Защита жертв преступлений

Мусаев Мурад Алаудинович

Глава седьмая

Жертвы злоупотребления властью при осуществлении функции уголовного преследования и правосудия

 

 

§ 1. Понятие и значение реабилитации лиц, неосновательно привлеченных к уголовной ответственности

Выше мы рассматривали положение жертв преступных посягательств, вред которым причинен деяниями субъектов преступлений, предусмотренными особенной частью Уголовного кодекса России. Но список жертв может быть существенно расширен, если в него включить и тех, кто, так или иначе, пострадал от злоупотреблений органов государственной власти, их должностных лиц. В уголовно-процессуальном законодательстве России нормы о возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями в ходе уголовного судопроизводства, появились в связи с Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 08.08. 1983 г. Несколько позже будет принята ООН ДЕКЛАРАЦИЯ ОСНОВНЫХ ПРИНЦИПОВ ПРАВОСУДИЯ ДЛЯ ЖЕРТВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ И ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЙ ВЛАСТЬЮ (29 ноября 1985 года), в которой вопросы защиты прав лиц, пострадавших от злоупотребления властью, приобретут значение международно-правового принципа. В её статье 19 было сформулировано следующее обращение к странам сообщества: «Государствам следует рассмотреть вопрос о включении в национальные законы норм, запрещающих злоупотребление властью и предусматривающих средства защиты для жертв таких злоупотреблений. В число таких средств следует, в частности, включить право на реституцию и/или компенсацию и необходимую материальную, медицинскую, психологическую и социальную помощь и поддержку».

Значение этой проблемы в современном мире неуклонно возрастает. В России её актуальность связана с коррупцией государственного аппарата, чиновничьим бездушием, их некомпетентностью и безответственностью. Значение чиновничьего произвола настолько велико, что жизнь в стране становится все менее комфортной. И это обстоятельство, наряду с обнищанием, стало причиной «бегства населения из страны». Сначала (90-е годы) был массовый отток «мозгов», теперь и рядовые граждане ищут лучшей доли за рубежом. Президент страны трезво оценивает сложившуюся ситуацию, отмечая в своих выступлениях опасность преступности и особенно коррупции для судьбы государства. В своём Послании Федеральному собранию (30 ноября 2010 г.) он обращается к чиновникам: «Надо добиться прозрачности, чёткости и простоты в каждодневных отношениях государства и гражданина – подчёркиваю, каждодневных. Понимание того, что чиновники служат народу, а не вершат его судьбы, – основа демократического устройства. Для гражданина ведь государство – это чиновник, к которому он пришёл на приём; судья, который принял решение по его делу; участковый или налоговый инспектор – и любой из облечённых властью решать его проблемы, все присутствующие в этом зале. Деятельность всех должностных лиц не должна дискредитировать государство. Их главная задача – улучшать условия жизни людей».

Хорошие задачи ставятся гарантом Конституции и не только сегодня. Они ставились и раньше, но сдвиги, особенно в борьбе с коррупцией, пока не впечатляют.

И наряду с жертвами общеуголовной преступности всё острее ставятся вопросы о пострадавших от власти , о способах защиты граждан от произвола чиновников. Проводящиеся ныне реформы МВД обусловлены, в частности, массовыми нарушениями прав граждан вплоть до причинения вреда их здоровью и имуществу.

«Каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц».

Эту норму содержит Конституция РФ 2003 г. (статья 53). Новые ГК и УПК РФ существенно расширили правовые основы защиты лиц, пострадавших от нарушений закона. Однако эти положения реализуются далеко не всегда, оставаясь нередко декларативными украшениями правовой системы.

В отличие от жертв общеуголовной преступности, выступающих в суде в качестве потерпевших, жертв злоупотребления властью мы далее будем именовать пострадавшими.

* * *

Возмещение вреда, причиненного неправомерными действиями не только должностных лиц, но и любыми другими субъектами, составляют самостоятельный правовой институт, относящийся в теории гражданского права к недоговорным обязательствам, или иначе – к обязательствам из причинения вреда. Субъектами возникающих правоотношений являются пострадавший и лица, ответственные за причинение вреда, каковыми могут быть как физические и юридические лица, так и государство. В советское время институт возмещения вреда, причиненного правонарушениями, применялся относительно широко, однако связано было его применение преимущественно с защитой интересов государства (ответственность за выпуск недоброкачественной продукции, за ущерб от приписок в отчётах, от падежа скота и пр.). Понятие вреда как умаления или уничтожения охраняемого законом блага остаётся не только актуальным, но и возрастает в силу многих причин, связанных с ослаблением государственного контроля и господством рыночной анархии. К тому ведут расширение производственного травматизма, невыплата зарплаты новыми предпринимателями наёмным работникам, выпуск недоброкачественной продукции и нарушение прав потребителей, беспредел бюрократии и пр. и пр.

«Гражданские права и обязанности возникают из оснований, предусмотренных законом и иными правовыми актами, а также из действий граждан и юридических лиц, которые хотя и не предусмотрены законом или такими актами, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности».

В соответствии с этим гражданские права и обязанности возникают, в том числе, и вследствие причинения вреда другому лицу (ГК ст. 8 ч. 1 п. 6).

Из большого перечня случаев причинения вреда, связанных с договорными и внедоговорными отношениями, мы выделяем проблемы ответственности за вред, причиненный государственными органами дознания, предварительного следствия, прокуратурой и судом. Эти случаи отличает существенная специфика и наличие специального нормативного регулирования, включенного в уголовно-процессуальное законодательство.

Положение о порядке возмещения гражданину ущерба, причиненного незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда было утверждено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. Его полным наименованием было: «О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных, общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей». Положением устанавливался порядок возмещения ущерба в полном объёме независимо от вины должностных лиц за счет федерального бюджета в случаях незаконного вовлечения граждан в сферу уголовного преследования при их последующей реабилитации. Это Положение послужило основанием введения Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 8 августа 1983 г. в УПК РСФСР статьи 58-1. В соответствии с её предписаниями орган дознания, следователь, прокурор и суд при прекращении уголовного дела за отсутствием события преступления, отсутствием в деянии состава преступления или за недоказанностью участия гражданина в совершении преступления, а также при постановлении оправдательного приговора обязаны разъяснить гражданину порядок восстановления его нарушенных прав и принять предусмотренные законом меры к возмещению ущерба, причиненного гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу.

