I

Борис беспомощно откинулся в командирском кресле.

— Кажется, мы основательно влипли. А все та проклятая коррекция. На миллисекунду.

— Да-а-а,— протянул Алексей.— Влипли не то слово. Затерялись, вот. Из «влипли» можно выпутаться, здесь посложнее петрушка. Но искать выход надо. Иначе…

Он не договорил. Что означает «иначе», было ясно обоим. Их небольшой разведывательный звездолет класса «Галактика», рассчитанный на кратковременный полет с двумя космолетчиками, затерялся во Вселенной. Они предполагали вынырнуть из подпространства невдалеке от недавно открытой двойной звезды. В последний момент внесли незначительную поправку, чтобы подойти к ней несколько ближе. И вот… Или бортовой компьютер дал сбой, или ввели в него неточные данные, но «Смельчак» материализовался совсем не там.

Решив исправить ошибку, Борис тотчас дал корабельному «мозгу» задание вернуться назад, в Солнечную, вновь внеся коррекцию на миллисекунду. «Смельчак» «прыгнул» и вынырнул теперь в совершенно незнакомой точке. Вокруг мерцали мириады чужих созвездий. Родного Солнца не было и в помине на десятки парсеков. Да если бы и обнаружили где-то на задворках, энергии на новый полноценный прыжок не хватало. Разведывательные звездолеты предназначались только для доставки экипажа в намеченный сектор, кратковременного обследования и возвращения. Если что-либо представляет ценность, туда позже отправится специально подготовленная экспедиция.

Правда, отчаиваться они не собирались. Настроив систему поиска маяков, разбросанных по «обжитой» части Галактики, начали докапываться, почему случилась ошибка. Как только их «кузнечик в два прыжка» (так разведчики ласково называли звездолеты, подобные «Смельчаку»), обнаружит маяк, на Земле сразу станет известно об их местонахождении. Еще сегодня вечером, самое позднее завтра утром оба будут пить чай в кафе космопорта.

Однако прошли и час, и два, и три, а эфир молчал. Ни единого знакомого сигнала.

— Слушай,— тускло сказал Алексей,— кажется, я обнаружил причину,— его тон не обещал ничего хорошего.

Борис вопросительно посмотрел на штурмана.

— Внося поправку, мы не учли, что счетчик подпростран- ственного времени уже включен. Говорил же, говорил, что не надо спешки!

У Бориса по спине забегали мурашки:

— И…

— …для обратного прыжка корректив внесли, а о счетчике забыли.

Вот оно что!.. Не внесли поправку на время. Компьютер свое сделал, и их отнесло неведомо насколько и неизвестно куда. Такова цена миллисекунды. Поэтому и не обнаружили двойной звезды. Ошибся не компьютер — они. Понятно, почему молчат маяки. Их здесь просто нет.

— Значит, обречены,— судорожно сглотнул Борис,— утеряны изначальные данные входа в подпространство. Нечего сказать, порадовали друг друга.

— Что же делать?

— Спать. Сколько хочешь. Времени у нас уйма. Во всяком случае несколько лет до нашей кончины гарантирую,— зло пошутил пилот.— При условии, что удастся найти приличную планету с парочкой смазливых аборигенок, и больше протя…

Не успел он развить мысль, как заработало приемное устройство. Оба выскочили, будто подброшенные пружиной: маяк! Однако чем пристальнее вслушивались, тем больше вытягивались их лица. Забрезжившая было надежда улетучивалась. Сигналы абсолютно непонятны. Да и не на гравичастотах земных маяков, совсем в ином диапазоне.

— Расшифруй,— дал задание корабельному мозгу Борис.

«В СИГНАЛАХ ПРОСЛЕЖИВАЕТСЯ СИСТЕМА. ДЛЯ РАСШИФРОВКИ НЕТ ИСХОДНЫХ ДАННЫХ. ВВЕДИТЕ КОД».

— Направление, расстояние? Откуда идут?

«От пятой планеты системы звезды-карлика…»

Алексей прикинул расстояние:

— Дотянем на планетарных. Вот тебе и подходящая планета.

II

Аборигены тесным кольцом обступили космолетчиков, когда те спустились на голубую лужайку, куда посадили «Смельчака». Они были внешне похожи на землян, только маленького роста, самый высокий мог свободно пройти у Бориса под вытянутой рукой. Одетые в яркие одежды, отличались удивительной подвижностью и, казалось, порхали, как мотыльки. Глаза их тоже

постоянно пребывали в движении, то расширяясь на треть лица, то сужаясь до нормальных человеческих размеров. Позже земляне поняли, что так аборигены выражали свою радость или горечь. Расширенные означали улыбку, нормальные — внимание, сильно суженные — горе. Рот при этом оставался неподвижным; он служил, как выяснилось, только для воспроизведения слов и приема пищи. Говорили инопланетяне ровным, без всякого выражения голосом, и лишь по телодвижениям и глазам можно было определить: волнуются они или спокойны, сообщают сногсшибательную весть или ведут деловой разговор.

