В некотором было это царстве В некотором государстве, Хотя это еще не сказка, Пока присказка. Сказка завтра после обеда будет, Если сказочник придти не забудет, После обеда наевшись пирога. Потянув бычка за рога. Царь Иван Васильевич жил, Ни о чем на свете не тужил. Было у него три сына. Старший Василий был крепкий детина, Средний сын, Митрий, Младший, Иван-самый хитрый. Вот Василий взрослым стал. Долго царь ему невесту искал: Если жениху нравится, Но красотой и характером не славится; Для родителей хороша, Но у жениха не лежит к ней душа. Вот идет Василий дорогой прямой, Затем шагает по мостовой, А навстречу идет старуха, Словно кадка ее толстое брюхо И Василию говорит: Вам жениться предстоит И невесту вам нашла И румяна и бела, Дочь генерала, так сказать, Надо вам ее замуж взять». Василий сообщает отцу все это точь в точь, Невеста нашлась-генерала дочь. Отец с таким выбором соглашается И точный срок свадьбы назначается. Пива много наварили, Вина зеленого разлили, Молодых обвенчали, Мир и счастья пожелали. Вот в спальню их приводят, Куда молодые вдвоем заходят. Но молодой молодую сторонится В постель к ней не ложится В поле чистое уходит И один все там бродит. Затем садится верхом на коня И скачет до исхода дня. Уже сумерки. Зажгли свет. Хватились-Василия дома нет. Стали родители думать и гадать, Где сына старшего искать… Младший сын Иван отца и мать Стал просить-пойти брата искать. Отец ему говорит: «Бог тебя благословит, Долго в поиске не будь, Ты кормилец наш, не забудь». Иван царевич коня оседлал, Искать брата в чистое поле поскакал. Ветер в поле вольный веет. Иван видит-шатер белеет, Там Василий царевич спал, Притомился, видно, устал. Иван к шатру подъезжает, Думает-недруг там, его убить замышляет. Заходит, видит как убитый тот спит, Думает: сонного убить не честно, тормошит. Василий царевич проснулся, Слегка подтянулся. Быстро с лежанки вскочил, У Ивана спросил Кто он, откуда, куда направляется. Иван рассказал, кто он, кем является. Василий царевич удивляется. Он думал-царевич в зыбке качается. Иван стал ему объяснять, Он хочет брата Василия отыскать. Тогда Василий царевич сказал: «Ты ищешь меня» и на себя показал. Они друг друга обнимают, Сели на коней и поскакали, куда знают. Скоро сказка сказывается, Да не скоро дело отлаживается. Вот на зеленые луга прискакали, Сами и кони изрядно устали. Старший брат Василий сказал: «Сделаем здесь, брат Иван, привал». Иван: «Брат, знаешь, Делай так, как знаешь». Братья отдохнуть решили, Коней кормиться на луг пустили Василий царевич сказал: «Брат Иван, ты моложе и больше устал, Приляг, отдохни. По зеленому лугу пройду Может быть зайчишку найду. Его убью каленой стрелой Вот и ужин у нас будет с тобой». Иван царевич сказал: «Братец, ступай, делай что пожелал». Пошел Василий царевич куда знает, Видит в дали море синее сверкает, На берегу хижина стоит. В нее входит-там девица сидит И плачет и взгляд ее печальный. Перед ней гроб стоит хрустальный. Василий царевич ее спросил: «Что ты плачешь, будто свет не мил?» Та ему отвечает: «Как мне не плакать, кто его знает Может последний миг жизни моей. Выйдет из моря и съест меня Змей». Василий царевич говорит такие слова: «Не плачь, буду я жив, будешь и ты жива». На ее коленки прилег головой и плечом И тут же уснул крепким сном. Вот волны в море разбушевались. Как в огромном котле, закипев, взбунтовались. Это лютый Змей из глубин подымается С громадной головой и к девице приближается. Та царевича тормошит: «Проснись скорей, Съест нас с тобой лютый Змей!» Царевич спит, не чувствует ничего». Она роняет слезу из правого глаза своего На его лицо, что щеку его свело И как пламенем обожгло. Проснулся Василий, глядит: Лютый Змей девицу схватить норовит. Он саблей размахнулся изо всех сил И дурную голову Змея срубил, Туловище на части раскромсал И в море побросал, Голову изрубил И под камень положил. Василий сказал: «Как вы красивы, Вот я жив и вы живы!» Она в ответ: «Спасибо, буду вечно Твоей женой и заживем безупречно». Василий к брату уходит, Никого с собой не приводит, Ему сказал: «Не нашел никого Кроме Змея одного, Которого на части раскрамсал и в море побросал, Голову разрубил И под камень положил». Эта девица была царя иноземного дочь. К Змею чередовали людей каждую ночь. У этого царя был дворцовый дурак. Царь послал его посмотреть, что и как С царевной Змей обошелся. Дурак бочкой обзавелся, Ее на телегу прикрепил, Лошаденку запряг и к морю покатил. Вошел в келью – царевна живая сидит. Воды налил в бочку, приехал с царевной и говорит: «Я приложил большое старание и много сил И лютого Змея убил». Царь долго этому радовался. Дочь за него замуж выдать обязывался. Тут такие гулянья были настроены, Все двери кабаков были растворены Из смоляных бочек пили вино, Много нельзя было пить, но пили все равно. Затем был веселый пир, потом бал, Что даже черт плохое не опознал. Дурак с царевной стал жить да бывать, Добра наживать да худо проживать. Василий с Иваном на коней сели, Поехали и к концу пира этого успели. Царь иноземный их встречает И крепко их почитает. Василий царевич ему сказал: «А что, царь, у тебя за бал?» Царь им объясняет, Что свадьбу дочери справляет. Зять-дурак, но он дочку спас. Это важный подвиг для нас. Царь рассказал ему про поведение: Каждую ночь человека ставили на съедение. Привезли в позапрошлую ночь На съедение его дочь. Дурак к морю за водой прибыл И голову Змею срубил, Дочь живую привез, Вот такой у них герой-водовоз. Его подвиг отмечали, За дурака замуж дочь отдали. Василий царевич царю говорит: «Позовите зятя, пусть покажет, где Змей лежит». Дурака позвали. Ему братья царевичи сказали: «Покажи, дурак, где Змей лежит.» Подъезжают к морю, дурак и говорит: «Вот я бросил Змея сюда, Где пенится вода». Братья рыбаков пригласили. Те неводом долго Змея ловили, Но Змей в невод не попал. Василий царевич другое место показал И рыбакам сказал: «Киньте невод вот сюда, Где от крови красная вода». Неводы шелковые в это место кинули И страшное туловище Змея выловили. Василий царевич сказал: «Где голова Змея, дурак? В какое место ее бросал?» Как ответить, тот не знает, ворчит… Василий сказал: «Голова под этим камнем лежит». К этому камню подходит дурак И его с места не может тронуть никак. Василий царевич сказал: «Ты всех обманул, ты Змея не убивал». Затем камень приподнял, Вытащил голову Змея и царю рассказал, Как он Змея убил. Царь выхватил саблю и дураку голову срубил За то, что неправду сказал, А свою дочь за Василия замуж отдал. Вот тут свадьбу сыграли, Долго пили и гуляли. Иван царевич брату успел сказать: «Ты нашел себе невесту, а где мне искать, Надо по свету побродить счастье попытать?» Вечером Василий спросил жены своей: «Есть ли на свете меня сильней, тебя милей?» Ему красная девица отвечает: «За тридевять земель в девятом царстве проживает Марья краса, Черная коса, Светлая душа, Отменно хороша. Только мудрено ее взять. Есть там Карка богатырь, не могу знать, Кто из вас будет сильнее И в бою важнее». Василий царевич брату это рассказал, Поискать себе счастье пожелал. Иван царевич в дальний путь собирается И с ними прощается, В руки острый нож взял И брату передал И при этом сказал: «Если нож кровью обольется, Значит жизнь моя оборвется». И в чистое поле поле через гать Поскакал себе невесту искать. Ехал долго ли мало ли видит стоит Избушка на курьих ножках, он ей говорит: «Избушка, избушка, вертеться перестань, Ко мне передом, а к лесу задом стань». Избушка стала, не шелохнется, А в ней Баба-яга лежит. Ее голос раздается: «Иван царевич от дела лытаешь Или себе дело пытаешь?» Он отвечает: «От дела не лытаю, А себе дело пытаю. За тридевять земель в тридесятое царство скачу, Марью красу черную косу найти хочу.» Баба-яга: «Ее очень мудрено взять И мудрено ее достать. Это далеко, надо ехать вон сколько, Еще пол-столько да четверть столько». Иван царевич поскакал дорогой прямой, Заехал в лес большой густой. Очень захотелось ему поесть Видит на березе пчелы жужжат. Залезть Хочет, мед достать норовит… Но матка пчелиная ему говорит: «Не трогай мед, весь сезон тружусь, Я сама, Иван, тебе пригожусь». Иван с березы спускается и ехать спешит. Видит серая мышь бежит. Иван поймать ее норовит. Но мышь ему говорит: «Не ешь меня, я в положении нахожусь, Тебе в некоторое время пригожусь». Иван царевич поехал вперед. Видит у родника рак ползет. Иван царевич уверен в том, Поймает его и зажарит на костре небольшом. Рак говорит: «Меня отпусти, для семьи тружусь Тебе еще я сам пригожусь». Иван царевич от удивления рот разинул и его в воду кинул. И сказал: «Будь неладен, не вру Жив буду, не помру.» И поехал дальше. Видит стоит дом, Карка богатырь живет в нем. В доме только мать его застает. От нее он узнает, Что Карка богатырь давно его ждет. За царь-девицей он ездит третий год. На него сильно серчает, Словами всякими обзывает: Как только появится, такого-сякого Съест живого. Мать говорит: «В чистое поле пойди И в подзорную трубу погляди… Если радостный едет-над ним сокол несется, Если печальный-черный ворон вьется». Ей Иван царевич говорит: «Едет несчастный». Та спешит Его спрятать надежно. Кладовую открывает, Там ложиться его заставляет, замок запирает, Приговаривая: «Его водочкой угощу, Потом про тебя расскажу». Карка богатырь явился и говорит: «Маменька, очень попить захотел». Она бражку дать спешит. Тот выпил чарку и не опьянел, Просит еще. Она еще чарку наливает. Тот залпом ее выпивает И сразу опьянел. Мать спрашивает: «Где невеста, ты привезти хотел?» Он: «Я себя измучил. Вот, что хочу сказать». Она: «А если бы Иван царевич с тобой был?» Он: «Тогда бы невесту себе добыл. Его научил бы как Марию красу черную косу достать». Она: «Если он был бы здесь, ты его бы обижал?» Он: «Ох, маменька, я бы его по-братски обнял». Она: «Он здесь в кладовой спит». Он обрадовался, сам в кладовую спешит, За руки его принимает, За стол сажает и водкой угощает: «Ох, Иван царевич, ты мне как брат, Я тебе очень рад. Про тебя слышал, когда ты родился, В зыбке качался, сейчас мне пригодился». Иван царевич: «Теперь не в зыбке качаюсь На добром коне по степи помыкаюсь. «Стало привычном по дикой степи летать И больше горя себе не видать». Карка богатырь его спросил: «Почему ты сюда прибыл?» Иван царевич отвечает: «Хочу достать И замуж взять Марью красу Черную косу». Карка богатырь говорит: «Мудрено ее взять. Надо один раз умирать. Кости свои по степи раскидать. А затем вновь воскресать». Иван царевич говорит: «Убыток не принять, Так в торговле и барыша не видать. Если по свету не полытать, Да невесту себе не поискать, То нам богатырям едва бы была Честь заслуженная да хвала». Карка: «Давай сказку эту завершаем Да новую начинаем. Тут сказка начинается И присказкой продолжается, От доброй сивки-бурки, От курицы крупногрудки, От поросенка, что на грабли наступает Сказочника с толку сбивает. Сказочник был Недорода. Сел на дорогу у огорода; Где свинья прошла, Под плетень пролезть не смогла. Богатырь поговорит, Пошутит и дело сотворит. Спроси-ка гуся Гоги, Не зябнут ли у него ноги. Почему они красные, а пески сыпучие, Хоть жара стоит, а не морозы трескучие. По лужам и по льду как вездеход, Езжу я третий год За нареченной невестой своей От своих до ее сеней. Айда помоги, да послушай что расскажу, Покажу кем больше жизни дорожу. У моей невесты сорок кузнецов, Крепких молодцов удальцов. Как ударят сорок раз подряд, Тут же родяться сорок солдат; Все вооружены до зубов, Каждый в бой идти готов. У моей невесты, брат, В комнате сорок девушек сидят. У каждой из них сорок булавочек имеется, Что трудно даже вериться. Булавочкой только ткнет, Любой солдат по команде в бой пойдет. Я буду солдат этих бить, А ты кузнецов рубить. Буду с невестой говорить, ее хвалить, любить, А ты-девушек сторожить и бить». Иван царевич говорит: «Я рад Умереть за тебя, мой брат». На коней сели и поехали И в царство Царь-девицы приехали. Карка богатырь говорит: «Нам сделать дело предстоит: Чтоб кузнецов мы всех погубили, Красных девушек пожурили». Что и совершили И довольны были. Царь-девицу Карка в плен взял, Туго к сердцу прижимал И отправился домой чуть свет. Дома хватился-Ивана царевича нет. Он говорит: «Маменька, царевича убили». А он в след прискакал. Тут они пили, Стали веселиться и гулять, Петь и плясать. Иван царевич в искренности Карки сомневается, Больным притворяется. Карка ходит за ним как за малым дитем. Вынес его в сад, затем внес в дом. «Ну, Карка богатырь, – Иван царевич сказал, Ты меня от смерти спасал, Давай-ка выпьем вина, мой брат». Карка богатырь был этому рад. Сам сбегал за водкой, его угощает, Любезными словами угождает. «Куда хочешь ехать?» – он его спросил. Иван царевич места себе не находил. Слезами горючими заливается И полотенцем утирается. «Да будет, прощай!» – ему он сказал, Сел на коня и поскакал. Конь его горы как птица перелетает, Темные леса между ног пропускает. Ехать надо было три года, Когда хорошая стоит погода. Он за трое суток приезжает В город, где Марья краса проживает. Вот бабушку на улице встречает, Которая Марье красе по хозяйству помогает. Он ее просит: «Бабушка, покажи, Где живет расскажи Марья краса Черная коса?» Отвечает она: «На что, Ванюша, тебе она нужна»? Он говорит: «Хочу ее увидать, В сахарные уста поцеловать и в жены взять». Она: «Поди-ка, да купи красивых цветов, Да заморских дорогих духов, А я пойду в гости ее звать, А ты ложись и не вздумай спать». Диван был мягок и невысок Иван царевич на него прилег. Бабушка к Марье красе пошла, Ее в гости к себе позвала. Обрадовалась Марья краса Черная коса, В комнату бабушки вошла. Комната вся в цветах была. Пахло заграничными духами. Бабушка: «Сейчас чай попьем с вами». Марья: «Кто у тебя в чулане Лежит на диване?» Бабушка говорит: «Сама посмотри, кто там лежит». Марья краса к дивану подходит, Там спящего Ивана царевича находит. Бабушка ей не мешала, Она его поцеловала. Иван царевич промах не дал И в сахарные уста ее поцеловал И к сердцу нежно ее прижал. Бабушке сказал: «Спасибо, что ты меня свела И Марьюшку ко мне привела.» Говорит Марья краса Черная коса: «Добрый мой человек, Буду твоя целый век. Садись на коня, вези меня с собой, Я,Ванюша, не расстанусь с тобой». На доброго коня сели и поскакали, Только их и видали. У Марьи красы Черной косы 12 братьев в гости приезжали И дома ее не застали. Стали думать и гадать Вопросы бабушке задавать: «Где Марья краса Черная коса»? Бабушка: «Не все слава Богу, Был злодей Иван, с ним уехала в путь дорогу». Родные братья пегую кобылу привели С 12 седлами и хвостом до земли И поехали сестру догонять, Да Ивана царевича наказать. Долго ехали, но догнали, Сестру Марью отняли, Ивана царевича раскромсали, Его кровью землю орошали. Его тело вороны расклевали На ноже Ивана царевича кровь появилась. Жена Василия царевича удивилась. Она мужу об этом рассказала: «Братца твоего в живых нет», и нож показала. Василий царевич жене говорит: «Иван погиб, тело его найти мне предстоит». Во дворе каракульский дуб растет Из него иногда мертвая и живая вода течет. Жена Василия царевича у дуба появилась, Долго плакала и молилась, Чтоб дуб мертвой и живой воды отпустил, Но каракульский дуб свои поры не открыл. Она к дубу вновь и вновь ходила И очень себя истомила. Не может уже и ноги таскать, Голову буйную на плечах держать. Две сестры ее рядом жили. Почему она плачет, ее спросили. «Как мне не плакать, – она отвечает, Дуб мне живую и мертвую воду не отпускает». Для чего ей нужна вода сестры узнали И вместе с ней дуб просить стали. Вдруг каракульский дуб открывается И мертвая и живая вода из него выливается. Две посуды воды жена набрала И к мужу подошла И ему говорит: «Ивану помочь предстоит, Оседлай-ка коня своего, Поедем братца искать твоего». Сели на коня да поехали И на место, где Иван лежит, приехали. Вот они все кусочки его собрав, сложили И по суставчикам разложили. Сначала опрыскали их мертвой водой, А затем-живой. Иван царевич встал и отряхнулся. На все четыре стороны оглянулся И громко сказал: «О,как долго я спал». Василий царевич ему сказал: «Кабы не мы-все века бы проспал». Иван: «Спасибо вам, меня пожалели, прощайте И впредь меня не забывайте». Он сел на коня, ударил его. Тот осерчал И очень быстро его помчал. Приезжает к Марье красе Черной косе. Нашел знакомую бабушку-служанку. Она говорит: «Поезжай с позаранку Через тридевятое царство В тридесятое государство. Научу тебя как Марьюшку взять. Должен для этого долго страдать. К ее бабушке поезжай скорей, А у нее 12 дочерей. Они то девицы, То кобылицы. Скажи этой бабушке: Нет ли продажной лошадушки? Она скажет:12 кобылиц покажу. Они заветные, не продажные, тебе прикажу Их три дня пасти, на луга гонять, За работу лучшую лошадку могу дать. Если ты проворонишь И домой их не пригонишь, То известно всем, Тебя съем. Иван царевич подумал: «Что будет не знаю, Дай-ка судьбу попытаю. Двум смертям не бывать, А одной не миновать». Он приехал к ее бабушке и подрядился, Будто заново родился. Кобылиц на зеленые луга погнал. У бабушки на обед лепешки взял. Те лепешки были с настоящим Со зельем спящим. На обед их поел и сгруснул, Да крепко уснул. Кобылицы по лугам разбежались, По кустам разнырялись. Он крепко спал И до вечера пролежал. Про это пчелиная матка узнала И своим деткам-пчелам сказала: «Детки мои на луга летите, Ванюшу разбудите, Кобылиц соберите, Да домой их гнать помогите»! Сильная пчела к Ивану подлетает, Его жалит в лицо, которое опухает. Наконец-то он просыпается И горькими слезами заливается. Кобылиц перед ним нет ни одной, Не знает, где их взять, чтоб гнать домой. Пчела говорит: «Возьми, Ванюша, кнут, Кобылиц пригоним к тебе, а ты стой тут». Пчелы стали по зеленым лугам летать, Кобылиц собирать, Ванюше в руки отдавать. Иван в руки их поводья взял, Да домой погнал. Бабушку это удивляет. Он всех кобылиц домой загоняет. Утром бабушка встает, Новый приказ ему дает: «Ну-ка, Ванюша, на луга кобылиц гони, Да, всех их сохрани». Лепешки ему дает. Он за пазуху их поклал И кобылиц на луга погнал. Ему все видно, Ходят кобылицы мирно. Пощипывают травку кобылицы, Да попьют водицы. Пасутся они не спешат, Походят немного, полежат… На обед он лепешки поел и сгрустнул, Да крепко заснул. Кобылицы по лугам разбежались. По кустам разнырялись. Иван крепко спал И до вечера пролежал. Была тут мышиная матка, Была очень гладка… Она распорядилась: «Мышата бегите, Ванюшу разбудите, Кобылиц соберите, Да домой их гнать помогите»! Старая мышь прокричала: «Пора, Ванюша, вставать, Кобылиц следует собрать и домой гнать». Он наконец-то просыпается. Да горькими слезами заливается. Кобылицы перед ним нет ни одной, Не знает, где их искать, чтоб гнать домой. Стали мышата кобылиц собирать, Ванюше в руки отдавать. Иван поводки их в руки взял И домой погнал. Бабушку это удивляет. Он всех кобылиц домой загоняет. Бабушка говорит: «Завтра попасти дольше И лепешек бери больше». Иван утром встал И кобылиц на луга погнал. В обед поел лепешки и взгрустнул, Да крепко заснул. Кобылицы по кустам разнырялись, Да у водоема раку встречь попались. Он их к Ванюше согнал. Его разбудил и в руки ему их отдал. Иван их поводья в руки взял И домой погнал. Он бабушке говорит: «Обещанное за работу давай». Та в ответ: «Любую кобылицу выбирай». Вот лег Иван спать. Из 12-ти сестер-старшая дает ему знать: – Что ты, Ванюша, задумал? – Сам не знаю, все перепутал. – За тебя замуж выйти хочу, Тебя что делать научу. Иван ее руку взял И следующее сказал: «Будешь женой неразлучной? Я-смирен». Она: «Ванюша, ты не плох, да и не дурен. На 11 дур-одна девица. Самая малая, но умница. Нас всех к колоде расставят, Овес есть заставят. Самая малая сестра, Бежать-то очень быстра. Она будет в колоде лежать. Ты должен бабушке сказать: «Мне и тощая под стать!» Должен из колоды ее поднять. После веревочкой ее обвяжи И к пояску своему привяжи. Бабушке сказать не забывай – Будь здорова и прощай». Иван так все и сделал, затем кобылицу оседлал Самую молодую и к бабушке-служанке поскакал. Ее спрашивает: «Как повидать Марью красу Черную косу, Ей обо мне говорила, Или начисто забыла?» Бабушка: «Думали в живых тебя нет. Постой. Кто помянет старое-голову долой. Ты приляг, где она покажу, А пока отдыхаешь к ней схожу». Подходит бабушка к Марье красе Черной косе И ей говорит: «В карточки поиграем»… Играют. У нее – «кралечка»: «Принимаем». У Марье-«королек»: «Очень пригож, Бабушка, на Ивана царевича похож». Бабушка: «Это неладно, дай топор тупой. У нас уговор, кто помянет-голову с плеч долой». Марья: «Одна память о нем осталась. Был бы здесь, никогда бы с ним не рассталась». Он на диване лежит. Марья забежала Ивана увидала и в сахарные уста его поцеловала»: «Ну, Ванюша, ты герой, Помрешь и я уйду с тобой». Иван: «Если, Марьюшка, меня не забудешь, Буду жив и ты жива будешь». Кобылицу оседлали, Сели и поскакали. Ее братья приезжают И к бабушке заезжают. Ее спрашивают: «Где Марья краса Черная коса?» Та отвечает вздыхая и всерьез: «Иван царевич ее увез». Братья говорят: «Мы его терзали, Видно, мало ему поддали». Они пегую кобылу оседлали, Сели, да вслед поскакали. Стали Ваню с Марьей догонять. Стал Иван кобылицу хлестать. Она как лебедь взлетела И от братьев высоко улетела. К батюшке прибыл Иван бравый, А батюшка был уже старый. Иван царевич сказал: «Батюшка, здравствуй, я прискакал. Отец обрадовался, сына крепко обнял, Поцеловал и сказал: Ладно, Ванюшка-домой приехал, молодец». Тут и сказке конец. Дали всем по кружке пивца Да по чарке винца.

