Из Рогачёва школьники возвращались под вечер: они успели ещё посмотреть в клубе кинокартину.

Вскоре дорога привела к заснеженной реке Можайке и потянулась вдоль берега к мосту. От дороги ответвлялась пешеходная тропинка. Она пересекала реку и по крутому противоположному склону приводила к Родникам.

Остановившись у тропинки, мальчишки пошептались, потом принялись убеждать девчат, что им совсем незачем так долго добираться до моста, а надо идти напрямик, через реку.

— Кратчайшее расстояние между двумя точками называется прямой линией… — как на уроке, забубнил Улька.

— Нет, вы лучше через мост идите… — предложил Федя девочкам. — А мы прямо махнём… Я проведу, я знаю как.

— Нет, нет, — возразила Таня. — Сегодня потеплело. Лёд может не выдержать. Варвара Степановна велела через мост идти.

Мальчишки недовольно потянулись за Таней.

— Здорово всё же в «Коммунаре» хозяйствуют! — со вздохом сказал Улька.

Переполненные впечатлениями дня, школьники заговорили о рогачёвском колхозе.

— Ловко у них с утками получается. Зелёный корм, витамины, паровое отопление…

— И всюду людям машины помогают.

— А что!.. Это ещё только начало, — заговорил Саша. — Слыхали, что по радио говорят: в сельском хозяйстве всё по науке пойдёт. Колхозник не только машинами управлять будет, но и погодой, и урожаями, и привесом животных. Чтобы ни от каких стихий не зависеть, ни от каких случайностей. — И он принялся рассказывать, как уже сейчас учёные проводят опыты, чтобы спасти посевы от града. Стреляют по грозовой туче ракетой, и из неё вместо града выпадает дождь.

— А я вот в журнале про электронно-счётные машины читала, — сказала Настя. — Стоит, скажем, такая машина вправлении колхоза, закладывают в неё данные, и она точно определяет, как выгоднее всего вести хозяйство. Какие культуры сеять в поле, когда их сеять, сколько каких машин потребуется, сколько людей…

— Вот интересно! — оживился Улька. — Какие-то завтра колхозники будут? Я вот, к примеру, механизатором в колхозе работаю. Сижу на диспетчерском пункте и по радио управляю тракторами. Могу повернуть их направо, налево, могу скорость увеличить, глубину вспашки изменить. И тракторов у меня не один, не два, а с десяток, и поле — не делянка с пятачок, а на сотни гектаров…

— Ну, это когда-то да где-то будет, — перебил его Федя. — А только не у нас, не в Родниках. У нас сто лет живи — не доживёшь до такого…

— Почему же не у нас? — спросил Дима. — Наш колхоз получше других в районе. Планы всегда первыми выполняем, благодарности имеем…

— На словах мы во всём первые… А на деле что? Работаем по старинке, выезжаем на ручном труде, землю запустили.

— Ну, пошёл Стрешнев критиковать, — махнул рукой Дима. — Я ведь знаю, кто тебя науськивает. Как сняли твоего отца с бригадиров, вот они с матерью и шумят, кричат повсюду, склоки разводят. А ты всё и подхватываешь…

— Мать с отцом тут ни при чём… Сам вижу, не слепой…

Из-за поворота дороги, ослепляя белым светом фар, показался грузовик. Он тяжело покачивался на ухабах, и шофёр старался вести машину не очень быстро.

Ребята едва успели сойти с дороги в снег, как грузовик поравнялся с ними, обдав их снежной пылью.

— Эй, дядя Семён! — закричал Федя и бросился к кабине: ему показалось, что за рулём сидит шофёр Клепиков.

Но грузовик не остановился и проскочил мимо. Федя бросился вслед за машиной, ухватился за задний борт и, подтянувшись на руках, заглянул в кузов. Потом спрыгнул на дорогу и вернулся к ребятам.

— А грузовик-то нашенский, колхозный… — вполголоса сообщил он. — Я номер заметил. И знаете чего он везет?

— Картошку, что ли? Или зерно? — спросил Улька.

— Да нет, навоз….

— Навоз? — удивился Саша. — Почему же его вечером везут?

— Вот и я гадаю… — вслух подумал Федя. — Вечером, да ещё куда-то в сторону от колхоза гонят.

