Не знаю, о чём беседовал Ринальдо со своим дядей, но из кабинета они оба вышли с довольно мрачными лицами. Пока они разговаривали, а на это ушло больше часа, мы топтались в коридоре, как бедные родственники.

Во время плавания Ринальдо находился в состоянии перманентного нервного стресса. Конечно, он старался не подавать вида, но перспектива оказаться во главе целого государства пугала его до чёртиков. У меня будущее также вызывало некоторое беспокойство, но… На мой взгляд, всё самое худшее в моей жизни уже случилось. Вряд ли положение королевы Зелёных Островов может оказаться намного хуже положения рабыни в Вольных Городах.

Озрик проводил нашу компанию в тронный зал, по дороге отдав кому-то из слуг несколько распоряжений. Никогда не бывала в тронных залах, но эльфийский образчик на меня особого впечатления не произвёл. Просторное помещение с двумя креслами, поставленными на невысокий подиум. Простой каменный пол, каменные стены, не горящие факелы в металлических держателях…

— Поскольку у нас не было короля, тронным залом мы не пользовались, — пояснил Озрик. — И не стали его украшать, решив, что это несколько преждевременно. Мы решили, что если… то есть когда король найдётся, он прикажет отделать помещение по своему вкусу.

— Где же ты вершил королевский суд, дядя?

— По большей части в своём кабинете. Или на площади перед дворцом.

— Пожалуй, я не буду здесь ничего менять, — сказал Ринальдо. — Как показывает практика, дизайн помещения не может спасти его от пожара. Кроме того, я не думаю, что мне понравится восседать на троне. Но для первого представления он вполне сгодится.

— Древесный Трон тоже сгорел, — сказал Озрик. — Нынешнее кресло — символ не королевской власти, а, скорее, надежды на то, что король когда-нибудь вернётся. По правде говоря, в последние годы мы начали терять эту надежду. Магические артефакты обычно теряются так, что их обнаруживают лет через пятьсот, а то и вообще не находят.

— Повелитель Молний не был потерян, — вмешался Исидро. — Он всё время пребывал у своего законного владельца.

— Да, но кто об этом знал? Впрочем, период безвластия закончился, и король снова восседает на троне, то есть в кресле. — По виду Озрика нельзя было сказать, радует его такое развитие событий или огорчает.

С одной стороны, он избавился от ответственности. А с другой — потерял власть. Его отношение к происходящему могло зависеть только от того, каким Озрик был человеком, чего именно он хотел от жизни.

На его месте Ринальдо плясал бы от радости и с улыбкой вручил бы Повелителя Молний тому, кого бы меч признал своим хозяином. Я бы тоже не слишком расстроилась, но… На Зелёных Островах корона является приговором.

Ринальдо усадил меня в меньшее из кресел, а сам уселся в другое.

— Озрик, встаньте по мою правую руку, — распорядился он. — Исидро — по левую. Гарланд пусть стоит позади трона в знак признания его особых заслуг. Джеффри… вам придётся спуститься с подиума и постоять внизу.

— Да, сир.

Гавейн покинул возвышение с видимым облегчением. Я даже ему немного позавидовала — внизу он может смешаться с толпой и притвориться невидимкой.

Через минуту в этот зал войдут эльфы, желающие познакомиться со своим новым королём и новой королевой. Они будут не просто смотреть, они будут наблюдать за нами, оценивать, делать какие-то выводы и предположения. У меня появилось лёгкое ощущение дежавю — точно так же меня когда-то оценивали на невольничьем рынке Вольных Городов.

— Не будем оттягивать неизбежное, пусть народ войдёт, и цирк начнётся, — сказал Ринальдо и положил руки на подлокотники кресла — только для того, чтобы скрестить их на груди мгновением позже. Точно так же он не мог найти применения своим ногам. Он то ставил их ровно, то пытался спрятать под кресло, то вытягивал вперёд.

Озрик дернул за шнур, находящийся на расстоянии двух шагов от трона. Где-то далеко зазвонил колокольчик, через несколько секунд двери тронного зала распахнулись, и к нам пожаловала толпа.

