В начале декабря 2013 года гражданин Великобритании, допустим Микаэль, находясь на территории моего города, изготавливал материалы с порнографическими изображениями несовершеннолетних, не достигших четырнадцатилетнего возраста.

Да-да, вы не ослышались, в нашем маленьком городишке с населением в 400 000 человек есть и такие преступления, это вам не картошку воровать на чужой даче.

А дело было так. Тридцатипятилетняя женщина одна воспитывала тринадцатилетнюю дочь. Семья была не очень-то материально обеспеченной: мать трудилась в парикмахерской техничкой, дочь училась в школе в средних классах, а горе-папа алименты вовремя не платил. Жили они вдвоем в частном доме, мама старалась сделать все, чтобы дочь не чувствовала себя изгоем среди одноклассников. Она пыталась одевать свое чадо по моде, пусть недорого, но и не вещами из старого сундука. Совсем позабыв о себе, растрепанная и лохматая, вечно не догоняющая, что происходит вокруг, Наташа работала только на свою единственную дочь. Надо прокормить и одеть, плюс оплатить коммунальные услуги, на большее она не тянула, на себя у нее вообще не хватало. Итак, доча была предоставлена себе сама. Она не была похожа на свою вечно тупящую замухрышку-мать, видимо, пошла в отца. Мама была рыжей, что ли, высокой и бесформенной, я бы сказала, швабра, но нельзя так выражаться, если бы моя мама услышала, что я кого-то оскорбила, она бы непременно расстроилась, так что…

Наталья не была красавицей — блеклая, светлые ресницы, светлые брови, кожа на лице почему-то красная, опять же, эти рыжие волосы, руки не очень впечатляли — но не Тила. Тила выглядела как актриса: взгляд воркующий и пленяющий, она была темненькой и напоминала мне молодую и беззаботную француженку. Девочке было всего 13 лет, но как она себя вела, это нужно было видеть. Конечно, проскальзывали ее детские неуместные шутки, которые возвращали к осознанию, что она еще ребенок, но все остальное говорило, что она уже девушка. Ее темные, вьющиеся от природы волосы до плеч, она, наверное, и понятия не имела, что на похожую прическу известный модельер мог бы полдня потратить, чтобы добиться такого результата, а ее волос сам по себе так лежал и не требовал каких-либо усилий. Ее огромные черные глаза с длиннющими ресницами, голливудская улыбка и милые ямочки на щеках — все то, чем она любила спекулировать. Тила умела кокетничать. Пока она стояла у нас в коридоре, привлекла внимание дюжины полицейских. Сама по себе девочка была тоненькой, и шея тоненькая и нежная, как у лебедя. Ровные ноги, длинные пальцы на руках и утонченные кисти, ей бы родиться во времена Болконского или сняться в фильме «Гордость и предубеждение», чтобы реализовать себя по назначению. Видимо, она все это понимала и поэтому вела себя не по возрасту, в общем, так, как ей хотелось. Если честно, я подумала бы, что ей примерно 17 лет, не меньше и не больше, что она просто мелкая физически. Так смело можно было попасть какому-нибудь парню, не знай он ее истинный возраст.

Но все по порядку. В один из зимних вечеров у мамы закончились средства на сотовом телефоне, и она решила взять телефон дочери, чтобы позвонить. В этот момент обнаружила всплывшее на экране смс-сообщение с текстом: «Я уже в гостинице, жду тебя». Мать сначала ничего не поняла и стала звать дочь, та попыталась отобрать свой телефон, однако мать все-таки настояла на том, чтобы прочесть переписку. Открыв историю, Наталья испытала шок, она увидела тексты от мужчины: тот присылал признания в любви, причем на фото был взрослый мужчина, некрасивый, лысый, ну-у, по словам мамы. Первое, что она сделала, срочно позвонила в полицию, сообщив, что к ее малолетней дочери домогаются. Дочь на время выбежала на улицу, но вернулась очень быстро, уже со спокойным выражением лица. К этому времени к дому подъехал наряд полиции. Они стали выяснять обстоятельства по делу, после чего все проехали к гостинице, в которой жил наш иностранец. Гостиница была очень дорогой, поэтому пройти в номер без проблем не получилось. Администратор всяческим образом закрывала проход к номеру Микаэля и просила дождаться руководителя, но наши шли напролом и не зря.

Пока они поднимались к нему с понятыми и видеосъемкой, Микаэль успел засунуть все флеш-карты в микроволновую печь и включить ее, отчего та загорелась. Также он успел в наполненную водой раковину положить свой дорогущий заграничный макбук. В панике Микаэль не знал, как избавиться от своих гаджетов и, пока наши выбивали дверь, решил поджечь компьютер. Но он же был мокрым, как бы он начал гореть? Вот наши выбили дверь, и Микаэль притворился, что вообще не понимает русского языка, мол, будет разговаривать только в присутствии консула Великобритании. Что? Откуда у нас такие люди? Ба-а-а гонючий, жалко, что в книге нельзя материться. Он прикинулся, что не знает нашу малолетнюю красавицу Тилу и еще потребовал адвоката.

