Вскинув на плечи механическое тело Питера Дедалуса, Рик поторопил друга:

– Бежим, Томми!

Но венецианский мальчик стоял во дворе Каботажного дома в полной растерянности, не понимая, что происходит, и с ужасом глядя на друга и его страшную ношу.

– Куда? – спросил он. – И что ты собираешься с ним делать…

– Это не он! Смотри!

Рик потряс легкое механическое устройство, чтобы Томмазо убедился: это всего лишь кукла.

Друзья поспешили прочь, а за ними побежала и маленькая пума.

Уже на набережной Томмазо получше рассмотрел рукотворное подобие Питера Дедалуса. У куклы оказался деревянный скелет, металлические конечности, фарфоровое лицо, а внутри находилось что-то мягкое, отчего она походила на человека.

– С ума сойти!.. – восхитился Томмазо.

– Что же теперь делать? – сказал Рик, озабоченно оглядываясь вокруг.

Громко говорили люди, проходившие мимо, что-то кричали уличные торговцы, двигались гондолы, плескалась вода в канале и…

– Смотри! – Томмазо указал в сторону привязанных возле берега гондол.

Мальчикам махал руками какой-то человек, стоящий не в гондоле, а на какой-то черной штуковине, похожей на панцирь черепахи.

– Это же Питер Дедалус! – обрадовался Томми. – Настоящий!

– Откуда он взялся?! – удивился Рик и направился к мосткам.

Плавучее средство, на котором стоял часовщик, напоминало одновременно подводную лодку и батискаф.

Просмолённую деревянную обшивку узкого, похожего на мидию аппарата с восемью металлическими «ногами» и со стеклянной подводной носовой частью скрепляли медные гвозди.

– Бежим! Нужно спешить, иначе меня узнают! – с волнением проговорил изобретатель, когда юные друзья приблизились.

– Питер! – воскликнул Рик. – Я…

– Потом познакомимся, – прервал его Дедалус. – Брось-ка сюда меня самого.

Мальчик кинул куклу на батискаф. Питер, протянув руку, помог Рику сойти в аппарат, и тот сильно качнулся, когда мальчик ступил на его чёрный панцирь. Рик попросил Питера взять с собой и Томмазо.

Окинув оценивающим взглядом венецианского мальчика, изобретатель подал ему руку со словами:

– Хорошо, но придётся потесниться. Я не рассчитывал на пассажиров.

– Постойте! – воскликнул Томмазо, оказавшись на батискафе.

– В чём дело? – удивился Питер.

– Пума! Нельзя же её бросить.

Маленькая пума бегала по берегу, шипела, царапала землю, но не решалась прыгнуть на батискаф.

– Иди туда! – Питер подтолкнул Томмазо внутрь плавучего агрегата, где уже расположился Рик, и спустился следом. – Слишком поздно! Забудь о ней! – прибавил изобретатель решительным тоном, закрыл люк и втиснулся между мальчиками. – Сидите смирно, не двигаясь, и держитесь за поручни! – приказал он, берясь за рычаги. Потом покрутил зубчатое колесо над головой.

Пока батискаф погружался, ребята наблюдали, как вода, поднимаясь, закрывает прозрачную носовую часть самоходного аппарата и обретает изумрудно-зелёный цвет.

– Но я не вижу тут никаких поручней, – заметил Рик.

– Ах да, ты прав – сказал Питер. – Я забыл о них. Не думал, что будут пассажиры. Держитесь за что-нибудь!

И снова взялся за рычаги. Батискаф дрогнул, качнулся, взбаламутил ил, приподнял свои «ноги» сначала справа, потом слева, и двинулся вперёд.

Ребята огляделись. Внутри в самом деле было чересчур тесно. В этой скорлупе из дерева, стекла и металла едва-едва умещались три человека.

Лопастное фарфоровое колесо над самым ухом Томмазо нагнетало свежий воздух через буй, плывущий по поверхности канала следом за батискафом.

Хитроумный аппарат двигался по дну, покачиваясь на длинных металлических ногах, подчиняясь командам своего создателя, а сверху по воде плыли дрожащие отражения венецианских дворцов.

– Вау!.. – выдохнул Рик.

– Вот это да!.. – восхитился Томмазо.

– Послушай, Питер! – обратился к изобретателю рыжеволосый мальчик. – А куда мы направляемся?

– Помолчите, пожалуйста! – потребовал Питер, который не умел делать одновременно два дела.

Рик решил, что действительно не стоит мешать ему, и опустился на колени, намереваясь рассмотреть, что делается на дне канала.