Никогда не видела столько эльфов сразу. Здесь были мужчины и женщины, но мужчин, как и следовало ожидать, присутствовало гораздо больше. На взгляд непривычного к их виду человека, эльфов сложно отличить друг от друга. Все они высокие, стройные, бледнокожие, несмотря даже на то, что проживают в тропическом раю. У большинства длинные светлые волосы, и все выглядят примерно на один и тот же возраст. Как Исидро или Озрик, между которыми несколько веков разницы, а на вид не дашь и пары лет. Откровенно молодых парней, таких, как Ринальдо, было всего несколько человек. И только одна молодая женщина.

Они наполняли зал с лёгким шорохом одежд и ещё более тихими перешёптываниями. Оружия ни у кого с собой не было, по крайней мере, на виду. Наверное, приносить оружие на встречу со своим королем тут не принято. А может, они вообще не носят его у себя дома.

Гавейна сразу оттеснили к стенке, и он пропал из вида. По сравнению с эльфами бывший рыцарь был невысокого роста. Зато я сразу увидела Дорана — он стоял в первом ряду и благодушно скалился, глядя на своего отца, стоящего рядом с троном, а не сидящего на нём. Хотя, если верить утверждению Озрика, он вообще никогда на нём не сидел.

А вот хотел ли он этого, вопрос отдельный.

Когда тронный зал наполнился народом, Озрик поднял правую руку, и всякие разговоры затихли. Теперь уже все присутствующие смотрели прямо на нас.

— Король Ринальдо Финдабаир, — просто и без лишних церемоний объявил Озрик. Ринальдо встал, до середины вытащив из ножен Повелителя Молний, а толпа опустилась на колени.

Ринальдо сел и подал знак, что придворные могут подниматься.

— Не сомневаюсь, что многие из вас, если не все, удивлены внезапным появлением короля, — сказал Ринальдо. — Долгая история моего происхождения и вынужденного отсутствия была начата не мной, а моим отцом Обероном — вы его хорошо помните — и она будет рассказана вам в своё время. Сейчас же я хочу заверить своих подданных, что Повелитель Молний вернулся, и на Зелёных Островах снова есть король.

Он перевёл дух. Толпа хранила молчание.

— Я вырос в Вестланде, — сказал Ринальдо. — В Вестланде верят в приметы, знаете ли. Там есть и такая примета — новый король всегда предвещает перемены. И перемены будут. Не знаю только, понравятся они вам или нет. Позвольте познакомить вас с первым сюрпризом — Карин Финдабаир, моя жена и ваша королева.

По залу пронёсся и тут же затих сдавленный рокот. Я не знала, как себя вести, а чёртов муженёк даже не собирался меня предупреждать, что он может вот так, запросто, бросить меня на съедение акулам. Я приподнялась с трона и помахала эльфам рукой.

Эльфы сохраняли ледяное молчание.

— Мое решение вызовет у вас много вопросов, сплетен и всяческих пересудов, — сказал Ринальдо. — Хочу предупредить некоторые из них. Мой брак — не брак по политическому расчёту или по какой-либо другой договоренности. Я люблю свою жену, а она любит меня.

Тишина.

— Я также принял ещё одно непопулярное решение, — сказал Ринальдо. — Думаю, все вы знаете, что Вестланду угрожает опасность с Красного континента, а мой дядя Озрик не решился взять на себя ответственность и оказать военную поддержку королю Людовику. Я очень уважаю своего дядю, уважаю настолько, что назначаю его своим ближайшим советником, но по поводу грядущей войны я принял другое решение. Негоже нам изображать страуса и прятать голову в песок. Мы присоединимся к войскам Людовика в будущих битвах, и я, ваш король, сам поведу вас в бой.

В зале обнаружилось некоторое оживление. Видимо, это решение оказалось не таким непопулярным, как предполагал Ринальдо. Или не таким непопулярным, как его решение жениться на мне.

— А теперь я прошу вас простить меня, — сказал Ринальдо. — Я немного устал с дороги, а мне ещё нужно заняться неотложными государственными делами.

Двери тронного зала распахнулись, и эльфы начали расходиться. Молча. Никаких криков «Слава королю и королеве!» или «Да здравствует Финдабаир!». Даже обидно.

