— Странное стечение обстоятельств, — сказал Осин.

— Нет, — Ольга перебросила через плечо русую косу. — Нет, это заговор.

Ушли в прошлое воспоминания о Марине. Исчезла горечь обиды. Будущее поманило романтикой. В жизни Виктора появилась Ольга. Она пришла на собеседование, пробоваться на место уволившейся секретарши. Виктор взглянул: стройная блондиночка, корона русой косы, серые выразительные глаза — и поплыл. В резюме было написано: Ольга Литвинова: 28 лет, образование высшее гуманитарное; свободно: английский, компьютер, деловой этикет, телефонный маркетинг. Виктор удивленно приподнял брови:

— Вы не ошиблись? Мне нужен обычный секретарь!

— Нет, — соискательница была кратка.

— Сколько вы получали на прежнем месте?

Ольга назвала цифру.

— У нас оклады пониже.

— Меня это устраивает, — ответила девушка.

— Зачем же, — Виктор ткнул пальцем в резюме, — при таком образовании и профессиональной подготовке вы претендуете на место не соответствующее вашему уровню?

Осин впился цепким взглядом в красивое лицо. Высокий лоб, чуть коротковатый, аккуратной формы носик, аппетитные пухлые губки. Шея! Без комментариев! Такие белые, налитые шеи бывают только у настойщих блондинок.

Кроме эффектной внешности девушка обладала безусловным очарованием, шармом! И достоинством! Поза, движения, ответы отличала уверенная сдержанность. Девушка не пыталась понравиться. Не старалась подчеркнуть плюсы и скрыть минусы. Она почти отстраненно позволяла делать выводы о себе.

— Есть причины. Достаточно веские, которых я бы не хотела касаться.

— И все же. Сделайте одолжение, — настоял Осин.

Серый взгляд потвердел.

— Я не привыкла откровенничать с незнакомыми людьми.

Виктор снисходительно согласился.

— Как вам угодно.

Он искал повод продолжить беседу. Он не хотел, чтобы Ольга уходила.

Кстати зазвонил телефон.

— Простите. — Осин поднял трубку, развалился в кресле повольготнее, и, не спуская с симпатичной посетительницы настойчивый взгляд, повел разговор. В голове кружились восторженные мысли:

«Какие ножки! Какая грудь! Талия!»

Девушку не смущало бесцеремонное любопытство. Она внимательно и серьезно смотрела на Виктора, и, казалось, не замечала мужского игривого интереса.

«Краля, — думал Виктор, — королевна»

Легкая улыбка, чуть приподнятые уголки губ, искорки в глазах…

«С такой не стыдно показаться у бабушки в Отрадном. Вот бы на такой Оле жениться! — явилась неожиданная идея. — Галка лопнула бы от злости»

— Вы замужем? — Он продолжил интервью.

— Нет. В разводе.

— Дети есть?

— Нет.

— Что вы делаете сегодня вечером?

— Ничего особенного.

Виктор приободрился, ответ поощрял к дальнейшему флирту.

— Пойдемте в ресторан.

— Это — непременное условие при приеме на работу? — безучастным тоном спросила Ольга.

То ли в шутку, то ли, проверяя, Осин подтвердил:

— Да! — Он представил, как пользует блондиночку на рабочем столе. Надрывается телефон, дрожащим светом играет компьютер, за окном снуют машины и прохожие. Красота! — Это — основной критерий.

Ольга поднялась.

— Извините, я ошиблась. Вакансия, действительно, не соответствует моему уровню.

Встал и Осин.

— Я всегда открыт для личных контактов с такой женщиной, как вы. А в качестве секретаря желал бы видеть, что-нибудь попроще.

— Что-нибудь или кого-нибудь?

— Какая разница? — отмахнулся Виктор.

— Перечитайте мои характеристики еще раз, — посоветовала блондинка, — пожалуйста.

Она кивнула на прозрачный файл, который перед началом беседы положила на стол.

— Зачем?

— Пожалуйста.

Показалось или нет, серые глазищи взволнованно повлажнели? Едва захлопнулась дверь, Осин достал бумаги.

