Нет золота в Серых горах.

И раньше не было, и сокровищ Грамодона, спрятанных сэром Джеффри и леди Ивой по пути в Город Людей, мы тоже не нашли.

Место было выбрано неплохо, всего в трехстах метрах от караванной тропы, но если бы не сэр Джеффри, мы бы никогда его не обнаружили. Гавейн клялся, что они спрятали сокровища здесь, но теперь их тут не было. Значит…

— Значит, она двинула на север, — решил Ринальдо.

И мы пошли на север.

Это было логично, поскольку с Перевала Трехногой Лошади ведут только два пути, и мы явились сюда с южной стороны, не встретив по дороге груженную награбленными сокровищами леди Иву. Хотя наблюдали за встречными караванами очень внимательно и расспрашивали людей на всех постоялых дворах.

Итак, леди Ива, если она на самом деле леди, двигалась на север, а мы шли за ней по пятам. Думаю, что теперь, с навьюченными лошадьми, леди Ива должна была значительно уступать нам в скорости.

Я почти всё время думала о Ринальдо, но периодически в мои мысли, совершенно непрошеный, врывался полномочный представитель Зелёных Островов Гарланд Гриндабаер.

Ему стукнуло сто сорок три года, он выглядел всего на пару лет старше двадцатитрехлетнего Ринальдо, находился на пике своей физической формы и, насколько я слышала об эльфах, пробудет на этом самом пике ещё лет триста, если, конечно, по ходу очередной диверсии его не постигнет трагическая и безвременная кончина.

Несомненно, он подслушал ту часть разговора, в которой Ринальдо назвал меня королевой Финдабаир, и его отношение ко мне, ранее холодно-презрительное, отнюдь не улучшилось. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что Гарланд вовсе не жаждет увидеть меня своей королевой.

Говоря по правде, я и сама в это не верила. Дочка старого Боба, продавшего её в рабство торговцам из Вольных Городов, шлюха из борделя, абсолютная чемпионка гладиаторских игр, солдат удачи, наёмница с грозным прозвищем Кара Небесная вряд ли может рассчитывать когда-нибудь стать королевой. Тем более — королевой эльфов.

Мальчику Ринальдо просто нравилось играть в любовь. Это было закономерно, поскольку он никогда не имел дело с женщинами, а мы с ним путешествовали бок о бок довольно длительный промежуток времени, преодолели вместе кучу опасностей и по очереди спасали друг другу жизни.

Но с его стороны это была не любовь. Просто не могла быть любовь. Пылкая мальчишеская влюбленность, страсть, искренняя симпатия… но не любовь.

Я и сама не могла сказать точно, люблю я его или нет. Пока я была рабыней, у меня было много мужчин, по принуждению и без. Были парни, с которыми я встречалась, если в этом случае можно употребить слово «встречалась», добровольно, просто потому, что они мне нравились. Это было уже после борделя, в гладиаторском лагере. Я не врала Ринальдо, любовь гладиатора — это любовь на одну ночь. Я могла переспать с каким-нибудь симпатичным парнем, а на следующий день заколоть его на арене под аплодисменты и вой толпы. Такая вот любовь.

Позже, когда я стала свободной, мужчин у меня было гораздо меньше. Наверное, рабы таким способом просто бегут от реальности, хотя бы ненадолго забывают о своём животном существовании. Свободным людям это не требуется так часто.

Ни к одному своему мужчине я не испытывала таких чувств, как к этому мальчику. В одном я ему наврала — он понравился мне ещё в той таверне, где мы познакомились. Я почувствовала, что просто должна заговорить с ним, что если я этого не сделаю, то что-то очень важное в своей жизни упущу. Не знаю, как бы я поступила, если бы на него не наехали эти гопники. Наверное, попыталась бы ограбить сама. Только чтобы был повод поговорить.

Глупо, сентиментально, и совершенно непохоже на Кару Небесную, грозу Штормового Предела.

Ринальдо показался мне очень хорошим парнем. К своему удивлению, я обнаружила, что рядом с ним сама становлюсь чуточку лучше. Ему повезло, что он не застал меня в мои самые тяжёлые дни.