Осмотр номера занял не такое большое количество времени. Проводила осмотр помещения не я, а одна бестолочь, да-да, учитывая, что она растеряла и не приняла во внимание множество улик, ее после этого только бестолочью и можно назвать. Естественно, у гражданина королевства будет самый лучший адвокат, который в мгновение ока все разрешит за очень приличный гонорар. И как вы думаете, кому утром в итоге поручили дело? Конечно мне!

И снова жаль, что нельзя материться, иначе по-другому я не смогу описать чувства, что испытала в тот момент, так как на моей шее уже висело несколько тяжких преступлений. Дело возбудили и сразу объявили делом государственной важности, то есть нужно было докладываться каждые пять минут и абсолютно всем, разве что кроме вахтера. Когда обвиняемый пришел в мой кабинет с адвокатом и переводчиком, я решила сначала просто побеседовать, но на каждый вопрос он отвечал: «Я глубоко верующий христианин, я… и т. д.». Тогда я спросила переводчика, почему он все время повторяет одно и то же, а тот сказал, что он католик и надеется на Бога, верит, что Бог волшебным образом убережет его от нас, негодяев полицейских, по его предположениям, — каннибалов. «Очень смешно», — ответила я переводчику и взглядом дала понять, что шуточка не удалась, на что переводчик пожал плечами и сказал, что не знает, зачем тот все время твердит о христианстве. Ладно, Микаэль стал при допросе доказывать, что Тилу не знает, кто писал с его телефона смс, не знает и т. д., однако до того как его пригласили сюда, я уже поговорила с Тилой на эту тему, и она мне рассказала эту занимательную историю.

Зима. А в нашем городе зимы очень красивые: всегда много снега, особенно на деревьях, они, можно сказать, повсюду, и кажется, будто ты в сказке. В один из будних дней Тила гуляла с подругой после занятий в центре города, они дурачились и фотографировались на свои сотовые телефоны среди нескольких берез (если честно, мне тоже нравится эта аллея, но у меня никогда не было времени посидеть там на лавочке и помечтать о чем-либо, не торопясь). Их заметил мужчина европейской внешности с фотоаппаратом наперевес, он подошел и на ломанном русском поздоровался, начиная завязывать с ними беседу, а девочкам стало интересно пообщаться с иностранцем. Он сфотографировал их и стал вешать на уши лапшу о том, что является модным дизайнером-модельером. Рассказывал, что знает все о моде и топ-моделях, сказал, что у него своя студия в Англии, а к нам приехал, чтобы набрать девочек для показов мод и т. д. Наши девочки поверили. Рядом с Тилой была Виктория, ей тоже 13, но она отличалась, нельзя, конечно, так говорить, громадными размерами. Вика была физически хорошо развитой, но глупой. Она росла не в своей семье, ее воспитывала тетя с мужем и два двоюродных старших брата, как я поняла позднее. Отец создал другую семью, а родная мать отказалась от нее и куда-то свалила. Вернемся к этой троице, иначе я уйду не по теме, рассказывая, какими могут быть родители, и где им гореть. Он предложил как-нибудь встретиться, сказал, что покажет работы с известными моделями, а может, даже и их пофотографирует. Виктория скептически отреагировала на предложение, возможно, из-за своей внешности комплексовала, но Тила охотно согласилась, обменявшись номерами с Микаэлем.

Проходит не так много времени, и Тила уже в номере Микаэля, ест и пьет все что пожелает, при этом он действительно показал ей несколько фотографий девушек, утверждая, что они супермодели. Тила попозировала ему на фотоаппарат. После нескольких таких встреч она сама не заметила, как разделась за десять тысяч рублей. Каждый раз, когда девочка приходила, он показывал ей обнаженные женские тела и восхищенно говорил, как это красиво. Она сначала снялась без бюстгальтера, а потом уже и не заметила, как трусики с себя стянула. Когда ему стало мало, он попросил привести к нему еще девочек-школьниц, которым, возможно, нужны деньги. Тила, зная к кому обратиться, конечно же, привела своих школьных подруг, двух азиаток. Они были старше ее на два года и внешне были помощнее нашей красотки. Также Тила все-таки уговорила Викторию хотя бы пофотографироваться в одежде. Знаете что, я видела эти фото, это был кошмар. Там тысяча с лишним фотографий голых школьниц, они были то полностью обнаженные, то в развратном белье, которое он с собой привез. Это были трусики с дыркой на самом интересном месте, было и прозрачное боди с вырезами для груди и паха, в наших магазинах такого не встретишь. А еще я заметила, что для каждой он приберег индивидуальное белье и аксессуары. Меня беспокоило, почему не давал им всем одну и ту же вещь, все равно они приходили все по отдельности. Шеф отмахнулся, сказав: «Давай быстрее закрой его и сдай в суд, иначе в отделе так и будет толпиться все руководство и журналюги».

