ГЛАВА 1

Коммуникатор в апартаментах Клозе гудел настойчиво и тревожно.

Стандартная мелодия вызова, которая из всех отрицательных эмоций днем могла вызвать только раздражение, ночью была способна нагнать страха на кого угодно. Ночные звонки таких коммуникаторов почти всегда означают неприятности. В случае с Клозе это могли быть неприятности очень большого масштаба, с другими советник императора по вопросам национальной безопасности по роду своей деятельности просто не сталкивается.

– Ты ответишь? – сонным голосом спросила Изабелла.

– А то, – пробормотал Клозе, вылез из кровати и поплелся в кабинет.

Разговаривать можно было и из спальни, но в поле зрения собеседника попадет полуголая Изабелла. Клозе гордился тем, что смог заполучить такую женщину, и не упускал случая прихвастнуть этим достижением, но не до такой же степени. По дороге в кабинет он накинул на себя халат и сунул в рот неизменную сигарету.

Если он будет курить такими темпами, то скоро надо будет озаботиться операцией по пересадке легких. Если пребывание на космическом корабле как-то сдерживало вредную привычку, то жизнь на Земле и постоянные стрессы, следующие один за другим без всякого перерыва, только ей способствовали.

Клозе подумал, что, если бы не Изабелла, он бы давно чокнулся.

– Что стряслось?

Собеседником Клозе оказался молодой адъютант в чине лейтенанта ВКС. Сердце сразу упало: форма парня недвусмысленно намекала, что вызов пришел из Генштаба, а Генштаб стал бы беспокоить его ночью только по одному поводу – тарги нанесли очередной удар. Поэтому Клозе не дал собеседнику ответить и переформулировал вопрос:

– Где?

– Марс атакован, сэр.

Тарги нарушили предложенное ими самими перемирие. Почему-то Клозе не был этому удивлен. С самого начала он чувствовал здесь какой-то подвох.

Но смысла в их действиях он все равно не находил. Логика… Если факты не поддаются логическому анализу, значит, вам они известны не все. Или это вообще не те факты.

– Понятно, – сказал Клозе. – Прибуду в ситуационный центр через десять минут.

– Вас понял, сэр.

Лейтенант отключился. Клозе кинул сигарету в пепельницу и судорожно принялся одеваться, на ходу пытаясь выстроить картину происходящего.

Марс атакован. Значит, тарги воспользовались своим главным преимуществом – Нуль-Т – и попытались нанести удар в самое сердце Империи, Солнечную систему. Но вряд ли они атакуют всеми силами третьей волны. А раз так, то время еще есть.

Марс укреплен не в пример лучше других планет. Более защищенной является только Земля, столичный мир и символ Империи, праматерь всего человечества. Однако, если отбросить в сторону политические соображения, Марс и его верфи являются более важным стратегическим объектом, нежели столичная планета со всем ее населением. Хотя потеря императора стала бы сильным ударом, но без Земли человечество могло бы продолжать войну. Без Марса, а следовательно, и без новых кораблей, это было бы гораздо труднее.

Во вторую очередь Клозе подумал о том, стоит ли ему будить императора. Вроде бы его должность существует как раз для того, чтобы держать императора в курсе текущих проблем, но сможет ли личное присутствие Юлия в ситуационном центре хоть как-то повлиять на ход боя? С другой стороны, император должен знать, что происходит, и наверняка предпочел бы, чтобы его поставили в известность вовремя. Дилеммы бы не возникло вовсе, если бы Юлий не был в такой плохой физической форме, как сейчас. Клозе видел покойников, которые выглядели гораздо более здоровыми, чем сюзерен барона.

Клозе нашел, что военным пилотом быть гораздо легче, нежели государственным деятелем. Пилот испытывает стресс только перед боевым заданием, ответственность давит на него только во время выполнения этого задания, а после он волен делать с собой что угодно, думать о чем угодно, и расслабляться в свое удовольствие. Теперь и Юлий, и Клозе были лишены подобного преимущества. Прессинг на них обоих, на первого больше, чем на второго, не прерывался ни на минуту. Император и его ближайший советник были нарасхват и старались по ходу пьесы научиться выполнять свои служебные обязанности, к которым их никто не готовил.

Клозе вздохнул и по пути в ситуационный центр, расположенный в подвале дворца, зашел и разбудил императора.

Тарги атаковали по эклиптике, заходя на Красную планету со стороны Солнца. Игнорируя средства планетарной обороны, поливающие их огнем, они сосредоточили свое внимание на орбитальных верфях, где собирались корабли, слишком большие для захода даже в самую разреженную планетарную атмосферу. Верфи были хорошо защищены на случай подобной атаки, хотя тот, кто разрабатывал основы защиты, ничего не слышал о таргах, и выдержали первый удар.

С поверхности планеты уже поднималась туча имперских истребителей, в том числе и несколько десятков «игрек-крылов», вооруженных гравитационными мечами – самой современной разработкой имперских оружейников. Адмирал Круз и размещенный на Марсе Генштаб ВКС были готовы задействовать все резервы, лишь бы не допустить потери верфей.

На этот раз Клозе был абсолютно солидарен с Генштабом.

Из ситуационного центра происходящее вовсе не казалось войной. Разноцветные огоньки мерцали на многочисленных мониторах, потоки данных текли нескончаемой рекой, адмирал Круз морщил лоб на одном из дисплеев дальней связи.

Юлий был бледен и небрит. Он сидел, вжавшись в большое кресло как можно глубже, и пил кофе, заботливо поданный ему кем-то из младших офицеров. Даже не пытаясь считывать информацию с мониторов, он предоставил Клозе право докладывать о плохих новостях.

– Тарги атакуют силами примерно двухсот кораблей, не предпринимая попыток прорваться к поверхности планеты. В схватки с нашими кораблями вступают только в силу необходимости. Сосредоточили основные усилия на верфях, как этого и следовало ожидать. Иными словами, это проблема, а не катастрофа.

– Каковы прогнозы? – осведомился император.

Клозе не понравилось, как слабо звучал его голос.

– Если они не задействуют дополнительные силы, то особой опасности нет.

– Как мы их проморгали, Бо? – спросил Юлий, обращаясь к одному из дисплеев. Бо Вайсберг за последние дни ни разу не покидал своего исследовательского комплекса.

– Сир, я докладывал, что последние двенадцать часов тарги беспорядочно маневрировали. Прогнозировать координаты прибытия, если речь идет о Нуль-Т, пока еще для нас довольно проблематично. Они могли напасть на нас где угодно.

– Нам стоит ожидать усиления атаки? – спросил Клозе.

– Возможно. Часть их флота продолжает совершать скачки. Вполне вероятно, что они выходят на прыжковое расстояние относительно Марса.

Передвижения таргов через Нуль-Т всегда имели одну и ту же фиксированную дальность. С чем были связаны эти ограничения, Бо, ведущий специалист человечества по телепортации, объяснить пока не мог. В данный момент он решал другую, куда более насущную проблему – как вообще лишить таргов Нуль-Т и тем самым обеспечить Империи преимущество в скорости за счет гипердрайва. Бо считал, что это ему по силам, и обещал уложиться в самые короткие сроки. Клозе искренне надеялся, что молодой гений не ошибается.

– Итак, мы снова ничего толком не знаем, – сказал Юлий.

– В этой войне от разведки нет никакого толка, – вздохнул Клозе. – Как внедрять агентов в ряды командного состава врага, если мы даже не знаем, как этот командный состав выглядит?

И существует ли он вообще.

Люди видели таргов-пилотов, таргов-десантников, предположительно видели таргов-навигаторов и совершенно определенно – одного тарга-дипломата. Кто руководил всем этим генетически выведенным бедламом, человечество не представляло.

Вспомнив о посланнике, Клозе обратился к адмиралу Крузу.

– Где эта тварь, которую мы отправили на Фобос? – спросил он.

– На полпути к нему, – отозвался Круз.

Корабль посланника сопровождал целый конвой – три крейсера и один линкор. В случае чего ими можно было бы усилить оборону Марса. Предварительно отдав им приказ разнести дипломатический корабль таргов на атомы. Чисто на всякий случай.

– Эта сволочь как-нибудь комментирует произошедшее?

– Нет, хранит радиомолчание на всех частотах. С флотом таргов корабль тоже не связывался, если…

Если они не телепаты, как предполагают некоторые. Ввиду отсутствия на первом захваченном Империей корабле таргов каких бы то ни было средств связи, теория являлась довольно популярной.

Клозе в нее не верил.

Предпосылок для этого неверия у Клозе не было. Не существовало ни единого доказательства, которое могло бы подтвердить или опровергнуть теорию о телепатии, но Клозе казалось, что все не может быть так просто.

После первого натиска, который продолжался около двадцати минут, тарги отошли на достаточно безопасное расстояние, с которого можно было обмениваться только торпедными ударами, и в основном только для того, чтобы обозначить свои намерения, а не причинить реальный вред.

Большой корабль одной торпедой не уничтожишь, а девяносто пять процентов выпущенных «малышек» поражались лазерными комплексами еще на подлете. В общем, в битве наступил перерыв.

В то же время уйти из локального пространства Марса при помощи Нуль-Т тарги тоже не собирались.

– Ждут, – пробормотал Юлий.

– Шел бы ты спать, – посоветовал ему Клозе.

– И не подумаю, – отозвался Юлий. – К тому же я все равно не засну.

– Прими снотворного.

– Сам прими, – сказал император.

– Послушай, у нас пока наблюдается затишье, а тебе надо бы отдохнуть, и судя по цвету твоего лица, отдыхать тебе надо месяцев шесть, – сказал Клозе. – Если тут что-то начнет происходить, я тебя разбужу.

– Знаю я твое «разбужу», – заявил Юлий. – Я просплю взятие Марса, а ты скажешь, что ничего, стоящего моего внимания, так и не произошло. Как было с Клейтоном, помнишь?

– Ну и не разбудил. Вот такая я сволочь, – сказал Клозе. – Зато утром тебя ждал приятный сюрприз.

– Я не люблю сюрпризы.

Клозе привык к тому, что во время боя его могут убить. И что в ответ он может убивать сам. Это была честная игра, выигрыш в которой в большей степени зависел от самого Клозе. Сидеть и ждать, присутствовать в роли стороннего наблюдателя было немыслимо. В Клозе бурлила энергия. Он расхаживал по ситуационному залу, что-то бормоча себе под нос, закуривал следующую сигарету от окурка предыдущей и поглощал кофе литрами.

Он уже пережил один большой бой в роли наблюдателя. Битва за Великий Китай была проиграна без его непосредственного участия. Ощущения, которые он тогда пережил, ему категорически не понравились. Ни само поражение, ни роль, которую он сыграл.

Сейчас он опять оказался в роли наблюдателя, и второй раз был ничуть не лучше первого. Клозе подозревал, что привыкнуть к такому просто невозможно. Он не был рожден штабным офицером и прекрасно знал, что на самом деле обозначают эти огоньки и потоки данных. Реальные человеческие жизни.

И смерти.

Ожил экран прямой связи с лабораториями Вайсберга.

– Сэр, я только что засек переброс, – сообщил Бо взволнованным голосом. – Значительный. Это не один корабль.

– Принято, – прорычал Клозе. – Круз, вы видите?

– Пока нет… Минутку… Вот они…

Тарги заходили с Южного полюса, пытаясь прорваться сквозь слой орбитальной обороны и атаковать верфи со стороны поверхности планеты. Подобную стратегию они использовали на Великом Китае, и довольно успешно.

Правда, Марс был защищен на порядок лучше.

Адмирал Круз распорядился перебросить к полюсу часть резерва. Клозе посмотрел на Юлия – тот озабоченно тер лицо. Теперь его точно не отправишь отдыхать. Парень слишком много на себя взвалил и не желал ни с кем делиться этим грузом.

Первый ударный отряд таргов перегруппировался и снова атаковал верфи из космоса.

– Еще один переброс, сэр, – доложил Бо.

– Я ничего не вижу, – буркнул Круз.

– Я тоже.

– Докладывает МКК «Шива», сэр, – донеслось с другого экрана. – Мы атакованы.

– Что?! – вскинулся Клозе. «Шива» ведь не на Марсе. Она придана силам орбитальной обороны Земли.

Потекли новые данные. Около сотни крупных вражеских судов уже обменивались с «Шивой» дальними ударами.

– Я не понимаю, – пробормотал Юлий. – Раньше они никогда не атаковали на два фронта одновременно…

– Они не сближаются, сэр, – доложили с «Шивы». – Выслать истребители?

– Нет, – отрезал Клозе. – Глухая оборона, пока мы не поймем, что они задумали.

– Еще переброс!

– Зар-раза! – Клозе и не заметил, что он теперь все время рычит. Может, это у него такой вариант командного голоса выработался?

Сорок кораблей таргов атаковали в районе земного терминатора. Клозе бросил туда пару крейсеров. Один корабль таргов, который прорвется в атмосферу Марса, – мелочь, на которую не стоит обращать внимания. Один корабль в земной атмосфере – катастрофа. На Марсе живут около двух миллионов человек, на Земле – больше десяти миллиардов. Если космический корабль просто рухнет на какой-нибудь город, от города не останется ничего, кроме воспоминаний и очень большой воронки.

– Переброс!

– Я вижу их, сэр!

– Третий сектор атакован!

– Мы потеряли две батареи!

– Эти сволочи заходят с полюса!

– Переброс!

– Цель на десяти боевых единицах!

– Говорит «Рудра»! Критические повреждения, выхожу из боя.

– Сбросить спасательные капсулы!

– Переброс!

– Вон они!

– Группу быстрого реагирования в сектор Альфа-3!

Клозе вдруг заметил, что за этой какофонией совсем перестал слышать голос Юлия, обернулся, чтобы бросить взгляд на императора, и обомлел.

Бледное лицо сюзерена было покрыто мелкими капельками пота. Юлий тяжело дышал, держась рукой за левую сторону груди.

– Вашу мать! – возопил Клозе. – Врача к императору! Быстро!

Паника в командном центре не возникла только по одной причине – на нее не хватило времени. Бригада поднятых по тревоге медиков появилась уже через две минуты. Одного взгляда на императора им было достаточно, чтобы поставить диагноз, после чего император был очень бережно переложен на носилки.

Клозе не стал ничего говорить медикам, те и сами понимали всю полноту ответственности. Черт побери, он ведь знал, что добром это не кончится! Надо было силой заставить этого упрямого осла обратиться к врачам! Плевать, что он император. Пользы от мертвого сюзерена столько же, сколько и от любого другого трупа.

– Сэр, конвой атакован!

Какой еще конвой? Кем атакован? О чем они мне говорят? А, мы же воюем, черт побери!

Клозе сжал кулаки так, что пальцы побелели, а ногти высекли кровь, и посмотрел на тактический дисплей.

– Сэр, пришел запрос на подкрепление из сектора Дельта-двенадцать. Там выбито четыре орбитальные батареи внешнего орбитального слоя и две – внутреннего. Это чревато прорывом!

– Число атакующих?

– Двенадцать кораблей, сэр.

– Передвиньте туда крейсер из соседнего сектора, – сказал Клозе. – Пусть справляются своими силами.

– Но, сэр…

– Выполнять! – рявкнул Клозе, обрывая протест. – Я не собираюсь распылять весь резерв, пока не пойму, чего они на самом деле хотят.

– Мы держимся, – доложил Круз. – Атаку на Южном полюсе удалось отбить. Они снова навалились на верфи со стороны Солнца.

Клозе чувствовал, что он тонет в море информации, поступающей по разным каналам. Сколько прошло времени с момента начала атаки? Наверняка меньше часа. А мы уже в такой заднице. Хотя катастрофа пока не произошла. Прорывов нет, мы держимся.

Держимся… Что-то я упустил… Ах да! Чертов конвой!

– Капитан Лейн, доложите обстановку!

– Нас атакуют восемь кораблей таргов. Есть несколько попаданий, но пока обошлось без серьезных потерь. Прошу разрешения оторваться от посланника и вступить в бой! Нас сдерживает его скорость…

Два гиперпрыжка на минимальное расстояние – и конвою удастся зайти таргам тыл. В отличие от орбитального боя, в схватках в открытом космосе гипердрайв предоставляет Империи преимущество в скорости и маневренности.

– Как ведет себя посланник?

– Хранит радиомолчание.

– Он не пытается атаковать?

– Никаких проявлений агрессии, сэр. Такое впечатление, что он просто не обращает внимания на нападение. Так вы отдаете приказ?..

– Ждите! – рявкнул Клозе.

