Док отпил еще воды и закинул ногу на ногу.

— Теперь мы подобрались к самому главному, — сказал он. — Я расскажу тебе о сути контроля.

— Давно пора, — сказал я.

— Ты уже должен понимать, что наши нанороботы-симбионты сейчас везде, — сказал Док. — В тебе, в стуле, на котором ты сидишь, в полу, на котором стоит этот стул. Они в воде, которую ты пьешь, в пище, которую ты поглощаешь, ты дышишь ими и сжигаешь их в двигателе внутреннего сгорания.

— Я понимаю, можешь не продолжать, — сказал я. — А то перечисление может быть очень долгим, и я засну. У нас тут глубокий вечер знаешь ли.

— А ты, кстати, сейчас где?

— А какая, кстати, тебе разница?

— Никакой. Просто любопытно.

— Любезность в ответ на любезность, — сказал я. — Я скажу, где сейчас я, а ты скажешь, где сейчас ты.

— Ну, нет, так нет, — сказал он. — На чем я остановился?

— На том, что они заполонили всю планету.

— Именно так, — подтвердил Док. — А поскольку все наши нанороботы-симбионты объединены между собой, они образовали некую единую общность, назовем ее для удобства некстосферой…

— Такое себе удобство, — заметил я. — Язык сломаешь.

— Некстосфера является неким хранилищем информации о программах, которые выполняют симбионты, — сказал Док. — По идее, это должна была быть замкнутая система, на которую невозможно повлиять извне, но это оказалось не так. Незадолго до окончания эпидемии появились люди, чьи особенности мозга позволяли им посылать запросы в эту некстосферу, и получать ответную реакцию.

— А что за особенности? — спросил я.

— Я не знаю, — сказал Док. — Полагаю, никто из ныне живущих не знает. Этой информацией наверняка располагал Красный Шторм, но он уже точно ни с кем не поделится. Возможно он, как автор идеи, оставил какую-то лазейку для внесения изменений в список программ, и оказалось, что этой лазейкой могут воспользоваться и другие люди. Возможно, это произошло случайно и не зависело от его желания. Сейчас это уже не так важно. А то, как некстосфера выполнит твой запрос, зависит от того, какое количество симбионтов ты можешь контролировать. Сколько их откликнется на твой зов.

— И ты продолжаешь утверждать, что это никакое не вуду?

— Продвинутые технологии неотличимы от магии. Особенно в глазах дикаря.

— От лица дикарей хочу отвесить тебе низкий поклон, — сказал я.

В принципе, общий идиотизм ситуации вполне укладывался в мою картину мира. Богатые люди хотели жить долго и счастливо и заработать еще больше денег, и у них почти получилось, но потом в процесс вмешался идейный фанатик Красный Шторм, который решил раздать это счастье всем, даром, и чтоб никто не ушел обиженным

Никто и не ушел.

***

Падение не стало для меня неожиданностью, и я даже успел сгруппироваться, как учил меня Гарри, но одна нога приземлилась крайне неудачно, то ли на камень, то ли на какой-то кусок железки, и я подвернул лодыжку.

Ногу пронзило острой болью, в глазах на мгновение помутнело, и я начал заваливаться набок, но времени лежать на земле и жалеть себя мне никто не дал. Уже в следующий миг Гарри подхватил меня под руку и потащил в сторону, уводя с линии огня.

Как и было предсказано, нексты перестали быть некстами, но желать нашей смерти не прекратили.

Конечно, шок от лишения способностей внес дополнительную неразбериху в их и так не слишком хорошо организованные порядки, но в нашу сторону продолжали палить. Чего-чего, а огнестрельного оружия тут валялось в количестве.

Периодически отстреливаясь, Борден потащил меня к пролому в ограждении базы.

Кто проломил? Мы и проломили.

Стоило мне посмотреть на то, что мы тут учинили, своим обычным зрением, как меня охватил ужас.

Когда смотришь тактическим зрением боевого некста, окружающий мир похож на компьютерную игру. С весьма неслабой графикой, но все же игру. Краски более яркие, цели подсвечиваются с разной интенсивностью в зависимости от потенциальной опасности, повсюду висят подсказки по поводу применения скиллов. Картинка получается красивая, но не реалистичная, и в какой-то момент ты перестаешь осознавать, что за всеми этими мигающими на твоей тактической карте огоньками стоят живые люди.