«Виктор, не удивляйтесь моему письму. Заодно и поведению. Я люблю вас, простите. Ольга»

От неожиданности Осин закашлялся. Признания в любви он ожидал в последнюю очередь, но едва придя в себя, помчался вдогонку за судьбой. Это она — проказница Фортуна изволила навестить его. Она, поблескивая серыми очами, попросила-приказала: «Перечитайте мои характеристики еще раз, пожалуйста». Зачем, спросил, он. Чурбан и тупица. «Пожалуйста», — повторила Судьба. Некоторым приходится повторять дважды. С первого раза до некоторых не доходит. «Я люблю вас, простите».

Осин схватил куртку, помчался по указанному в заявлении адресу. Чурбан! Тупица! Но не полный же идиот! Барышни с русыми косами до пояса встречаются не каждый день. Сероглазые королевны, кому ни попадя, не признаются в любви. Такие, как Оля, выбирают лучших. Или делают лучшими своих избранников.

— Ольга, — он остановил ее у дверей парадного. И, балагур, бабник, замолчал растерянно. Следовала сказать что-то значительное, важное; он искал слова, чувствовал их банальность и фальшь и не смел произнести ни звука. — Ольга…Хорошо, что ты пришла ко мне.

Хорошо когда к мужчине приходит любовь. Плохо когда уходит жена. Отвратительно когда изменяет любовница. Ужасно когда проститутки кажутся лучшими представитльницами прекрасного пола.

— Я не могла иначе.

— Я понимаю.

— Я люблю тебя.

— Я хочу тебя любить.

Через тридцать дней Ольга сказала:

— Это заговор!

— Какой к черту заговор?! — вспылил Виктор. Мало того, что рожа разбита, под глазом синяк; куртку сперли, так еще слушай бабьи глупые бредни. — Чушь!

— Обыкновенный заговор! — Ольга обиженно отвела взгляд.

Он спохватился. Не стоит кричать, Оля ни в чем, ни виновата.

— Не болтай ерунду! — добавил мягче и поднялся с кухонной табуретки. — Просто неудачное стечение обстоятельств, — миролюбиво повторил.

Часом ранее Осин зашел в лифт. И едва протянул руку к пульту управления, как услышал:

— Подождите, не уезжайте, — в кабинку ввалился, запыхавшийся немолодой мужчина в кепке, надвинутой на глаза.

— Вам какой? — спросил Виктор, подразумевая этаж.

Дверь, шипя и поскрипывая, закрылась.

— Вот какой! — Мужик замахнулся.

Под градом ударов Виктор потерял сознание. Очнулся он от озноба, на верхнем девятом этаже, в темном, вонючем, пыльном закутке рядом с мусоропроводом. Кожаная куртка и пиджак исчезли, карманы брюк были вывернуты.

— Что с тобой! — испугалась Ольга, увидев окровавленное лицо. Виктор со стоном перешагнул порог и отправился прямиком на кухню. — Помоги мне! — приказал сдавленным голосом, — тащи вату, спирт, бинт, перекись. Что найдешь.

Ольга нашла заговор.

— Не болтай ерунду. Просто стечение обстоятельств.

— Нет! — Ольга не собиралась уступать.

— Ладно, ладно, — Виктор погладил русую макушку, — не боись, прорвемся. Где наша не пропадала?!

Он устроился на диване в гостиной. Кружилась голова, подташнивало.

— Может быть скорую вызвать? — спросила Ольга. — Или милицию?

— Отлежусь, оклемаюсь, не надо докторов. И ментов не надо. Я этого ублюдка даже не разглядел толком. — Виктор закрыл глаза.

— Я свет потушу.

Комната утонула в темноте.

— Витенька, не злись. Тебе вредно сейчас. Послушай, ты просто не замечал прежде…Ты ведь рассказывал …

События прошедших полутора лет в Ольгиной редакции обретали логическое и трагическое звучание.

— Давай коснемся главного. Сейчас февраль. Когда умерла твоя собака? Каким образом?