Совершив быстрый манёвр, Питер втиснул батискаф в какое-то отверстие, и теперь они медленно двигались по узкому проходу среди подводного леса тонких стволов, поднимающихся со дна лагуны.

Батискаф-паук сложил свои металлические лапы и лишь иногда легко отталкивался ими, чтобы не столкнуться с пропитанными смолой стволами.

Мальчики переглянулись, открыв от удивления рот.

– Так вот, значит, как построена Венеция! – заключил Рик.

– Да, – кивнул Питер. – Каждое здание стоит на опоре из множества просмоленных свай.

Потом он опять передвинул рычаги и зажёг масляную лампу.

– А теперь помолчите! – приказал изобретатель своим пассажирам.

Умолкнув, мальчики услышали вдруг чей-то оживлённый разговор и звон бокалов. Очевидно, они проплывали под одним из венецианских особняков. Потом опять наступила тишина.

Между тем вентилятор перестал подавать воздух, и стало трудно дышать, так как батискаф заполнил резкий запах копоти от масляной лампы.

Затем подводный агрегат начал всплывать и, поднявшись, неожиданно оказался в очень тесной камере, куда сверху проникал слабый свет.

Как выяснилось, они оказались на дне одного из городских колодцев.

Питер отключил двигатель батискафа и откинулся на спинку сиденья.

– Чего ждёшь? – обратился он к Томмазо. И указал на люк: – Открывай! Здесь уже не хватает воздуха.

Мальчик тотчас повернул зубчатое колесо и поднял тяжёлую крышку люка, при этом в колодце громким эхом отозвался лязг железа.

– Тише! – строго сказал изобретатель. – Или хочешь, чтобы нас услышали в Равенне?…

Все с удовольствием вдохнули свежего воздуха.

– Выходим, ребята! – добавил Питер. – И бежим отсюда!

Рик и Томмазо оказались на дне колодца, по щиколотку в воде, рядом с лестницей, которая вела наружу. Питер перекинул куклу через плечо и стал подниматься по ней. Мальчики последовали за ним и, когда выбрались наверх, Питер провёл их в какое-то небольшое помещение, заполненное всякими инструментами и разными материалами. Это оказалась еще одна тайная лаборатория часовщика.

Изобретатель опустил куклу на большой рабочий стол и принялся торопливо раздевать её.

– Он же всё испортил! – огорчился Питер, осматривая механизм. – Но зато, если Господу угодно, решил, что я мёртв!

Взглянув в окно, Томмазо узнал внушительный силуэт готической арки. Он почти не сомневался, что они находятся на канале у базилики Сан-Заниполо.

Рик опустился на стул и с тревогой посмотрел на скелет, висящий на стене напротив.

– Кто этот человек, что напал на тебя во дворе Каботажного дома? – обратился мальчик к Питеру, когда тот закончил осматривать куклу.

– Один из сыскных агентов, – ответил изобретатель. И мрачно прибавил – Они буквально по пятам за мной ходят.

– А почему?

– Не знаю. Сначала я думал, что им нужны мои изобретения. А потом стал подозревать, что их интересует… совсем другое. Хотят знать, кто я такой, каким образом прибыл сюда, короче говоря, их интересует Килморская бухта и Двери времени. После того, как я потерял должность часовщика во Дворце дожей… И после того, как меня навестила Обливия… я довольно долго жил спокойно. А потом прибыло это проклятое судно.

– Какое судно?

– Ладно, оставим это. Объясните лучше, что вы тут делаете? Старый Зафон сказал, что вы спрашивали про меня и вы что-то говорили о Леонардо, Улиссе и Пенелопе. Можно узнать, что происходит?

Пока Рик рассказывал ему о последних событиях, Питер наполнил водой чайник, поставил его на примитивную газовую горелку, зажёг огонь и стал искать что-то в жестяных банках.

– Очень интересно, – заключил он, выслушав рассказ Рика. – А теперь присядем на минуту и перезарядим батареи. То есть выпьем чаю. Не возражаете? – и предложил к чаю печенье.

– Но что вообще происходит? – спросил Рик, которому не терпелось узнать, что думает часовщик.

– Положение куда более серьёзное, чем я опасался, – задумчиво ответил Питер.

– Может быть, тебе следует вернуться в Килморскую бухту, – продолжал Рик, – построить ещё один небольшой воздушный шар, спуститься в Лабиринт и поискать там Пенелопу? И Нестора тоже.

