В субботу Никитка отыскал Гошку и спросил, помнит ли он, какой сегодня день.
— Ещё бы! — отозвался Гошка. — Твоего батьку встречать будем.
Никиткин отец, дядя Вася Краюхин, работал в городе на заводе сельскохозяйственных машин «Красный металлист» и раза два в месяц приезжал в родную деревню Клинцы к своей семье.
— Тогда за дело! — распорядился Никитка.
«За дело» — это значило: смазать лыжи, проверить крепления, приготовить силки, капканы, чтобы утром, чуть свет, без всякой задержки отправиться всей компанией на охоту. Ни с кем и никогда ребятам так хорошо не охотилось, как с дядей Васей. Он знал все заповедные места в округе, умел читать и разгадывать заячьи и лисьи следы, показывал ребятам, где и как надо ставить силки и ловушки. И хоть невелика была добыча — всего какая-нибудь пара зайчишек на всех, но ребята надолго запоминали такие выходы на охоту. А летом дядя Вася водил их на рыбалку, за грибами, за ягодами. Клинцовские мальчишки прямо-таки сгорали от зависти, но Никитка всем говорил, что ни зайцы, ни рыба, ни грибы больших артелей не любят, и никого к себе не принимал. Приготовив всё, что нужно, для охоты, Гошка с Никиткой на лыжах отправились встречать дядю Васю. Ребята уже заранее знали, как всё это произойдёт. Они побегут на лыжах по хрустящему насту вдоль обочины шоссейной дороги, ведущей к городу, и будут следить за встречными грузовиками. В кузове одного из них они, конечно, увидят дядю Васю. Тот постучит кулаком по крыше кабины, грузовик остановится, Гошка с Никиткой заберутся в кузов и вместе с дядей Васей доедут до Клинцов.
Встречать отца для Никитки всегда было большим праздником. Отец привезёт подарки, дома, за чаем, будет много разговоров, а утром они пойдут на охоту. Да и Гошка всегда с радостью встречал Никиткиного отца. Дядя Вася хотя и не родня ему, но, пожалуй, дороже родного. Он был большим другом умершего два года назад Гошкиного отца. С дядей Васей можно поговорить по душам, поделиться своими делами, затеями, бедами, и тот всегда внимательно выслушает, даст совет и, главное, никогда никому не выдаст.
Мальчишки пробежали на лыжах километра четыре. Мимо проехал уже не один грузовик. В кузовах машин сидели какие-то люди, Гошка с Никиткой размахивали руками, но грузовики, гремя и подпрыгивая на вытаявших крупных булыжинах шоссейки, пролетали мимо.
— А может, дядя Вася не заметил нас, — осторожно сказал Гошка.
— Нет… Он же знает, что мы его встречать будем, — отозвался Никитка и, увидев очередную машину, принялся ещё энергичнее размахивать рукой.
— А у нас, наверное, ужинать сели, — вздохнул Гошка, поглядев в сторону деревни.
— И у нас, — согласился Никитка и с виноватым видом предложил: — Раз ужин — ты вертайся тогда. Я один встречу.
— Нет уж, вместе так вместе, — заявил Гошка.
Сумерки синели, сгущались, из низины поднимался молочный туман. Мимо проехало ещё несколько грузовиков, а дяди Васи всё не было.
— Наверное, работа срочная. В ночную смену остался, — вслух подумал Никитка, замедляя шаг. — Пошли по домам, пожалуй…
— А кто он там, на заводе-то, тятька твой? — спросил Гошка. — Слесарь? Токарь?
— Я ж тебе говорил: слесарь-сборщик, — пояснил Никитка. — Жатки там собирает, косилки, сеялки.
— А чего дядя Вася в город ушёл? — допытывался Гошка. — Почему он в колхозе не живёт?
— Ты же знаешь, что он с Калугиным не поладил. Вот и ушёл.
— Так это когда было-то? А теперь мог бы домой попроситься, сейчас и с заводов людей в колхоз отпускают. Знаешь, как хорошо было бы! И ты всегда с ним вместе, и на охоту ходи хоть каждый день…
— Знамо дело, хорошо, — вздохнув, согласился Никитка. — Только его не отпустят. Без него там никак не могут, зараз всё остановится.
Никитка неохотно завернул лыжи обратно, но тут один из грузовиков с зажжёнными фарами прижался к обочине дороги. Из кузова поднялся мужчина в стёганом ватнике и замахал мальчишкам рукой.
— Вот и тятька!.. Я ж говорил, что встретим! — вскрикнул Никитка и, взяв лыжи, перепрыгнул через дорожную канаву.
Гошка не отставал от него.
Дядя Вася помог мальчишкам забраться в кузов, постучал по крыше кабины, и машина тронулась.
Никитка с Гошкой уселись на дне кузова рядом с дядей Васей.