Давным-давно в городке небольшом На берегу скалистом и крутом Средиземного моря одиноко Джузеппе жил. Он старым, но славным плотником был. Как-то под руку ему полено попалось Которое у топки очага валялось. «Неплохая вещица», – сам себе он сказал И в руки его взял. Очки, обмотанные бечевкой, надел, Покрутил полено, повертел И решил: «Была не была Сделаю из него ножку стола». Только начал полено тесать, Стало оно скрипеть и трещать И тоненький голосок раздался: «Ой-ой! Потише». Старик растерялся, Оглянулся вокруг-никого. Подумал: «Кто-то пришел скорее всего». Вышел за дверь, затем во двор И там никого. Вновь взял топор. Только ударил и опять Тот же голос стал кричать: «Ой! Больно же! Попал мне в руку!» Джузеппе испугался не на шутку, Даже весь вспотел. Все углы комнаты и трубу осмотрел. И там нет никого. Подумал: «В ушах звенит скорее всего. Но сегодня хмельное не пил.» Взял рубанок, клин подбил. За полено взялся опять И стал его фуговать. Только небольшую стружку раскатал. «Ой!» – тот же голос пропищал. Он рубанок уронил и упал на колено, Догадался-голос шел изнутри полена. В это время мимо дома Джузеппе шел Его приятель Карло и к нему зашел. Когда-то он с шарманкой разъезжал Пением и музыкой себе на хлеб добывал. Сейчас шарманщик уже стар был, Но друга старинного не забыл: «Здравствуй, Джузеппе, что молчишь, Почему на полу сидишь?» – Видишь ли маленький винтик потерял И его все искал. А ты старина, Как поживаешь? – «Плохо, – ответил Карло, – Знаешь, Просто сущее наказание, Думаю как заработать себе на пропитание. Ничего так придумать не смог. Хотя бы ты советами мне помог.» «Чего проще, – Джузеппе весело сказал,» И на полено рукой показал. Сам подумал, вставая с колена: Отделаюсь ка от этого полена: «Возьми этот чурбак небольшой И отнеси домой.» «Эх, – уныло Карло ответил. – Это мне на фига. В моей каморке даже нет очага.» – Как другу говорю тебе дело. Возьмешь нож и вырежешь из него умело Куклу и научишь ее смешные слова говорить, Петь, танцевать. Будешь по дворам ее носить И заработаешь на хлеб и стаканчик вина И тогда с благодарностью вспомнишь меня.» В это время, где чурбак лежал Тонкий, веселый голосок прокричал: «Браво! Это лучше чем меня щипать!» Джузеппе от страха задрожал опять. А Карло то послушает, то улыбнется: «Откуда голос этот раздается? Давай твое полено, – он сказал. Джузеппе быстро его взял и подал. Но так неловко, то ли оно само юркнуло, Что Карло по голове стукнуло. «Ах, ты меня зачем стукнул!-» Обиженно Карло крикнул. – Прости, это не я. Тот добавил: «Значит сам себя я по голове ударил». – Нет, дружище, оно само юркнуло И по голове тебя стукнуло. – – Что ты пьяница это я знал, Но ты еще и лгуном стал. Стали наскакивать друг на друга Два старинных друга. Джузеппе за седые волосы схватил И Карло на пол повалил. Пронзительный голосок прокричал: «Вали хорошенько, чтоб Карло упал!» Наконец старики устали И драться перестали. Запыхаясь Джузеппе сказал: «Давай помиримся». Карло молчал, Затем ответил: «Давай помиримся с тобой,» Взял полено под мышку и пошел домой. Карло под лестницей в каморке жил, Где против двери его очаг нарисован был. На стене в очаге огонь полыхал как настоящий И над ним висел котелок кипящий. Все было нарисовано на старом куске холста. Жизнь в каморке была как не зря проста. Карло на единственный стул сел У безногого стола. Полено повертел, Начал из него куклу вырезать: «Но как бы мне ее назвать?» Подумал и ее Буратино назвал. Он одно семейство знал. Все в семье этой Буратино были: Отец, мать, дети. Они весело и беспечно жили. Волосы, лоб, глаза вырезал прежде всего. Вдруг глаза раскрылись и уставились на него. Карло и вида не подал, что испугался. Только чуть заволновался И ласково спросил, будто ему забавно: «Глазки, что вы смотрите так странно?» Но кукла все молчала. Даже ни единого звука не издавала. Он подумал: «Какая простота У куклы не было еще рта. Карло выстругал щеки, затем нос обыкновенный. Но вдруг в одно мгновение Нос сам стал расти и округлился, Длинным и острым получился. Карло крякнул: «Ну хорош, будет мешать.» И начал кончик носа срезать. Но не тут-то было, нос выскочил и не дался Так длинным, острым и остался. Передохнул и вот Карло принялся за рот. Только губы вырезать успел. Рот раскрылся и Буратино головой завертел, Захихикал и захохотал И узенький, красный язык показал. Карло на это внимание не обращал, Стругать, ковырять, вырезать продолжал… (Продолжение следует)

В некотором царстве, В некотором государстве Жил да был царь, Своим подданным государь У него была жена, Настя, царица-Золотая Коса, Ненаглядная краса, Да три сына, малыши, Шалунишки, крепыши. Пошла раз царица по саду гулять Свежим воздухом подышать. Вдруг сильный вихрь поднялся, закрутил. Царевну словно перышко подхватил, Метнул раза три туда-сюда И унес неведома куда. Царь запечалился, стал тужить, Не знает как и быть. Сыновья подросли. Стал их просить, убеждать: «Любезные, кто из вас поедет свою мать искать». Старшие сыновья, Петр и Василий долго не рассуждали, Собрались и в путь-дорогу поскакали И простыл их след. И год их нет, и другой их нет. Вот и третий год начинается Младший сын, Иван к отцу обращается: «Отпусти меня, батюшка, матушку поискать, Где старшие братья находятся разузнать». Царь говорит: «Нет, ты один остался. Пока Не покидай меня старика». Иван царевич повторяет одно: «Позволишь – уеду и не позволишь – уеду все равно» Царь сына не переубедил И искать мать отпустил. Иван царевич коня оседлал И в путь-дорогу поскакал. Скоро сказку можно рассказать, Да не скоро до цели можно доскакать. Стояла жаркая летняя пора Видит впереди высокая стеклянная гора. У подножья раскинуты два шатра – Василия царевича и царевича Петра, – Здравствуй, Иванушка, куда принялся скакать? – Пытаюсь матушку найти и вас догнать. – Матушкин след мы нашли давно, Но не можем подняться, судьбой не дано. Пойди-ка попробуй взобраться на гору след в след, А у нас уже моченьки нет. Мы три года внизу простояли, Но на гору взойти не смогли, как не желали. – Что же, братцы, может быть в самом деле Мне повезет в этом святом деле. Иван царевич захотел подняться позарез И в гору полез. Делает шаг наверх ползком, Десять-вниз кувырком. Он и день лезет, и другой лезет. Его руки и ноги острое стекло режет; На третьи сутки измученный весь Все таки до самого верха долез. Стал у обрыва и начал кричать: «Я пойду матушку искать. А вы, братцы, здесь оставайтесь, Меня дожидайтесь Три года и три месяца, как выйдет этот срок, Ждать нечего. Даже ворон кости принести бы не смог»! Отдохнул и на заре Иван царевич пошел по горе. Шел-шел, шел-шел и глядит Впереди дворец медный стоит, Его страшные змеи охраняют, Никого в ворота не пропускают, Медными цепями прикованы и гремят, Глаза их огненные горят И ночью и днем. Дышат огнем. Рядом колодец. Медный ковш над ним висит На медной цепочке и на солнце блестит. Рвутся змеи к воде, но она далека, Да и цепь слишком коротка. Иван царевич ковш взял, Воды студеной набрал. Змеи попили сколько хотели, Прилегли и присмирели. И только тогда наконец Он прошел во дворец. Ему навстречу вышла девица, Медного царства царица: «Добрый молодец, кто ты такой, Добрый ли помысел твой?» – Я,Иван царевич, меня привела беда. Вихрь утащил мою мать сюда, Настю царевну. Подскажите? Где искать ее покажите? – Это я не знаю, но недалеко Сестрица моя живет. Ее найти легко. Она если знает, тебе все расскажет И дорогу покажет, Или поможет чем-нибудь. Победишь Вихря, меня взять не забудь. И шарик медный ему дает: «Брось его, он к сестре тебя приведет. «Прощайте!», он сказал царице Бросил шарик и за ним пошел к ее сестрице. Не долго шел И к серебряному дворцу пришел. Ворота страшные змеи охраняют, Чужих во дворец не пускают, Серебряными цепями гремят. Ими прикованы. Глаза их горят. Дышат огнем И ночью и днем. Рядом колодец. Серебряный ковш над ним висит На серебряной цепочке и на солнце блестит. Рвутся змеи к воде, но она далека. Цепь не пускает-она коротка. Иван царевич ковш взял, Воды студеной набрал. Змеи попили сколько хотели, Прилегли и присмирели… Ему навстречу вышла девица, Серебряного царства царица, Головой покачала И такое ему сказала: «Добрый молодец, такое дело, Три года уже пролетело, Как могучий Вихрь меня здесь содержит, Царства серебряного почестями нежит, Но русского духа слыхом не слыхала, Видом не видала, Теперь русский дух пришел сам. По добрым иль не добрым делам? Молодец, кто ты такой, Добрый ли помысел твой? – Я,Иван царевич, привела меня беда, Вихрь утащил мою мать сюда. Пошла моя мать по саду погулять, Свежим воздухом подышать. Вдруг поднялся Вихрь, закрутил Ее словно перышко подхватил, Метнул ее туда-сюда И унес неведомо куда. Что об этом знаешь расскажи, Где искать ее покажи? – Это я не знаю, но недалеко, Сестрица, Елена Прекрасная живет. Найти ее легко. Она может и знает, тебе расскажет И дорогу покажет. Наверняка поможет чем-нибудь. Вихря победишь, меня забрать не забудь. Шарик серебряный ему дает. – Брось его, он к сестре тебя приведет. «До свидания»! – сказал он царице. Бросил шарик и пошел за ним к ее сестрице. Недолго шел. Видит впереди будто пожар горит, Оказалось, это золотой дворец стоит. Его страшные змеи охраняют, Никого во дворец не пускают. Золотыми цепями прикованы, ими гремят. Глаза их огненные горят И ночью и днем И дышат огнем. Рядом колодец. Золотой ковш над ним висит На золотой цепочке и на солнце блестит. Рвутся змеи к воде, но она далека, А цепь слишком коротка. Иван царевич ковш взял, Воды студеной набрал. Змеи попили сколько хотели, Прилегли и присмирели. И только тогда наконец Он вошел во дворец. Его Елена Прекрасная встречает. Красотой неописанной ослепляет: «Добрый молодец, кто ты такой, Добрый ли помысел твой?» – Я,Иван царевич, привела меня беда, Вихрь утащил мою мать сюда, Настю царевну. Что знаете подскажите, Где искать ее покажите? – Как не знать, она живет недалеко И найти ее легко. Шарик золотой ему подает: «Брось его и к матушке тебя приведет. Победишь Вихря, будешь возвращаться домой, Меня бедную не забудь взять с собой». «Хорошо, – говорит-Краса ненаглядная, Милая моя, да ладная…» Бросил шарик и за ним дальше пошел И к яркому как солнце дворцу пришел, Что не в сказке сказать, Ни пером описать. У горы он стоит В жемчугах, в каменьях драгоценных, весь горит. Его шестиглавые змеи охраняют, Никого во дворец не пускают; Золотыми цепями прикованы и гремят. Глаза их огненные горят, Ночью и днем Дышат огнем. Рядом колодец, над ним золотой ковш висит На золотой цепочке и на солнце блестит. Рвутся змеи к воде, но она далека, Да и цепь слишком коротка. Иван царевич ковш взял, Воды студеной набрал. Змеи попили сколько хотели, Прилегли и присмирели. Только тогда наконец Он прошел во дворец. Покоями большими прошел И в тронном зале матушку нашел. Она на высоком троне сидит В наряде царском. Корона блестит. Взглянула она на него, голос ее задрожал: «Иванушка, сынок мой, как ты сюда попал?» – Пришел, матушка, за тобой. – Сынок, трудный будет у тебя бой У Вихря великая сила, этим он славится. Тебе помогу. Сила у тебя прибавится. Тут она половицу подняла И сына в тайный подвал повела. Там стоят две кадки с водой; Одна-под правой, другая-под левой рукой. Настасья царевна говорит: «Испей-ка, Иванушка, водицы, что справа стоит». Иван царевич эту водицу испил. – Ну как, стало больше сил?» – Стал сильнее, теперь смогу даже одной Развернуть дворец этой рукой! – А ну поскорей Водицы этой еще попей! Царевич еще водицы испил. – Сколько, сынок, прибавилось сил? Теперь захочу Весь свет поворочу! – Вот теперь, сынок, ладки Поменяй-ка местами кадки. Он кадки переставил и вот Стали стоять они наоборот. – Сынок, в одной кадке вода сильная, А в другой-бессильная. Вихрь в бою сильную воду пьет, Тогда сила из него так и прет. Вернулись они в зал, Где царский трон стоял. – Когда Вихрь вернется, ты хватай Его за палицу и не выпускай. Он в небо взовьется Над горами, морями пронесется, А ты крепче палицу сжимай И ее из рук не выпускай. Умается, сильной воды попить поспешит. Бросится к кадке, что справа стоит. Ты пей из левой кадки И все будет ладки. Только это сказать успела, Все затряслось и вокруг потемнело. Это Вихрь прилетел И в горницу залетел. Царевич бросился к нему и схватил Его палицу изо всех сил. – Ты кто таков? Откуда взялся? – Вихрь закричал, Я тебя съем! Либо съешь, либо нет, – царевич сказал. Вихрь в окно-да в поднебесье рванулся. Взлетал и взлетал, затем развернулся. Пронесся над морями, Над высокими горами. Царевич из рук палицы не отпускает. Вот весь свет Вихрь облетает. Умаялся, выбился из сил, устал, Спустился к правой кадке, воду пить стал. Царевич к левой кадке припадает. Вихрь пьет и с каждым глотком силу теряет. Царевич пьет и с каждой каплей сила прибывает. Берет острый меч и голову Вихрю отсекает. Позади голоса кричали: «Руби еще, а то оживет!» Нет! – отвечает царевич, – Богатырь два раза не бьет, Одним ударом и начинает И кончает». Иван царевич к матери прибежал: «Пойдем, матушка, пора идти домой, – сказал, – Если уговор соблюдают, Нас братья под горой ожидают.» Да трех царевен можно понять По дороге их следует взять. Вот они слава Богу Отправились в обратную дорогу. Не долго шли За Еленой Прекрасной зашли. Она яичко покатила И царство золотое в яичко превратила. Она царевича благодарит: «Ты меня от злого Вихря спас, – говорит. Вот тебе яичко, его не забудь, А захочешь моим сужденным будь». Иван царевич яичко взял И в алые уста ее поцеловал. Затем пошли, сделав крюк небольшой, Взяли двух цариц с собой Это царства медного, Да царства серебряного, Да рулон тканого полотна. Вот стала грань горы видна, Где спускаться вниз надо. Этому вся компания была рада… Царевич с детства не был хитер, Спустил на полотне мать и сестер. Братья стоят внизу, дожидаются. Спустилась мать-они радуются. Елене Прекрасной спуститься помогли И оба они обмерли… Красота ее их разум затмила видно. Двух сестер увидели-стало завидно. Василий-царевич говорит: «Иванушка становится Перед старшими братьями, так у нас не водится, Мать, царевен заберем И домой к батюшке повезем. Ему скажем, что добыли их сами, Своими богатырскими руками». Петр-царевич отвечает: «Смело Ты говоришь. Это верное дело. Елену Прекрасную возьму себе, Царевну серебряного царства отдам тебе. Царевну медного царства…решим, Давай-ка, генералу отдадим». Тут как раз Иван-царевич собрался Спускаться, за полотно взялся. Старшие братья его обманули, Резко полотно снизу потянули, Вырвали его из его рук. Он не с чем остался, посмотрел вокруг, Нет ни души, заплакал и пошел назад. От горя стал палицей Вихря играть. Только перехватил ее одной рукой, Вдруг выскочил перед ним хромой да кривой: «Что, Иван-царевич, надобно. Запоминаем Твои три приказа и их выполняем». «есть хочу»!Иван-царевич говорит. Видит-стол накрытый перед ним стоит, Самые лучшие кушанья на нем. Покушал, палицу перехватил: «Теперь отдохнем!» Не успел сказать, видит-стоит кровать, На ней перина пуховая, чтоб мягко было спать. Выспался царевич и палицу перекинул, «Хочу быть в своем царстве! – воскликнул. И в миг на базаре оказался. Навстречу идет Башмачник, притаптывает и песню поет. Царевич ему: «Куда идешь, ты можешь сказать?» – Я башмачник, несу башмаки продавать!. – Возьми меня подмастерьем служить. – А ты умеешь башмаки шить? – Я умею башмаки шить и платья мастерить. Тот привел его домой и материал приносит И башмаки сшить его просит. Ночью, когда все заснули. царевич встал, Золотое яичко по дороге покатал. И вдруг, тому и сам удивился, Золотой дворец перед ним появился. Зашел в него из сундука башмаки достал, Золотом шитые. Дворец в яичко закатал. Башмаки поставил на стол в уголок, Сам спать лег. Утром чуть свет хозяин замечает: На столе в углу что-то сверкает. Оказалось, там башмаки стоят, Под светом солнечным блестят. Хозяин ахнул: «Цены им нет, Их во дворце лишь носить. мой ответ. Там три свадьбы намечаются: Петр-царевич с Еленой Прекрасной обвенчаются. Василий-царевич с царевной серебряного царства И венчание пройдет без всякого лукавства Царевны царства медного и генерала О чем вся столица знала. Башмачник был простой, не хитрец, Понес башмаки во дворец. Все ими любуются. Там была Елена Прекрасная. Она все поняла: «Знать Иван-царевич, суженный мой, По городу ходит, живой. Она царю говорит: «Пусть этот башмачник платье скроит Подвенечное и без мерки золотом сошьет, Камни самоцветные, жемчуга подберет И его приукрасит, иначе она замуж не пойдет За Петра-царевича. Царь башмачника зовет Во дворец. Так и так ему говорит. Работу срочно сделать предстоит. Золотое платье изготовить завтра к утру Для Елены Прекрасной и явится ко двору. Иначе его будут сечь, Или голова с плеч. Башмачник стал невесел, Седую голову повесил, Пришел домой сам не свой, Говорит царевичу: «Что ты сделал со мной. Иван-царевич ему говорит: «Мне в поте лица работать предстоит. Ложись спать». Сам ночью яичко раскатал, В золотом дворце подвенечное платье достал, Аккуратно его сложил И на стол башмачнику положил. Утром башмачник проснулся-платье лежит На столе и как жар горит. Он схватил его и во дворец побежал И Елене Прекрасной отдал. Та его поблагодарила, Да по-царски наградила И ему приказала: «Завтра к рассвету смотри, Такое мне чудо сотвори: На седьмой версте, где берег моря крутой, Чтоб стоял дворец золотой, На деревьях, чтоб райские цветы свисали И птицы звонкими голосами меня воспевали, Иначе тебя будут сечь, Или голова с плеч». Башмачник стал невесел, Совсем голову повесил. Пришел домой сам не свой, Говорит царевичу: «Что сделал со мной, Мне очень страшно поверь, не быть мне живому теперь». Он духом весь пал, О новой задаче рассказал. Царевич ему говорит: «Мне ночью это все сделать предстоит. Ты ложись спать». Семь верст прошагал, На крутом берегу моря яичко раскатал. Перед ним золотое царство стало, В середине золотой дворец. Все засверкало Под лучами всходящего солнца. От него На семь верст тянется мост. Вокруг всего Царства и в садах чудные деревья растут. на них птицы диковинные песни поют. Елена Прекрасная дворец увидала И к царю побежала. Иван-царевич на мосту стоит, песни распевает. На перилах гвозди прибивает. – Посмотри, царь, что у нас делается!!! Он посмотрел и ахнул. Ему даже не верится. Она ему говорит: «Батюшка, вели побыстрей, В золотую карету запрягать коней, Поедем с Петром-царевичем в золотой дворец И там обвенчаемся наконец». Вот они поехали. На серебряный мост заехали. На мосту столбики точеные, Колечки золоченые. На каждом столбике стайки голубей сидят, Друг другу кланяются и говорят: – Помнишь, голубушка, кто нас От Вихря спас? – Помню, голубок, Иван-царевич Вихря уничтожить смог. Иван-царевич стоит и песню распевает И в перильца гвозди забивает. Елена Прекрасная его увидала И громко закричала: «Люди добрые, задержите скорей Вороных коней, Не тот меня спас, кто рядом сидит, А тот меня спас, кто у перил стоит!» Ивана-царевича за руку взяла, Посадила рядом и во дворец повезла. Тут они и свадьбу сыграли И царю всю правду рассказали. Царь хотел старших сыновей казнить. Иван-царевич на радостях попросил их простить. За Петра-царевича выдали царевну серебряного Царства, за Василия-царевича-царевну медного. Был тут пир На весь мир. Тут и сказке конец. Кто слушал молодец.