– Это верно, Лабиринт находится на самом дне пропасти, – проговорил изобретатель. – Это обстоятельство могло бы объяснить некоторые вещи… Течения могли, например, направляться оттуда. Должно быть, как раз поэтому и можно путешествовать по воде, а не только через Двери времени… В самом деле, это очень интересно…

Наверное, давно привыкнув разговаривать с самим собой, Питер продолжал рассуждать, словно ребят не было рядом.

– Всё это мы должны были отмечать во время наших путешествий. Проблема кроется в судах. В судах и в воде. Суда, вода и паруса. Не следует забывать о парусах, потому что именно они улавливают ветер.

Изобретатель прервал свой монолог только для того, чтобы спросить:

– А в Лабиринте дул ветер?

Рик кивнул утвердительно.

– Конечно, дул. – Питер тяжело вздохнул. – Он всегда дует, когда поднимаешься оттуда.

Томмазо растерянно взглянул на Рика. Он начал думать, что у часовщика не всё в порядке с головой.

Рик ответил приятелю озабоченным взглядом, но ребята не решились прервать Питера, который продолжил говорить словно в бреду:

– Так вот, о воде… Думаю, что все Воображаемые места, где имеются Двери времени, соединяются друг с другом и по воде. Разве не так? В стране Пунто течёт Нил, в Атлантиде воды даже с избытком… В саду священника Джанни тоже наверняка была какая-то река… А в Эльдорадо есть озеро… Тут, в Венеции, ясное дело, воды предостаточно… Так или иначе, Двери времени потому и называются так, что открывают дорогу к мечте. Иначе «Метис» не могла бы прибывать туда. Выходит… водный путь – самый главный. Вода заполняет пропасть… Да, да, именно так и должно всё происходить… И всё-таки остаётся вопрос: что такое Воображаемое место? Каким образом оно создаётся или возникает?

Питер замолчал. Воспользовавшись паузой, Томмазо спросил:

– Наверное, при помощи его описания?

– Совершено верно, – согласился изобретатель. – Воображаемое место создаётся при помощи слов. Ведь вначале было Слово. Ну да, именно слова создают какие-то места. Слова движут воображением. Где-то здесь у меня была Библия…

Питер поднялся и стал искать Библию среди нагромождения пружин и механизмов. Наконец он извлёк откуда-то греческую Библию, которую знаменитый первопечатник Андреа Торресани напечатал в Венеции в 1541 году и которая привела бы в трепет любого коллекционера старинных книг – инкунабул. Питер полистал Библию и, не прочитав ни строчки, отложил в сторону.

Потом вдруг извлёк из груды вещей молоток и принялся ходить по комнате из стороны в сторону, вертя его в руках.

– Конечно, конечно, конечно… Бог создал мир при помощи слов. Значит, и человек, созданный по его образу и подобию, точно так же может создавать другие миры, только меньше. Совсем небольшие миры, какие только может вообразить.

В помещении сделалось душно. Рик и Томмазо с тревогой смотрели на молоток в руках изобретателя.

– Но всё это, конечно, глупости! – Питер усмехнулся. – Абстрактные рассуждения! Пустая трата времени! Богословие! Нам же это всё совершенно ни к чему! – Он швырнул молоток на пол. – Мы простые люди. Простые и практичные! Нам нужны работающие механизмы! Точные стрелки! Нам не интересно размышлять о времени!

– Да, пожалуй… – неуверенно поддержал его Рик.

– Так что же? – спросил Томмазо, теряя терпение.

– А то, что нужно двигаться! Я уже говорил вам про судно?

Рик кивнул.

– Намекал на что-то, – ответил Томмазо.

– Очень хорошо. Нужно двигаться ещё и потому, что это произошло три месяца назад, не ранее. Я сразу же предупредил Леонардо и…

– Предупредил Леонардо? – удивился Рик.

– Конечно! А теперь хватит болтать, пошли!

– Куда? – поинтересовался Рик.

– Они думают, что убили меня… Значит, теперь станут обыскивать твой рюкзак, поймут, что он не здешний, и снова станут обследовать Каботажный дом в поисках Двери времени. Уже несколько месяцев ходят за мной по пятам, надеясь, что приведу их туда или на Канал дружбы… Но я хитрее! Намного хитрее. И я приготовил… вот это!

Питер достал из-под стола обувную коробку, в которой что-то тикало. В глазах изобретателя появился лихорадочный блеск.

– Они ищут дверь, не так ли? Не будем мешать. Пусть найдут дверь… Но найдут и приятный сюрприз!