Итак, обязанность соответствующих должностных лиц – «разъяснить и принять меры». Нетрудно себе представить, как на практике реализовались такие обязанности должностных лиц, по вине которых появлялись пострадавшие от злоупотреблений, и какой ущерб им возмещался. Случаи компенсаций вреда реабилитированному оставались явлением редким, если не считать пострадавших в результате политических репрессий.

Глава 59 ГК РФ, посвященная обязательствам из причинения вреда, содержит в разделе общих положений нормы об ответственности за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда. Часть первая статьи 1070 ГК содержит перечень юридически значимых обстоятельств, влекущих основания для компенсаций пострадавшему, и субъекта ответственности: «Вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, а также вред, причиненный юридическому лицу в результате незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности, возмещается за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом».

В понятие вреда включаются убытки в виде прямого имущественного ущерба и неполученных доходов (упущенная выгода), а также моральный ущерб в денежном выражении.

Исходные положения о характере и размерах возмещения вреда определяются ст. 1085 ГК РФ. «При причинении гражданину увечья или ином повреждении его здоровья возмещению подлежит утраченный потерпевшим заработок (доход), который он имел либо определенно мог иметь, а также дополнительно понесенные расходы, вызванные повреждением здоровья, в том числе расходы на лечение, дополнительное питание, приобретение лекарств, протезирование, посторонний уход, санаторно-курортное лечение, приобретение специальных транспортных средств, подготовку к другой профессии, если установлено, что потерпевший нуждается в этих видах помощи и ухода и не имеет права на их бесплатное получение.

При определении утраченного заработка (дохода) пенсия по инвалидности, назначенная потерпевшему в связи с увечьем или иным повреждением здоровья, а равно другие пенсии, пособия и иные подобные выплаты, назначенные как до, так и после причинения вреда здоровью, не принимаются во внимание и не влекут уменьшения размера возмещения вреда (не засчитываются в счет возмещения вреда). В счет возмещения вреда не засчитывается также заработок (доход), получаемый потерпевшим после повреждения здоровья.

Компенсация морального вреда осуществляется в соответствии с общими положениями, рассмотренными нами в связи с возмещением такового жертвам преступных посягательств. Независимо от вины причинителя вреда моральный вред компенсируется в случаях, когда таковой причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ.

Компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда, как и во всех иных случаях, определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (ст. 1099–1101 ГК РФ)

Эти положения, ориентирующие на способы денежного исчисления пострадавшему компенсаций вреда, причиненного неправомерными действиями, для нас являются базовыми, которые могут быть положены в основу исковых требований, но они не являются исчерпывающими. Дополнительными требованиями могут быть расходы, связанные с проездом к месту лечения и обратно как пострадавшего, так и сопровождающего его лица, расходы на обслуживание транспортного средства и пр. Правомерность таких требований подтверждена Постановлением Пленума Верховного суда РФ.

Предусмотренные Гражданским кодексом способы защиты неимущественных гражданских прав, в частности, путём компенсации морального вреда, в пореформенные годы получили широкое распространение в судебной практике. Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 06.02.2007 N 6 в этой связи указал: «Суд вправе рассмотреть самостоятельно предъявленный иск о компенсации причиненных истцу нравственных или физических страданий, поскольку в силу действующего законодательства ответственность за причиненный моральный вред не находится в прямой зависимости от наличия имущественного ущерба и может применяться как наряду с имущественной ответственностью, так и самостоятельно».

Возможен регрессный иск к должностному лицу, вина которого установлена вступившим в силу приговором суда (часть 3 статьи 1081 ГК – Право регресса к лицу, причинившему вред).

Так развивалась правовая база возмещения вреда гражданину, причиненному незаконными действиями должностных лиц в сфере уголовного судопроизводства.

В конце 2001 г. был принят новый УПК РФ, который впервые включил самостоятельный раздел, посвященный реабилитации (глава 18, статьи 133–139), подробно регламентировавший этот институт. В соответствии со статьёй 5 УПК, разъясняющей основные понятия, используемые в Кодексе, реабилитация означает установленный порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещения причиненного ему вреда, а реабилитированный – лицо, имеющее в соответствии с настоящим Кодексом право на возмещение вреда, причиненного ему в связи с незаконным или необоснованным уголовным преследованием.

Следует отметить, что законодателем в УПК РФ сделан значительный шаг вперед в сравнении с положениями статьи 1070 ГК РФ, что отразилось не только в подробном правовом регламенте реализации института реабилитации, но и в расширении оснований возмещения вреда. При этом какие-либо споры, связанные с наличием рассогласованности норм ГК РФ и УПК РФ решаются в пользу УПК, о чем свидетельствует ст. 4 ч. 2 ФЗ «О введении в действие УПК РФ» от 27 декабря 2002 г. № 181: «Впредь до приведения в соответствие с Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации указанные федеральные законы (имеются в виду законы и иные нормативные акты связанные с УПК– автор) применяются в части, не противоречащей Уголовно-правовому кодексу Российской Федерации». Так законодателем подтверждено приоритетное значение раздела УПК РФ о реабилитации.

Отечественное законодательство о реабилитации и её последствий для реабилитированного является наиболее детальным, последовательным и гуманным в сравнении с аналогичными правовыми институтами и дореволюционной России, и стран Запада. Правовые истоки института реабилитации в России восходят к положениям «Русской правды», предписывавшим при недоказанности вины платить ответчику гривну за истязания. В ХIХ в. отдельными законодательными актами предусматривалась обязанность судей возмещать расходы на лечение и даже пожизненное содержание в случаях причинения ущерба в результате применения пыток к невиновному. Устав уголовного судопроизводства 1864 г. предусматривал возможность «просить о вознаграждении за вред и убытки, причиненные ему неосновательным привлечением к суду». При этом иск рассматривался в порядке гражданского судопроизводства, а ответчиками являлись должностные лица (судебный следователь, прокурор). Пострадавший должен был доказать, что они «действовали пристрастно, притеснительно, без законного повода или основания или вообще недобросовестно». Возможность предъявления иска к судьям не предусматривалась. Государственная казна на себя расходов по возмещению вреда не брала.