Высокий, сильный, в чёсаных белых валенках, в шапке-кубанке с серым верхом, Никиткин отец показался Гошке совсем ещё молодым. Усы у него были аккуратно подстрижены, щёки и подбородок выбриты до синевы.
— Ну, други мои, далеконько же вы забрались, — заговорил дядя Вася. — А я, признаться, задержался сегодня.
Он наклонился к сыну и привлёк его к себе.
— Ой, тятька, — заартачился Никитка. — Парикмахерской от тебя пахнет.
— А как же? Обработали что надо, по высшей категории, — довольно сказал дядя Вася. — Ладно-ладно, не буду. Тоже мне, застеснялся. — Он надвинул шапку Никитке на нос и потрепал Гошку по плечу. — Ну, здоров, колхозный народ! Как жизнь молодая?
— А ничего, всё по-старому, — ответил Никитка и поспешил сообщить отцу, что к завтрашней охоте у них с Гошкой всё уже готово.
— Лады. Вот и поохотимся на славу, — кивнул дядя Вася и вдруг заметил, что Никитка то и дело поглядывает на тугой рюкзак у его ног.
— Ах да… Чуть не забыл, — спохватился он и, развязав рюкзак, достал из него городские подарки.
Сначала дядя Вася дал Никитке с Гошкой по бублику с маком. Бублики были крупные, как колёса с детской коляски, румяные, сладкие и рассыпчатые — таких в Клинцовском сельпо никогда не продавали.
Потом он вручил мальчишкам лакированные пугачи.
— А пробки? — напомнил Никитка.
— Потом выдам, потом. Ещё палить начнёте. А мы ведь не одни в машине-то, — шепнул дядя Вася и кивнул на сухощавого, средних лет мужчину в кепке и в лёгком бобриковом пальто, который сидел на большом рыжем чемодане в передней части кузова.
Рядом с мужчиной, закутанная, словно кукла, в клетчатый платок и старый дублёный полушубок, сидела не то девочка, не то мальчик. Сквозь щёлочку в платке выглядывал только кончик розового носа да задорно поблёскивали глаза.
Мужчина то и дело наклонялся к «кукле» и вполголоса спрашивал:
— Ну как, птица-синица, не замёрзла ещё? Оттаивать тебя не придётся?
«Кукла» что-то пищала и начинала шевелиться, словно пыталась выбраться из-под кучи одежды, но мужчина в бобриковом пальто закутывал её ещё сильнее.
«И впрямь, синица заморская, мерзлячка, — подумал Гошка. — Куда её только везут такую?» — И, жуя вкусный бублик, он сделал вид, что ему совсем не холодно, и перестал растирать ухо, хотя мороз заметно крепчал.
— А теперь рассказывайте, какие дела в колхозе, — вновь обратился к ребятам дядя Вася. — Как мамки на ферме работают?
Мальчишки приосанились. Хотя Никиткин отец после ухода в город считал себя вольным казаком, неподвластным колхозу человеком, но всё же продолжал интересоваться артельными делами. И каждый свой приезд домой подолгу беседовал с людьми.
И Гошка с Никиткой всегда были первыми, кто встречал дядю Васю, и с удовольствием рассказывали ему о колхозных новостях.
— А что ж мамки? — заговорил Гошка. — Работают, ишачат.
— Это как то есть «ишачат»? — вдруг спросил мужчина в бобриковом пальто.
— А так вот… Крутятся целый день на ферме с поросятами и почти что задарма. Уже весна скоро, а мамки на трудные дни ни шиша ещё не получили.
— «Трудные дни» — это значит трудодни? — переспросил мужчина. — А ничего не скажешь — метко. Это вы сами придумали?
— Зачем сами? — ответил Гошка. — У нас все их так называют.
— Ребятишки вам наговорят — только слушайте, — заметил дядя Вася и, желая переменить тему разговора, спросил ребят, как поживают их «шпитомцы».
— Ничего, растут… Уже четырнадцать штук, — сообщил Гошка.
— Скажи на милость, целое поголовье! — удивился дядя Вася. — И куда же вы их потом?
— На ферму передадим. В подарок от пионеров.
— Ну, а председатель-то колхоза знает об этом?
— Это Калугин-то? — фыркнул Гошка. — Так он уже не председатель больше. Сняли его на той неделе на собрании.
— Сняли?! — обрадовался дядя Вася. — Да что же вы молчите про такое дело!.. — И он, ближе придвинувшись к ребятам, попросил рассказать обо всём поподробнее.
Гошка замялся. На колхозное собрание их с Никиткой не пустили, но они всё же кое-что знают.
В колхозе была ревизия. Оказалось, что Калугин развалил артельное хозяйство, растранжирил много колхозных денег, потому как часто пил-гулял с дружками да сладко закусывал. На собрании сняли также с работы заместителя Калугина, бухгалтера, кладовщика, кое-кого из бригадиров.