Чтобы у пришельцев не возникло недоразумений относительно того, что их ждали и знали о прибытии, перед кораблем сразу же вырос светящийся щит. На нем возник материализовавшийся «Смельчак». Аборигены поняли, что он потерпел аварию и приглашали к себе. На щите воспроизвели в мельчайших подробностях траекторию движения корабля вплоть до аккуратной посадки на голубую лужайку.

Вдруг все почтительно расступились, и ближе к космолетчикам подпорхнул пожилой абориген. На щите появилась система Розовой Звезды. Она росла, приближалась, мимо пролетали голые безжизненные планеты. Наконец, дойдя до пятой, рисунок замер.

— Пея,— ровным голосом произнес пожилой.— Пея Навола.

Планета приближалась, стали различимы горы, моря, растительность. Надо всем этим выросло схематичное изображение инопланетянина.

— Шионат,— бесцветно сказал старец. Указал на себя.— Шионат Аниц.

Поняв, что абориген начал знакомство с наиболее существенного — уточнения слов и понятий, овладения языком, дабы можно было общаться, Борис подключил запоминающее устройство корабельного компьютера. Указывая на то же, что и Аниц, повторил:

— Планета. Планета Навола. Человек. Гомо сапиенс,— указалг на себя,— Борис,— потом на Алексея.— Человек Алексей.

Слова посыпались как из рога изобилия: еда, воздух, трудиться, созидать, полет, космолетчик, глаза, нос, хорошо, плохо…

Земляне не успевали запоминать и десятой доли произнесенного Аницем. Когда оба заметно подустали, абориген к их изумлению бесстрастно протараторил:

— Спасибо, человек гомо сапиенс Борис. Спасибо, человек Алексей. Пора отдых. Спать. Завтра встреча обратно. Рады гостям. Наша планета — ваша планета,— он широко раскрыл глаза, и они расплылись в улыбке.

Когда толпа тихо рассеялась, космолетчики возвратились в корабль.

— Вот это да! — с волнением сказал Борис.— Искали одно, а нашли совсем другое — мечту! Мечту человечества!

Почти месяц знакомились с планетой. К их удивлению, почти все, с кем приходилось общаться, довольно сносно овладели языком землян. Коробило одно: однотонные, как бы на одной ноте, похожие безжизненные голоса. Но с этим приходилось смириться, как и аборигенам с малой, по их понятиям, подвижностью пришельцев, вечно грустными глазами да обезумевшим ртом.

Население Наволы почти не разговаривало голосом, только в случае крайней необходимости или когда надо было решать чисто деловые вопросы. Для повседневного общения у них был иной, более выразительный язык — порхания, приплясывания и «игры» глаз.

Однажды, повздорив, Борис сказал Алексею сердито:

— Хватит, невмоготу уже. Подливаешь и подливаешь масла в огонь.

Глаза наволийцев мгновенно сузились. Порхание стало резким, порывистым. Земляне остановились, на лицах застыло недоумение. Попорхав некоторое время, сопровождающий их Лилиц спросил:

— Человек гомо сапиенс Борис, чем и как человек Алексей подливает масло в огонь. И где тот огонь?

— Ничего он не подливает. Просто капает мне на мозги.

— Человек гомо сапиенс Борис, чем и как капает вам человек Алексей на серое вещество в голове, именуемое мозгом?

Оба рассмеялись.

— Ничем,— и попытался объяснить, что такое фразеологизмы.

Однако наволийцы так и не поняли образного значения слов. На следующий день перед «Смельчаком» появился сам Аниц с двумя аккуратными похожими на шлемы шапочками.

— Это вам,— сказал.— Защита. От любых проникновений в мозг извне. Очень надежно.

Чтобы не обидеть Аница, космолетчики, улыбнувшись друг другу, приняли подарки, поблагодарив за беспокойство. Но оказалось, тот пришел не только преподнести защитные шапочки. Перед кораблем вырос светящийся щит, как в первые дни прибытия. Пожилой наволиец попросил уточнить расположение Солнечной системы в Галактике. Спустя некоторое время на светящемся щите возникло Солнце, потом третья планета. Глазам землян открылись знакомые, сотни раз наблюдаемые ими в ночном небе созвездия Большой и Малой Медведиц, Кассиопеи, Лебедя… Только выглядели они несколько смещенными, словно в учебни-

— зо —

ках астрономии, рассказывающих о расположении звезд десятки тысяч лет назад.