В государствах Запада институт реабилитации формировался, как и в России, на протяжении нескольких веков и ныне отличается определенными национальными особенностями. Чаще всего его основанием признаётся только причинение ущерба незаконным лишением свободы и незаконным осуждением. Существуют процессуальные ограничения для заявления иска, сложности доказывания, ограничения возможных сумм компенсаций. В ряде стран иск может быть предъявлен реабилитированным только к должностному лицу, расследовавшему преступление. Так, в Англии принцип ответственности государства при возмещении ущерба пострадавшему до сих пор не нашел своего законодательного закрепления. В ряде стран – Швейцарии, Венгрии, Германии – в отличие от скандинавских стран моральный ущерб не подлежит денежной компенсации. Нередко на истца возлагается обязанность доказывания того, что выдвинутое против него обвинение не было вызвано его неправильным поведением. Федеральное законодательство США предусматривает возможность возмещения причиненного ущерба незаконным лишением свободы и незаконным осуждением. Для обеспечения таких исков создан специальный орган – Претензионный суд. В ряде стран выплата компенсаций превращалась в акт милости государства при отсутствии правового механизма о предъявления соответствующих исков и их судебной защиты. Существует и угроза выплаты пострадавшим судебных издержек в случае проигрыша дела.

Определенными особенностями отличается законодательство Франции, установленными Законом от 8 июня 1895 г., нормы которого вошли в УПК 1958 г. Соответственно положениям УПК Франции судебным решением, которым лицо, ранее осужденное, признано невиновным, может быть взыскано возмещение убытков, причиненных незаконным осуждением. Компенсации осуществляются за счет государства, которое в порядке регресса может взыскать выплаченную сумму с заявителя о преступлении или лжесвидетеля, повинного в незаконном осуждении. Гражданский процесс Франции предусматривает возможность предъявления иска к судье, виновном в серьезных служебных упущениях и злоупотреблениях.

Гуманизм и детализация отечественного законодательства по отношению к реабилитированному, выгодно отличающие его от соответствующих положений правовых актов Запада, не случаен. Миллионы жертв политических репрессий большевистского режима 30-40-х годов ХХ столетия искали справедливости и видели её в ответственности государства, а не подневольных исполнителей преступной политики.

Значение института реабилитации, учитывая несовершенство правоохранительной практики и состояния правосудия, огромно. Об этом могут свидетельствовать данные о количестве лиц, неосновательно привлекаемых к уголовной ответственности, подвергающихся ограничениям в связи с неосновательным применением мер процессуального принуждения. Продолжается и процесс реабилитации жертв политических репрессий. Речь идёт о материальных компенсациях, восстановлении прав и доброго имени миллионов соотечественников. Принцип социальной справедливости, от которого далеко ушли реформаторы 90-х годов ХХ века, хотя бы частично реализуется применением института реабилитации.

Получить обобщенные данные, характеризующие масштабы и характер вреда, причиненного гражданам государственными органами дознания, предварительного следствия, прокуратурой и судом, в отличие от данных об «успехах» в борьбе с преступностью, практически невозможно: правоохранительная система оберегает себя от критики. И всё же некоторое представление об этом дают доклады Уполномоченного по правам человека, ежегодные отчеты Генерального прокурора РФ и целевые научные исследования НИИ прокуратуры.

Из Доклада Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2009 год получаем наиболее общее представление по рассматриваемым вопросам. «Почта Уполномоченного содержит немало примеров нарушений прав человека и в уголовном судопроизводстве. Чаще всего заявители жалуются на необоснованные процессуальные решения следователя, дознавателя или прокурора. Постановления об отказе в возбуждении уголовного дела или о его прекращении или, наконец, о приостановлении по нему производства, и правда, выносятся порой с удивительной легкостью и без должных на то оснований. Важно, однако, помнить, что подобные действия должностных лиц государства есть не что иное, как нарушение конституционного права каждого из нас на судебную защиту.

«Один из наиболее тревожных парадоксов сегодняшней России состоит в том, что государственные органы, на которые возложена прямая обязанность защищать наши права, на самом деле их зачастую нарушают. Достаточно в этой связи сказать, что в почте Уполномоченного количество жалоб на действия сотрудников правоохранительных органов – прокуратуры, органов внутренних дел, а также иных органов, осуществляющих следствие и дознание, – является в последние годы стабильно высоким и в отчетном году составило 12,8 % от общего числа жалоб на нарушения личных прав».

Доклады Генерального прокурора выделяют наиболее существенные нарушения закона органами предварительного расследования, касающиеся пороков учета преступлений и необоснованных отказов в возбуждении уголовных дел. В докладе на заседании Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации по итогам 2009 г. Ю. Чайка сообщает: «Повсеместно следственными органами нарушаются конституционные права граждан. Среди наиболее часто выявляемых прокурорами нарушений – незаконное возбуждение уголовных дел, нарушение прав участников уголовного судопроизводства, необоснованное привлечение к уголовной ответственности. В 2009 г. следователями органов внутренних дел в отношении более 1 тыс. 300 лиц уголовные дела прекращены по реабилитирующим основаниям (рост почти вдвое в сравнении с 2008 г.), при этом каждый пятый из них содержался под стражей.

При осуществлении надзора за производством предварительного расследования прокуроры выявляют массовые факты фальсификации процессуальных документов, грубейшие случаи искажения статистической отчетности, направленные на искусственное повышение показателей раскрываемости преступлений и качества проведенного предварительного расследования».

Из Информационно-аналитического доклада НИИ Генпрокуратуры можно почерпнуть следующие данные. На стадии досудебного производства по уголовным делам прокурорами за 2009 г. выявлено 2 903 770 нарушений, допущенных в основном при приеме, регистрации и рассмотрении сообщений о преступлениях. Число выявленных и поставленных на учёт преступлений увеличилось в сравнении с предыдущим годом на 8,6 % и достигло 154 697 случаев. О необоснованных задержаниях, арестах и незаконном применении иных мер процессуального принуждения можно судить лишь по фрагментарным данным, касающимся изменений мер пресечения, либо отклонения ходатайств дознавателей и следователей об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.

В общей структуре подсудимых доля лиц, в отношении которых уголовные дела прекращены, в 2009 г. составила 23,1 %, тогда как в 2008 г. уголовные дела были прекращены в отношении 24,6 % подсудимых. В связи с прекращением уголовного дела (уголовного преследования) освобождено из-под стражи в судебном заседании 25 990 лиц (9,3 %), в том числе по постановлениям районного суда – 23 397, по решениям верховных судов республик и равных им судов – 88. В 2009 г. федеральными судами и мировыми судьями оправдано (без учета дел частного обвинения, поступивших от граждан) 2575 подсудимых.

