждым днём становилось всё более необычным, особенно после разговора по радио с Нестором.

Когда начались помехи, а потом пропали и все радиостанции, Леонардо заметил:

– Вошли.

Тем самым он хотел сказать, что они с Калипсо покинули реальность и вошли в какое-то вневременное пространство.

– Скоро увидим… – проговорил Леонардо, убавляя скорость. Они двигались в странной, напряжённой тишине среди чёрных силуэтов голых деревьев.

Неожиданно река вывела их в спокойное озеро, где почти не было мангровых деревьев.

Леонардо выключил мотор, и лодка медленно поплыла по течению. Время от времени сквозь прорехи в густом тумане виднелись густо заросшие лесом берега.

– Вот здесь, – прошептал смотритель маяка.

Вдруг Леонардо почувствовал зуд под повязкой на лице и закусил губу, лишь бы удержаться и не почесать пустую глазницу.

А здоровым глазом он между тем поспешно осматривал всё вокруг, ища…

– Оно немного больше бригантины, – который раз повторил он. – И совершенно чёрное – корпус, канаты, паруса.

Лодка медленно и неслышно скользила по гладкой поверхности озера.

– Не видно никаких судов поблизости, – заметила Калипсо.

Леонардо открыл окна, впустив в рубку туман, а вместе с ним и…

– Слышишь?

– Нет, – ответила Калипсо. – А что?

Однако постепенно она тоже стала различать далёкий звук. Словно где-то глухо, медленно и нереально звучал барабанный бой. И на его фоне раздавались протяжные, истеричные, дикие звуки.

– Похоже… это обезьяны… – проговорила Калипсо. – А кто же бьёт в барабаны?

Леонардо прислушивался некоторое время, потом заключил:

– Должно быть, местные жители веселятся.

– Именно сюда тебе хотелось добраться?

– Нет, совсем нет, – ответил Леонардо. И мрачно добавил: – В этих мангровых зарослях должно скрываться одно судно.

Вдруг что-то сильно ударило по дну лодки, отчего она даже повернулась на месте.

И села на мель.

 

Глава 31. Нить ариадны?

Отдел топографического воображения находился в самом конце очень длинной лестницы за крохотной дверцей. А лестница оказалась такой узкой, что двоим на ней было не разойтись, приходилось останавливаться и пропускать друг друга.

Огромную комнату заполняли большие столы с наклонной столешницей, похожие на большие подставки для книг, за которыми сидело множество чертёжников и картографов. Они рисовали, копировали и проверяли сотни и сотни карт.

Сотрудники с позолоченной кожей катили этажерки на колёсиках, подвозя к столам или забирая с них карты и бумаги, каталоги и описи.

В зале слышалось только поскрипывание сотен перьев, иногда шуршание угольного карандаша и растираемой по бумаге краски или скрип скамеек, на которых сидели картографы.

Нестор направился к ближайшему сотруднику и, показав ему документ, который получил в Отделе иммиграции, объяснил:

– Мне нужен сотрудник, который занимается делом номер…

И прочитал вслух длиннейший идентификационный код, обозначенный в документе.

Картограф направил его к другому столу. Перейдя ещё несколько раз от стола к столу, Нестор и младший Флинт оказались наконец возле коротышки с головой, похожей на кочан капусты, в огромных круглых очках и с густой рыжей бородкой.

Коротышка принялся перебирать на своём столе папку за папкой, нашёл нужную и сказал:

– Я помню это дело. Довольно необычное.

Нестор подождал, пока сотрудник откроет папку и просмотрит подшитые бумаги, попытался было заглянуть в них, потом поинтересовался:

– А что же в нём такого необычного?

– А то, что это уже третье или четвёртое заявление, которое касается одного и того же города, правда, все они подавались в разные времена, – ответил картограф.

– Не понял…

Коротышка повернул раскрытую папку к Нестору:

– Вот видите? Последнее заявление с просьбой о принятии в Ассамблею подала госпожа Пенелопа Мур, всего несколько лет назад…

– А до неё?