– Сэр, еще несколько минут – и нам придется принимать решение. Силовые экраны перегружены…

– Я сказал ждать, капитан! И вы будете ждать, пока я не отдам вам другого приказа!

– Есть, сэр.

Вот она, красота нахождения на вершине вертикали власти. Ты можешь приказать людям застрелиться – и они застрелятся.

Что-то не складывалось.

Тарги пытались совершить прорыв в экваториальной зоне силами двенадцати кораблей, что просто смешно, если учесть, сколько техники им там противостоит. И отрядили целых восемь судов, чтобы разобраться с болтающимся в космосе конвоем, который не представляет собой никакой угрозы и которым с точки зрения тактики можно пренебречь.

Но главное – зачем?

Чтобы отбить своего дипломата? Но ведь тарги наглядно продемонстрировали, что жизнь отдельной единицы их совершенно не волнует. Или посланник не очередной рядовой тарг, созданный только для выполнения своей функции? Вряд ли, если учесть, как именно он выглядит.

Тогда… Они хотят его уничтожить? А в этом какой смысл?

Клозе понимал, что за минуту он в этом явно не разберется.

– Докладывает сектор Дельта-двенадцать. «Принц Владимир» заткнул брешь, угроза прорыва ликвидирована.

Чудно.

– Капитан Лейн!

– На связи, сэр.

– Немедленно вышлите абордажную команду на борт посланника. Дипломата захватить живым и доставить на борт самого быстрого судна. Корабль посланника уничтожить, после чего, не вступая в бой, идти к Марсу. Вам понятен приказ, капитан?

– Да, сэр.

Если Лейн и удивился, Клозе этого не заметил.

– Абордажную команду прикрывать до последнего. Выполняйте.

– Еще переброс, сэр!

– Они накапливают силы для атаки «Шивы»!

Глупо, отметил Клозе. В большой дом ведут сотни дверей, так на кой черт они ломятся именно в сейфовую?

Подумай, какая комната ждет их за этой дверью…

Твою мать!

– Резерв в сектор Альфа-один. Резерв в сектор Альфа-один.

– Прикрывать МКК?

– Нет, черт побери! Разместите его ниже внутреннего защитного слоя!

– Есть, сэр!

Не думают ли бравые военные, что Раптор сошел с ума? Плевать, объясняться будем потом. Если не прав, то стану посмешищем. Но если прав…

Черт побери, чтобы держать в уме тактическую картину боя в масштабе двух планет, надо обладать как минимум талантами покойного адмирала Клейтона. Этот человек не проиграл ни одного сражения, и фатальная ошибка, которую он совершил на закате своей карьеры, носила не стратегический, а политический характер. И вообще, парню просто не повезло.

– Лейн на связи. Абордажная команда вернулась на борт, цель достигнута.

– Уходите к Марсу.

– Есть, сэр, – теперь в голоса капитана чувствовалось явное облегчение.

– Резерв на позиции.

Если я ошибся, то уже не успею перебросить его в другое место, подумал Клозе. Может быть, это моя фатальная ошибка?

– Адмирал, как обстоят дела на Марсе?

– Рабочая ситуация, сэр, – доложил Круз. – Бой перешел в серию мелких локальных стычек. Они больше не предпринимают попыток массированного прорыва.

Тарги потеряли слишком много кораблей. Они уже не могут сделать вид, что просто подурачились в Солнечной системе. Где их истинная цель? Клозе казалось, что еще немного – и он вывихнет себе мозг.

Будь проклят тот день, когда он согласился на эту сволочную должность. Советник по вопросам безопасности, ха! Он-то думал, это синекура, нечто вроде работы внештатного аналитика. Он и не представлял, какую власть и какую ответственность даст ему новое назначение.

А Юлий ничего об этом не сказал. Конечно, ведь его власть и ответственность еще больше.

– Еще переброс, сэр!

– Попытка прорыва в секторе Мю-четыре. Три десятка судов…

Мы всегда были уверены, что Земля защищена достаточно хорошо. Некоторые даже говорили – «абсолютно». Но это была теория, которую невозможно проверить.

В первом же бою эта хваленая надежность трещит по швам. Что сделал бы я на месте таргов? Уж точно не то, чем они занимаются. Впрочем, возможно, у меня была бы другая цель. Знать бы только, какая цель сейчас у них.

Клозе прикинул, сколько кораблей он может высвободить в секторах, напрямую не участвующих в бою. Получалось около сорока крейсеров и пара линкоров. Негусто. Клозе приказал перебросить их к Южному полюсу. Последний резерв.

– Говорит «Шива». Тарги перестраиваются для атаки.

Ага, сейчас станет ясно, флотоводец я или идиот. Если я угадал, «Шиве» эта атака может угрожать только случайностью и плохим пилотированием какого-нибудь таракана. А если не угадал… Тогда, вполне возможно, у Империи останется только одна МКК.

Нет. Крепость не так легко уничтожить. Сколько они заплатили за «Зевс»?

Клозе жаждал, чтобы тарги нанесли свой удар быстрее. Ожидание становилось нестерпимым.

Атакующий конус таргов с обращенной к планете вершиной шел на огромной скорости, заливая все огнем. Какое-то дикое мгновение казалось, что он идет прямо на «Шиву» в отчаянной попытке тарана, который можно было бы приравнять к массовому суициду, но строй вражеских кораблей прошел на расстоянии двух боевых единиц от имперской громадины.

И буквально врезался во внешний слой планетарной обороны.

Потери таргов были просто чудовищны. Все это время орбитальные батареи, корабли мобильной поддержки и «Шива» не переставали стрелять. Добрую сотню кораблей – пятьдесят процентов атакующей группы – тарги потеряли еще до реального столкновения с планетарной обороной.

Клозе успел подумать, что, выйди он сейчас на улицу и задери голову к небесам, его ожидает зрелище непомерной красоты. И ужаса, если ты знаешь, какие именно средства потребовались устроителям праздника для этого фейерверка.

Лондон, наверное, в панике.

Тарги прошли внешний слой обороны, заплатив еще тремя десятками кораблей и выведя из строя всю технику местного оборонительного сектора. За прорыв через внутренний слой они уплатили огромную цену, и в итоге шесть оставшихся на ходу судов ворвались внутрь охраняемой сферы и устремились к поверхности.

Адмирал Круз в своем далеком Генштабе матерился так виртуозно, что ему позавидовал бы любой бывалый сержант из штурмового отряда. Все застыли на своих местах. Сделать уже ничего было нельзя.

Все решалось в считаные секунды.

Шесть боевых кораблей не могут представлять никакой угрозы для сети земных орбитальных станций, с какой бы стороны они ни атаковали. Но эти шесть кораблей стремились прорваться к поверхности планеты, и разрушения, которые они могли бы нанести, были бы сравнимы… Впрочем, сравнивать было не с чем. Таких глобальных катастроф Земля еще не знала.

Тарги ворвались в атмосферу.

И там их встретила последняя линия обороны – затребованный Клозе резерв.

Бой был отчаянным и коротким. Три имперских крейсера за шесть кораблей таргов – не слишком хороший счет, если только не принимать во внимание, что схватка закончилась уже в тропосфере.

– Шинкуйте мельче! – безумно проорал Клозе, но остался неуслышанным.

Впрочем, командиры кораблей резерва и без его напоминания разбирались в физике и знали свою работу. Крупные обломки корабля могут причинить наземным объектам такой же ущерб, как и наведенная с орбиты ракета.

Линкоры помочь не могли: они были слишком тяжелыми для таких маневров, – но половина крейсеров ринулась вниз в пикирующем полете, на ходу расстреливая самые крупные куски вражеских кораблей. Остальные суда устремились вверх, чтобы закрыть образовавшуюся после прорыва таргов дыру в планетарном щите.

Несмотря на предпринятые героические усилия, три довольно крупных обломка все-таки рухнули на поверхность.

Клозе глянул на монитор. Один фрагмент вражеского судна упал в океан, два – на поверхность, не слишком далеко от Лондона. Через несколько секунд барон услышал отдаленный гул. Есть только один позитивный момент, мрачно подумал он, если бы такая хреновина рухнула на Лондон, я не услышал бы вообще ни звука. Никто из нас не услышал бы.

– Теперь контратакуйте, – устало сказал Клозе, бросая на остатки таргов резерв с Южного полюса.

Он обессиленно рухнул в кресло. Когда он воевал в роли пилота, бои его так не изматывали.

 

ГЛАВА 2

Бой длился меньше часа. Анализ ситуации грозил занять неделю. Возможно, даже не одну.

Клозе подпер голову рукой. Ему хотелось спать, но сейчас он не мог себе этого позволить. Он принял стимулятор и кофе. Много кофе. Прекрасно понимая, что идет по пути Юлия, сейчас он не мог отлучиться из своего кабинета. Тем более пока Юлия нет в кабинете императора.

Женщины явились без приглашения. Пенелопа несла в руках кружку кофе, Изабелла – поднос с бутербродами.

– Между прочим, уже утро, – сказала Пенелопа.

– Знаю, у меня есть эта штука, – махнул рукой Клозе в сторону окна. – Как там Юлий?

– Инфаркт, – коротко ответила Изабелла.

В таком-то возрасте? У человека, прошедшего физическую подготовку пилота класса «Омега»? Охренеть.

– Я знаю, что инфаркт. Но как он?

– Подключен к аппарату искусственного сердца. В сознание не приходит. Состояние, как говорит доктор Янковский, стабильно тяжелое.

– Но не критическое? – с надеждой спросил Клозе. Он разговаривал с врачом около часа тому назад. Или двух часов. Тогда Янковский не мог сказать ему ничего определенного.

– Жить будет, – успокоила его Пенелопа.

– Как это вообще могло произойти? – Риторический вопрос. Ответ был барону хорошо известен.

Неправильное, несбалансированное и нерегулярное питание, вредные привычки: кофеин, никотин, алкоголь, – сидячая работа и непрерывный, изматывающий стресс. Меньше года, чтобы превратить в развалину абсолютно физически здорового человека.

– У него еще и язва, – сообщила Пенелопа. – До прободения оставались считаные часы.

– Куда ты смотрела?

– А ты? – Пенелопа едва не задохнулась от возмущения.

– Я его советник, а не нянька, – с достоинством заявил Клозе. После новостей от личного врача императора ему стало куда спокойнее: современная медицина творит чудеса.

– Разве здоровье императора – не вопрос национальной безопасности? – поинтересовалась Пенелопа. За шутливым тоном пряталась тревога.

– Разве секретарь не должен заботиться, чтобы его босс вовремя обедал?

– Прекратите, – попросила Изабелла. – Все мы хороши. Все твердили, что император плохо выглядит, все знали, что он себя не щадит, и все полагали, что ни к чему хорошему это не приведет. Но все молчали.

– А ты попробуй хоть слово этому ослу скажи, – пробормотала Пенелопа. – Генрих, ты должен выступить с публичными комментариями относительно этого боя. При этом желательно не упоминать… инцидент со здоровьем императора.

– Думаешь, я совсем ничего не соображаю?

– У тебя такой вид, что я предпочитаю перестраховаться, – парировала Пенелопа. – Я уже сбагрила чуть-чуть информации журналистам, чтобы пресечь возможную панику, но лучше, чтобы официальное заявление сделал кадровый военный.

– А потом ты ляжешь спать, – сказала Изабелла. – Даже не пытайся с этим спорить. Если понадобится, мы вызовем дворцовую охрану и попросим их вырубить тебя электрошокером.

– Я не могу сейчас спать, – запротестовал Клозе. – У меня столько работы…

– Ничего жизненно срочного, – поддержала Изабеллу Пенелопа. – Все остальное может подождать часов восемь. Империи на самом верху не нужен второй молодой инвалид.

– Четырех часов мне вполне достаточно, – начал торговаться Клозе, видя их непоколебимую решимость. – На Сахаре перерывы между вылетами бывали гораздо меньше. Иногда.

– Шесть часов, – сказала Изабелла, и Клозе понял, что в этом споре поставлена точка. Больше ни на какие уступки она не пойдет.

– Заметано.

– Вот твоя речь, – сказала Пенелопа, выудив из кармана дискету. – Только сначала прочитай, вдруг я допустила какие-то неточности. Я не слишком сильна в военном деле.

Клозе послушно сунул дискету в считывающее устройство.

– Ого! Эта речь минут на пятнадцать.

– От силы – на семь, – сказала Пенелопа. – И то, если ты будешь заикаться через каждое слово. Кстати, – ее голос стал серьезным, – насколько я поняла из разговоров с некоторыми офицерами, ты сегодня нас всех спас. Город, остров, возможно, часть континента. Кто-то даже назвал тебя военным гением.

– Это вряд ли, – признался Клозе. – У меня просто было своего рода озарение. Я принял решение, основываясь на интуиции, без всяких доказательств. Оно очень бы дорого нам стоило, если бы я ошибся.

– Но ты не ошибся.

– Да, нам повезло.

– Мне кажется, это куда больше, чем просто везение, – сказала Изабелла. От ее похвалы Клозе воспрянул духом. – Я всегда знала, что на самом деле ты являешься кем-то большим, чем просто пилотом.

– Все еще не любишь нашу братию, э? – ухмыльнулся Клозе. – Когда объявятся журналисты?

– Через сорок минут, – сказала Пенелопа.

– Отлично. Тогда я прямо сейчас начну изучать речь, а вы будьте хорошими девочками и посидите тихо.

Немного приукрасив факты и сообщив журналистам, а через них и всей Империи, об убедительной победе, которую ВКС одержали этой ночью, Клозе вернулся в свои апартаменты, позволил Изабелле скормить себе таблетку снотворного и лег в постель.

Проснулся он не через шесть, а через семь с половиной часов. Дабы компенсировать упущенное время, он принялся просматривать данные одновременно с поздним завтраком.

Тарги потеряли много своих «быстрых» кораблей. По самым скромным прикидкам, около трех сотен на двух планетах. Еще немного, и их «быстрый» флот, способный путешествовать через Нуль-Т, сравнится по размерам с флотом Империи. Правда, их «медленный» флот, который вот-вот свалится той же Империи на голову, по-прежнему превосходит все, что могло выставить человечество, в несколько раз.

Марс, можно сказать, отделался легким испугом. Необратимые повреждения были нанесены только двум кораблям и нескольким орбитальным батареям. Клозе не надо было смотреть поименные списки погибших, чтобы вывести примерную цифру. Около двух тысяч человек.

Земля, подвергшаяся более массированной атаке, уплатила куда более высокую цену. Восемь крейсеров, два линкора, двадцать шесть орбитальных боевых станций – это что касается ВКС. К сожалению, были жертвы и среди мирного населения.

Один крупный элемент вражеского корабля грохнулся в пригороде Бирмингема, причинив разрушения, сравнимые с ущербом от небольшой ядерной бомбы. Около тридцати тысяч жертв. Было бы больше, если бы обломок рухнул в центр города.

Второй… второй упал в двадцати километрах от самого Лондона. Пострадали в основном окрестные районы, застроенные особняками старой аристократии. По касательной взрывная волна задела – Клозе похолодел – экспериментальные лаборатории Бо Вайсберга. К счастью, непоправимого не случилось. Бо был жив, и большая часть его оборудования уцелела. Насколько большая, Бо обещал сообщить к вечеру, после более точной оценки нанесенного ущерба.

Покончив с едой и предварительными отчетами, Клозе направился в узел связи и вызвал адмирала Круза, чтобы выяснить судьбу посланника таргов. Судя по мятому кителю и красным глазам, адмирал с момента атаки еще даже не прилег. Клозе посочувствовал адмиралу. В Генштабе было не так уж много женщин, и вряд ли кто-то из них осмелился бы угрожать Крузу выстрелом из парализатора или ударом по голове, как это было с Клозе.

– Адмирал, вы получили нашего гостя?

– Получили, и он отвратителен, – сказал Круз.

– Знаю, – согласился Клозе.

Тарги придали своему посланнику гуманоидный облик, но, поскольку слепили его из запчастей, оставшихся после изготовления насекомых, зрелище получилось отталкивающее. Вообще-то в приватных беседах Клозе использовал более сильные выражения, чем «отталкивающее» и «гость».

– Как он себя ведет?

– Никак. Похоже, впал в спячку, на внешние раздражители не реагирует. Абордажная команда доложила, что нашла его уже в таком состоянии.

– Замечательно, – пробормотал Клозе. Тогда чего ради он послал людей захватывать это чудище под огнем противника? Ладно, как бы то ни было, тарги, напавшие на конвой, не достигли своей цели. Это уже кое-что. Знать бы еще, какую именно цель они преследовали…

Главная проблема этой войны заключалась в абсолютной неспособности людей понять мотивы и логику поведения своего противника. Тогда как тарги изучили человечество достаточно хорошо. По крайней мере их посланник так утверждал.

