Самое раннее систематическое изложение японских мифов содержится в сочинении VIII века «Кодзики» — «Записи о делах древности».
Японский пантеон очень обширен. Мифы утверждают, что существует «восемь миллионов», то есть бесчисленное множество, богов.
В отличие от большинства мифологических систем в японской мифологии нет понятия первоначального хаоса, и земля существует с самого начала, но пребывает в воде в полужидком состоянии, напоминая медузу. Первые божества появились сами собой и не имели никакого облика, «не дали себя увидеть». От этих абстрактных богов родились бог Идзанаки и богиня Идзанами. Они были уже антропоморфны, их имена, предположительно, означают «первый мужчина» и «первая женщина».
Идзанаки и Идзанами поднялись на мост, перекинутый через небесный поток, и стали копьем размешивать мировые воды. От этого земля загустела, — и появился остров. Идзанаки и Идзанами поселились на нем, вступили в брак и породили Восемь островов — Японию, а потом богов — покровителей различных природных явлений. Последним явился бог огня Кагуцути. Он вырвался из чрева Идзанами в виде пламени, отчего ее тело обуглилось и она умерла.
Идзанами сошла в царство мертвых — Страну Желтого источника и стала там владычицей.
Идзанаки отправился следом за женой, надеясь вернуть ее на землю, но его глазам предстало страшное зрелище: из всех частей почерневшего тела Идзанами ежеминутно рождались сонмы злобных демонов. Идзанаки в ужасе бежал прочь, но Идзанами, оскорбленная его испугом, пустилась за ним в погоню во главе порожденных ею демонов.
Идзанаки бросил за спину гребень, превратившийся в бамбуковый лес, затем шапку, ставшую зарослями винограда. Эти препятствия задержали преследователей, и Идзанаки выбрался из царства мертвых. Он объявил Идзанами, что отныне расторгает их брак.
Идзанами сказала: «Мой любезный супруг, если ты соизволишь так поступить, я задушу в один день тысячу человек из этой людской поросли в твоей стране. (Откуда взялась на земле «людская поросль» — в мифах не говорится.) Идзанаки ответил: «Моя любезная супруга, если ты изволишь так поступить, я сооружу в один день тысячу пятьсот домиков для рожениц в моей стране».
Таким образом Идзанами становится темным началом, враждебным людям, а Идзанаки — светлым.
Вернувшись из царства мертвых, Идзанаки совершил обряд очищения, омывшись водой, из которой затем родилось множество новых богов, в том числе из воды, омывшей его левый глаз — богиня солнца Аматэрасу, из воды, омывшей правый глаз — бог луны Цукиеми, из воды, омывшей нос — бог ветра и водной стихии Сусаноо. Идзанаки разделил между этими тремя божествами всю Вселенную. Но Сусаноо, недовольный разделом, стал бесчинствовать во владениях своей сестры, богини Аматэрасу. Он разрушил ограду ее рисовых полей, вытоптал огород, снес крышу с ткацкой мастерской. Рассерженная богиня солнца удалилась в небесную пещеру. Мир погрузился в холод и мрак.
Боги умоляли ее вернуться, они принесли ко входу в пещеру священное зеркало, магическое ожерелье и чудесную птицу, поющую по утрам — петуха, но богиня отказалась даже взглянуть на приношения.
Тогда боги зажгли факелы и при их свете стали исполнять священные песни и пляски. Одна из богинь, Амэ-но-Удзумэ, вскочила на перевернутый медный котел и начала плясать на нем — медь гудела под ее ногами. Увлекшись пляской, богиня сбросила с себя одежду. Это зрелище показалось богам настолько потешным, что они громко расхохотались. Аматэрасу стало любопытно, отчего они так веселятся, и она выглянула из пещеры. Бог Амэ-но Тадзикарао схватил ее за руку — и вытащил наружу. Солнце вновь засияло на небе.
А Сусаноо боги изгнали на землю. На земле он победил восьмиголового и восьмихвостового змея и женился на девушке, которую этот змей собирался пожрать.
Один из потомков Сусаноо, О-Куни Нуси, что означает «бог-хозяин большой страны», взрастил на земле деревья и травы, научил людей исцелять недуги и защищаться от несчастий.
