У Ярослава Мудрого и его жены Ингигерды было шестеро сыновей и три дочери: старшая Елизавета, средняя – Анна, младшая – Анастасия. Все три были хороши собой, умны и образованны, и Ярослав прочил им в мужья могущественнейших королей Европы.

Но нежданно-негаданно к старшей из княжон, Елизавете Ярославне, посватался молодой варяг, служивший в дружине у Ярослава.

Звали того варяга Гаральдом. Волею злой судьбы оказался он на чужбине и был вынужден служить как простой наемник. Однако происходил он из знатного норвежского рода, и его старшим – сводным – братом был прославленный конунг Олав, который объединил под своей властью всю Норвегию и обратил норвежцев в христианскую веру. Но проделал он это с такой жестокостью, что вызвал всеобщую к себе ненависть. Поэтому, когда на Норвегию напали датчане, многие норвежцы перешли на их сторону. Олаву пришлось сражаться с войском, втрое превосходящим его собственное. И во всех сражениях рядом с Олавом был его младший брат – пятнадцатилетний Гаральд. Тяжелый боевой меч он мог поднять лишь двумя руками, но сражался храбро.

В битве при Стиклестаде святой Олав погиб, и на норвежском престоле утвердился датский король.

Гаральд же был тяжело ранен. Один из старых воинов пожалел юношу, едва вступившего в жизнь, вынес его, почти бездыханного, с поля боя и помог добраться до лесной избушки, где вдали от людей жил бедный бонд со своим семейством. Эти простые, добрые люди приютили Гаральда и ухаживали за ним, пока его раны не зажили, после чего сын бонда тайными тропами проводил его до границы со Швецией. Там встретил Гаральд нескольких своих товарищей, так же как он уцелевших в битве. Шведский конунг, родич покойного Олава, помог им снарядить корабль, и они отплыли к берегам Гардарики – Страны городов, как называли тогда скандинавы Русь.

Князь Ярослав охотно принял на службу отважных норвежцев, и Гаральд стал начальником княжеской сторожевой дружины.

Однажды увидал он старшую дочь Ярослава, прекрасную Елизавету, и полюбил ее на веки вечные. Навсегда запали ему в душу ясные очи княжны, стройный стан и плавная поступь.

Елизавета тоже отличала молодого варяга. Красивый и храбрый, Гаральд искусно владел копьем и мечом, быстро бегал на лыжах, умел управлять кораблем в открытом море, играл на сладкозвучной арфе и обладал бесценным даром слагать стихи. Сердце Елизаветы громко говорило в пользу Гаральда, и она с трепетом ждала: как-то примет князь Ярослав его сватовство?

Ярослав же, выслушав Гаральда, ответил:

– По своей родовитости и воинской славе ты достоин моей дочери. И если бы владел ты какой-нибудь землей и обладал хоть каким-то богатством, я, не задумываясь, отдал бы за тебя Елизавету. Но ты – изгнанник, бездомный скиталец, и неизвестно, какая судьба тебя ожидает, поэтому я не могу вверить тебе мое дитя.

– Что ж, – воскликнул Гаральд, – клянусь землей и небесами, я добуду себе королевство и столько золота и серебра, сколько нет ни у одного из королей! Только прошу тебя об одном: не отдавай пока княжну ни за кого другого.

Ярослав покачал головой:

– Этого я обещать не могу. Девушки – что цветы, скоро вянут. Если не выдашь дочь замуж вовремя, то не выдашь уже никогда.

После этого Ярослав призвал к себе Елизавету и строго-настрого запретил ей даже думать о молодом варяге.

Елизавета Ярославна. Рис. Татьяны Муравьевой

Гаральд набрал храбрую дружину и собрался в путь. Покидая двор Ярослава, он зашел попрощаться с Елизаветой и сказал ей:

– Я отправляюсь в далекие, неведомые страны и не знаю, когда вернусь. Будешь ли ты ждать меня?

Но княжна, не смея ослушаться отца, лишь опустила глаза и не ответила ни да, ни нет. Гаральд отправился в путь с сокрушенным сердцем.

Скоро слава его уже гремела по всему свету. Из уст в уста передавались рассказы о храбрости Гаральда, о его удивительных подвигах и приключениях. Он воевал на Сицилии и в Африке, штурмовал неприступные крепости на Востоке и служил у византийского императора, сражался с морскими разбойниками и был у Гроба Господня в Иерусалиме.