В некотором царстве, В некотором государстве Царь охотой занимался И однажды заплутался. Не было у него детей, Жил вдвоем с царицей своей. Царица в положении была И с охоты мужа все ждала. Царь месяц, два, три плутал, Никакой дичи не поймал. Случилось то, чего ждал более всего, Жена сына родила без него. Царь едет дорогой, лес кончается. Волк-Медный Лоб ему встречается. Вынул ружье, целится и стреляет, Но мимо, хотя и попадает, Но убить не смог. Волк рванулся к нему, зубами щелк: – Теперь тебя я съем, царю говорит. Тот:-Не ешь меня! Волк на своем стоит, Затем:-Ладно, ваша честь, Отдашь, чего дома не знаешь, не буду есть. Царь на это согласился. Вскоре дорогу нашел и дома появился. Встречает царя царица с сыном. Маменька Говорит:-Нянчий сыночка, тятенька. Царь заливается слезами: – Он не наш и жить будет не снами. – Чей же? Ты, что-то не то сказал. – Я его Волку-Медному Лбу отдал. Волк приходит и говорит:-Подайте Мне, чего дома не знаете. Волк-Медный Лоб, подождешь или нет Сына вырастить до 12 лет. Я хоть полюбуюсь на него, Буду знать лишаюсь кого. Волк согласился подождать, А затем его сына забрать. Царь выстроил огромный подвал, Туда завалить себя с сыном приказал. Через 12 лет Волк-Медный лоб приходит, Но никого в царском доме не находит. Лишь сидит у окна. Старушка одна. – Где царь с царицей? Та отвечает, Что ничего не знает. – Говори, а то тебя съем! Та в ответ: – Кинь кочергу, она покажет они здесь или нет. Волк кинул кочергу-она встала, На то место, где он сам стоял показала. Волк стал рыть и копать И царскую семью искать. Вот дорылся, устал весь И воскликнул+:-А, вы, здесь! Подпрыгнул чуть не до небес, Взял мальчика и помчался в лес. Там был построен дом И девочка находилась в нем. Стал Волк им еду таскать, Их кормить, поить, угощать. Прошли два дня как один час И закончился у него еды запас. Хочет Волк пойти промышлять, Еду для них икать. Им говорит:-Принесу еду, никуда не ходите, На месте тихо сидите. Ворон Великий над ними летит, Карк, Карк, Иван царевич, – говорит. – Карк, карк, красная девица, садитесь Я вас довезу, только крепко держитесь. Они вдвоем сели И в самом деле полетели. Волк-Медный Лоб прибежал, Принес еду, что царевич обожал. В доме никого нет, Чует обрывается след. Значит Ворон унес, этим он славится. Три раза о землю ударился И в небо огненное пламя запустил И крылья Ворону подпалил. Ворон на землю упал. Волк их всех забрал. В дом привел и сказал: Сидите втроем, я за пищей побежал. Втроем сидят и плачут навзрыд. Летит Сокол и им говорит: – Что вы плачете горючей слезой? – Нас Волк не отпускает домой. – Садитесь на меня и враз Домой довезу я вас. Царевич отвечает:-Словно злой рок, Даже Ворон нас унести не смог. – Садитесь шустрее!. Сели и полетели все быстрее и быстрее. Волк-Медный Лоб прибежал, Принес пищи, что царевич обожал. В доме никого нет, Чует обрывается след. Сокол унес. Этим он прославился. Три раза о землю ударился И в небо пламя огненное запустил И крылья Соколу опалил. Сокол на землю упал. Волк их всех забрал. Вчетвером они дома сидят. Волк этому очень рад. Их кормит, хоть и тяжко это для него, Но не делает с ними ничего. За пищей побежал, он уже привык. Мимо дома бежит бык. Они сидят и плачут навзрыд. Бык им говорит: – Что вы плачете горючей слезой? – Нас Волк не отпускает домой. – Садитесь на меня и враз Домой довезу я вас. – Где уж вам, это злой рок, Нас Ворон унести не смог. Сокол не унес, хоть старался рьяно, А тебе Быку не унести подавно! – Садитесь вы шустрее. Сели и помчались все быстрее и быстрее. Волк-Медный Лоб прибежал, Принес пищу, что царевич обожал. В доме никого нет. Чует-обрывается след. На все четыре стороны обернулся, Когти слегка прижал И быстро побежал. И вот он бежит, Вся земля дрожит. Бык учуял как все задрожало, остановился, К Ивану царевичу обернулся – Ах, – говорит царевич, – Догоняет! Бык это и сам знает, Отдохнул, еще помчался, устал И опять встал: – Ах, Иван царевич, я устал, догоняет. Тот с Быка слезает. – Бери нож, вокруг шеи, на ногах, не жалей, Шкуру обрезай, да поскорей, Не думай, что будет со мной. Берись за хвост и тащи шкуру с меня долой. Царевич так и сделал-ножом надрезал И шкуру с Быка содрал. Было это у моря, оно шумит. Бык царевичу говорит: – Шкуру в море бросайте, Садитесь и уплывайте. Они шкуру бросили в море, На нее сели и оказались на просторе. Волны набегая плот колышат, Они видят и слышат, Как Волк к морю примчался На берегу заметался, кидался, Вернуться их призывал. Плот с ними все дальше уплывал. Девице стало Волка жаль, На нее нашла тоска-печаль, Стала она царевича смущать, Хочет вернуться. Ее трудно понять. Он не согласился. Про это позабыли, На ту сторону моря переплыли. По берегу прошли. Видят избенка, в нее вошли. Богу помолились, Старушке-хозяйке поклонились. – Ба, Иван царевич, здоров! – Здоров, бабушка, ищем ночлег да кров. – Как вы сюда попали? Они все ей рассказали – Знаю этого Волка, он мне брат! Иван царевич оробел, но был рад. Пожили немного, старуха говорит: – Вам здесь не житье, дальше келейка стоит, Поживете там. От скуки вам дам Кота Кутышку, Да кошку Мурлышку. Вот царевич стал поживать Да время коротать; С ним Ворон, Сокол, Кутышка Да кошка Мурлышка. В другую келью ушли прочь И ночевали там ночь. Утром все встали И на охоту пошагали. Дичи набили, Ужин сварили, Наелись и спать легли. Утром опять на охоту ушли. Девица при себе на уме была, На бычьей шкуре море переплыла. Волка-Медный Лоб нашла И на эту сторону перевезла. Хотят они Ивана царевича извести, Вокруг пальца обвести. Волк с девицей только переплывает, Что идет царевич навстречу замечает. Он заметался, туда-сюда кидался, Ивана царевича испугался. Мгновенно назад возвратился, Об землю ударился и в булавку превратился. Сестрица быстро смекнула И булавку в стенку воткнула. Пришел царевич и говорит: – Собери-ка, сестрица, поесть и попить. Кутышка с Мурлышкой обедать не садятся, По комнате бегают, будто резвятся, Пол царапают когтями, Стену грызут клыками, На всех бросаются, Словно злобно забавляются. Царевич говорит:-Что за представление Ставят кошки всем на удивление? Сестрица все отличает, Говорит что не знает. После сна утром встали На охоту пошагали. С охоты приходят Поесть ничего не находят. Ее научил Волк-Медный Лоб: – Забирай, чтоб Он волчицу нашел, Подоил ее и с молоком пришел, Затем пусть лепешок намесит и вот Их тебе испечет. Их поешь и здоровой будешь опять. Он волчицу пойдет искать, Ее найдет, Она его разорвет. Царевич с охоты приходит, Она лежит В постели и ему говорит: – Я заболела. В лесу походи И волчицу найди. Подои ее. Молоко мне принесешь, Этим ты меня спасешь. Иван царевич ружье взял И в лес пошагал, Под корягой волчицу нашел. Она кормит волчат. Курок он взвел, Выстрелил и в ухо попал, Кончик его разорвал. Она говорит:-Ты в меня стрелял, Меня оглушил и ухо разорвал, Я и без этого молоко тебе дам, Только посуду принеси сам-. Иван царевич кувшинчик ей дал. Она надоила и он его взял. Ему сказала: – Еще гостинец мой, Волчонка лучшего возьми с собой. Волчонку напутствие дает: – Пусть служба твоя достойно пройдет-. Иван царевич к дому шагает. За ним Волк в окно наблюдает, Видит-с молоком он приближается И вновь в иголку превращается. Девица опять смекнула, Иголку в стену воткнула. Кутышка, Мурлышка никак не поймут, Волком пахнет, но самого нет тут. Девица молоко на пол выливает, Лепешку не затевает, Больной опять притворяется. Царевич к ней ласкается. Она ложно его заверяет: – Молоко волчицы ей не помогает. Как научил Волк, пытается объяснить, Ей надо медвежьего молока испить, Тогда она выздоровит наверняка, Когда попьет такого молока. Иван царевич ружье взял И в лес пошагал. В берлоге медведицу нашел. Она кормит медвежат. Курок взвел, Прицелился, выстрелил, в хвост попал, И кончик хвоста разорвал. Медведица говорит: «Ты в меня стрелял И кончик хвоста разорвал, Я и без этого молоко тебе дам, Только посуду принеси сам». Иван царевич кувшинчик ей дал. Она надоила и он его взял. Она сказала: «Гостинец мой, Медвежонка лучшего, возьми с собой». Иван царевич к дому шагает. Волк в окошко за ним наблюдает. Девице и медвежье молоко не помогает. Как помочь ей Иван царевич не знает. Как Волк научил, пытается она объяснить, Ей надо молоко львицы испить, Тогда она выздоровит наверняка, Если попьет такого молока. Иван царевич ружье взял И в лес пошагал. На поляне Львицу нашел. Она кормит львят. Курок он взвел, Прицелился, выстрелил и в ухо попал И кончик уха львицы разорвал. Львица говорит: «Ты в меня стрелял И ухо мое разорвал, Я и без этого молока тебе дам, Только посуду принеси сам. Иван царевич кувшинчик ей дал. Она надоила и он его взял. Она сказала: «Вот гостинец мой, Лучшего львенка возьми с собой». Однако, не помогло девице И молоко львицы. Волк-Медный Лоб стал понимать Этим его трудно взять. Тогда он учит девицу, что надо послать На чертову мельницу, чтоб пыль мог взять, Из нее намесить лепешки и снова Она станет здорова. На мельнице есть семь дверей, Он пойдет туда, а выйдет без Охоты своей. Не столь боялся самого его, Сколь его Охоты прежде всего. Иван царевич за пылью отправляется. Прошел семь верст и на мельнице появляется. Двери все раскрыты. Пыли намел И охоту за собой завел. С пылью вышел, закрыл двери поскорей И остался без Охоты своей. Сокол с Вороном на мельнице сидят И на Ивана царевича сверху глядят. Иван царевич к сестрице спешит, Входит в дом, ему Волк говорит: «Голубчик, ты мне попался, теперь не уйдешь, Топи баню, попарю, иначе тебя не разгрызешь.» Иван царевич топит баню и плачет горько. Волк подходит и корит его: «Ждать столько Не желаю. Есть хочу, Работник называется». Тот топит баню и плачет. Охота помыкается, Заперта на мельнице. Мишка двери ломает. Черный Ворон к царевичу прилетает. «Потерпи, три двери прогрызли», – ему говорит И опять к мельнице летит. Иван царевич баню истопил. Сокол прилетел, его прибодрил: «Все друзья тебе помогают». Волк входит и говорит: «Какая благодать»! Велит царевичу рубашку снимать, Парить его замышляет. Сокол назад улетает. Охота освободилась, к царевичу спешит. Слышно как земля дрожит, Это бегут толстопятый Мишка, Кутышка и Мурлышка. Говорит царевичу Волк: «Лезь побыстрей на полог»! Иван царевич говорит: «Погляди у входа кто-то стоит». Волк обернулся И чертыхнулся. Это толстопятый Мишка, Кутышка да Курлышка Примчались и у порога стояли, Вошли и Волка на клочья разорвали, Только шерсть летит. Иван царевич к сестрице спешит. Пришел и ей говорит: «Не мучай меня, имей терпение». Она стала на колени, просит прощение. Он просьбу ее не воспринял, Вывез в лес, затем взял, Повесил ее на дереве вверх ногами. Набил котел горячими углями И под голову ее поставил И одну ее так висеть оставил. Жечь-то ее не жжет, А жаром берет. Царевич много или мало шел До избенки дошел. Старуха его встречает. Он здоровья ей желает И говорит: «Как бы мне отдохнуть И Охоту к холодку примкнуть»? – Вон, в конюшне поставь И на время ее там оставь-. Иван царевич в конюшне ее закрывает И дверь надежно запирает. Возвращается в избушку, Дать поесть просит старушку. Она его накормила, Ключевой водой напоила. Вспомнил свою сестрицу, Стал жалеть он молодицу И бабушке говорит: «Одно дело сделать предстоит. Как с ним разберусь, К вам, бабушка, вернусь». – Ты туда если пойдешь, То и не придешь. – Если мне помирать придется, На твою дверь кровь прольется, Тогда дверь конюшни открывай И Охоту на волю выпускай-. Царевич пошел, вот и сестрица, Вверх ногами висит молодица, Набралась терпения И просит у него прощения. Он ее отвязал И с дерева снял. – Сестрица, вину не ищу за тобой, Пойдем вместе со мной-. Она согласилась и с ним пошла И вот волчий зуб нашла, Незаметно спрятала за пазухой; Сели отдыхать, сунула зуб в его ухо. Враз его сердце остановилось. На бабушкину дверь кровь полилась. Охота их конюшни рвется, О стенки и дверь бьется. Бабушка всем дала свободу. Полетели они в путь дорогу. Иван царевич лежит в чистом поле, Сердце не бьется его более. Кутышка, Мурлышка Да толстопятый Мишка Обшарили его всего И нашли волчий зуб в ухе его. Кутышка с Мурлышкой говорят: «Дорогой Наш Мишка, неси камень большой, За ним ложись, Ты,Лев, за Мишкой становись. Волк, сядь за Львом, Ворон-на дереве большом; Сокол на другое дерево садись И крепко когтями за ствол держись. Все сели как сказано по своим местам, Как соколы ясные по своим гнездам. Кубышка с Мурлышкой уселись на чуб И вытащили из уха волчий зуб. Иван царевич проснулся, На все четыре стороны обернулся, Позевывая сказал: «Эх, как крепко я спал»! Все собрались гурьбой, Кричат: «Хозяин живой»! Зуб под камень положили И землей его завалили, А сестрица все пятилась, пятилась И в лесу темном спряталась. Иван царевич охоте говорит: «Пойдите И недруга моего найдите». Друзья по лесу искать пошли И под большой корягой ее нашли И к царевичу притащили. Он хотел ее убить, Но сказал: «Мне простить тебя не охота, Но прощает моя Охота. Пошли все кто куда знает, Пусть делает то, что мечтает». Все друзья расстались, распрощались, По темному лесу разбежались.

В царстве, где зимы снежные были Старик со старухой жили С сыном, которого Эдиканом звали. Только подрос, его в солдаты взяли. Надо служить лет двадцать пять… Не может никак службу понять. Ни чего для души не находит, Осерчал и со службы уходит. Идет день, идет два, в поле встречает Пахаря, что в тени отдыхает. Устал Эдикан, в желудке сосет, Говорит: Бог в помощь. хвала и почет. Старик в ответ: Отдохни. И поесть предлагает. Поел хлеб с пахтой, поблагодарил, Как до ближнего села дойти спросил. Старик подробно ему показал. Эдикан радостно к селу пошагал. Вот и село: на краю дом без крыши стоит. В его крохотное окошко стучит И просит пустить переночевать. Окно стали открывать. Старушка высунулась из него: Домик мой небольшой, но ничего, Уместимся вдвоем как-нибудь, Заходи, закрыть калитку не забудь. Вошел, поклонился, пожелал добрых лет. Тебе тоже, – сказала старуха в ответ. Накормила, чаем его напоила, Домотканную постель постелила. Отдохнул, утром воды принес, Наколол дров, в дом занес, Часть в поленницу сложил: Крышу, ветром снесенную, починил. Как еще отблагодарить не знает старушку. Она дала ему хлеба краюшку, За то что много так помог, Дала ниток шерстяных клубок. До дороги провожала, Будет трудно, вспомни меня, – сказала. Пошел дальше. День идет, затем – два И закончилась у него еда, Лишь клубок никчемный остался. Зачем он мне дался, Не годиться ни для чего. Взял да закинул вверх его. Враз гром загремел, полыхнул огонь И появился в серых яблоках конь. Молвил: Что надобно сделать, в какой срок? От удивления не сразу ответить смог. Доставь до дома родного, хоть и далече. Садись на меня и за гриву держись крепче. Только сел на коня, не прошло и минуты одной, Эдикан оказался в деревне родной. Понадоблюсь-брось клубок над собой. Буду в миг пред тобой, как лист пред травой, Конь сказал и исчез. Эдикан зашел в дом Отца и мать. горюющих встретил в нем. Как без него плохо жить, Умрут и некому будет их похоронить. Сына увидели, прослезились от радости, Будет опора теперь им до старости. Рассказали: Невеста его, Зоя, не согласилась Выйти замуж за другого и утопилась. Опечалился, но рок господний не скосишь. Слезами мертвую не воскресишь. Много или мало времени протекает. Царь на все царство объявляет: Пропала дочь-царевна, кто ее найдет-за того Отдаст ее замуж и полцарства своего. Эдикан благословение родительское получил И о намерении царевну искать царю доложил. Царь дал добро. Вышел из дворца на лужок Над головой вверх кинул клубок. Загремел гром, полыхнул огонь, Появился в серых яблоках конь. Зачем понадобился? – Эдикана спросил. И он подробно ему объяснил. Верхом на меня садись, За гриву крепко держись. Только сел, конь громко заржал По холмам и морям поскакал. На середине синего моря остановился И в пучину вод погрузился. Вот и дно морское. Дверь чугунная впереди. Открыл ее, гром загремел. Конь сказал: Иди! В ужасе попятился, лишь перешел порог: По обе стороны зала, пока видеть мог. Не видел сроду картины страшней, Тела мертвые мужчин и парней Вниз головой почему-то висят. Дверь закрылась. Пути нет назад. Пошел до конца в большой печали. Видит дверь еще больше, чем в начале Открыл ее. Гром загремел еще сильней: Зал был увешан телами мертвых женщин и детей. Они тоже висели вниз головой. Некоторых детей смерть застигла в момент такой. Когда они грудь матери сосали. От жалости к ним слезы выступали. Подошел к двери с черной мишурой. Открыл ее-среди комнаты большой Гроб стеклянный стоит, В нем красавица-царевна лежит. В грудь ее воткнуты два кинжала И кровь на пол струей бежала. Огляделся, увидел дверь, увешанную головами Человеческими с оскаленными зубами. Вместо скобы подчеркнув бессердечье. Ребро приколочено человечье. Отшатнулся, едва дверь открыл: Зал чертями всех мастей полон был. Над ними возвышаясь царь-сатана сидел, Золотыми наперстками, висевшими на рогах, гремел. Не шевельнувшись сказал: Встречайте, Гостя человеческого принимайте! Выхватил меч Эдикан, стал рубить браво, Махнет налево-нет десять чертей, двадцать-направо. Но чертей все прибавляется. Из каждой капли крови новый черт рождается. Сатана лежит, да радуется, Войско его несметно прибавляется. Смекнул Эдикан: сатану надо сечь. На него замахнулся-разлетелся меч. Вспомнил о клубке. бросил его вверх. Тот налету поймал, поднял его на смех. Тогда схватил за рога, преодолевая страх. Тот вырвался, но наперстки остались в руках. С досады бросил побрякушки золотые, Вместо них три солдата появились боевые. Эдикан, что прикажешь, – говорят. Жизнь лишите водяных, буду очень рад. Солдаты огненными мечами, В два счета разделались с чертями. Царь чертей-сатана сам дух испустил, В наперсточках был кладец всех сил. Эдикан за службу поблагодарил солдат, Те в наперстки вернулиь назад. Решив уйти, Эдикан дверь открывает, Ожившая царевна его встречает. Золотое кольцо с пальца своего снимает И на палец его надевает: Ты спас меня, никогда не расстанусь с тобой. Целует его и вся светится как солнце весной. Взял за ручку царевну. Хватит мытарства И повел прочь из подводного царства. Вошли в первый зал-там столпотворение, Женщины с детьми ожили, благодарят за спасение. Мужчины и парни в смежном зале Тоже ожили и ликовали. Все говорили: Эдикан, наш герой. Ты нас спас, мы пойдем за тобой! Вознамерился покинуть Подводный мир Эдикан. Подошла девушка. Покрывалом укутан был ее стан На комнату многолюдную указала, Которая гадами, опутавших людей, кишала. Кровь людскую те змеи сосали. Сколько было горя и печали. Эдикан наперстками постучал И появившимся солдатам приказал: Уничтожить всех гадов разом! Не успел даже моргнуть глазом- Солдаты в кошек превратились, В гадов ползучих вцепились И расправились с ними в одно мгновение Всем мученикам на удивление. Спасшийся народ ликовал, Эдикана восхвалял. Кошки в солдатов превратились И за новым приказом обратились. Надо вывести народ честной Из подводного царства в наш родной. Вдруг последняя дверь открылась И пучина моря раздвоилась. В проходе возникла стеклянная лестница- Подводная мерцает природа-кудесница. Все поднялись на солнечный остров-сад. Каждый цветам и птицам был рад. Но каждый на родину попасть мечтал. С родными встретиться желал. Эдикан наперстками постучал, Убрать проход солдатам приказал, Весь народ через море переправить И на родину доставить. В тот же миг мост перекинулся, По нему на берег народ ринулся. Старые враз помолодели. Молодые возмужали. Все песню запели. Царь об этом узнал И со свитой встречал. За Эдикана дочь отдал свою И полцарства в придачу ему. Свадьба длилась семь дней и ночей, Весь народ веселился на ней. Мало прошло времени или много, Царь приказал всем жить долго. Завещал все царство Эдикану царь-отец, Тут бы и сказке конец. Неисповедимых путей в жизни много. Царевна влюбилась в царевича молодого Царства-государства соседнего И решила изжить супруга верного, Клубок и наперстки подменила Иноземному царевичу подарила. Тот к границе войска подвел. Эдикан навстречу пришел С женой, отказать ей не смог. Вот он бросил вверх клубок. Стало тихо, коня нет. Как обидно. Постучал наперстками и солдат не видно. Царевна смеется, стала в висок стучать: Ни коня, ни солдат тебе не видать, Они у моего любимого, вот и он. Прискакал царевич, под ним чудный конь, Подхватил царевну и след их простыл. Понял все Эдикан, голову опустил. Про клубок и хозяйку вспомнил. Бабушка, помогла бы, – только промолвил… Перед ним старушка стоит, держит платок. Его спрашивает: Почему печален, сынок?. Эдикан как на духу все рассказал. Она говорит: За то, что сатану раскромсал По гроб жизни тебе благодарна в том, Был он самым страшным моим врагом, Только осилить одна его не смогла, О жене не печалься, она сгинет там, куда ушла. Тут в руках у нее появились Клубок и наперстки, Глаза заискрились И она ему их отдает И вместе с ними платок подает: Этого тебе не хватало И исчезла, как будто и не бывала. Коня чудесного вызвал клубком, Помчался биться с иноземным войском. У царевича было несметно сил, Солдатами волшебными Эдикан победил, С победой вернулся домой. Здесь яствами уставлен стол большой. Всякое было здесь угощение: Стерлядка, заморские вина, печение, Шербетом наполненные, два ковша стояли- Для Эдикана и Зои на них написали. Для Зои-один здесь ответ, Ее давно на свете нет. Хорошо бы если она здесь оказалась. Только так подумал, она показалась, Милая и самая красивая, Как родник говорливая, На плечах ее белое покрывало В царстве подводном лицо им скрывала. Бросились они в объятья друг другу. Пошли лебединой парой по кругу. Неблагодарная царевна, – она ему говорила, Ты ее спас, а она чуть тебя не сгубила, Не стоит она наших слов, Лучше песню спою про любовь. Как на первом свидании пела, Чистым помыслом песня звенела. Он сказал: Слушать тебя без подвоха, Готов до последнего вздоха. Ковши подняли выпили за то шербет, Чтоб любить друг друга до конца своих лет. Пусть случится так-жизнь будет песней И не будет в мире ее интересней. Она сказала: Нажми на кнопку раз И песня зазвучит для всех нас. Эдикан хлопнул в ладошку И подошел к резному окошку, Услышал как песня звучит В каждом доме царства звенит. Чудеса только начались. Теперь спустимся вниз, Посмотрим на наше богатство: Одежду и всякое яство. Подходит к двенадцатидверному амбару. Первую дверь открывает-там нет конца товару. Цветы чудесные цветут; За второй-украшения, наряды тут; За третьей-на столах яства стоят; За четвертой-хлебные поля, что не окинет взгляд; За пятой-стада пасутся, звери тоже есть. Открыли все двенадцать-добра не перечесть. Видели моря и океаны, Корабли, плывущие в дальние страны. Эдикан и Зоя в любви и согласии жили, Все рады, довольны были и очень любили. Сын родился, назвали его Удикан. Пир устроили гостям из разных стран. Сатана объявился-царь чертей всех лесов, Хочет отомстить за внука, водяного всех миров. Однажды в полночь Эдикан проснулся От крика сына, к кровати рванулся, Где тот с матерью спал. Гром ударил, огонь полыхал. Жар-птица в когтях жену-красавицу унесла. Огненными полохами округа цвела. Кинул вверх клубок-конь появился, Дрожа и шатаясь приволочился: Мой Эдикан, рад тебе службу нести. Но против злодея такого бессилен идти. Наперсточками постучал-солдаты в печали, Подошли прихрамывая-ему тоже сказали. Была бы здесь бабушка, – воскликнул он с горя И перед ним появилась старушка вскоре, Сказала: Лесной черт неподвластен, очень силен, Брата моего вызови, тебе подскажет он, Нажми на кнопку, что Зоя тебе показала И в один миг старуха пропала. Кнопку эту нашел Эдикан, на нее нажал, Вдруг голос приятный прозвучал: Я тоже солдатом был боевым, Пытался разделаться с чертом лесным, Но оплошал, сделать это не смог, Важный для себя получил урок. Теперь достойный противник, Удикан родился, Надо, чтоб огненным мечем он вооружился. В подземелье амбара достань клинок И вместе, хранящийся белый платок. Платком лицо сыну вытирай И огненный клинок в руки ему дай. Что делать далее сам он знает. Нажми на кнопку. Эдикан нажимает. Чудо-на стене стал виден амбар, Затем подземелье и клинок, что горит как пожар. Что с Зоей, не покажет ли нам. Вот дом железный. Вокруг по двенадцать рядов- Волков, тигров, барсов и львов Сидят на цепи. Лес дремучий кишит Гадами ползучими. В доме Зоя сидит. На груде человеческих костей Напротив нее-царь всех лесных чертей. Не теряя времени, помчался бегом, Достал клинок огненный с белым платком, Платком лицо сыну утер ни слова не говоря- Тот в один миг превратился в богатыря. И сказал: Дай-ка, папа, платок, Наперсточки, клубок и клинок. Сыну Эдикан все это отдал. Тот бросил клубок-конь прискакал. Провел по гриве платком- Конь резвым стал, грянул гром. Садитесь оба, – конь им сказал. Вскочили вдвоем на коня и он поскакал. Находился тот лес за семью морями, За семью чугунными горами, Но конь словно вихрь быстро домчал До места, где железный дом стоял. Махнул огненным клинком Удикан И огненный промчался ураган, Всех гадов испепелил и сторожевых зверей. Махнул еще раз и голова слетела царя лесных чертей. Взял богатырь на руки свою мать, Утер платком стала красавицей-пером не описать. Взмахнул на груду человеческих костей: Превратились они в живых людей. Лес ожил от их голосов. Птицы запели, зацвело море цветов. Удикан мать к отцу подвел И белым платком над ними провел- Солнце словно тучи закрыли, То не тучи-ковры-самолеты прибыли, Весь народ и наши герои на них сели И в царство родное свое прилетели. Стали двери амбара открывать. Каждый, что хотел, то мог взять. Богатства хватило и на пир На весь мир. Наши герои нажали на кнопку. Весело и звонко и без умолку. Песни по округе полились По всем городам и селам царства разнеслись. На том пиру и ваш слуга был Из полного ковша шербет пил, Которым Эдикан угощал, Просил. чтобы вам рассказал Эту сказку с счастливым концом. Хмельным запивал вином. Был бы счастлив тем. Если она понравиться всем.

Я,Виктория во втором классе учусь В гимназии, где Ленин когда-то учился. У меня два прадеда, ими горжусь. Первый, Исаак в 23 году родился. Шла война, враг Москву с запада обложил. Его брат, Иосиф там голову сложил. Брат, Петр в бою под Рязанью покой нашел. Тогда мой прадед добровольцем ушел, За братьев и слезы матерей, стремясь отомстить. Офицерские курсы окончил, лейтенантом стал, В стрелковую дивизию попал. Стояла задача-Гомель надо освободить. Армию следовало через Сож переправить. Враг не давал силы расправить. По нашим позициям нещадно огнем бил. Что Александру Матросрву здесь не справится. Мой прадед с отрядом «языка» добыл, Стала задача-кому-то надо переправится На тот берег, где враг укрепился. Чтоб отвлекая его сразился, Хотя-бы час устоять смог; Тогда незаметно нашей армии бы помог Перебраться на берег другой. На прадеда выбор пал, Он славу снискал, Как находчивый отважный герой. Заключил военный совет: «Лучшей кандидатуры нет». Прадед со своим взводом тайно Ночью на тот берег осторожно перебрался, Пока темно, укрепился и утром рано С его позиции грохот взрывов раздался. Враг в рассеянности, бросился на храбрецов, Состоявших из горсточки бойцов. Кровавая битва завязалась. В это время основная армия перебиралась, Форсировав Сож успешно И немцев разгромила И Гомель освободила. Враг отступил в суматохе спешно Словно от пинка под зад, Далеко назад. В этом неравном бою ранили прадеда тяжело- Кость разбило левой ноги в области колена. Здоровье его совсем на убыль пошло. Началась у него злополучная гангрена. Гуманнее средства не нашлось, Ногу ампутировать пришлось. Финал такой был страшных бед, Он без ноги остался в двадцать лет. Но жизнь молодого бойца была спасена. Его подвиг под Гомелем не забыли, Орденом «Красной Звезды» наградили. Домой вернулся. Родная сторона Затянуть раны помогла. Его радостно встретили жители села Бухгалтером работал не жалея сил. Уважаемым сельчанином стал. Шестерых детей растил; Троим из них высшее образование дал И бабушке, ее роднее нет. Прожил прадед Исаак 58 лет, Сказались военные ранения. Жаль, не дожил до моего рождения. Мы его часто вспоминаем. И не забудем никогда. На его могиле всегда Весной цветы сажаем. Крест красим могильный, Его издалека видно. Второй прадед, Илья, мамин дед По линии отца, был Старше прадеда Исаака на 10 лет, 75 лет прожил; Учитель, математику и физику вел, В 42 году на фронт ушел. Артиллеристом-расчетчиком служил; Несколько «тигров» подбил. Стал командиром разведчиков, ожил. В бою за Мариенбург незаметно пробрался И в нейтральной зоне оказался, Где с отрядом 4 пулемета уничтожил. Это позволило войскам дух поднять И неприступную крепость взять. За этот подвиг прадед мой Орденом «Красной Звезды» был награжден. После победы домой, Вернулся весь контуженный он. И к любимому делу приступил, До самой пенсии детей учил; Директором школы и парторгом был, Одновременно народу и партии служил. Хотя давно его нет в живых. Весной на его могилу венки, Приносят благодарные ученики. Словно живой для детей и родных Он напутствие говорит: «Перед нами путь светлый лежит»!