Познай своего врага. Что ж, в данном случае эта древняя идея работала не на пользу человечеству.

– Что мне с ним делать, сэр? – спросил Круз.

– Понятия не имею, – сказал Клозе. – Заприте его в каком-нибудь безопасном месте, и пусть кто-нибудь за ним наблюдает.

– Может, отдать его специалистам?

– Думаю, разбирать дипломата на составляющие пока рановато, – решил Клозе после недолгого раздумья. – Возможно, он еще проснется. И мы с ним поговорим.

– Да, сэр. – Но скепсис на лице адмирала давал понять, что он не в восторге от решения барона.

Клозе его понимал. Он сам не хотел бы иметь такого соседа неподалеку от рабочего места.

– Хочу выразить вам свое уважение, сэр. То, что вы угадали место и направление основного удара таргов, это…

– Чудо, – согласился Клозе. – Но сегодняшняя ночь заставила меня несколько пересмотреть мое мнение о нашей планетарной обороне. Мы привыкли считать защитную сферу Земли чуть ли не идеальной, но вдруг оказалось, что это далеко не так.

– У нас не было шанса проверить нашу оборону на практике, – вздохнул адмирал Круз. – Земля не участвовала в космических боях со времен основания Империи. И потом… против подобного маневра практически не существует защиты. Это же таран в чистом виде, и планета не может от него увернуться. Потери атакующих при таком маневре несопоставимы с потерями защищающихся…

– Только на стадии прорыва, – уточнил Клозе.

– Да. Если бы они ворвались в атмосферу… Но суть в том, что никто никогда не принимал всерьез возможность подобной самоубийственной атаки.

Это верно. Имперские корабли стоили слишком дорого, чтобы использовать их в акциях, требующих применения грубой силы. Империя предпочитала воевать за счет хитроумных маневров и точного расчета. Поскольку ВКС технологически превосходили всех своих противников на протяжении последних четырехсот лет, подобная тактика себя прекрасно оправдывала.

Когда Клозе принимал участие в злосчастной «полицейской операции» на Сахаре, нищие сепаратисты пользовались ракетами, которые были не в состоянии догнать стандартный имперский истребитель. А те посудины, которые повстанцы поднимали в воздух, можно было утопить в болоте чуть ли не при помощи плевка.

По сравнению с нынешней войной все предыдущие боевые действия Империи казались Клозе, да и не ему одному, дракой в песочнице.

– Все равно в этой попытке тарана есть для меня что-то непонятное, – сказал Клозе. – Если наша разведка не ошиблась, родная планета таргов пуста, и они всем скопом полетели нас истреблять, не оставив за спиной надежного тыла. Это подразумевает, что количество их кораблей является конечной величиной и каждый должен представлять собой немалую ценность. Особенно их «быстрые» корабли. Тем не менее тарги оказались готовы пожертвовать двумя сотнями своих лучших боевых судов ради попытки прорыва, которая все равно в конечном итоге не могла бы сломить нашу оборону. В конце концов, Земля – не Великий Китай, да и сил в этой операции тарги задействовали куда меньше. Совершенно очевидно, что они пытались прорвать нашу защиту, чтобы поразить какую-то цель на поверхности. Но мне не дает покоя один вопрос. Какую именно цель они преследовали?

– Разве это не очевидно?

– Для меня – нет.

– Лондон. Букингемский дворец. Император.

– Не думаю, – покачал головой Клозе. – Цель несопоставима со средствами.

– Разве?

– Тарги не могут не понимать, что, даже лишившись императора, мы не прекратим сопротивления. И… не очень много потеряем в военном плане. С тактической точки зрения куда выгоднее было бы уничтожить Генштаб. Верфи. Тем не менее они атаковали Землю, а не Марс.

– Марс они тоже атаковали, – напомнил адмирал.

– Не такими силами. Это больше похоже на акцию прикрытия. Обманный маневр.

– Может быть, они судят о нас по себе? – Такого проблеска мысли Клозе от адмирала не ожидал. – Возможно, если мы грохнем их главного жука, или кто он там еще, вторжение остановится?

– Интересная идея, но неосуществимая. К сожалению, мы не знаем, где находится их главный жук, – сказал Клозе. – И даже если бы знали… Гипердрайву не угнаться за Нуль-Т.

Клозе побледнел.

Еще одно озарение или просто паранойя? Хотелось бы верить во второе. Первое было бы чересчур… странным. Пугающим. Непонятным.

– Что с вами? – встревоженно спросил адмирал.

– Мне только что пришла в голову одна кошмарная мысль, – медленно сказал Клозе. – Что еще расположено неподалеку от Лондона? Какой объект стратегической важности тарги могли атаковать такими силами? Какая потеря могла бы оказаться для нас невосполнимой?

– Боюсь, что не понимаю, о чем вы говорите.

– Экспериментальные лаборатории, в которых ведутся наши исследования в области Нуль-Т, – сказал Клозе. – Бо Вайсберг считает, что находится на пороге огромного прорыва, который позволит нам лишить таргов их преимущества в скорости.

– Не может быть, – недоверчиво сказал адмирал.

– Через день после того, как Во заявил о такой возможности, «быстрый» флот таргов начал свои маневры, которые закончились атакой на Землю и Марс, – сказал Клозе. Это факт. Выводы пусть адмирал делает сам.

– Это немыслимо! – выдохнул пораженный Круз. – Как они могли узнать?

– Понятия не имею, – сказал Клозе. – Это меня и пугает.

– Если это правда, то она испугает не только вас. К сожалению, мы вряд ли сможем проверить вашу теорию. И… это подразумевает… разведку. Хорошо поставленный сбор информации. Но каким образом тарги могут это осуществлять?

Уж явно не путем внедрения своих агентов в наши ряды, подумал Клозе. Даже если бы тарги специально сделали своего дипломата таким страхолюдным, чтобы отвлечь наше внимание, а на самом деле способны производить точные наши копии, список посвященных в дела Вайсберга лиц был очень коротким. Вражеский агент, сколь бы хорош он ни был, не успел бы проникнуть так глубоко внутрь нашей структуры.

Если… если тарги не внедрили своих агентов задолго до войны. Клозе похолодел. А что, теоретически это вполне вероятно. Мы обнаружили их присутствие не так давно. Тарги наблюдали за нами, возможно, долгие годы. Может быть, не только наблюдали.

И что делать? Подвергнуть всех посвященных генетическому сканированию в поисках каких-либо отличий? Можно ли клона отличить от обычного человека? Такими знаниями в области медицины Клозе не располагал. А если нельзя?

Нет, это уж чересчур. Кроме того, если бы у таргов были свои агенты на поверхности планеты, на кой черт им сдалась столь дорогостоящая атака из космоса, тем более что успехом она так и не увенчалась?

Чтобы прикрыть своих… людей. Чтобы у нас не было прямых улик. Дымовая завеса.

Где грань между разумной осторожностью и паранойей? Клозе не знал, где именно, и порой ему казалось, что он ее уже давно перешел.

– С вами точно все в порядке? – спросил адмирал.

– Я обдумываю возможности, – пробормотал Клозе.

– Судя по всему, они не пришлись вам по вкусу.

– Это точно. – Усилием воли Клозе вернулся к реальности. – Когда верфи могут возобновить свою работу?

– Через пару часов. Было несколько незначительных попаданий, но в целом все обошлось.

Обошлось. Очень военный термин, с иронией подумал Клозе. Зато предельно точный. Все именно обошлось.

Нам повезло. В следующий раз может не повезти. Положение оказалось… куда более хрупким, чем ожидал Клозе.

После того как большая часть таргов нашла свою бесславную гибель во время суицидального прорыва, контратака ВКС, взявшая разбег с Южного полюса, вымела остатки флотилии из локального пространства Земли и вынудила их уйти через Нуль-Т.

Тарги скрылись за пределами Империи. На дальних расстояниях Нуль-Т бьет гипердрайв, и преследовать таргов не было технической возможности. Схватка вертолета с истребителем – иначе ситуацию не назовешь.

На коротких дистанциях ситуация менялась до полной противоположности. Нуль-Т таргов позволял совершать переходы на фиксированное расстояние, внутрисистемные же их перелеты ограничивались релятивистскими скоростями, которые были на несколько порядков медленнее гипердрайва. К сожалению, основные битвы разворачивались у планет, что сводило к нулю все тактические преимущества разных скоростных характеристик.

С первой волной вторжения, состоявшей из «медленных», не способных к нуль-переходу кораблей, Империя расправилась в открытом космосе, одержав убедительную, но, к сожалению, единственную победу в этой войне.

Все остальные схватки человечество проиграло. Битву в Солнечной системе Клозе мог квалифицировать только как ничью, но и это было неплохо по сравнению с трагедиями Сноуболла и Великого Китая.

К сожалению, даже самый большой оптимист не смог бы назвать сыгранную вничью битву переломным моментом в войне.

– Выделите Земле с десяток кораблей, желательно мониторов, – сказал Клозе, возвращаясь к текущим проблемам. – Надо заткнуть кое-какие бреши в нашей обороне.

– Хорошо, – кивнул Круз. – Отправлю их, как только они будут полностью укомплектованы.

– Думаю, нет нужды говорить вам, как важно отслеживать все передвижения вражеского флота, – вздохнул Клозе.

– Но вы все равно сказали, – заметил Круз.

– Извините, – сказал Клозе.

– Я знаю, как надо воевать, – заявил Круз.

Хорошо бы, подумал Клозе. Потому что я не имею об этом ни малейшего представления.

Сейчас мы бьемся с третьей волной вторжения, с «быстрым» флотом. В конечном итоге, это война маневров, война постоянного ожидания ударов и неопределенности.

Вторая «медленная» волна флота вторжения, примерно шесть тысяч кораблей, свалится на человечество раньше чем через полгода. Тогда нынешняя неопределенность кончится. И начнется бойня.

Они будут поглощать человеческие системы одну за другой. Великий Китай наглядно продемонстрировал, что останется на планетах после нашествия таргов.

Пепел.

Зачем этот дурацкий дипломатический визит, зачем ультиматум, зачем предложенный месяц перемирия? Или…

Бо заявил о своей идее уже после переговоров, когда перемирие уже было заключено. Тарги прочувствовали всю полноту угрозы и решили отреагировать незамедлительно, не предоставляя Вайсбергу месяца на эксперименты?

Логично, если бы не прежнее «но». Откуда они взяли эту информацию?

Клозе попрощался с Крузом и задумчиво потер лицо. Слишком много вопросов, ни одного ответа, да еще Юлий попытался сыграть в ящик. Должность советника по вопросам национальной безопасности с каждым днем нравилась Клозе все меньше и меньше.

Следующим ходом Клозе навестил своего друга и сюзерена в личной палате императора, находившейся в подвальных помещениях дворца. Размещение медицинского оборудования в подвале было одним из требований Управления имперской безопасности. Их параноидальные запросы не удовлетворял даже Имперский госпиталь, защищенный не хуже штаб-квартиры самого УИБ.

Хотя УИБ не зафиксировало ни одной попытки прикончить августейшую особу во время прохождения лечения, последние двести лет все болезни императоров лечили по месту жительства.

Юлий пришел в себя.

Он по-прежнему выглядел плохо. Зато теперь его внешний вид идеально гармонировал с подключенной к нему системой жизнеобеспечения и больничной обстановкой, проникшей в самое сердце Букингемского дворца.

Увидев Клозе, бледный император попытался улыбнуться. Уголки его губ поползли вверх, но остановились на половине дороги, едва Юлий рассмотрел выражение лица барона. Клозе так и не смог побороть своего мрачного настроения и теперь клял себя за это последними словами.

Больного нельзя волновать.

– Как оно все? – Голос императора был таким тихим, что Клозе пришлось приложить усилия, чтобы разобрать слова.

– В целом – нормально, – заверил его Клозе.

– По твоей гнусной физиономии этого не скажешь.

– Единственный милый пустячок, который мне портит настроение, это ты, – солгал Клозе не моргнув глазом.

– Я в норме.

– Странные у тебя представления о норме. – Клозе уселся в кресло для посетителей, потянулся было за сигаретами, чисто по привычке, и тут же вспомнил, где находится. Рука замерла на полпути. – Ты всех здорово перепугал, сир. Между прочим, я неоднократно рекомендовал тебе пересмотреть свой образ жизни.

– Пошел в жопу, Генрих, – сказал император. Он как никто знал, насколько Клозе не любит свое имя. – Ты ни о чем не хочешь мне доложить?

– А что ты уже знаешь?

– Ни черта, – сказал Юлий. – Знаю только, что тарги убрались. Сколько нам это стоило?

– Сравнительно недорого. – Клозе решил не сообщать сюзерену о двадцати тысячах погибших на поверхности. – Тарги пытались прорваться, но мы их вышибли. Они потеряли около трех сотен кораблей.

– Неплохо, – улыбнулся Юлий. – Еще пара таких боев – и мы сравняемся в численности.

Упаси бог, подумал Клозе. Еще пара таких боев – и нам крышка. Но он не стал этого говорить и просто улыбнулся императору в ответ.

– Ты сказал, они пытались прорваться к поверхности?

– Типа того.

– Где?

– Здесь.

– В области ответственности «Шивы»? Весьма безрассудно с их стороны. Цель – Лондон?

– Пока рано делать выводы, – сказал Клозе. Лондон или что-то другое совсем недалеко от Лондона.

– А как дела на Марсе?

– Успокойся, на Марсе тоже все ровно. Верфи целы.

– Слава богу! Я начал… сомневаться. Попадая в информационный вакуум, начинаешь подозревать самое худшее.

– Истину глаголешь, сир, – согласился Клозе. – Обычно так оно и бывает, но тебе не сообщали подробности исключительно по медицинским показаниям.

– Чертовы медики, – пробормотал Юлий. – Когда я отсюда выйду, я устрою им веселую жизнь.

– Только постарайся выйти отсюда на своих ногах, – попросил Клозе. – А не вперед ими.

– У меня самого в этом деле жизненный интерес, – сказал Юлий. – Гм… Тот чертов дипломат, который пудрил нам мозги ультиматумом, никак не прокомментировал сие вероломное нападение своих собратьев?

– Нет.

– А что с ним вообще?

– Его пытались отбить у нашего эскорта, но не смогли. Я распорядился доставить чертову тварь на Марс. Без корабля, естественно, иначе это было бы слишком опасно. Кто знает, что там на борту.

– И как он отреагировал на свое новое место жительства?

– Впал в спячку.

– Интересная реакция для дипломата.

– По крайней мере ему не пришлось давать комментарии произошедшему.

– Хочешь сказать, таким образом он ушел от ответа?

– Похоже на то.

Дверь открылась, впуская в палату медсестру с каким-то медицинским снаряжением. Клозе понял намек и быстренько ретировался, закруглив разговор обещанием позже прислать к Юлию Пенелопу с очередной порцией новостей.

Кабинет доктора Янковского находился за соседней дверью. Клозе для приличия стукнул по косяку и вошел внутрь, не дожидаясь приглашения. Личный врач императора изучал какую-то мудреную таблицу в трехмерной проекции. Он молча кивнул Клозе, отметил что-то в причудливом графике и свернул изображение.

– Как император? – спросил Клозе. – Если подойти к этому вопросу с точки зрения медицинской науки?

– Состояние довольно тяжелое, но стабильное, – сказал доктор. – Язву я прооперировал, но там еще целый букет симптомов. Хуже всего дела обстоят с сердцем. Я уже отдал распоряжение вырастить новый орган из его собственных клеток, чтобы избежать опасности отторжения тканей при пересадке. Но этот процесс займет время.

– Сколько?

– На выращивание потребуется пара недель. Ускорить процедуру нельзя, да и нет никакого смысла. Пациента следует подготовить к операции, что тоже может занять немало времени, учитывая общее состояние его организма. В ближайшую неделю я все равно не стал бы оперировать, даже если бы новое сердце уже достигло нормального размера.

– Погано, – сказал Клозе.

– Погано, – согласился врач. – Думаю, нет нужды сообщать вам, что в этом состоянии его нельзя тревожить? И даже после операции должен пройти определенный реабилитационный период, прежде чем он сможет хотя бы частично вернуться к выполнению своих обязанностей.

– Это я понимаю, но вот насчет «не тревожить»… Полагаю, такое просто свыше наших сил. Попробуйте обратиться с аналогичной просьбой к таргам.