– Ксавьер Мур. Но это было очень и очень давно.

Нестор стиснул зубы. Ксавьер, иностранец. Глава семейства Мур.

– А потом последовало совместное заявление Раймонда и Уильяма Мур…

Выходит, Раймонд всё знал – знал секреты пропасти, над которой возвёл мост. Спустился в Лабиринт, попросил принять его в Ассамблею Воображаемых мест, потом запер все Двери времени, спрятал ключи на небольшом судне и затопил его.

Но зачем?

Это походило на проклятие: всякий раз члены семьи Мур запирали все двери, которые сами же и обнаруживали. Точно так же, как произошло с ним, Улиссом.

– Так или иначе, – продолжал сотрудник, – дело всё ещё открыто. И чего же тут удивляться: вполне естественно, что такого рода вещи длятся несколько сот лет. Позвольте проверить… Это список желающих записаться в Ассамблею Воображаемых мест, и я сказал бы, что тут они оба – и сэр Раймонд Мур, и госпожа Пенелопа – указывают в качестве Единственной Особенности наличие… Дверей времени. Да, да, очень хорошо, далее следуют подписи горожан…

– Подписи? Какие подписи? – прервал его Нестор. Каким образом Пенелопа собрала подписи?

Коротышка достал из папки Приложение и протянул Нестору. У того округлились глаза, когда он узнал лист с подписями, которые отец Феникс собрал однажды по случаю городской лотереи. Вот, должно быть, почему Пенелопа побывала у священника перед отъездом!

Тем временем сотрудник принялся просматривать другие папки.

– И в самом деле… Я хорошо помню это, – вдруг оживился он. – Отсюда было изъято Приложение «Ф».

– Как это понимать?

– К заявлению всегда должен прилагаться какой-нибудь предмет из того места, о котором идёт речь, с тем, чтобы он оставался на складе в распоряжении сотрудников… Но в данном случае предмет, носящий название «Первый ключ», забрал сэр Раймонд Мур да так и не вернул его.

Нестор насторожился. Вот где Раймонд нашёл Первый ключ!

– А кроме того, в Приложении «Ф» недостаёт также дневника, рукописи, одной карты и целой серии публикаций о том месте, о котором идёт речь. Иными словами о Килморской бухте.

– Карта! – воскликнул Нестор, едва не застонав, и тотчас вспомнил о карте, которую нарисовал когда-то Тос Боуэн.

Потом подумал о сундуке с дневниками и о книгах, опубликованных под его именем. Этого вполне хватило, чтобы подать два заявления!

Однако в этой картине недоставало ещё одного звена. Пенелопа спустилась в Лабиринт, пробыла там столько времени, сколько понадобилось, чтобы написать заявление с просьбой превратить Килморскую бухту в Воображаемое место, а потом… не смогла вернуться обратно.

Что же с ней могло случиться?

– А ещё что-нибудь не припомните в связи с этим делом? – с волнением обратился он к сотруднику.

– Ну… как вы понимаете, с тех пор прошло немало времени…

– Конечно… – подавленным голосом произнёс Нестор.

Ещё один тупик. Ещё одно отрывочное сообщение.

– Но так как здесь, в Лабиринте, времени не существует, – с довольным видом прибавил коротышка, – я прекрасно помню госпожу Пенелопу! Светловолосая, необычайно красивая, позволю себе заметить… – Сотрудник поправил очки на носу и самодовольно улыбнулся. – Я, знаете ли, весьма неравнодушен к красивым женщинам…

Нестор натянуто улыбнулся.

– Короче говоря, – продолжал картограф, – написав заявление, она призналась, что её очень интересуют некоторые особенности Лабиринта и вообще Воображаемых мест. Я сразу же догадался, что она имеет в виду…

– Вы, может, и догадались, но я не понимаю! – не выдержав, заявил младший Флинт, отчаявшись понять хоть что-то и обходя картографов, неодобрительно косившихся на него.

Коротышка посмотрел на мальчика как на пустое место, и объяснил Нестору:

– Было очевидно, что госпоже Пенелопе нужна Нить Ариадны.

