Убедив меланхоличного Монгрова, что пламя – отнюдь не лучшая среда для странницы во времени, и сделав пару альтернативных предложений, основанных на его собственном представлении об этом периоде, Джерек решил, что пора откланяться. Монгров бросал на него странные подозрительные взгляды, миссис Андервуд явно была не в том настроении, чтобы принять его декларацию любви, и даже Лорд Джеггед, казалось, заскучал и был не прочь уехать.

Монгров проводил их из Дома Человека к ожидавшему золоченому локомотиву, неуместному среди темно-зеленых и грязно-коричневых цветов логова Монгрова.

– Ну, – сказал Монгров, – благодарю вас за советы, Джерек. Я думаю, эта особь скоро обживется. Конечно, некоторые существа хандрят, несмотря на любую заботу о них. Некоторые умирают, и их приходится воскрешать и посылать туда, откуда они явились.

– Если я смогу быть чем-то полезен… – пробормотал Джерек, ужаснувшись словам Монгрова.

– Непременно посоветуюсь с вами, – в голосе Монгрова появились холодные нотки.

– О, если бы я мог провести некоторое время с…

– Вы были, – перебил Лорд Канари, стоя на подножке локомотива, – самым гостеприимным хозяином, Монгров. Я помню о вашем желании пополнить коллекцию этим мрачным пришельцем. Я найду способ приобрести его для вас. Может быть вы заинтересованы в обмене?

– Обмен? – Монгров пожал плечами. – Да, почему бы и нет? Но на что? У меня нет ничего ценного!

– О, я думаю, что смог бы избавить вас от образца девятнадцатого столетия, – сказал Джеггед небрежно. – Честно говоря, не думаю, что она доставит Вам бездну удовольствия. С другой стороны, я знаю одного человека, кому этот подарок пришелся бы по душе.

– Джерек? – насторожился Монгров. – Не о нем ли речь?

Он повернул свою огромную голову, внимательно взглянув на Джерека, который притворился, что не слышит, о чем они говорят.

– О, не сейчас, – ответил Лорд. – Бестактно, Монгров, говорить об этом заранее.

– Конечно, – согласился Монгров, громко чихая. Дождь бежал по его лицу, пропитывая некрасивую бесформенную одежду. – Но вы никогда не заставите расстаться Миледи Шарлотину с ее инопланетянином. Это пустой разговор.

– Не думаю, – возразил Лорд Джеггед. Капли дождя попали на обруч, и ящерица зашипела, выражая свое неудовольствие так, что ее хозяин поспешил скрыться в кабине локомотива. – Ты идешь, Джерек?

Джерек поклонился Монгрову.

– Вы были очень добры, Монгров. Я рад, что мы поняли друг друга.

Монгров наблюдал, как Джерек поднимается в кабину. Глаза его сузились.

– Да, – ответил он, – я тоже рад этому, Джерек.

– И вы согласитесь на обмен? – спросил Джеггед. – Если я привезу вам инопланетянина?

Огромные губы Монгрова задрожали.

– Если вы сумеете добыть мне этого бедолагу, у вас будет серая странница.

– Договорились, – весело воскликнул Лорд. – Я скоро привезу его вам.

И тут, наконец, Монгров решился высказать все начистоту.

– Лорд Джеггед, вы прибыли сюда с целью приобрести мой новый экземпляр?

Лорд Джеггед засмеялся.

– Вот почему вы так насторожились! Я уже было подумал, что обидел вас чем-то.

– Но именно в этом причина? – продолжал настаивать Монгров. Он повернулся к Джереку.

– Вы обманывали меня, притворяясь моим другом все это время, думая лишь о том, как выманить мой экземпляр? Я потрясен!

Разузоренный и закудрявленный, Лорд Джеггед высунулся из кабины.

– Потрясены, Монгров?

Джерек не мог сдержать улыбки, наблюдая за артистическим поведением Джеггеда. Но тут Лорд Джеггед обратился к нему, хмуря брови:

– Чему вы улыбаетесь, Джерек? Вы верите тому, что сказал Монгров? Вы тоже считаете, что я пригласил вас составить мне компанию под ложным предлогом, что у меня не было намерения исправить отношения между вами?

– Нет, – опустил глаза Джерек, пытаясь освободиться от предательской улыбки. – Простите, Лорд Джеггед.

– О, я тоже прошу прощения, – губы Монгрова вновь задрожали. – Я ошибся в вас обоих. Простите меня!

– Конечно, несчастный Монгров, – добродушно ответил Лорд. – Конечно! Конечно! Вы вправе быть подозрительным. Вашей коллекции завидует вся планета. Каждый из ваших экземпляров – драгоценность. Оставайтесь осторожным! Кто-то другой, не такой щепетильный, как мы с Джереком Карнелианом, может обмануть вас.