Драккар. Рис. Татьяны Муравьевой

И каждый раз, захватив богатую добычу – золото и серебро, драгоценные украшения тонкой чужеземной работы и шелковые узорные ткани, – отсылал все это в Киев в дар Елизавете Ярославне. А Елизавета ежечасно думала о Гаральде, трепетала при мысли об опасностях, его окружающих, и молила Богородицу сохранить его от вражеских мечей и от гибели в морской пучине.

Однажды, когда Елизавета стояла на коленях перед иконой, к ней в светлицу вбежала взволнованная служанка.

– Госпожа, – закричала она. – Там пришел бродячий певец, и все уже собрались, чтобы его послушать.

Елизавета поднялась и поспешила за служанкой.

В просторной горнице было тесно от людей. Посередине в резном кресле восседал князь Ярослав, окруженный своей семьей, поодаль расположились бояре, боярские жены, воеводы и знатные дружинники, в дверях толпились простые воины и слуги. Певец сидел на лавке, рядом с ним, прислоненная к стене, стояла арфа. По одежде Елизавета признала в певце варяжского скальда, но было видно, что явился он из жарких стран: лицо и руки его были покрыты темным загаром, светлые волосы выгорели до белизны.

– Как твое имя, добрый человек? – спросил князь Ярослав.

– Мое имя – Холльдор, – ответил певец с поклоном. – И, скажу не хвастаясь, это – славное имя, немного среди скальдов найдется мне равных.

– А издалека ли ты прибыл?

– Я сопровождал господина моего Гаральда – и этим все сказано.

При этих словах сердце Елизаветы замерло, и тут же гулко забилось.

А скальд продолжал:

– Я уж и не упомню всех стран, в которых мы с ним побывали, и всех подвигов, которые совершили! Гаральд – самый отважный воин, какого я встречал в своей жизни. А его дерзость и изобретательность не уступают его отваге. И поскольку он не только господин мой, но и друг, я всегда готов рассказывать о его славных деяниях всем, кто желает слушать.

Скальд быстрым взглядом окинул присутствующих и, увидев, что все с нетерпением ожидают занимательной истории, начал говорить красиво и складно, будто читал по писаному.

– Было это в Сарацинской земле. Однажды подошли мы к большому городу. Окружали его такие высокие и крепкие стены, что нечего было и думать взять его штурмом. Кругом лежала плоская равнина, прорезал ее только один овраг, на дне которого тек быстрый ручей. И вот господин наш Гаральд приказал рыть вдоль ручья подкоп под стены. Сменяя друг друга, рыли мы днем и ночью, а вынутую землю бросали в ручей, и ее уносило течением. Наконец работа была окончена. Мы взяли оружие и полезли в подкоп. Миновав стену, начали рыть у себя над головой, чтобы выбраться на поверхность, и, наконец, дорылись до камней, скрепленных известью, а когда проломили их, то оказалось, что это был каменный пол местного трактира. Горожане сидели за столами и пили пиво. Надо было видеть их рожи, когда мы с воинственными криками выскочили из пролома! Все они тут же сдались и запросили пощады, которую господин наш охотно им даровал, взяв взамен с города богатую дань.

Слушатели засмеялись, одобрительно зашумели, и скальд, воодушевленный всеобщим вниманием, продолжал:

– А еще был такой случай. Осаждали мы город, в котором засел такой сильный гарнизон, что мы никак не могли его одолеть. Каждый день шли мы на приступ, но были вынуждены отступать, потеряв многих воинов убитыми и ранеными. Тогда господин наш Гаральд сказал: «Раз мы не можем взять этот город силой, возьмем его хитростью» – и велел нам распустить слух, что он тяжко болен и лежит при смерти. Осажденным было хорошо видно со стен все, что происходит в нашем лагере. Мы расстелили на земле плащ, уложили на него Гаральда и начали плакать над ним и причитать. А потом, когда он подал знак, громко закричали: «Умер!» После этого мы вступили в переговоры с горожанами и попросили разрешения похоронить нашего господина в городе на освященной земле. Горожане тут же согласились на эту просьбу, и священники даже начали спорить между собой, при каком храме будет погребен Гаральд, справедливо полагая, что могила такого знаменитого воина привлечет большое количество паломников и принесет хорошие доходы. И вот мы уложили Гаральда в гроб, не забыв, впрочем, положить вместе с ним оружие, шестеро воинов подняли гроб на плечи, а остальные пошли следом, делая вид, что утирают слезы. Горожане открыли ворота, и мы вошли в город, где нас уже ожидали священники в полном облачении, готовые совершить погребальный обряд. Но тут, к изумлению и ужасу горожан, господин наш открыл глаза и с мечом в руках выпрыгнул из гроба. Мы тоже выхватили мечи, спрятанные под одеждой. Защитники города не ожидали нападения, поэтому одни из них были сразу же перебиты, другие сдались, и нам опять досталась богатая добыча.

