– Он теперь уедет? – спросила Антонина.

– Ну разумеется, – я пожала плечами. – А как же иначе? Он гражданин Мексики, у него там дом, друзья, работа.

– Иначе – никак, – подтвердила дочь.

Последние дни я внимательно следила за Антониной. Последействия, о котором предупреждали психологи, вроде бы не наблюдалось. Сюзанна приходила к нам два раза. После нее оставались пустые банки из-под пепси-колы и красочные картинки с умирающими от какой-то экологической катастрофы китами, на которые я не могла смотреть без дрожи. Я подумала: может быть, Сюзанна пока заменит Олегу Женечку? Но ничего такого не заметила. Гринписовку Олег тоже не заинтересовал, так как у нее есть свой пунктик. Чужие ей по барабану.

– А если я когда-нибудь к нему, в Мексику, съезжу, ты не обидишься? – спросила Антонина.

– Конечно, нет! – как можно веселее сказала я. – Это будет просто здорово. В конце концов он же твой отец…

– Да, в конце концов отец, – опять согласилась Антонина, и это мне не понравилось. Последний раз она соглашалась со мной два раза подряд еще до наступления подросткового кризиса.

Может быть, все-таки последействие?

Спустя полчаса Антонина отбыла на какую-то очередную экологическую тусовку. Вместо нее в комнате воздвигся Олег.

– Белка, нам надо поговорить…

– Ты же всю жизнь терпеть не мог выяснять отношения, – напомнила я.

– Ну, иногда, в виде исключения… – примирительно сказал он.

– Ну ладно, давай, – я села на диван и сложила руки на коленях.

– Я не знаю, что сказать… – вдоволь помолчав, обескуражено признался Олег.

– Тогда, наверное, ничего не надо? – предположила я.

– Но… Белка! Я, честное слово, не знал, что она…

– А что это меняет?

– Но… я думал, ты злишься, что я подставил всех, даже Антонину…

– Никто не мог просчитать такого дурацкого стечения обстоятельств… И я вовсе не злюсь. Я просто устала.

– Я… скоро уеду… … Ты скажешь что-нибудь?

– Пожелаю тебе счастливого пути… Но ведь сейчас вроде бы еще рано?

– Белка… Я…

– Ради всего святого, Олег. Давай не будем играть словами. Кешка сказал бы – в распущенных нитках. За которую не потянешь, обязательно запутаешься…

Кажется, на глазах у Олега стояли слезы. У меня, возможно, тоже. Но это действительно ничего не меняло.

* * *

Когда он ушел, я заметила на диване забытую Антониной тетрадь. Рассеянно перелистнула. Сначала мне показалось, что это личный дневник, и я уже хотела отложить ее. Но потом стала читать…