— В способности к адаптации, несомненно, заключен секрет выживания, — напыщенно сказал Маркграф Волверхэмптон, стараясь произвести впечатление на хозяина Канари, который после ухода Дафниш не проронил ни одного слова. — Люди, вроде моей матери, обречены. Они не способны воспринимать перемены. Консерватизм до добра не доводит. Не правда ли?

Лорд Джеггед, развалившийся в старинном стальном кресле, не удостоил его ответом. Он даже не шелохнулся. Мисс Минг, успевшая успокоиться, стояла у гобелена сорокового столетия, с интересом щупая декоративную ткань. В молчании хозяина Канари Маркграф Волверхэмптон усмотрел доказательства верности своих рассуждений и с воодушевлением продолжил:

— По моему разумению, регулирование рождаемости, воспринимаемое в Арматьюсе за панацею, по меньшей мере, бессмысленно. Там уже сотни лет всего вдоволь. Так нет же, урезают себя во всем. Живут впроголодь, — Маркграф жалобно взвизгнул, заставив хозяина Канари поднять голову. Встретив, как ему показалось, сочувственный взгляд, Волверхэмптон еще более распалился: — Придумали симбиоз, ритуал передачи жизненных сил от одного к другому. Представьте себе, я был рожден в металлической бочке. Моя мать отдала при этом кусочек себя. Что это было — душа, часть ее естества? Решайте сами. С меня довольно того, что я был ребенком шестьдесят лет. По глупости радовался жизни, когда на самом деле настоящая жизнь только здесь. Если бы не мисс Минг...

Лорд Джеггед вздохнул и закрыл глаза.

— Думайте, что хотите! — Маркграф вызывающе подбоченился, откинув полу плаща. — Мисс Минг лезла из кожи вон, чтобы сделать из меня человека. В Арматьюсе меня ожидала другая участь. Я был бы на поводу у собственной матери и ждал бы, когда самоуправные старейшины Арматьюса возведут меня в статус взрослого. Но и тогда я стал бы только копией матери, продолжением ее эго, а сам бы не раскрылся как личность.

Лорд Джеггед поднялся на ноги и устало ответил:

— Вы говорите устами мисс Минг, сменили Максимы на высокопарные фразы, которыми прикрываете эгоизм и своекорыстие. На Краю Времени в чести чувство собственного достоинства, в гордости не откажешь и вашей матери, вы же пестуете чванливость. Вы вульгарны, маленький Снафлз. Не ощущаете этого? Как вы не видели, что представительница третьесортной коллекции Доктора Волоспиона использует вас в своих целях, стараясь осуществить недальновидные и глупые замыслы. Мисс Минг домогалась Дафниш и считала вас досадной помехой. Вот она и превратила ребенка в карикатуру на взрослого человека.

— Да вы просто ревнуете, — подала голос мисс Минг. Она насмешливо улыбнулась и подхватила Маркграфа под руку. — Сами хотели добиться благосклонности Дафниш. Специально поселили ее у себя. Никто из вашей коллекции такой чести не удостаивался. Только у вас ничего не вышло, вот вы и объясняете свою неудачу происками соперника.

Хозяин Канари направился к выходу.

— Ага, правда глаза колет? — торжествующе крикнула вслед мисс Минг.

Лорд Джеггед остановился и ответил, не оборачиваясь.

— Любые ваши слова неудобоваримы.

— Ишь, какой умник! — прошипела мисс Минг и обратилась к Маркграфу: — Пойдем, нам здесь нечего делать.

Ответом послужил стон. Юноша пошатнулся и схватился за голову. Его рубиновые губы побелели, как мел, глаза помутились.

— Что с тобой, Снафлз?

— Кружится голова, знобит.

— Неужели Доктор Волоспион допустил ошибку? Потерпи, сейчас поедем к нему.

— Я весь горю. Мое тело... — лицо Маркграфа искривилось от боли. Он захрипел, подался вперед и упал на колени. Его кожа начала трескаться.

— Лорд Джеггед! — завопила мисс Минг, пытаясь приподнять Снафлза. — Помогите! Мальчику плохо Да не стойте же. На Краю Времени не болеют. Воспользуйтесь кольцами, подключите энергию города. Лорд Джеггед обернулся, но не сделал ни шагу.

— Мама, — прошептал Снафлз. — Мое право на жизнь...

— Он умирает! Лорд Джеггед, спасите его!

Хозяин Канари неторопливо подошел к опавшему телом Снафлзу, едва шевелившемуся в складках плаща, и, взглянув на него без тени участия, задумчиво произнес:

— Выходит, они были полными симбионтами. Можно не сомневаться, мисс Минг, Дафниш Арматьюс умерла, а теперь, лишившись ее жизненных сил, умирает ее ребенок. Снафлз никогда не был самостоятельным существом.

— Не может быть. Он все, что у меня осталось! — Лицо мисс Минг помертвело, казалось, она вот-вот лишится сознания, ее остекленелые глаза тупо смотрели, как тело Снафлза рассыпается прахом. Раздалось шипение: из-под кучи образовавшейся на полу одежды высунулись драконовы головы. Мисс Минг отпрянула и издала душераздирающий крик. Немного придя в себя, она, запинаясь, спросила:

— Вы его воскресите?

— Не уверен, что у меня получится. Да и к чему? Если бы речь шла о Дафниш, я бы сделал все от меня зависящее. Но она погибла, сгорела меж двумя мгновениями, одно из которых истекло, а другое еще не настало. Жизнь сына принадлежала лишь ей, и она по праву унесла ее вместе с собой.

Глаза мисс Минг налились бешеной злобой. Казалось, еще немного, и она бросится с кулаками на хозяина Канари. Но этого не случилось: у нее не хватило духу. Лорд Джеггед пожал плечами и вышел из зала.

Чуть позже мисс Минг поднялась с пола и разжала кулак. На ее ладони лежала горстка бурого праха. Мисс Минг вздохнула и ссыпала прах в карман — на память.