– Нить Ариадны? – еле слышно переспросил Нестор, ничего не понимая.

– Ну да! Иначе говоря, «Карта Лабиринта». Существует немало разных карт, в зависимости от того, куда человек хочет отправиться. Красная нить – жаркие страны. Белая нить – полярные страны. Чёрная нить… Ну… она ведёт… в самые страшные Воображаемые места…

– Как это понимать? – спросил Нестор, вспотев от волнения.

– Да это же ясно как дважды два: не все Воображаемые страны – счастливые края. Среди них есть чёрный и такой страшный край, куда лучше вообще никогда не заглядывать. Некоторые говорят, что туда ведут Двери ужаса.

– Понимаю… – произнёс Улисс Мур, нахмурившись. – А Пенелопа не сказала вам случайно, куда именно… думает отправиться?

– Ну, не столько она говорила об этом, сколько, помнится, настаивал её друг.

Нестор невольно схватил сотрудника за руку, и тот даже испугался.

– Друг? Что ещё за друг? – гневно потребовал ответа Улисс Мур и тут же, осознав, что поступил некрасиво, отнял руку и извинился.

Недовольный коротышка потёр руку:

– Что за манеры!

Нестор дрожал от волнения.

– Очень высокий, светловолосый… и без мочки на одном ухе?

– Совершенно верно, – кивнул сотрудник.

И тут Улиссу Муру представился такой страшный кошмар, что даже перехватило дыхание. Вот значит, как было дело: Пенелопа, видимо, встретила капитана Спенсера в Лабиринте и… Что же произошло потом?

Он сделал нечеловеческое усилие, чтобы не думать о худшем.

И тут ситуацию взял в свои руки младший Флинт, который почему-то очень хорошо понял последнюю часть разговора.

Мальчик прочистил горло и спокойно произнёс:

– Нам нужна Нить Ариадны… чёрная.

На этот раз картограф посмотрел на него внимательно и даже весьма пристально.

– В таком случае… вам следует получить разрешение…

– Какое ещё разрешение?

– Нужно обратиться в окно с табличкой «Безопасность путешествия» в Отделе воображаемых путешествий по миру. Вниз по лестнице, первая дверь налево. Но прежде подумайте как следует, я бы на вашем месте…

 

Глава 32. Тёмная комната

Глядя, как поворачивается нанизанное на вертел мясо, Анита Блум поняла главное.

– Вращается! – шёпотом произнесла она.

И когда братья Ножницы поинтересовались, что она имеет в виду, девочка объяснила:

– Подвал в доме семьи Мур.

Поджигатели в недоумении переглянулись.

Тогда Анита взяла бумажную салфетку и принялась рисовать на ней, одновременно объясняя:

– Видите? Восемь сторон. В каждой есть вход, вот здесь. А в центре нечто вроде металлического основания… Можно сравнить с вертелом, на котором зажаривается мясо. И ещё семь сидений, на каждой стороне. Семь сидений и одна металлическая дверь, входная. Всё ясно?

Видя на лицах братьев Ножницы всё то же недоумение, Анита добавила:

– По-моему, комната вращается. Но не спрашивайте меня, откуда я знаю это.

– «Планеты открыли все семь металлических дверей», – произнёс белокурый, не находя никакого другого ответа и явно кого-то цитируя.

Подумав немного, кудрявый сказал:

– Вагнер… Нет, подожди… Гёте!

– Угадал! – кивнул его брат.

Анита покачала головой и продолжила что-то чертить. Девочка всё более убеждалась, что интуиция её не подводит. Поэтому, даже не завершив чертёж, поднялась и направилась к выходу.

– Можем идти, – обернувшись, сказала она братьям Ножницы…

Но это был не вопрос.

Четверть часа спустя они разбудили Поджигуса, заставив его побледнеть от испуга, и все четверо спустились в подвал.