– Какой я невеликодушный! Какой невежливый, с безобразными манерами. Слишком бездушный! – стонал Монгров. – Какой я гадкий, Лорд Джеггед. Сейчас я ненавижу себя. Теперь вы видите, каков я есть, и вы будете вечно презирать меня!

– Презирать? Никогда! Ваша скромность восхитительна. Я изумляюсь ей. Я изумляюсь вами. А теперь, дорогой Монгров, мы должны отправляться. Возможно, через пару дней я вернусь с экземпляром, который вам необходим.

– О, вы более чем великодушны. Прощайте, Лорд Канари. Прощайте, добрый Карнелиан. Приезжайте ко мне, когда захотите. Хотя я понимаю, что я – плохая компания, и, следовательно, вы вряд ли…

– Прощайте, безутешный Монгров, – Джерек потянул за свисток, и локомотив издал скорбящий звук – вроде стона отчаяния, – прежде чем начал медленно подниматься в струящееся дождевое небо.

Лорд Джеггед вновь устроился на диване. Лицо его ничего не выражало, глаза были прикрыты. Джерек отвернулся от окна.

– Лорд Джеггед, вы эталон хитрости.

– Ладно, ладно, милый, – пробормотал Лорд Джеггед со все еще закрытыми глазами. – Тебя тоже нельзя упрекнуть в отсутствии подобных талантов.

– Бедный Монгров. Как изящно вы отвели его подозрение, – Джерек сел рядом с другом. – Но как мы раздобудем миссис Амелию Андервуд? Миледи Шарлотина, может быть, и не презирает Монгрова, но ревнует к его сокровищам. Она не отдаст нам этого зверька.

– Тогда мы должны украсть его, так? – Джеггед открыл свои блеклые глаза, и в них заблестел озорной огонек. – Мы станем похитителями, Джерек, ты и я!

Предложение было настолько ошеломляющим, что потребовалось некоторое время, чтобы Джерек понял, о чем идет речь. А поняв это, он рассмеялся от восхищения.

– Как вы изобретательны, Лорд Джеггед! Это отличная идея!

– Да! Обезумев от любви, ты идешь на все, чтобы овладеть предметом своей страсти! Все другие обстоятельства – дружба, престиж, достоинства – отметены прочь! Я вижу, тебе нравится это.

Лорд Джеггед прислонил изящный палец к губам, на которых сейчас можно было различить улыбку.

– Мы приступаем к творению такой пышной драмы! О Джерек, мой дорогой, ты был рожден для любви!

– Хм, – сказал Джерек задумчиво, – я начинаю подозревать, что был рожден для того, чтобы стать подопытным материалом для упражнений вашего незаурядного литературного дара, Лорд.

– Ты льстишь, льстишь, ты льстишь мне!

* * *

Чуть позже Джерек услышал нежный голос.

– Мой сын, мой алмаз! Это твоя воздушная машина?

Джерек узнал голос Железной Орхидеи.

– Да, мама. А где ты?

– Ниже тебя, дорогой.

Джерек встал и взглянул вниз. Он различил две фигуры, разместившиеся на шахматном поле из голубых, пурпурных и желтых квадратов, которое украшали хрустальные деревья, и Джерек поинтересовался у Джеггеда.

– Вы не возражаете, если мы ненадолго остановимся?

– Конечно нет.

Джерек приземлил свой локомотив на оранжевый ворс крошечных трилистниковых цветов. В соседнем лазурном квадрате сидела Железная Орхидея с Ли Пао на коленях. Когда Джерек вышел из машины на поле, цвет квадратов снова изменился.

– Не могу определиться сегодня, – объяснила Орхидея. – Ты не можешь помочь мне, Джерек?

Она всегда имела склонность к мехам, и сейчас ее тело покрывало золотистое манто-палантин. Лицо она окрасила в цвета Ли Пао, одетого, как обычно, в тот же сине-голубой сатиновый комбинезон. Ли Пао был смущен. Он пытался слезть с колен Железной Орхидеи, однако та не отпускала его, сидя в красиво мерцающем силовом кресле. Над ее головой кружились маленькие синие птички.

Шахматная равнина простиралась на милю в обе стороны. Джерек задумчиво рассматривал ее. Его занимали иные проблемы, поэтому он затруднялся с ответом. Наконец, Джерек сказал:

– Я считаю, что все, сделанное тобой, превосходно, самая изысканная из Орхидей. Добрый день, Ли Пао.

– Добрый день, – довольно холодно ответил Ли Пао. Он предпочитал одиночество, хотя и был собственностью Герцога Квинского. Джереку казалось, что Ли Пао не очень нравится аскетическое окружение, которое Герцог Квинский создал для него, хотя китаец утверждал, что это все, в чем он нуждается. Ли Пао перевел взгляд на Джеггеда.