Иногда они состояли исключительно из беспробудного пьянства, перемежавшегося только кровавой резнёй.

Но…

Но Ринальдо был эльфом. И не просто эльфом, а их долбаным королем. Прямо как в детской сказке о Золушке. Даже круче.

Золушке достался только принц, причём совсем не эльфийский.

Только я не Золушка. И в сказки не верю.

Ринальдо всё время мне врал. Сначала врал, что он обычный чародей. Потом врал, что он сын барона. Потом наконец-то признался, что он эльф, но забыл упомянуть о такой мелочи, как корона.

Парень из кожи вон лез, чтобы казаться человеком, но я видела, что это не так. И глупое имя «Рико», больше похожее на собачью кличку, совершенно не подходило его облику. Только когда он по всей форме представился собравшемуся его сожрать дракону, я наконец-то узнала настоящее имя своего возлюбленного.

Ринальдо Финдабаир. Это он. С тех пор я не могла думать о нём иначе, нежели как о Ринальдо. Ну или как о красавчике. Он всегда злился, когда я его так называла, и просил прекратить. Поэтому я и не прекращала.

Королева Карин. Звучит неплохо, но этого никогда не будет. Даже если его мальчишеская страсть ко мне не пройдёт, нам всё равно никто этого не позволит. Я и сама сделаю всё, чтобы этого не случилось.

Лет через сорок я буду выглядеть, как старуха. По сути, я и стану старухой. А он будет всё так же молод и хорош собой. Я ведь даже не знаю, как он выглядит на самом деле, без всех маскирующих заклинаний, которые парень таскает на себе долгие годы. Впрочем, для людей все эльфы если и не на одно лицо, то довольно похожи. Хочешь знать, каков из себя Ринальдо, посмотри на Гарланда.

Вот он. Тоже красавчик. И глядит на тебя, как на болотную тину под дорогим сапогом. Жалко, что мы с ним не подрались. Интересно, смогу ли я прикончить ещё одну Пятнистую Лиану в честном бою, или с его приятелем Лорасом у меня получилось случайно?

Вот уж нет.

На гладиаторских аренах Вольных Городов я встречалась и с эльфами, и не один нашёл свою смерть от моего меча.

Королева Карин Финдабаир. Звучит смешно, но иногда хочется, чтобы это оказалось правдой.

— О чём думаешь? — поинтересовался Ринальдо. Тропа в этом месте сужалась так, что проехать можно было только по двое, и мы двигались бок о бок. Наш отряд только что миновал встречный караван, с которым мы еле разошлись. Солдатам пришлось спешиться и прижаться к отвесной скале, втянув животы, а купцы аккуратно проводили своих навьюченных поклажей лошадей мимо нас.

— О всяких глупостях, — призналась я.

— Нельзя ли поподробнее?

— Нельзя.

— Жаль. Было бы интересно узнать, что именно подобные тебе люди считают глупостями.

— То же самое, что и люди, подобные тебе. Пардон, я забыла, что ты не человек.

— Человек, эльф — какая разница?

— Значительная. Спроси у своего Гарланда, он объяснит.

— Я был бы рад сказать, что Гарланд не мой, но это было бы неправдой, — вздохнул Ринальдо. — Он мой подданный.

— Скоро у тебя будут тысячи подданных.

— К сожалению, это похоже на правду.

— И этим тысячам не понравится, что ты растрачивал королевское семя с какой-то человеческой женщиной.

— Ну во-первых, не с какой-то, — сказал Ринальдо. — А во-вторых, я пока ещё ничего не потратил. О чём жалею.

— Ничего у нас с тобой не получится, — сказала я.

— Посмотрим. И вообще, мне уже надоели эти упаднические настроения. Не хочешь поговорить о чём-нибудь другом, хотя бы ради разнообразия?

— Погода стоит чудесная, — сказала я. У меня не было большого опыта светских бесед на отвлечённые темы.