Не знаю почему, но я стала копать и думать о вещах, которые он провез через границу, ведь там были не только труселя, но и футболки, и маечки с Микки Маусиками и другими персонажами мультфильмов. Я достала из упаковки вещественных доказательств, изъятых в ходе осмотра места происшествия, его два сотовых телефона, один из них айфон, второй «Самсунг». Он отказался вводить пароли, и мне пришлось прибегнуть к помощи специалистов. О Боже, что я увидела, миксер мне в глаза! Зачем я прочла его смс, зачем я открыла галерею фото. По изучению сотового телефона я поняла, что Микаэль инженер по прокладке нефтепровода и трудится в нашем городке в самой солидной нефтяной организации, а мне он сказал, что приехал просто так, ненадолго. Затем я прочла переписки с его женой и коллегами, и какими-то другими неизвестными мне лицами. Из переписки с женой было понятно, что у него есть пятилетняя дочь. Я видела фото и жены, и дочи — очень красивые фотографии, жена похожа на Клаудию Шифер.

С семьей разобрались, переходим к коллегам, и тут начинается самое интересное. Он гей. Что мы имеем: гей, который не владеет русским языком и пользуется мобильным переводчиком, а также носит при себе разговорник. Когда я начала читать сообщения, мне стало плохо. Он описывал проведенные ночи со своим коллегой, описывал, как ему было хорошо, и просил, чтобы тот нашел третьего. Что? Здесь у меня только нецензурная брань, других слов я не подберу. Он хотел быть посередине, чтобы ласкать своим языком кукурузу одного парня, а в это время к нему сзади пристроился бы другой парень. Как я поняла, наш фотограф любил и в хвост и в гриву. Я, конечно, осознаю, что выразилась не совсем корректно, но это самое безобидное, что могу написать, потому что дальше было еще хлеще: он описывал, как умеет и говорил, что хотел бы провести выходные именно так. Читая все это, я ногами била об пол и визжала, мне даже показалось, что я сошла с ума. Вообще, это, конечно, не мое собачье дело, но какой же он гадина и скотина. Утром мне каждые три минуты говорил, что христианин, как он может? Глубоко верующий человек думать о таких вещах и тем более сотворять их? Скотина. Ладно, захожу в другое сообщение Ватсап и что вижу? Видео. Неприличное видео? Не-е-е-ет, так это не назовешь. Видео обнаженного, рыжего во всех местах мужчины, не совсем молодого по возрасту. Он голый перед зеркалом, одной рукой снимает на камеру телефона, а второй рукой играет со своей мерзкой мини-кукурузой, которую еле видно из-за растительности, и при благополучном окончании говорит, что любит Микаэля. Чего? У того есть жена и дочь, что вообще происходит? Почему он его любит? Я не знала, что делать, правда. Я пошла к шефу и все показала, а зря. Через 10 минут каждый работник нашего огромного отдела уже стоял возле моего кабинета с просьбой показать видео и переписки. Пришлось ругаться. Ну своим-то я показала, иначе они вынесли бы мою дверь и выкрали сейф, чтобы посмотреть, что там такое. В общем, мы поняли, что они любовники, наш Микаэль и тот рыжий некрасивый старый мужик. А как быть с изменой? Микаэль то ли жене изменил с рыжим, то ли рыжему с коллегой. Даже и не знаю, кому изменил, и кому из них будет больнее, если узнают, как он развлекается. Фу, гадость.

Итак, мне было противно, учитывая, что я видела одного человека перед собой, который божился и клялся, что ничего такого не делал, и после увидеть его с другой стороны — с темной. Мне было не по себе. В ходе расследования уголовного дела был изъят компьютер. Этот компьютер он сначала утопил в воде, а затем пытался его поджечь. Мне пришлось подключить всех известных специалистов и хакеров, чтобы они смогли восстановить то, что там внутри. И как вы думаете, что я там увидела? Там было множество фотографий самых разных голых женщин. Там были и взрослые женщины, там были и малолетние девушки, и красивые, и страшные, неважно, видимо, он не смотрел на внешность, на возраст, на национальность. Ему было все равно, главное — крупным планом выделить интимные места.