— А тут и гадать нечего, — хмыкнул Дима и объяснил, что навоза у них на ферме хоть завались. Вот председатель и решил, видно, несколько машин сбыть городским огородникам, которые хорошо за него платят. А деньги колхозу сейчас вот как нужны.

— Навозом торговать? Чудно как-то!.. — удивился Федя. — Так, наверно, ни в одном колхозе не бывает. Рассказать кому — засмеют.

— А ты думаешь, легко в колхозе хозяйничать? — запальчиво ответил Дима. — Вот Фонарёв и смекает, чтобы как лучше было…

— Да уж он хозяин… — усмехнулся Федя и, прищурившись, приблизился к Диме. — А может, председатель и насчёт суперфосфата так же смекнул? Чего, мол, с ним путаться, одна морока да лишние хлопоты… И велел вам с отцом свалить его в овраг.

— Да ты что, окосел? — опешил Дима.

— Что ты говоришь, Федя? Какие такие удобрения? — встревоженно спросила Таня.

— А помнишь, ты на слёте насчёт удобрений рапортовала? — напомнил Федя. — Как школа колхозу помогала, как колхоз на первое место вышел по району. А ведь удобрения-то в Епишкином овраге лежат, под снегом. Я сам видел!

Таня побледнела.

— Ты… ты хочешь сказать, что отец обманул всех? И колхозников, и район, и школу?.. — запинаясь, переспросила Таня.

Федя пожал плечами:

— Получается, что так… Надо разобраться, конечно, проверить… Вот кого спросить следует, — кивнул он на Клепикова. — Он вместе со своим папашей удобрения возил, всё знает…

— Да ничего я не знаю!.. Что ты ко мне привязался? — замахал руками Дима. — Ребята, скажите вы ему, чего он опять на всех наговаривает… Выдумывает невесть что…

— Да, Федя, это уж слишком! — возмутилась Таня. — Может, и в самом деле тебя отец настраивает?

— Ты… ты про моего отца не смей! — задохнулся Федя и, повернувшись, размашисто зашагал к тропинке, которая вела через Можайку.

— Стрешнев, вернись! Нельзя через реку! — крикнула Таня.

Она понимала, что Федя сейчас уведёт ребят за собой. И верно, несколько мальчишек направились вслед за ним.

Таня догнала Федю у начала тропинки, попыталась удержать его. Но тот увернулся и продолжал упрямо и молча спускаться к реке. А сзади по тропинке уже шли остальные мальчишки.

«Это он нарочно, чтобы меня позлить», — подумала Таня и, вглядевшись в белёсый туман, опустившийся на реку, опять бросилась за Федей и схватила его за руку. Потом заставила подошедших школьников встать в затылок, отослала Федю в самый хвост цепочки и первой спустилась с берега к ледяному припаю. Осторожно попробовала ногой его прочность и только после этого вступила на лёд.

— Идите за мной! Держите дистанцию. В сторону не забирать! — приказала Таня, хотя из-за тумана совсем не видела тропки и шла почти наугад.

— Зря ты это, Федька, — с досадой сказал Саша. — Хорохоришься, как петух…

— А кричать на меня можно? А про отца так можно?

Мальчишки с трудом различали в тумане Танин силуэт.

Но что это? Таня почему-то забирает вправо, к кустам ольшаника у противоположного берега реки, где незамерзающая полынья… А Таня, наверное, не знает о ней.

— Влево бери, влево! — в один голос закричали Саша с Федей, бросаясь вперёд.

Но было поздно. Таня заметила тёмный круг полыньи, когда лёд под ней уже треснул. Вскрикнув, она свалилась в воду. Судорожно схватилась за ледяную кромку, но лёд обломился.

Ледяная вода обожгла её тело, дыхание перехватило.

К краю полыньи подполз Саша, за ним Федя и Улька. Они протянули девочке руки и помогли выбраться на лёд.

— Зачем ты вправо пошла? Мы же кричали тебе… — растерянно забормотал Саша.

— Ты не стой, зазябнешь, — посоветовала Настя. — Бежать надо.

— Да, да! Я побегу… — согласилась Таня, стуча зубами.