– В самом деле, какая необычная мысль, юная леди… – пробормотал старый дворецкий, зевая. – Только вот не пойму, как это вам пришло в голову…

По правде говоря, Анита тоже не знала как. Более того, представления не имела, но чувствовала, что есть очень важная связь всех последних событий с этой комнатой… Что-то такое, из-за чего Обливия Ньютон во что бы то ни стало хотела приобрести этот дом на Фрогнал-лайн.

Так или иначе, Анита даже не думала отвергать свою странную догадку.

Когда Поджигус открыл металлическую дверь, ведущую в подземную «капеллу», девочка показала изумлённым братьям Ножницы то, что пыталась объяснить им с помощью рисунка на бумажной салфетке.

Пройдя в центр комнаты, Анита ударила ногой по металлическому диску, и он отозвался гулом. Потом обшарила стены, выискивая, откуда сквозит.

– Чувствуете, тоже чувствуете? – спросила она.

И в самом деле, в комнате ощущался сильный сквозняк, как будто между стенами и полом имелись широкие щели.

– Разгадка кроется в этих креслах, я уверена! – воскликнула Анита, всё больше волнуясь.

Она опустилась в кресло и взялась за ручки, потёртые и почерневшие. Естественно, ничто вокруг не изменилось. Девочка обернулась и прочитала надпись на спинке кресла: Луна.

Другие кресла тоже имели свои названия? Меркурий, Марс, Венера, Юпитер, Сатурн и Солнце.

«Что всё это может означать?»

Анита задумалась и через некоторое время попросила Поджигуса и братьев Ножницы тоже сесть в кресла.

И опять ничего не произошло, разве что всем показалось, будто пол немного опустился. Скорее всего, бесполезно и даже довольно глупо что-либо делать тут.

Анита поднялась и стала в раздумье расхаживать по комнате.

Семь кресел.

А их четверо.

– Не хватает ещё троих, – заключила она. – Нужно, чтобы были заняты все кресла.

Кудрявый усмехнулся:

– Послушай, девочка… Это, конечно, хорошо, когда у человека богатая фантазия, но…

– Придумала! – воскликнула Анита.

Они положили несколько больших коробок на три кресла, нагрузив каждое так, как если бы на нём сидел человек, и опять заняли свои прежние места. И снова всем показалось, будто пол чуть-чуть осел – совсем чуть-чуть.

– По-моему, ничто не меняется! – заявил белокурый.

– Посидите спокойно, пожалуйста! – попросила Анита. – Возьмитесь за ручки, и…

И опять ничего не изменилось вокруг.

Но вдруг из невидимых щелей между стенами и полом подул ледяной ветер.

И сразу же заметно завибрировал металлический круг в центре комнаты.

– Словно поезд прошёл, – заметил Поджигус.

Анита одобрительно взглянула на него и посмотрела на кресла, нагруженные коробками.

Юпитер.

Марс.

Сатурн.

– Минутку, – прошептала девочка. И добавила: – Помогите мне, пожалуйста!

Мужчины перенесли коробки с кресла с надписью «Сатурн» в кресло, где сидела Анита, а девочка села на освободившееся кресло. Глубоко вздохнула. Взялась за ручки. И вдруг они повернулись!

Раздался сухой металлический щелчок, словно включился какой-то механизм, и почти сразу же из-под пола послышались такие звуки, будто там пришли в движение рычаги и тяги.

– Есть! – обрадовалась Анита.

– Но как тебе это удалось? – удивился белокурый, вцепившись в ручки кресла, на котором сидел.

Кудрявый и Поджигус словно потеряли дар речи от удивления.

Девочка осмотрелась, не переставая крепко держаться за ручки.

Пол завибрировал сильнее. Раздался ещё один щелчок, и комната начала медленно поворачиваться по часовой стрелке.

При этом металлическую дверь, через которую все вошли, перекрыла сдвинувшаяся с места стена, и открылся проход, ведущий во мрак.

– Вот она!.. – воскликнула девочка.

– Кто… что? – не понял кудрявый.

– Думаю… это и есть так называемая тёмная комната, – тихо проговорил Поджигус.

– У кого-нибудь найдётся, чем посветить? – спросила Анита.