– И все же по возможности в общении с ним следует избегать любого напряжения, которого можно избежать, – сухо кивнул доктор. – Я понимаю, что, если держать императора совсем без информации, это приведет только к усилению стресса, но все данные надо тщательно отфильтровывать.

– Договорились, – сказал Клозе. – Можно вопрос не по теме, доктор?

– Попробуйте, – улыбнулся Янковский.

Клозе задумался, каково это – быть врачом одного пациента, чья жизнь в Империи ценится выше любой другой? Впрочем, почему только одного? Наверняка доктор предоставляет медицинские услуги всей царственной семье, так же как и семьям приближенных лиц. Иначе бы первоклассное медицинское оборудование простаивало бы большую часть времени. Виктор Романов, насколько помнил Клозе, никогда не жаловался на здоровье. Что не помогло ему стать долгожителем.

– Вы разбираетесь в клонировании? – спросил Клозе.

– Это как-то связано с… – Доктор мотнул головой в сторону стены, за которой лежал император.

– Не знаю, о чем вы сейчас подумали, но нет. Никак не связано, – сказал Клозе. – Мой интерес к клонированию носит чисто академический характер.

Если доктор Янковский и позволил себя усомниться в том, что вопросы советника императора по вопросам национальной безопасности в такое время могут носить чисто академический характер, внешне он этого никак не проявил.

– Я не специалист, – сказал он. – Сердце императора выращивают не здесь, а в специальной лаборатории, но в общих вопросах я ориентируюсь. Если же ваш интерес носит более глубокий характер, я могу рекомендовать вам пару признанных специалистов в этой области.

– У меня всего один дилетантский вопрос, – сказал Клозе. – Можно ли отличить клона от обычного человека по каким-нибудь генетическим признакам?

– Вы имеете в виду, если сравнивать клон с оригиналом? Можно. Развитие клонов стимулируется искусственно, поэтому, несмотря на внешнее сходство, их биологический возраст несколько меньше, чем у оригинала. Но это может обнаружить только специалист.

– А если сравнивать не с оригиналом? Если оригинал вообще не существует? То есть можно ли посмотреть на человека и определить, клон он или нет?

– Вообще-то клонирование людей запрещено имперскими законами, – несколько запоздало вспомнил доктор.

– Мы же говорим лишь о теории, – напомнил Клозе.

Интересно, конечно, откуда у неспециалиста Янковского вообще взялась подобная информация о сравнивании клонов с оригиналами, но… Возможно, клонов когда-то выращивали для тайных операций УИБ. Краснов и ему подобные считали, что имперские законы писаны не для них.

– Оригинал можно отличить от клона, только если они оба находятся в распоряжении того, кто проводит сравнение, – сказал доктор Янковский. – По крайней мере если и существует способ вычислять клонов из числа обычных людей, мне о нем неизвестно.

– Спасибо, – сказал Клозе.

Ну вот, легче явно не стало. Сканирование персонала ничего не даст. Хотя у таргов может быть другая, отличная от человеческой, технология, и изготовленных с ее помощью людей все-таки можно обнаружить при исследовании. Вдруг… Фигня. Сейчас все проходят медкомиссию. Любая аномалия, которую можно выявить обычным путем, уже была бы выявлена и зафиксирована в личных досье.

 

ГЛАВА 3

На то время, пока Юлий находился в неработоспособном состоянии, Пенелопа собственным единоличным решением назначила себя секретарем Клозе. Деваться от гиперактивной сестренки императора было некуда, и Клозе смирился с необходимостью терпеть ее большую часть рабочего времени.

Стоило ему только вернуться в свой кабинет, как Пенелопа тут же нарисовалась на пороге.

– Двадцать минут назад со мной связался Рокуэлл, – сообщила она. – Догадайся с трех раз, что именно его интересует?

– Здоровье императора, – Клозе угадал с первой попытки. – Как он узнал?

Пенелопа пожала плечами.

Во дворце работает уйма народа. Наверняка кто-то счел нужным поставить следующего претендента на престол в известность относительно состояния здоровья императора.

– Что ты ему сказала?

– Что имел место небольшой кризис, последствия которого полностью ликвидированы.

– Он поверил?

– Не факт. Настаивает на личной встрече.

– Пошли его к черту. Разве существуют какие-то исторические прецеденты, чтобы императора отстраняли от правления по причине болезни?

– Есть только одна причина отставки.

– Смерть, – согласился Клозе. – Тем не менее этот баран Рокуэлл все же на что-то рассчитывает, иначе не стал бы проявлять активность. Что-то мне все это не нравится. Может, попросить Винсента грохнуть его втихую?

– Соблазнительная мысль, но это не сработает. За первым Рокуэллом следует целый выводок Рокуэллов поменьше.

– М-да, пожалуй, массовое убийство пока не входит в мои планы. Тем не менее попроси Винсента прибыть сюда для личной встречи. У меня есть к нему пара вопросов.

– Что-нибудь еще?

– Распорядись, чтобы сюда доставили и Вайсберга, – сказал Клозе. – В бронированном лимузине и с такой охраной, какую мы только можем себе позволить.

– А ты не можешь связаться с ним по комму? – поинтересовалась Пенелопа. – Когда я беседовала с Бо последний раз, он был занят наведением порядка в своем хозяйстве. Тарги ему все-таки здорово навредили.

– Не могу, – отрезал Клозе. – Доставка воздушным путем займет около получаса, так что много времени на дорогу он не потратит.

– Хорошо. – Пенелопа сделала вид, что записывает в блокноте.

Изгаляется, подумал Клозе. Две просьбы можно запомнить и так. За что мне весь этот детский сад? Впрочем, в критических ситуациях сестра императора вела себя достойно, а значит, маленькие слабости могут быть ей прощены. Пусть Юлий сам с ней разбирается, когда достаточно очухается.

Как и следовало ожидать, первым для приватной беседы прибыл директор УИБ – его рабочее место находилось гораздо ближе к Букингемскому дворцу. Несмотря на то что произошедшее ночью сражение не попадало в сферу юрисдикции УИБ, Винсент выглядел усталым и замотанным.

– Что ты хочешь знать? – спросил он с порога.

– Несколько вещей, – сказал Клозе. Он уже обдумал очередность вопросов к ведомству генерала Коллоджерро. – Во-первых, что нам известно о Рокуэлле?

– О котором из них? – уточнил Винсент.

– О старшем, разумеется, – сказал Клозе.

– Максимилиан Рокуэлл, герцог, представитель одного из старейших аристократических семейств, но это и так понятно из списка наследования, в котором он идет сразу за домом Морганов.

– Сообщи мне что-нибудь новое, – сказал Клозе.

– Сорок семь лет, женат, двое детей, обе девочки, так что прямым наследником Макса является его младший брат. Рокуэлл отслужил пятнадцать лет, в основном в Генштабе, в отделе стратегического планирования. Католик, пожалуй, даже чересчур. Известен своими крайне консервативными взглядами. Несколько раз публично обличал пороки современного общества в довольно несдержанных выражениях.

– Ты сам с ним встречался?

– Один раз.

– И какие впечатления ты вынес из личной беседы?

– Скорее хитер, чем умен. Тщеславен. Чрезмерно религиозен. Во время публичного выступления назвал таргов «исчадиями ада, ангелами смерти, призванными истребить грешников» и призывал человечество очиститься от грехов, коих перечислил великое множество.

– Псих? – с надеждой спросил Клозе.

– Нет. По крайней мере официально. Я проверял его личное дело, он не сумасшедший. Просто эксцентричный.

– Что еще?

– Амбициозен. Крайне доволен тем фактом, что у Юлия нет прямых наследников по линии Морганов. Откуда такой интерес к Рокуэллу? Мне не докладывали, что дела со здоровьем императора настолько плохи.

– Не настолько, – успокоил его Клозе. – Просто Рокуэлл проявляет повышенную активность, и это не может меня не тревожить.

– Я возьму на заметку.

– Отлично, – сказал Клозе. – Подумай еще вот о чем. У Рокуэлла есть источник информации во дворце. Я понимаю, что тут работает уйма народу, и все такое, но мне хотелось бы перекрыть возможную утечку.

– Постараюсь разобраться.

– Уж будь любезен.

– Что еще?

– Напоследок у меня есть одна параноидальная теория, – сказал Клозе. – Я не знаю, как ее можно доказать или опровергнуть, но, поскольку ты являешься параноиком по долгу службы, я решил поделиться ею с тобой.

– Попробуй, – насторожился Винсент.

Клозе попробовал. После того как он заткнулся, в кабинете воцарилась тишина, нарушаемая только прикуриваемой сигаретой Клозе.

– Ты прав, – сказал Винсент минут через пять. – Твоя теория действительно параноидальная. Дальше некуда.

– Это все или будут другие комментарии?

– Будут, но позже. Я должен это переварить, – сообщил Винсент. – Знаешь, когда-то моей работой было раскрытие заговоров, но такого заговора я не смог бы придумать, даже если бы подключил воображение всего моего прежнего отдела.

Во время раскрытия одного из таких заговоров пара пилотов и познакомилась с Винсентом, который тогда еще не был генералом. Саботаж, диверсия, мятеж, похищение имперского оборудования, каковым являлся линейный крейсер класса «деструктор», и государственная измена – вот милый набор, с которым они столкнулись на Сахаре целую вечность тому назад, еще до войны с таргами. Винсент занимался расследованием, а Юлий с Клозе и еще тремя звеньями истребителей разгребали последствия.

– Так ты отметаешь мое предположение? – уточнил Клозе.

– Нет, – сказал Винсент. – События, по крайней мере в твоем изложении, выглядят чертовски подозрительными, хотя я с трудом могу представить себе технику шпионажа таргов. Я не могу пройти мимо такого совпадения. Если бы мы воевали с людьми, я бы первым кричал о предательстве, но…

– Но мы воюем с тараканами, которым было бы довольно сложно внедрить к нам своего агента.

– Именно. Подскажи мне хотя бы один способ, и я буду рассматривать твою теорию всерьез.

– Ты не думал о клонировании? Судя по тому, что мы видели, тарги практикуют генную инженерию направо и налево. Достать исходный материал – не проблема.

– А сроки? Я не владею вопросом в полной мере, но даже дилетанту известно, что на выращивание полноценного клона требуется половина возраста оригинала. Я не думаю, что тарги способны клонировать взрослых людей.

– А если способны?

– Тогда мы в глубокой заднице, – сказал Винсент. – Тарги планировали свое нападение очень давно, их флот летит уже черт знает сколько лет. Теоретически они вполне могли заняться внедрением своих агентов. Проклятье! Я думал, хоть эта проблема нам не грозит…

– Не стоит на ней зацикливаться, – сказал Клозе. – Это только один из вариантов. Возможно, они каким-то образом ведут за нами наблюдение издалека.

– Технически это неосуществимо, – сказал Винсент.

– Ой ли?

– Очень даже «ой». Поверь, мне в наследство досталась организация с передовыми технологиями в области шпионажа, и я могу тебя заверить, что мы на такое не способны.

– Это не значит, что на такое не способны тарги.

– Они не блещут изысканными технологическими решениями.

– Кроме Нуль-Т.

– Это скорее исключение, чем правило.

– Стоит ли мне напоминать о Сноуболле? – поинтересовался Клозе. – И вообще, мне дико не нравится, когда контрразведка оперирует терминами наподобие «скорее». Это выводит беседу в область предположений, а мне нужны факты.

– А кому они не нужны? Фактов мало, а те, что есть, мы не можем правильно интерпретировать.

– Добудь мне факты, интерпретацией займусь я сам.

– Главное – не переоцени врага, – посоветовал Винсент.

– По-моему, таргов сложно переоценить. Они только и делают, что преподносят нам сюрпризы.

– Сегодня ты здорово просчитал их действия.

Клозе надоело отнекиваться, и он кивнул. Пусть лучше его считают военным гением, чем человеком, принимающим решения на основании своих предчувствий.

Случаи, когда в военном деле срабатывает интуиция, превозносят до небес и превращают в легенды. Зато о случаях, когда интуиция подводит своих владельцев, ничего не известно. Большей частью по причине смерти людей, которые решились довериться интуиции в реальном бою.

К тому же никому не интересно слушать о неудачах.

– Зато вся наша хваленая оборона оказалась не на высоте, – заметил Винсент.

– Защита никогда не бывает идеальной, – сказал Клозе. – Это как извечный спор оружейников и тех, кто производит средства защиты. Какую бы броню человек на себя ни напялил и в какой бы бункер ни залез, способ, чтобы его гробануть, все равно найдется. И это снова приводит нас к мысли, что лучшая защита – это нападение.

– Не могу сказать, что мысль достаточно свежа.

– Главная проблема в том, что у нас нет способов осуществить нападение, – сказал Клозе.

– Боюсь, что мое ведомство не в состоянии оказать тебе помощь в этом вопросе, – сказал Винсент. – Единственное направление атаки, которое я могу себе представить, это скопление таргов около Сахары. Остальные их боевые отряды находятся вне нашей досягаемости.

– Атаковать Сахару мне представляется занятием бессмысленным, – сказал Клозе. – Во-первых, Сахару прикрывает не так уж много кораблей, так что, даже уничтожив все суда таргов в районе планеты, мы ничего не достигнем в плане сокращения их численного преимущества. Мы можем там их раздолбать довольно легко, но с точки зрения долговременной стратегии толку от этого не будет. Потому что, во-вторых, планету нам все равно не удержать. Для того чтобы построить оборону с нуля, требуются годы.

– Тем более что там никогда не было приличной обороны, – согласился Винсент.

– Неверно. Там вообще никакой обороны никогда не было, – поправил его Клозе.

До тех пор, пока людям не стало ясно, что тарги обзавелись «быстрым» флотом, способным атаковать любую точку в контролируемом человечеством пространстве и сделать это с любого направления, стратегия Империи была достаточно проста.

Эвакуировать население планет, которые окажутся на пути флота вторжения, численностью превосходящего Имперские ВКС в несколько раз. Драться за планеты, население которых слишком велико для эвакуации. Терять и те, и другие планеты до тех пор, пока численность кораблей таргов не уменьшится до критической, после чего дать им большое сражение в космосе.

Такая стратегия была чревата колоссальными потерями человеческих жизней и по большому счету никого не устраивала, но варианта получше придумать все равно не удалось.

С появлением «быстрых» кораблей и эта стратегия полетела к черту, но Клозе не слишком о ней жалел. Конечно, людям еще предстоит столкнуться с чертовски крупным «медленным» флотом, но сначала следовало придумать, как разобраться с «быстрым».

Клозе надеялся, что Бо Вайсберг станет именно тем человеком, который поможет с ним разделаться. Молодого гения доставили во дворец одновременно с Георгием Снеговым, которому назначил аудиенцию еще Юлий.

Клозе принял решение поговорить с ними одновременно. С одной стороны, это позволило бы ему сэкономить время, с другой, двое ученых лучше, чем один. Кроме того, Клозе попросил остаться еще и Винсента. Барон не верил в возможности «мозгового штурма», но все-таки решил рискнуть. Хуже от этого явно не станет – а вдруг кто-то в порядке бреда выскажет гениальную мысль?

– Я кое-чего не понимаю, и это меня беспокоит, – сказал Клозе, когда все поздоровались и расселись по местам. – Судя по направлению последнего удара, тарги пытались поразить цель на поверхности планеты. Прорваться к ней с орбиты таргам не удалось… почти. Но я никак не могу понять, зачем они вообще так рвались? Почему они не могут поразить ту же цель с помощью Нуль-Т? Мне кажется, это было бы куда проще и дешевле.

– Нуль-Т как средство доставки? – уточнил Снегов. – Это не лишено смысла.

– Тарги используют стационарные генераторы Нуль-Т, установленные на их кораблях. Может быть, они не могут снабдить такими устройствами бомбы по причине больших размеров самих генераторов, – предположил Бо.

– Если цель на поверхности планеты так важна для таргов, они могут задействовать брандер, – заметил Снегов, ведущий специалист Империи в области разработок новейшего оружия. – Использовать один корабль-камикадзе было бы куда проще и дешевле, чем жертвовать двумя сотнями судов без уверенности в конечном результате.

– Решение очевидное, и я не верю, что тарги до этого просто не додумались, – сказал Клозе. – Могут ли существовать какие-то ограничения в технологии?

– Я ничего не могу сказать, – вздохнул Снегов. – Если бы вы дали мне пощупать один из их генераторов… Впрочем, об этом мечтает половина ученых Империи.

– Э… Я тоже хотел бы его пощупать, но хочу обратить ваше внимание на другой факт. Любой крупный космический объект, типа звезды или планеты, является гравитационным колодцем, – сказал Бо. – А мы не зафиксировали еще ни одного прыжка таргов в гравитационный колодец. Даже на самой границе гравитационной зоны.