Таким образом, счет числа лиц, в отношении которых в 2009 г. принимались решения о прекращении уголовного дела либо выносился оправдательный приговор, идет на десятки тысяч. Подобные цифры повторяются из года в год, причем чаще всего отмечается их рост и почти как исключение – снижение некоторых из них. Количество же лиц, в отношении которых применялись те или иные меры процессуального принуждения, подсчёту не поддаётся. А о тех, кто подвергался пыткам при задержании и допросе, кто получил увечья либо скончался под пытками, мы узнаем в относительно редких случаях из сообщений СМИ, но отнюдь не из отчетов МВД. Количество таких сообщений и их содержание удручают.

«…В Башкирии милиционер на своей машине сбил пенсионерку. Бабушка могла бы выжить, но, чтобы замести следы и избавиться от свидетеля, постовой забил пожилую женщину молотком и скрылся с места преступления».

«…В Питере врач с коллегой возвращался домой с дежурства. У станции метро их остановили двое милиционеров, без объяснения причин отвезли в отделение. Там врача избили ногами так, что он потерял сознание, а когда очнулся, старшина милиции связал его ремнем, притянув запястья к лодыжкам, продел лом сквозь связанные руки и ноги, подвесил между двух стульев и на глазах у начальства продолжил избиение».

Это те случаи, которые служат основанием для возбуждения уголовных дел, а жертвы обретают процессуальный статус потерпевшего с обеспечением его интересов по правилам ст. 42 УПК РФ.

Но чаще всего изощренные пытки применяются при допросах, результатом которых должно стать признание пытаемым вины. Эти случаи нарушения законности и попрания прав человека, как правило, остаются латентными и лишь в редких случаях находят отклик в судебной практике. Добиться привлечения к ответственности и осуждения работников милиции, виновных в применении пыток и иных злоупотреблениях, попирающих права граждан, чаще всего не удаётся, либо требуются годы на поиски справедливости, – система своих не выдаёт.

Одно из таких дел – дело Михеева – дошло до Европейского Суда по правам человека и заслуживает того, чтобы быть упомянутым здесь. В своё время оно освещалось в СМИ и интернете, и если мы напоминаем о нём, то не только потому, что оно даёт представление о распространенных приемах расследования, принятых в системе МВД России, но и потому, что оно иллюстрирует тесную связь правоохранительных органов (МВД, Прокуратуры) в обеспечении безнаказанности своих служителей, гарантируемой круговой порукой.

В сентябре 1998 года 22-летний житель Нижнего Новгорода Алексей Михеев, являвшийся сотрудником ГАИ, по подозрению в изнасиловании и убийстве Савельевой Марии был доставлен в Ленинское районное управление внутренних дел (РУВД) г. Нижнего Новгорода. Формальным основанием для задержания и ареста было возбуждение уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ст. 222 Уголовного Кодекса Российской Федерации (УК РФ) – хранение боеприпасов в виде трёх патронов к пистолету, обнаруженных в автомашине Михеева. С целью получения признания в предполагаемом изнасиловании и убийстве девушки Алексей Михеев был подвергнут интенсивным допросам и пыткам. В одном из кабинетов ГУВД Михеева посадили на стул, завели руки за спину, зафиксировали их в таком положении наручниками, а затем подсоединили к ушам Михеева клеммы, провода от которых шли к электросети. Включение тока повторялось несколько раз, в результате чего Михеев сознался в изнасиловании и убийстве Савельевой. Потом Михееву предложили сознаться еще в нескольких нераскрытых убийствах. Алексей согласился и на это. Более того, его заставили указать место, где он спрятал труп, которого, разумеется, там не оказалось. Не выдержав издевательств, Михеев 19 сентября 1998 года в ходе очередного допроса с применением пыток в наручниках выбросился из окна третьего этажа, разбив стекло головой. В результате падения он получил тяжелый компрессионный перелом позвоночника с размозжением спинного мозга и оказался парализованным ниже пояса.

В тот же день мнимая потерпевшая явилась домой без каких-либо повреждений, сообщив, что Михеев действительно подвозил её на своей машине до Нижнего Новгорода, где она с ним рассталась, отправилась к своим друзьям, у которых провела несколько дней, не сообщив об этом матери.

Дело об ответственности работников милиции за применение к Алексею Михееву пыток длилось 7 лет. За это время различные органы прокуратуры выносили постановления об отказе в возбуждении уголовного дела – три раза, о приостановлении уголовного дела – еще три раза, о прекращении уголовного дела – 20 раз. И только когда стало известно об обращении Михеева в Страсбургский суд, дело в отношении работников милиции было наконец расследовано и передано в суд. Судом Ленинского района Нижнего Новгорода работники милиции, виновные в фальсификации обвинения и применении пыток при допросах, были приговорены к лишению свободы.

26 января 2006 года Европейский суд по правам человека признал тот факт, что в отношении подследственного Алексея Михеева сотрудниками милиции были нарушены требования статьи 3 Европейской Конвенции прав человека и основных свобод (запрет пыток), что расследование по «делу Михеева» не было эффективным и не соответствовало требованиям статьи 3 Европейской Конвенции. Европейский Суд признал также факт отсутствия эффективных средств правовой защиты «по жалобам на плохое обращение» (нарушение статьи 13 Европейской Конвенции). Государство-ответчик – Российская Федерация – было обязано в течение трёх месяцев со дня вступления Постановления ЕСПЧ в законную силу выплатить заявителю (Михееву Алексею) в возмещение материального ущерба 130 000 евро и в возмещение морального вреда 120 000, а всего – 250 тыс. евро.

Приведём более свежий пример, подтверждающий стабильность отмеченного стиля работы правоохранительных органов. В станице Кущевской на Кубани утром 5 ноября 2010 г. в доме местного фермера были обнаружены обгоревшие тела 12 человек, включая четверых детей. Практически все жертвы были зарезаны. Расследование, проводимое специалистами из центра, показало, что в Краснодарском крае на протяжении многих лет орудует некая преступная группировка, в активе которой убийства, изнасилования, грабежи, рэкет. Обращения жертв преступлений в местные органы милиции, прокуратуры, в суд оставались без реагирования. Более того, такие обращения оказывались опасными для жалобщиков. Налицо – сращивание криминала с органами правоохраны.