Слушатели снова зашумели. Одни восхищались хитроумием Гаральда, другие – искусством рассказчика, который так занимательно о нем поведал.

– А правда ли, – спросил князь Ярослав, – какое-то время Гаральд служил византийскому императору?

– Правда, – ответил Холльдор, – император поставил его во главе одного из отрядов, а после того, как он одержал несколько блестящих побед и на суше, и на море, сделал предводителем всего войска, положив ему такое щедрое жалованье, какого не получал ни один полководец. Однако Гаральд вскоре покинул эту службу.

– Почему же? – спросил один из воевод. – Ведь быть предводителем войска – большая честь, особенно если получаешь при этом хорошее жалованье.

– Все это верно, – согласился скальд, – но случилось так, что жена императора, императрица Зоя, женщина уже не молодая, но еще очень красивая, воспылала страстью к нашему Гаральду и стала домогаться его любви. Он же ответил ей, что его сердце навеки отдано другой красавице.

Тут скальд замолчал и многозначительно посмотрел на Елизавету, а затем продолжал:

– Тогда оскорбленная императрица оклеветала Гаральда перед императором, сказав, что во время последнего похода он утаил часть добычи и вместо того, чтобы внести ее в казну, оставил себе. Император поверил и приказал бросить Гаральда в темницу, а вместе с ним ближайших его друзей и помощников – меня и еще одного человека, Ульва, сына Оспака. Местом нашего заточения стал бревенчатый поруб без окон и дверей с одним лишь отверстием в кровле. Нас спустили в поруб через это отверстие на веревке, и через него же один раз в день спускали краюху хлеба – одну на троих, и кувшин воды.

Однажды ночью был сильный ветер, и мы не могли уснуть. Из поруба было видно, как несутся по темному небу косматые облака, то открывая, то закрывая серебряный лик луны. Вдруг снаружи послышались шаги, и кто-то посветил вниз фонарем, а потом тихо спросил: «Господин Гаральд, ты не спишь?» Голос был женский, и Гаральд решил, что императрица вознамерилась возобновить свои домогательства. Но свет фонаря упал на лицо женщины, и мы увидели, что это не императрица, а неизвестная нам старуха весьма почтенного вида. «Сейчас я сброшу веревку, – сказала она, – и мои слуги вытащат вас на волю». Тут же вдоль стены спустился толстый канат, и через пять минут мы, все трое, стояли рядом с нашей спасительницей. «Кто ты, матушка, – спросил Гаральд. – И почему решила нам помочь?» «Несколько лет назад, – ответила старуха, – я тяжко занемогла, и все решили, что дни мои уже сочтены. Но однажды ночью во сне мне явился святой Олав, которого я всегда особенно почитала, простер надо мною руки – и наутро я проснулась здоровой. Прошлой же ночью он явился мне снова и повелел вызволить из заточения его младшего брата с друзьями, объяснив, где их найти. Я дождалась темноты, взяла двоих слуг покрепче, лестницу и веревку и, как вы видите, благополучно исполнила повеление святого».

Мы поблагодарили почтенную женщину и направились в казарму, где спали наши товарищи. Гаральд разбудил тех воинов, которые, как он знал, были наиболее ему преданы, и сказал им: «Друзья! Я навсегда покидаю императора. Кто готов уйти вместе со мной?» И воины, все как один, ответили: «Я!» «Тогда немедля отправляйтесь на пристань, спускайте на воду корабль и ждите меня. Я должен сделать еще одно дело».

Ждать нам пришлось недолго. Гаральд появился совсем скоро, на руках он нес женщину, с головой закутанную в шелковое покрывало. Гаральд со своей ношей поднялся на корабль, осторожно опустил женщину на скамью и откинул покрывало с ее лица. Это была Мария, племянница императрицы Зои, совсем еще юная девушка. Она была сильно напугана, дрожала и плакала. «Не бойся, – сказал ей Гаральд. – Мы не причиним тебе никакого зла. Но я должен был проучить твою тетку».

Гаральд приказал идти вдоль берега и причалить к ближайшему мысу, откуда легко было добраться до города. Там он высадил Марию и сказал: «Возвращайся во дворец и передай императрице, что при всем ее могуществе она не может распоряжаться судьбою Гаральда. Он не только ушел из темницы, в которую она его заключила, но и похитил ее племянницу, с которой мог бы сделать все, что ему заблагорассудится, но отпустил, не причинив никакой обиды».

После этого корабль наш, распустив паруса, ушел в открытое море.