Старик со старухой жили в печали, Дети почти все у них умирали, Лишь последний сын, Иван Был здоровый мальчуган. В семнадцать лет без конца Стал просить отца, Чтоб послал его на учение В какое-нибудь заведение. Тот отвечал: До учения-ли нам тут, Ходишь гол и разут И концы с концами Едва сводятся нами. Но сын не отступал, Все на своем стоял. Родителям пришлось строгость убавить И просьбу сына уважить. Лепешок напекла мать. Отец пошел провожать. Вот луг они проходят И до опушки леса доходят. Только собрался сынок Сесть на дубовый пенек Из-под пня с бородой белее чем пух Появился старик Ух. Разговор никакой не заводит, Ивана под землю уводит. Отец сына вернуть умоляет, Но тот с Иваном исчезает; Лишь голос его из глубины раздается: Через год приходи, может сын вернется. Вот проходит год. Отец еду берет, Прощается с женой, Идет к лесу тропой. На знакомый пень садится, отдыхает И тяжело вздыхает. И тут с белой бородой как пух Из-под земли появляется старик Ух. Здороваясь к нему подходит И под землю его уводит. В подземном мире-земной наряд: Реки текут, леса шумят. Старик гостя в свой дом приводит. На время оставив его, уходит. Вдруг сын появился. Его не узнать, сильно изменился. Обнял сына отец. Встретились наконец. Говорит: Пришел за тобой Сынок, идем домой. Сын вздыхает И отцу отвечает: Это хоть и сложно, Но возможно, Слушай и знай, Что скажу запоминай. Двенадцать учеников у старика. Ты должен узнать меня наверняка. Держи глаза свои востро. Станем одинаковыми голубями – перо в перо. Гляди не забудь о том, В полете пола я коснусь крылом. Затем он следующий сделает шаг: Превратит нас в борзовых собак, Все единой масти черной, Будем мимо сворой бегать проворной, Когда буду рядом пробегать, Ухо левое стану поджимать. Затем он превратит нас в рысаков Вороной масти. Будь готов Следить и помнить все о том, Пройду мимо-взмахну хвостом. Потом он нас в девушек превратит, Которых друг от друга никто не отличит. Мое отличие будет в том: Пройду мимо-сверкну кольцом. Под конец в похожих парней превратит, Которых друг от друга никто не отличит. Можно будет меня только так узнать, Проходя мимо тебя-буду моргать. Только сын, поговорив ушел, Старик Ух в дом вошел, Спросил: Без меня было скучно небось. Заскучать не успел, отвечает гость. Забрать сына хочешь, быть тому, Если узнаешь его среди подобных ему. Тут левые двери открывают В зал двенадцать голубей залетают, Все одинаково сизые, перо в перо. Отец глаза навострил востро. Крылом пола коснулся голубь один. Отец сказал: Это мой сын! Ах окоянный, узнал! Старик Ух сердито проворчал. Голуби улетают. Левые двери закрывают Тут же правая дверь открывается, Свора борзых собак в зал врываеся, Вокруг отца прыгают, скулят, Их уши торчком, хвосты трубой стоят; У одной – левое ухо плетью висит. Вот он, мой сын, отец говорит. Старик Ух задумчивым стал, Словно в рот воды набрал. Средняя дверь открывается, Табун рысаков появляется. Все масти одинаковой, вороной, Не угадаешь, который сын родной. Один из них хвост приподнял. Это мой сын! Отец сказал. Стал хозяин мрачный такой И не глядя махнул рукой. Двенадцать девушек-красавиц входят Лебедушками стройными и песни заводят, В одинаковых нарядах. Вопрос не простой, Которая из них-сын родной. У одной на колечке луч света заиграл. Вот мой сын! Отец сказал. Последнее пройдите теперь испытание, Хозяин говорит, в голосе слышны досада, отчаяние. В зал входят двенадцать парней, Стройные с взглядом, что неба ясней. Отец на всех их глядит. Сына от других никак не отличит. Один из них подмигнул, словно хитрец. Вот мой сын! Воскликнул отец. Старик Ух признал свое поражение, Молча приносит отцу с сыном угощение И выводит их, когда закончили обед Из подземного мира на белый свет. Отец с сыном домой приходят, В большом запустении хозяйство находят. Хотя и раньше им было не до жиру, Теперь хоть нищим иди по миру. Сын, уговаривая беседует с отцом: Завтра обернусь я рысаком. Отведешь меня на базар По сходной цене продашь товар, Когда деньги дадут-коня отдай, Только узду не продавай. Утром Иван богом храним, Становится рысаком вороным. Отец за узду ведет его на базар. Все хвалят, но не покупают товар. Старик Ух появился перед толпой, Соглашается сразу с выставленной ценой. Продавец ему рысака продает Но узду не отдает. Отец долго не размышляет На выручку продукты покупает И домой возвращается, Глядит на еду-душа радуется. Вспомнит, что сына рядом нет. Не мил становится весь белый свет, Со старухой печалью делится; А сын уже дома, даже не вериться. С печки он спрашивает, радостный весь: Ты вернулся, отец. Возрадовались родители, сына обнимают И в красный угол обедать сажают. Говорит отцу: Задумал новое дело, Обернусь в коня-тяжеловоза, ты смело Веди его завтра на базар И продай как ценный товар, Только не забывай, Узду покупателю не отдавай. На другой день, чтоб продать товар, Отец идет опять на базар. Сразу за коня большую сумму дают. Но тут как тут Старик Ух появляется перед толпой, Не торгуясь соглашается с ценой. Ему продавец коня продает, Забыв уговор и узду отдает. Работники покупателя гурьбой Запрягают коня и едут домой. Иван обернулся щукой и прыг в реку, Которая текла неподалеку. Тут же работники к хозяину побежали Все, что произошло ему рассказали. Старик Ух на чем свет стоит ругается, К реке бежит-в сома превращается. Стал гоняться за Иваном шустро. В это время румянее чем весеннее утро Красавица-девица к речке тропой Спускается с ведрами за водой. Иван превратился в колечко золотое и со звоном падает в ведро пустое И девушке говорит: Через миг Здесь появиться старик У тебя будет колечко просить, Ты не давай. Если будет настаивать, молить, Скажи: Пусть не достанется оно никому И брось колечко под ноги ему. Так угодно значит судьбе. Рассыплюсь просом на тропе. Только на одно зернышко наступи И с места ни за что не сходи. Когда ястребом обернусь, дотянись Крыла моего рукой коснись. И через миг Появился старик. Он замечает – В ведерке колечко сверкает И девушке говорит: В ведерке мое колечко лежит, Его ищу давно, Чужое присваивать грешно. Девушка кольцо не отдает, Говорит: Пусть оно тогда пропадет И не достанется никому И бросает колечко под ноги ему. Теперь никому не достанется, Зернышками проса оно рассыпается. Старик волчком вращается, В петуха превращается И по тропе начинает сновать, Зернышки проса быстро клевать. Девушка о просьбе не забыла, Ногой на одно зернышко наступила, Как ни в чем не бывало стоит И молчит. Петух все зерно склевал, Кроме одного, который лежал, Спрятанный хитростью простой Под девичьей ногой. Петух взлетает на плетень. Хотя не утро, стоял день, Задорно стало старику, Кричит: Ку-ка-ре-ку! Словно затрубил, Ивана погубил. Девушка тогда смекает, С одной ноги на другую переступает. С освободившегося зернышка просяного Иван обернулся в ястреба боевого. Как коршун налетел на врага своего, Только пух и перья остались от него. Так на всю округу знатный хитрец. Старик Ух нашел свой конец. У девушки стало на душе вдруг светло, К ястребу подходит и гладит крыло. Ястреб вдруг превращается в юнца, Ясноглазого молодца. Глаза девушки горят с удивлением, Неподдельным восхищением. Ей он понравился так. Насмотреться не может никак. Иван долго думать не стал, Утром следующим сватов заслал. Молодые поженились. Две семьи породнились. Ивану перешло по закону царства Подземные несметные богатства. Молодые славно жили Ни о чем не тужили.

Давно, когда в селах жизнь была нелегка Было три сына у одного старика. Старшие в почете и чести жили, Младшего почему-то не возлюбили. Был не только некрасивым, Уродился он еще и плешивым. Даже имя при виде его забывали, Просто Плешивым его звали. Старшие братья по каждому пустяку Давали ему по шлепку. Наконец он так надоел всем, Что из дома выгнали его совсем. Пошел Плешивый, как говорят, Туда, куда глаза глядят. Видит навстречу медведь идет. Куда тебя нечистый ведет? Спрашивает косолапый его. Меня ставят дома ниже всего, Вздыхает Плешивый: Столько лет Житья никакого нет. Вот иду, как говорят Туда, куда глаза глядят. Медведь его поприветствовал И на жизнь свою посетовал. Меня тоже не почитают. Мужики скотину выгоняют В лес без пастуха, Сами живут не без греха, Что случится. всякий болтает, Медведь буренок задирает И я пойду с тобой. Вот они выходят по тропе крутой К озеру. Из него выскакивает Чертенок и их спрашивает: Куда друзья держите путь? Не пора ли вам отдохнуть? Нет! Плешивый отвечает. Нас дома никто не почитает, Вот и идем, как говорят Туда, куда глаза глядят. Меня тоже никто не почитает, Чертенок им отвечает. Ребятишки в озере купаются, Несчастья нередко случаются, Тонут, обвиняют меня, нет сил. Будто за ноги утопленника я утащил. Здесь совсем пропаду, Лучше с вами пойду. Вот они втроем пошли И до темного леса дошли. Давайте на поляне той Поставим дом небольшой, Плешивый дело друзьям предлагает, Если не уживемся, кто всех напугает, Заручившись все в том Ему оставим дом. Построили дом И живут припеваючи в нем. Как-то вышли друзья погулять, Видят блестит как зеркальная гладь Озеро небольшое всем на диво. Вот бы в нем сварить пиво, Друзьям сообразил Плешивый сказать. Те согласны. Только где солод взять? Пошли на большак, где в город Иногда возят солод. На их счастье целый обоз С солодом ехал. Только вопрос, Как его взять? Плешивый стал на гуслях играть. Извозчики заслушались, стали подпевать. Друзья незаметно скинули с возов Тем временем несколько мешков. Спрятали солод под ель. Теперь им нужен еще хмель. Следующим утром слава богу Только вышли на большую дорогу Обоз с хмелем-на обед встал. Плешивый опять на гуслях заиграл. Извозчики заслушались его игрой, Собрались вокруг ватагой хмельной. Медведь с чертенком в то время с возов Скинули несколько с хмелем мешков. Приволокли и сложили под ель, В мешки сложенный пахучий хмель. Друзьям новую задачу следует решать, Солод с хмелем предстоит размешать. Чертенок терпел озерные муки Ему и карты в руки. Попираться он не стал, Солод с хмелем размешал. Киснет, бродит пиво. Появились новые заботы, что за диво, Халявщиков хоть отбавляй. В миг все растащат. не зевай. Следует пиво охранять И на карауле стоять. Чертенок на ночной караул Первым встал. Чуть прикорнул. Заявился в полночь старичок С локоток. Просто не верится. Его борода по земле стелется. Склонился старичок, стал пиво лакать. Чертенок пытается его напугать. Пошел вон! Кричит. Старик увидел его и злобно глядит И бороду стал теребить. Схватил чертенка и давай его тузить. Еле-еле он вывернулся, чуть живой Пришел домой. На следующую ночь пришел черед Медведя. Вот он озеро стережет. Опять является старичок с локоток, Хочет пива попить глоток. Стал пиво лакать. Медведь хочет его напугать. Пошел вон! Кричит. Старичок на него злобно глядит. Медведя избил и он еле живой Пришел домой. На третью ночь пришел черед Плешивому. Он озеро стережет. На берегу посиживает, Да на гуслях поигрывает. В полночь явился старичок с локоток, Хочет пива попить глоток. Вот пиво лакает, Да размышляет: Столько хорошего пива Кто-то наварил на диво. Это я наварил! Плешивый восклицает, Дедушка пей, сколько душа желает. Старичок стал Плешивого умолять: Научи на гуслях играть. Это немудрено, Плешивый сказал И подвел к бревну, где клин торчал. Видно, кто-то дерево расколоть хотел И сделать это не успел. Плешивый старику предлагает Руку сунуть в расщелину, пусть поиграет. Только в расщелину рука Просунулась старика. Плешивый клин выбивает И руку старика защемляет И долго не размышляет, Голову старика отрубает. Берет ее с собой И прячет за избой. Стал думать о том, Кому достанется дом. Только друзья обжились Споры и распри начались. Стал им тесным дом. Вспомнили они о том: Домом будет тот обладать, Кто сумеет других напугать. Чертенок ночью ушел в лес, Там взъерошился весь. На поляну, где дом стоял, Выбежал и дико заорал. Друзья не только не испугались, Даже не проснулись и долго ругались: Должен заранее предупредить, Если намерен надолго уходить. В следующий раз стал размышлять Медведь, как друзей напугать. Рано утром в бурелом он залез. Взъерошился весь, Хрустя валежником грузно пробежал, Перед окнами дома дико зарычал. Плешивый с чертенком проснулись. Не испугались ни чуть лишь улыбнулись. В следующий раз стал размышлять Плешивый как друзей напугать. Он голову старика достал, Ее всунул в окошко и тихо постучал Медведь с чертенком увидели слегка Разлохмоченную голову злого старика, Промычали невнятно какие-то слоги, Как угорелые еле унесли ноги. Все по чести, как и был уговор. Плешивому достался и и дом и двор. Он в родную деревню пришел С братьями разговор такой завел: Новый дом в лесу срубил. Пиво целое озеро наварил, Дом перевезти сюда желаю И поставить здесь его с краю. На помощь вас и соседей позвольте Пригласить любезно, пойдете? Услышав, что целое озеро наварено пиво, Братья с соседями согласились учтиво Плешивому помочь. Дом перевезли за одну ночь. Два дня новоселье справляли. Все достаток хозяину желали. Младший брат в доме своем зажил. Всегда в чести, почете был. Братья по имени его стали звать, Что он плешивый начали забывать.

В старину жил мастеровой Захар, Были у него три дочери и сын Каспар. Старшую дочь звали Мариной, Среднюю Ириной, Самую младшую- Дашою. Перед смертью отец сыну наказал, Чтоб сестер он замуж отдал За женихов, которые будут верными И посватываются первыми. Каспар как-то во дворе убирался, Неожиданно волк к нему пробрался, Обежал двор три раза вокруг, И превратился в человека вдруг, Говорит: Сватать Марину пришел. Каспар гостя в дом повел. Жениху невесту показал. Не долго беседуя, согласие дал. На весь сельский мир, Свадебный начали пир. Три дня пировали, Свадьбу играли. Договорились по-любовно, Когда невесту забирать удобно. Закончив разговор Зять вышел во двор. Три раза обежал вокруг, Обернулся волком вдруг. Однажды Каспар тарантас мастерил. Дождь сильно все лил и лил. Вода дождевая уж двор заливает. Видит, рыба к нему подплывает. Три раза двор оплыла вокруг. В человека превратилась вдруг. Внятно Каспару говорит: Любовью сердце мое благоволит. Твою сестру сватать пришел. Каспар гостя в дом повел. Невесту Ирину ему показал. Долго не рядились, Справить свадьбу решились. На весь сельский мир, Начался свадебный пир. Три дня пировали. На свадьбе пели, плясали И договорились по-любовно, Когда невесту забирать удобно. Почти год пролетел. Ястреб на сарай неожиданно сел. Затем двор облетел три раза вокруг. Превратился в человека вдруг. И Каспару говорит: Мое сердце благоволит, Твою сестренку Дашу сватать пришел. В дом Каспар гостя повел. Жениху невесту показал, Свадьбу немедля сыграл. После свадьбы как сам того хотел. Ястреб взмыл в небо и улетел Следующим утром, всех удивили… Одиннадцать волков к нему прикатили С шумом-громом на тройках с бубенцами И враз обернулись молодцами. Испуганный Каспар как вкопанный встал, Словно лист осиновый задрожал. Гости говорят, что испугался, Съесть тебя никто не собирался. Мы приехали с миром, с добром. Коли так, проходите в дом-, Каспар их приглашает, Пирогами и пивом угощает. Гости Марину с собой забирают, В волков превратившись, в лес убегают. Немного спокойно пожили. Сильные дожди полили. Вот воды двор заливают. Одиннадцать рыб подплывают. В людей превратились, Вошли в дом, угостились. Невестку Ирину с собой забирают, Обернувшись в рыб, домой уплывают Как-то переполох Каспар услышал, Во двор быстро вышел. Одиннадцать ястребов как на подбор, Видит на тесовый сели забор. Двор облетели три раза вокруг. В молодцов превратились вдруг. Каспар их в дом приглашает, Пирогами и пивом угощает. Невестку Дашу гости забирают, Превратившись в ястребов, улетают. Горемычный Каспар один живет. Не с кем говорить, работа не идет. Не хочется ему жить. Хочет руки на себя наложить. Взял веревку и пошел в лес, На столетний дуб залез, За крепкий сук, проявив сноровку, Сделав петлю, привязал веревку, В петлю голову сунул, словно себе враг; Спрыгнул вниз, но вдруг-бряк, Упал на землю, растянулся, Затем повернулся. Видит рядом леший с топором стоит. Он веревку обрубил и говорит: Моему зятю жить да жить прилично, А он в петлю полез-не логично. Осуждая его, качает головой. Еще не женился и не зять я твой,- Каспар ему говорит. Дома открой сундук, там бумага лежит. Можешь ее прочитать. Чьим зятем ты должен стать. Вернулся Каспар домой, В сундуке свиток нашел небольшой, Там было написано: Захар, Если зятем моим не будет Каспар, То дом твой спалю. Тебя ножом заколю И твой сын в петле свою смерть найдет, Вихорь дочерей унесет. Даю тебе срок. Чтоб Каспар смог, Сестер замуж отдать, Но больше не буду ждать. Дальше так должно случиться Должен Каспар на дочери моей жениться. Нас он найдет. Если прямо на восток пойдет. Раза два Каспар текст прочитал, Поплакал, погоревал. Делать нечего, пока не кончился срок, Пошел лешего с дочерью искать на восток. Идет-бредет по тропинке лесной. Видит дворец стоит небольшой. Заходит. Там его встречает Сестра Марина, она его привечает. Радуется и говорит: Тебе судьба благоволит, Будет значит толк. Тебе не встретился, мой муж, волк. Если бы встретился, Каспар недоумевает. Он людьми питается, она ему объясняет. И вдруг, все вокруг загудело, Затрещало, зашумело. Это муж идет, – сестра говорит, Спрятаться в подполе брату велит. Едва спрятаться Каспар смог. Волк переступил через порог. Рыча говорит: Фу! Духом человеческим разит! Среди людей кормишься с вечера до утра, Как не запахнет человеком, – отвечает сестра. Черт побери, Человек у нас, что не говори. Волк рассердился совсем. Рычит: Найду и съем! Если это мой брат Тоже съесть его будешь рад? Жена спросила, понизив тон. Каспара не буду есть, – отвечает он. Его буду угощать три дня, Для него выставлю три бочки вина Каспар вышел из подпола. Зять Его как дорогого гостя стал угощать. Пьют и гуляют они три дня. Выпили три бочки вина. Время шло, дорога Каспара непроста. Волк выдернул три волоса из хвоста. Отдал их Каспару и благодарит И следующее ему говорит: Понадоблюсь-волоски спали. Вмиг появлюсь как из-под земли… Идет Каспар и наконец Видит стоит еще один дворец. В нем сестра Ирина живет, Брата она в гости зовет: Заходи, но прячься, вот тебе крест. Явится муж и тебя съест. Только спрятаться Каспар успел. Лес зашумел, загудел. Зять явился и говорит: Фу! Человечиной разит. Среди людей бываешь с утра до утра, Как человеком не пахнуть, – говорит сестра. У нас человек! Обманывать зачем Подавай мне сюда, его съем. Она спрашивает: Если это брат? Его съесть тоже будешь рад? Нет, три бочки вина велю прикатить И три дня его буду поить и кормить. Каспар прятаться больше не стал. Три дня его зять угощал. Вина только выпили бочки три… На прощанье зять сказал: Бери. Мои три чешуйки, их береги. Понадоблюсь-их сожги. Каспар дальше пошагал. Еще дворец на пути повстречал. Сестра Даша здесь жила, Переночевать его позвала. Хорошо бы не встретился зять, говорит И в подполе спрятаться велит. Каспар спрятаться только успел. Прямо с порога зять говорит: Фу! Человечиной разит. Как не пахнуть человеком, С утра до утра С людьми общаешься, говорит сестра. Тебе трудно понять! Его съесть хочу! Кричит зять. Она спрашивает: Если это брат И его есть будешь рад? Нет! Три бочки вина прикажу прикатить И три дня его буду кормить и поить. Появился Каспар. Гуляют три дня. Выпили три бочки вина. Прощаются, дорога впереди непроста. Ястреб выдернул три пера из хвоста. Нужен буду, перья подпали, – говорит И зять в миг к тебе прилетит. Каспар долго еще шел И к дому лешего добрел. Тот обрадовался, угощать стал Дочь-невесту жениху показал. Свадьбу откладывать не стали. Тут же на славу сыграли. Леший был стар и прожил недолго. Но добра у него было много. Перед смертью зятя позвал И связку ключей ему передал И еле слышно зятю сказал: Ржавым ничего, никогда не открывал. Так делал и дед. Ему слава и честь И помер тесть. Каспар ключи взял Амбары, подвалы обходить стал. Открыл первый амбар Там горы зерна видит Каспар. В другом – в бочках засоленное мясо впрок. В подвалах: оружие, меха и шелк. Одиннадцатый только открыл- Мертвецами полный-тут же закрыл. Вот и двенадцатый, открывать его тесть не велел. Подумал Каспар и его открыть захотел. Только эту дверь приоткрыл он, Видит: там сидит Дракон, Самый страшный из духов злых, Болезней неизлечимых земных. Он в любой дом может пробраться. Женой или мужем преображаться. Как увидел огнедышащую пасть, Испугался Каспар и пустился бежать. Забыв все в дом забежал, А там змей в его образе его жену ублажал. Спасибо, Каспар, – говорит ему Змей. Тебя не трону, иди дорогой своей. Стало Каспару до слез обидно, Его из дома выгнали, где это видано. Что делать, что решить? Со Змеем не поспоришь, надо уходить. Можно-ли такое стерпеть. Думает, как Змея одолеть. И вспомнил про зятьев своих, Взял перо, чешуйку, волос и спалил их. Тут зятья явились враз. Спрашивают: Для чего позвал нас? Рассказал о драконе, как он Жену отнял и дом. Просит их ему подсобить Змея злого убить. Те говорят: Сделать то, что ты попросил У нас не хватает сил. Лучше пусть жена твоя узнает, Где душа у Змея обитает. Узнав это мы без большого труда С ним разделаемся навсегда. Он так и сделал. Вернулся домой. Поговорил с женой. Вот Дракон прилетает. Жена хитро допытыватся, где его душа обитает. Тот ей говорит: Среди моря дуб стоит. В нем бык, В быке утка водится В ее трех яичках душа моя находится. Каспар морем к дубу приплыл Топором его быстро срубил. Дуб с треском под ноги свалился. Из дупла его бык появился. Каспар спалил волос волка. Волк прибежал и разодрал быка. Не прошла и минутка Из него вылетела утка. Перо Каспар спалил и в миг Прилетел ястреб и утку настиг. Из утки яйца упали в море. Спалил чешуйку и рыба-вскоре. Достала она Все яйца с морского дна. Одно яйцо разбил о камень рукой. Остальные Каспар понес домой. Как только первое яйцо разбилось. Сердце Змея нервозно заколотилось. Захворал, заерзал дракон. Что-то неладное со мной, – подумал он. На море посмотреть решил И к выходу заспешил. Но тут зашел Каспар и шмяк Последние яйца разбил о косяк. Дракон весь задрожал И замертво упал. Каспар с молодой Красавицей женой В мире и спокойствии прожили. Много детей народили. На славу округе и честь. Богатства у них было не счесть.