— Мы были там,— своим бесстрастным голосом произнес Аниц. Немного подумав, продолжил.— Давно назад. Смотрите…

Земляне обезумели от радости. Пред ними была родная планета, правда, населенная мамонтами, другими ископаемыми. Буйная растительность покрывала поверхность. Вдруг из чащи появился первобытный человек.

— Плейстоцен,— прошептал Борис.

— Вторая половина плейстоцена,— уточнил Алексей,— палеолит.

Первобытный предок стоял ссутулившись. Густая рыжая шерсть развевалась под порывами ветра. Выпятив огромную нижнюю челюсть, он издал какой-то неопределенный звук и, ощетинившись, зарычал, поспешно скрываясь в тени могучих деревьев.

— Мы не предполагали,— словно сквозь вату вновь услышали голос Аница,— что ваша цивилизация возникнет так быстро. Думали еще три-четыре века веков. Уму непостижимо: сильно прогрессирующая скорость развития.

— Путь, вы знаете туда путь! — не то вопросительно, не то утвердительно вскричал Алексей.

— Да, знаем. Поможем вам, человек гомо сапиенс Борис, человек Алексей.

III

Все решилось удивительно быстро. Наволийцы знали не только дорогу, но и смогли обеспечить землян энергией для полета. Естественно, возникал вопрос: почему они не путешествуют сами, не познают Вселенную? Ответ ошеломил космолетчиков.

В незапамятные времена высокоразвитая цивилизация Наволы смогла не только покорить пространство, но и сделать немало открытий, обнаружить планеты, где зарождалась жизнь, появлялись ростки будущего разума. Среди таковых значилась и Земля.

Но в космосе наволийцы были обречены. Покорителей пространства подстерегала неизвестная болезнь, связанная с их малой подвижностью в замкнутом корпусе корабля. Не хватало места для проявления эмоций, общения. Даже здесь, на планете, аборигены довольно часто меняют место жительства, они не могут продолжительное время пребывать в одном и том же месте — притупляется умственная деятельность, наступает апатия и преждевременная старость, угасают творческие начала. В звездо

лете даже несколько наволийцев не могли как следует пообщаться. Это угнетало, вызывало отрицательные реакции.

Побывавшие в космосе, чем-то походили на землян: становились малоподвижны, до предела рациональны. Процесс был необратимым, не поддавался лечению. Их потомство угрожало вырождению Наволы.

— Разумеется,— объяснил, пританцовывая, Аниц,— мы отказались от полетов, освоения космоса, тем более, что подобных нам по развитию обнаружить не удалось.

— Когда же это было?

— Около века* тысячелетий назад по вашему времени,— старец подпрыгнул почти на два метра, выделывая невероятные па.— Посещение Земли одно из последних.

Наволийцы просили землян остаться подольше, погостить еще, но Алексей и Борис рвались домой. Закон Наволы гласил: шионат свободен в своем выборе. Сделай, как лучше шионату. Единственным препятствием могла служить лишь угроза его жизни.

Проститься с космолетчиками пришли толпы пляшущих аборигенов. Вытирая слезы радости, Алексей решил произнести речь.

— Дорогие наволийцы! — дрожащим голосом сказал он.— Мы рады, очень рады судьбе за возможность познакомиться с вашей прекрасной планетой, чудесной вашей цивилизацией. С грустью и болью покидаем вас. Мы уже не надеялись возвратиться на Землю. Лишь мечта жила: хотя бы краешком глаза увидеть издали родную планету. И вдруг сообщение высокопоставленного Аница упало, как снег на голову, поразило, словно гром среди ясного неба. Улетая, навсегда берем с собой и частицу голубой Наволы…

Аборигены весело запорхали, запрыгали, бросив в сторону корабля венки дивных цветов.

Материализовавшись после прыжка, сразу бросились к экрану. Да, это была Солнечная! Но не успели полюбоваться нежно мигающей звездочкой родной Земли, как вдруг с ужасом ощутили, что звездолет вновь, без их вмешательства уходит в подпространство.

IV

Борис сразу опознал знакомую систему звезды-карлика.

— Не пойму, что случилось, ведь мы только что отсюда!

— Включай планетарные,— сказал Алексей.— Надо идти к Наволе. Вновь какая-то ошибка. Энергию можем взять только там.

— Ладно, вскоре выясним,— согласился Борис, направляя корабль к пятой планете.