Мы восстановили все до последней фотографии и все отправили на экспертизу с постановкой вопроса, являются ли данные снимки порнографическим изображением. Среди девушек на фото были и те, которых мы не знали, но должны были идентифицировать, распознать личности. О взрослых женщинах не шло и речи, нам все равно, они вправе делать с собой и со своими снимками все что угодно. Дело касалось только несовершеннолетних, так как наш закон запрещает подобные снимки с их участием. Были девочки, о которых мы не знали ничего: ни в каком они городе, ни сколько им лет, ни как их зовут. Мы понимали, что Микаэль находился в нашей стране, но где именно он их наснимал — не знали. Обвиняемый отказывался давать какие-либо показания, утверждая, что он ни в чем не виноват, и доказывая, что глубоко верующий человек. Однако пробив по базе и узнав, что он работал в известных американских нефтяных компаниях, находившихся в нашей стране, я стала отправлять туда запросы, просила уточнить, в какое время он работал, где проживал на тот момент.

Я посетила одну из компаний в нашем городе, затем выехала в командировку в соседний город. Во всех офисах меня просто игнорировали. Прокурорские санкции на просмотр его рабочего стола, на просмотр компьютера, за которым он работал, считали филькиной грамотой, им было плевать на документы. Все препятствовали предварительному следствию по данному уголовному делу. Я билась как рыба об лед и не могла ничего поделать. Это республиканский уровень, я была как маленькая блоха на огромной собаке — это называется система. Однако все-таки добравшись до руководителя американской компании, я пригрозила, что натравлю на них журналистов, опубликую те снимки и укажу, что они принадлежат именно их работнику. Пригрозила, что расскажу, чем их компания в действительности занимается, то есть не только поглощает всю нашу нефть за гроши, но еще и совершает растления, тем самым угрожая нашей нравственности. И конечно, это все вызовет серьезный общественный резонанс. Видели бы вы меня, я была сама категоричность, с которой было опасно находиться рядом, я метала искры во все стороны. Как вы думаете, насколько сильно этот руководитель испугался? — Он моментально вызвал сотрудников безопасности, и те проводили меня к компьютеру, за которым работал Микаэль. Также на него дали положительную характеристику. Микаэль был на хорошем счету как работник, как специалист, как инженер, но никто не знал о его потаенной жизни, кроме тех коллег, что так же с ним развлекались по ночам. Ну, в принципе, это было их личное дело. Получив доступ к компьютеру, за которым сидел Микаэль, мы пытались найти трафик и выяснить, куда он направлял снимки, кому отправлял, возможно, это порножурналы, возможно, у него были договоры с какими-нибудь компаниями. Но мы ничего не нашли. Комп как будто бы только что родился, ничего нет, абсолютно пустой. Раздосадованная, я ушла. Это был мой первый день командировки в чужом городе.

На следующий день я вернулась в компанию — мне были не рады, но им приходилось терпеть. Я просто «плясала» от того, что нужно допросить его коллег по работе, спросить, где он жил, в какой гостинице, но те все, как заученной фразой, твердили, что им неизвестно. Вернувшись к его телефону, я стала искать друзей у него на «Фейсбуке» и в «ВКонтакте». Увидела сходство девочек на аватарках с девочками, что на его фотографиях. Единственная проблема была в том, что те были зарегистрированы не под своими именами. Мне пришлось писать им с его телефона, переписываться целый день и говорить, как они хороши, как они красивы, говорить, как он скучает по общению и так далее. Да, я их обманула, если честно, но что поделать, я должна была раскрыть это преступление. А вдруг он с ними вступал в половую связь. Мне нужно было узнать их реальные анкетные данные — я назначила встречу. Девочки, думая, что это он их приглашает для съемки, и надеясь получить за нее деньги, конечно же, согласились со мной встретиться, вернее с ним.

Я назначила встречу в кафе, дождалась, пока они собрались. Из всех пришло всего лишь три человека. Подойдя к ним, я показала свое служебное удостоверение — они очень сильно испугались. Потом рассказала им суть дела. Сказала, что их фотографии, скорее всего, были отправлены за границу для порножурнала. Одна девочка очень сильно испугалась и стала истерить, боясь, что мама узнает об этом. Затем я попросила их всех предоставить информацию о своих родителях. Как я поняла, у этих девочек тоже было не самое лучшее семейное положение: кто-то жил более-менее нормально, кто-то бедно, кто-то за чертой бедности, и почти у каждой была не своя семья, или семья была неполной. В ближайшее время я пригласила родителей в департамент внутренних дел. Кто-то был разъярен, кто-то был расстроен, было плохо дедушкам с бабушками. Я видела, как они переживали. Позже начала допрашивать девочек при родственниках, и каждая из них призналась, что сначала не хотела сниматься голой, получилось так, они сами не поняли как.