Последующие события показали, что подобная атмосфера господства криминальных группировок характерна и для других регионов страны. Надежда на предупреждение преступлений и защиту их жертв оказывается всё более иллюзорной. «Диктатура закона», приверженцами которой не раз объявляли себя наши высокие руководители, пока не вытеснила диктатуру беззакония.

Дело Менешевой О.Е., также дошедшее до ЕСПЧ, показывает, как и дело Михеева, насколько бесперспективны попытки рядового гражданина страны добиться реабилитации в случаях злоупотребления служебным положением работниками правоохранительных органов. В связи с тем, что Менешева воспротивилась производству обыска в своей квартире без надлежаще оформленного документа, она была арестована по указанию майора милиции и доставлена в отдел внутренних дел Железнодорожного района г. Ростова-на-Дону. Заместитель начальника уголовного розыска, допрашивая её в качестве свидетеля, будучи не удовлетворен показаниями, начал душить её и избивать с помощью других работников милиции, угрожать изнасилованием. Случайно зашедший в момент избиения заместитель прокурора района, к которому Менешева обратилась с жалобой, помощи ей не оказал. Глумление продолжалось. Жалобы жертвы беззакония и насилия в различные инстанции не дали результата «в связи с отсутствием эффективных внутригосударственных средств правовой защиты», как констатирует ЕСПЧ в решении от 9 марта 2006 г. Власти Российской Федерации не представили комментариев в связи с требованиями заявителя по вопросу справедливой компенсации, отмечено в том же решении. В пользу жертвы ЕСПЧ взыскал 35000 евро в виде компенсации морального ущерба и 5000 рублей в качестве компенсации судебных издержек.

Документом, которым была официально признана практика пыток в органах МВД, явилось решение Постоянной палаты по правам человека Политического Консультативного совета при Президенте РФ «О грубых нарушениях прав человека в органах внутренних дел» (от 7 апреля 1998 г.). В нем отмечалось: «Пытки и жестокие, унижающие достоинство человека, виды обращения и наказания по отношению к гражданам в органах внутренних дел на досудебных стадиях уголовного судопроизводства носят массовый и систематический характер, что представляет из себя одну из острейших проблем злоупотребления властью и нарушения прав человека».

Каково количество граждан, оговоривших себя под пыткой, которые в последующем были реабилитированы и получили материальные и моральные компенсации, мы не знаем. И никто об этом доподлинно не осведомлен. Практика применения правил реабилитации в полном объёме крайне бедна. Вычислить количество реабилитированных лиц, тем более – получивших материальные компенсации и по отчетам ведомств, и по результатам научных исследований можно лишь гадательно. Ясно одно: количество лиц, пострадавших в силу нарушений законов в стадии расследования дел и их судебного рассмотрения значительно и вопросы реабилитации пострадавших остаются актуальными, заслуживающими пристального внимания не только прокурорского надзора, суда, но и общественности.

 

§ 2. Основания, условия и пределы восстановления прав реабилитированного

Ныне действующий УПК РФ, принятый в 2001 г., как было отмечено выше, впервые в истории отечественного законодательства подробно регламентирует порядок реабилитации лиц, так или иначе пострадавших в связи с неосновательным привлечением к уголовной ответственности, либо к которым были незаконно применены меры процессуального принуждения. Им предусмотрены основания и условия реабилитации и, что особенно важно – обязанности должностных лиц и государства по реальному обеспечению реабилитации и возмещению вреда реабилитированному.

Статья 133 УПК РФ предусматривает следующие основания возникновения права на реабилитацию и лиц, имеющих это право, в том числе право на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием:

1) подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор;

2) подсудимый, уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения; (в ред. Федерального закона от 04.07.2003 N 92-ФЗ)

3) подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование в отношении которого прекращено по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 2, 5 и 6 части первой статьи 24 и пунктами 1 и 4–6 части первой статьи 27 настоящего Кодекса; (в ред. Федерального закона от 24.07.2002 N 98-ФЗ)

4) осужденный – в случаях полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части первой статьи 27 настоящего Кодекса;

5) лицо, к которому были применены принудительные меры медицинского характера, – в случае отмены незаконного или необоснованного постановления суда о применении данной меры.

3. Право на возмещение вреда в порядке, установленном настоящей главой, имеет также любое лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу.

Право на реабилитацию включает в себя право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах. Вред, причиненный гражданину в результате уголовного преследования, возмещается государством в полном объеме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда.

Признание права на реабилитацию осуществляют:

1. Суд в приговоре, определении, постановлении, а следователь, дознаватель в постановлении признают за оправданным либо лицом, в отношении которого прекращено уголовное преследование, право на реабилитацию. Одновременно реабилитированному направляется извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием.

2. При отсутствии сведений о месте жительства наследников, близких родственников, родственников или иждивенцев умершего реабилитированного извещение направляется им не позднее 5 суток со дня их обращения в органы дознания, органы предварительного следствия или в суд (статья 134 УПК).

Статья 136. Возмещение морального вреда

1. Прокурор от имени государства приносит официальное извинение реабилитированному за причиненный ему вред.

2. Иски о компенсации за причиненный моральный вред в денежном выражении предъявляются в порядке гражданского судопроизводства.

3. Если сведения о задержании реабилитированного, заключении его под стражу, временном отстранении его от должности, применении к нему принудительных мер медицинского характера, об осуждении реабилитированного и иных примененных к нему незаконных действиях были опубликованы в печати, распространены по радио, телевидению или в иных средствах массовой информации, то по требованию реабилитированного, а в случае его смерти – его близких родственников или родственников либо по письменному указанию суда, прокурора, руководителя следственного органа, следователя, дознавателя соответствующие средства массовой информации обязаны в течение 30 суток сделать сообщение о реабилитации.

4. По требованию реабилитированного, а в случае его смерти – его близких родственников или родственников суд, прокурор, следователь, дознаватель обязаны в срок не позднее 14 суток направить письменные сообщения о принятых решениях, оправдывающих гражданина, по месту его работы, учебы или месту жительства.

Статья 138. Восстановление иных прав реабилитированного

1. Восстановление трудовых, пенсионных, жилищных и иных прав реабилитированного производится в порядке, установленном статьей 399 настоящего Кодекса для разрешения вопросов, связанных с исполнением приговора. Если требование о возмещении вреда судом не удовлетворено или реабилитированный не согласен с принятым судебным решением, то он вправе обратиться в суд в порядке гражданского судопроизводства.