Я думала, Ринальдо расхохочется от неуклюжести моей попытки, но он остался совершенно серьезен и ответил мне тем же тоном:

— Говорят, к вечеру может пойти дождь.

— Когда мы были в этих местах прошлый раз, подобные тонкости нас не волновали, — заметила я.

— О да. Под землёй не бывает плохой погоды. Впрочем, как и хорошей. По-моему, в языке гномов вообще отсутствует слово «погода». Внизу достаточно своих проблем.

— Автомобили, например.

— Или гоблины, — сказал Ринальдо.

— Не надо о гоблинах, — попросила я. — Они мне не нравятся.

— Бедные гоблины, Карин их не любит, — вздохнул Ринальдо. — Наверное, никто так и не оплакал милашку Штуга и его приятеля Гмыка.

— Ты мне назло это делаешь, красавчик?

— А разве издевательства являются только твоей прерогативой?

— Я не знаю, что означает это слово, но мой ответ положительный, — сказала я.

Он потёрся своей коленкой о мою. Это было несложно мы ведь ехали почти вплотную.

При этом Ринальдо чуть-чуть покраснел.

Застенчивый мальчик. Мы с ним пытались заняться любовью каждую ночь, но у него так ничего и не получалось. Эта стерва Виктория напрочь отбила у него охоту к плотским утехам. Зря он не разрешил мне её убить.

Естественно, наше поведение невозможно было скрыть от наших спутников. Рыцари и Гарланд дипломатично молчали, но среди солдат и чародеев бродили смешки, которые смолкали при нашем с Ринальдо появлении.

Только Ринальдо — эльф. Он все слышал, хотя и делал вид, что это не так. Я тоже слышала и тоже делала вид. Мы оба вели себя, как последние идиоты. Наверное, это все-таки любовь.

Я не могу сказать, что меня сильно волновало чьё-то мнение. По крайней мере, ровно до тех пор, пока мы находились в походе.

В походе и на войне можно совершать любые глупости, лишь бы они не отражались на том, что творится у тебя дома. У меня дома вообще не было, поэтому если я и беспокоилась о чьей-то репутации, это была репутация Ринальдо, а не моя.

И в этом отношении большие неприятности мог доставить ему только Гарланд.

Я отловила эльфийского диверсанта, когда он по своему обыкновению пытался улизнуть на ночевку в лес. Сегодня днём мы оставили Серые горы позади и остановились на том же постоялом дворе, где нас когда-то настиг сэр Ралло и где Ринальдо спровоцировал трактирную драку, придумав финт с золотом.

— Поговорим, красавчик? — спросила я.

Гарланд пожал плечами.

— Если вам будет угодно, леди. — Слово «леди» он произнёс с легкой, едва заметной издевкой. Наверное, я это заслужила.

Мы отошли подальше от постоялого двора, чтобы нашей беседе никто не мог помешать.

— О чем вы хотели бы поговорить, леди? — Гарланд снял с плеча свой устрашающий лук, точную копию того, который я оставила себе в качестве трофея после победы над Лорасом.

— О Ринальдо. Что ты о нём думаешь, красавчик?

— Он — мой король.

— И это всё?

— Этого достаточно.

— А что ты думаешь обо мне?

— Я вас совсем не знаю, леди, — дипломатично ответил Гарланд. Наверное, он хотел сказать: «А кто ты такая, чтобы я вообще о тебе думал?»

— Тебя не возмущает, что мы с Ринальдо… ну, он твой король, и всё такое…

— А почему вы спрашиваете?

— Я не хочу, чтобы у него были из-за меня неприятности, когда он… вернётся на острова. — Можно ли вернуться туда, где ты никогда не был? Впрочем, Ринальдо всё-таки провел там некоторое время, находясь в утробе матери.

— Разве вы не собираетесь отправиться с ним? — удивился Гарланд.

— Я так не думаю.

