Купание в ледяной воде даром не прошло: Костя заболел. К утру у него поднялась температура, и Сергей, закутав брата в тулуп, повёз его в больницу.

Проводить Костю прибежала Варя.

- Плохо с ним? Да? - спросила она у Сергея.

- Бредил всю ночь… Топор требовал. «Руби гужи!» - кричал.

Возок был маленький, и девочке негде было сесть. Она встала на запятки и всю дорогу поглядывала на Костю, надеясь перехватить его взгляд. Но воротник тулупа плотно закрывал лицо мальчика.

Пурга за ночь утихла, дали прояснились, деревья, опушённые инеем, стояли недвижимо и казались хрупкими, точно отлитыми из фарфора. Сухой снег визжал под полозьями.

С наветренной стороны изб, амбаров и сараев намело огромные сугробы с искусно обточенными гранями, с причудливо нависающими козырьками. В поле на буграх снег снесло, и обнажилась мёрзлая рыжая земля.

Подвода остановилась у крыльца больницы. Сергей, как маленького, взяв брата на руки, понёс его в помещение.

Костя заметил Варю и поманил её к себе:

- Бригадиром пусть Митя пока будет… А ты за теплицу отвечаешь. Понятно?

- Не беспокойся, всё сделаем. Ты лечись.

- Я долго не залежусь. Грипп у меня, наверное.

А на другой день Варя вновь бегала в больницу и узнала от санитарки, что у Кости Ручьёва воспаление лёгких.

На уроке девочка сидела, повернув голову к окну, и ей всё представлялись заснеженная Чернушка, полынья во льду, тонущий воз и Костя, бросившийся спасать коня.

- Ты совсем не слушаешь! - шепнула ей Катя. - Клавдия Львовна заметить может…

В перемену Варя рассказала восьмиклассникам, что Косте придётся пролежать в больнице не менее трёх недель.

Ребята приуныли. Это было совсем некстати. Приближались зимние каникулы, школьников ждали новогодняя ёлка, катание с гор, лыжные состязания, к которым Костя уже начал готовиться.

- Вот это хлебнул водички! - огорчённо сказал Паша. - Дорогонько ему купание обойдётся…

- Что говорить! - отозвался Вася. - Будоражил нас, подгонял, а теперь сам застрянет, как воз в распутицу… А всё через кого? Через одного недотёпу… - И он покосился на Витю, который, не решаясь подойти к ребятам, медленно собирал учебники и тетради.

- Тихо, ты! - одёрнул его Митя. - Не знаешь разве, что Витя во всём повинился, от отцовского заступничества отказался? Думаешь, легко это?..

- Ты, Новосёл, помолчи! - сказал Паша. - Я тебе потом всё растолкую…

И хотя ребята ничего обидного Вите не говорили, но мальчику казалось, что в душе они негодуют на него и никогда не простят Костиной болезни. Он ходил подавленный, молчаливый.

- Вы Вити Кораблёва сейчас не сторонитесь, - сказал Фёдор Семёнович школьникам. - Помягче с ним будьте. Поддержите его…

Дома Никита Кузьмич с досадой посматривал на приунывшего сына:

- Что, брат, достаётся тебе? Не принял моей подмоги, так уж пеняй на себя… выкручивайся теперь как знаешь.

Но потом, не выдержав, он начинал собираться в школу:

- Так уж и быть, поговорю я с директором. А то ведь заклюют тебя, на ногах не устоишь.

- Совсем это не нужно, - сдерживала его Галина Никитична. - Ты лучше Витю спроси, как к нему в классе относятся. Не похоже, чтобы его заклевали…

И Витя всё чаще и чаще становился на сторону матери и сестры. Он стал мягче с ними, предупредительнее. Часто Витя и Галина Никитична вместе шли в школу, и между ними завязывались откровенные разговоры.

Когда же в сумерки сестра собиралась за водой, мальчик отбирал у неё вёдра и сам отправлялся к колодцу. Возвращался он обычно не скоро, так как пережидал, чтобы от колодца все разошлись, ставил на лавку в кухне тяжёлые вёдра и жадно пил холодную воду.

Как-то раз, возвращаясь вместе с ребятами из школы, Витя заметил мать. Она тянула к речке маленькие круторогие санки с плетёной корзиной, наполненной бельём. На повороте санки раскатились, и корзина опрокинулась в снег.

Варя с Катей первыми кинулись к Анне Денисовне, помогли поднять корзину, собрали мокрое бельё.

- Тётя Нюша, давайте мы повезём, - предложила Варя, хватаясь за верёвку. - А вы сзади придерживайте.

Подбежал запыхавшийся Витя:

- Это вас не касается… Идите своей дорогой!

Он отобрал у девочек верёвку, впрягся в санки и потянул их к речке.

- Не иначе, где-нибудь медведь издох! - ахнула Катя. - Витька Кораблёв бельё повёз полоскать! Чудо из чудес!

- Да-а… событие! - улыбнулась Варя.

Витя спустился на лёд и остановился у края проруби.

- Вот спасибо, сынок!.. Иди теперь. Я одна управлюсь, - сказала Анна Денисовна.