А на самом деле…

Где-то что-то горело, столб черного дыма поднимался в ночное небо, заслоняя звезды. Часть зданий была разрушена, повсюда валялись обломки строительных конструкций и военной техники.

И еще везде были тела.

По большей части, мертвые.

И все это натворил я.

Мы с Борденом доковыляли до дырки в заборе, после чего он опустил меня на землю, вручил один из своих пистолетов и рекомендовал уползать в сторону леса.

— А ты? — поинтересовался я.

— Тут какая-то нездоровая активность, — сказал Борден. — Я сейчас ее быстренько прекращу, а потом тебя догоню.

Я не стал с ним спорить и даже не стал спрашивать, как он потом собирается найти меня в лесу. Ситуация изменилась, и теперь настоящим суперменом тут был он.

По крайней мере до тех пор, пока не пройдет кулдаун.

***

— Допустим, все это так, — сказал я. — Но что конкретно делает скилл Аскета?

— Скилл Аскета перекрывает контролерам путь к некстосфере, — сказал Док. — Разве это не очевидно?

— Но как?

— А какая тебе разница?

— Я просто хочу разобраться в механизме его работы.

— Я слишком устал, чтобы ржать, — сказал Док. — Я до конца этих механизмов не понимаю, а я стоял у истоков, пусть и не в первых рядах. А ты, человек с обычным техническим образованием, думаешь, что сможешь понять то, что сделала целая группа гениальных ученых, опередивших свое время? Флаг в руки, как говорится.

— А антисканер? — спросил я. — Та хреновина, которую я отобрал у Кукольника Джо?

— Ее сделал я, — с немалой долей гордости сообщил Док.

— И на каких принципах она работает?

— Секрет фирмы, — сказал Док. — А фирма веников не вяжет.

— Гробов вы понаделали уже предостаточно, — согласился я. — Но механизм работы скилла Аскета интересует меня не просто так, а потому что я им пользуюсь.

— Ты хочешь знать, что произойдет с твоими собственными скиллами, — понимающе кивнул Док. — Боюсь, я не смогу тебя обнадежить. Я точно не знаю.

— Но какие-то предположения у тебя есть?

— Скорее всего, кулдауны после срабатывания второго аспекта будут увеличиваться по продолжительности, пока не уйдут в бесконечность, — сказал он. — Но это не точно.

— Однако, раз ты озвучил эту версию, ты придерживаешься именно ее?

— Да, — сказал он. — И если сейчас ты спросишь, сколько срабатываний тебе осталось до тех пор, пока ты не окажешься у разбитого корыта, то я понятия не имею.

Это была горькая, но неизбежная правда.

Я и без слов Дока понимал, к чему это все в конечном итоге придет. Ну, если я доведу процесс до конца и по ходе дела умудрюсь не получить пулю в голову или смертельный скилл в печень.

Если теоретически, выбор у меня был.

Можно было прекратить мой крестовый поход против суперменов и позволить миру и дальше рушиться в хаос и неразбериху, и наверное, лично для меня это был бы неплохой выбор. Потому что в этой мутной воде я мог бы стать пусть и не самой крупной рыбой, но по крайней мере такой, с которой другим хищникам точно пришлось бы считаться. Я мог бы урвать свой кусок пирога и жить долго и счастливо, ни в чем себе не отказывая. И если бы я выстроил свои отношения с другими игроками достаточно грамотно, это вполне могло бы сработать.

Или я мог продолжать делать то, что делаю, и в случае успеха, пусть даже небольшого, промежуточного и неокончательного, превратиться обратно в планктон, которым я и был, пока это все не началось.

Самое обидное, что даже если герой спасает мир, это еще не гарантирует, что ему в этом спасенном мире будет приятно жить.

***

Я успел уковылять метров на пятьдесят от пролома, когда интенсивность стрельбы на разрушенной нами военной базе значительно выросла. Видимо, Гарри наконец-то попал в свою родную стихию и развернулся на всю катушку.