— Вы кое-чего не понимаете, — сказал Гарланд. — Может быть, вы просто мало знаете об эльфах. Король — это человеческое слово, заимствованное эльфами из общего языка. В нашем древнем языке нет слова «король». Есть «даэнлор». Это нечто среднее между хранителем, владыкой и полубогом. Не знаю, как объяснить… От рождения все эльфы равны, но даэнлор стоит выше всех. Не просто на следующей ступеньке, как Людовик Четвертый возвышается над людьми, а намного выше. То, о чём вы пытаетесь спросить, неприлично. Короля никто не имеет права обсуждать. И осуждать — тем более.

— Боюсь, что я не совсем тебя поняла, красавчик, — сказала я.

— Король может заниматься любовью хоть с козами, и ему слова никто не скажет, — пояснил Гарланд. Ага, значит, теперь он назвал меня козой. Что ж, это лучше, чем грязь под сапогами. — Сейчас некоторые эльфы на Зелёных Островах говорят, что Оберон был слишком жесток, яростен и непредсказуем. Но пока Повелитель Молний подчинялся только ему, Оберона боготворили.

— Повелитель Молний так много для вас значит?

— Это не просто магический артефакт, которому можно найти замену, — сказал Гарланд. — Он был создан первым даэнлором эльфов и впитал в себя множество поколений нашей магии. Повелитель Молний хранит народ эльфов, и только король может им распоряжаться… Вы боитесь отплыть с королем на Зелёные Острова?

— Я боюсь будущего.

Гарланд пожал плечами:

— Я ничего не знаю о будущем. Но никто ни в чём не обвинит короля. Что бы он ни сделал, никто не скажет худого слова в его адрес до тех пор, пока он будет оставаться королем. А он будет им до самой смерти.

— Ты правда так думаешь, красавчик?

— Я не знаю, что он в вас нашёл, — честно сказал Гарланд. — Но что бы это ни было, он — мой король. И его выбор — это только его личное дело.

— Все эльфы думают так же, как ты?

— Не знаю. Зелёные Острова никогда не сталкивались с подобными проблемами на таком уровне.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь о «подобных проблемах»?

— Межрасовые браки, — сказал Гарланд.

— Я не собиралась заходить так далеко. — Гарланд одарил меня удивленным взглядом. 

— Правда.

— Мне это неинтересно, — сказал Гарланд.

— Понимаю. Извини, но ты — единственный из всех моих знакомых эльфов, кто вырос на Зелёных Островах. Там действительно существует проблема межрасовых браков? То есть чтобы возникла проблема, должен быть заключен хотя бы один брак, и…

— Единичные случаи имели место, — сказал Гарланд. — На одну женщину приходится четыре-пять мужчин, и… для мужчины шансы создать семью очень малы. Шансы обзавестись потомством ниже ещё на порядок. Большинство предпочитает надеяться и ждать, но некоторые отчаялись до такой степени… Словом, они взяли себе в жены человеческих женщин. Появились дети… Я воин, леди, и не слишком интересовался этим вопросом, но знаю, что у некоторых возникли проблемы.

— Какого рода?

— Дети менее долговечны, нежели их отцы, эльфы. Не обладают некоторыми специфичными качествами эльфов. Отцов это… разочаровывает. Окружающих тоже. Это бесперспективный путь. Наш народ обречён.

— Мне жаль, Гарланд.

— Всем жаль, — сказал воин из отряда Пятнистых Лиан. — Но это игра природы или Творца, и от нас ничего не зависит. Вы ответите мне любезностью на любезность, леди Карин? У меня тоже есть к вам несколько вопросов.

— Спрашивай. — Надо же, он даже удосужился запомнить мое имя.

— Вы убили Лораса, защищая короля?

— Да.

— Как он умер?

— Сначала я отрубила ему руку, в которой он держал меч, — сказала я. — Потом ударила в грудь. А потом перерезала глотку.

— Разумно, — согласился Гарланд. — Почему вы носите с собой его лук?

— Это боевой трофей, — сказала я. — И я ношу его в знак уважения к поверженному противнику.

— Он вас даже не поцарапал.

— В том бою — нет. Но до этого он ранил меня в плечо. Стрелой.

— Рана вас беспокоит?

— Нет. Ринальдо вылечил её, даже шрама не осталось.