2. Реабилитированным, которые были лишены на основании судебного решения специальных, воинских и почетных званий, классных чинов, а также государственных наград, восстанавливаются соответствующие звания, классные чины и возвращаются государственные награды.

Статья 139. Возмещение вреда юридическим лицам

Вред, причиненный юридическим лицам незаконными действиями (бездействием) и решениями суда, прокурора, следователя, дознавателя, органа дознания, возмещается государством в полном объеме в порядке и сроки, которые установлены настоящей главой.

Процессуальный закон устанавливает определенные ограничения оснований возникновения права на реабилитацию. Ими являются ситуации, когда вина лица в совершении противоправного деяния сомнений не вызывает, а лицо по тем или иным причинам освобождается от уголовной ответственности или наказания. Статья 133 в ч. 4 устанавливает, что правила реабилитации не распространяются на случаи, когда примененные в отношении лица меры процессуального принуждения или постановленный обвинительный приговор отменены или изменены ввиду издания акта об амнистии, истечения сроков давности, недостижения возраста, с которого наступает уголовная ответственность, или в отношении несовершеннолетнего, который хотя и достиг возраста, с которого наступает уголовная ответственность, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими в момент совершения деяния, предусмотренного уголовным законом, или принятия закона, устраняющего преступность или наказуемость деяния.

Определением Верховного Суда РФ N 81-004-138 от 19.01.2005 подтверждена правомерность отказа в удовлетворении требований о признании права на реабилитацию, а также принесении официального извинения за причиненный вред через средства массовой информации, в силу того, что право на реабилитацию имеют лишь лица, полностью оправданные по предъявленному им обвинению и не осужденные по другому обвинению. Учитывая принципиальное значение данного определения, мы приведем его полный текст.

«Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе: председательствующего Кудрявцевой Е.П., судей Русакова и Линской Т.Г. рассмотрела в открытом судебном заседании 19 января 2005 года кассационную жалобу осужденного Г. на постановление судьи Кемеровского областного суда от 9 ноября 2004 года, по которому Г., 22 января 1969 года рождения, уроженцу г. Новокузнецка Кемеровской области, отказано в удовлетворении требований о признании права на реабилитацию, а также принесении официального извинения за причиненный вред через средства массовой информации.

Постановлением Центрального районного суда г. Новокузнецка от 23 апреля 2003 года было удовлетворено ходатайство следователя прокуратуры Центрального района об избрании Г. меры пресечения в виде заключения под стражу.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Кемеровского областного суда от 7 мая 2003 года постановление от 23 апреля 2003 года было отменено и Г. был освобожден из-под стражи.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Русакова В.В., мнение прокурора Тришевой А.А., полагавшей судебное решение в отношении Г. оставить без изменения,

Судебная коллегия установила:

в кассационной жалобе Г. просит об отмене постановления судьи, ссылаясь на неподтвержденность оснований содержания его под стражей, указывает, что он имеет право на реабилитацию и на принесение ему официального извинения за причиненный вред через средства массовой информации прокурором Центрального района г. Новокузнецка.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия находит постановление судьи законным и обоснованным.

Согласно ст. 99 УПК РФ при решении вопроса о необходимости избрания меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления и определения ее вида должна также учитываться тяжесть преступления. Следовательно, судья был вправе при избрании Г. меры пресечения в виде заключения под стражу сослаться на тяжесть предъявленного ему обвинения.

То обстоятельство, что мера пресечения Г. была изменена на более мягкую, не может служить основанием для его реабилитации, поскольку частично предъявленное Г. обвинение в последующем нашло свое подтверждение и Г. был осужден приговором Кемеровского областного суда от 22 июля 2004 года.

Кроме того, по смыслу закона право на реабилитацию (ст. 133 УПК РФ), включающее в себя право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах, имеют лишь лица, полностью оправданные по предъявленному им обвинению и не осужденные по другому обвинению.

При таких обстоятельствах Г. не мог ставить вопрос о своем праве на реабилитацию и возмещении ему вреда, связанного с уголовным преследованием, так как такое право возникает лишь в случае полного оправдания по предъявленному обвинению и неосуждения по другому обвинению.

Исходя из изложенного, руководствуясь ст. ст. 377, 378, 388 УПК РФ, Судебная коллегия определила: постановление судьи Кемеровского областного суда от 9 ноября 2004 года в отношении Г. оставить без изменения, кассационную жалобу осужденного Г. – без удовлетворения».

Определенные сложности в формировании практики возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием, возникают в связи с несогласованностью различных отраслей законодательства. Это обстоятельство нашло отражение в докладе Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2010 год. Им замечено, что нарушение прав реабилитированного часто происходит «не столько в силу злого умысла или недобросовестности конкретных людей, сколько по причине наличия пробелов или нестыковок в действующем законодательстве.

Типичный пример – положения ст. 242.1 Бюджетного кодекса Российской Федерации, согласно которым компенсация причиненного государством вреда может быть выплачена только лицам, оправданным судом. Но никак не лицам, в отношении которых постановление о прекращении уголовного дела и о возмещении вреда вынесено следователем или прокурором на стадии досудебного производства, что предусмотрено уголовно-процессуальным законодательством. Столь очевидное несовершенство указанной статьи Бюджетного кодекса Российской Федерации прямо ограничивало права многих граждан и не раз становилось поводом для их обращений к Уполномоченному. Который, в свою очередь, счел необходимым обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с жалобой в защиту одного из своих заявителей, гражданки Д.».

Постановлением от 02.03.2010 г. № 5-П Конституционный Суд признал несогласованность между взаимосвязанными положениями частей 2 и 4 ст. 135 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации относительно вынесения следователем, дознавателем не требующего подтверждения в судебном порядке постановления о производстве выплат в целях компенсации имущественного вреда лицам, реабилитированным на стадии досудебного производства по уголовному делу, с одной стороны, и положениями статей 242.1 и 239 Бюджетного кодекса, допускающими взыскание из средств бюджетов Российской Федерации только по судебному акту, – с другой. Законодателю предложено устранить указанную несогласованность.