– А как же Сахара? – спросил Клозе. Он был свидетелем атаки таргов на эту планету. Один из немногих свидетелей, которым посчастливилось выжить и убраться из ее локального пространства, чтобы поделиться с флотскими аналитиками подробностями ее захвата. – Тогда нам казалось, что тарги десантировались прямо в атмосферу.

– Это неверно, – сказал Бо. – Хотя я допускаю, что так и могло показаться со стороны. Тарги вышли из нуль-пространственного прыжка на большой скорости у самой границы гравитационного колодца и начали тормозить только перед входом в атмосферу планеты. Как я понимаю, все произошло довольно быстро.

– Это точно, – сказал Клозе. Ему тогда показалось, что корабли таргов над военной базой ВКС появились из воздуха. – Так мы можем предположить, что тарги не в состоянии использовать Нуль-Т непосредственно около планет? В зоне их гравитационного поля или как там это еще называется…

– Предположить можем, – согласился Снегов. – Предположить мы вообще можем все что угодно. Но для того, чтобы быть уверенными хоть в чем-то, нам элементарно не хватает фактов.

– Бо, какой ущерб ваши лаборатории понесли от вчерашнего удара? – спросил Клозе.

– Боюсь, что очень значительный.

– Вот как? – удивился Клозе. – Мне сообщили, что здания почти не пострадали.

– Здания не пострадали, – сказал Бо. – Но гибель корабля таргов сопровождалась чем-то вроде электромагнитного импульса, как при взрыве ядерной бомбы, который повредил части особо чувствительного оборудования и уничтожил настройки другой части.

– Сколько вам потребуется времени, чтобы все восстановить?

– Не меньше месяца, если будем работать круглосуточно. Возможно, даже чуть больше.

– Черт побери, – пробормотал Клозе. – Это… довольно неожиданно и неприятно. Процесс как-то можно ускорить? Вам не нужны дополнительные средства, люди, что угодно?

– Боюсь, что этим дело не ускоришь.

– Все равно, если вам что-то вдруг понадобится, обращайтесь ко мне, – сказал Клозе. – Теперь вы, господин профессор…

– Я уже привык к тому, что вы называете меня «проф», – улыбнулся Снегов. – Если вам это более привычно, я не возражаю. Во время полета «Одиссея» вы заработали право называть меня так, как вам будет угодно.

– Боюсь, я плохо помню обратную дорогу, – сказал Клозе.

Неудивительно, потому что весь обратный путь он провел в криокамере, куда отправился добровольно в целях экономии кислорода. В результате первого в истории боевого столкновения людей и таргов «Одиссей» получил повреждения, и его возвращение в Империю оказалось неприятным и мучительным для всех, кто был на борту. Оно далось нелегко и пилотировавшему корабль Юлию, но гражданским пришлось еще хуже. По сравнению с этим Клозе легко отделался. По крайней мере он сам привык так считать.

Снегов коротко кивнул.

– Нам нужно оружие, – сказал ему Клозе. – Тарги располагают примерно таким же арсеналом, как и мы. Торпеды, лазеры, плазма… Если мы хотим победить, нам надо изобрести что-то еще. Гравимеч зарекомендовал себя как весьма полезная штука, но даже он не поможет нам переломить ход войны.

– И что же нам нужно? – осведомился Снегов.

– Писатели-фантасты называют это «абсолютным оружием», – сказал Клозе.

Никто не улыбнулся.

– Это было бы неплохо, но абсолютного оружия не существует, – сказал Снегов. – Аннигиляторы материи, свертыватели пространства, генераторы черных дыр… Это и есть фантастика.

– Но вы хотя бы представляете, в какой области следует вести разработки?

– Минимальные затраты – максимальный ущерб? – уточнил Снегов. – Лучшим вариантом такого рода могло бы быть биологическое оружие. Вирус – самый эффективный способ уничтожения кого бы то ни было в очень больших количествах. Мы могли бы создать вирус, убивающий таргов, но…

– Но идет космическая война и мы не сможем заразить противника, пока он сидит в своих кораблях, – сказал Клозе. – И даже если бы нам удалось кого-нибудь заразить, инфекция в вакууме не передается.

– Как бы мы ни усовершенствовали оружие, которым обладаем на данный момент, это тоже не даст нам значительного перевеса, – сказал Снегов. – Даже гравимеч с радиусом действия, увеличенным в несколько раз, не компенсирует тысячи кораблей, которыми обладают тарги и которых не хватает нам. Тарги и без Нуль-Т могут стереть нас в порошок. Только за счет численного преимущества.

– Нам нужно оружие массового поражения, – подытожил Клозе.

– Может быть, стоит вернуться к термояду? – спросил Винсент.

– А может, к дубинкам и каменным топорам? – иронично уточнил Клозе.

– Откуда у вас эта мысль? – поинтересовался Снегов у директора УИБ. В отличие от Клозе он увидел в идее Винсента что-то любопытное.

– Копался в архивах, – сказал Винсент. – Кто-то из наших аналитиков рекомендовал применить термояд во время конфликта с гегемонией Тримейна двести лет назад. К счастью, конфликт удалось разрешить дипломатическим путем.

– Ядерный веер, – сказал Снегов. – Я и сам подумывал о чем-то подобном. Способ примитивный и дорогой, но может оказаться действенным.

– Ядерный веер? – Клозе уже давно чувствовал, что ему не хватает образования. Пилотов учили физике только в том объеме, который позволял пилотировать корабли. Сейчас этих знаний оказалось явно недостаточно.

– К скоплению противника высылается корабль, который разворачивает перед собой стену из ядерных зарядов. Взрываясь одновременно, они буквально выметают из локального пространства корабли противника, так что проект можно было бы назвать «ядерной метлой». У него есть два очевидных минуса: воздействие является кратковременным и в пятидесяти процентах случаев гибнет и сам корабль, вызывающий ядерную волну.

– Полагаю, мы можем найти на это дело добровольцев, – сказал Клозе. А не найдем, так назначим. – Насколько это эффективно?

– Часть кораблей противника, находящаяся на небольшом расстоянии от взрывов, просто гибнет. Остальные на время выводятся из строя электромагнитным импульсом.

– На какое время?

– Это индивидуально для каждого типа кораблей. Мы не знаем, подействует ли импульс на таргов вообще, но лично я думаю, что подействует. Следующим после разворачивания ядерного веера ходом является ввод в пораженную зону большого количества наших судов, расстреливающих временно несопротивляющиеся корабли противника.

К кораблям таргов, оснащенным генераторами Нуль-Т, приблизиться для атаки не так уж легко. Они могут удирать куда быстрее, чем мы – догонять. Но если все так сладко, как рассказывает профессор…

– Стоит попробовать, – решил Клозе. – Я хочу, чтобы вы подготовили несколько таких кораблей. Проинструктируйте экипажи, они должны знать, на что идут. – Он не любил использовать людей вслепую. Особенно своих братьев-пилотов. – Сообщите мне, как только корабли будут готовы. Но не забывайте, что нам все равно нужна альтернатива.

– Мы работаем, но…

Это безрадостное и бесперспективное «но» висело в воздухе кабинета Клозе и после ухода визитеров. Ситуация, которая еще вчера являлась средне паршивой, ухудшалась с каждой минутой.

 

ГЛАВА 4

Это унизительно, подумал Юлий. Я, император, первая фигура в Человеческой Империи, валяюсь в кровати, как паралитик, в то время, когда идет война и люди нуждаются в моем присутствии.

Не желая беспокоить сюзерена, медперсонал применил в его отношении политику гриба, то есть держал в темноте и кормил конским навозом. На свои вопросы Юлий получал заверения, что все идет нормально и ему не стоит беспокоиться о ничего не значащих подробностях.

В это верилось с трудом. Юлий не сомневался в компетенции Клозе и его способностях решать текущие проблемы, но ситуация в Империи сильно не дотягивала до нормы и во времена, когда Юлий занимался делами сам.

Иногда Юлию даже начинало казаться, что его палата находится не в Букингемском дворце, а на другой планете, так он был далек от текущих событий. Единственными ниточками, которые связывали его с внешним миром, стали визиты Пенелопы и Клозе. Они приходили по очереди и занимали императора не меньше часа. Юлий понимал, что отрывает их от более важных дел, но они не реагировали на его просьбы отвалить и продолжали болтать с ним на отвлеченные темы.

Сейчас была очередь Пенелопы.

– Чего я не понимаю в семейной истории, – говорила она, – так это почему наш род обошелся всего лишь графством. Сам прикинь, наш родоначальник был одним из ближайших соратников Петра Первого – так с чего это император не сделал его герцогом или маркизом? Почему другие семьи получили гораздо больше?

– Полагаю, потому что первый Морган хотел быть именно графом, – сказал Юлий. – Боюсь, что свои мотивы он унес с собой в могилу. В детстве я задавал подобный вопрос нашему отцу, но и он не смог меня просветить. Кстати, у тебя всегда была возможность стать маркизой или герцогиней – надо было всего лишь удачно выйти замуж.

– Зато теперь я сестра императора.

– И все равно графиня. Хотя твои возможности выйти замуж неизмеримо возросли. Только заяви о таком желании, и женихи выстроятся в очередь.

– Ты становишься таким же нудным, как папа.

– Как старший член нашей маленькой семьи я и должен быть таковым, – заявил Юлий. – Что там с Вайсбергом?

– Все в норме, – мгновенно отреагировала Пенелопа. Юлию еще ни разу не удалось застать ее врасплох внезапной сменой темы разговора.

– У меня такое впечатление, что я угодил в монастырь, все монахи которого постоянно повторяют одну и ту же мантру «все в норме», – пожаловался Юлий. – А я, между прочим, ваш сюзерен.

– Сейчас ты в первую очередь пациент, – сказала Пенелопа. – Боевой пилот! Чуть дуба на командном посту не врезал. Тебе сколько лет, старичок? Судя по диагнозу, сто двадцать.

– Это все нервное, – попытался оправдаться Юлий.

– Вот именно. Поэтому не задавай вопросов, когда слышишь, что все в норме.

– Можно подумать, если что-то где-то обломится, вы меня известите.

– Обязательно, – заявила вредная сестрица, но ее улыбка говорила об обратном.

Юлий попытался бы сбежать из лазарета, если бы не чертова система жизнеобеспечения, к которой он был подключен. Таскать за собой полтонны медицинского оборудования, пусть и на колесиках, у него не было ни желания, ни сил.

Клозе игнорировал Рокуэлла три дня, и тот становился все настойчивей в своем желании видеть императора. В конце концов Клозе решил с ним поговорить, пока тот не напридумывал по поводу состояния здоровья Юлия каких-нибудь ужасов.

Рокуэлл шествовал по Букингемскому дворцу как хозяин. Его сопровождающему пришлось замедлить шаг и даже сделать пару остановок, пока Рокуэлл рассматривал гобелены, картины или лепнину на потолке. Клозе наблюдал за этим дефиле через мониторы охраны, и поведение Рокуэлла ему очень не понравилось.

Наконец наследник престола добрел до кабинета советника по вопросам национальной безопасности.

– Где император? – был его первый вопрос.

– И вам добрый день, – сказал Клозе.

В свои сорок семь Рокуэлл был мужчиной, что называется, в полном расцвете сил. Средний рост, плотное телосложение, начавшие седеть волосы подстрижены армейским «ежиком». Еще у него был взгляд полностью уверенного в себе и своей правоте человека.

Для сегодняшней встречи Рокуэлл надел штатский костюм. Странно. Клозе бы на его месте нацепил мундир. Тем более что парень ушел в отставку в звании вице-адмирала, и мундир должен был быть довольно нарядным.

– У меня нет времени разводить с вами светские беседы, – отрезал Рокуэлл, так и не поздоровавшись. – Я желаю видеть императора.

– Вас нет в списке на аудиенцию. Гм… С какой целью вы хотите с ним встретиться?

– Чтобы узнать, жив ли он, и если жив, то в каком состоянии. У меня есть подозрение, что ваша клика узурпировала власть, прикрываясь нездоровьем императора.

– Это довольно серьезное обвинение, – заметил Клозе. Интересно, а кого он включил в «мою клику»? – От него пахнет государственной изменой, знаете ли.

– Я сам знаю, чем тут пахнет, – заявил Рокуэлл. – Или вы проводите меня к императору…

– Или что? Вломитесь во дворец с бандой головорезов? – Это решило бы проблему с Рокуэллом одним махом. Тогда его можно было бы пристрелить на совершенно законных основаниях.

– Если вы не предоставите мне возможности поговорить с сюзереном, то я вынесу этот вопрос на обсуждение парламента, – заявил Рокуэлл. – Я вхожу в палату лордов, знаете ли.

– Дуэльный кодекс еще никто не отменял, – сказал Клозе как бы сам себе. – За вашу клевету я вполне могу проткнуть вас шпагой.

– Я не унижусь до поединка с каким-то юнцом, возомнившим себя значимой личностью лишь благодаря протекции своего приятеля.

– Между прочим, я дворянин, – заявил Клозе. – Пусть мой род не так знатен, как ваш, но поединок между нами вполне возможен. И вы на него нарветесь, если будете продолжать в том же духе.

– Где император? – Вопрос был старый, но агрессии в тоне Рокуэлла немного убавилось. Драться на дуэли он явно не хотел.

– В больнице.

– Насколько он плох?

– Он в норме.

– Я хочу его видеть.

Пожалуй, проще показать этому типу Юлия, чем пытаться убеждать при помощи слов. Потому что слов Рокуэлл просто не понимает. Конечно, он дурак и его угрозы палатой лордов гроша ломаного не стоят, но он может спровоцировать политический скандал, что опять-таки потреплет Юлию нервы.

Как это все не ко времени…

– Я должен проконсультироваться с лечащим врачом сюзерена, – сказал Клозе. – Если доктор скажет, что это возможно и император в данный момент не принимает никаких процедур, то вы его увидите.

– Отлично, – кивнул Рокуэлл.

Клозе не хотел разговаривать с Янковским при этом баране и вышел в соседний кабинет. Барон изложил доктору сложившуюся ситуацию, сделав упор на том, что отказ от аудиенции может быть чреват неприятными политическими последствиями. Доктор не пришел от этой идеи в дикий восторг, но все же дал «добро» на встречу, попросив ограничить ее пятью минутами.

Юлий был бледен, но, вне всякого сомнения, жив и этим фактом Рокуэлла несказанно огорчил.

– Доброе утро, сир, – поздоровался Рокуэлл. – Рад видеть вас… – Он осекся. Вряд ли он готов был сказать, что рад видеть своего сюзерена на больничной койке.

– Как видите, слухи о моей смерти несколько преувеличены, – улыбнулся Юлий. – Что привело вас ко мне, кроме искреннего беспокойства о моем здоровье?

– Я хотел бы обсудить с вами важные вопросы, касающиеся состояния морали в наших войсках, – заявил Рокуэлл. – Мне совершенно не нравится подход, с которым Генеральный штаб пытается решить проблемы духовного воспитания личного состава. В качестве капелланов нашим военным подсовывают представителей совершенно чуждых большей части населения Империи религий…

Во времена службы Юлия и Клозе на Сахаре капелланом их эскадрильи был иудей. Юлий не помнил, чтобы этот факт составлял для кого-то проблему. Капеллан был нормальным мужиком, он был не прочь выпить в офицерском клубе или перекинуться в покер и прекрасно ладил со всем личным составом.

– Вне всякого сомнения, это очень важная проблема, – сказал Клозе. – И я обещаю заняться ею в самое ближайшее время.

– Я считаю, что это дело должно находиться под личным императорским контролем, – заявил Рокуэлл.

– Я прослежу за своим советником, – пообещал Юлий, подавив улыбку. – Что-нибудь еще?

– Выздоравливайте, сир.

Прежде чем закрыть за Рокуэллом дверь, Клозе несколько секунд любовался его удаляющейся по коридору спиной.

– Шакал, – сказала Пенелопа, выслушав рассказ Клозе о визите герцога. – Стервятник. Интересно, на что он рассчитывает?

– Не знаю, кто его информировал, но, судя по выражению его лица, за которым я внимательно наблюдал, Рокуэлл явно ожидал увидеть Юлия в гораздо худшем состоянии, – сказал Клозе. – По-моему, его удивило, что Юлий вообще способен разговаривать. И это мне не нравится. За Рокуэллом стоит какая-нибудь из политических группировок?

– Насколько я знаю, нет, – сказала Пенелопа. – До луврской трагедии он находился слишком низко в списке наследования, чтобы им заинтересовался кто-то из серьезных политиков. Кроме того, Рокуэлл известен своими радикальными религиозными воззрениями, что делает его очень неудобным политическим союзником.

