Ну вот чем можно удивить практического психолога с почти четвертьвековым стажем работы? Вы скажете: да ничем уже! Вот и я так периодически думаю. Однако…

Недавно ко мне явился мессия. Сейчас опишу, как он выглядел. Лет ему было семнадцать, одет в толстовку с надписью «Нью-Йорк», кроссовки «Найк» и джинсы со спущенной мотней. Ученик престижной питерской школы. Кудри каштановые до плеч, глаза темные, выпуклые, и вообще похож на портрет Мцыри из учебника литературы для седьмого класса — то есть внешность для мессии вполне подходящая. Немного портили впечатление прыщи на лбу и герпес на губах, но мы же с вами образованные люди и понимаем, что неидеальность лишь добавляет образу достоверности. Тем паче что именовался он практически безукоризненно — Лев.

Задавать Льву вопросы мне практически не пришлось — видно было, что у него всё тщательно и заранее продумано. Сообщил же он мне следующее.

Мы, люди, а также наша Вселенная в целом — чье-то творение, это аксиома. Спорить о Его (Ее, Их) характеристиках, атрибутах, именах и предпочтениях бессмысленно, так как мы все равно не сможем ни о чем договориться между собой или приблизиться к пониманию реального положения дел. Посмотреть на ситуацию следует с другой стороны. В человеческой истории очень много размышляли, горячились и перебили массу народа по поводу разночтений о том, кто, когда, в какой последовательности и каким образом нас сотворил, а также как Он (Она, Они) предпочитает, чтобы Ему поклонялись в текущем времени. Вопрос, конечно, не лишенный занимательности, но, учитывая наши реальные познавательные возможности, глубоко вторичный. Первичный же для нас вопрос звучит так: ЗАЧЕМ, собственно, Он (Она, Они) нас создал, и являемся ли мы сейчас решением этой задачи? Понятно, что всё время нашего существования — являлись (потому и существуем до сих пор). А теперь?

— Но что же это за задача? — конечно, не удержалась я. — Ты знаешь?

— Знаю, — просто, но с достоинством кивнул Лев.

Я не стала пока спрашивать, был ли ему глас, сон или видение (обычно это сочетанный результат личных особенностей психики, окружающего ландшафта и вида предварительно употребленных психоактивных веществ), перешла сразу к сути:

— Ну так и зачем же нас создали?

— Для развлечения, конечно. Мы Его забавляем. Все остальные варианты просто не выдерживают никакой критики. Плодитесь и размножайтесь? Но для этого не нужны люди. Бактерии размножаются намного эффективней. Нравственная эволюция? Но со времен кроманьонцев мы стали лишь изощренней в пороках. Только развлечение.

— Ага, — радостно кивнула я. — Где-то я про это читала. Раз так приблизительно шестьдесят. Мне нравится. А ты что, сам до этого дошел? Молодец!

— Но дело же совершенно не в этом, — Лев рукой отмел мою радость. — Всё очень плохо, неужели вы не понимаете?!

— Пока не понимаю. Но ты ведь мне объяснишь?

— Объясню. Веками люди ссорились, дрались, мирились, совершали величайшие подвиги и подлости в этом мире. Создавали мерзость и красоту. Зачастую — во имя Создателя. Ему, безусловно, наплевать на детали — какие именно идолы воздвигают или свергают, какие молитвы возносят, любовь проповедуют или войны развязывают, — но вот сама «суета вокруг дивана» Ему, конечно, нравится, без нее Он чувствует себя обойденным. Мы же ЕГО игрушки! Так что, будьте любезны, живя свою жизнь, не забывайте заниматься мной, думайте обо мне, пишите, стройте, песни пойте, убивайте ради меня. В любой вашей тусовке самым большим строением должен быть мой храм. Так писатель или какая-нибудь светская львица злится, если о них мало говорят или вообще в СМИ не упоминают. Ему забавна сама наша жизнь со всеми прикольными деталями, победами и поражениями, находками и потерями, и забавно Его в ней постоянное незримое участие — чего только эти затейливые зверюшки не делали ВО ИМЯ МОЕ!