– Я вижу, с вами ваш друг-декадент Лорд Джеггед.

Лорд Джеггед приветствовал Ли Пао поклоном, заставившим затрепетать все лилии на его костюме, а ящерицу – приподнять голову и щелкнуть зубами. Затем он коснулся укутанной мехом руки Железной Орхидеи и поднес ее к своим губам.

– Нежнейшая из зверей, – пробормотал он, гладя ее плечо – Самая красивая из кошек.

Ли Пао встал, помрачнев. Он сделал вид, что заинтересовался хрустальным деревом. Железная Орхидея рассмеялась и обняла Лорда Джеггеда, притянув его голову к себе, чтобы поцеловать ящерицу в чешуйчатую морду.

Не вдаваясь в тонкости ритуала, Джерек подошел к Ли Пао.

– Мы только что покинули Монгрова. Вы его друг?

– Что-то вроде этого. – Ли Пао кивнул. – У нас совпадают одна или две идеи. Но я подозреваю, что взгляды Монгрова не всегда его собственные, не всегда искренние.

– Монгров? Нет никого, более искреннего…

– В этом мире? Возможно, нет. Но факт остается, – Ли Пао поддел серебристый хрустальный фрукт, и тот мелодично звенел секунды две, прежде чем снова замолчать. – Я имел в виду, не стоит много говорить о выходцах из вашего общества.

– Да! – начал Джерек торжественно, почти не слушая собеседника. – Я, Ли Пао, столкнулся с любовью! Я отчаянно влюблен, безумно влюблен в девушку.

– Вы не понимаете, что значит любить! – негодующе ответил Ли Пао. – Любовь предполагает посвящение, преданность, самоотверженность, величие души. Это свойства, которыми вы больше не обладаете. На сей раз это ваша очередная безобразная пародия. Почему вы так одеты? Вы что, привидение? Что за душераздирающие фантазии? Вы играете в бессмысленные игры! Вы играете, а у вас на глазах погибает Вселенная!

– Возможно, вы правы, – ответил Джерек вежливо, – но тогда почему вы не вернетесь в свое собственное время? Это трудно, но вполне возможно.

– Нет! Это не так! Вы наверняка слышали об эффекте Морфейла. Человек может вернуться назад во времени от силы на пару минут. Ни один ученый за долгую историю Земли не смог решить эту проблему. Но даже если бы был шанс остаться там, что я могу сказать людям, когда вернусь? Что весь их труд, все самопожертвование, идеализм, борьба за справедливость приведут, в конце концов, к вашему прогнившему миру? Я стану чудовищем, если попытаюсь сказать это. Могу ли я описать вашу выродившуюся технологию, вашу разнузданную сексуальную практику, ваше дегенеративное буржуазное время-препровождение, на которое вы тратите столетия? Нет!

Глаза Ли Пао сверкали. Разгоряченный этой темой, он чувствовал себя настоящим героем.

– Нет! Моя участь – остаться здесь. И я делаю это, добровольно принеся себя в жертву. Мой долг – предупредить вас о последствиях вашего декадентского поведения. Мой долг – направить вас на путь истинный; задумайтесь над более серьезными вещами, пока не поздно.

Он тяжело дышал, гордясь своей речью.

– А между тем, – раздался расслабленный голос Железной Орхидеи, которая приближалась под руку с Лордом Джеггедом, одобрительно кивающим Ли Пао, – ваша участь, Ли Пао – развлекать Железную Орхидею яркой игрой эмоций, доставлять ей удовольствие, обожать ее (ведь это именно так, я знаю) и жесточайшей критикой услаждать ее дни.

– О, испорченная женщина! Вы – империалистка! Вы порочны!

Ли Пао зашагал прочь.

– Вы еще вспомните мои слова, – бросил он через плечо. – Апокалипсис уже недалеко. Вы будете сожалеть, Железная Орхидея, что сделали из меня посмешище.

– Какие темные, темные намеки! Ли Пао любит вас? – спросил Лорд Джеггед. На его белоснежном лице появилась задумчивость. Он сардонически предположил. – Возможно, он может научить вас каким-нибудь новым чувствам, мой подмастерье.

– Возможно, – Джерек зевнул. Напряжение, испытанное во время визита к Монгрову, немного утомило его.

– Почему? – Железная Орхидея с интересом посмотрела на своего сына. – Ты теперь изучаешь «ревность», кровь от крови моей? Вместо «добродетели»? Ли Пао сейчас демонстрировал ревность?

Джерек уже забыл о вчерашнем своем увлечении.

– Наверное, – ответил он, – я должен порасспросить Ли Пао об этом. Разве ревность не является одним из компонентов настоящей любви, Лорд Джеггед?