Похоже, местные ребята шлифовали свою монархию так давно, что попросту избавились от лишних и ничего не значащих словоизлияний. Ведь если толпа ликует и кричит «Да здравствует король!», это ещё не значит, что завтра та же самая толпа не может разорвать монарха на части.

По крайней мере, здесь отсутствует лицемерие. Эльфы признали Ринальдо своим королём и на этом посчитали вопрос закрытым. Никаких красивых слов и заверений в вечной преданности. Словно он не через двадцать три года объявился, а в соседнюю комнату выходил.

Как выяснилось, церемония знакомства ещё не закончилась. В зале осталось несколько десятков эльфов, бывших, как я понимаю, главными перцами на местной грядке. Они выстроились в живую очередь к трону, очевидно, желая быть представленными королю лично. Озрик что-то прошептал на ухо Ринальдо, тот согласно кивнул, и стоявший во главе очереди эльф поднялся к трону, назвал Ринальдо своё имя, склонился и поцеловал его правую руку. Потом (о ужас!) он направился ко мне.

— Лорд Камерон Чего-То-Там-Баир, — сказал он, и мудреная фамилия тут же вылетела из моей головы. — Придворный чародей. Полагаю, теперь бывший придворный чародей, раз уж Исидрион вернулся вместе с королем. Приветствую вас на Зелёных Островах, Ваше Величество.

Затем он поцеловал мне руку. Гм, никогда ещё мне не целовали рук незнакомые мужчины. Такое обращение имеет шанс мне понравиться.

Когда церемонию знакомства прошёл уже пятый эльф, я немного успокоилась. Похоже, никто не собирался отрывать мне голову прямо сейчас. А потом я снова пришла в ужас, ибо увидела в очереди несколько эльфиек.

Они были прекрасны. Изящные, точёные фигурки, роскошные волосы, уложенные в сложные прически, безупречная кожа, черты лица, которые могут быть только у богинь… Не поторопился ли мой муженёк, когда делал свой выбор? Ведь прежде он никогда не встречал подобного совершенства.

Я никогда не считала себя записной красавицей, а по сравнению с этими дамами почувствовала себя просто замухрышкой. Тем более, что во время плавания у меня не было возможности часто мыть голову, а самым лестным эпитетом, которого когда-либо удостаивалась моя одежда, были слова «прочная, удобная и надежная».

Первая из стоявших в очереди эльфиек уже что-то мурлыкала своим хрустальным голоском, склонившись над правой рукой Ринальдо, а он снисходительно улыбался в ответ.

— Леди Мелисса Сандабаир, — представилась красавица, подойдя к моему креслу. Затем быстро прикоснулась к моей руке сухими губами. Когда она поднималась и её лицо оказалось довольно близко к моему, глаза эльфийки вспыхнули ненавистью, и она почти неслышно промолвила одно только слово:

— Грязь.

Сердце почти перестало биться в моей груди, когда эльфийка произнесла, как ни в чём ни бывало:

— Добро пожаловать на Зелёные Острова, моя королева, — и уступила своё место следующему за ней эльфу.

Меня многие в этой жизни ненавидели, но, по крайней мере, у них были на то веские основания. А леди Мелисса ненавидела меня только потому, что… Даже не знаю почему. Может, я и вправду сделала что-то, способное пробудить в ней сугубо отрицательные эмоции. Например, осквернила своим прикосновением это кресло.

Дальше я стала присматриваться к приветствующим меня субъектам более внимательно. Во взглядах мужчин я читала удивление, любопытство, иногда — брезгливость. Но все эльфийки одаривали меня порциями чистой, незамутненной, еле сдерживаемой ярости. Мне даже стало неуютно — похоже, меня ненавидела вся женская часть Зелёных Островов…

— Цирк кончился, — заявил Доран, когда двери тронного зала закрылись за последним эльфом из живой очереди. — Все вдоволь налюбовались на новоиспечённого короля и теперь направились судачить с теми, кто его ещё не видел.

— Не хочешь присоединиться к ним, кузен? — неласково спросил Ринальдо.

— Но разве я не член семьи? — вопросом на вопрос ответил Доран.

— А я всё интересовался, какое положение ты занимаешь при дворе, — сказал Ринальдо. — Сначала я принял тебя за местного шута.