Тут я снова неудачно на что-то наступил, нога не держала нагрузки. Я вскрикнул от боли и повалился на землю. В принципе, я не гордый, могу и поползать. Так оно, кстати, и безопасней.

Я уполз еще метров на двести-триста, когда услышал за спиной какой-то шум. Конечно, это мог быть и Гарри, но я на всякий случай перевернулся на спину, привалился к какому-то пеньку и достал из-за пояса пистолет.

Шум нарастал, и я подумал, что вряд ли это Гарри. Английский спецагент, когда он не тащил кого-нибудь на плечах, двигался куда изящнее и такого внимания не привлекал.

Я снял пистолет с предохранителя, для надежности обхватил его двумя руками, как учил Гарри, и навел куда-то туда. Секунд через десять где-то там появился силуэт человека, который был явно ниже аналогичного силуэта Бордена, зато шире его в плечах.

Он сделал еще пару шагов и при свете звезд стало видно, что это китаец и в руках у него топор.

Почему топор, зачем опор, спросите вы. А хрен его знает, отвечу вам я. Но если кому-то действительно интересно, что это был за топор, то я уточню.

Топор был плотницкий.

А поскольку шансы на то, что этот человек окажется случайно заблудившимся в ночи дровосеком, были невелики, я начал в него стрелять.

После второго выстрела он споткнулся, уронил топор себе под ноги и рухнул ничком на землю. На всякий случай я пальнул в его сторону еще пару раз, а потом сообразил, что этим только привлекаю к себе внимание.

По счастью, канонада вокруг не стихала, на эти выстрелы никто разбираться не прибежал, и я спокойно пополз дальше.

Гарри догнал меня минут через двадцать. Он действительно двигался почти бесшумно и о его приближении я узнал в последний момент. Точнее, я услышал какой-то шорох за спиной и только начал разворачиваться, а рука потянулась к пистолету, как Гарри заговорил.

— Не дергайся, — сказал он. — Это я.

— Ага, — сказал я. — А тебе не говорили, что так подкрадываться к людям попросту неприлично?

— Нет, не говорили, — сказал он. — А может быть, я плохо слушал.

— Там все еще стреляют, — заметил я.

— Почему это тебя беспокоит?

— Ну, ты здесь, а там все еще стреляют, — сказал я. — Это странно.

— Ничего странного, это уже их внутренние разборки, — сказал Гарри. — Войска генерала Шэна прикатили. Сейчас они окончательно тут все урегулируют.

— А, понятно, — сказал я, опускаясь на землю. — Наверное, это хорошо.

Он пожал плечами.

— В любом случае, ты рано расселся. Ночь, лес, никто не станет разбираться, кто тут свои, кто чужие, и мы запросто можем попасть под раздачу.

Он протянул мне руку и помог подняться на ноги.

— Идти-то сможешь?

— Конечно, — сказал я. — А в какой стороне тут граница?

— Там, — Гарри неопределенно махнул рукой. — Но родину потянуло?

— Просто спросил, — я оперся о его плечо и мы поковыляли. Сзади что-то продолжало громыхать, стрелять и гореть, и я предполагал, что на двух остальных базах ситуация не слишком отличается от нашей. — Как далеко нам надо забрести?

— Без разницы, — сказал Гарри. — Главное — дожить до утра. Как рассветет, генерал Шэн отправит своих орлов искать всяких недобитков по лесам, и, если нам повезет, увидев европейцев, стрелять его орлы сразу не станут.

— А если сам геера Шэн захочет от нас избавиться?

— Не думаю, — сказал Гарри. — Он игрок опытный и просто так фигурами разбрасываться не будет. Но, конечно, такой вариант тоже вероятен, поэтому я бы предпочел встретиться с ним только после того, как твои скиллы к тебе вернутся.

— Ты же знаешь, есть некоторая вероятность, что они вообще не вернутся, — сказал я.

— Знаю, — сказал Гарри. — Но не перестаю надеяться, что не в этот раз.

— Угу, — сказал я. — Я тоже.

— Но на всякий случай, веди себя так, будто они уже вернулись, — сказал Гарри.

— Не сработает, если я продолжу хромать, — сказал я.

— Значит, не хромай.