Сначала Микаэль познакомился на «Фейсбуке» с одной девушкой, с ней у него завязалось общение, затем он предложил ей фотографироваться для журнала, и та согласилась. Он предложил хороший гонорар за фотографии, причем фотографии в одежде, которую он предоставит сам, и попросил привести подруг. Она рассказала своим одноклассницам о том, что появился такой богатенький фотограф, который может решить их проблемы и сделать их известными моделями. Не все девочки были симпатичные, не все девочки были фигуристыми, и не у каждой девочки были развиты интимные места. Сначала Леся и Ксюша фотографировались в одежде, затем он предложил пофотографироваться в нижнем белье; ничего не подозревая, девочки переоделись. Он заплатил им хорошие денежки, и те на радостях ушли домой. Истратили все в тот же день на всякую мелочь и «Макдоналдс». Спустя время он предложил им привести еще своих подруг и получить бонус, как это бывает в каких-нибудь компаниях. Итого получилось семь девочек, самой младшей из них было 13, ее звали точно так же, как и меня. Странно смотреть фотографии девушки со своим именем, где она обнаженная, в неприличных позах, с раздвинутыми ногами. Некрасивые снимки. Я в них не нашла искусства и не нашла какой-либо красоты. В ходе допроса стала выяснять, в какой гостинице проводились съемки — они мне указали на «Королевскую». Это самая дорогая гостиница в городе, там останавливаются высокопоставленные чиновники и олигархи. Оплата номера за сутки больше, чем две моих зарплаты.

Я пыталась пройти в гостиницу вместе с сотрудниками, сопровождавшими меня в командировке, но нас не пускали. Там было всего 6 или 7 номеров на всю гостиницу. На всю огромную территорию гостиницы было всего лишь 6 или 7 номеров! Войдя в холл, я уже понимала, что такой красоты еще не видела: все блестело, все горело, и одновременно все было в полумраке, при том, что это день. Полы и потолок были черного цвета, громадные люстры были выполнены из черного хрусталя (каким образом — я не знаю, но хрусталь был черный), стены были аквариумными, из светящегося камня (как называется камень, и почему он светится — не знаю). В общем, как-то так. При входе я заметила справа коридор, ведущий в Launch Bar. Помещение отличалось непринужденным стилем, у нас явно нет таких кафешек. Как показалось, сквозь пол виднелись светящиеся погреба, в которых красовались вина. Бутылки были покрыты пылью, это говорило о том, что напитки немолодые и стоят дорого. Микаэль мог себе позволить такой номер, он мог себе позволить такие вина, потому что ему все оплачивала американская компания, американская нефтяная компания, которая находилась какого-то хрена в нашем городе. У него и зарплата, наверное, была как весь бюджет нашего города. Микаэль был невероятно богатым человеком, но зачем ему нужно было снимать девочек голыми, рисковать своей работой, своей свободой, своей жизнью ради этих фотографий. Что он намеревался с ними делать — мы не знаем. Ладно, не будем отвлекаться.

Итак, я показала служебное удостоверение и попросила проводить нас в номер, где проживал Микаэль, дабы провести осмотр места происшествия. Мне отказали. Я пригрозила, что возьму здание штурмом, после чего администратор передала мне сотовый телефон с просьбой переговорить. Взяв трубку, я услышала крик какого-то мужчины. Орал, что он является прокурором этой области, пугал, что сотрет меня в порошок, утверждал, что меня уволят и т. д., приказал, чтобы я в срочном порядке покинула территорию гостиницы. В ответ на угрозы и оскорбления в свой адрес я выпустила своих демонов. Тридцатилетняя девушка, хрупкая и красивая на внешность, как подснежник, моментально превратилась в Медузу Горгону. Набрав воздух в легкие, я на одном дыхании объяснила ему, что он никто и звать его никак, по сравнению с делом республиканской важности, объяснила, что за воспрепятствование расследования уголовного дела он лично будет отвечать перед министром внутренних дел и генеральным прокурором. Ребята, которые меня сопровождали, а эти тоже из знатной службы, были в шоке. Никто и никогда не разговаривал с их областным прокурором в таком тоне и тем более не угрожал ему. Они сказали, что я шизофреничка. Мне было плевать. А к тому, что я уже наговорила этому гаду, еще добавила, что обязательно созвонюсь с телевидением и независимыми газетами, сделаю репортаж об этой гостинице, и репутация у них будет хуже, чем у тюрьмы «Алькатрас». После разговора с этим неприятным человеком администратором сразу же был предложен виски со льдом, и поступило приглашение на обед. Чего? Я не продаюсь за еду, еще и тем, кто не рад меня видеть. Опера же тихонько тыкали мне в бок, чтобы я согласилась, ан нет, нечего делать, пришли работать. Вот закончим и пойдем есть в столовую, на что хватит денежек.