Затем О-Куни Нуси передал власть над землей потомку богини солнца Аматэрасу — богу Ниниги.
Праправнук Ниниги — Дзимму был смертным человеком, и стал первым японским императором.
Мифология занимала значительное место в японской культуре. Мифологические образы получили дальнейшее развитие в народных легендах, многие из которых впоследствии послужили основой для произведений классической японской литературы.
29. УРАСИМА И ЧЕРЕПАХА
Легенда о рыбаке Урасиме, побывавшем на дне моря, очень популярна в Японии.
Подводное царство — «Ватацуми-но куни» — в японской мифологии является одним из воплощений «иного мира», противоположного миру людей. В подводном царстве одновременно сосуществуют все четыре времени года, и само время течет иначе, чем на земле По законам мифологии, человек, переступивший границу двух миров, нарушает равновесие между ними и уже не может вернуться в свой прежний мир.
Легенду об Урасиме иногда называют мифом, иногда — сказкой, хотя мифологическое начало в ней преобладает.
Время возникновения этой легенды неизвестно, но есть указание на то, что в VIII веке, когда на ее сюжет была написана стихотворная баллада, включенная в сборник «Манесю», саму легенду уже считали очень древней. В давние времена жил на берегу моря молодой рыбак Урасима.
Однажды под вечер он возвращался домой с хорошим уловом и увидел, что мальчишки поймали черепаху и гоняют ее по песку, подстегивая прутом.
Рыбак пожалел черепаху, отобрал ее у мальчишек и отпустил в море.
На другой день Урасима, как обычно, отправился ловить рыбу Только вышел он на лодке в море, как из воды показалась спасенная им вчера черепаха и сказала: «Спасибо тебе, Урасима, за то, что избавил меня от верной гибели. Знай, я не простая черепаха, а любимая служанка и подруга морской царевны, прекрасной Отохимэ. Моя госпожа прислала меня за тобой, она хочет сама поблагодарить тебя за твою доброту ко мне».
Урасима сел на спину черепахи, и они спустились в подводное царство.
Там Урасиму встретили морские жители — рыбы, креветки и черепахи, почтительно ему поклонились и проводили в подводный дворец, построенный из жемчужин и украшенный кораллами. Во дворце его ждала морская царевна, прекрасная Ото-химэ.
Царевна поблагодарила рыбака за спасение ее любимой служанки и подруги и попросила быть гостем в подводном царстве.
В честь Урасимы устроили веселый пир, а потом Ото-химэ повела его в свой сад, где были собраны все диковины подводного мира. Там росли волшебные травы, цвели неведомые на земле цветы, мерцали жемчужины и сияли драгоценные камни.
На восточный стороне сада царила весна, расцветали вишни и сливы, пел соловей. На южной — было лето, деревья шелестели зеленой листвой, в траве стрекотали цикады. На западе цвели осенние хризантемы и падали золотые кленовые листья; на севере черные ветви деревьев и кустов сгибались под тяжестью снега, а ручьи были скованы прозрачным льдом.
Целый день любовался Урасима подводными чудесами, а к вечеру начал собираться домой. Нэцкэ из слоновой кости Х1Хв.
Опечалилась прекрасная Ото-химэ и стала просить Урасиму не покидать подземного царства, а остаться в нем навсегда. Но Урасима сказал: «В твоем царстве очень красиво, царевна, но мой дом — на земле. Я должен ловить рыбу и кормить своих старых родителей».
Тогда царевна подарила Урасиме шкатулку, украшенную драгоценной яшмой, но не велела ее открывать, иначе случится большая беда.
Поблагодарил Урасима царевну, и черепаха вынесла его на берег.
Пришел рыбак домой, а дома его встречают незнакомые люди. Удивился Урасима, стал спрашивать, кто они такие и куда подевались его родители.
Люди сначала не могли взять в толк, о чем он говорит, а потом вспомнили, что слыхали от дедов о молодом рыбаке, жившем здесь семьсот лет тому назад, который пошел однажды ловить рыбу, да так и не вернулся.
И тогда понял Урасима, что провел в подземном царстве не один день, как ему казалось, а семь столетий.
Урасима пошел на берег моря и сел на прибрежном песке, не зная, что же ему теперь делать.