— Давно бы пора вымести эту тёплую компанию, — кивнул дядя Вася. — Ну, а Кузяев как, тоже загремел?
— Нет, дядю Ефима не тронули. Мамка говорит, он на собрании первый против Калугина выступил. Все его проделки разоблачил. И как тот свиноферму без кормов оставил, и как поросят разбазаривал.
— Хитёр, бес лукавый! — Дядя Вася сокрушённо покачал головой. — Выкрутился… А кто же теперь за хозяина в колхозе будет?
— Нового будут выбирать, — сказал Никитка. — Говорят, из города кого-то пришлют.
— А что за человек — не знаете? — заинтересовался дядя Вася. — Как в Клинцах-то о нём судят?
— Да по-разному, — отозвался Гошка. — Одни говорят, он честный и дело понимает. А другие — что сердитый очень, всё криком берёт, приказом. И зашибать любит. Не хуже Калугина.
— Слыхали, мил человек? — Дядя Вася обернулся к мужчине в бобриковом пальто и, как видно продолжая разговор, начатый ещё до ребят, пожаловался: — Ну, что тут скажешь? Не везёт нашим Клинцам. Никак колхоз на ноги встать не может. А всё почему — головы самостоятельной нет, хозяина. Чтоб тот дело своё понимал, душой за него болел. Вот люди и уходят из артели…
— Председатель колхоза — дело, конечно, большое, — негромко ответил мужчина в бобриковом пальто, — но и с членов артели спрос тоже немалый. И бежать из колхоза на лёгкие хлеба, бросать своё кровное — честь невелика. Не так ли, Василий Егорыч?
— Погодите, мил человек, — удивился дядя Вася. — Да мы вроде и не знакомились. Откуда же вам знать меня?
— А как же мне не знать старшину Краюхина? Три года войны. Стрелковая рота. Курская дуга. Разве это забудешь?
Дядя Вася схватился за борт машины и подался вперёд.
— Товарищ старший лейтенант! Николай Иваныч! — вскрикнул он. — Вы ли это? Вот уж не признал! Едем, болтаем себе. Ну и встреча!
— Я, Василий Егорыч, я…
Привстав на колени, они потянулись друг к другу и обнялись.
Приподнявшись, Гошка с Никиткой во все глаза смотрели, как два взрослых человека жали друг другу руки и хлопали по плечам. Ещё бы — такие встречи случаются не каждый день!
Вскоре грузовик, затормозив, остановился около правления Клинцовского колхоза.
— Ну вот и приехали, — объявил Николай Иванович и первым спрыгнул на землю.
— А вы куда, собственно? К кому? — спросил озадаченный дядя Вася.
— Сюда… в Клинцы. — Николай Иванович кивнул на деревню. — Я ведь тот самый, кого ребята так расписали… Меня райком партии председателем колхоза к вам рекомендует. А это — моя дочка, Елькой зовут, — показал он на «куклу» под тулупом.
Потом достал из кузова узлы и чемоданы и поставил их на землю. В ту же минуту Гошка с Никиткой заметили, как из-под тулупа вынырнула «кукла» — это действительно была девочка в короткой заячьей шубке и лыжных штанах. Она поднялась на борт грузовика и, раскинув руки, прыгнула в объятия отцу.
— Очень приятно, — обескураженно забормотал дядя Вася, вылезая из грузовика. — Значит, в наши края приехали. На прочное, так сказать, жительство?
— Как видите…
— Так заходите, Николай Иваныч, гостем будете, — пригласил дядя Вася. — А на ребят не серчайте. Они по глупости чего не наболтают.
— Да нет. Ребята обстановочку в колхозе в основном правильно обрисовали, — засмеялся Николай Иванович. — Ну, а насчёт меня что ж тут обижаться? Кстати, меня здесь ещё никто не знает.
— А вот и неправильно всё! — Девочка обернулась к Никитке и Гошке. — И совсем мой папа не зашибает. Вот ни столечко. И кричать он не любит. И нечего вам всякие сплетни собирать.
— Что ж ты так сразу напустилась на них? — остановил её Николай Иванович. — Успеете ещё, разберётесь. Давай-ка вещи таскать.
Подхватив узел, девочка пошла вслед за отцом. Дядя Вася с ребятами направился в другой конец деревни.
— Зря вы мне фронтового командира так оконфузили, — упрекнул он мальчишек. — Николай Иванович человек душевный, пристальный… Бойцы за него жизни не щадили.
— Так это же не мы, — буркнул Гошка. — Другие так говорят. Кузяев, к примеру.
— А нелегко будет командиру нашу артель поднимать, — вслух размышлял дядя Вася. — Тут такая позиция — в лоб её не возьмёшь. В обход надо, манёвром да сноровкой.