В номере не хватало только шкуры зебры или льва на полу, остальное все было. Я даже не знаю, как описать этот номер, в общем, можно было снять в нем голливудский кассовый фильм про каких-нибудь королей. Он был полон дорогущих декораций, самых настоящих: картины, серебряные канделябры, зеркала повсюду и другая красивая утварь, создававшая пафосность и роскошь. Кровать размером с футбольное поле так и шептала: «Эй, детка, ты живешь скучно, здесь проходят невиданные оргии». Возможно, мои несовершеннолетние девчата принимали участие в одной из них, это нужно было проверить. Я вынесла постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы, на предмет целостности девственной плевы и повреждений в области заднего прохода. Из семи девочек только одна оказалась девственницей — тринадцатилетняя, остальные уже были «с опытом», несмотря на то, что им пятнадцать и шестнадцать лет. Изнасилование их Микаэлем они отрицали, действия сексуального характера — тоже. Они твердили все как одна: «Он только снимал на фотоаппарат и получал удовольствие именно от этого». Ну конечно, он же гей.

Мне пришлось вернуться в свой город и назначить аналогичную судебно-медицинскую экспертизу. По итогу все мои девочки оказались девственницами, но глаза Тилы выдавали что-то. Она хитро улыбалась, взгляд маленького чертенка дал мне понять, что между ней и Микаэлем точно что-то было. Пришлось пойти на хитрость: я обманула Микаэля, убеждала, что Тила мне все рассказала, но он стал отрицать и Господом клялся, что понятия не имеет, о чем идет речь. Тогда я прибегла к другой уловке, стала обманывать Лину, что он все рассказал. Сначала Лина расплакалась, испугавшись маму, но мама пообещала, что ничего ей не сделает, после Тила все-таки сдалась и начала рассказывать взахлеб, как ей было хорошо с Микаэлем. Рассказывала, как он ласкал ее и шептал на ломанном русском, говорил, что восхищен молодым, нежным телом и называл ее самыми красивыми словами. Этот чертенок и правда был очень красив. Ее огромные глаза, ангельский взгляд, перераставший в пожирающий кошачий, вызывали страсть в нем.

Как выяснилось, он не проникал в нее половым членом. Мама обрадовалась, хотя на ее месте я бы все-таки расплакалась. «Дочь не познала, что такое оральный секс» — так думала мать, однако мы до конца не знаем, может, Лина его выгораживает. Она стала говорить, что тот ее любит, говорила, что тоже полюбила его, что уедет с ним за границу и будет с ним жить. Мужчина не сказал ей ни о ребенке, ни о супруге, ни о том, что он вообще гей. Он не говорил ей об этом, он обманул девочку, от нее ему нужна была только фотография, фотография юного тела. Мама стала объяснять своему ребенку, что в раннем возрасте этим заниматься плохо, что она еще маленькая, что иностранец обманул ее, но та не сдавалась и слушать не хотела ни маму, ни меня, ее психика не воспринимала ничего. Тила вбила себе в голову, что где-то там за границей ей будет с ним хорошо, она станет известной моделью.

Мне пришлось снова выехать в командировку в соседний город, при этом Микаэля я потащила с собой автозаком под конвоем, по приезду я поместила его в следственный изолятор. Утром следующего дня, не успев прийти в департамент, я услышала, что наши следственно-арестованные, узнав о совершенном преступлении, сделали с ним нечто ужасное. Во-первых, они его на местном сленге опустили, но не думаю, что это ему доставило неприятности, ведь он гей, он к этому привык, это они не знали, что тот пассивный гомосексуалист. Сокамерники жестоко с ним обошлись: избивали, унижали, он просил пощады и помощи. Утром сообщил руководству изолятора, а затем обратился к прокурору, утверждая, что над ним издеваются, хотят убить и так далее. После проверки выяснилось, что его пытались задушить: кто-то накинул ночью удавку на шею и стал сдавливать, в темноте Микаэль не разглядел, кто это был. Когда я пришла к нему, он стал проситься обратно в город. Он плакал и приговаривал: «Забери меня отсюда, я все признаю! Все-все, что я совершил, я все признаю». Но я не могла его забрать: нужно было провести очные ставки между ним и девочками.

Утром вызвала его в департамент, где мы начали следственные действия, очную ставку с малолетками. Обещая мне, что во всем сознается, на очных ставках он почему-то все отрицал, однако девочки, не стесняясь в выражениях, топили его, можно сказать, по полной программе: что он им говорил, как и какие вещи им давал надеть для фотосъемки. Советовал, как сделать групповое фото так, чтобы интимные места были видны крупным планом и так далее. К тому времени пришла экспертиза, в заключении которой было указано, что фотографии признаны порнографическими. Тысяча семьсот фотографий было изучено, и я смотрела эти фотографии. Как уже говорила, это ужасно. Столько пис*к одновременно я не видела никогда! Какая фантазия должна быть у человека, чтобы вот так все воспроизвести в реалии? Закончив со следственными действиями, спустя неделю я вернулась в свой город и забрала с собой Микаэля под конвоем.