— Лорас был хорош на мечах, — сказал Гарланд. — Но я — лучше. Гораздо лучше.

— Это приглашение на драку, красавчик?

— Нет, леди, — сказал Гарланд. — Я не хотел бы сойтись с вами в бою.

Я не стала уточнять, по какой именно причине он бы этого не хотел. Из-за Ринальдо или потому, что я женщина.

— А почему эльфы продолжают пользоваться луками? — спросила я вместо этого. — Арбалет мощнее и дальнобойнее.

— Арбалет мощнее и дальнобойнее, чем человеческий лук, не эльфийский. Вы можете хотя бы натянуть лук, который взяли у Лораса? Не говоря уже о том, чтобы из него выстрелить?

— Я не пробовала. Но Ринальдо утверждает, что у меня ничего не выйдет.

— Скорее всего, он прав. Луки эльфов не уступают арбалетам ни в силе удара, ни в дальности полета стрелы, зато превосходят их в скорострельности. Основным минусом арбалета является время, необходимое на его перезарядку. — Видите вон тот ствол?

Уже почти стемнело, но мне удалось рассмотреть деревце, о котором говорил Гарланд. Не знаю, как оно называется. Молодое, со стволом не толще моей руки. Я прикладывала усилия, чтобы его рассмотреть, но не сомневалась, что Гарланд видит его, как днем.

— Вижу, — сказала я.

— Теперь смотрите внимательно, — сказал Гарланд.

Он подхватил с земли свой лук, выхватил из колчана две стрелы, бросил их на тетиву, ещё мгновение ушло на то, чтобы натянуть лук…

Стрелы поразили деревце одновременно. Одна попала в ствол на высоте человеческой груди, другая — шеи. Обе прошли насквозь.

— Вы можете себе представить, чтобы это было проделано с помощью арбалета? — поинтересовался Гарланд.

— Нет. Я вообще плохо стреляю. Там, где я обучалась, в чести было только оружие ближнего боя.

— Мне будет дозволено спросить, где же проходило ваше обучение?

— В Вольных Городах, — сказала я. — Большей частью на аренах.

— Вы хотите сказать, что принимали участие в гладиаторских играх?

— Не то чтобы у меня был большой выбор — принимать в них участие или нет.

Интересно, как Гарланд отреагирует при известии, что его король влюблен в бывшую рабыню.

Гарланд отреагировал достойно.

— Похоже, вы добились успехов на этом поприще, — сказал он.

— Я была абсолютным чемпионом.

— Не знаю, что и сказать. Мне жаль, что жизнь так с вами обошлась, леди Карин.

Наверное, я ошибалась в этом парне. При ближайшем рассмотрении он оказался не так уж плох. Или он любезен со мной только из уважения к своему королю?

— Болтала с Гарландом? — поинтересовался Ринальдо, когда я поднялась в наш с ним номер.

— Неужели эльфы способны видеть и слышать на таком расстоянии? — ужаснулась я.

— Нет, я просто догадался.

— Ты удивительно догадлив.

Ринальдо улыбнулся.

— Для этого не надо быть гением, — сказал он. — Гарланд тебя беспокоит?

— Уже не так, как раньше. Он просто душка.

— Он убийца.

— Но он не возражает против наших с тобой отношений.

— Не припомню, чтобы меня интересовало его мнение.

— Он сказал, что не стал бы возражать, даже если бы у тебя были отношения с козой.

— Мне нравится его чувство юмора, — сказал Ринальдо. — Но ты не о том беспокоишься. Гарланд — солдат. У него очень узкие взгляды на жизнь. Политики куда опаснее, увидишь.

— Надеюсь, что не увижу.

— Что это значит? — вздохнул он. — Ты всё ещё не можешь поверить, что у нас это надолго?

— Да, — призналась я. Я вообще больше ни о чём думать не могу, кроме как об этом. Двадцать пять лет — наверное, это поздновато для первой любви.

— Как мне тебя разубедить?

— Ты знаешь, как. Только ничего не выходит.

— Рано или поздно, но у нас должно получиться.