– С его воззрениями я уже частично ознакомился, – согласился Клозе.

– Но все это фигня, о которой нам не стоит париться, потому что Рокуэлл никогда не станет императором, – сказала Пенелопа.

– Надеюсь, – пробормотал Клозе.

Состояние Юлия было стабильным. Сердце, выращиваемое для трансплантации ведущими имперскими медиками, уже достигло размеров цыплячьего, и Клозе наблюдал, как оно весело бьется в своей пробирке. Пока император лежал в больнице, Клозе был вынужден фактически выполнять все его обязанности, связанные с ВКС и ведением войны. Политическими проблемами от имени своего брата занималась Пенелопа.

По счастью, этих политическим проблем было немного. Юлий как законный наследник пользовался безоговорочной поддержкой проправительственной группировки, имевшей в парламенте подавляющее большинство. Оппозиция, четыреста лет стремившаяся вернуть Империю на рельсы демократии, пыталась использовать последствия теракта в своих целях, утверждая, что государству необходимо менее зависимое от личных качеств вождя руководство, но после первого же военного успеха Юлия оппозиционеры лишились симпатий населения.

Клозе пришел к выводу, что подданные признают своим императором и коня, лишь бы он одерживал победы над таргами. Такое положение дел продлится до самого конца войны. Возможно, потом демократы снова попытаются что-то изменить, но должно пройти немало лет, прежде чем у них появятся шансы на успех. Разумеется, если человечество до этого доживет.

Демократия всегда казалась Клозе изящным надувательством. Он считал, что при любой системе государственного управления все зависит от личных качеств человека, находящегося наверху, а рядовые граждане мало на что влияют при любом раскладе. История знала множество примеров, когда законно избранные всенародным голосованием президенты превращались в пожизненных диктаторов, иногда даже передававших власть по наследству своим детям.

Человечество постоянно металось от демократии к диктатуре и наоборот. Взять хотя бы Древний Рим, который успел побывать и республикой, и империей на протяжении своей не слишком долгой истории.

Человеческая Империя существовала уже четыреста с лишним лет. Она была создана именно для того, чтобы положить конец сваре демократических и псевдодемократических режимов, разрывавших галактику на части больше века. Однако в последние годы перед вторжением таргов все больше миров пытались заявлять о своей независимости. ВКС беспощадно давили такие попытки, однако количество их все равно не уменьшалось. Тарги стали той самой внешней угрозой, которая временно сплотила человечество. К Империи присоединились даже независимые миры, ранее никогда не входившие в ее состав.

Кстати, тарги называли себя Содружеством. Может быть, это и есть противостояние двух политических систем, доведенное до абсурда?

Винсент Коллоджерро, серьезный и собранный как никогда, вошел в кабинет советника по вопросам национальной безопасности с папкой и несколькими дискетами. Клозе пригласил его присесть и посоветовал расслабиться. Но даже сидя в удобном кресле, Винсент выглядел так, словно проглотил кусок монорельса.

– У меня есть две новости, – сообщил он. – Одна из них касается внутренней имперской политики, другая связана… э… с внешней. Как ты думаешь, с которой мне лучше начать?

– А какая из них хорошая? – поинтересовался Клозе.

– Никакая, – сказал Винсент. – Одна – плохая, другую я бы назвал просто шокирующей.

– Ты меня заинтриговал, – сказал Клозе. – Попробуй для начала ввергнуть меня в шок.

– Хорошо, – без тени иронии сказал Винсент. – Я только что получил доклад от экспертной группы, направленной на Марс для изучения тарга, прибывшего в Солнечную систему с дипломатической миссией. Они его… изучили.

– Он жив? – поинтересовался Клозе. – Надеюсь, твои ребята не перестарались и не стали его препарировать.

– Не стали, – подтвердил Винсент. – Тарг жив, хотя и впал в спячку. Это что-то вроде анабиоза, в который он умудрился погрузиться без помощи извне. Насколько мы можем судить, все внутренние функции его организма замедлены в несколько раз, и сколько продлится такое состояние, предсказать никто не берется.

– Твои эксперты не считают, что он закукливается? Может быть, нас ожидает явление бабочки? – попытался пошутить Клозе. Серьезный Винсент ему не нравился. Более того, он внушал барону смутные опасения.

– Вряд ли. Если дипломат и выйдет из спячки, то точно таким же, каким он в нее вошел. Эксперты провели генетическое сканирование, результаты которого не слишком отличаются от результатов генсканирования предыдущих образцов, которые мы подбирали на полях сражений. Похоже, что всех этих парней собирают из одного материала.

– И что же в этом сообщении должно меня шокировать?

– Ребята взяли у этого существа пункцию мозга. Результаты ее генсканирования оказались весьма неожиданными. Внутри черепной коробки этого тарга находится человеческий мозг.

– В смысле – подобный человеческому? – с надеждой уточнил Клозе.

– Нет, полностью человеческий.

– А как же они… Я не медик, но мы не можем решить проблему отторжения тканей, даже если речь идет о близких родственниках. Именно поэтому Юлию выращивают новое сердце из его собственных клеток.

– Тарги сумели решить эту проблему, – сказал Винсент. – Думаю, что, если мы опубликуем данные обследования, наши генетики кипятком будут от радости писать. Но…

– Публиковать мы ничего не будем, – сказал Клозе.

Он уже представлял заголовки «желтой» прессы. «Пришельцы используют человеческие мозги» или… Впрочем, воображение барона, обычно довольно богатое, на этот раз просто отказывало.

– Подожди… Я кое-чего не понял. То есть ты хочешь сказать… Откуда они взяли этот мозг? Вырастили? Или…

– Или, – сказал Винсент. – Биологический возраст мозга около двадцати пяти лет. Биологический возраст остальных тканей около года. Эта тварь… была подвержена ускоренному росту, а потом ей пересадили взрослый мозг, принадлежавший одному из наших людей. Мы сравнили структуры ДНК с банком данных Генштаба и выяснили, кому именно он принадлежал.

– И кому? – спросил Клозе. Винсент явно не торопился сообщать ему эту новость. – Чей это мозг?

– Лейтенанта Алекса Орлова, экспериментальная эскадрилья «Трезубец», – выдохнул Винсент.

– Что?!

Алекс? Неудачливый ухажер Пенелопы Морган, невольно спасший ее жизнь во время трагического празднования дня рождения Виктора? Алекс Орлов, который летал под командованием Клозе на Сахаре? Алекс, который на глазах Клозе превратился из зеленого юнца в опытного ветерана? Алекс, погибший последним пилот «Трезубца», сбитый в тот день, когда тарги окончательно прибрали Сахару к своим рукам?

Но как?

Его же протаранили, я сам видел!

А, он же успел катапультироваться, а я не стал его отбивать. Если бы я знал, что он выбрался из сбитого истребителя живым… Черт побери, мы ведь своих не бросаем, а я его бросил. Юлий вернулся за мной, когда мне оторвало ногу, и тогда я обещал себе, что буду поступать так же, но слова своего не сдержал. Я должен был за ним вернуться, должен был…

Тогда бы его мозг не засунули внутрь этой тошнотворной, отвратительной твари. Я…

Это я во всем виноват.

О том, что он сам выбрался с Сахары чудом, Клозе почему-то не вспомнил. И о том, что место падения лейтенанта Орлова кишело десантниками таргов, он тоже не вспомнил. И о том, что он был единственным пилотом, которому удалось в итоге вырваться на орбиту, он тоже не вспоминал.

Его переполняли досада и злость на самого себя. Что он за командир, если не только не уберег всю свою эскадрилью, но и отдал своего пилота на растерзание Чужим?

Клозе шарахнул кулаком по столу с такой силой, что стоявшая на краю пепельница слетела на пол, брызнув во все стороны осколками.

Убить эту тварь, подумал Клозе. Полететь на Марс и убить. Самому. Своими руками. Застрелю… Нет, лучше порву на части… жалко, что она в спячке и не будет чувствовать боли.

Нет.

Клозе постарался взять себя в руки. Личные мотивы не должны брать верх над интересами Империи. Он сам приказал спасти дипломата таргов и сохранить ему жизнь. Может быть, тварь еще для чего-нибудь пригодится.

– Зачем таргам это могло понадобиться? – спросил Клозе.

– Увы, дать ответ на этот вопрос могут только сами тарги, – сказал Винсент. – Что нам делать с этой тварью дальше?

– Наблюдать и еще раз наблюдать, – сказал Клозе. – Прикончить ее мы всегда успеем. Что ж, ты был прав, новость оказалась шокирующей. Теперь переходи к плохой.

– Герцог Рокуэлл вынес на рассмотрение палаты лордов целых три законопроекта. Один касается реформы духовного воспитания в армии, другой предлагает наделить капелланов новыми полномочиями, весьма широкими, а третий – рассмотреть вопрос о возможности отставки императора по состоянию здоровья.

– Оперативно работает, поганец, – сказал Клозе. – Законопроектам дали ход?

– Нет, лорды торпедировали все три оптом, – сказал Винсент. – Но мне не нравится сама тенденция.

– Мне тоже.

– Кроме того, Рокуэлл постоянно пытается дать всем понять, что император недееспособен. Я уже слышал про «клику серых кардиналов, управляющих Империей, прикрываясь именем почти мертвого человека».

– Черт побери! Он же сам видел… Впрочем, это не имеет значения. Такие люди, как Рокуэлл, видят только то, что они хотят видеть. Винсент, у меня к тебе вопрос по существу, как к директору УИБ. Мы можем по-тихому гробануть этого барана?

– Это приказ? – уточнил Винсент, в изумлении поднимая брови.

– Пока это только вопрос, – сказал Клозе. – Но идея недурна.

– Технически это можно устроить, – сказал Винсент. – Но мне кажется, что ты выбрал не лучший метод для борьбы с политическими противниками. И в любом случае твоего приказа мне будет мало. Вдобавок потребуется императорское одобрение.

– Забудь, – сказал Клозе. – Это я типа пошутил.

– Смешно, – оценил Винсент.

– Обхохочешься.

– Кстати, Рокуэлл тесно связан с радикальным крылом Римской католической церкви, – сообщил Винсент.

– Я даже не знал, что у Римской католической церкви есть радикальное крыло, – признался Клозе.

– Будь уверен, оно существует, и его возглавляет некий кардинал Джанини, – сказал Винсент. – Эти ребята настаивают на том, что Церковь должна принимать большее участие в жизни Империи вообще и в войне с таргами в частности.

– И в чем должно выражаться это участие?

– В борьбе с грехами человечества, – сказал Винсент. – Ибо тарги – это наказание Господне, и они явились сюда, чтобы истребить всех грешников. Не подумай плохого, это я цитирую.

– Еще один пророк апокалипсиса, – вздохнул Клозе. – Их и так много развелось в последнее время.

– Только связка Рокуэлл – Джанини гораздо более опасна, – заметил Винсент. – Поскольку имеет выход на довольно широкую аудиторию.

– Но кто поверит этому бреду?

– Если любой бред повторять достаточно часто и достаточно громко, рано или поздно люди начнут в него верить, – сказал Винсент. – Из Букингемского дворца, наверное, этого не видно, но людьми постепенно овладевает паника. Империя терпит поражение за поражением, и даже битва в Солнечной системе не внушает людям особого оптимизма. Еще немного, и они будут готовы поверить в любой бред, лишь бы этот бред давал им надежду на выживание.

– Что мы можем по этому поводу сделать?

– Кроме того, чтобы раздолбать таргов в пух и прах, устранив основную причину этих разговоров? Боюсь, что ничего, – сказал Винсент. – Выступив с опровержением или вступив в публичную дискуссию с Рокуэллом или Джанини, мы будем лить воду на их мельницу. Бороться с бредом – это все равно что фехтовать с ветром. Можно затратить на процесс уйму усилий, а результат останется нулевым. Джанини как-никак кардинал, а Рокуэлл – ближайший наследник императора, так просто им рты не заткнешь.

– Мысль с убийством кажется мне все более соблазнительной, – пробормотал Клозе. – Не упускай эту парочку из виду, Винсент.

– Это моя работа.

– И на всякий случай разработай план по их физическому устранению… как паллиатив.

Ужинал Клозе в обществе двух прекрасных дам. Обычно он старался не обсуждать дела во время еды, но тема Рокуэлла и его ручного кардинала казалась ему слишком важной, чтобы откладывать ее на потом. Тем более что Пенелопа еще перед ужином задекларировала свое намерение лечь спать пораньше, и он не хотел ее задерживать после еды.

– Вы слышали что-нибудь о радикальном крыле Римской католической церкви? – поинтересовался Клозе после первой перемены блюд.

– Смутно, – призналась Изабелла. Отдел внутренних расследований УИБ, в котором она работала, занимался преступлениями в армии и на флоте, дела церкви не входили в сферу ее юрисдикции. Кроме того, ее совсем недавно перевели на столичную планету с Эдема, курортного мира на границе Империи. Политические и религиозные проблемы обычно обходили Эдем стороной. Это был мир, предназначенный исключительно для отдыха и покоя.

– Я слышала, – сказала Пенелопа. – Руководитель этого крыла кардинал Джанини обладает немалым весом в совете кардиналов и вполне может стать следующим папой. Кроме того, им благоволит герцог Рокуэлл, который старается продавить идеи Джанини в палате лордов всем своим политическим весом.

– Насколько велик его политический вес? – поинтересовался Клозе.

– Не слишком велик, но парень является следующим в списке наследования, и теперь с ним стараются считаться. До теракта он вообще никому не был нужен.

– До теракта мы тоже никому не были нужны, – вздохнул Клозе. – Весьма неосмотрительно со стороны Виктора, что он позволил себя убить: – Тут барон вспомнил, что в тот день погибли родители Пенелопы, и шумно втянул ртом воздух. – Извини.

– Ерунда, я уже примирилась с их гибелью.

– Генрих вообще не привык следить за своим языком, – заметила Изабелла. – Он сначала говорит, потом думает и начинает извиняться.

– Я всего лишь грубый солдафон, мисс, – сказал Клозе. – Общение с товарищами по казарме избавило меня от остатка хороших манер.

– Юлий сказал, что на Сахаре ты ругался как сапожник, – заметила Пенелопа.

– У меня была уважительная причина, – сказал Клозе. – Я утопил в болоте истребитель и собственную ногу. Мне еще повезло, что их стоимость не вычли у меня из зарплаты.

– Вообще-то Юлий имел в виду события до инцидента с крейсером, – сказала Пенелопа. – Кроме того, это Юлий утопил свой истребитель в болоте. Ты свой тупо взорвал.

– Юлий разглашает слишком много секретной информации, – пробормотал Клозе. – Но вернемся к нашим баранам. Папа поддерживает Джанини? Или Рокуэлла?

– Нет, папа – вполне здравомыслящий человек и понимает, что Церковь не должна вмешиваться в управление государством.

– Он может придержать Джанини, если Юлий его попросит?

– Папа стар и предпочитает ни во что не вмешиваться. Он и проповеди-то читает всего несколько раз в год. Резиденцию покидает еще реже, и совет кардиналов привык решать все текущие вопросы без его участия.

– То есть папа – здравомыслящий человек, от которого ничего не зависит? – уточнил Клозе. Как зачастую несправедлива жизнь. От здравомыслящих людей ничего не зависит, зато идиоты принимают судьбоносные решения.

– Папа избирается из числа кардиналов пожизненно, без скидок на старческий маразм или, как в нашем случае, на саму старость, – напомнила Изабелла. – Нынешний папа – всего лишь символ церкви, официальный ее глава. Курс церковной политики выбирает не он.

Пожалуй, двойное убийство будет самым простым политическим решением, подумал Клозе. Как говорил кто-то из тиранов древности, нет человека – нет и проблемы.

– Джанини и Рокуэлл – лишь верхушка айсберга. – Пенелопа как будто прочитала его мысли. – У их движения много сочувствующих. И с каждой победой таргов сочувствующих становится все больше.

Под давлением из человечества наружу лезет всякая пакость, подумал Клозе. Черт побери, надо было посвящать хотя бы часть внимания и другим проблемам, помимо войны с таргами. Винсент, гаденыш, ничего мне об этом не говорил, пока дерьмо не поперло из всех дыр. Просмотрел?

Может быть, Юлий поторопился назначить Винсента директором УИБ и парень подобную работу тупо не тянет? Может, он и со мной поторопился? Может, я тоже не тяну?