В юридической литературе неоднозначно решается вопрос о значении неподтвержденного самооговора лица для последующей реабилитации. Нет сомнений в том, что самооговор, сделанный добровольно, имеющий целью запутать следствие, уйти от ответственности за более тяжкое преступление, выгородить подлинного преступника и т. п. исключает возмещение причиненного лицу ущерба. Иное дело – самооговор вынужденный, вызванный запугиванием, угрозами со стороны следователя, применением к лицу мер физического или психического воздействия. В этих случаях реабилитация со всеми её последствиями является необходимой и обоснованной.

Предложение о признании за любым опровергнутым самооговором оснований для реабилитации, в том числе и не спровоцированном незаконными действиями должностных лиц органов расследования, нам представляется неприемлемым. Такое предложение обосновывается соображением о том, что показания обвиняемого, не подтвержденные другими доказательствами, не могут быть положены в основу обвинения. Но ведь нельзя не учитывать и того, что неспровоцированный добровольный самооговор, какие бы мотивы ни лежали в его основе, уводит следствие на ложный путь, нередко ведет к утрате доказательств, способствует сокрытию подлинного правонарушителя и связано с необоснованными затратами времени и средств. Такой самооговор не должен поощряться компенсациями даже в случае применения к оговорившему себя лицу в последующем мер процессуального принуждения.

В ходе применения законодательства о реабилитации возник ряд спорных вопросов, которые стали предметом рассмотрения высших судебных органов страны – Верховного Суда и Конституционного Суда РФ. Разъяснения были даны по вопросам о надлежащем ответчике по искам о возмещении имущественного вреда, о субъекте права на реабилитацию и возмещение ущерба, о недопустимости прекращения дела в отношении умершего, когда производство по делу необходимо для реабилитации умершего.

Вопрос о надлежащем ответчике возник в связи с необходимостью разграничения обязанностей по выплате денежных компенсаций реабилитированному между федеральным и местными бюджетами.

Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 12.09.2007 N 287-П07 было признано, что обязанность по возмещению вреда в порядке реабилитации ошибочно возложена на территориальный орган федерального казначейства.

В Постановлении отмечается, что 23 августа 2005 г. Ставропольским краевым судом в отношении П. был постановлен оправдательный приговор и за ним было признано право на реабилитацию в соответствии с главой 18 УПК РФ. 29 ноября 2005 г. приговор вступил в законную силу.

Постановлением судьи Ставропольского краевого суда от 14 апреля 2006 г. по заявлению П. в его пользу в порядке реабилитации взыскано с Управления Федерального казначейства по Ставропольскому краю за счет казны Российской Федерации 26 тысяч рублей в возмещение расходов по оплате услуг адвоката на предварительном следствии и в судебном заседании.

В соответствии со ст. 1070 ГК РФ вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, возмещается за счет казны Российской Федерации. Согласно положениям ст. 1071 ГК РФ в случаях, когда вред подлежит возмещению за счет казны Российской Федерации, от имени казны выступают соответствующие финансовые органы, если в соответствии с пунктом 3 статьи 125 ГК РФ эта обязанность не возложена на другой орган, юридическое лицо или гражданина.

В соответствии с ч. 1 ст. 242.2 Бюджетного кодекса Российской Федерации обязанность по исполнению судебных актов по искам о возмещении вреда, причиненного незаконными действиями государственных органов Российской Федерации или их должностных лиц, возложена на Министерство финансов Российской Федерации за счет казны Российской Федерации.

К настоящему времени накопилась значительная литература, посвященная институту реабилитации в отечественном праве. В них можно видеть предложения о некоторых поправках и дополнениях норм УПК РФ. Не все они равноценны и заслуживают поддержки. Мы остановимся на тех спорных вопросах, которые имеют принципиальное значение и нашли обоснованное, на наш взгляд, решение в актах высших органов судебной власти России.

Спорные вопросы о субъекте права на реабилитацию и возмещение ущерба возникли в связи с реабилитацией жертв политических репрессий: можно ли считать таковыми несовершеннолетних детей репрессированных и в каких случаях.

Постановлением Конституционного Суда РФ от 23.05.1995 N 6-П «По делу о проверке конституционности статей 2.1 и 16 Закона РСФСР от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий» (в редакции от 3 сентября 1993 года) в связи с жалобой гражданки З.В. Алешниковой», эти вопросы были решены в пользу детей.

Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданки З.В. Алешниковой на нарушение ее конституционных прав статьями 2.1 и 16 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий».

Заявительница – гражданка З.В. Алешникова, 1931 года рождения, проживала до 1942 года вместе с родителями в Сталинградской области. В 1942 году ее родители были повторно репрессированы в административном порядке как социально опасные лица, в связи с чем она вместе с семьей была насильственно выселена с места своего проживания.

В 1993 году родители З.В. Алешниковой были реабилитированы УВД Волгоградской области на основании пункта «в» статьи 3 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий», а она на основании абзаца 1 части первой статьи 2.1 того же Закона была признана пострадавшей от политических репрессий.

Полагая, что к ней политические репрессии применялись непосредственно, З.В. Алешникова обращалась в органы социального обеспечения, в Министерство юстиции Российской Федерации с просьбой признать ее необоснованно репрессированной и распространить на нее все компенсации, предусмотренные для этой категории лиц статьей 16 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» и статьей 110 Закона РСФСР «О государственных пенсиях в РСФСР». В просьбе ей было отказано на том основании, что к моменту окончания срока примененных к ее родителям репрессивных мер она не достигла 16-летнего возраста, с которого по действовавшему в то время законодательству мог применяться соответствующий вид политических репрессий. Ленинградский районный народный суд города Калининграда также отказал З.В. Алешниковой в приеме заявления о нарушении ее конституционных прав в связи с применением к ней положений статей 2.1 и 16 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий».

Целью Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий», как указано в его преамбуле, является реабилитация всех жертв политических репрессий, восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального и морального ущерба.

Признание частью первой статьи 2.1 названного Закона детей, находившихся вместе с родителями в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении, не репрессированными, а пострадавшими от политических репрессий не отвечает этой цели, ограничивает для таких лиц возможность реабилитации, создает для них иной по сравнению с реабилитируемыми правовой статус, в частности уменьшает объем предусмотренных компенсаций.

Действовавшее в период применения репрессий законодательство формально не требовало вынесения решений о применении репрессий в отношении детей, не достигших 16-летнего возраста. Однако по существу эти дети репрессировались, фактически подвергаясь мерам принуждения. То обстоятельство, что к моменту необоснованного применения репрессий к родителям они не достигли возраста, позволявшего юридически привлечь их к ответственности, не имеет значения для оценки их правового положения и не может служить основанием для ограничения их прав и свобод в процессе реабилитации.