Дворецкий щёлкнул зажигалкой для сигар, и комната осветилась мягким голубым светом.

– После вас, юная леди, – слегка поклонился Поджигус.

Анита направилась к только что открывшемуся проходу и вошла в узкую комнату.

– Спорю, что именно тут семья Мур прятала свои настоящие сокровища.

Оказавшись внутри, девочка сразу обратила внимание на чудесный мозаичный пол и заметила выложенную на нём надпись.

– Посветите, пожалуйста, сюда, – обратилась Анита к Поджигусу.

Дворецкий подошёл ближе и опустил зажигалку, осветив мозаику. Анита вслух прочитала:

– Раймонд.

Возле надписи лежал большой, туго перевязанный верёвками рулон чёрной ткани с люверсами – проушинами, усиленными медными кольцами.

– Так вы считаете, что это и есть сокровище? – спросил белокурый, подходя ближе.

Анита покачала головой:

– Не думаю. – Она повернула рулон. – Скорее всего, кто-то почему-то решил спрятать в этой комнате… несколько… чёрных парусов.

 

Глава 33. Меняем программу

Питер Дедалус начал опускать батискаф в тёмную изумрудную воду канала сразу же после того, как взлетел на воздух Каботажный дом.

– Там же был Томмазо! – вскричал Рик. – Ты обрушил дом на него!

– Не говори глупостей! – возразил изобретатель. – Твой друг был снаружи. Я прекрасно видел, как он вышел.

– Тогда почему, мы не ждём его?

Питер сердито посмотрел на мальчика, передвинул рычаги управления, и батискаф стал медленно отходить от берега.

Рик не знал, что делать. Он посмотрел в перископ, но на месте Каботажного дома клубилось только огромное облако пыли.

Мальчик решил успокоиться и подумать.

Глубоко вздохнул пару раз и обратился к Питеру:

– И что ты теперь думаешь делать?

– Завершу то, что задумал, – холодно ответил изобретатель. – Отвезу вас к Двери времени на канале Дружбы и отправлю домой. А сам… постараюсь присоединиться к вам другим путём.

– Каким другим путём? – удивился Рик.

И в следующее мгновение ощутил, как что-то сильно толкнуло и едва не перевернуло батискаф.

– Что это? – испугался Рик.

– Не знаю! – коротко ответил Питер.

Рыжеволосый мальчик снова прильнул к окулярам перископа и увидел, что над ними с Питером, меньше чем в метре от поверхности, находится большая чёрная гондола, которая буквально наезжала на батискаф, и несколько человек в серых плащах, наклонившись, колотят длинными вёслами по подводному аппарату Питера Дедалуса.

– Проклятье! – рассердился Рик. – Агенты над нами! Нужно уходить отсюда.

– Именно это я и делаю, – спокойно произнёс изобретатель, энергично двигая рычагами управления.

Лапы батискафа-паука быстрее задвигались по илистому дну, но преследователи тоже стали грести сильнее и не отставали.

– Меняем программу, – тихо проговорил Питер Дедалус. – Остановка на канале Дружбы отменяется. Отправимся моим путём.

В этот момент остановился вентилятор, нагнетавший воздух в батискаф.

– Это их работа! Отрезали буй! Теперь дыши медленнее, мальчик, у нас мало воздуха!

Рик судорожно сглотнул.

Батискаф-паук продолжал двигаться по дну неглубокой лагуны, преследуемый агентами тайной сыскной полиции Венеции. Рик следил за ними то сквозь стекло на носу батискафа, то в перископ.

– Они ни на метр не отстают от нас, – с тревогой сообщил он Питеру.

Тот не произнёс больше ни слова. Он уверенно вёл своего механического паука в нужном направлении, и ему помогало быстрое течение.

– Ну, вот и прибыли! – неожиданно объявил изобретатель примерно спустя четверть часа. И поинтересовался – А где агенты?

– Отстали! – посмотрев в перископ, с облегчением ответил Рик.

– Очень хорошо.

Вдруг мощный водоворот закрутил и едва не перевернул батискаф, но изобретатель сумел удержать его на плаву.