Предшественник Юлия император Виктор Романов мог рассчитывать на генерала Краснова и графа Питера Моргана, двух акул, по сравнению с которыми Винсент и Клозе были всего лишь пескарями.

Пенелопа как-то сказала, что в самом начале своей вынужденной политической карьеры Юлий назвал свое правительство правительством дилетантов. Похоже, он оказался прав, и правда начинала лезть наружу.

Клозе учили драться с врагами. Винсента и Изабеллу учили ловить врагов, которые оказались настолько умны, чтобы не драться с Клозе. Чему учили Пенелопу, Клозе так и не догадался спросить. В любом случае, все они оказались неготовыми к управлению огромной Человеческой Империей. И, если быть честными до конца, сам Юлий тоже не был к этому готов. Иначе не слег бы с инфарктом в неполные тридцать лет.

К черту.

Я барон Генрих Клозе, пилот финального класса «Омега-икс», Раптор. Я выживаю там, где не может выжить никто другой. Я могу справиться с угодившим в пике истребителем. Я могу управлять крейсером во время безумного прорыва через забитую кораблями Чужих атмосферу. Я справлюсь и с моей новой работой.

Я их всех переживу. И Рокуэлла, и Джанини, и все это гребаное Содружество таргов.

Я еще спляшу джигу на их заброшенных и всеми забытых могилах.

Клозе закурил сигарету и подмигнул дамам.

– Прорвемся, – сказал он.

Тогда он еще не знал, что ему предстоит пережить не только Рокуэлла и Джанини, а также своего ближайшего и единственного до сих пор уцелевшего друга Юлия Моргана, первого и последнего императора этой фамилии.

– Я слышала, Винсент представил тебе результаты аутопсии посланника таргов, – сказала Пенелопа.

– Я не назвал бы это аутопсией, – сказал Клозе. – Поскольку имело место всего лишь поверхностное исследование и пациент остался жив. Но – да, представил.

– Есть что-нибудь интересное?

– Я не хотел бы обсуждать такие вопросы во время еды, – сказал Клозе. – Тем более что ничего интересного там нет.

Сообщать Пенелопе о том, что посланник Чужих, с которыми воевало человечество, обладал мозгом ее неудачливого ухажера, Клозе посчитал не самой удачной идеей. Ни во время еды, ни в какое другое время.

 

ГЛАВА 5

– Как… такое… могло… произойти? – Лицо железного человека по прозвищу Раптор было мертвым. – Как… такое… могло… произойти… здесь?

Человек, которому он задавал этот вопрос, личный врач императора доктор Янковский, выглядел не лучше барона Клозе. Немолодой человек, казалось, за прошедшую ночь он постарел еще лет на двадцать. Морщины тяжелым грузом легли на его лицо, волосы топорщились во все стороны, а глаза были красными не только от недосыпания. С тех пор, как Клозе явился по его вызову в больничную палату Юлия, доктор не смог вымолвить ни слова.

Император был мертв.

Клозе хотелось выть от бессильной ярости.

Юлий. Последний из тех, вместе с кем Клозе воевал на Сахаре. Теперь все они были мертвы. Карсон, Дэрринджер, Стивенс…

У способности Клозе к выживанию оказалась другая, неприглядная сторона. Умерли уже почти все, кого он знал, с кем делил тяготы и лишения военной службы.

Юлий, его закадычный друг и постоянный соперник. Человек, который вытаскивал его из болота, рискуя жизнью. Человек, который всадил ему пулю в живот, а потом вывозил его остывшее тело в почти безнадежной ситуации на раздолбанном таргами корабле. Человек, который отдал ему под командование эскадрилью «Трезубец», погибшую на Сахаре. Человек, который приблизил его к себе и одарил величайшим доверием.

Император.

А Клозе его не уберег.

Он ему даже не все сказал. Далеко не все из того, что мог сказать.

Клозе схватил доктора за грудки и хорошенько встряхнул.

– Кто еще об этом знает? – прошипел он.

– Никто. Вы, я и медсестра. – Похоже, что немедицинские процедуры вернули Янковскому дар речи.

И что теперь, спрашивается, делать? Клозе оказался совершенно не готов к такому повороту событий.

– Где эта медсестра?

Доктор указал трясущейся рукой на соседнюю комнату. Клозе рванулся туда.

Несчастная девица рыдала, сидя на стуле. Поборов искушение на нее наорать, Клозе, осмотрев помещение на предмет обнаружения средств связи, нашел комм и прекратил его функционирование ударом о стену. Затем он вернулся к Янковскому.

– Итак, что здесь произошло? – спросил Клозе. – Каким образом наш император, подключенный к системе жизнеобеспечения с автономным питанием, мог взять да и умереть?

– Я… я полагаю, произошел программный сбой.

Клозе нахмурился. Сбои медицинского оборудования не были большой редкостью, но чтоб такое произошло здесь, в этой палате… Немыслимо.

– Подробнее, – попросил барон.

– Система по каким-то причинам отключила искусственное сердце императора, но «забыла» сообщить об этом на контрольный терминал, – сказал доктор Янковский. – К сожалению, такое случается… Мы закупили самое новое оборудование, и… гм… у нас не было возможности провести длительные испытания… Я читал в журнале, что такое возможно… Заводской дефект, который не был вовремя обнаружен и устранен…

То есть это даже не диверсия, мрачно подумал Клозе. Заводской брак и медицинская халатность. И кого мне за это следует застрелить?

– Почему… почему ваша медсестра не дежурила у постели императора круглосуточно? – спросил Клозе. – Она бы заметила неполадки, и ничего бы этого не произошло.

– Император сам настаивал, что не нуждается в круглосуточной опеке. Постоянный контроль его раздражал.

– Когда к вам придет пациент с пулей в животе и ножом в спине и попросит вытащить только нож, потому что пуля его не беспокоит, как вы поступите? Разве благо пациента не должно для врача стоять выше, нежели его пожелания?

– Я виноват.

– Виноваты, – согласился Клозе. Он уже понял, что Юлий задавил врача своим императорским авторитетом. Янковский не видел непосредственной опасности для его здоровья, а потому пошел на поблажки, которые никогда бы не сделал обычному пациенту.

Или это все-таки диверсия? Возможно, поставщик оборудования специально подсунул в Букингемский дворец бракованный товар?

Нет, вряд ли. Не было никаких гарантий, что первым, кто попадет на больничную койку, будет именно император. Да и оборудование закупали еще для Виктора, у которого не было никаких проблем со здоровьем.

Правда, за Юлием их тоже раньше не водилось.

Быть поставщиком медицинского оборудования в Букингемский дворец – это не только хорошая реклама, но и большая ответственность. Специалисты из УИБ должны были обследовать эту систему от и до. Они не обнаружили дефекта. Тоже халатность? Не обязательно. Если имел место программный сбой, как говорит Янковский, изначально никаких следов поломки могло и не быть.

Клозе по своему личному опыту общения с техникой знал, что самая худшая разновидность дефекта – это плавающий дефект. Который то есть, а то его нет, и никаким диагностическим оборудованием ты его не найдешь. Если бы оборудованием пользовались чаще, возможно, все кончилось бы не так трагично.

Расследование УИБ даст более точный ответ. Ребята разберут эту чертову систему жизнеобеспечения по винтикам, перетряхнут все заводы поставщика, с пристрастием допросят медицинский персонал… Они найдут виновных или назначат таковых, если усмотрят в этом выгоду для Империи. Только пользы от этого все равно не будет.

Император мертв.

В обычное время это было бы трагедией для членов его семьи, но не более чем просто проблемой для всей остальной Империи. Сейчас же, если учесть, кто должен унаследовать престол после Юлия, это была катастрофа.

Нелепая, глупая, дурацкая смерть.

Зато Юлий ушел из жизни, соблюдая традицию, согласно которой умирали все мужчины дома Морганов.

Все мужчины дома Морганов были пилотами военно-космический сил Империи и участвовали в войнах, но за все эти четыреста лет ни один из них не был убит в бою. Правда, очень редко они умирали и в собственных постелях, как Юлий.

Его отец Питер Морган погиб во время теракта. Старший брат Юлия Гай Морган застрелился во время повторного мятежа в Третьем космическом флоте, которым командовал адмирал Клейтон.

– Кто обнаружил… труп? – спросил Клозе.

– Я, – ответил Янковский, нервно сглотнув. – Когда я зашел с плановым осмотром, то увидел, что система не работает уже больше часа. Реанимация не имела смысла: мозг успел умереть.

Янковскому было нехорошо. Будучи человеком здравомыслящим, он понимал, что за смерть императора кто-то должен будет ответить, и догадывался, что этим «кем-то» станет именно он. Хорошо будет, если пострадает только его карьера, а не жизнь.

Врачебная халатность, несчастный случай, заводской брак… Так императоры еще не умирали.

– Вы ответите за это, – прошипел Клозе.

Он лихорадочно соображал, что теперь можно сделать. Доктор связывался с ним по комму. Значит, дежурный офицер УИБ, прослушивающий все переговоры по внутренней сети, уже в курсе. Кто еще знает? Янковский, Клозе, девица в соседней комнате…

– Доктор, сейчас вы приведете сюда медсестру и запретесь в палате вместе с ней. Дверь вы откроете только мне, и никому больше, понятно?

– Да, – кивнул Янковский.

– Действуйте.

Убедившись, что дверь заперта и доктор хорошо усвоил инструкции, Клозе чуть ли не бегом отправился на центральный пульт охраны. Судя по ошарашенному лицу дежурного офицера, тот уже все знал.

– За утечку информации застрелю, – пообещал ему Клозе.

Офицер судорожно кивнул.

Клозе проводил его в подвал и проследил, чтобы офицер присоединился к компании доктора и медсестры. Насколько эти меры задержат утечку информации? До утра?

Клозе посмотрел на часы. До утра осталось не так много времени.

Не желая рисковать и лишний раз связываться по комму, Клозе вернулся в свои апартаменты и разбудил Изабеллу. Посмотрев на его лицо, она сразу поняла, что произошло нечто страшное.

– Юлий умер, – сказал Клозе.

Изабелла ахнула. Еще до того, как он стал императором, Юлий ухаживал за ней, но тогда она выбрала Клозе. Несмотря на это, Изабелла испытывала к императору и личную симпатию, помимо обычных верноподданнических чувств.

– Как?

– Подробности позже, – сказал Клозе. – Одевайся. Ни с кем не говори.

Ему предстояло самое неприятное дело – сообщить о случившемся несчастье сестре покойного императора. Поручить выполнение сей обязанности он не мог никому другому. Девушка заслуживала того, чтобы узнать правду не от официальных лиц и тем более не из выпуска новостей.

Теперь Пенелопа была последней представительницей дома Морганов. Меньше чем за год она потеряла всех своих родственников. И даже Алекса, ее ухажера, Клозе уберечь не сумел.

Пенелопа не привыкла чувствовать себя во дворце как дома и запирала двери своих апартаментов. Клозе постучал по косяку костяшками пальцев, решив не прибегать к услугам электронной связи. Если у девушки крепкий сон, стучать ему придется довольно долго, а тут каждая минута на счету…

Выругавшись мысленно и исключительно нецензурно, Клозе вышиб дверь одним ударом ноги. Старинная деревянная конструкция не выдержала такого надругательства и, распахнувшись, повисла на одной петле.

Давненько Клозе не врывался в апартаменты благородных девиц подобным образом. Он никогда раньше здесь не был, поэтому не знал, какая из дверей ведет в спальню.

Пенелопа избавила его от необходимости поисков, появившись на пороге своей спальни в одной ночной рубашке. Лицо Пенелопы было заспанным – устроенный Клозе грохот ее разбудил.

Увидев барона, девушка обхватила себя руками и прислонилась спиной к ближайшему косяку. Можно было уже ничего не говорить – все было прочитано по бледному лицу Раптора.

– Юлий… все?

Клозе кивнул.

Пенелопа вздрогнула и начала сползать по стенке. Клозе бросился к ней и успел подхватить девушку прежде, чем она упала на пол.

Спустя полчаса они втроем сидели в кабинете Клозе. Пенелопа тихо плакала в объятиях Изабеллы. Раптор мрачно курил.

Он был сам себе противен. Он только что потерял лучшего друга, а думать приходилось о политических и военных последствиях. Все могло бы быть совсем не так, если бы Юлию наследовал нормальный человек. Но Рокуэлл…

Минут десять назад Клозе вызвал Винсента и поинтересовался, что случилось с дежурным офицером на центральном пульте охраны. Не вдаваясь в подробности, Клозе приказал директору УИБ немедленно явиться в Букингемский дворец.

Интересно, что Винсент делает на работе в такое время? Он вообще когда-нибудь спит? Или…

Нет, он никак не может быть связан со смертью Юлия. Именно Юлий сделал Винсента директором УИБ, и смерть императора была бы Винсенту невыгодна. Клозе ненавидел себя за то, что просчитывал такие варианты, но теперь он уже никому не мог доверять. Будь проклят тот день, когда он назло отцу поступил в Имперскую летную академию. Пошел бы в пехоту или десант, никогда бы не познакомился с Юлием, избежал бы множества неприятностей и сейчас месил бы грязь на какой-нибудь приграничной планете, тихо и мирно ожидая, пока ему на голову обрушатся тарги.

Винсент потратил на дорогу пятнадцать минут. Увидев ожидающее его в кабинете зрелище, он задал только один вопрос:

– Как?

Клозе объяснил.

Ошарашенный Винсент плюхнулся на стул.

– Что же нам теперь делать? – спросил он.

– Забавно, что ты спрашиваешь об этом у меня, – сказал Клозе. – За порядком и процедурой наследования следит УИБ, так что это твоя епархия.

– Но Рокуэлл…

– Если постараемся, мы можем задержать информацию о смерти Юлия на сутки, – сказал Клозе. – За это время я могу встретиться с Рокуэллом, вызвать его на дуэль и заколоть. Хочешь?

– Нет смысла. Там этих Рокуэллов целый выводок.

– Собери их вместе, и я приду на встречу с гранатой.

Винсент поежился. Такой способ решения проблем продемонстрировал его предшественник генерал Краснов.

– Полагаю, нам надо следовать законной процедуре, – сказал Винсент. – И надеяться на лучшее.

– Но готовиться к катастрофе, – сказал Клозе.

– Ну… совсем не обязательно, что это будет катастрофа, – сказал Винсент. – Рокуэлл, конечно, баран, но Империя – слишком большая махина и обладает потрясающей инерцией. Чтобы ее раскачать, даже Рокуэллу потребуется определенное время.

– Необязательно. Как свидетельствуют летописи, некоторые империи рушились подобно карточным домикам.

– И какую альтернативу ты предлагаешь? Скрыть от всех смерть Юлия и править дальше от его имени? Это государственная измена, знаешь ли.

– Знаю, – сказал Клозе.

Он не чувствовал за собой морального права на подобный шаг, равно как и способностей управлять таким огромным государством, как Человеческая Империя с населением в пятьдесят миллиардов человек.

Что ж, Империей часто управляли бараны, и она умудрилась просуществовать четыреста лет. Правда, тогда не было таргов…

Клозе решил отойти в сторону и предоставить событиям развиваться в предусмотренной законом колее. Позже он не раз пожалел об этом своем решении.

 

ГЛАВА 6

Когда ты не знаешь, что делать, делай то, что велит тебе закон. Клозе руководствовался именно этим принципом. К сожалению, закон ничего не слышал о таких баранах, как Рокуэлл.

Информационные программы выступили с официальным сообщением о смерти Юлия в десять часов утра. Уже в одиннадцать часов в Букингемский дворец явился Рокуэлл. Будущего императора сопровождал кардинал Джанини.

Они заняли рабочий кабинет Юлия и начали наводить шорох. Первым под раздачу попал Винсент, чье ведомство должно было осуществлять процедуру передачи власти. Клозе тихо сидел в своем кабинете и ждал своей очереди.

Он знал, что поступил правильно. Поступил единственно возможным образом. Но почему-то его терзало ощущение, что он совершил ошибку.

Монархическая система власти как никогда казалась ему несовершенной. Увы, защиты от дурака она, как и любая другая система, не предусматривала.

Клозе пригласили на аудиенцию через несколько минут после наступления полудня. Видимо, новый император спешил разобраться с людьми своего предшественника.

Клозе только приветствовал подобное желание. Ему требовалось побыть вне Букингемского дворца, подальше от всех интриг и политических проблем. Он был военным и привык мыслить прямо. Выполнять приказы и не задумываться о последствиях.

Сладкая парочка ждала его в кабинете Юлия. Хорошо хоть, что у Рокуэлла хватило такта не переносить аудиенцию в тронный зал.