Осин поморщился. Азефа — угольно черного широкогрудого ротвейлера он обожал. Оттого и не выдержал удар. Пес вернулся с прогулки вялый, скучный. Ночью начал скулить. К утру сдох. Ветеринары развели руками, бывает. Большие собаки порой дохнут как мухи. Раз и готово.

— Осенью позапрошлого года. В начале октября.

— Потом ты запил?

— Не надо об этом, — попросил Виктор угрюмо.

— Три месяца ты не просыхал, — отметая возражения, повела дальше Ольга. — Один? Или в компании?

— Я познакомился в ресторане с ребятами и загулял. Такое с мужиками иногда случается.

— У тебя раньше были запои?

— Нет, никогда, — испугался Осин, что его примут за алкоголика.

— Кто платил за выпивку?

— Сначала я, потом ребята.

— Какие добрые и щедрые ребята! Поить малознакомого человека три месяца кряду! Не удивительно ли?!

Осин пожал плечами. Он плохо помнил то время. Но знал наверняка: раз Галка не выдержала и сбежала; значит, страшен был Виктор Осин, безнадежен, отвратителен.

Будь хоть какая-нибудь надежда, жена не бросила бы его, не оставила. Допек, паразит, бабу. Верную, преданную, любимую. С которой в пир и в мир. В огонь и в воду. В жизнь, смерть, разведку. Осин сжал губы. Галочка, Галина — не заживающая рана. Ноет, болит, точит сердце печалью.

— Итак: в октябре умерла любимая собака, в декабре ушла жена. Когда угнали твой автомобиль?

— В начале марта.

Какие-то придурки угнали его Bentlеy Continental и вдребезги разбитый, словно на машине штурмовали бетонную стену, бросили в ближайшем к дому переулке. Увидев искореженные останки, Осин матерился. Bently было жалко, как друга, безвременно ушедшего из жизни.

— В апреле Роман перебрался к Галине?

— Да, — Виктор невольно стиснул кулаки. Ольга затрагивала больные темы.

Едва Галка сбежала из дому, рядом с ней возник Роман Алексеев. Топ-менеджер крупного банка, симпатичный мужичок под сорок, повел дело так, что Осину не на что стало надеяться. Уже ясно. Как белый день, что Галка со дня на день потребует развод и распишется со своим новым возлюбленным.

— В мае случился пожар? — Ольга упрямо гнула свое. — И твои компаньоны «кинули» тебя?

Компаньоны Осина — Галка и Андрей Круль нашли самое не подходящее время для ухода из компании. Когда после пожара на складе, уничтожившем уже готовый заказ «Интербокса», встал вопрос о возвращении аванса и сумме, необходимой для аренды нового склада, Галя неожиданно заявила: она не видит больше смысла в совместном предприятии, тем паче они с Андреем намерены открыть собственное.

Убытки, они, конечно, покроют. Но не полностью. Так как ответсвенность за происшествие полностью лежит на Осине — это он выбрал аварийное помещение, с плохой охраной, хотя арендная плата, позволяла сделать лучший выбор — они готовы взять на себя по 25 %.

Тогда-то Виктор и прозрел. Склад запылал неспроста! Мало ли что утверждают пожарные! Плохая проводка, нарушения режима эксплуатации — бред! Пожар выгоден Андрюхе и Галке! Они вывезли готовую продукцию, подпалили пустые стены и теперь будут жировать за его счет!

— В сентябре тебя фактически выперли с рынка?

Андрей и Галя официально открыли свою контору в июле и с тех пор отбою не имели от заказчиков. У Виктора же дела шли из рук вон плохо. Он был фактически на грани банкротства.

— В октябре ты попал в аварию?

Глупейшая истории. После кодирования Виктор практически не пил. А в тот день не утерпел, опрокинул пару рюмок и добавил еще бутылку пива. Словно в наказание, Бог шельму метит, почти у самого дома столкнулся с новеньким БМВ. Из автомобиля вышли два бугая, устроили разборку, потребовали денег Пришлось выложить десять тысяч баксов.

— В ноябре начались неприятности с арендой, — Ольга уже не спрашивала, отвечала сама.