В некотором царстве и в некоторый век Жил богатый купец, именитый человек. Было много у него всякого добра, Заморских товаров, золота и серебра. Были ещё три дочери – красавицы у него, Он любил их более богатства своего. Он был вдовец, Дочерям и мать и отец. В жизни утешение в них находил, Младшую дочь больше всех любил, Очевидно, по тому Что ласковее всех была она к нему. Вот купец по торговым делам собирается И с дочерями пригожими прощается: «Дочери милые, еду по торговым делам Разумные будете, привезу вам, Гостинцев, каких захотите, Только закажите». Вот трое суток проходит, Старшая дочь к отцу подходит И говорит: «Батюшка родимый, мой Не вези мне с собой Ни серёжек золотых, ни колец. Привези мне золотой венец. Своим камнем он светится без огня, С ним и ночью светло как средь белого дня.» Купец честной долго размышлял И потом дочери сказал: «Хорошо дочь моя милая, Пригожая да красивая, Привезу тебе венец золотой. Знаю, есть человек за морем такой, Который достанет его у заморской королевны. Хранится он в каменной кладовой таверны. Она вырублена под каменной горой На три сажени глубиной, Закрывается трёмя железными дверями, Запирается трёмя немецкими замками. Работы твои немалые, но важны, Они неощутимы для моей казны». Просит отца средняя дочь: «Не вези мне мехов, чёрных как ночь, Ни соболя сибирского, Ни ожерелья бурмицкого, А вези хрустальный туалет, Чтоб виден был в нём чудный свет. Глядя в него я бы не старилась, А делалась краше и милому нравилась». Купец честной поразмышлял И следующее дочери сказал: «Хорошо, дочь моя милая, Пригожая да красивая, Тебе достану хрустальный туалет, Который отражает чудный свет. Прибор имеется такой У принцессы персидской молодой, Красоты несказанной, Ладной, да ненаглядной. Хранит она его в тереме далёком, Резном и высоком. За семью железными дверями, За семью немецкими замками. Тот терем прочный как гранит На горе каменной стоит. Та гора славится крутой В триста сажень высотой, Путь, ведущий к терему крут Триста тысяч ступеней к нему ведут. На ступени каждой Персидский воин отважный С булатной саблей наголо стоит, День и ночь охрана его сторожит. Ключи от тех дверей ночью и днём Носит принцесса на пояске своём. За морем знаю человека с юных лет, Он достанет такой туалет. Твоя работа сестринской тяжелей Но и она посильна казне моей». Меньшая дочь, которую любил больше всего, Поклонилась и говорит слово таково: «Государь ты мой батюшка, родной! Не вези мне парчи серебряной и золотой, Ни чёрных соболей сибирских, Ни ожерелья и бус бурмицких, Ни венца желанного, Ни туалета хрустального. Привези мне гостинец маленький, Цветочек аленький. Весь свет обойдёшь, Краше цветка не найдёшь». Призадумался честной купец Крепче прежнего и наконец, Надумавшись, дочь целует, Ласкает и милует И такие слова говорит: «Тяжелее сестриных поработать предстоит. Если знаешь, что искать, то найдёшь, Если не знаешь, куда искать пойдёшь. Цветочек аленький не хитро найти, Но он ли краше всех – угадай – ка ты. Стараться буду, моя кровинушка, знай За откровение на меня не серчай». В терема девичьи дочерей отпустил, Вспомнил мать их и немного погрустил. Собираться стал в заморские края. Долго ли собирался, того не знаю я. Сказка скоро сказывается и умело, Да не скоро делается дело. Выгодная торговля – его жизни суть, Поехал купец в дороженьку в путь, По чужим заморским сторонам, По ведомым и неведомым торговым путям. Своё дело купец туго знает, Втридорога продаёт, втридёшова покупает, Золотой казной корабли нагружает И домой отправляет. Для старшей дочери отыскал купец С камнями самоцветными венец, Который сам по себе без огня Ночью светится как средь белого дня. Достал и для средней дочери хрустальный туалет, Который отражает чудный свет. Глядя в него девица не старится, Краше становится и милому нравится. Только не может найти гостинец ладненький Для меньшой дочери – цветочек аленький. Весь свет обойдёшь, Краше его не найдёшь. Он много находил в садах боярских, Королевских, султанских, царских Цветков аленьких, красы несравненной, И в час вдохновенный. В сказке о том не сказать, И пером не описать. Да никто в том не заверяет, Что красотой он все цветы затмевает. Да и сам молчком Не подумаешь о таком. Едет он со слугами по пескам сыпучим, Да по лесам дремучим. Откуда не возьмись на них полудикие Налетели разбойники турецкие да индийские. Свои караваны, где богатства ценой не мерянной, Бросает купец с прислугою верной И бежит в тёмные леса, Туда, куда глядят глаза. Думает: «Пусть звери растерзают. Такая напасть Лучше, чем в руки разбойников попасть Свой век в плену доживать И воли не видать. Он по лесу непролазному бродит. Вдруг дорогу находит И по ней идёт. Она его будто сама ведёт. Чем дальше, тем дорога торнее Делается светлее и ровнее. Деревья перед ним расступаются, Частые кусты раздвигаются. Смотрит назад – там бурелом, Направо – пни-колоды кругом; Налево-тернистее путь, Зайцу не проскочить, змее не проскользнуть. Дивится этому честной купец И успокаивается наконец. Видно чудо чудное случается, Торопливей вперёд направляется. Так с утра и до вечера он идет, Туда, куда дорога его ведёт. Но не слышит он рева звериного, Крика совиного, шипения змеиного, Будто всё повымирало. Вот и тёмная ночь настала. Кругом, хоть глаза выколи, темнёнько, А под ногами как днём светленько. Вот идёт он, почитай, до полуночи. Вдруг зарево ослепило его очи. Оглянулся и сам себе говорит: «Видно лес впереди горит, Так зачем туда иду, где чую, Что верную смерть не миную». Повернул назад, но не пройти – бурелом, Повернул направо – пни-колоды кругом; Налево – ещё тернистее путь, Зайцу не проскочить, змее не проскользнуть. Пошёл вперёд – одна благодать. Но надо думает переждать. Идти на зарево ему зачем, Может стороной пройдёт иль затухнет совсем. Вот и встал и дожидается, А зарево к нему приближается. Подумал: «Может, повезёт, Лучше пойду – ка вперёд. Двух смертей не бывать, Одной не миновать». Купец перекрестился, Идти без боязни приноровился. Шагает вперёд смелее, А зарево делается светлее. Стало светло как днём, Только нет дыма и треска с огнём. И вот выходит честной купец На поляну широкую под конец. Посреди её стоит не дом, не чертог, а дворец Королевский иль царский, как громадный ларец Отделан самоцветами, золотом да серебром. Словно солнышко горит он огнём, Только пламени не видно. Как люди живут хорошо, даже завидно. Окна раскрыты и музыка играет. Купца это очень удивляет. В распахнутые ворота словно завороженный, Входит он во двор большой и просторный. Дорога из белого мрамора дальше повела. Везде фонтаны бьют, которым нет числа. По ступенькам крыльца широким и длинным, Покрытых сукном карамзинным С позолоченными перилами, купец Входит в чудный дворец. Вот в гостиницу он заходит, Даже единой души там не находит. В помещении другом., как обидно То же никого не видно. В третьем, пятом, десятом, нет ни души Убранства по-царски в них так хороши. Дивится он как купец и как гость. Повсюду мамонтовая и слоновая кость, Несметное, сказочное добро, Хрустали восточные, золото да серебро. Дивится честной купец такому Богатству сказочному, крутому, Челядь не снуёт, хозяин не встречает, Беспрерывно музыка играет. Подумал, прекрасно, когда всё есть, Да, только нечего поесть. И по его мановению Вырос стол в одно мгновение С убранной – разубранной посудой дорогой, Хрустальной, серебряной да золотой. Яства стоят сахарные, Вина марочные, Сало солёное, Да питьё медовое. Наелся, напился, так сказать Кушанья такого, что пером не описать. Того и гляди, язык проглотишь, В лесу перед тем если побродишь По сыпучим пескам. Будет не в моготу Если крошки хлеба не было во рту. Встал из-за стола, не знает, что предпринять, Кому поклониться и спасибо сказать. Музыка весёлая вдруг заиграла. Был стол – и в миг его не стало. Честный купец диву дивному дивуется, Красотой палат любуется. Только подумал – не пора ли поспать, Тут же появилась перед ним кровать. Над ней полог серебряный висит, Будто из мягкого, тонкого шёлка сшит. Стало темно, словно ночь нависает И музыка будто издали играет. Подумал – хорошо бы во сне дома побывать Да, дочерей увидать, Хотя бы на чуточку. И заснул в ту же минуточку. Проснулся купец, видит солнце взошло, До вершин вековых дубов дошло. О дочерях сон вспоминает, Но как разгадать его не знает. Старшие дочери весёлыми снились, С богатыми женихами они подружились, Замуж выйти норовят без благословения И отцовского наставления. Только печальна меньшая дочь. Все мысли о женихах гонит прочь, Покуда не вернётся из чужбины Батюшка её родимый. На душе радость прибывала Но тут же она его покидала. Но всё равно, будто дома он побывал. С кровати высокой он встал В приготовленное платье одевается. Водой, что бьёт в чащу фонтаном, умывается. Новому чуду удивляется и рад Чай, кофе с закуской на столе стоят. Помолившись богу, он накушался, Приятной музыки наслушался. Стал ходить по палатам кругом, Любуется ими при свете дневном. Ещё больше всё понравилось, Красоты в них будто прибавилось. Видит в окна растворённые, Сады посажены вокруг диковенные Неописанной красоты тут и там. Захотелось прогуляться по садам. Сходит по лестнице иной, Пологой не крутой, С балясинами точёными, С перилами золочёнными, Из мрамора зелёного и малахита И солнечным светом вся залита. Спускается купец в пышные сады. На деревьях висят плоды Румяные, зрелые. Каждый плод, Сам просится в рот.; Глядя на них слюнки текут. Везде цветы цветут Пленительные, прекрасные Жёлтые, синие, красные, Всех оттенков и цветов Будто из прекрасных снов. Птицы невиданные летают И над головой порхают, Словно выложены золотом да серебром На бархате зелёном, пунцовом, дорогом, С ветки на ветку снуют, Песни райские поют. Вдоль дорожек на всю их длину Бьют фонтаны высокие. На их вышину Посмотрит – запрокидывается голова И диковинная растет трава-мурава, Ровная с вершок, будто её стригут. По колодам хрустальным родники бегут. Ходит честной купец дивуется, Диковинками и садами любуется. В глазах полная круговерть, Не знает кого слушать, на что смотреть. Мало ли, много ли так он ходил, По саду диковинному бродил. Скоро сказка сказывается, Да не скоро дело слаживается. Обошёл все сады вокруг И увидел вдруг На пригорке зелёном На ветру привольном Цветок растёт аленький, Маленький, да удаленький, Красоты неописанной, Неслыханной, невиданной, Что ни в сказке сказать, Ни пером написать. У честного купца дух занимается. Благоуханье от цветка поднимается И по саду словно струя бежит. Купец обрадовался и говорит: «Вот гостинец маленький, Цветочек аленький. Весь свет обойдёшь, Краше цветка не найдёшь. Его просила дочь меньшая, Привезти из заморского края». Только так сказал, Подошёл и цветочек сорвал. В то же мгновение, Будто началось землетрясение. Без всяких туч, налетел шквал и шторм, Блеснула молния, ударил гром. И перед купцом как из-под земли Страшилища безобразные поползли. Самый первый из них дико заревел: «Как ты в моём саду сорвать посмел Цветок заповедный, который я любил, Как зеницу ока его хранил, Глядя на него целыми днями утешался, Теперь без услады жизни остался. Красота его была моя услада. Я хозяин этого дворца и сада. Тебя как гостя накормил, напоил, А ты вон как за добро заплатил. За вину будет плата верной, Смертью умрешь безвременной!» И всё, что живое было, Диким голосом завопило: «Будет платой твоей верной, Умрёшь смертью безвременной!» У честного купца зуб на зуб не попадает. Оглянулся он и замечает Из-под кустов, из воды из-под земли Безобразные страшилища поползли. Перед главным чудищем он на колени упал И голосом жалобным, прежалобным сказал: «Ох, ты, господин честной, Чудо морское, зверь лесной, Не знаю как тебя звать, Не ведаю как величать, Душу мою христианскую не губи, За поступок мой безгрешный полюби. Прикажи меня не казнить А слово повинное говорить. Есть у меня три дочери пригожие, Красавицы, на мать покойную похожие, Обещал им гостинец привезти как отец: Старшей дочери – самоцветный венец; Средней дочери – славный Туалет хрустальный; Младшей – гостинец маленький, Цветочек аленький, С которым весь свет обойдёшь, Краше цветка не найдёшь. Старшим дочерям гостинец достал, Младшей – никак ещё не сыскал. Увидел здесь цветочек аленький, Подумал – вот он гостинец славненький, С которым весь свет обойдёшь, Краше цветка не найдёшь. Он растёт в твоем саду, Без него не уйду. Такому богатому, его жаль не будет, Заметив пропажу, как пустяк забудет. А мне с ним благодать, Смогу дочери как гостинец дать. Виноват и каюсь чистосердечно, Желаю вам жить во здравии вечно. Меня неразумного простите, отпустите И аленький цветочек подарите. Не постою за любой ценой, Расплачусь казной золотой» Словно гром загремел вокруг. В ответ хохот раздался вдруг. И говорит страшилище лесное, Чудо морское: «Не старайся золотом меня обольщать, Мне своего золота некуда девать. Будет немил тебе белый свет, Тебе милости от меня нет. Не успеешь моргнуть глазом, Разорвут на куски тебя слуги разом. Есть одно для тебя спасение, Наберусь силы, воли и терпение, Невредимого тебя отпущу домой, Несчётной награжу казной, Подарю тебе славненький Цветочек аленький. Не подумай, что это блажь, Своё честное слово ты дашь, Записью руки подтвердишь своей, Вместо себя пришлёшь одну из дочерей. Никто её не обидит, если прибудет. Во дворце моём жить будет, В славе и чести, гуляя по садам, Так же славно, как жил здесь сам. Стало скучно одному мне жить, Хочу подругу себе заполучить.» Упал на сырую землю купец, Слезами горючими обливается весь, То взглянет на чудище лесное, Чудо морское; То вспомнит дочерей своих Хороших, пригожих, родных. Истощенным голосом как завопит… Страшен чудище, хоть и дело говорит. Много времени он убивается, Горькими слезами обливается. Наконец, успокоился, встал И голосом жалобным сказал: «Господин честной, Зверь лесной, Как мне быть не знаю по – праву, Дочерям будет то не по – нраву Хорошим, пригожим по воле своей Быть подругой твоей. Не вязать же их мне по рукам и ногам, Чтоб доставить к вам. Не известным мне путём, Незадача кругом. Два года колесил по морям по долам, По неведомым дорогам и, местам». Отвечает страшилище: «Путь будет по-плечу, Но невольницы не хочу. Пусть приедет, вас любящая дочь, По воле своей, отцу желая помочь. Не приедет – на казнь сам приезжай, Одно из двух – выбирай. Чтоб туда – сюда проехать вам, Перстень с руки своей дам. Кто его на мизинец правый надевает, Там очутится в миг, где пожелает. На всё это трое суток тебе срок, Чтоб исполнить всё смог». Долго думал купец И решил наконец: Лучше дочерей повидать, Отцовское благословение дать. Если от казни избавить не захотят, Духом подкреплюсь и вернусь назад». О чём он без фальши рассказал. Чудище о том и без этого знал И без всякой записи заручной, Дал ему перстень собственноручно. На правый мизинец его только надел И моргнуть глазом купец не успел У ворот дома своего очутился. Вот и караван его появился., С прислугою верной С товаром и казной немереной. В доме поднялся шум и гвалт, Все повыскакивали. Купец был рад и не рад. Дочери стали его целовать, миловать, Именами ласковыми называть. Старшие лебезят пуще меньшой, Но отец в печали стоял большой. Дочери допрашивать его стали: Может богатства на чужбине растеряли. Дочь меньшая не думает, что случилось такое Говорит, что богатство дело наживное. Просит рассказать, почему он загрустил. Тогда честной купец заговорил: «Богатства своего великого не разбазарил, Его втрое-вчетверо раз прибавил. Есть другая печаль И мне очень жаль Не смог скрыть, что я не весел, Сам не свой и голову повесил, Завтра об этом подробно распишу, Сегодня веселиться всех прошу. Дорожные вещи принести приказал. Из сундука, кованного железом, достал Для старшей дочери любящий отец С камнями самоцветными золотой венец, Который и ночью без огня Светится, как средь белого дня. Средней дочери достаёт хрустальный туалет, В котором виден весь дневной свет. Посмотрев в него не состаришься, Делаешься краше и милому нравишься. Меньшой дочери достаёт гостинец славненький В золотом кувшине цветочек аленький. Весь свет обойдёшь, Краше цветка не найдёшь. Старшие дочери от радости рехнулись, С гостиницами в терема свои вернулись. До сыта потешились на просторе, Только младшая дочь словно в горе, Сердце её защемило, Руки белые заломила, Будто коснулся её злой рок, Когда увидела ненаглядный цветок. Отец сказал: «Что же ты, милая дочь, Желанного цветка не берёшь». Она осторожно взяла Цветочек аленький и замерла, Руки отца поцеловала, Обливаясь слезами, зарыдала. Вскоре дочери старшие прибежали, Гостинцы отцовские они пытали, Были радостные и гордые. Все сели за столы дубовые, За скатерти браные, За яства медвяные. Стали есть, пить, прохлаждаться, Речами ласковыми утешаться. Приехало много гостей Родных, дорогих и прихлебателей. Пир вечерний был такой, Что вино лилось рекой. Появилась неведома откуда Серебряная, золотая посуда. Диковинное кушанье подавали, Какого у купца никогда не видали. Утром купец дочь старшую позвал О злоключениях своих всё рассказал И спросил: «Желает ли она помочь?» Та в ответ:: «Пусть выручает та дочь, Для кого он рисковал И цветочек аленький сорвал». Среднюю дочь купец позвал О злоключениях и ей всё рассказал. Её то же спросил: «Желает ли она ему помочь?». Та отвечает: «Пусть выручает та дочь, Для кого он рисковал И цветочек аленький сорвал». Младшую дочь купец позвал О своих злоключениях рассказал. Только хотел узнать желает ли помочь, На колени став, сказала дочь: «Благослови меня государь мой, Батюшка родной. Я поеду к зверю лесному, Чуду морскому Не известно для чего, Буду жить у него. Для меня ты рисковал, Цветочек аленький сорвал. Любой может сказать, Следует тебя мне выручать. Честной купец дочь обнял, Слезами заливаясь, сказал: «Милая моя дочь, Пожелала отцу помочь, Его спасаешь от смерти лютой, Пусть будет над тобой Благословение родительское моё. По воле своей идешь на житьё Противное к зверю лесному, Чуду морскому. Во дворце будешь жить, поживать И горя не знать. Где дворец тот никто не знает. Туда зверь не пройдёт, птица не летает. Не сможем весточку послать, О тебе узнать. Как мне жизнь прожить такую, Словно в землю хороню тебя живую. Любимая дочь отцу отвечает: «Батюшка не плачь. Бог знает Как буду жить у зверя лесного, Чуда морского. Буду верой правдой служить, Господской волей дорожить. Он сжалится за службу такую. Не оплакивай меня ты живую, Словно мёртвую. Может и повезёт Счастье дорогу и ко мне найдёт. Плачет, рыдает честной купец, От таких речей расстроился весь. Сёстры к ним прибежали, На весь дом плач подняли. Переживают всей душой, Им очень жалко сестры меньшой. Та не показывает вид свой печальный, В путь собирается дальний. Вот третья, последняя ночь пошла, Пора расставанья с родными пришла. Отец целует её, милует и обнимает, Горючими слезами обливает, На неё своё крестное благословение кладёт, Из ларца перстень чудища достаёт, На правый мизинец дочери надевает, Та в миг с вещами своими исчезает. Во дворце зверя лесного, Чудища морского Она оказалась на большой Кровати резной, золотой С ножками из хрусталя на пуховике Из пуха лебяжьего. Невдалеке, Тихо музыка неведомо играет, Кажется – здесь век живёт – сейчас почивает. С пуховой постели как дома встала, На столе цветочек аленький увидала В золоченом кувшине. Рядом положены Её вещи. Часть по полкам разложены. Всё нужное девице здесь можно отыскать. Есть на чем посидеть, полежать и поспать. Есть во что одеться, Во что посмотреться. В палате много всякого добра. Одна стена из чистого серебра, Вторая из малахита медного зелёного, Третья стена из янтаря золочёного. Четвертая сделана из зеркал, В них отраженный свет чудно сиял. Все они разубраны яхонтами, самоцветами Слоновой, мамонтовой кости-багетами. Подумала она: «Можно понять, Что буду здесь почивать». И захотелось ей до конца Осмотреть все палаты дворца. Вот она палаты обходит, Что одна краше другой находит. Всё лучше, чем рассказывал отец Диковины, палаты и дворец. Цветочек аленький в руки взяла И в сад зелёный пошла. Здесь птицы песни райские запели, Её приветствуя, деревья зашумели. Заиграли листья струнами ветвей Кланяясь любезно ей. Вот пришла она на пригорок маленький, Где отец сорвал цветочек аленький. Весь свет обойдёшь, Краше цветка не найдёшь. Благоухает как миллионы роз. Захотелось посадить его, где он рос. Из кувшина золочёного его вынула От удивления даже рот разинула, Сам из её рук вылетел цветочек И прирос на прежний лепесточек. И расцвел он краше прежнего, Цвета алого да нежного. Удивилась она чуду чудному, Невиданному диву дивному. Порадовалась цветку аленькому Заветному, славненькому. В свои палаты дворцовые спешит, Видит накрытый стол там стоит. Только подумала:» Видно лесной зверь, Морское чудо не гневается теперь. Он как милостивый джин Защитник мой и господин». Загорелись как звёзды на небесах На беломраморной стене словеса: «Я тебе не господин, А твой раб, твой джин. Ты моя госпожа, мой оплот. Любое желание, что на ум твой придет Буду без раздумий с охотой исполнять, И своим долгом это считать.» Только прочитала и всё пропало, Как будто и не бывало. Захотелось весточку о себе подать, Батюшке и сёстрам письмо написать. Не успела подумать – глядит Перед ней бумага лежит, Чернильница и перо золотое Пишет она письмо такое: «Меня не обессудьте Не плачьте обо мне не горюйте Во дворце зверя лесного Чуда морского Живу как королевна. Здесь много чудного всего, Но не видела и не слышала господина своего. Он только пишет мне На беломраморной стене. Загораются как звёзды на небесах Написанные им огненные словеса. Мысли все мои знает, Тут же их исполняет. Мне занятно становится с ним. Называться господином моим Не желает, он такой простой, Называет меня своей госпожой. Не успела она письмо написать И припечатать печать Оно неожиданно из вида пропало Музыка громче заиграла. На столе яства явились разные Напитки шипучие медвяные. Села за стол весёленькой. Непривычно обедала одинёшенькой. Ела она, пила, прохлаждалась Музыкой забавлялась. После обеда легла спать Музыка утихла, чтоб ей не мешать Она после обеда опять Пошла по садам гулять, Хотела посмотреть, что не досмотрела. Стайка птиц ей песни райские пела. Деревья, кусты и цветы раздвигались И перед ней преклонялись. Самый спелый и сочный плод, Сам притягивается и лезет в рот. Нагляделась на диковины разные Потешные и забавные. Вечером вернулась – глядит Стол накрытый стоит. На нём вкусные яства разные, Напитки медвяные. Поужинала и в палату вошла, Где огненные слова прочла. Видит – вновь как звезды на небесах На стене горят огненные словеса: «Госпожа моя, довольна ли Своими садами привольными, Палатами, угощениями, Краткими сообщениями?» Говорит голосом радостным она: «Не зови госпожой меня, А будь мой милостивый господин всегда. Я из воли твоей не выступлю никогда. Палат твоих высоких лучше, Твоих садов зеленых гуще Не найти на белом свете вольном Как же мне не быть довольной? Таких чудес не видела от роду. Здесь так красиво в любую погоду. Спать в палатах твоих боюсь В них одиноко я нахожусь Все палаты на подбор хороши Но в них нет ни человеческой души На стене буквы вновь заискрились И такие словеса появились: «Моя госпожа прекрасная, не бойся Не будешь одинокой, не беспокойся. Тебя девушка стенная, верная ждёт. В палатах человеческих душ много живёт, Только ты их не видишь, Да и не слышишь. Все они день и ночь вместе со мной Берегут бессменно твой покой. Не дадим на тебя, моя честь. Ветерку подуть и пылинке сесть». Когда с расспросами справилась В спальню свою направилась. Дверь открыла, глядит У кровати стоит Её стенная девушка верная Любимая, примерная. Та от страха еле-еле Была жива в теле. Обрадовалась госпоже своей И бросилась к ней, Целует руки её белые, Обнимает ноги её резвые. Госпожа с ней обнялась Её расспрашивать принялась Про родного отца, Честного купца, Про старших сестриц, Молодиц, Про прислугу девичью верную, Любимую, примерную. Сама принялась после того Рассказывать про своё житьё-бытиё Так они до зари и не спали О приключениях вспоминали. Так и стала жить да поживать, Да дни коротать Купеческая дочь меньшая Горе не зная, дни не считая. Всякий день её наряды, да убранства новые Лежат на виду готовые, Такие богатые, что цены не угадать, Ни в сказке сказать, ни пером описать. Всякий день новые угощения, Веселые разные развлечения, По садам с музыкой гулянье, На колесницах без коней катанье По лесам тенистым, По болотам мшистым. Деревья перед ней, расступаясь мелькали Дорогу широкую освобождали. Не оставалось времени бездельничать, Стала она рукодельничать, Серебром и золотом ширинки вышивать, Родному батюшке подарки высылать. Самую богатую ширинку подарила Ласковому хозяину. Часто ходила В зал беломраморный читать И благодарное слово сказать Ответы, приветы, горящие как звезды в небесах В огненных словесах Зверя лесного, Чуда морского. Мало ли много ли времени прошло И воды в реках утекло, Скоро сказка сказывается Да не скоро дело делается. Стала незаметно время коротать Да к своему житью – бытию привыкать, Людские обычаи соблюдая. Дочь купеческая молодая Ничему не удивляется, Ничего не пугается. Птицы над нею с песнями кружат, Ей слуги невидимые служат, Без коней на колесницах катают, Все повеления её исполняют. Она в господина все больше влюблялась, Милыми словами его забавлялась. Не зря он зовет своей госпожой и её голубит, Пуще себя её он любит. Захотелось ей пуще всего, Услышать голос его, К беломраморной стене не ходить В саду тенистом поговорить. Стала о том его молить, Искренне просить. Зверь лесной, чудище морское Не сразу соглашается на действие такое, Боится голосом своим её напугать, Но просьбе милой не смог устоять. И вот на стене как звезды в небесах Зажглись огненные словеса: «Буду тебе очень рад Если придешь в зелёный сад, И в беседке скажешь: «Поговори со мной, Раб вечный мой». Она выходит в зеленый сад, Здесь каждый мотылек ей рад. В беседке, цветами оплетенную Садиться на скамейку золоченную, От мыслей своих задыхается, Сердце бьется, из груди вырывается. Она такие слова говорит: «Пусть бог нас сохранит. Господин, говорить со мной не бойся, Не испугаюсь голоса твоего не беспокойся» И услышала как вокруг Затрещало, закряхтело вдруг, Словно за беседкой кто-то спотыкался И звериный рёв раздался, Такой дикий и хриплый, Зычный и сиплый. Он не ведал, что творил, Лишь в полголоса говорил. Услышав голос зверя лесного, Чуда морского, Она вздрогнула, но стерпела, Страхом своим совладела, Хотя сердце её замирало. Испуганного вида не показала. Постепенно его слова приветливые, Ласковые да светлые, Речь его разумную, Умную да чудную Стала слушать да заслушалась. Неприязнь её сама разрушилась. Стало на сердце веселей, Радостней и теплей. И с тех пор Их разговор Продолжался, Днями целыми не кончался, То в зелёном саду на гуляньях Иль темных лесах на катаньях. Только спросит купеческая дочь Или день стоит или ночь: «Здесь ли любимый, добрый господин мой?» Отвечает чудо морское, зверь лесной: «Здесь, госпожа моя, твой раб верный, Друг неизменный». И не пугается она голоса дикого, Страшного, сиплого. Речи ласковые у них идут, Словно волны бегут. Время быстро пролетело, Да мало сделано дело. Захотелось купеческой дочери молодой Вочею увидеть самой Зверя лесного, Чуда морского. Стала его о том просить, Сердечно молить. Долго на то он не соглашался, Испугать её опасался. Да и был он такое страшилище, Сатаны безобразней в чистилище. Его звери лютые при встрече боялись По берлогам своим разбегались. Говорит: «Госпожа моя ненаглядная. Красавица ладная, Не проси меня о том, Чтобы в разуме своём, Себя безобразного тебе показал И тебя собой стращал. Мы беседуем вдвоем В дружбе и согласии живём, Днями целыми не разлучаемся, Гуляньем и катанием развлекаемся. Любишь меня за несказанную Любовь мою не разгаданную. Увидев меня безобразного, Страшного, неладного, Прогонишь меня с глаз долой. Не прожить мне в разлуке с тобой». Не хочет слушать она друга верного, Стала молить его пуще прежнего. Твердо его она заверяет Никакое страшилище её не напугает, Что вечно любить его будет, Его милости никогда не забудет. Говорит: «Если ты стар человек, Доживаешь свой век, Будь мне дедушкой, Если средних лет, будь мне дядюшкой. Если молод и жизни рад, Будь мне названный брат. Пока сердца своего слышу стук, Будь сердечный мне друг». Говорит он: «Тебе не в силах отказать, Намерен желание твоё исполнять. Знаю тем счастье и себя погублю, Но больше жизни тебя люблю. В сумерках приходи в зеленый сад, Где каждый лепесточек тебе рад, Следующие слова скажи: «Верный друг, мне себя покажи» И тогда я не устрашусь И тебе покажусь. Если от вида моего тебе будет не в мочь. Можешь от меня уйти прочь. Не хочу неволи вечной твоей, Ты в спальне найдешь своей Под подушкой кружевной Перстень мой золотой. Надень на правый мизинец его И окажешься у дома своего. Ты больше никогда меня не увидишь И обо мне не услышишь. Не побоялась, она не устрашилась На себя понадеялась и решилась, В сад немедля пошла, Закат солнца подождала И сказала, когда сумерки осели вокруг: «Покажи мне себя, мой верный друг» И увидела она зверя лесного, Чуда морского. Он почти рядом прошагал И в частых кустах пропал. Сознание красавицы помутилось. Голова её закружилась. От испуга руками она замахала, Истошным голосом закричала, Как осенний лист задрожала И без памяти упала. Зверь лесной, чудо морское Было страшилище такое, Что ни в сказке сказать, Ни пером описать. Руки зигзагообразно кривые, На теле волосы рыжевато-седые, На руках когти звериные, Ноги лошадиные, Спереди – сзади горбы великие, Глаза как у филина – круглые, дикие. Две водянки под брюхом свисали, Клыки кабана изо рта торчали. Вот пришла в себя купеческая дочь, Слышит рядом кому-то не в мочь, Плачет, обливается слезами И бегут они горючими ручьями, Зычным, жалостным голосом говорит: «Душа моя измываясь горит, Моя возлюбленная меня погубила, Навеки вечные разлюбила, Лица её прекрасного мне не видать, Оставила меня одного помирать». Услышав такое ей совестно стало, Что страхом она не совладала. Твердым голосом заверила его: «Добрый мой господин, не бойся ничего. Больше вида твоего не устрашусь И вовеки с тобой не разлучусь. Твоей милости мне не забыть, Буду вечно тебя любить. Ещё раз покажись, Ещё раз улыбнись. Со страхом своим я рассталась, Только в первый раз испугалась. Ещё раз показался зверь лесной, Чудо – кит морской В своём виде страшном И безобразном. Ещё раз ей доверился, Но близко подойти не осмелился, Сколько она его не звала. Не хотел причинить ей зла. Она вида его не испугалась, Глядя на него, улыбалась. До тёмной ночи они гуляли, Словно голубки ворковали. Вели беседы прежние Ласковые, разумные, нежные. На другой день увидела она Его при дневном свете из окна, Приглядевшись сначала напугалась, Но страх прошел и заулыбалась, Вышла к нему в зеленый сад И он был этому несказанно рад. Целыми днями теперь гуляли, Словно голубки ворковали, За обедом яствами насыщались, Медовыми напитками прохлаждались. Без коней по лесам катались, Ездой быстрой забавлялись. Много времени пролетело, Но мало сделано дело, Вот однажды купеческой дочери молодой Сон приснился недобрый такой- Батюшка нездоров лежит. Она не ест и не спит. Стал весь свет ей не мил. Друг, заметив это, спросил, Отчего она в тоске и слезах. Она рассказала о своих снах. Стала позволения его просить – Батюшку и сестер навестить. Он ей говорит: «Перстень мой золотой у тебя лежит, На правый мизинец надень, В тот же час, в тот же день В доме батюшки ты очутишься И гости пока не соскучишься. Только скажу, мои ясные очи, Если через три дня и три ночи Не вернешься, то знаешь, В живых меня не застанешь, По той причине, что люблю тебя, Более, чем самого себя. Лишь легко говорить, Без тебя мне и миг не прожить. Стала она его заверять Клятвами слова свои подкреплять, Что ровно за час при сложности всей, До исхода трех дней и ночей В его палаты высокие вернется, В чем чистосердечно клянется. С ласковым хозяином своим простилась И в миг на отцовском дворе очутилась. Набежали с шумом и гамом слуги верные, Сестры милые да любезные, Увидели её наряды, что носят лишь короли, Подхватили под руки её и к отцу повели. Батюшка нездоров лежал, День и ночь её вспоминал. Увидел дочь меньшую, любимую, Пригожую да милую, Как идет ей королевский наряд, Восхищался, был дочери рад. Долго они целовались. Речами ласковыми утешались. Рассказала она про всё, Своё житьё – бытьё У зверя лесного, Чуда морского. Ничего не забыла, Ничего не скрыла Про невзгоды прежде всего Да про царское своё житиё. Он удивился её привычке терпеть, На хозяина страшного смотреть. Он с ужасом вспоминал Как при этом сам дрожью дрожал. Сестры слушали её рассказ о том, Что сестрёнка как над своим рабом, Над несметно богатым господином своим Была госпожой. Стало завидно им. Проходят словно час первые сутки, Вторые – проходят, как две минутки. На третий день они стали Её уговаривать. Не переставали Ей говорить, чтобы она оставалась, Назад не возвращалась К зверю лесному, Чуду морскому. Она сказала слова такие: «Сёстры милые дорогие, Если я своему господину доброму, Ласковому, негордому За милость и любовь горячую Смертью его же заплачу, то чую Мне не кого будет любить Не буду я стоить того, чтоб жить. Будет мне одно оправдание, Отдать меня зверям на растерзание. Отец её похвалил За такое решение и благословил, Чтоб за час до срока, со всеми простилась И благополучно назад возвратилась К зверю лесному, Чуду морскому Дочь младшая, пригожая На мать похожая. Сестрам было то в досаду, Тому были не рады. В доме все часы подряд, Перевели на час назад. В доме в целом про то Не ведал больше никто. Когда пришёл час настоящий, Стало у дочери младшей Сердце болеть и щемить, Подмывать её и свербить. Поглядывает на часы, хочет прощаться И назад к чудо-юдо возвращаться. Сестры её отговаривают, О том о сём расспрашивают. Она не выдерживает, уехать решилась, С родным отцом простилась. Приняла родительское благословение, Простилась со всеми и в мгновение Надела на правый мизинец кольцо золотое Во дворце очутилась, но что такое Её хозяин добрый не встречает, Чудная музыка не играет. Закричала: «Где ты господин, мой друг Вернулась раньше срока!» Но тишина вокруг. В садах птицы песни не пели, Фонтаны не били, родники не шумели. Девичье дрогнуло сердечко, Почуяла она недоброе. Даже словечко Некому сказать. Палаты обежала, В садах зеленых побывала, Голосом зычным звала – нет ответа, Никакого привета. Пришла на пригорок маленький, Где рос цветочек аленький… Видит господин её добрый лежит, Охватив цветок лапами, и будто спит. Его стала будить и глядит, Он бездыханно, мертвый лежит. Очи ясные её помутились, Ноги резвые подкосились. Она на колени упала, Затем голову его обнимала. Истошённым голосом завопила: «Встань, мой друг, как жениха тебя полюбила» И только слова такие сказала, Молния яркая заблистала, Земля от грома великого затряслась, Такого она не видела отродясь. Громовая стрела каменная рядом вдруг Ударила и всё загрохотало вокруг. Красавица без памяти упала… Много ли мало ли она пролежала, Очнулась. Видит – в палате все сверкает, Принц молодой её обнимает, Красавец писанный с царской короной В одёжде тонкой златокованой. Перед ним её отец, сёстры и свита стоит. Принц слова такие ей говорит: «Полюбила ты меня, красавица ненаглядная, В образе чудища противного безобразного За мою любовь долгожданную За душу добрую, отважную. Полюби меня такого как есть В образе человеческом, моя честь. Будь невестой моей желанной, Любимой, богом данной. Прогневалась волшебница рока злого На моего родителя покойного, Короля могущего, славного. Меня украла ещё малого И темной колдовской силой, Сатанинской немилой В страшное чудище превратила И такое заклятие наложила, Чтобы быть мне безобразным, Противным и аномальным Для всякого человека, Для любого зверя и века. Любая девица, какой бы она не слыла, Какого звания и рода она не была, Меня, страшилище полюбит и со мной, Захочет пойти по жизни, стать моей женой, Тогда колдовство кончается, Жизнь настоящая начинается. Человеком вновь стану молодым, пригожим. Жил страшилищем на зверя похожим. Тридцать лет в заколдованный дворец мой прекрасный Одиннадцать девушек завлекал красных, Из них ни одна Не была в меня влюблена. Ты была двенадцатой, подобно навождению За мои ласки угождения, За мою душу добрую, Простую, негордую, За любовь мою несказанную Женой будешь короля славного, То есть королевой в царстве, Могучем государстве. Все тому удивились, До земли поклонились. Честной купец благословение своё Им дал на счастливое житьё-бытьё. Все, кто там был, их поздравили И торжественно славили. И на весь честной мир, Справили свадьбу – пир. Сам там был, Пиво – мёд пил, По усам стекало, Да в рот не попадало.

