Урок продолжался. Он был словно река, которая, побурлив на камнях, вновь потекла мирно и ровно, хотя в глубине этой реки всё ещё шли и сталкивались друг с другом беспокойные течения. Приятели Кораблёва хмуро посматривали на Варю. Девочки перешёптывались и поглядывали на Витю. Тот обхватил голову руками и, казалось, ничего не слышал.
Варя сидела, ни на кого не глядя. Кто-то легонько толкнул её в бок и вложил в руку записку.
«Головы не вешать! - прочла она. - Мы за тебя целиком и полностью. Полный вперёд!»
Подписи не было, но записка была написана теми самыми иероглифами, о которых совсем недавно упоминала Клавдия Львовна.
Варя чуть улыбнулась и спрятала записку в карман.
Наконец прозвенел звонок. В класс вбежал дежурный по школе и сообщил Клавдии Львовне, что её срочно вызывают в учительскую.
- Я сию минуту! Вы меня подождите, - сказала учительница ребятам и вышла.
Все вскочили и окружили Варю. Только беленькие, тихие, как мышки, сёстры Половинкины, про которых говорили, что у них время на школу «отвешено, как в аптеке, тютелька в тютельку», собрав книжки, шагнули к двери.
Но Алёша, большой любитель всяких шумных классных собраний, раскинув руки, загородил выход и торжественно заявил:
- Только через мой труп!.. - Потом постучал по доске и возвестил: - Новгородское вече считаю открытым.
Но на него никто не обратил внимания. Первым в атаку на Варю пошёл Сёма Ушков:
- Постыдилась бы! Если между вами с Витей чёрная кошка проскочила, так зачем же счёты на уроке сводить? Только Клавдию Львовну расстроила…
Ушкова дружно поддержали:
- Правильно!.. Совесть надо иметь!
- Просто безобразие!
- Идите в сад с Кораблёвым и шпыняйте друг друга…
- Ребята! - почти горестно воскликнула Варя. - Да разве ж я из-за себя! Как вы не понимаете?..
- Ты много о себе понимаешь! - протолкался к Варе взъерошенный Сёма Ушков. - Самокритику на всех наводишь, а сама какова? Кораблёв с тобой за одной партой сидеть не хочет - вот и яришься на него, выдумываешь страсти-мордасти!
Варя, словно её сбили с ног запрещённым приёмом, растерянно оглянулась и схватила подруг за руки:
- Девочки!.. Что ж это, девочки?
Косте показалось, что сейчас, как и тогда в саду, у Вари из глаз брызнут слёзы. Он протолкался через толпу ребят и шагнул к Ушкову.
- Ты… ты что сказал? Повтори при всех!
- А может, без заступника обойдемся? - попятился Ушков.
- А… а я говорю: повтори!
- Ручей, оставь! - крикнул Митя Епифанцев и постучал кулаком о парту. - Да что мы, в самом деле, как кумушки у колодца! Поговорим организованно. Кто будет председателем?
- Давай ты, Митя! - сказала Катя Прахова.
Митя не заставил себя ждать, встал к учительскому столу и объявил:
- Тогда тихо, граждане! Классное собрание считаю открытым… Эй, Кораблёв! Ты куда?
- Сейчас же комитет комсомола начнётся.
- Успеем. Сядь, посиди! Наше собрание тебя тоже касается.
Витя нехотя вернулся от двери и сел на подоконник.
- А повестка дня какая? - спросил Паша.
- На повестке дня один вопрос… - сказал Митя. - О сочинении Кораблёва… Ну, и вообще разговор по душам.
- Вот мы и не опоздали! - неожиданно раздался голос Клавдии Львовны.
Ребята оглянулись. В дверях стояли преподавательница литературы и Галина Никитична.
Митя смущённо вышел из-за стола.
- Нет-нет! Веди собрание! - сказала Галина Никитична и вместе с Клавдией Львовной села за последнюю парту.
- Кто, товарищи, начнёт? - Митя посмотрел на Варю. - Давай, Балашова!
- Я начну!.. - Варя медленно подошла к столу и обвела глазами весь класс, словно спрашивая разрешения высказаться без утайки, от всего сердца. - Вы на меня сегодня кричали: я свожу с Кораблёвым личные счёты, я испортила урок, то, другое… Так я скажу наперёд: нет у меня с ним таких счетов, так и знайте.
- Ближе к делу! - раздались недовольные голоса.
- Я уже близко… Почему я сегодня на уроке не стерпела? Спору нет, Кораблёв лучше всех сочинение написал. Таким словам, как у него, только позавидовать можно: «Хочу быть бесстрашным, как Серёжа Тюленин, правдивым и настойчивым, как Саня Григорьев, мужественным и сильным, как Зоя». А если подумать: что он делает для этого? Какой он на самом деле?..
- Интересно, какой же? - спросил Сёма Ушков.
- Все эти его слова - пустые и фальшивые, - продолжала Варя. - Присмотришься, как Витя живёт, - со стыда сгоришь! Пишет да говорит одно, а делает другое…
- Это ещё доказать надо! - перебил её от доски Витя, где он со скучающим видом рисовал домики, ёлочки, косяки летящих журавлей.