Он вспомнил о шкатулке, которую ему подарила царевна. Урасима подумал: «Какая еще беда может со мною случиться?» — и открыл крышку.
Из шкатулки вылетело прозрачное облако — и коснулось лица Урасимы. Сразу же прошли мимо него семь веков, из юноши он превратился в дряхлого старца, и душа покинула его тело.
30. ЛУННАЯ ДЕВА
Поэтическая история о Лунной деве, попавшей на землю, но затем вынужденной вернуться в свое лунное царство, корнями уходит в древние мифы. Однако известна она, главным образом, из «Повести о старике Такэтори», написанной в первой половине IX века.
До начала IX века в Японии не существовало собственной письменности — японцы пользовались китайскими иероглифами. Первым литературным прозаическим произведением, написанным японскими иероглифами, стала «Повесть о старике Такэтори», в основе которой — древняя легенда.
Эта повесть, как и сама легенда, пользовалась в Японии огромной популярностью. Водном из романов ХI века герои беседуют о литературе и, в частности, говорят: «Мы признаем, что с того времени, когда была создана «Повесть о старике Такэтори», сменилось столько людских поколений, сколько было коленьев в чудесном бамбуке, из которого родилась Кагуя-химэ. Но пусть это старинное сказание — древний ствол, не дающий новых ростков, оно словно переносит нас в век богов, так пленяет нас своей возвышенной душой ее героиня — Лунная дева Кагуя-химэ».
В полнолуние гуляла дочь Лунного царя по лунному саду, оступилась и упала на землю, в густые заросли молодого бамбука. Лунная царевна была ростом меньше рисового зернышка — она попала в полый бамбуковый стебель и осталась там до утра.
Утром пришел в рощу старик-крестьянин по имени Такэтори. Он жил в ближайшей деревне и кормился тем, что плел на продажу корзины из бамбука. Нарезал старик Такэтори бамбуковых стеблей, отнес их домой и, усевшись на пороге своей хижины, принялся за обычную работу.
Взял Такэтори один бамбуковый стебель и только хотел его согнуть, как услышал нежный голосок: «Приветствую тебя, почтенный Такэтори!» Огляделся старик по сторонам — никого не увидел. Заглянул в бамбуковый стебель — и увидел крохотную девушку. Выбралась девушка из бамбукового стебля, учтиво поклонилась Такэтори и сказала: «Верно, суждено мне стать твоей дочерью».
С того дня поселилась Лунная царевна в хижине старого Такэтори.
Прошло немного времени — царевна подросла и стала ростом с обычную девушку. Необычной была только ее светлая красота. Старик назвал свою приемную дочь Наётакэ-но Кагуя-химэ, что значит «Светлая дева, стройная, как бамбук».
Слава о ее красоте разнеслась по всей округе, и к прекрасной Кагуя-химэ стали свататься женихи. Однако красавица объявила, что не хочет выходить замуж.
Женихи смирились с отказом, и лишь трое из них — самые знатные — два принца, один по имени Исицукури, другой — Курамоти и министр Абэ-но Ми-мурадзи продолжали настаивать на своем сватовстве.
Тогда Кагуя-химэ сказала им: «Я выйду замуж за того из вас, кто выполнит трудную задачу и тем самым докажет свою любовь ко мне».
Принца Исицукури она попросила привезти из далекой Индии с Черной горы чашу для подаяний, с которой ходил сам Будда; принца Курамоти — добыть золотую ветку с жемчужными листьями и ягодами с дерева, растущего на священной горе Хорай; министра Абэ-но Мимурадзи — отыскать в Китае платье, сотканное из шерсти огненной крысы.
Опечалились женихи, невыполнимыми показались им задачи прекрасной Кагуя-химэ, но, подумав, каждый из них решил пойти на хитрость.
Принц Исицукури выждал время, потребное для путешествия в Индию, купил красивую чашу, положил ее в мешочек из парчи, привязал к ветке с искусственными цветами и послал Кагуя-химэ. Посмотрела красавица на чашу и сразу догадалась, что это не та, о которой она просила: чаша Будды должна была светиться, как светлячок.
Кагуя-химэ вернула чашу принцу Исицукури и послала ему такие стихи:
Принц Курамоти снарядил корабль и сделал вид, что отправляется в плаванье к священной горе Хорай, но через три дня тайно вернулся и заказал самому искусному златокузнецу золотую ветку с жемчужными листьями и ягодами.