— У нас тут нет шутов, а жаль, — заявил Доран. — Иногда во дворце такая скука…

— Не хочешь перекусить, племянник? — спросил Озрик.

— Я не очень голоден, — сказал Ринальдо. — Впрочем, против кофе и бутербродов возражать не буду. Только пусть их подадут не сюда.

— Куда ты прикажешь их принести?

— Твой кабинет я уже видел, дядя. А где королевский?

— Я тебе покажу.

Королевский кабинет по убранству оказался очень похожим на тронный зал — те же голые стены, тот же минимум необходимой мебели. Даже когда Гарланд и Гавейн заняли пост по ту сторону двери, а Озрик попросил позволения удалиться, сославшись на важные дела, выяснилось, что сидячих мест на всех присутствующих не хватает, и Доран раздобыл несколько недостающих предметов мебели в соседней комнате.

Налив себе кофе, Ринальдо не обратил на бутерброды никакого внимания и тут же принялся дымить своей трубкой.

— Ты жёстко начинаешь своё правление, братец, — заметил Доран. — Я бы на твоём месте начал не так, но я страшно рад, что я не на твоём месте.

Ринальдо булькнул в ответ что-то невразумительное, но Доран не унимался.

— А каково ваше мнение о первом выступлении короля перед народом, господин Пентабаир?

— Оно прошло неплохо, — сказал Исидро. — А на всякие нежности у нас просто нет времени.

— Я и забыл, что вы чародей, а не политик, — вздохнул Доран. — Нет времени, да? На войну торопитесь?

— Есть такое, — сказал Ринальдо.

— Решение Озрика о невмешательстве в дела Вестланда было не особенно популярным на островах. Половина населения его поддерживала, другая находила спорным. Здесь довольно скучно, знаешь ли, особенно молодежи.

— Думаешь, война может вас развеселить? — спросил Исидро.

— А разве нет? Звон металла, блеск мечей, брызги крови… — Сразу видно, что принц никогда не воевал. — Романтика, возможность славной смерти в бою…

— Ты хочешь сказать, что войну эльфы примут легче, чем новую королеву? — в лоб спросил Ринальдо.

— А сам ты как думаешь?

— У меня пока не сложилось определённого мнения, — сказал Ринальдо. — Ты — парнишка местный и должен разбираться, что к чему. Каково твоё видение ситуации?

— Первая реакция, общая для всех, — лёгкое недоумение, — сказал Доран. — Потом мнения разделятся по половому признаку. Мужчины примут ситуацию гораздо легче. Основные проблемы могут возникнуть в женской среде.

— Почему?

— А сам не догадываешься?

— Я издам специальный королевский указ, запрещающий отвечать вопросом на вопрос, — сказал Ринальдо. — Когда я о чём-то спрашиваю, я хочу получить ответ — чёткий, продуманный и обоснованный. Это понятно?

— На самом деле? — спросил Доран. — Не обращай внимания на моё чувство юмора, братец. Это я так шучу.

— Вторым указом я запрещу тебе использовать слово «братец» в обращении к своему королю.

— Извини, кузен, — сказал Доран. — Возвращаясь к первоначальному вопросу, хочу сказать: женщины будут не в восторге, это факт. Самая очевидная причина — ты ими пренебрёг. Думаю, что любая из них была бы не прочь выйти замуж за короля и стать матерью наследника престола. Больше всех разозлится леди Мелисса Сандабаир, я полагаю.

— Почему? Она сама метила за меня замуж?

— Нет, — сказал Доран. — Но она является матерью самой молодой на островах эльфийки и могла рассчитывать на молодого короля в качестве зятя.

— И сколько лет этой самой молодой?

— Пятьдесят три. Она была жутко разочарована, когда Оберон женился на Александре.

У меня в голове не укладывалось, что женщина, которой не удалось выйти замуж за отца, могла иметь виды на сына. Похожие чувства испытывал и Ринальдо.

— Пятьдесят три, — завороженно повторил он. — Она же в два раза старше меня.

— Для эльфа возраст не имеет решающего значения, братец, — сказал Доран. — Все, кто не достиг первой сотни, являются ровесниками. Молодежь.