– Клянусь, – воскликнул Ярослав, – это самая удивительная история, которую я когда-нибудь слышал. А Гаральд – удалец хоть куда!

И он приказал поднести скальду чарку меда. Скальд встал и почтительно выпил за здоровье князя, его семейства, бояр и дружины, а потом сказал:

– Счастлив рассказчик, который угодил своим рассказом слушателям, но еще счастливее певец, песня которого пришлась им по душе. На своем веку я сочинил немало разных песен, но сегодня спою вам не свою, а ту, которую сложил господин и друг мой Гаральд.

Холльдор взял в руки арфу, уверенно тронул струны, так что они ответили переливчатым звоном, и запел сильным, звучным голосом:

Голос Холльдора рокотал, подобно морскому прибою, взмывал ввысь, словно ветер в бурю, но вдруг буря унялась, и в наступившей тишине скальд пропел с бесконечной печалью:

Он пел долго, строфу за строфой, пел о чести и отваге, о битвах в широком поле и о морских сражениях, о кораблекрушениях и переходах через пустыню, и каждая строфа заканчивалась горестным рефреном:

Елизавета слушала, душа ее разрывалась от любви к Гаральду и гордости за него, и в мыслях она сказала отважном варягу: «Я не презираю тебя, Гаральд, а люблю и буду любить, пока глаза мои не закроются навеки!»

Прошло несколько лет. И вот однажды корабли Гаральда показались под стенами Киева. Увенчанный славой, добывший несметные богатства, он приехал, чтобы снова просить руки прекрасной Елизаветы.

О втором сватовстве Гаральда пели потом в былине:

Радостно вздрогнуло сердце Елизаветы, когда увидела она сходящего на берег Гаральда. Князь Ярослав принял его как дорогого гостя, и вскоре сыграли свадьбу. Дубовые столы ломились от угощения, рекой текли мед и пиво, гости величали новобрачных:

Гаральд стал собираться на родину. Много лет прошло с тех пор, как он покинул Норвегию, и о событиях, там происходящих, до него доходили лишь смутные слухи.

Норвежцы свергли датского короля, устав от его притеснений, и призвали на престол юного Магнуса, сына Олава. Вернувшись в Норвегию и став конунгом, Магнус начал мстить бывшим противникам своего отца, а поскольку таких было много, в стране росло недовольство.

Колт. Золото, перегородчатая эмаль, XII в.

Вероятно, Гаральд побоялся подвергать молодую жену опасностям назревающей усобицы. Во всяком случае, известно, что он уехал в Норвегию один.

Теперь пришел черед Елизаветы писать ему приветные письма и посылать подарки, чтобы он не забыл ее и не усомнился в ее любви.

Так в разлуке прошло еще несколько лет. Гаральд правил Норвегией вместе с Магнусом. Но однажды Магнусу приснился сон. Увидел он своего отца, святого Олава, который спросил: «Хочешь ли ты сейчас уйти со мною на небо, или останешься на земле, будешь жить долго и станешь великим конунгом, но совершишь в своей жизни столько злого, что путь на небо будет тебе закрыт навсегда?» Магнус ответил: «Решай сам, отец». Тогда святой Олав сказал: «Иди со мной». Проснувшись, Магнус рассказал свой сон приближенным, а вскоре заболел и умер.

Гаральд, став единовластным правителем Норвегии, смог наконец соединиться с Елизаветой.

В Норвегии Елизавету Ярославну называли Элисавой, она не раз упоминается в сагах. У Гаральда и Елизаветы одна за другой родились две дочери – Ингигерда и Мария.

Гаральд правил страной разумно и справедливо, но он был прежде всего воином. А воин, как говорили в то время, рожден не для долгой жизни, а для славных дел. И Гаральд задумал новый поход. Он решил покорить Англию.

В ночь перед началом похода воинам Гаральда снились недобрые сны. Один увидел злую троллиху, которая плясала и корчила рожи, другому приснились черные вороны, облепившие корабль, третьему – огромные волки, пожирающие людей.

Но Гаральд не внял предостережениям. Он был настолько уверен в своей удаче, доселе ему не изменявшей, что взял в поход Елизавету с дочерьми.

Гаральд Смелый. Скульптура в ратуше в Осло

Через несколько дней корабли Гаральда достигли берегов Англии. Гаральд высадил Елизавету и дочерей на маленьком островке, а сам двинулся дальше, навстречу английскому войску.

Битва произошла близ города Йорка. Когда оба войска стояли друг против друга, конь Гаральда споткнулся. Увидев это, английский король сказал:

– Норвежский конунг – сильный воин, но сегодня удача отвернулась от него.