Под производство Осин снял кусок механического цеха на одном из заводов. Едва он обосновался, у него потребовали увеличить оплату, стали отключать свет, отопление. Четко отлаженная методика «выкручивания рук» действовала с катастрофической методичностью, выжимая из арендатора деньги.

— В декабре ты узнал про Маринины шашни.

Присутствие Марины в доме не делало Осину чести. Для таких — бывших в употреблении дамочек снимают квартирки, на таких тратят деньги, таких посещают пару раз в неделю. Он заигрался в благородство, увлекся. Да, Маринка единственная не бросила его в беде, единственная боролась за него с ним самим и проклятой водкой. Она вытащила его из запоя, вынянчила, не допустила гибели, деградации, может быть смерти. Она очень помогла. Но разве это повод прощать измену? Нет! И еще раз, нет!

— В феврале, — Ольга сделала красноречивый жест в сторону разбитой физиономии, — тебя ограбили. На лицо явный заговор. Кто-то сознательно вредит тебе. Изводит.

— Не преувеличивай, — не очень уверенно запротестовал Осин. Ольга была убедительна. События последних полутора лет укладывались в систему. Весьма неприятную, стоило признать. Виктор мотнул головой, отгоняя мрачные мысли. Ольга многого не знала, иначе дополнила бы перечень.

С недавних пор Виктор не мог иметь больше детей.

Доктор Кравченко, нарколог, у которого Виктор лечился от алкоголизма, предложил сделать всестороннее исследование.

— У вас кажется, есть дочка? — полюбопытствовал, проглядывая результаты анализов.

— Да, шестнадцать лет, — ответил Осин.

— Больше у вас детей не будет, — подсластив пилюлю, эскулап выдал горькую истину.

— Почему? — удивился Виктор, неприятно удивленный. Ему вполне хватало одной Дашки, он не планировал заводить еще детей. Однако мужчина силен потомством, чем больше поголовье, тем лучше.

— Сперматозоиды практически утратили активность. Причины могут механического или любого иного порядка. Травмы половых органов имели место?

— Возможно… — за время запоя, да и прежде, Виктор не раз попадал в драки.

— Транквилизаторы принимали?

— Было дело.

— Нервные срывы?

После смерти Азефа, Виктор погряз в пучине нервных срывов, черной меланхолии, немотивированной агрессии. Сквозь туман забвения, то ли мерещилось, то ли помнилось, как он бил Галку, как гонялся с ремнем по квартире за Дашей. Быть такого не могло. Но, наверное, было. Галка от него ушла. Даша стралась не общаться.

— С потенцией хоть порядок? — смущенно буркнул Виктор. — Никаких сюрпризов не предвидится?

Дети — детьми, а в тридцать шесть лет мужику требуется секс. Много секса.

— Причин для беспокойства нет, — утешил врач.

Нет, так нет, Осин порадовался. Он еще не подозревал, что встретит Ольгу. Что захочет жениться во второй раз. Что не рискнет признаться в своем изъяне.

Не посмеет исповедаться и в других грехах.

В его квартире, в кладовой, под задней ножкой шкафа лежали, завернутые в газету, мерзкие снимки. Их прислали в середине января, почти год назад, в большом сером пакете, подписанном «лично В.П. Осину в собственные руки». Виктор вскрыл конверт и замер. От неожиданности и отвращения. На фото он нежно обнимался с двумя полуодетыми мужиками. Ничего более, но и этого хватало, чтобы он — натурал и бабник, пришел в ужас.

— Неужели ЭТО правда? — Виктор не помнил ничего. За три месяца запоя он и пару часов не был трезв. Фотографии подтверждали: пьян, в дупеля, до поросячьего визга. Безвольно повисшая нижняя челюсть, бессмысленные полубезумные глаза, невменяемое выражение лица — с таким придурком каждый справится. Думать об этом было невыносимо даже сейчас. Тогда же Осин с ужасом ждал продолжения истории. Боялся огласки, шантажа. К счастью, все обошлось. Он понемногу успокоился, даже подумал, что это чья-то глупая шутка.

Не знала Ольга и об июньском происшествии.