Во всех газетах я видела его имя и фото, он был на первых полосах, только о нем и говорилось: его называли и маньяком, и педофилом, и британским шпионом, и кем угодно. Столько шума вокруг этого уголовного дела. Я не спала день и ночь, я не ела, я забыла, когда последний раз мылась, это дело и я были под колпаком у правительства, у комитета национальной безопасности. Я была на прослушке, что там говорить, вся моя семья была на прослушке. Руководство боялось, чтобы я не выпустила обвиняемого, лишь бы не поддалась соблазну и не взяла взятку, лишь бы довела дело до конца. Ну я и не собиралась ни у кого ничего брать, хотя реально предлагали бешеные деньги. Здесь задета честь и достоинство моей страны, поэтому я отнеслась к этому делу как-то очень серьезно. Не должны иностранцы приезжать в наши страны, диктовать свои правила и покупать наших детей — это плохо. Я должна была защитить нравственность нашего государства, хотя судя по сегодняшнему времени, нравственности особо ни у кого нет. Ее не прививают нынче родители своим детям, а растление происходит через телеэкраны. Музыкальные клипы с полуголыми и голыми девчатами, соцсети пестрят формами: жопы-дирижабли, ляхи накаченные, груди-ведра, шорты так коротки, что трусы видно, настолько все сейчас пошло. Раньше нужно было «раздвинуть» трусы, чтобы увидеть попу, — сейчас нужно раздвинуть попу, чтобы увидеть трусы или купальные плавки.

Можно я отвлекусь? Вообще, в плане одежды я сама очень консервативна. Родители воспитывали меня в строгости, поэтому на все короткое, облегающее у меня табу. Я бы не сказала, что у меня не задалась фигура. Например, многие знакомые девочки очень даже не любят меня из-за того, что я могу съесть слона и не поправиться ни на грамм, но при этом даже я не позволяю себе переступить барьер и надеть лосины и короткую кофту до пупа или выше. Хотя мои сестры и подруги — позволяют. Весом более ста килограмм, они не стесняются того, что выглядят нелепо со свисающим животом, плоской жопой и короткими противными ногами. Мой муж всегда смеется и презирает их, комментируя, что была бы его воля, он бы всем им надавал поджопников. Или заставил бы бегать голыми на перегонки, чтобы те со стороны посмотрели на себя и поняли, что в лосинах они выглядят ничуть не лучше. Конечно, я за них заступалась, но в глубине души понимала, что муж прав. Будь я полной, думаю, смогла бы прикрыть недостатки и подчеркнуть достоинства, однако природа решила сделать мне приятное и подарить красивое телосложение. Фигура позволяет надевать все что угодно, а воспитание — нет. Мне по душе кисейные платья, как в тургеневских произведениях, также мне по душе стиль Жаклин Кеннеди, ее платья до колен, благородные костюмы и шляпки, подчеркивающие хорошо уложенные волосы. А когда отдыхаю на морях, то предпочитаю длинные юбки и легкие сарафаны, шорты обязательно допустимой длины, ягодицы должны закрывать полностью, иначе я буду чувствовать дискомфорт, буду чувствовать, что на меня все пялятся. Ну ладно, не надо вдаваться в подробности.

Итак, мне предлагали денежки, причем наличными, и сумму я могла озвучить любую, как поняла. Семья Микаэля решили вытащить его любыми путями. Сначала это был самый лучший и дорогой адвокат, затем, после того как они убедились, что ничего не меняется, решили брать быка за рога, однако не предполагали, что я вредна и не пойду на таковые действия. Они попытались выйти на мое руководство, а тогда был такой скотский шеф, это не тот хороший, который дал много жизненных уроков, и которому можно было доверять, хотя этот тоже дал: после него я поняла, что нет веры кому-либо. Так вот эта скотина, зная, что за мной все следят, что дело на контроле у министра и генерального прокурора, предложил мне нагло «сломать» его. Сказав, что как я высосала дело из пальца, так же в состоянии его и закрыть, ведь девочки могут отказаться от прежних показаний и дать новые, мол, обманули следствие, а так как они несовершеннолетние, то уголовное наказание за дачу заведомо ложных показаний они избегут. На вопрос, каким таким образом я поменяю результат экспертизы, он, улыбаясь, сообщил, что не надо ничего менять: состав преступления будет только том случае, если будет доказан факт «с целью сбыта, распространения». Я-то прекрасно знала в душе, что он явно производил снимки на дорогущем оборудовании не для себя, еще и столько снимков. Моему шефу не понравился отказ, он сказал, что я могла бы получить такие деньги, что можно было бы уволиться и уехать куда-нибудь, открыть свой бизнес. Видимо, у семьи Микаэля ассоциации нашей тюрьмы с тюрьмой в Китае, хотя на него действительно нагнали жути и удавкой, и изнасилованием, и нанесением телесных повреждений. Вероятно, каким-то образом он сообщил им об этом, возможно, через переводчика, что принимал участие в деле, возможно, через адвоката.