— Итак, основная причина женского недовольства кроется в пренебрежении, — сказал Ринальдо. — Но основная причина, как я понимаю, не единственная. Есть что-то ещё?

— Тут немного сложнее, — сказал Доран. — Видишь ли, последние годы, а точнее, последние века наши женщины ввиду своего положения стали привилегированным классом. Их мало, от них зависит продолжение рода, при котором они рискуют своими жизнями, как ты, наверное, знаешь… За их благосклонность бьются десятки желающих создать семью молодых и не очень молодых эльфов. Такая ситуация ставит женщин выше мужчин. Как говорят экономисты, спрос в несколько раз превышает предложение и тем самым взвинчивает цены. Король, поправший сложившееся положение женитьбой на человеческой женщине, может сместить баланс не в их пользу. Если за королем последуют другие, позиции женской части могут пошатнуться, и… скажем, они рискуют утратить былое влияние.

— Болото, — констатировал Ринальдо.

— Самая топь, — жизнерадостно подтвердил Доран. — Некоторые лучше умрут, чем изменят свой образ жизни.

— А что думаешь ты сам?

— Не воспринимай мои слова как мелкий подхалимаж, но мне не нравятся эльфийки, — сказал Доран. — Внешне они прекрасны, спору нет, но… Они слишком много о себе возомнили. Слишком. А когда я говорю «слишком», я имею в виду «чересчур».

— Ты, часом, не девственник? — поинтересовался Ринальдо.

— На провокационные вопросы отвечать не намерен, — гордо заявил Доран. — Ты, конечно, король, но у всего есть свои пределы, братец.

— Так каких проблем нам следует ожидать от местных женщин? — спросил Ринальдо.

— В основном это будут кинжальные взгляды в спину, — сказал Доран. — Разговоры, опять же за спиной. Это что касается тебя. Королеве придётся хуже. Местное женское общество просто не примет её в свои ряды. Её не будут приглашать на сугубо женские посиделки, на официальных приёмах, куда вы будете приглашены вместе, её будут принимать вежливо, но холодно… Короче, подруг она здесь не найдёт. Простите меня, Ваше Величество, но….

Не такая уж это проблема, подумала я. Всю жизнь я гораздо больше общалась с мужчинами, нежели с женщинами, а подруг у меня и вовсе никогда не было. С мужчинами мне проще — я знаю, чего от них ожидать.

Эльфы в описании Дорана похожи на овец. Блеять они будут, но бодаться не осмелятся никогда. Неужели самая древняя и мудрая раса в мире готова тупо плыть по течению и ничего не предпринимать?

— Это не проблемы, — в унисон с моими собственными мыслями сказал Ринальдо. — Проблемы начинаются, когда кто-то всаживает в твою спину кинжал или поджигает дворец.

— Хочешь поговорить об этом? — поинтересовался Доран.

— О чем именно?

— О подожженном дворце.

— А что ты можешь сказать?

— Думаешь, тут постарался мой папаша?

— Не знаю. Но я не исключаю такой возможности.

— Ты с ним уже беседовал по этому поводу?

— Поверхностно.

— Он не поджигал.

— Откуда ты знаешь?

— Тебя это может удивить, но я хорошо знаю своего отца… — начал Доран и осёкся, вспомнив о непростых отношениях Ринальдо и Оберона. Точнее, о полном отсутствии таковых по причине безвременной смерти последнего. — Я не хотел никого обидеть…

— Знаю, что не хотел, — сказал Исидро. — Ты просто говоришь быстрее, чем думаешь.

— Продолжай, кузен, — сказал Ринальдо.

— В общем, я знаю своего отца, — сказал Доран. — Он чтит традиции, как будто сам их придумал. А традиции убивать своего царствующего брата на Зелёных Островах не существует.

— Для меня это не очень веская причина, — сказал Ринальдо.

— А на слово ты мне не поверишь?

— Увы. У Озрика был мотив.

— Озрик не такой дурак, чтобы убить Оберона и потерять из вида его наследника и Повелителя Молний, ради которого всё и затевалось.