Давным давно жили-были Старик со старухой и тужили, Что детей у них нет. Только на склоне лет Старуха сына родила, И семья счастливо зажила. Сын Иван рос не по дням, а по часам, Богатырём стал к семнадцати годам. В ту пору царём был Ефрем, Любил много спать на зависть всем. Однажды сон приснился странный, По мосту едет Змей двенадцатиглавый. На гриве лошади, о семи ногах, Собака сидит, наводя на всех страх. Царь, продолжая зевать, Стал о сне размышлять. Что во сне видеть дано, Наяву тоже быть должно. Башню решил построить такой вышины, Чтобы с неё все страны были видны. Не долго думали-спорили И башню такую построили. Чтобы во все стороны глядеть, И меньше головой вертеть, На вершине её зеркало водрузили. Любому подняться на неё разрешили, Кто семиногого коня увидит и приведёт, Тому полцарства отдаёт. Многие на башне побывали, Вшестером, всемером зеркало вращали Тяжёлое, в девять пудов, Приложив усилие, много трудов. Но никто ни ночью, ни среди дня Не увидел семиногого коня. Молва дошла до Ивана-Богатыря. Пришёл он с отцом ни свет ни заря. Отец говорит: «Помощников подождём», Иван отвечает: «Справимся и вдвоём». Решили: нет в том убытка, Попытка не пытка. Один с задачей этой справляется. Силе его весь люд удивляется. Ивану-Богатырю было обидно, Нигде семиногого коня не видно. Вот на западе(не верит удаче своей) Видит, по мосту едет двенадцатиглавый змей. На гриве лошади его о семи ногах Сидит собака, наводя на всех страх. Рад Иван, отец встревожен, «Скажи, не видели, будь осторожен, Царь бредит по такой скотине, Пощлёт тебя искать, сгниёшь на чужбине». Спустились вниз, царю сказали, Ничего мы не видали. И дорогою прямой Пошли домой. У дома под горой, Иван стал сам не свой И сказал: «Не хорошо, что царю соврал». Понятна стала отцу картина, Возле себя не удержит он сына. Ответил: «Ты большой, о подвигах мечтаешь, Делай так, как знаешь». В город возвращаются И перед царём появляются. Царю Иван рассказал, Что двенадцатиглавого Змея увидал. Едет он по мосту верхом На семиногом коне гнедом. На гриве коня собака сидит, Во все глаза вперёд глядит. Это подтверждает и отец. Царь приглашает их во дворец, На почётное место сажает, Как дорогих гостей, угощает. Чтоб старуха-мать не томилась одна, Слугами была во дворец привезена. Царь сказал: «Иван, три недели гуляй. Стольный город наскучит, в другой поезжай. Нигде тебе не будет запрета». Тут грамоту выдал, где указал всё это. Иван три недели веселился, гулял. И просит царя, чтоб в помощь дал Трёх солдат из войска своего, Чтоб, как старшего, слушались его. Царь просьбу Ивана выполняет. В его подчинение трёх солдат направляет. И заключает с ним договор: Если семиногого коня во двор Царский Иван приведёт, Ему он, немедля, полцарства отдаёт. Иван и солдаты снаряжаются И верхом на конях в поход отправляютя. Ехали, они ехали день-деньской Приехали в лес дремучий, глухой. Видят: поляна, где черёмуха цветёт, Речка с перекатами чистая течёт. У речки избушка стоит. Труба её не дымит. Трое суток здесь отдыхали, Свежих сил набирали. На полянах было много сочной травы. В речке-чистой, холодной воды. Утром тронулись. Ехали день-деньской, Приехали к мосту над широкой рекой. У моста стоит большой дом. Много народа в нём. Иван у них спросил, Что делают не жалея сил. Большой Змей лежит на мосту, Хода не даёт никому на версту. Иван увидел: Змей на мосту лежит Саженей семь в длину и на всех шипит. Длинный, высунув, свой язык. – Ты не пугай. Я к страхам привык,- Сказал Иван, и, изо всех сил Размахнувшись мечом, голову Змея срубил, Затем туловище на куски изрубил, Сложил под мостом и камнем придавил. – Путь свободен! – солдаты всем объявили. Ивана все благодарили. Всякий прошёл по мосту, кто хотел. Весь дом опустел. Иван сказал: «Мой план прост: Будем по-очереди охранять этот мост». Солдаты отвечают, как один: «Сам стереги, нам ты не господин». «Ладно, караулить буду сам, Только задание будет и вам». Над тарелкой на крючок Повесил белый платок. За платком постоянно наблюдайте. Кровь закапает, на помощь выбегайте. Сел под мостом, стал думать и гадать, Змея-всадника ждать. В полночь по топоту замечает, Кто-то к мосту подъзжает. То трёхглавый Змей верхом На коне подъехал лихом. Цоканье копыт раздаётся вокруг. Тут конь спотыкнулся вдруг. «Что, волчья сыть, спотыкаешься? Лихим конём ещё называешься»,- Прикрикнул сердито Змей на коня». «Это сила Ивана притрунили меня»,- Конь ему отвечает. Змей сердито ругает: «Объяснять тебя долго не стану, Откуда здесь взяться Ивану. Он у царя Ефрема, небось, Дорогой и почётный гость, В саду с девушками гуляет, Невесту себе выбирает». Тут Иван из-под моста выбегает, Мечь из ножен вынимает. «Тогда начинай, иначе позабавлю, Мокрое место от тебя лишь оставлю. Покажет первым, кто бахвалится, Какое место от него останется»,- Иван-богатырь сказал. Змей ударил хвостом, когда силы набрал Мечом размахнулся Иван изо всех сил, Все три головы змея разом срубил. Затем туловище его изрубил И тяжёлым камнем придавил. К дому привёл боевого коня, Солдат спящими застал у огня. Стал Иван их будить, Тормошить и стыдить. Проснувшись, те отвечали: «Только сейчас задремали». И,сообща, на ходу, Стали готовить еду. Поел Иван, лёг отдыхать, Чтобы силы набрать. Вечером над тарелкой на крючок Опять повесил белый платок. Говорит солдатам: «За платком наблюдайте. Кровь закапает, на помощь выбегайте». «Будем наблюдать», – те отвечают. Только ушёл, в козла играть начинают. Под мостом Иван на караул встаёт. В полночь слышит, гул идёт. Это шестиглавый Змей подъезжает. Конь спотыкается. Его Змей ругает: «Что на ровном месте спотыкаешься? Конём лихим ещё называешься». «Спотыкаться сила Ивана заставляет»,- Ему конь отвечает. «Иван-Богатырь(Змей ухмыляется) В царском саду сейчас развлекается». Вышел из-под моста Иван, перед ним встаёт. Десницу богатырскую на меч кладёт. Змей увидел Ивана, мир предлагает. Богатырь его отвергает. «Бей первым тогда», – Змей говорит. «Бей ты», – Иван твердит. Змей ударил хвостом и в раз По-колено в землю Иван увяз. Размахнулся Иван мечом изо всех сил И все шесть голов змея срубил. Туловище на части изрубил, Сложил их, и камнем придавил. На коне к дому прискакал, Там солдат спящими застал. Стал Иван их будить, Тормошить и стыдить. Говорят: «Мы всю ночь не спали, Только под утро задремали». Стали сообща на ходу Готовить еду. Поел Иван, лёг отдыхать, Свежей силы набирать. Ночью над тарелкой на крючок Вновь повесил белый платок. Говорит солдатам: «За платком наблюдайте. Кровь закапает, на помощь выбегайте.» «Будем наблюдать», – те обещают. Иван вышел, в козла играть начинают. В полночь девятиглавый змей появился. Конь под ним у моста спотыкнулся. «Что спотыкаешься», – Змей замечает. «Сила Ивана-Богатыря давит».-конь отвечает. «Наверное, богатырь, – Змей усмехается,- В царском саду с невестой забавлется». Тут Иван из-под моста выскакивает, Меч из ножен вытаскивает. Змей говорит: «Не хочешь мирно разойтись, Тогда, богатырь, берегись». «Ну, начинай», – Иван предлагает. Змей ударил хвостом, по пояс в землю вгоняет. Иван размахнулся мечом, изо всех сил, И шесть голов змея срубил. Размахнулся ещё раз И ешё три головы срубил враз. Туловище на части разрубил, Сложил, и камнем придавил. На коне Змея к дому прискакал. И опять солдат спящими застал. Стал их тормошить, Разбудил, стал ругать, стыдить. Говорят: «Мы всю ночь не спали, Под утро только задремали». Иван поел, лёг отдыхать Свежей силы набирать. Иван ночью над тарелкой на крючок Вновь повесил свой белый платок. Говорит: «За платком наблюдайте, Кровь закапает, на помощь выбегайте». «Будем наблюдать», – те обещают. Иван вышел, играть в карты начинают. В полночь двенадцатиглавый Змей появился Конь семиногий под ним спотыкнулся. «Волчья сыть, что спотыкаешься»? – Змей кричит. «Силу богатырскую чую», – конь говорит. «Наверное, этот Иван(Змей усмехается) Ещё в саду царском забавляется». Тут Иван из укрытия выскакивает, Из ножен меч вытаскивает. Змей встрепенулся весь, «Ты в самом деле здесь? Тебе очень худо будет! Плоть твоя ворону едой послужит. Хочешь, на милость мою сдавайся Или со мной сражайся». «О милости твоей всякий знает»,- Иван ему отвечает,- «Будем не на жизнь, а на смерть биться. Первым бей, иначе такое случится, От тебя мокрое место лишь останется, Пусть начинает тот, кто бахваляется». «Ну держись! – Змей прокричал. Хвостом ударил и по пояс в землю вогнал. Иван изловчился, махнул изо всех сил, Мечом шесть голов Змея срубил. Махнул ещё раз И последние шесть голов срубил враз. Туловище Змея свалить не хватает сил. Наконец, тронул с места, повалил. Не успел увернуться наш герой Его придавило. Ни рукой, ни ногой Не может шевельнуться. Трудно сказать, чем могло это обернуться. Тут на помощь пришёл, хоть и недруг, Семиногий конь. Вокруг Он копытами землю изрыл, И Ивана освободил. Затем герой из последних сил Змея изрубив, камнем придавил. Тем временем из солдат, самый лихой, От шума битвы, иль сон был его плохой) Проснулся и видит: вся тарелка красна, До краёв кровью полна. К товарищам кинулся, будить их стал. В это время Иван на коне прискакал, Вошёл в дом, стал солдат журить: «Чуть не погиб, а рать моя спит». Те оправдываются. Их слушать не стал, Как подкошенный сноп, на постель упал И тут же заснул мертвецким сном. Трое суток проспал, лишь потом, Набравшись сил, Поесть попросил. Сварили обед, плотно поели И перед дорогой на лавку присели. Иван семиногого коня вывел со двора. Тот говорит: «Хоть и ехать пора, Но не надо с этим спешить. Змеи-вдовы хотят тебе отомстить За мужей, изрубленных тобой. Собираются на совет большой Завтра возле дуба на берегу. Их надо подслушать». «Но как смогу Это сделать?» – Иван отвечает. Мудрый конь продолжает: «Превращу тебя в пчелу, тогда, Подслушаешь их без труда». И в пчелу его превратил, и тот полетел На берег реки, где на листочек сел. Недолго ждал, вот и рассвет. Собрались все Змеи на совет. Вдова трёхглавого Змея сказала: «Стану поляной, всех полян зеленей. Увидят они, и отпустят пастись коней, Сами прилягут, и вот, Мне попадут прямо в рот». Вдова шестиглавого змея стала говорить: «Так едва ли можно убить? Я раскинусь лугом и быстрой рекой, Коней они будут поить чистой водой, И сами её будут пить, Тогда немудрено их будет убить». «Если они останутся невредимыми,- Голос вдовы девятиглавого Змея над ними Раздался. Стану садом, где яблоки висят. Их сорвут, начнут есть и попадут мне в пасть». Вдова двенадцатиглавого Змея сказала последней: «Сад хорошо, но сорвут ли плод? Будет верней Если раскрою от земли до неба свою пасть. Попробуй пройти и в неё не попасть». Так говорили вдовы, приглушая горе И по делам разошлись своим вскоре. Иван к солдатам вернулся в дом. По коню им дал, сам сел верхом На семиногого коня и понемногу Тронулись они в обратную дорогу. Едут, притомились, хотят отдохнуть. Через поляну зелёную лёг их путь. Обрадовались солдаты, можно коней попасти, И самим отдохнуть от долгого пути. Иван говорит, свет не без изъяна, Не для отдыха эта поляна. Нельзя здесь пасти коней. Первым подъехал к ней, Махнул мечом крест-накрест браво. Стала поляна месевом кровавым. «Видели? – солдатам говорит, Поляна к нам как благоволит. Осторожными, пожалуйста, будьте, О смертельной опасности не забудьте». Дальше едут. В цветах луг утопает, Речка через него протекает. «Нет места вольней и милей, Здесь напоим, накормим коней. Сами поедим, попьём, сможем поспать». Солдаты радуются опять. Иван говорит: «Наказ мой не забывайте, Вперёд меня не забегайте». Крест-накрест мечом он махнул, Вначале над лугом, затем над речкой рубанул. В мгновение луг покраснел, В речке поток крови зашумел. «Видели? – их он спросил. «Как не видеть, был бы свет уж не мил». Ещё чуть проехали, неналюбуются: Тучный сад перед ними красуется. Наливные, румяные яблоки висят. Сорвать и съесть их каждый рад. Хотя и очень устали, Но духом вдруг воспряли. Меж собой райский сад вспоминают И коней к саду направляют. Иван их быстро обганяет. Об опасности напоминает. В сад заезжает, меч вынимает Одну за другой яблони срубает. И на глазах солдат, Кровью заливает весь сад. Чудо, как мираж, пропало, Как будто и не бывало. Проехали холм пологий Говорит Ивану конь семиногий: «Иван, подъезжаем к вдове главного Змея двенадцатиглавого. Перед ней встань и скажи, Хозяйка, друзей пропусти, меня накажи, Один я виноват, прости Или проглоти. Как Змей, бывало в старь, В лопатку правую меня ударь. Этому буду только рад, На сто сажень отскочу назад. Ударь затем по спине слегка, В мгновенье взовьюсь за облака». Тогда подымай свой меч, Руби, чтоб голова с её плеч, Подъехали к вдове главного Змея двенадцатиглавого. Одна губа её на земле была, Другую-до неба задрала. Никому не даёт пути, Ни проехать, ни пройти. Иван говорит: «Хозяйка, пропусти Друзей, виноват один я, прости, Иль проглоти, что понравится». Свет наш миром славится. Хоть Змея была очень зла, Нижнюю губу подняла, Солдат пропустила, Затем губу опять опустила. Иван под песню бравую Ударил коня в лопатку правую. Тот с ним в лад, На сто саженей отскочил назад. Затем ударил по спине слегка. Конь взвился под облака. Тогда Иван поднял меч- Голова Змеи покатилась с плеч. В небе кругом Загремел гром. Туловище на куски изрубил И камнем придавил. Конь говорит: «Обернись». Откуда ни возьмись, Вновь не слава богу, Выскочил на дорогу Чиге-Старичок, Ростом с локоток. С чёрной бородой В сажень длиной. Стал морду корчить, Как яичница, кворчить, Дразнить и подпрыгивать стал. Ивана достал. Он рассердился. Чтобы достать Злостного старика и наказать, Слез с коня и ударил мечом. Но промахнулся. Старику нипочем. Он легко увернулся. Иван еще раз размахнулся. Опять ударил, промахнулся. Хотел ударить в третий раз. Старик тем временем враз К коню подбежал, Вскочил на него и ускакал. Пришлось Ивану пешком Идти вдогонку за стариком. У дома лишь мог догнать. Просит коня отдать. Говорит: «Домой без коня Нет пути для меня». Старик отвечает на просьбу его: «Просто так не получишь коня своего. За семьюдесятью царствами, Сказочными государствами, Живет славный царь, Максим И дочь-красавица Марья с ним. Когда ты ее ко мне приведешь, Семиногого коня своего уведешь». Иван погоревал, погоревал, Марью-царевну искать пошагал Долго шел, на дороге глядит Чашка с водой стоит, Которая ему говорит: «Далеко ли твой путь лежит?» «Иду ни свет ни заря За дочерью Максима-царя»,- Отвечает ей наш герой. Она просит: «Меня возьми с собой». «Хочешь идти, пойдем, Будет веселей идти вдвоем». Идут, Их догоняет мороз, Седая борода, красный нос, Спрашивает: «Куда идете?» «За Марьей-царевной». «Меня возьмете?» «Хочешь идти, пойдем, Будет веселей идти втроем». Финал будет нескоро. Их догоняет Обжора, Спрашивает: «Куда идете?» «За Марьей-царевной». «Меня возьмете?» «Хочешь идти, пойдем, Будет веселей вчетвером». Вот дошли до столицы, где государь Был славный Максим-царь. Он радужно их встречает, Как гостей дорогих, за стол сажает. Угощает яствами, и, наконец, Спрашивает их царь-отец: «По какому делу, и куда Путь держите господа?» Говорит Иван: «Если без хитростей, Прямо и без около личностей, Только, казнить не вели, Сватать дочь твою пришли». Обрадовавшись, царь говорит: «Хорошее дело совершить предстоит, Позовем царевну мы сейчас. Пусть угощает она вас». Слуги за царевной пошли И к гостям ее привели. Она перед ними как пава плывет, Медовуху и бражку им подает. «Дело хорошее», – царь повторяет, «Отдам дочь тому, кто отгадает Посильные две мои задачи. С моего благословения, при удаче, Будет вашей моя дочь. При неудаче, пойдете прочь». Иван поспешил сказать, Что задачи согласен решать. «Вот первая задача, – царь говорит: За сутки вам съесть предстоит Каравай хлеба, что смогли испечи Из муки в шестьдесят пудов в печи, И груду сочных шашлыков, Сделанных из мяса шестидесяти быков». Иван сожалеет, что согласился, Решать задачи решился. Обжора в бок его толкает, «Все съедим», – заверяет. Иван решился, С царем согласился. Еду приготовили, Вот сели И все до крошки съели. О второй задаче стал царь говорить: «Целую неделю будут баню топить, Пойдет на это дров Целых восемь возов. Будете сутки мыться затем, Не выходя из нее совсем». Мороз в бок Ивана толкает, Согласиться с царем предлагает. Иван решился, С царем согласился. Пока баню топили, Их поили, кормили, Песнями, музыкой развлекали, Как дорогих гостей угощали. За неделю истопили баню, и вот Первым в нее Мороз идет. Разделся, на каменку подул и на полог. Выдул жар и запустил холодок. Иван отдернул: «Умерь старание. В холодной бане неприятно купание». Лишь в каменке жар остался. Слуга воду плеснет, чтобы пар держался. Как лишний пар он нагоняет, Чашка воду в себя набирает. Не жарко, не холодно в бане опять. Целый день можно мыться и себя обливать. День прошел, и ночь прошла, Проведать гостей царевна пришла. Была уверена, их жара погубила: Без стука дверь бани открыла. Иван не будь плох, ее схватил, Да больше и не отпустил. Прямо из бани от Максима царя Они сбежали ни свет ни заря. Лишь Мороз немного пробыл, Баню окончательно застудил. Царь не может свою мысль превозмочь: От жары не задохнулась ли его дочь. Пошел в баню, не нашел там гостей. Лишь сосульки свисали из щелей. Царь понял: Иван царевну украл. Вдогонку пехоту послал Очень быстро солдаты шли, Беглецов не догнали, назад пришли. Царь тогда кавалерию вслед посылает. Беглецов она почти настигает. Обжора все отрыгнул, что съел тогда. В чаще разлита была вода, Трясиной непроходимой все это стало. Кавалерия назад ускакала. Долго ли, коротко ли компания шла, До места встречи Ивана с Обжорой дошла. Обжора со всеми прощаться стал И к своему дому зашагал. Мороз и Чашка затем попрощались. Иван да Марья одни остались. Шли долго. Ярко цвела округа. Полюбить успели они друг друга. Чем больше она ему нравилась, Тем больше Иван печалился. Она спросила: «Что ты не весел? Голову свою повесил?» Иван отвечает: «Наша дорога коротка, До дома доходим Чиге-Старика. Придется оставить надолго Тебя у старика этого злого». Ивану предлагает красавица: «Чтобы от старика злого избавиться, Меня отдай ногами вперед, тогда обернусь Иглой и к тебе приткнусь». Так и сделал Иван. Старику отдает Царевну ногами вперед. В свою очередь старик в стойло заходит, Семиногого коня выводит, Ивану поводок включает. Тот садится и к дому коня направляет. Тем временем строго и рьяно, Солдат, вернувшихся раньше Ивана, Допрашивает царь Ефрем: «Ивана оставили одного зачем? Мошенники вы, скорее всего. Наверное, сами убили его. Сознавайтесь, иначе повешу! Кричит. На площади виселицу поставить велит. Один из солдат просит позволенье На башню подняться для обозренья. Где Иван-Богатырь промышляет. Царь ему разрешает. Солдат смотрит в зеркало, Там в глубине, Видит, Иван едет на семиногом коне. «Ладно, подождем», – царь говорит, Казнь приостановить велит. Иван от дома Чиге-старика Немного проехал. Вот река, Есть, где коня покормить И его напоить. Отдохнуть здесь решает. Быстро с коня слезает. Конь говорит ему: «Никак не пойму, Вез ведь Вас одних, Все казалось, везу двоих. Быстро он тут встряхнулся, Вправо, влево развернулся, И выпала из седла Серебристая игла. Засверкала, заискрилась В Марью-Царевну обернулась. Так умна, и так красива, Говорлива, не сварлива. Улыбнулся Иван невесте. Были оба рады, что вместе. Траву пощипать коню дали И домой поскакали. Показалась вот башня, затем Столица, где царем был Ефрем. Тогда Марья Ивану говорит: «Дело нелегкое сделать нам предстоит. Царь нас будет за стол сажать И три дня угощать. Долго будет думать, и решится На мне жениться. Скажи ему, что этому рад, Предложи сходить перед свадьбой в сад, Из ружья пострелять там. Поговорить, отдохнуть вам. Царь согласится выйти в сад, Станет из ружья стрелять. Его же пуля в него попадет И он, сраженный насмерть, упадет С башни их стало без зеркала видно. Наблюдателям было даже завидно: Едет Иван не один С девушкой красавицей, как господин. При въезде в город их восхваляют. Музыкой торжественной встречают. Царь-Ефрем их во дворец ведет свой. На три дня устраивает пир горой. Иван узнает, солдаты его в заточении. Просит царя об их освобождении. Освободившись, не стесняясь ни в чем, Солдаты погуляли за царским столом. Погуляли, позабавились три дня. Царь благодарит за семиногого коня. Ивану говорит: «Не серчай, Ты простолюдин, девицу мне отдай, Она же царская дочь». «Ее отдать Вам не прочь,- Иван ему отвечает, – отдать ее рад. Перед свадьбой не сходить ли в сад. Там сможем погулять, Из ружья пострелять. Тогда сможем узнать, Кто сумеет в цель попасть». Эта идея царю нравится, Идет в сад с Иваном позабавиться. Стреляя, попасть в цель старается. Вдруг ствол его ружья разрывается, Пуля в него попадает, Голову ему раздробляет. Погоревали, потужили, Царя-Ефрема похоронили. Иван-Богатырь царством править стал Единодушно народ ликовал. С Марьей-Царевной они поженились. Были простыми, не гордились. До сих пор в согласии живут, И сказка закончилась тут.