Виктор тогда отправил Марину в Турцию, сам остался в городе и в одну из суббот скучал под телевизором. Разрывая сонную тишь, в квартире раздался звонок. Чертыхаясь, он поплелся в коридор. Спросил: «Кто там?»; услышал: «Дворник. Квитанция за квартиру. Распишитесь» и открыл дверь. Тот час в квартиру ворвалась свора мужиков в камуфляже, с масками на мордах.

— На пол, сука! — Дальнейшее напоминало кино, с той лишь разницей, что наблюдать фильм пришлось, уткнувшись носом в пыльный ковер, искоса поглядывая за действиями костоломов.

Один, направив на Виктора автомат, давил кованым ботинком на плечи. Остальные, матерясь, бегали по комнатам, открывали шкафы, рылись в кладовке.

— Никого! — обобщил поиск самый высокий. Другой, пониже, заехал Виктору по почкам.

— Где Урюк? Говори, падла?!

С перепугу Осин даже не разобрал вопрос.

— Что? Что? — сдавленно пискнул

— Где Урюк? — второй удар внес полную ясность.

— Я один! Здесь больше нет никого! Я не знаю никакого Урюка! Вы ошиблись! — страх придал уверенности, голос вернулся и заиграл отчаянием. От того, поверят ли ему, зависело, сколько будут Виктора бить.

— Мы не ошибаемся! — сильная рука ухватила за волосы и припечатала рывком к полу. — Где Урюк?

Процедура повторилась трижды, прежде чем ожила рация на поясе одного из бойцов.

— Ошибка с адресом. Дом номер 25. Не забудьте извиниться, — женский голос спас Осина.

— Прости, брат, — молодцы подобрели. — С кем не бывает. Лажанулись.

Осин выразительно молчал, не желая, нарываться на неприятности, хотя проклинал в мыслях непрошеных гостей последними словами.

— Инцидент исчерпан? — спросил только, поднимаясь и потирая поясницу. Боец не пожалел силушки, припечатал от души.

Ребятишки недружелюбно зыркали из прорезей масок, нервничали. Они ворвались в дом мирного, честного гражданина, избили последнего, изругали.

— Промахнулись маленько. — Явно сожалея о случившемся, сказал высокий.

«С вами разберется мой адвокат», — крутилось на языке у Осина. Слава Богу, хватило ума промолчать. Ребята подстраховались, приготовили узду. Один из парней отлучился из комнаты и через минуту окликнул остальных:

— Командир! Смотрите, что я нашел.

Группа, вкупе с Осиным, перекочевала в спальню.

Солдатик тыкал пальцем в открытый ящик комода, указывая на что-то светлое.

— Ну-ка достань! — раздалась команда.

Дуло автомата уперлось Виктору в спину.

Догадываясь, что произойдет дальше, тем не менее, не смея противоречить, он взял в руки целлофановый пакетик с белым порошком.

— Опаньки! — присвистнул высокий командир разбойничьей бригады. — Героин!

Мальчики в камуфляжной форме обеспечили Осину лет десять на нарах. Героин! Отпечатки пальцев! Сопротивление при задержании! Заикнись сейчас Виктор о нарушении прав, подлоге, фальсификации и из воздуха материализовались бы новые грехи, и соответствующие им статьи Уголовного Кодекса.

— Зовите понятых! — приказал высокий.

Его ничуть не смущало, что наркотики обнаружены при несанкционированном обыске, без свидетелей; с нарушением формальностей. Автомат и кулаки давали право на беспредел. Впрочем, вояка не усердствовал особо. Цель представления: показать Осину, что на любое его заявление, найдется достойный ответ, была достигнута. Ну, ворвались в квартиру; ну, пошумели. Не со зла же! По ошибке! Сам-то каков? Матерый наркоделец! Бандюгай! Преступник!

— Не надо понятых! — осознал Виктор.

— Не надо, так не надо! — легко согласился мужик. Но на всякий случай протокол изъятия оформил. Места подписи понятых остались пустыми.

— Не будем мелочиться? Свидетели всегда найдутся, — пообещал игриво. И добавил, — Молчание — золото. Ясно?