– Куда мы движемся, Питер? – спросил Рик, подождав немного.

Изобретатель промолчал.

Прошло ещё примерно полчаса, прежде чем мальчик стал понимать, какова их цель. Похоже, они направляются к водосливной плотине, которая перегораживает лагуну. И действительно, вскоре батискаф начал медленно всплывать на поверхность. Питер Дедалус сразу же открыл люк, впустив свежий воздух, и тут же издалека донеслись крики преследователей. Однако их голоса почти полностью заглушал глухой непрестанный рокот.

Рик с ужасом увидел, что они поднялись на гребень плотины.

– Нет! – в страхе закричал он.

Вода обрушивалась с плотины высотой десять метров, уходя в глубокий разлом, над которым поднимался пар. Мальчику казалось, что они с Питером находятся на гребне Ниагарского водопада.

– У батискафа прочная броня, – просто сказал Питер. – Должна выдержать.

Потом достал из ящика под сиденьем спасательный жилет и подал его Рику:

– Надень! Возможно, ударимся обо что-нибудь, прежде чем окажемся на дне.

– Питер, ты хоть понимаешь, что задумал?

– Конечно, понимаю. И мне давно следовало сделать это, да только…

Рик стал надевать спасательный жилет.

– …страдаю от головокружения!

Рик успел лишь увидеть гондолу с преследователями и взмолился, чтобы хотя бы они успели остановиться.

Стремительное течение подхватило построенный Питером Дедалусом батискаф, и он рухнул в пропасть с гребня водосливной плотины.

 

Глава 34. Капитан спенсер

Сначала пошёл мелкий дождь, затянувший небо и море серым призрачным покрывалом.

Потом раздался чудовищный грохот и показалось, что земля вздрогнула, причём так сильно, что дом зашатался.

От такого сильного толчка Джейсон и Джулия внезапно проснулись в башенке, где, сморённые усталостью, уснули, не желая разойтись по своим спальням.

Джейсон кинулся к окну посмотреть, что происходит.

– Джулия! – завопил он.

– Джейсон! – так же громко отозвалась его сестра.

Господин и госпожа Кавенант тоже проснулись и тоже закричали от испуга.

Чудовищный грохот продолжался самое большее одну-две секунды, но всем показалось, будто он длился целую вечность. Джейсон бросился в свою комнату, натянул джинсы и футболку поверх пижамы и поспешил вниз, куда следом за ним почти сразу же спустились Джулия и родители.

– Что происходит?

– Землетрясение!

– Выходим! Выходим из дома!

Они распахнули стеклянные двери на веранде и вышли во двор. И только оказавшись в парке, облегчённо вздохнули. Оглядели деревья, сторожку, где хранились инструменты, дом, лестницу, ведущую на берег, – вообще всё вокруг.

Похоже, всё оставалось на своих местах.

Ничто не рухнуло. Вилла «Арго» выдержала удар.

Джейсон и Джулия радостно обнялись.

– Это был всего лишь страшный сон? – спросила Джулия.

Госпожа Кавенант тихо плакала, прильнув к мужу.

– Собираем вещи! – с волнением произнёс господин Кавенант. – Ни минуты больше не желаю оставаться тут!

Но всё прошло.

Толчок не повторился, и…

– Джейсон… – проговорила Джулия.

– Что?

– Ты тоже видишь?

– Что?

Джулия прошла к высеченной в скале лестнице, которая спускалась к берегу. Отсюда хорошо просматривалась вся гавань Килморской бухты и море до самого горизонта.

Она подождала, пока подойдёт брат. Ребята буквально застыли от изумления.

На рейде напротив Килморской бухты стоял парусник.

Чёрная бригантина. С чёрными парусами. Между мачтами и судовыми снастями сновали обезьяны в матросской форме.

А у штурвала стоял высокий светловолосый человек в сверкающей одежде.

Ребята увидели, как он поднял и резко опустил руку.

Парусник медленно повернулся бортом к утёсу.

И снова загрохотали все восемь пушек на его борту.