- Ты, Кораблёв, слушай! - обернулся к нему Митя. - С тобой класс разговаривает! Сядь как полагается.
Витя с недоумением посмотрел на грозного председателя и, пожав плечами, сел за свою парту.
- И докажу! - заявила Варя, беспокойно поправив в волосах гребёнку. - Зачем ты ребятам задачки даёшь списывать? Товарищам помочь хочешь, чтобы они учились лучше?.. Как бы не так! Просто дружков-приятелей подбираешь, чтобы они за тобой по пятам ходили…
- Мне приятелей и без того хватает, - ухмыльнулся Витя.
- А дома ты себя как ведёшь? - не слушала его Варя. - К матери как относишься?
Её словно прорвало. Она напомнила Вите о том, что он не интересуется жизнью класса, отказался работать в школьной бригаде, умолчал о переправленной Праховым отметке…
- Говори, да не заговаривайся! - вновь перебил её Витя.
- А давай Катю спросим - она подтвердит.
Катя порозовела и поднялась из-за парты:
- Это так! Алёша нам проговорился…
Витя кинул на заюлившего Алёшу недобрый взгляд и отвесил классу жеманный поклон:
- Здравствуйте! Я ещё и за Прахова в ответе? Да что мне, ябедничать на него, доносы строчить?
- Да, в ответе! - вскинула Варя голову. - Мы все друг за дружку в ответе. Прахов считает тебя первым учеником в классе, своим товарищем. Он шутом прикидывается, всякие номера выкидывает, а тебе весело, забавно. На всё сквозь пальцы смотришь да потакаешь ему. И это ваша дружба! А в сочинении красивые слова пишешь: хочу быть настоящим товарищем, всегда прийти другу на помощь. Какая же цена твоему сочинению?
- Сочинение тут ни при чём! - вспыхнул Витя. - Это на потом, на будущее написано. А всякую мелочь незачем сюда приплетать: подсказки, шпаргалки, на уроках пошумели… Подумаешь, события мирового значения! Есть о чём разговор заводить… Всё тихо, чинно в школе не бывает. Тут главное, чтоб учение в голову шло. А когда в жизни серьёзные дела придут… характер, он скажется, не беспокойся!.. - Считая, что отразил все нападки, Витя решительным жестом засунул в сумку учебники и шагнул к двери: - Хватит, пошли! Сейчас комитет начнётся.
- Нет, обожди! - резко крикнула Варя. - А человек из-за тебя в озере чуть не утонул… это тоже мелочь?!
Витя замер, обернулся: зеленоватые глаза его сузились.
- Ну-ну… накручивай… Копай яму! - сказал он вполголоса и, сложив на груди руки, прислонился к косяку двери.
- Кто утонул? - встревожились ребята.
- Когда, где?
- Рассказывай… не тяни!
Варя шумно перевела дыхание и посмотрела на Кораблёва. Тот сделал вид, что не заметил её взгляда.
- Я всё ждала, что Витя сам скажет, - тихо призналась девочка. - А он молчит. Знает, что поступил нехорошо, а сознаться смелости не хватает… А теперь… раз на то пошло… всё выложу начистоту!.. - И девочка принялась рассказывать про случай на Спиридоновом озере.
У Галины Никитичны болезненно сжалось сердце, но она не сводила глаз с Вари. Так же пристально смотрел на Варю и Костя Ручьёв. Он уже забыл историю с худой лодкой, и она не занимала его сейчас. Он думал о другом.
Уже давно многие из ребят были невысокого мнения о Вите Кораблёве, но никто почему-то не высказывал этого вслух. А вот Варя решилась! Не пощадила ни славы первого ученика, ни своей дружбы с Кораблёвым…
И девочка в этот миг показалась Косте очень большой и сильной.
- Вот и всё, что я знаю, - закончила Варя, стремительно села за свою парту, но потом вновь вскочила: - Только я Вите прямо заявила: пока он такой, я за его приём в комсомол голосовать не буду. И пусть хоть одна останусь, а руки не подниму.
- Одна ты, скажем, не останешься, - сказал Митя и посмотрел на учительниц, словно хотел спросить, как же дальше вести собрание.
В дверях показался Ваня Воробьёв:
- Восьмой класс, в чём дело? Сейчас комитет начинается. Давайте быстро!
Галина Никитична поднялась из-за парты.
«Загляни в душу класса, узнай, кто из школьников чём и как живёт, и тогда тебе легко будет вести их за собой», - вспомнила она слова Фёдора Семёновича.
- Теперь я понимаю, - шепнула ей Клавдия Львовна. - Варя не случайно выступила против Витиного сочинения…
Галина Никитична мельком посмотрела на брата и шагнула к двери. Но, чувствуя, что класс ждёт от неё последнего слова, остановилась и сказала:
- Я хочу, чтобы на комитете вы вели себя по примеру Вари Балашовой: были бы так же честны, откровенны и требовательны друг к другу.