***

— По твоему лицу я вижу, что ты хочешь еще о чем-то поговорить, — заметил Док.

— Конечно, — сказал я.

— Курс биткойна падает, погоды в нашей части света стоят хорошие, террористы опять захватили самолет, а международная обстановка крайне нестабильна.

— Да и фиг бы с ними со всеми, — сказал я. — Лучше расскажи, почему на тебя скилл Аскета не действует.

Он покачал головой.

— Эта информация на твою миссию никак повлиять не может, поэтому я оставлю ее при себе.

— Жаль, — сказал я.

— Неужели та рассчитывал на что-то другое?

— Кто знает, — сказал я. — Может быть, ты бы решил поиграть в опереточного злодея и выложи бы мне все, что ты знаешь. Может быть, на столе у тебя лежал бы план, в котором был бы обозначен список твоих следующих целей, а я мог бы его подсмотреть. Может быть, сейчас в твою палатку кто-нибудь войдет и ляпнет что-нибудь, что выдаст тебя с головой. Всякое ж бывает.

— Извини, что я тебя разочаровал.

— Да ничего, всякое ж бывает, — сказал я.

— Я тебе не нравлюсь, — сказал он.

— Ну, так ты и не чемодан с баксами.

— Ты мне тоже не нравишься, — сказал он. — Но мы ведь не враги. Может быть, когда-нибудь в отдаленном будущем, если мы оба проживем достаточно долго, наши дороги еще раз пересекутся, но здесь и сейчас мы не враги, и я не ищу с тобой новых встреч.

— А вот я бы встретиться не отказался.

— Мы играем в разных командах, но цель-то у нас одна.

— Знаешь, чем чаще ты повторяешь ту фразу, тем сильнее я в ней сомневаюсь, — сказал я.

— Это потому что ты циник и не веришь в хорошее в людях.

— Так то — люди, — сказал я. — А то — ты.

Он улыбнулся и протянул руку к камере.

— Ну ладно, Джокер, мне пора, — сказал он. — Приятно было поговорить, надеюсь, больше никогда не увидимся.

— Пока-пока.

Я помахал ему рукой, и он прервал связь.

Жаль, что нет такого скилла, который бы позволил вцепиться ему в горло через монитор.

***

Где-то через час мы с Борденом наткнулись на полуразрушенную землянку, после недолгого совещания заползли внутрь и Гарри как мог замаскировал вход ветками и землей.

Двадцать первый век, одна из ведущих мировых держав, полуразрушенная землянка в лесу. Меня это сочетание почему-то не удивляет.

Гарри поделился со мной шоколадным батончиком и коньяком из походной фляги. И если вы из тех снобов, которые считают, что закусывать дорогой коньяк "сникерсом", сидя в полуразрушенной землянке посреди небольшой гражданской войны в одной из ведущих мировых держав, неприлично и противоречит правилам хорошего тона, то можете отписываться от моего уютного дневничка прямо сейчас.

— Какой радиус удалось накрыть? — между делом поинтересовался Гарри.

— Отвечу тебе традиционным "а хрен его знает", — сказал я.

— А что-нибудь новое относительно второго аспекта удалось выяснить?

— Нет, — сказал я. — Он включается слишком быстро и внезапно. Я, вроде бы, сам его спровоцировал, но понять все равно ничего не успел.

— Замечательно, — он сделал пару глотков из фляги, отдал ее мне, заложил руки за голову и вытянулся на земле во весь свой рост. — То есть, если не считать полученных от генерала Шэна денег, мы остались при своих.

— Если не считать денег, то да.

— И какой план?

— Да как обычно, — сказал я. — Пойдем куда попало и обнулим там всех подряд.

— Люблю, когда люди ставят перед собой простые, понятные и легко достижимые цели, — сказал он.

Коньяк работал. Напряжение после боя отступало, по телу разливалось тепло, нога беспокоила все меньше, и в целом создавалось впечатление, что жить можно, пусть даже несмотря и вопреки.

И пусть нас в любой момент могли обнаружить и пристрелить солдаты генерала Шэна, на меня все равно снизошло состояние вселенского покоя, и я даже на мгновение поверил, что вся эта история может закончится хэппи-эндом.

Но под утро коньяк выветрился.