Жили мужик да баба без горя и бед. Сын у них родился на старости лет. Назвали Иваном. Лишь стал он шагать, Умерла нежданно его мать. Отец женился на другой. Три девочки родились у жены второй. Мачеха Ивана не взлюбила. Сжить со света его решила. Иван с жеребёнком и щенком дружил, С ними играл, холил их, кормил. Из школы, возвращаясь, к жеребёнку бежал. Затем, забавно, с кутёнком играл. В дом не спешил заходить. Мачеха задумала его погубить. Лепёшку ему испекла. Отравив ее, в школу на обед дала. Иван вначале в хлев заглянул. Вдруг Видит: печальный стоит его друг. Жеребёнка он спросил: – Что голову опустил? – Мачеха с утра хлопочет, Отравить тебя хочет. Лепёшку с ядом дала на обед,- Сказал жеребёнок в ответ. – Что мне делать? Выручай! – Лепёшку щенку отдай. Так и сделал. Недолго пришлось ждать. Съел щенок лепёшку, и стало его рвать. Когда Иван пришёл домой Мачеха удивилась, что он живой. Тогда она придумала способ другой. Повесила топор над дверью входной. Простой был расчёт: Парень из школы придёт, Хлопнет дверью-топор упадёт И насмерть его прибъёт. Иван не в дом, а в хлев зашёл вдруг И видит печальный стоит его друг. Жеребёнка спросил: – Что голову опустил? Тот ему отвечает: – Мачеха тебя вновь погубить замышляет. Для этого нашла способ другой: Повесила топор над дверью входной. Только в дом ты войдёшь, От топора смерть свою найдёшь. Иван спрашивает:-Что мне делать теперь? – Возьми щенка. Открыв входную дверь, Пусти его вперёд. Как только он в избу войдёт, Хлопни двеью во весь размах, Сам оставайя в сенях. Так и сделал, как друг научил, Привёл щенка, его в дом пустил, Стоя в сенях, дверью хлопнул изо всех сил. Топор грохнулся, щенка чуть не убил. Лишь затем в дом он входит. Мачеха в недоумении, слов не находит… Не может никак угадать Как пасынок смерть смог избежать. За помощью к знахарке идёт, Та, выслушав, совет ей дёт: Жеребёнка надо прикончить, прежде всего, Знает он колдовство. Покончить с пацаном затем Не будет никаких проблем. И стала мачеха мужу зудеть: – Зарежь жеребёнка, житья с ним нет. Жаль сына друга лишить, Но просьбе жены пришлось уступить. Сын в школу пришёл грамоту учить, Отец стал крепкую верёвку вить. Чтобы было чем жеребёнка связать, Когда будет резать, чтоб не смог ускакать. Вернулся Иван и к другу идёт, Убитого горем его застаёт. Так и катятся слёзы из его глаз. Спросил:-Что случилось сейчас? – Пока не случилось, но скоро случится, Не пришлось бы нам навек разлучиться. Узнала мачеха от знахарки, Что смертельные отгадал её загадки. От погибели тебя спасаю, Колдовскою тайной обладаю. Посоветовала вначале меня убить, В чём смогла отца она убедить. И с утра тот верёвку въёт, Чтоб связать. Потом меня забъёт. Как же мне поступить?- Жеребёнка слёзно просит Иван научить. – Подойди к отцу и скажи: – Проститься с жеребёнком разреши: За ним ухаживал, растил, как росточек, Разреши прокатиться на нём разочек. Подошёл к отцу Иван и спросил, Для чего верёвку вить он решил. Отвечает отец:-Упросила жёнка Заколоть твоего жеребёнка. Для этого, как водится Верёвка понадобится. Отца просит: Растил жеребёнка, как росточек, Разреши на нём прокатиться разочек. На то отец ему согласие дал. Жеребёнка Иван во дворе оседлал, Вскочил, ремнём стегнул с разворота. Враз тот перескочил через ворота. Поздно мачеха спохватилась, Погоню послала, но оступилась. Ничем не смогла им помешать, Никто не смог их догнать. Стадо свиней с пастухом на пути Пришлось им неожиданно обойти. Жеребёнок Ивану сказал, Чтоб пузырь свиной он достал. У пастуха пузырь в запасе был, Он Ивану просто его подарил. – Теперь пузырь на голову напяль, Чтоб тебя никто не узнал. Иван так и сделал И до столицы так доехал. Царь был славен и богат, Имел большой чудесный сад. Жеребёнок стал, немедля, говорить, Чтоб нанимался к царю сад сторожить. – Буду я недалёко Понадоблюсь, свисни легонько, Появлюсь перед тобой Как лист, перед травой. Иван стал спешить, Царский сад нанялся сторожить. Ночью по чудесному саду Иван ходит до упаду. В шалаше же спит он днём, Объятый крепким сном. Спросят, что знает? – Не могу знать, – отвечает. У царя было три дочери-невесты, Но вместо сватов приходят вести: Старшая дочь к озеру должна быть приведена, И чёрным трёхглавым Змеем съедена. Царская семья и двор это узнали, В безысходное горе впали. Срочно гонцов царь посылает, На всё царство объявляет: Кто старшую дочь его спасёт, За того он замуж её отдаёт. Змеем назначенный день наступил. Народ валом на озеро повалил. Впереди шли молодцы Все храбрецы-удальцы, Пожелавшие со Змеем сразиться И с царём породниться. Вот из озера земли черней С шипеньем выплыл трёхглавый Змей. И стало такое столпотворенье, Как ветром, сдуло молодцов в мгновенье. Мван всё это наблюдает, Из шалаша он выбегает. По-молодецки на весь сад свистит, К нему жеребёнок стрелой летит С саблей сбоку и седлом. Вот мгновенье-Иван на нём. С головы пузырь снимает, Чуб его золотом сияет. Был до этого он медно-рыжим. Мчится к озеру, народом видим, С саблей острою в руках. Все головы Змея срубает в один мах. Еле успел опомниться честной народ, Вернулся Иван в царский сад-огород. Пузырь на голову напялил опять, Отпустил жеребёнка, в шалаше лёг спать. Мимо шалаша царевны проходили, Не удержавшись, Ивана корили, Спит целыми днями Иван-Дурачок, Не пришёл посмотреть хоть на глазок, Как молодец, богатырских сил, Трёхглавого Змея убил. – Не могу знать,- Успел им Иван сказать. Проходит время. Как снег на голову Царскую падает известие новое: Средняя дочь должна быть к озеру приведена И чёрным семиглавым Змеем съедена. Опять во дворце стоит плач и стон. Царь прызывает со всех сторон Молодцов удальцов за дочь заступиться. Слово даёт и божится, Кто среднюю дочь спасёт, За того замуж отдаёт. Назначенный день наступает С шипением выплывает Земли родной черней Семиглавый змей. При виде его опять Удальцы пустились бежать. Ни живы, ни мёртвы, богу молились За кустами все схоронились. Вышел Иван из шалаша, Позвал жеребёнка, изрядно спеша, Пузырь с головы снял И к озеру поскакал. Первым ударом Срубил пять голов разом. Змей хвостом ударил наповал, Безымянный палец Ивана сломал. Царская дочь подбежала, Платком палец перевязала. Иван размахнулся ещё раз, Последние головы срубил враз. Пока восхищался народ, Иван ускакал в сад-огород. Напялил на голову пузырь опять. Отпустил жеребёнка и лёг спать. Вновь царевны мимо проходили, Не удержавшись, его корили: Проспит всё на свете Иван-Дурачок Посмотрел бы на бой хоть в один глазок. Тот спит себе, ничего не слышит, Так крепко, будто не дышит. В бою со Змеем Иван устал, И по-богатырьски спал. Вдруг средняя дочь заметила с белой каймой На пальце Ивана платочек свой. Пробиваются локоны в золотых кудрях, Из-под пузыря, надетого второпях. Царевна, испугавшись, подумала: Шутки шутить жизнь с ней задумала. Тогда её судьба будет горька, Если замуж выйдет за дурачка. Напрасно озадачилась царевна судьбой, Как и первый раз, нашёлся другой, Утвердавий, что, не жалея сил, Семиглавого Змея убил. Царь старшую и среднюю дочь отдал За тех, кто якобы их спасал. Проходит время, известие новое Приходит к царю суровое. Должна быть младшая дочь к озеру приведена, Двенадцатиглавым змеем съедена. Опять во дворце плач и стон. Царь призывает со всех сторон Молодцов удальцов за дочь заступиться, Слово даёт и божится, Кто дочь младшую спасёт, За того замуж её отдаёт. Была красивая младшая дочь, Много желающих ей помочь Съехалось молодцов удальцов Со всех концов. Все царю обещают, Что Змея растерзают. Назначенный день наступает. Из озера с шипеньем выплывает, Земли родной черней Двенадцатиглавый Змей. При виде его удальцы опять, Забыв обещанье, пустились бежать. Ни живы, ни мёртвы, богу молились И в кустах, от испуга, схоронились. Выскочил Иван из шалаша, Жеребёнка позвал, сильно спеша, С головы пузырь снял И к озеру поскакал. Слышны гиканья удалые, Развеваются кудры золотые. Первым ударом Пять голов снёс разом. Змей хвостом ударил изо всех сил, По пояс Ивана в землю вбил. Ему пришлось бы туго, Если, отойдя от испуга, Не помог один из молодцов. Только выбрался, к бою был готов. Рубанул из последних сил, Последние две головы срубил. Крик радости над озером прокатился. И все, кто там находился, Кинулись благодарить молодца. Только след простыл удальца. Иван, без лишних слов, Вскочил на коня, и был таков. Пузырь на голову напялил опять И в шалаш завалился спать. Опять мимо него царевны проходили, Не разобравшись в деле, его корили: Спит себе Иван-Дурачок, Не пришёл смотреть, хоть в один глазок, Как молодец богатыских сил Двенадцатиглавого змея убил. Встречает радостно их отец. Сидит рядом лжеудалец И в грудь колотит изо всех сил: – Спас царевну и Змея побил. Царь на его палец надевает Колечко дочери и свадьбу начинает. В разгаре пира говорит: – Позовите Ивана, пусть повеселит. Пошли Ивана звать. Он не идёт, говорит:-Не могу знать. За ним ещё раз царь посылает. – Не могу знать, – опять тот отвечает. Пришли третий раз за ним. Не спеша Он вышел из шалаша. Пузырь с головы сорвал, Так резко, что его порвал. Кудри золотые под возглас:-Ах! Рассыпались на его плечах. Вызвал жеребёнка-друга, Сел верхом и сделал три круга По площади и царскому двору, Будоража всех: взрослых и детвору. Палец, платочком перевязанный Выстовил, как свиток важный. Встряхнул кудрями, в глаза глядит. – Вот, кто со Змеями бился, – говорит. Привёл жеребёнка на коновязь, Затем вошёл в палаты, словно князь. Перевязанный палец поднял вверх, Смело подошёл при всех, Младшая дочь его узнала, В медовые уста поцеловала. Царь обрадовался, властным стал. Колечко с пальца лжеца сорвал, На палец Ивана надел, Самозванца повесить велел. Та же участь грозила другим. Иван простил. Царь согласился с ним. Свадебный пир семь дней продолжался. Кто пил, а кто похмелялся. На том пиру слуга ваш был, С Иваном мёд и пиво пил. Говорят, молодые и сейчас живут. Их счастье и дружба, как крылья, несут.

В старину старик со старухой жили. Чтоб сын родился, Бога молили. Однажды старуха послала, как в старь, Продавать старика горох на базар. Продал старик кое-как На базаре горох за пятак. Возвращаясь, дорогой прямой, Повстречал мужика с козой. Предлагает старик: – Продай козу мужик. – Отчего не продать, продам. – Но почём? – За пятак. – По рукам. Старик домой с козой идет. Навстречу мужик корову ведёт. Приглянулась коза мужику, Поменяться предложил старику. Согласился тот сквозь улыбку. Передали из рук в руку Верёвки, что скотину вели. Ведёт корову домой старик, С конём повстречался мужик. Говорит:-Друг друга мы знаем, Давай корову на коня поменяем. – Согласен. Поменялись молодцы. Ведёт старик коня под уздцы. Видит: из деревни вышел нищий пешком, Поднялся в гору с большим посошком. Говорит:-Поменяем посошок на коня, старик. Тот в азарте:-Менять, так менять, я привык. Поменялись. Нищий на коне поскакал, Старик с посошком домой зашагал. Идёт усталости будто не знает, Посошок ему шагать помогает. В дом вошёл. Говорит старуха:-Что оглох, За сколько продал на базаре горох? – За пятак, – старик проговорил… – Деньги где? – Козу купил. – Где коза? Поменял на корову. – Где корова? Поменял на коня, ей богу. – Где конь? Поменялся с нищим на посошок. – Где посошок? – Поставил в избе в уголок. Взяла в руки старуха посошок, как скотину, Приговаривая:-Вот тебе, дурачок, Не будешь менять коня на посошок. Старика всё била Пока посошок не разломила. Охая, старик обломки собрал в мешок И в клети повесил на крючок. Молча поужинали, легли спать. Утром слышат в клети детский плач. Прибегают в клеть, видят, мешок весь трясётся, Из него плач ребёнка раздаётся. Кричат от радости:-Дитё появилось! Сына достают. Чудо сотворилось! И назвали его Иван-Посошок. В год за десять лет расти смог. В руки, ноги детские, сила взрослая идёт. Играя с медведем то лапу, то морду порвёт. Во всей округе богатыря сильнее нет. И вот исполнилось ему тридцать лет. Взяв тридцатипудовый меч, ружье, мешок сухарей, Отправился Иван охотиться в лес на зверей. В поле повстречался ему Светосуть. Спрашивает:-Куда, Иван, держишь путь? Тот отвечает:-На охоту в лес густой. Светосуть просит взять его с собой. Говорит ему Иван-Посошок: – Возьму, если понесешь сухарей мешок. Тот взвалил мешок, все силы напрягая. И понёс его, еле ноги передвигая. Идут они. Их Месяслов догоняет. Спрашивает, куда Иван шагает. Иван отвечает:-В лес, на охоту. – Мне с тобою тоже идти охота. – Если понесёшь ружье, то возьму. Тот понёс ружьё, хоть тяжко ему. Попутчики просят сделать привал, прилечь. Иван говорит:-Присядете, голова с плеч. Идут они, а на встречу-Удаман. Спрашивает:-Куда держишь путь, Иван? – На охоту иду, – тот отвечает. – Твой слуга пойти с тобой желает. – Этот меч понесёшь, возьму. Понёс меч, хоть и тяжко ему. Дошли до леса. Для ночлега нужен дом. Иван стал рубить деревья мечом. Валит их направо, налево Друзья таскать успевают еле-еле. Срубили сосновый просторный дом И заночевали в нём. Утром встали, мешок с сухарями потрясли. Видят маловато, и за дичью на охоту пошли. Домовничать остался Светосуть. Очаг разжигая, на пламя стал дуть. Кашеварит. Только суп сварился Старик с локоток верхом появился. Конь белый по ним, борода-сажень длиной. Кричит:-Сними с коня меня и в дом неси, герой. – Сам слезешь и зайдешь, – Светосуть отвечает. – Будешь перечить, тебя съем, – старик его пугает. Делать нечего: снял его с коня и занес в дом. Спрашивает тот:-Что в котле варится том? – Суп. – Подай его сюда, не то, тебя съем. Отдал котёл старику и остался ни с чем. Старик всё начисто съел, На коня посадить велел. Уехал старик. Святосуть вновь готовить стал. Не успел. Явились друзья. Иван ему:-Проспал? Светосуть про старика ни слова не сказал. Знай, дрова подкладывает, чтобы суп закипал. Похлёбка сварилась, поели охотники и спать легли. Утром остался Месяслов, остальные на охоту ушли. Только суп в котле сварился, Старик с локоток верхом появился. Белый конь под ним, борода-сажень длиной. Кричит:-Сними с коня меня и в дом неси, герой. – Сам слезешь и зайдёшь, – Месяслов отвечает. – Будешь перечить, тебя съем, – старик его пугает. Снял старика с коня Месяслов и занёс его в дом. – Что в котле варится в том? – Суп. – Подай его мне, не то, тебя съем. Отдал обед старику и остался ни с чем. Тот быстро всё начисто съел И посадить на коня велел. Уехал старик. Вновь Месяслов готовить стал. Не успел. Явились друзья. Упрекает Иван: Проспал. Месяслов про старика ничего не сказал. Знай дрова подбрасывает, чтобы суп закипал. Похлёбка сварилась. Охотники поели и спать легли. Утром сам Иван остался. Остальные на охоту ушли. Только суп сварился Старик с локоток верхом появился, На белом коне, черная борода-сажень длиной. Кричит:-Сними с коня и неси в дом, герой. – Вот не хватало! Сам зайдёшь, я не буду шутить! Тот разгневался, вбежал, бородой стал душить. Да не тут-то было, Иван схватил его за такой вздор, Помял ему бока, вытащил во двор. Дуб вековой нагнул, расщепил его, и изо всех сил Чёрную, как сажа, бороду старика прищемил. Вскоре друзья пришли с охоты. За обедом Иван сказал:-Сообщить вам охота, Того, кто вам готовить обеды мешал Сегодня поймал. И к дубу друзей привёл. Но старика там не было, он ушёл. Только видна борода странная, В щели зажатая, висит окравленная. От неё грязный след идёт, В чащу леса, к глубокой яме, ведёт. Лёг на край ямы Иван-Посошок, Видит под землёй в долине городок. Друзья быстро свили верёвку длинную, Решили спуститься в долину изумрудную. Первым спускаться стал Светосуть. Наказали:-Чуть что, за верёвку дёрнуть не забудь. Витязь прямо к дому колдуна спустился. Слышит: через стоны Ивана убить грозится. От страха волосы зашевелились. На грех, Рука верёвку дёрнула, и подняли его наверх. Удлинили верёвку, Месяслов опускаться стал. И также к дому колдуна попал. Слышит сквозь стоны и крик Убить Ивана грозится старик. От страха затрясся. На грех, Рука дёрнула верёвку…Спуститься Удаман желает Да толстый-он в яму не пролезает. Иван сам решил спуститься, Говорит:-Ждите три года, что не случится. Спустиля прямо в дом, где колдун живет. Видит, на лавке, лёжа, тот стонет, его клянёт: Попади Иван в мои руки, Головы ему не снести за все муки. Иван в ответ:-Негодный старик, Не пугают меня угрозы твои и крик. Тот, как ужалённый, вскочил, закричал, Вцепился в Ивана и бороться стал. Но без бороды сражаться не научился. Иван одолевать стал, но тот изловчился, Вырвался, в с сенях что-то попил И в миг свои силы восстановил. Теперь старик Ивана одолевает. Что предпринять, думает, гадает. Заметил, что в светлице сидят Три девицы, за борьбой следят. Резко крикнул им, так свистит только меч Что пьёт старик? Отвечайте, или голова с плеч. Перепугались красавицы крика Ивана. Пояснили, что в сенях есть два чулана. В правом-стоит бочка с водою живой, В левом-с мёртвою водой. Живую попьешь-сила прибывает, Мертвую-убывает. Иван вышел в сени и бочки переставил, Испил живой воды, сил добавил. Колдун, уставший, попьет, но становится слабей. Иван попьёт-становится сильней. Вот колдун совсем ослаб и слёг. Иван, прикончив его, для надёжности, сжёг. Пепел по ветру развеял под землёй И девиц молодых взял с собой. Добрался до места, где верёвка свисает. Вот девиц по одной наверх переправляет. Тут стал Иван сам подниматься, Но друзья решили с ним поквитаться. Каждый избавиться от него пожелал. Пустили верёвку. В приисподню Иван упал. Встал, вокруг он глядит Не вдалеке огонек горит. Прямо на огонёк пошёл И к избушке небольшой пришёл. Вошёл и видит без воды, на слюнах, Месит тесто старуха в слезах. – Бабушка, не на воде месишь тесто, почему? Спрашивает Иван. Старушка отвечает ему: – Мил человек, Змей в колодце живёт, Воды никому он не даёт. Тех, кто это не знает, Змей их живо пожирает. Взял ведро Иван и пошёл за водой. Змей спрашивает:-Кто идёт тропой? – Гость идёт, – Иван отвечает. Брать воду гостю разрешает. Иван зачерпнул воды, принёс её в дом. Да только много ли воды в ведре одном? Напилась старуха, не видавшая воды много лет, Ополоснула посуду для замеса, в ведре и капли нет. Иван взял ведро и пошёл ещё раз за водой. Издали чуя, спрашивает змей:-Кто идёт тропой? – Гость идёт, – Иван отвечает. Змей воду гостю взять разрешает. Иван почерпнул воды, принёс её в дом. Да много ли воды в ведре одном, Воды хватило, лишь тесто замесить, Но нечем было обед уже варить. Иван третий раз за водой пошагал, Как гостя, змей его пропустил, он воды набрал. Её хватило, чтоб обед сварить, Но не осталось, чтобы попить. Четвёртый раз пошёл Иван за водой. Окликает его Змей:-Кто идёт тропой? – Гость, – отвечает Иван-Посошок. – Что-то много гостей пришло в наш уголок,- Змей проворчал из колодца, пока выходил. Выхватил тут меч Иван и его разрубил Надвое от головы до хвоста самого. Из чрева его вышло много народа разного. Все Ивана благодарят, тот в ответ: – Помогите подняться на Белый Свет. Будет то наградой, украсит мою судьбу. Сказали они ему:-В лесу живут орлы на дубу, Это могучим птицам подстать, Могут в Верхнее Царство тебя поднять. Пошёл Иван искать тех орлов. Вот гнездо на дубу. Видит трёх в нем птенцов. Сидят они, нахохлившись, печальные. Их должны съесть Змеи кровожадные. Первый Змей уже приполз за птенцом. Размахнулся Иван, на кусочки изрубил его мечом. Вот трехглавый Змей приполз за вторым птенцом. Иван одним ударом отсёк все три головы мечом. Вдруг зашипел девятиглавый Змей, приполз за птенцом. Иван размахнулся, три головы отсёк мечом. Но Змей ухитрился, ударил его хвостом. Еле устоял на ногах, чуть не скатился кувырком. Еще раз размахнулся мечом Иван-Посошок И три головы ешё отсёк. Третий раз махнул мечом Иван-Посошок Последние три головы враз отсёк. Испустил Змей дух. Орлы в небе парят. За спасение птенцы богатыря благодарят. Просят спрятаться, не быть на виду. Шум по лесу пошёл, то Орёл летит к гнезду. – Фу! Человеческим духом пахнет, – Орёл говорит. – Этот человек в кустах стоит, В смертельном бою он нас От кровожадного Змея спас,- Птенцы отвечают. Орёл весь засиял. – Твои все исполню желания, – Ивану сказал Иван говорит в ответ: – Поднял бы в Верхнее царство, на белый свет. Орёл обещает исполнить просьбу в срок, Лишь бы провизии запасено было впрок. Освобождённые люди дали мясо от сорока коров для еды, Сорок сороковедерных бочек колодезной воды. На могучего Орла всё погрузили. Верхом уселся Иван. Три раза покружили. Десяти саженными крыльями взмахнув, Орёл полетел. Дорога дальняя. Вода кончилась, всё мясо съел, Но до Верхнего Царства ещё не долетел. – Ещё кусочек мяса, – просит Орёл и на Ивана посмотрел. Тот отрезал с бедра кусок мышцы и Орлу подал. Орёл понюхал: «Что за мясо ты дал?» – прокричал. – Это то мясо, что люди дали за добро. Тот говорит:-Не обманывай, ты порезал своё бедро. Ты моих птенцов пожалел, и мне тебя жаль. – Всё потерплю, – и Орёл прилепил назад и бедро оживлял. До белого света долетели. Иван Орла поблагодарил. И тот обратно улетел, набравшись сил. Иван зашагал искать друзей своих поутру. Нашёл их в лесном доме на свадебном пиру. Они живы-здоровы, пьют-едят, песни поют. Своим глазам не верит-припеваючи живут. Он думал, с ним несчастье случилось, скорее всего. Они бросили в Царстве Подземном его одного, Чтоб жениться на девицах без помех. Тогда сказал он для всех: – Как хотите называйте, На глаза мне не попадайте. Попадёте, – мой меч- Ваша голова с плеч. И будто к ним приставил дуло, Приятелей словно ветром сдуло. Со старшими девицами Иван простился. На младшей-женился, С которой до старости прожил. Счастлив был, от горя не тужил. Тут и сказке конец. Кто читал, тот молодец.