А теперь ответьте мне: что в основном делает современная молодежь? Новое поколение?

— Все по-разному? — осторожно предположила я. Потом решила попробовать подыграть юноше. — Сидят в соцсетях? Играют в компьютерные игры?

— Именно! — немедленно возрадовался Лев. — Мы развились настолько, что сами создали свои игрушки, свои миры и буквально с каждым днем их совершенствуем. Каждый игрок пробует себя в качестве демиурга, и во многих играх это написано открытым текстом.

— Познание добра и зла? — догадалась я. — Станете как боги?

— Да, да! Мы перестаем занимательно и ярко коловращаться в этом, реальном для нас мире. Мы уходим в миры, созданные нами самими, и живем и развлекаемся там. И там нам нет до Него никакого дела. Там, в этих мирах, боги — мы сами.

— И…? — я все еще не понимала.

— Ему это совсем скоро надоест. И тогда Он просто закроет больше не развлекающую Его лавочку.

— Оп-ля! — до меня наконец дошло. — Конец света? И в нынешних Содоме и Гоморре видами разврата являются «Танки» и «Варкрафт»?

— Да!

— И что же делать? Технологический прогресс еще никому не удавалось остановить.

— Да, вероятно, так всегда и происходит… «Молчание Вселенной», вы наверняка слышали. Но мы можем хотя бы попытаться что-то сделать. Остановить, замедлить, рассказать…

— Проповедь о близком конце света… Покайтесь, дети мои, выбросите свои мобильники и планшеты, разбейте мониторы…

— Не обязательно. Компьютер, Сеть — всего лишь инструменты; важно, что мы с ними делаем. У нас есть группа… — Лев потыкал пальцами и показал мне экран своего коммуникатора. В группе «спасителей мира» состояло 2789 человек. Что ж, большинство религиозных движений начинали с меньшего. — В нашей группе не только подростки. Есть учителя, родители… Вы говорите: это опасно (я этого не говорила, но подумала), я сам думал об этом тысячу раз, но у нас нет выхода…

Он учился в гимназии, где изучали латынь и даже, кажется, факультативно — древнегреческий. У него были блестящая молодая память и отличные учителя. Он готовился, занимался самообразованием. Он цитировал Фалеса Милетского и ссылался на гибель Гипатии Александрийской. О них я хотя бы слышала. Многие упоминаемые им имена и географические названия ничего мне не говорили. Его кудри разметались, глаза сверкали. Корочка на губе треснула, и из трещины выступила капелька крови. Я чувствовала, как у меня медленно, но неотвратимо едет крыша.

— Послушай, Лева, а тебя кто-то призвал (ну, там, «я Бог ваш, ныне реку, что вы меня больше не развлекаете, и вот решил я вас за ненадобностью извести…») или ты все-таки сам? — наконец спросила я, не признаваясь себе, что ищу диагноз.

Лев надолго задумался. Потом ответил:

— Кто может наверняка про себя такое знать? Призвал или не призвал? Вот вы — знаете?

— Да, действительно, — оживилась я. — А как тебя ко мне-то занесло?

— Вы же писали про компьютеры и подростков, нам в школе рассказывали. Я думал, вы всё сами знаете… — В голосе его звучало разочарование, и я почувствовала тяжесть его ноши и надежду сродни Моисеевой: «Я тяжело говорю и косноязычен… пошли другого, кого можешь послать».

Живо представила себе, как развивается в эпоху сетей и во что может модифицироваться движение за качественное развлечение нашего многоликого создателя. Слоган: позабавим бога, отсрочим конец света.

— Нет, Лева, — покачала я головой. — Без меня.

— Жаль, — сказал он. — Но теперь вы, во всяком случае, знаете. И не говорите потом, что не слышали.

Ушел с гордо поднятой головой, расправив узковатые плечи. Я долго сидела молча, не шевелясь.

И действительно: кто может знать наверняка?