И это оказалось правдой. Гаральд выстроил свои полки в боевом порядке, велев плотно сомкнуть щиты. Англичане стремительно атаковали, однако не смогли разбить строй и откатились назад. Норвежцы с воинственным кличем пошли в наступление, но при этом стена из щитов распалась, и англичане начали нападать со всех сторон. Гаральд впал в неистовство. Он вырвался вперед, круша все на своем пути, его меч сверкал, подобно молнии, и с каждым взмахом кто-нибудь из английских воинов падал на землю. Англичане уже были готовы обратиться в бегство, но тут стрела, пущенная из английского лука, сразила Гаральда насмерть. Норвежские воины, видя гибель своего конунга, дрогнули, смешались – и были разбиты.

В великой тревоге, полная тяжелых предчувствий, ждала Елизавета вестей об исходе битвы. Предание утверждает, что в тот самый момент, когда был убит Гаральд, его младшая – любимая – дочь Мария неожиданно вскрикнула – и умерла.

С уцелевшими остатками войска, под черными парусами, отплывала от берегов Англии Елизавета Ярославна, оплакивая две смерти и увозя два гроба.

Что стало с Елизаветою дальше – доподлинно неизвестно. По одним сведениям, она вскоре умерла, по другим – вышла замуж за датского короля Свена.

Но вот уже много веков неизменно трогает душу и волнует воображение история гордой красавицы и храброго воина, история, где, по словам поэта Николая Александровича Львова – одного из переводчиков знаменитой «Песни Гаральда» на русский язык, «соединились любовь с воинской добродетелью».

При Ярославе Мудром значительно расширились и укрепились международные связи Руси с европейскими странами, в том числе при помощи династических браков. Его сыновья были женаты на иноземных принцессах: Изяслав – на польской, Святослав – на немецкой, Всеволод – на греческой, а дочери вышли замуж за королей: Елизавета – за норвежского, Анна – за французского, Анастасия – за венгерского.

Порядок старшинства дочерей Ярослава неизвестен, и разные авторы достаточно произвольно называют и Елизавету, и Анну, и Анастасию то старшей, то средней, то младшей из сестер. Среди фресок в храме Софии Киевской сохранилось частичное изображение семьи Ярослава Мудрого, по одной версии – жены и трех дочерей, по другой – дочерей и маленького сына. За Елизавету по традиции принимают или первую, или третью фигуру: первую – если предположить, что Елизавета была старшей дочерью, третью – исходя из того, что на шее у нее изображено украшение, а в оригинале «Песни Гаральда» Елизавета называется «девушкой с золотою гривной».

Елизавета Ярославна родилась в середине 1020-х годов (точная дата неизвестна), и в 1031 году, когда, по устоявшемуся мнению, произошла ее первая встреча с Гаральдом, была еще ребенком, так что одни исследователи ставят под сомнение дату его первого сватовства, другие – всю романтическую историю их любви, однако «Песнь Гаральда», едва ли не единственный образец древнескандинавской поэзии с элементами любовной лирики, говорит сама за себя.

О Елизавете в скандинавских сагах (в них она называется Эллисив) содержатся лишь отдельные упоминания, о Гаральде же сообщается много ярких и живописных подробностей.

Гаральд III (сейчас чаще пишут Харальд), король Норвегии, вошел в историю под именем Гаральда Смелого, или Гаральда Сурового. Его внешность описывается так: «Был он высок, статен, имел светлые волосы, бороду и длинные усы. Одна его бровь была немного выше другой». В пространной «Саге о Гаральде Суровом» подробно рассказывается о его многочисленных подвигах и приключениях. Гаральд был типичным королем-викингом – воином, ищущим славы и богатства в чужих краях. День его гибели – 25 сентября 1066 года – историки официально считают датой конца эпохи викингов.

Одним из немаловажных достоинств Гаральда, отмечаемых авторами всех саг, было умение слагать стихи, которое приравнивалось тогда к воинской доблести. Известно, что к поэтическому творчеству Гаральд относился серьезно, тщательно подыскивал образы, выбирал созвучия. Так, в одной из саг рассказывается, что в день своей последней битвы он сочинил вису, но тут же сказал: «Это было плохо сочинено, придется сочинить получше» – и выдал другой вариант, более изощренный по форме.

«Песнь Гаральда» состояла из шестнадцати строф, из которых сохранилось только пять. На русский язык ее переводили многие поэты: Н.А. Львов, И. Богданович, К.Н. Батюшков, С.В. Петров и другие, всего известно около полутора десятков переводов.

Благодаря этой «Песни» и сохранился в истории поэтический образ прекрасной Елизаветы Ярославны.