Их встречали толпы аборигенов. Казалось, они и не думали покидать голубую лужайку. Когда земляне появились перед ними, беспокойство вылилось в неистовую радость. Все вокруг вдохновенно пустилось в порхающий пляс.

— С благополучным прибытием, дорогие братья по разуму,— выпрыгнул вперед Аниц.— Рады, что возвратились живы-здоровы, что никакой снег не упал вам на голову и не успел поразить гром среди ясного неба,— монотонно на одном дыхании бубнил он. Только глаза его заняли поллица, да невообразимые подпрыгивания выдавали крайнее возбуждение.

— Мы тоже рады,— сухо сказал Борис,— только…

Алексей дернул друга за рукав, прошептав:

— Много не говори. Я начинаю кое-что понимать,— и обратился к старцу.— Высокопочтенный Аниц, при чем здесь снег и гром?

— Как же,— ответил тот.— Вы сами, улетая, сказали, что мое сообщение о вашей планете упало вам на голову, как снег, и поразило — я бесконечно рад, что не совсем, не на смерть, как гром среди ясного неба. Какой ужас! Даже предположить не мог…

Оказывается, аборигены очень чутко отнеслись к предстартовой речи Алексея. Когда тот сказал, что покидает Наволу с грустью и болью, сердца их обливались кровью. Они явственно ощутили, что землянам грозит на родине, если только сообщение о Земле вызывает такие страхи. Одно это бросило по крайней мере десятую часть планеты в обморок.

— Почему же вы тогда нас отпустили? — со смехом спросил Алексей.

— Как же иначе? — бездушно произнес Аниц.— Вы же мечтали краешком глаза увидеть родную Землю. Вот мы и пошли навстречу. Желание шионата, тем более гостя, для нас превыше

всего.

Когда остались наедине, Алексей со злостью стукнул кулаком по креслу:

— Буквоеды! Полное, абсолютно полное отсутствие понятия живого слова! И эти инертные голоса…

— Не они, а мы виноваты,— остудил его Борис.— Давно же уяснили: смысл слов понимают буквально, а настоящий язык — именно те танцующие подпрыгивания, выражение глаз. Наверное, в этом у них, по нашим понятиям, и образность речи, и любовные страсти, и еще, и еще, и еще. А слова — только для конкретного, сухого, даже сказал бы, машинно-конкретного. Без лишних эмоций — четко и точно, как у нашего компьютера. Вот ежели бы ты станцевал что-либо по-ихнему, может, сразу поняли. •

— зз —

— С детства не люблю танцы,— ответил Алексей.

Около трех месяцев ушло на уговоры отпустить домой. Под всяческими предлогами перепуганные наволийцы откладывали возвращение землян, умоляли остаться навсегда. Здесь, на Наволе, им ничего не грозит, уверяли они, так и не приняв доводов, что и на родине жизни пришельцев тоже ничто не угрожает. Лилиц, опровергая их, притащил страшный фильм о ледниковом периоде на Земле, когда гибло, вымирало все живое. Не подействовало.

В конце концов земляне одержали верх.

— Только без лишних слов,— сказал Алексей Борису, когда все было готово к отлету.— Две-три фразы и хватит.

Толпа аборигенов со суженными глазами мерно раскачивалась возле «Смельчака» в глубочайшей скорби. Борис, памятуя о неудаче, в этот раз решил попрощаться сам.

— Спасибо за все, милые наволийцы,— взвешивая каждое слово, как мог суше, произнес он.— Благодарны вам, друзья. Прощайте.

V

«Смельчак» в третий раз оказался возле Наволы.

— Что они опять придумали? — начал было Алексей и вдруг хлопнул себя по лбу.— Послушай, как ты там сказал? Погоди- погоди… Ага, прощайте. Понял? Про-щай-те! Надо было говорить: до свидания! Для тебя эта фраза ничего не значит. А для них? Для них она означает нашу гибель, смерть. Теперь радуйся новой встрече, недотепа.

…Полгода их задерживали под разными предлогами. Перед очередным стартом Борис после мучительных раздумий отбросил заранее отрепетированную речь. Сказал только:

— До свидания.

VI

…«Смельчак» вновь материализовался возле Наволы.

— Вы сказали «до свидания»,— приветствовал их возвращение Аниц.— Кратко и емко. Мы сильно полюбили вас и решили ускорить час обещанного свидания. Надеюсь, оно продлится дольше предыдущих.

Алексей с горечью подумал, что ему все же придется обучиться танцам. Борис взялся подсчитывать, сколько еще прыжков в подпространство выдержит корабль…

Словесный корректив требовалось вносить снова.