— Никаких претензий, — любезно подтвердил Осин, судорожно гадая, удобно ли предложить деньги, чтобы гости убрались поживее.

— Подписку о невыезде подпиши! О не разглашении! — Виктор черканул два листа типографского текста, не читая, даже не разглядывая.

Дуло автомата, ближайшего к Виктору бойца, как бы случайно неотрывно следовало за его головой. Не до юридических тонкостей.

— Значит, договорились: мы тебя не знаем, ты нас не видел. Так?

— Так, так, — закивал Виктор.

— Поведешь себя умно — дело под сукно ляжет. Вякнешь слово — пожалеешь! Сядешь за хранение и распространение!

С тем гости убрались восвояси. Виктор облегченно вздохнул и только спустя полчаса спохватился, что ни спросил ни фамилии, ни звания командира. Через день, другой, устав бояться и нервничать, он смирился — будь, что будет. Потом в суете как-то позабыл о происшествии. И только в свете Ольгиного предположения сложил два и два. Понял, события не случайны. Отнюдь не случайны.

И все же признавать заговор не хотелось. Очень не хотелось.

— Не преувеличивай. Выдумала тоже — заговор! — Виктор даже насмешливо фыркнул. — Паникерша.

Он отвернулся к стене, притворился спящим. Хотелось остаться одному и подумать. Заговор?! Версия объясняла многое.

Ольга потихоньку выскользнула в кухню, включила радио. В перепеве то женских, то мужских голосов стелились нерадостные воспоминания, выстраивались по ранжиру. С октября позапрошлого года по февраль нынешнего, с мертвого Азефа до сегодняшних набиравших цвет синяков не было практически ни одного мирного месяца. Ни одного, ужаснулся Виктор!

Но кто, черт возьми, ему мстит? И за что? Осин не ощущал за собой вины. Он перебирал дни, месяцы, годы и не находил происшествия, за которое его стоило бы наказывать так жестоко. Он не убивал, не грабил, даже не плодил по свету сирот. Его не за что ненавидеть.

С тем Осин и вышел к Ольге:

— Я не сделал ничего плохого, — сказал тихо. — Меня не за что карать.

— Да? — Ольга улыбнулась ласково и недоверчиво. — Я боялась услышать иное. Слава Богу!

— Что, слава Богу?! — вызверился Виктор, — что ты боялась услышать?! Что?

— Ничего, ничего, успокойся. Раз ты ни в чем не виноват, все в порядке. Это недоразумение, стечение обстоятельств, видимость.

— Какая видимость? — заорал Виктор. — Что ты несешь? Я под колпаком! Под прицелом! Я не знаю, как жить дальше! Не знаю, что меня ждет завтра!

Завтра ждать не пришлось. Беда объявилась сегодня. Зазвенел телефон.

— Да! — Виктор схватил трубку.

— Виктор? — спросил мужской низкий голос. — Узнали? Отлично! Я собственно в отношении Оли звоню. Я сейчас как раз работаю над ее биографией. Что вас больше интересует: пикантные подробности прошлого, постыдное настоящее или отсутствие перспектив в будущем. Что выберете? Любая прихоть за ваши деньги!

Осин нажал на рычаг. Череда коротких гудков сменилась непрерывным зуммером.

— Сволочь! — прорычал, снова впадая в ярость. — Ублюдок! Мудак паскудный! И ты хороша! Трам-тара-там-там!

— Возьми себя в руки! Немедленно! — приказала Ольга, тоже срываясь на крик. — Не будь бабой! Прекрати истерику! И не смей орать на меня, понял?!

— Понял, — Осин очнулся. — Понял, — повторил по слогам. — По-нял, — протянул гласные звуки. Роковая истина торила дорогу в сознание. Кто-то объявил ему войну, кто-то пытается его уничтожить. Кто-то! Кто?

— Я понял. Извини, Оленька, — под прицелом милых глаз требовалась выдержка и спокойствие. Играть Осину не хотелось, на лицемерие не хватало сил.

— Кто это звонил? — спросила Ольга.

— Мой враг. — Ответил Осин.