Когда ветка была готова, Курамоти уложил ее в дорожный сундук, оделся в дорожное платье, чтобы все думали, что он только что вернулся из далекого путешествия, и отправился к Кагуя-химэ.
Увидала красавица чудесную ветку, и сердце ее чуть не разорвалосьот горя: неужели придется ей выйти замуж за принца Курамоти?
Но тут появился златокузнец со своими подмастерьями и сказал принцу: «Господин! Ты заказал нам ветку с жемчужными листьями и ягодами. Мы исполнили работу, а ты нам не заплатил. Мы хотим получить обещанную тобою плату!» Принц Курамоти едва не сгорел со стыда, а Кагуя-химэ вернула ему ветку и сказала:
А министр Абэ-но Мимурадзи написал письмо знакомому китайскому торговцу, чтобы тот за любые деньги купил и прислал ему красивое платье с огненным отливом.
Вскоре торговец прислал Абэ-но Мимурадзи платье, какое он просил.
Абэ-но Мимурадзи уложил платье в драгоценный ларец и послал Кагуя-химэ. Девушка сказала: «Если это платье и впрямь соткано из шерсти огненной крысы, оно не сгорит в огне», и бросила его в пламя очага. Платье вспыхнуло и сгорело дотла.
Кагуя-химэ отослала министру Абэ-но Мимурадзи обратно ларец, вложив в него листок со стихами:
Так Кагуя-химэ избавилась от нежеланных женихов.
Но вскоре о ее несравненной красоте прослышал сам молодой император. Он пожелал взглянуть на красавицу и послал за ней придворных дам. Но Кагуя-химэ отказалась явиться к императорскому двору.
Тогда император сам отправился в хижину старого Такэтори. Едва он вошел, Кагуя- химэ проворно закрыла лицо рукавом, но император успел увидеть ее и полюбил с первого взгляда, а она полюбила его.
Император стал просить красавицу стать его женой, но Кагуя-химэ ответила: «О, если бы я родилась здесь, на земле! Но я — существо иного мира и не могу быть женой человека».
Опечаленный вернулся молодой император во дворец. С того дня прекраснейшие из женщин потеряли в его глазах свою прелесть. Он грезил о прекрасной Кагуя-химэ, наблюдал, как одно время года сменяется другим, и сочинял печальные стихи.
Между тем Лунный царь давно искал свою пропавшую дочь. Наконец, он нашел Кагуя- химэ и послал за ней своих слуг.
Горько заплакала Кагуя-химэ и стала просить: «О, позвольте мне остаться здесь еще хотя бы на один год, на один короткий год! Позвольте побыть еще немного с моим добрым названным отцом!» Но посланцы Лунного царя сказали: «Нельзя, царевна! Мы принесли тебе кимоно из перьев белой птицы, надень его — и ты позабудешь все, что привязывает тебя к земле. А еще мы принесли тебе напиток бессмертия, выпей его — и ты станешь бессмертной, какой была прежде, до того, как попала к людям».
Лунная царевна со слезами попрощалась со старым Такэтори. Потом она сказала: «Подождите еще немного! Я должна написать прощальные слова одному человеку, прежде чем позабуду все, что привязывает меня к земле».
Она взяла кисть и написала стихи:
Окончив писать, Кагуя-химэ отпила половину напитка бессмертия, а вторую половину и прощальные стихи велела отослать молодому императору.
Затем она сбросила свое земное платье, накинула на себя кимоно из перьев белой птицы и, освободившись от всего земного, покинула землю и улетела в Лунную страну.
А молодой император, прочитав прощальное послание Кагуя-химэ и получив ее последний дар, написал такие стихи:
Листок со своими стихами он прикрепил к сосуду с напитком бессмертия, поднялся на самую высокую в Японии горную вершину, чтобы быть поближе к небу, и поджег чудесный напиток.
Ярким пламенем вспыхнули стихи молодого императора, легким дымом улетели к той, для которой были написаны.
А напиток бессмертия с тех пор неугасимым огнем горит на горной вершине, и эту гору стали называть Фудзи, что значит «Гора бессмертия».