У одного царя было три сына-красавцы молодые. Старшие, как отец, деловые… Младший больше бездельничал, При виде денег не нервничал, В копилку их не клал, Нищим раздавал. За богатство не держался никак. За это прозвали его Иван-Простак. Придет убогий или нищий, его Иван Накормит, напоит, полный карман Денег даст на дорогу. Царю-отцу казалось это не слава богу. Не нравилось все это пуще всего. Выпроводить решил сына из царства своего. Портные дорожный кафтан ему сшили, Мать испекла три лепешки, как с мужем решили. И пошел Иван, как в народе говорят, Из дома родного, куда глаза глядят. Долго ли, коротко он идет, Навстречу белобородый старик бредет. – Куда идешь, Иван? – спросил старик. – Так и так, – объясняет он. – Мир велик. Отец выгнал для мытарства Меня из родного царства. Домой мне дорога заказана, Иду, куда глаза глядят, как сказано. – Что-нибудь съестное есть? Дай, пожалуйста поесть. С утра во рту не было даже крошки. – Мать напекла три лепешки- Иван отвечает, Лепешку ломает И старику половинку подает, А сам дальше идет. Вот обед приближается. Знакомый старик опять встречается. – Как дела? – Иван вздыхает. – Слава богу, пока, – отвечает. – Съестное у тебя есть? Дай, пожалуйста, поесть. С утра во рту не было даже крошки. – Остались матушкины лепешки, Пообедаем вместе. И на том же месте, Почти на ходу, Вытащил еду. Вместе сели, По лепешке съели. Старик поблагодарил. Каждый пошел своей дорогой, набравшись сил. Еще день проходит, обед начинается. Знакомый старик опять встречается. Справился о здоровье и, как тогда, Спросил, осталась ли у него еда. У него не было с утра ни крошки. – Осталось у меня пол-лепешки. Сядем в удобном месте И съедим ее сместе. Поели, старик поблагодарил И следующее Ивану объяснил: – Мы теперь в другом царстве, где пастухи важны Позарез царю здешнему сегодня нужны. Пойди к нему, на работу наймись, Затем на этом бугорке появись С котомкой хлеба на плечах, Паси стадо на этих лугах. Вот и столица. Во дворец Иван пробился, И к царю явился. – В пастухи меня возьмешь? – Возьму. Но ты пропадешь, Ведь у меня уговор такой: Голову твою с плеч долой, Если хоть одну овцу потеряешь. Это ты знаешь? Хоть ты богат или как, сокол, гол, Будет нанизана твоя голова на этот кол. Так царь ему отвечает. Иван вдруг замечает: Пастухам на позор, Весь царский двор Утыкан жердями, С насаженными на них головами. И лишь пустая жердь одна Зловещим стоит полна. – Если только по рукам, Завтра утром тебе дам, Раскрасавец-молодец, По счету ровно сто овец. Хлеба-полную котомку. И докажи свою сноровку. Иван помолился И пасти овец снарядился. Царь утром рано отсчитал Сто овец, котомку с хлебом дал. Иван с усердием погнал Стадо на поле, где старик его ждал. Поздоровались. – Пришел? – старик его спросил. Тот отвечает:-Пришел, не запылил. – Хлеба принес? – Что за вопрос… Хочешь, можем сесть И сейчас же все съесть. Сели на бугорок И каждый съел, сколько смог. Старик говорит:-Тебя прошу, Ложись и поспи, а я попасу. Согласился Иван, прилег и уже храпит. Проснулся вечером глядит Ни стада нет, ни старика, Только кнут поблизости щелкает слегка. Иван в ту сторону пошел Старика и стадо там нашел. – Овцы все целы? – Иван спросил. – Все двести голов сохранил. Можешь сам сосчитать. Вечер, пора стадо домой гнать. Иван стал считать, устал вконец Как не считал-выходит двести овец. Иван в царский двор стадо загоняет. – Овцы все? – царь его досаждает. – Ровно двести голов. Царь удивился, подсчитал и был готов Пастуха за это расцеловать. Утром опять Двести овец он сосчитал, Котомку с хлебом дал. Иван стадо в поле погнал, Там знакомый старик его ждал. Поздоровались. – Пришел? – старик спросил. Тот отвечает:-Пришел, не запылил. – Хлеб принес? – Целую котомку. Еле донес. Хочешь, можем сесть И весь хлеб съесть. Сели на бугорок И каждый съел сколько смог Старик говорит:-Тебя прошу, Ложись и поспи, а я попасу. Иван согласился, только прилег и уже храпит. Вечером проснулся, глядит Ни стада нет, ни старика, Только кнут щелкает вдали слегка. Иван в ту сторону пошел Старика и стадо там нашел. – Овцы все целы? – Иван спросил. – Все триста голов сохранил, Можешь посчитать. – Поздно, пора стадо домой гнать. Иван овец во двор загоняет. – Овцы все? – царь его досаждает. – Ровно триста голов. Царь удивлен, сосчитал, был готов За это Ивана расцеловать. На следующее утро опять Триста овец он сосчитал И котомку хлеба дал. Иван стадо на поле погнал. Там знакомый старик его ждал. Поздоровались. – Пришел? – старик его спросил. Тот отвечает:-Пришел, не запылил. – Хлеба принес? – Целую котомку, еле донес. Хочешь, можем сесть И весь хлеб в раз съесть. Сели на бугорок И каждый съел, сколько смог. Старик говорит:-Тебя прошу, Ложись и поспи, а я попасу. Иван только прилег и уже храпит. Проснулся вечером, глядит Ни стада нет, ни старика Где-то кнутом щелкают слегка. Иван в ту сторону пошел Там стадо и старика нашел. – Овцы все целы? – Иван спросил. – Все четыреста голов сохранил. Можешь сам подсчитать. Пора стадо домой гнать. Иван овец во двор загоняет… – Овцы все? – его царь досаждает. Тот отвечает-Все четереста голов. Царь за это готов Ивана расцеловать. Даже не стал считать. И так видно. Радостно сердце забило. Овец пригнал больше, чем было. Утром Ивана пасти стадо не снарядил, Но хлеба котомку взять разрешил. Иван, накинул котомку, в поле зашагал, Где старик знакомый его ждал. На бугорок сели И весь хлеб съели. – Спасибо, Иван, ты был так мил, До отвала хлебом меня накормил. Чем тебя благодарить смогу? Иван отвечает ему: – Хлебом родительским пришлось кормить, Затем – царским, не за что и благодарить. – Не просто тебе говорю. Кое-что тебе подарю, Учту твой интерес. И повел Ивана в лес. Посреди орехового куста показал Саблю, воткнутую в землю. Её в руки взял, Крест на крест два раза махнул. Земля расступилась, послышался гул, Появились ступеньки, по ним в пещеру спустились, Там летучие мыши стаей носились. Вдруг ослепительный полыхнул огонь И перед ними возник чудный конь. Он громко ржет, Землю копытами бьет. Тебе его дарю. Будет нужда, Саблей крест на крест махни тогда На куст ореховый тот, И сила к тебе придет. Если из чана, сперва, Выпьешь воды ковша два, Затем коню дашь два ведра, Можешь скакать хоть до утра. Мало-выпей более, чем вдвое, Коню дай не менее, чем втрое. Иван долго прощался, Поблагодарив старика, расстался. Немало времени прошло, Известие к царю пришло- Рока жесткое веление- Змею шестиглавому на съедение Дать должен, хошь не хошь Родную свою дочь. Если это условие не подходит Сто солдат пусть враз приводит. Царь стал думать и гадать, Кого на съедение отдать? Женю сто солдат, может так случиться, У каждого сын родится. Тогда прибавится войско На сто воино легко. Замуж выйдет дочь в свой девичий век, Родит сына-прибавится лишь один человек. Так царству можно помочь, Отдав на съедение дочь. Чтобы кровожадные пасти змеи не напугали, Платком глаза царевне завязали И повели её на крутой Берег морской. Иван на свет вывел коня, Который напомнил, пей сам, напои и меня. Иван напился и коня напоил, Как старик его научил. И пришла к ним сила такая Дюжая неземная. И понесся на коне стрелой На берег морской. Там коня отпустил на часок, С глаз царевны снял платок. Увидела она удальца Богатыря-молодца. Нет в том греха, Что не признала в нем пастуха. Море вдруг закипело, заволновалось. Волна крутым валом пробежалась. Это шестиглавый змей-рек властелин Стал выходить из морских пучин. Говорит:-Вместо одной, двоих прислали Спасибо! И горы задрожали. – Не торопись благодарить, Умерь свой аппетит и прыть. Смотри как бы один из нас В глотке не застрял у вас. На себя ты пеняй. Змей прошипел:-Начинай. Иван саблей взмахнул изо всех сил И три головы змея срубил. Сила не в бахвальстве пустом И змей ударил его хвостом. И как не серчал Лишь по щиколотку в землю Ивана загнал. Тот в свою очередь, набравшись сил, Саблей махнул-три головы еще срубил. Затем тело змея порубал И в море побросал. Погода вдруг стала ясной, Вода в море от крови-красной. Царевна была в восхищенье, Подарила платок за спасенье. Иван платок взял И в лес поскакал. Поблизости рыбак находился, Смертью царевне грозился, Вынудил на него показать И спасителем признать. Повторяла царевна каждый раз, Что рыбак от змея её спас. Царь от радости пир заказал, Где рыбак восседал В почете, как гость дорогой, Как богатырь, как герой. Еще немного времени прошло, Царю новое известие пришло: Как рока злого веление, Девятиглавому змею на съедение Должен дать он, хошь не хошь, Свою родную дочь. Если условие такое не подходит Двести солдат взамен пусть приводит. Царь долго размышлять не захотел, В прошлый раз он сто солдат пожалел. Двести это-вон сколько! Дочь жалко, но не настолько. Чтобы царевну пасти змея не пугали Платком глаза ей завязали И привели на крутой Берег морской. Иван, немедля, Вывел коня из подземелья. Сам напился, напоил и жеребца, Поскакал к царевне. Увидев молодца, Как он с глаз её повязку снял, Спасителя узнала. Её лик засиял. Стихия взбунтовалась, волны леса выше. Это из пучины девятиглавый змей вышел. – Тебя гораздо сильней,- Говорит громогласно змей. Иван взмахнул саблей изо всех сил И три головы змея срубил. Змей хвостом ударил и в раз Иван в землю по колено увяз. И,долго не размышляя, Змею опомниться не давая, Дважды саблей махнул из всех сил И последние шесть голов срубил. Затем тело змея порубал И в море побросал. Погода враз стала ясной, От крови вода в море-красной. Царевна Ивана благодарила, Именное колечко подарила. Иван без лишних слов Вскочил на коня, и был таков. Мимо водовоз проезжал, Царевну, пугая вынуждал, Под страхом смерти признать, Спасителем его назвать. Родителям она сказала потом, Что змея убил водовоз черпаком. Царь от радости долго-долго Угощал его, как гостя дорогого. Времени немного прошло Новое известие пришло: Как рока злого веление Огромному змею на съедение Должен царь, хошь не хошь, Отдать свою родную дочь. Если условие такое не подходит, Триста солдат взамен пусть приводит. Триста вояк-целая рать. Змею никак нельзя отдать. Дочь отдать, не меря, Будет меньше потеря. Чтбы ноздри змея не пугали, Глаза царевне платком завязали. И привели на крутой Берег морской. Иван, нисколько немедля, Вывел коня из подземелья. Жеребец ему говорит: – Бой нелегкий нам дать предстоит С одноглавым змеем с гору вышиной, С версту длиной. Когда к морю примчимся, приляг и поспи, Силы к сражению поднакопи. Будешь биться, слушай, если во всю прыть Буду копытами землю бить, Вели царевне меня отвязать. Буду в бою тебе помогать. Сейчас девять ведер воды дай. Семь ковшей её сам выпивай. Иван напился, напоил жеребца, К морю поскакал. Узнала молодца, Как он с глаз её повязку снял И в щечку её поцеловал. Иву нагнул, Камень к макушке её пристегнул. Наказал: появится змей, пусть не забудет Этим камнем удальца разбудит. Лег, зевнул И богатырьским сном заснул. Взбунтовалась стихия, ста штормов сильней. Это вышел на берег одноглавый змей. С гору вышиной С версту длиной. Царевна поспешила, Ивана разбудила. Проснулся тот, Зевая, перекрестил рот. Увидев царевну с Иваном, змей усмехнулся. – Вместе одной двое! Как горный хребет, растянулся. – Как бы один из двоих, – Иван сказал, – Костью в горле твоем не застрял. Это увидим сейчас. Покажи мощь, какую припас. Иван саблей махнул изо всех сил И голову змея срубил. Но она тут же ожила И опять приросла. Хвостом ударил Ивана змей. На земле стоял, оказался по пояс в ней. Выбрался, махнул саблей изо всех сил, Еще раз голову змея срубил. Опять та ожила И на место приросла. Ударил хвостом Ивана змей. Стоял на земле, оказался по грудь в ней. Тут конь стал во всю прыть Копытами землю бить. Царевна быстро его отвязала, На вырочку Ивана послала. Они на змея с двух сторон налетели И злодея одолели. Конь копытами бил, Иван саблей рубил. Затем тело змея на кусочки порубал И в море побросал. Погода вдруг стала ясной, Вода в море от крови-красной. Царевна поразмышляла В записке написала, Что Иван её спас От змея и в этот раз. Иван взял записку и без слов, Вскочил на коня, и был таков. Мимо трубочист проезжал И царевну долго вынуждал Под страхом смерти признать, Спасителем его назвать. Она родителям и в этот раз Сказала, что трубочист её спас. Царь от радости долго-долго Угощал трубочиста, как гостя дорогого. Иван для друзей Написал на сабле своей: Пока сам не стану, не подымать И тут же лег спать. Три дня и три ночи проспал. Царевна прочла, что он написал. Тогда всем слугам велели, Чтобы вокруг нешумели. Для богатырского сна, Стояла вокруг тишина. Царь был особенно рад, Что столько сохранил солдат. Счастливый был такой, Что дочь осталась живой. Хоть суди легко иль строго, Набралось спасителей много. Разговор о них стих Кто настоящий из них? Царь повелел, наконец, Всех их позвать во дворец. Явились, хоть замысел был их нечист, Рыбак, водовоз, трубочист. За Иваном царь коляску послал. На неё Иван только встал, В раз обломилась задняя ось. Послать другую коляску пришлось, Но и вторая не пригодилась Только сел, она развалилась. – Сам дойду, – слугам сказал И ко дворцу зашагал. Видит там спасителей ряд: Рыбак, водовоз, трубочист стоят. Царь их спрашивает:-Кто из вас Дочь мою спас? Все они твердо, как могли, Говорят:-Твою дочь мы спасли. Просит царь рассказать. Чем могут они это доказать. У рыбака, водовоза, трубочиста Нет доказательств. Их совесть нечиста. Подходит Иван, платок достает, Вышитый царевной, и царю подает, Это подарок-в честь спасения, После первого сражения. Это именное колечко-за второй Со змеем бой. Из кармана записку достает, Где записано, что спас он и её подает. Тогда повытолкал царь взашей Всех самозванных спасителей. Царь за Ивана дочь замуж отдал И полцарства, впридачу. Когда умирал, И вторую половину царства ему оставил. Иван этим царством долго правил. Все им были довольны Цари соседние к нему-благосклонны.

Одичал дворовый пес В конуре дощатой. Съежился, озябший нос В хвост зарыл лохматый. Звонко, как шальной не лает, За птицей глупо не крадется. К еде безумно не несется. Куда делась вся отвага? Захирел совсем бедняга.

Из лесной чащи Маленький, светящий Залетел в наш уголок Настоящий светлячок. И сказала Надя, Тебе очень рада. Добавил Алёшка, Заблудилась крошка. Включили свет, Светлячка и нет.

Дятел дерево долбил, В нем букашек находил Сереньких, мохнатых, Колючих и горбатых. Дима дятла увидал К папе быстро побежал. Папа, кто-то в барабан Бьет как дядюшка Степан.

Божим заповедям верная, Жила в селе вдова бедная. Был сын Иван у нее малолетний. Однажды в день летний На заре, когда было еще темно, Послала сына молоть зерно. Взвалив на плечи мешечек, Пошел на мельницу сыночек. Сил было мало, устал нести. Решил отдохнуть на полпути. Когда снимал не слава богу, Мешочек уронил на дорогу. От удара порвалась мешковина. Зерна рассыпалась половина. Пока думал, как справиться с бедой, Ветра сын налетел озорной, По земле зерно разметал. Иван рваный мешок подобрал, Вернулся домой. Вдова погоревала, За помощью к матери ветров послала. Нашел Иван ее в долине И рассказал о своей кручине. Мать ветра сказала: «Постой, Пока дети вернутся домой». Вот ветер громыхая, завыл, завертел Это старший сын прилетел. Мать ему выговаривает: «Сынок, Ты с этим мальчиком был жесток, Сделал то, что нами не заведено, Развеял по полю его зерно». Нет, дела мои не озорные. Дубы выворачивал вековые. Себя буду ли я позорить, Пустяками такими тревожить». Средний сын явился брату подстать. То же выговаривает ему мать. Полностью он отрицает. Говорит, что крыши срывает, По небу тучи грозовые гоняет, Такой пустяк его непрельщает. Вот младший сын приземлился. Увидев Ивана, не стал отпираться, повинился. «Чем заплатим мальчику за зерно?»- Спрашивает мать, – не платить грешно». «Этот пирог подари», – сыновья сказали. Так и сделали. Но ему наказали: Строго слово держать, До дома пирог не починать. Слово дал Иван и домой зашагал. И в пути у замужней сестры ночевал. Перед сном просил пирог не починать. Не смогла она любопытство сдержать. Пирог на двое разломила сестра. Много высыпалось оттуда серебра. Такая находка ее удивила И своим пирогом его подменила. Рано утром Иван встал, Взял гостинец и домой зашагал. Отдал матери подмененный пирог. Мать сказала: «Продешевил ты, сынок. Хоть наш мешочек с зерном был и мал, Напекла бы пирогов на целый квартал. Пойди и верни этот пирог». Так и поступил ее сынок. Удивилась мать ветров, говорит сыновьям: «Что ж подарить мальчику нам»? Те в ответ: «Черт побери, Козу ему подари». Иван взял козу и домой повел. В пути начевать к сестре зашел. Говорит: «Только дома можно козу доить И ей коч, Коза говорить». «Ладно, братик», – сестра отвечает, А сама, только Иван глаза закрывает, Бежит к козе: «Коч, Коза!», – говорит. Из козы серебро, ссыпаясь звенит. Сестра козу на свою поменяла. Брат козу привел домой, мать запричитала: «Эх, сынок, только этого нам не хватало, Нам самим еды мало. Веди обратно, не сможем ее прокормить». Пришлось Ивану третий раз мать ветров просить. «Что же ему взамен козы дать?»- Сыновей спрашивает мать. «Не дать ли ему дубину?» – старший сын сказал И дубину Ивану подал. «Только не говори, бей, дубинка», – ему сказал. На пути к сестре заходит ночевать. Просит: «Бей, дубина, не вздумай сказать». «Ладно, братик», – сестра обещает. Только Иван засыпает. Она к дубинке подошла: «Бей, дубинка,» – сказала. Та как выскочит из-за угла, где стояла И давай охаживать ее по бокам, по спине. Заорала сестра: «Иван, помоги мне, Останови дубинку, все верну: Козу, пирог и всю казну». Иван проснулся, дубинка замерла. Сестра пирог, козу и всю казну отдала. Пришел домой и матери отдал это все. Пирог разломили, посыпалось серебро. Подошли к козе и: «Коч, Коза!», – сказали. Серебряные монеты, падая засверкали. Мать и сын в полном достатке зажили. До конца жизни с сыновьями ветра дружбу водили.