— Да, это приходило мне в голову, — сказал Ринальдо. — Но этого мало. Озрик не дурак, но и Оберон тоже вряд ли был полным идиотом. Что-то могло пойти не так…

— Убийство, если всё-таки это было убийство, произошло двадцать три года тому назад, — сказал Доран. — Как ни крути, а прямых и неоспоримых улик ты уже не найдёшь. У нас есть только домыслы. Мотивы, возможности… Всё это косвенные доказательства, и не более того.

— Но кто-то хотя бы проводил расследование по горячим следам?

— Я бы даже сказал, по ещё дымящимся, — сказал Доран. — Всё, что было найдено, это несколько трупов. Оберона опознали только по его перстню.

— И вас не удивило, что перстень остался в целости и сохранности, а Повелитель Молний попросту исчез?

— За других не поручусь, но лично меня это удивляло. последние двадцать три года, — сказал Доран. — Но… Я мало смыслю в магии, а потому пытался списать это за счёт какого-нибудь чародейского финта.

— Он мало смыслит в магии, это правда, — подтвердил Исидро. — Как и его отец.

— Бесталанная ветвь, — ухмыльнулся Доран. — Кузен, ты всерьёз рассчитываешь найти убийцу своего отца через столько лет?

— Я вынашивал подобные планы.

— Забудь о них, — сказал Доран. — Ты сможешь обнаружить виновного только одним способом — назначив его. Но мне почему-то кажется, что это не твой любимый метод.

* * *

Едва Ринальдо заснул, я осторожно, чтобы не потревожить мужа, выскользнула из его объятий и перетащила половину своей постели на пол. Не могу я спать на мягком, что уж тут поделаешь.

Но едва я успела накрыться одеялом, как Ринальдо пошевелился и сел на кровати. Его рука нашаривала оставленную на тумбочке трубку. Чёрт побери, когда же он бросит курить?

— На корабле у тебя хватало такта не спать на полу, — заметил Ринальдо.

— Просто тогда твой сон был куда крепче нынешнего, красавчик.

— Понятно, — сказал он. — В любом случае, тебе надо побороть эту дурацкую привычку бросать меня в постели одного.

— Обычно я успеваю вернуться до того, как ты просыпаешься. А что касается вредных привычек… Бросай курить, красавчик.

— Обязательно, — сказал он. — Как только закончатся все стрессы.

— То есть на смертном одре?

— Тоже неплохой вариант.

— Почему ты не спишь?

— Не могу заснуть, всё время думаю, — сказал он. — Как-то всё здесь неправильно… Они встретили меня, как будто так и надо. Словно я на пару дней по делам уплывал, а не через двадцать три года объявился. А тебе понравился твой первый день в роли королевы?

— Леди Мелисса меня ненавидит.

— Это Доран тебя накрутил?

— Нет, я сама видела. То, как она на меня смотрела…

— Брось, любимая, ты преувеличиваешь, — сказал Ринальдо. — Озрик сказал — они привыкнут, и нам нечего опасаться. Может быть, ты вернёшься в кровать, раз уж мы всё равно не спим?

— Убеди меня, красавчик.

— Я тебя поцелую.

— Куда?

— Куда скажешь.

— Заманчивое предложение.

— Оно действительно только две минуты. Думай быстрее.

— Шантажист, — заявила я. — Слушай, а если серьёзно… ты хорошо рассмотрел местных красавиц? Я по сравнению с ними замухрышка.

— Что за бред? — Он отложил трубку и лёг на пол рядом со мной. — Ты — самая прекрасная из женщин.

— Наверное, ты всем девушкам это говоришь, красавчик.

— Ага, так и говорю, — согласился он. — Подхожу эдак невзначай и говорю «Карин — самая прекрасная женщина на свете».

— Врун.

— Ладно, не говорю. Зато я очень выразительно молчу.

— Не лежи на полу — простудишься.

— А ты?

— А я привыкла. Я закалённая.

— Я встану отсюда только вместе с тобой.

— Вот я и говорю — шантажист. Что ты думаешь о Доране?

— Он очень умный, — сказал Ринальдо. После того как Доран был чуть ли не насильно выпровожен из королевского кабинета, мы втроём проговорили ещё часа два. Точнее, говорили в основном Ринальдо и Исидро, я больше слушала. — Возможно, даже слишком. Он может быть опасен.

— По-моему, он искренне рад твоему появлению.

— Это и настораживает.