Кардинал Джанини, которого Клозе имел счастье лицезреть впервые в жизни, был облачен в подобающую его сану красную сутану и маленькую кардинальскую шапочку. Рокуэлл нацепил парадный офицерский мундир с наспех споротыми знаками различия. Парень явно нацелился на форму верховного главнокомандующего.

Клозе же пришел на встречу в помятой гражданской одежде. С ночи он не чувствовал ни малейшего желания переодеться.

– Поговорим без чинов, – сказал Рокуэлл, едва Клозе переступил порог кабинета, недавно принадлежавшего Юлию.

На взгляд Клозе, Рокуэлл немного поторопился объявить себя его хозяином. А может быть, и нет. Вакуум власти должен заполняться молниеносно.

– Как скажете. Без чинов – так без чинов, – согласился Клозе, гадая, за что ему оказана такая честь. Он встречался с Рокуэллом только один раз, и будущий император не произвел на него приятного впечатления. И еще он не мог понять, в каком качестве здесь присутствует кардинал. В качестве личного духовника императора? Или его советника?

– Вне всякого сомнения, вы понимаете, зачем мы вас сюда пригласили. – Это было еще не царственное «мы». Рокуэлл имел в виду себя и кардинала.

– Обсудить порядок передачи дел тому, кого вы назначите на мое место? – попытался угадать Клозе. Больше ему ничего в голову не приходило.

– И не только, – улыбнулся Рокуэлл. – Не буду лукавить, я плохо знаю вас как человека. Но я следил за вашей карьерой военного и знаю, как высоко ценил вас мой предшественник. Кроме того, о вас уважительно отзывается адмирал Круз, чье мнение для меня очень ценно.

Ни слова о Винсенте, хотя тот тоже должен отзываться о моей персоне уважительно, подумал Клозе. Что это может означать? Что Винсент уже не директор УИБ и его мнение никого не интересует. Хорошо хоть, что Рокуэлл собирается оставить на своем месте адмирала Круза. Более компетентного человека на должность командующего Генштабом Клозе представить себе не мог. По крайней мере из тех военных, что остались в живых.

Теракт в Лувре уничтожил не только Виктора Второго. Он нанес сокрушительный удар по военной, политической и экономической элите Империи. Юлий не зря называл свое правительство «правительством заместителей». Это были люди из второго эшелона власти, как сам Юлий представлял второй эшелон наследования, и при нормальном порядке вещей их час должен был наступить еще очень нескоро.

– Я польщен, – сказал Клозе. – Мне тоже нравится адмирал.

– Мое правление ознаменует начало новой эры в истории Человеческой Империи, – заявил Рокуэлл. – Боюсь, мои предшественники не уделяли должного внимания жизненно важным вопросам, что и привело нас к той ситуации, в которой мы находимся сегодня. Вторжение таргов должно послужить человечеству последним предупреждением. Мы должны отринуть наши грехи и войти в новую эру очищенными от грязи предыдущих столетий. Ибо час Армагеддона настал, и только праведники могут принять участие в Последней Битве.

Клозе выслушал импровизированную проповедь не моргнув глазом, но в душе его воцарился ужас. И этот человек теперь будет нами управлять?

– Тарги – богопротивные создания, исчадия ада, – поддержал своего патрона кардинал Джанини. – Только Божьи воины могут совладать с исчадиями ада, и только праведники могут стать Божьими воинами.

– И что же вы намерены делать? – полюбопытствовал Клозе, выслушав сомнительную логическую цепочку священника. С точки зрения профессионального военного это была полнейшая ересь. – У вас уже есть какие-то конкретные идеи в поддержание этой концепции?

– Я собираюсь начать реформирование наших вооруженных сил и создать новое министерство для контроля над этим процессом, – заявил Рокуэлл.

Любопытно, подумал Клозе. Реформирование ВКС – это как раз то что надо, если учесть, что мы проигрываем самую грандиозную за всю историю человечества войну. Мы шутили, когда говорили, что способны перебить таргов при помощи одного только морального превосходства. Этот парень собирается попробовать всерьез.

– Э… и какую роль в этом процессе вы отводите мне? – спросил Клозе.

– Несомненно, на прежнем месте вы не останетесь, – заверил его Рокуэлл. – Я намерен назначить на место моего советника по вопросам безопасности кардинала Джанини. Кстати, он и возглавит новое ведомство. Но вы, с вашим бесценным боевым опытом, можете оказать нам существенную помощь.

Ему нужен не я, подумал Клозе. Ему нужно мое лицо, растиражированное средствами массовой информации. Герой дальней разведки, участник битвы на встречных курсах и единственный пилот, который сумел выбраться с Сахары. Не просто выбраться, но и вывезти с собой несколько десятков человек. Ему нужен герой. Ему нужен Раптор.

Но барон Клозе – это больше, чем просто Раптор.

– В последнее время вы стали весьма значительной политической фигурой, – продолжал льстить Рокуэлл. – Вы заняли свой пост не так давно, однако сумели добиться определенных успехов. Многие считают, что удачная оборона Земли во время последней битвы – это целиком и полностью ваша заслуга.

– И что же вы намерены мне предложить? – спросил Клозе. – Место в Генштабе?

– Вы католик? – внезапно спросил кардинал.

– Мои родители – католики, – сказал Клозе.

– Это я знаю, я наводил справки, – сказал кардинал. – Но меня интересуете лично вы, а не ваши родители.

Если Клозе не католик, то он не может быть, по определению кардинала. Божьим воином и все его военные успехи ставят под сомнение выдвинутую Церковью теорию. В таком случае Клозе надо запихнуть куда-нибудь подальше и постараться, чтобы о нем побыстрее забыли.

– Мои личные религиозные убеждения могут каким-то образом повлиять на выбор моего нового назначения? – осведомился Клозе. Мои профессиональные заслуги в счет не идут? Этого он вслух говорить не стал.

– В обновленной армии только богобоязненные люди могут занимать руководящие посты.

– Я католик, – признался Клозе. – Непрактикующий. Однако ваш подход к формированию командного состава армии мне не нравится. Я считаю его большой ошибкой.

– Вы считаете, что руководить Имперскими ВКС должны морально разложившиеся люди? – Голос кардинала теперь отдавал арктическим холодом.

Надеюсь, Круз успел убедить эту парочку, что он является истинным католиком. Судя по тому, что он остался руководить Генштабом, у него получилось.

– Я боевой офицер, – заявил Клозе, сделав упор на слове «боевой». Это был весьма непрозрачный намек на Рокуэлла, весь свой воинский срок отслужившего в Генштабе. – Я участвовал в этой войне и могу вас заверить, что бои в космосе выигрывают не праведники, а пилоты. Лучшие планы битв разрабатывают не праведники, а стратеги. Десантники, а не капелланы, берут штурмом укрепленные крепости. Вы не можете всерьез рассчитывать, что эту войну можно выиграть, распевая псалмы и проводя ритуалы изгнания бесов.

После его слов в кабинете на некоторое время воцарилась тишина.

А я дурак, отстранение подумал Клозе. Надо было покаяться во всех грехах, получить командный пост и попытаться направить эти чертовы реформы в нужное русло. Или хотя бы чуть-чуть придерживать кардинала Джанини и его новое министерство.

И самое главное, что мне даже не пришлось бы слишком много врать. Я на самом деле католик, просто я верю в то, что Бог помогает лишь тем, кто помогает себе сам.

Любые реформы, даже самые конструктивные, недопустимы во время ведения военных действия. Они способны только подорвать боеспособность армии, но никак не улучшить ее.

– Значит, вот так вы на все это смотрите? – проговорил Рокуэлл. – Очень жаль.

– Мне тоже жаль, что вы на это так смотрите, – сказал Клозе.

– У нас есть хоть какие-то шансы переубедить вас? – спросил кардинал. Клозе был все-таки им нужен. Его присутствие помогло бы Рокуэллу унаследовать хотя бы часть симпатий, которые население Империи питало к Юлию. На пороге непопулярных реформ это было довольно разумным решением. Еще более разумным решением был бы полный отказ от этих самых реформ.

– Нет, – сказал Клозе, проклиная свою негибкость. – Если вы сейчас начнете реформу армии, это приведет лишь к катастрофе. И вы не продержитесь у власти и полугода, прежде чем сюда придут тарги. Хочу вам напомнить, что с момента основания Империя являлась многоконфессиональным государством, и отбор праведников с точки зрения одного только католицизма кажется мне весьма однобоким подходом.

– Вы думаете, что ваша популярность защитит вас? – спросил кардинал. – Народ быстро забывает своих кумиров. Стоит только этим кумирам перестать появляться в выпусках новостей.

Клозе пожал плечами. Он ничего не делал, чтобы завоевать народную любовь, по крайней мере ничего не делал намеренно.

– Вы утверждаете, что войны выигрывают пилоты, – сказал Рокуэлл. – Что ж, вы пилот. Я думаю, будет только справедливо вернуть вас в действующую армию.

– Прекрасное решение, сэр, – сказал Клозе. С учетом обстоятельств, он был просто в восторге от назначения в действующую армию.

– Но вы еще можете передумать, – сказал кардинал. – Мы готовы предоставить вам некоторое время на размышление. Скажем, до сегодняшнего вечера.

– Я как раз успею собрать вещи, – сказал Клозе.

– Жаль, – сказал Рокуэлл. – Мы бы с вами сработались.

– Позвольте мне в этом усомниться, сэр, – сказал Клозе и покинул кабинет, не дожидаясь официального окончания аудиенции.

Попытавшись вернуться на свое рабочее место, Клозе обнаружил, что двери его кабинета опечатаны и заклеены лентами с аббревиатурой УИБ.

Клозе оценил оперативность работы парней Рокуэлла и направился в свои личные апартаменты, чтобы собрать вещи. В коридоре он случайно столкнулся с Винсентом.

– Меня разжаловали и понизили в должности, – ответил на невысказанный вопрос бывший директор УИБ. – Угадай, кто теперь возглавляет нашу доблестную организацию?

Клозе постарался найти логичный ответ, а потом выдал самый абсурдный из всех, которые только мог придумать.

– Генерал Торстен, – сказал он. Торстен был заместителем Краснова и по идее должен был унаследовать место своего безвременно почившего босса, но Юлий вышиб его с руководящего поста и назначил Винсента. С точки зрения Юлия, Торстену не хватало полета мысли, чтобы руководить самой могущественной имперской спецслужбой.

– В точку, – подтвердил Винсент. – Посмотрим, как он попробует использовать свой второй шанс. К счастью, я буду рядом и смогу увидеть, что из всего этого получится.

– Полагаю, что меня рядом не будет, – сказал Клозе. Он не сомневался, что в силах орбитальной обороны Земли ему места не найдется. Земная орбита слишком близко к трону. – Но, насколько я понял, УИБ больше не будет играть привычную ему главную роль.

– Я что-то слышал от кардинала о создании нового министерства, – сказал Винсент. – Правда, я толком не понял, чем оно будет заниматься.

– Насильственным превращением обычных людей в праведников по ускоренному курсу кардинала Джанини, – предположил Клозе.

– Еще увидимся, – оптимистично заявил Винсент и побрел по своим делам.

Клозе вернулся в свои апартаменты, надеясь застать там Изабеллу, но вместо нее обнаружил только записку. Изабелла сообщала, что срочно вызвана на работу исполняющим обязанности директора УИБ генералом Торстеном. А ведь этого гада не было на Земле, запоздало сообразил Клозе. Когда Рокуэлл только успел устроить его перевод?

Наследник Юлия действовал весьма оперативно. Скорее всего, он начал свои маневры еще при первом известии о нездоровье императора.

Заговор? Или просто чрезмерная самоуверенность?

Могли ли Рокуэлл с кардиналом заполучить в союзники доктора Янковского?

А кто в таком случае устроил Юлию инфаркт? Тот же доктор? Можно ли вызвать инфаркт медикаментозными средствами? Или это вообще был не инфаркт? В конце концов, диагноз императору ставил тот же Янковский…

Клозе почувствовал, что тонет в очередном приступе паранойи, профессиональной болезни близких к власти людей.

Меня вышибают с Земли, зато Изабеллу вызвали на работу, отметил он. Видимо, никто не собирается возвращать ее на Эдем. И я даже догадываюсь почему.

Чтобы Раптор вел себя прилично на новом месте службы. Потому что Рокуэлл боится Раптора и того, что он может сделать. Ха, паранойя оказалась заразной болезнью. Рокуэлл всего пару часов у власти, а первые симптомы уже налицо.

От мрачных размышлений барона оторвала Пенелопа.

– Зашла попрощаться, – сообщила она. – Меня уволили с государственной службы. В принципе, меня это не удивляет. А где Изабелла?

– Ее с государственной службы не уволили, – сказал Клозе и поделился с последней из Морганов новостями.

– Все оказалось примерно так, как мы и ожидали, – заключила Пенелопа, подводя итог беседы.

– Новая метла всегда метет по-новому, – сказал Клозе. – Дай Рокуэллу шанс. Может быть, он еще нас всех удивит.

– У тебя плохо получается врать, – сообщила ему Пенелопа. – Ибо я по твоему лицу вижу, что ты сам не веришь в то, о чем сейчас говоришь.

– Почему же? Удивление тоже бывает разным, – сказал Клозе. Ему было интересно, вернут ли его в действующие войска в его нынешнем чине полковника или все-таки разжалуют? Он склонялся ко второму варианту. У полковника слишком высокая трибуна. Принадлежность Клозе к низшему командному составу должна устроить Рокуэлла в гораздо большей степени. Только бы не загреметь на старости лет обратно в лейтенанты, подумал Клозе. Наверное, в таком случае он будет самым старым лейтенантом, имеющим финальный класс «Омега».

– Мне будет тебя не хватать, – сказала Пенелопа.

– Когда мы раздолбаем таргов, с помощью Рокуэлла или вопреки ей, я уйду в отставку, и тогда никто не сможет удержать меня от возвращения на родную планету, – заявил Клозе.

– Ты только не дай себя ухлопать, ладно?

– Обещаю, – серьезно сказал Клозе. – Ухлопать меня невероятно трудно.

Жаль только, что никто не может подтвердить этого лично. Со смертью Юлия Клозе пережил уже всех своих прежних боевых товарищей.

Пенелопа расплакалась. Суровый военный Клозе не привык к виду женских слез и не знал, с какой стороны к ней следует подступиться. От раздумий его избавили двое офицеров внутренней охраны дворца, один из которых вежливо, но твердо увел с собой сестру покойного императора, а другой приказал Клозе собрать необходимые вещи и отправиться в космопорт для отправки на новое место службы. Название корабля, к которому он оказался приписан, ни о чем Клозе не говорило.

Спустя полторы недели он уже предстал пред грозные очи вице-адмирала ВКС Карлоса Рикельми. Видимо, вице-адмирал не испытывал особого удовольствия от своего нового подчиненного в частности и от своего нового боевого задания в целом.

– Признаюсь честно, мне любопытно с вами познакомиться, капитан Клозе, – сказал Рикельми. – Должно быть, для вас было сильным ударом оказаться здесь после того поста, который вы занимали?

– Я солдат, – честно ответил Клозе, – и не выбираю место, где мне служить интересам Империи.

– Мы отправляемся навстречу флоту таргов, – сообщил ему Рикельми. – Вы уже имели с ними дело во время битвы на встречных курсах.

– Так точно, сэр. И не только тогда, сэр.

– Увы, под мое командование отдано слишком мало кораблей, чтобы мы могли нанести таргам серьезный ущерб, – сказал Рикельми. – Согласно приказу, мы должны сдерживать продвижение остатков первой волны вторжения. По мне, так это полная чушь. Нам навязывают нечто среднее между войной и партизанщиной. Судя по тому, сколько новых офицеров, признанных неблагонадежными, я получил в последнее время, нас просто стараются сбагрить подальше от Солнечной системы.

Клозе промолчал. Заявление вице-адмирала не требовало комментариев. Судя по тому, что Рикельми оказался во главе этого соединения отверженных, его благонадежность тоже вызывала у кого-то сомнения.

Хорошо хоть не расстреляли, подумал Клозе.

– Скажите, капитан, у меня будут с вами какие-то проблемы?

– Никак нет, сэр, – отчеканил Клозе. – А у меня с вами?

Рикельми позволил себе улыбнуться.

– Думаю, что нам за глаза хватит и общих проблем с таргами, – сказал он.

– Весьма вероятно, сэр, – сказал Клозе. – Но я уверен, что, сколь мало бы нас здесь ни было, у таргов тоже могут возникнуть определенные сложности с нами, сэр.

– Что ж, посмотрим, насколько вы хороший пилот… Раптор.