Таким образом, рассматриваемое положение абзаца 1 части первой статьи 2.1 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» по существу и по смыслу, придаваемому ему на практике, устанавливает необоснованные и несправедливые различия (в том числе связанные с возрастом) в отношении определенной категории граждан, признаваемых пострадавшими от политических репрессий, по сравнению с необоснованно репрессированными, хотя к ним применялись такие же меры репрессий по политическим мотивам.

КС РФ постановил:

1. Признать положение абзаца 1 части первой статьи 2.1 Закона РСФСР от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий» (в редакции от 3 сентября 1993 года), относящее детей, находившихся вместе с родителями в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении, к пострадавшим от политических репрессий, а не к репрессированным, не соответствующим статье 19 (часть 1) и статье 52 Конституции Российской Федерации.

2. Согласно части второй статьи 100 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» дело гражданки З.В. Алешниковой, разрешенное на основании признанного неконституционным положения абзаца 1 части первой статьи 2.1 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий», подлежит пересмотру компетентным органом в установленном порядке.

3. Согласно части второй статьи 87 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» настоящее Постановление является основанием отмены в установленном порядке положений нормативных актов, основанных на признанном неконституционным положении абзаца 1 части первой статьи 2.1 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий», либо воспроизводящих его, или содержащих такие же положения. Положения этих нормативных актов не могут применяться судами, а также другими органами и должностными лицами.

4. Федеральному Собранию Российской Федерации надлежит внести изменения в Закон РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» с целью наиболее полного восстановления прав детей, о которых идет речь в части первой статьи 2.1 названного Закона, устранив противоречия и дискриминационные положения, не являвшиеся предметом рассмотрения по данному делу.

Вопрос о прекращении дела в отношении умершего, подлежащего реабилитации, был разрешен Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 20.10.1999 N 608 п 99. «Уголовное дело подлежит прекращению в отношении умершего, за исключением случая, когда производство по делу необходимо для реабилитации умершего. Поскольку родственники умершего настаивают на судебном рассмотрении дела для реабилитации умершего, то постановление судьи о прекращении дела подлежит отмене, дело – направлению на новое кассационное рассмотрение».

Практика высших судов страны в целом развивается в направлении усиления гарантий прав реабилитированных. Периодически возникает необходимость напоминания правоохранительным органам о неукоснительном соблюдении и правильном применении положений законодательства о реабилитации. Так, Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 4 декабря 2003 г. N 440-О по жалобе гражданки Т.Н. Аликиной указал: «В соответствии с пунктом 1 статьи 1070 ГК Российской Федерации в его конституционно-правовом истолковании вред, причиненный гражданину в результате незаконного задержания в качестве подозреваемого, подлежит возмещению за счет казны в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры».

Рассмотрев жалобы граждан И.В. Богданова, А.Б. Зернова, С.И. Кальянова и Н.В. Труханова на нарушение их конституционных прав и свобод, содержащееся в пункте 2 статьи 1070 ГК, Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 25 января 2001 г. N0. 1-П предложил ряд принципиально важных решений:

«Признать не противоречащим Конституции Российской Федерации положение, содержащееся в пункте 2 статьи 1070 ГК Российской Федерации, согласно которому вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу, поскольку на основании этого положения подлежит возмещению государством вред, причиненный при осуществлении правосудия посредством гражданского судопроизводства в результате принятия незаконных судебных актов, разрешающих спор по существу. (Курсив в приведенных решениях КС РФ наш).

«Данное положение в его конституционно-правовом смысле, выявленном в настоящем Постановлении, и во взаимосвязи со статьями 6 и 41 Конвенции по защите прав человека и основных свобод, не может служить основанием для отказа в возмещении государством вреда, причиненного при осуществлении гражданского судопроизводства в иных случаях (а именно когда спор не разрешается по существу) в результате незаконных действий (или бездействия) суда (судьи), в том числе при нарушении разумных сроков судебного разбирательства, – если вина судьи установлена не приговором суда, а иным соответствующим судебным решением.

«Федеральному Собранию надлежит в законодательном порядке урегулировать основания и порядок возмещения государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) суда (судьи), а также определить подведомственность и подсудность дел применительно к случаям, предусмотренным абзацем вторым пункта 1 резолютивной части настоящего Постановления, руководствуясь Конституцией Российской Федерации и с учетом настоящего Постановления».

В этих решениях подчеркивается значение положений о реабилитации в рассмотрении соответствующих конфликтов, связанных с гражданским судопроизводством, в том числе – порождаемых судебной волокитой. В этой связи заслуживает, на наш взгляд, поддержки предложение о внедрении института реабилитации в административный, гражданский и арбитражный процесс.

Несмотря на эти и другие благоприятные для реабилитированных решения высших судебных органов, практика компенсаций вреда реабилитированным, особенно в случаях незаконного применения мер процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу, складывается с трудом. Такого рода дела относительно редки, и это имеет свои причины. На некоторые из них обращают внимание авторы учебника «Уголовный процесс» под ред. К.Ф. Гуценко. Указывается на слабое знание практическими работниками действующего законодательства о реабилитации, с чем связано их опасение личной материальной ответственности. Это опасение поддерживается и возможностью предъявления иска регресса. Указывается и на позиции чиновников Минфина РФ, которые в своём рвении к «экономии» ищут возможности всяческого урезания выплат пострадавшим. Есть и желание должностных лиц органов расследования скрыть свои собственные промахи и злоупотребления, дабы не навлечь дисциплинарные взыскания и не повредить карьере.

Ситуацию с реальным обеспечением возмещения вреда реабилитированным лицам можно поправить. Для этого необходимо усиление ведомственного контроля и прокурорского надзора за исполнением положений УПК и ГК РФ о возмещении вреда реабилитированным. Требуются жесткие меры по обеспечению неотвратимости ответственности должностных лиц органов уголовного преследования за ненадлежащее исполнение законодательства о реабилитации. Кроме того, следователю необходимо вменить в обязанность не только разъяснять права реабилитированным, но и вручать каждому из них распечатку статей 133–139 УПК РФ с указанием государственного органа, обязанного возместить причиненный вред. Реабилитированному, как и потерпевшему от преступлений, должно быть предоставлено право на бесплатную юридическую помощь (т. е. за счет государства).