Витя оглянулся: девочки всё ещё стояли на высоком берегу.

- Нет… Я с тобой побуду, - тихо сказал он. - Давай пополощу! - и потянулся к корзине с бельём. Мать с удивлением покосилась на сына:

- Тогда уж лучше вальком постучи…

Витя взял тяжёлый, слегка изогнутый валёк и, присев на корточки, принялся изо всех сил колотить им по белью. Колючие брызги, как мелкий песок, летели в лицо, звучные удары валька далеко разносились по реке, и им отвечало такое же звучное эхо.

От ветра и ледяной воды пальцы на руках вскоре зашлись, стали неповоротливыми, чужими.

Вите очень хотелось сунуть их за пазуху или в варежки, но было неловко перед матерью, которая то и дело погружала руки в прорубь и, казалось, не чувствовала холода.

- Ты не храбрись, погрей пальцы-то, закоченеют! - посоветовала мать. - А на меня не смотри - у меня руки дублёные.

Витя немного подышал на пальцы и, раззадорившись, решил всё же пополоскать бельё. Выхватил из корзины рубашку и окунул её в прорубь. Ледяная вода, как кипяток, обожгла пальцы. Витя отдёрнул их, и течение утянуло рубашку под лёд.

- Мама… я рубаху утопил, - растерянно признался мальчик.

Мать покачала головой, потом рассмеялась и махнула рукой:

- А туда ей и дорога!.. Она латаная и не по плечу тебе. А старое, что ж его жалеть… - Анна Денисовна распрямила поясницу и пытливо посмотрела на сына: - Как в школе-то? Очень ребята косятся на тебя?

- Да нет, не особо. Может, что и думают про себя, только молчат…

- Ничего, ничего… Переболеешь - сладитесь, слюбитесь… Ребята у нас добрые. Ты бы Костю-то проведал. Как он там?..

Витя замялся. Он не раз подумывал о том, чтобы сходить к Ручьёву в больницу, поговорить с ним с глазу на глаз, но никто его не приглашал туда, а пойти одному у мальчика не хватало решимости.

- Схожу как-нибудь, - пообещал он матери.

Но вот дня через два Варя после уроков объявила, что сегодня восьмиклассники могут навестить Костю.

Ребята сбежали вниз, разобрали стоявшие за крыльцом лыжи и через школьный сад заскользили с холма вниз, к больнице.

Задержался лишь Витя Кораблёв.

- У тебя что? Крепление не держит? - спросила у него Варя. - У меня запасной ремешок есть. Возьми!

- Да нет… Уже исправил… - Витя вдел ногу в крепление и, помявшись, спросил: - А он что, Ручьёв… и меня звал?

- Понятное дело, всех!

- Тогда пошли! Догоняй! - обрадовался Витя и, с силой оттолкнувшись палками, покатился со «школьной горы».

Он мчался напрямик, ловко объезжая заснеженные кусты и стволы деревьев, взвихривая на поворотах веера снежной пыли. Вскоре школьники подъехали к больнице. Но к Косте сегодня их не пустили. Пробравшись к окну, они пытались посмотреть в палату сквозь оттаянные кем-то «глазки» в замёрзшем стекле, но увидеть ничего не успели: из-за угла вышел больничный сторож и разогнал школьников.

Кораблёв в эти дни жил неспокойно. Восьмиклассники как будто не сторонились его, и всё же на сердце было нелегко. Мальчику всё казалось, что он перед ребятами, особенно перед Костей, в неоплатном долгу.

- Что ты как в воду опущенный ходишь? - как-то спросила его Варя. - Встряхнись! Можно подумать - обижают тебя в школе.

- Я на ребят не жалуюсь… - Витя помолчал, потом смущённо признался: - Только мне для вас такое сделать хочется… что-нибудь особенное!

Что особенное - он и сам хорошо не знал. Может быть, случится пожар или кто-нибудь будет тонуть, и Витя первый бросится на помощь. Или Костя Ручьёв из-за болезни сильно отстанет в учёбе, и он возьмётся подготовить его к экзаменам…

- Зачем же особенное? - точно угадав его мысли, сказала девочка. - Никто пока не горит, не тонет. Просто будь с нами вместе, заодно.

- Это так, - согласился Витя и спросил, удалось ли Варе увидеть Костю.

- Сегодня пропустили… Ему легче стало. Книги отнесла, про ребят рассказала, про теплицу.

- А он что?

- Беспокоится, конечно… - Варя внимательно посмотрела на мальчика. - Костя просил, пока он в больнице лежит, чтобы ты с Праховым позанимался…

- Это правда? - встрепенулся Витя.

- Прикажешь ещё клятву дать? - рассердилась Варя. - Конечно, просил! И сказал, чтобы ты построже с Праховым, потачки ему не давал…

- Будьте покойны, я его возьму в оборот!

В тот же вечер Кораблёв явился к Алёше Прахову и сказал, что будет заниматься с ним по математике.

- А ты это как? - удивился Алёша. - Сам надумал? Или прислал кто?

- Костя велел… пока он болен. Нельзя тебя из рук выпускать.

- Ну, если Костя, то давай… - согласился Алёша.