После моего отказа в переговорах с «темными лицами», предложившими мне материальное вознаграждение, чтобы я не довела дело до логического завершения, а прекратила по надуманным мной же основаниям, Микаэль потерял всякую надежду на освобождение. Сам виноват, кто его просил? Я предложила сделку: он все рассказывает, а я стараюсь найти какой-нибудь путь, чтобы ему дали срок по минимуму, у нас в законе предусмотрены смягчающие обстоятельства. Убедила его в том, что по-другому вообще никак. Хорошо подумав, он рассказал мне, что фотографии делал для своих состоятельных друзей. Чего? Куда там состоятельнее? У Микаэля заработная плата была свыше двадцати тысяч долларов в месяц, плюс овертайм, плюс командировочные, плюс премиальные, плюс еще этому козлу платили за вредность, оплачивали проживание в дорогих отелях и питание в ресторанах — куда состоятельнее? Заграничные заказчики передавали из Лондона вещи, в которых он должен был фотографировать малолеток. Потом он посылал эти фотографии им, с какой целью, и какие маньячные мысли у них в голове — мы не знаем, но покупали фото за бешеные деньги. Им нужно было смотреть на молодые тела разной национальности, при этом, как я поняла, именно они выбирали для девочек позу, одежду. Сначала Микаэль всегда делал фото в одежде, отсылал им, если у них появлялся интерес, то заказывали именно тех, кто понравился. Необязательно она должна была быть красивой или с пышными формами, нет, но достаточно было одной фотографии, после которой заказчик говорил, нужны ли ему ее фото в обнаженном виде, или пусть ищет другую модель. Оказывается, где бы он ни работал, куда бы он ни приезжал, он искал таких девочек, готовых обнажить свое тело и душу. Сумма в принципе была не такая уж и большая, не разбежишься, но для их неблагополучных семей это была одна зарплата мамы или папы. Неприятно, конечно, все это слышать: за два дня доча может получить месячную зарплату своих родителей, а еще неприятней, как получить — просто снять трусики и показать, что там есть. При этом мы еще не знаем, в каких городах, странах он побывал. Может, даже и в вашей стране, и в вашем городе есть добровольные жертвы.

На суде все девочки его обвиняли, пытаясь выбить компенсацию за моральный ущерб. Родители проклинали его, все, кроме нашей Тилы, желали ему зла. Она одна до конца верила, что его сейчас отпустят, надеялась уехать в другую страну. Она кричала, что будет ждать его, когда объявили страшный приговор в 8 лет лишения свободы. Она рыдала и истерила. Он тоже плакал, но девочка не понимала, что он плачет не из-за нее, как в индийском фильме. Я не знаю, что с Микаэлем сейчас, с 2013 года прошло 5 лет. Возможно, его вытащили досрочно или как-то еще. Я не знаю, но я на всю жизнь запомнила это дело. Как я не спала, не ела, получала каждый день по шапке, как было очень тяжело работать с этими трудными и неблагополучными детьми. Эти девочки, которые обманут и глазом не моргнут, они были в два раза младше меня, и как тяжело было находить с ними общий язык, устанавливать контакт, подстраиваться под настроение каждой, помогать раскрепоститься перед родителем при допросе в качестве несовершеннолетней потерпевшей, в общем, вести бесконечные доверительные беседы с ними. Потом девочки увидели во мне друга и названивали по каждому мелкому для меня и огромному для них вопросу по части своих отношений с молодыми людьми. Спрашивали, что и как им делать, если он посмотрел так, а как поступить, если пригласил на свидание и т. д. Муж сказал, что я сама виновата, посадила себе на шею, не стоило подпускать к себе близко, но иначе я не могла, мне нужно было их доверие. Номер телефона после увольнения с работы я не меняла, незачем было. Девочки и их родители по сей день поздравляют меня с 8 Марта, с днем рождения. В соцсетях, видимо, смотрят мои анкетные данные и как часы поздравляют каждый год. Сейчас я в друзьях у них и в «ВК», и на «Фейсбуке».

Ну вот, в принципе, и вся история.