– Ты знаешь больше меня о подробностях этого периода, жизнерадостный Джерек. Все, чем я могу помочь тебе – это поместить их в контекст нашей драмы.

– В превосходный контекст, – добавил Джерек. Он смотрел вслед уходящему Ли Пао.

– Расскажи мне, Джерек, – попросила его мать, укладывая свои изящные формы на мягкую кушетку и распыляя шахматное поле, которое, откровенно говоря, показалось Джереку ужасным. Поле превратилось в пустыню. Певчие птички стали орлами. Неподалеку возникла пальмовая рощица рядом с источником воды. Оазис появился в том месте, где находился Ли Пао. Железная Орхидея притворилась, что не заметила этого. Над поверхностью воды осталась только голова китайца, злобно сверкающая глазами.

– Что за игру изобрели вы с Лордом Джеггедом? – с живостью спросила она.

– Мама, я полюбил чудесную девушку, – начал Джерек.

– О! – она вздохнула с восхищением.

– Мое сердце поет, когда я вижу ее. Мой пульс сбивается, когда я думаю о ней. Моя жизнь теряет смысл, когда ее нет рядом!

– Очаровательно!

– И, дорогая мама, она воплощает в себе все, что должна иметь девушка. Она прекрасна, умна, понятлива, жестока! О, мама, я хочу жениться на ней!

Утомленный своим выступлением, Джерек рухнул на песок. Железная Орхидея с энтузиазмом захлопала в ладоши. Звук утонул в мехах.

– Восхитительно, – она послала ему воздушный поцелуй. – Джерек, мой пупсик, ты гений! Никакое другое описание не подходит. – Орхидея наклонилась вперед.

– Ну, а теперь – я жду подробностей.

И Джерек рассказал обо всем, что случилось с того момента, когда он в последний раз виделся с матерью и посвятил Орхидею в их планы – включая и похищение.

– Неотразимо, – сказала она. – Итак, мы должны каким-то образом похитить мрачного инопланетянина у Миледи Шарлотины. Она никогда не простит этого. Я знаю ее. Ты прав – это трудная задача, – она поглядела на оазис и капризно закричала. – Ли Пао, выйди оттуда!

Ли Пао хмуро смотрел из воды.

– Вот почему я привязана к нему, – объяснила Железная Орхидея. – Ли Пао так прелестно сердится, – она коснулась подбородка и задумалась над ждущей решения проблемой.

Джерек оглядывался по сторонам, заново обдумывая предстоящее действие и начиная сомневаться, не будет ли оно слишком сложным, а хуже того – скучным. Может быть, ему следовало изобрести предмет страсти попроще? Любовь отнимала слишком много времени.

Наконец, Железная Орхидея подняла голову.

– Первое, что мы должны сделать – это посетить Миледи Шарлотину большой компанией. Столько, сколько возможно. Устроим веселье. Вечеринка будет суматошной. В самый разгар мы украдем инопланетянина. Каким образом – решим на месте. Я не помню, как устроен ее питомник, да это, в принципе, все равно – он, вероятно, изменился с тех пор, как я посещала его в последний раз. Что ты думаешь, Джеггед?

– Я думаю, что ты – гений, мой цветок, – ухмыльнулся Лорд Джеггед и обнял плечи Железной Орхидеи. – Самый душистый из цветов, это превосходная идея. Никто не догадается об истинном намерении. Мы одни планируем ограбление. Остальные, ничего не ведая, прикроют нашу попытку. Ты согласен, Джерек?

– Я согласен. Что за пару вы составляете? Вы хвалите меня за свою собственную изобретательность, приписываете мне свои идеи… я просто игрушка в ваших руках.

– Чепуха, – Лорд Джеггед прикрыл глаза, словно из скромности. – Ты создал грандиозный проект. Мы – просто твои подмастерья, мы вычерчиваем фон на твоем холсте.

Железная Орхидея протянула руку, чтобы погладить почти задремавшую ящерицу на голове Лорда Джеггеда.

– Наших друзей воодушевит мысль посетить Миледи Шарлотину. Сначала мы будем надеяться, что она дома. И что она пригласит нас. А потом, – Железная Орхидея засмеялась своим изысканным смехом, – мы опять будем надеяться, на этот раз – что она не обнаружит наш обман. По крайней мере, во время похищения. А последствия! Вы можете вообразить последствия, которые возникнут? Ты помнишь, Джерек, наши надежды на нечто, что могло бы заменить прошлые события с флагами?

– Ну куда каким-то флагам до похищения, – сказал Лорд Джеггед.

– Я снова почувствовал себя молодым.

– Вы были молодым, Лорд Джеггед? – подняла брови Железная Орхидея с удивлением.

– Ну, вы понимаете, что я имею в виду, – ответил он.