Турецкий султан с 1623 года. Реорганизовал и укрепил армию, провел реформу суда. Невероятно жестокое правление Мурада IV восстановило порядок в Османской империи.

После смерти османского султана Сулеймана Великолепного в 1566 году Османская империя, владения которой включали огромные территории Северной Африки, весь Ближний Восток, Балканы и Юго-Восточную Европу, вступила в полосу длительного кризиса и внутреннего разброда.

В это время дела государства нередко оказывались в руках теневых фигур — султанш и слуг, евнухов гарема. Период второй половины XVI и начала XVII веков в османскую историю вошел как «Султанат женщин». Интриги и соперничество, свойственные гаремной жизни, переносятся теперь и на политику империи.

Властной гаремной правительницей была Кесем-султан, гречанка, жена султана Ахмеда I (правил в 1603–1617 годах), мать султанов Мурада IV и Ибрагима I (1640–1648), которая свыше тридцати лет оказывала влияние на государственные дела.

Очевидно, именно она добилась отмены бытовавшего в Османской династии страшного обычая умерщвлять всех братьев и других мужских родственников вступившего на престол султана. Так сын Сафийе Мехмед III при воцарении уничтожил 19 братьев, сыновей рекордно плодовитого Мурада III. И это при том, что многих из его детей унесла свирепствовавшая тогда в Стамбуле чума.

Кесем-султан сумела защитить от старшего брата своего младшего сына Ибрагима, и после этого обычай убийства братьев был отменен. Старший же ее сын, турецкий султан Мурад IV, вошел в историю как личность довольно мрачная, жестокая до свирепости. Но именно ему удалось вывести страну из хаоса, в котором она находилась в начале его правления.

Мурад был провозглашен султаном в 1623 году, после кровавой расправы военщины с султаном Османом II (1622) и сумасшествия султана Мустафы (1623). Таким образом, Мурад IV, 11-летний мальчик, еще не видевший жизни, совершил свой первый торжественный въезд в Стамбул.

Юный султан, опоясанный мечом в мечети Эюба, проследовал в Сераль, где совершил молитву ради того, чтобы его служение в качестве высшего правителя было угодно Аллаху и его народу. Затем, соблюдая обычай восходивших на трон султанов, он проследовал в имперскую казну. Здесь, как гласит запись Эвлии, «не было видно никаких сосудов из золота и, кроме ненужного хлама, обнаружилось лишь шесть мешков монет (30 000 пиастров), сумка с кораллами и сундук с китайским фарфором».

Увидев это, султан Мурад наполнил казну своими слезами и, дважды склонившись в молитве, сказал: «Ин-шаллах („даст Бог“), я заполню эту казну богатством тех, кто их украл, и наполню еще пятьдесят хранилищ в дополнение к этому». Мурад умудрился найти 3040 мешков денег в своей собственной частной казне, которые по его приказу раздали янычарам в течение месяца после его восхождения на трон.

Прошло почти десять лет, прежде чем Мурад стал достаточно взрослым, чтобы лично взять в руки бразды правления. В первые годы своего царствования он был игрушкой дворцовых и гаремных интриг, в которых верховодили его мать — Кесем-султан и ее сподручный, главный евнух султанского гарема Мустафа-ага.

К 1632 году положение в стране и ее столице стало критическим. Бунтовали янычары и другие военные подразделения Стамбула, начались выступления в провинциях империи, многие отряды совершали походы на Стамбул. В самой столице царили бандитизм, грабежи и разбой. Недовольные жители столицы также начинали бунтовать, раздавались требования низложения султана, неспособного навести порядок.

Воспользовавшись смутой, персы вернули себе Багдад и провинцию Эривань. Восстали крымские татары, захватив в плен так много турок, что их рыночная цена упала до стоимости порции бозы — напитка из перебродившего проса. А промышлявшие мародерством казаки совершали набеги на Черноморское побережье, проникая в Босфор и угрожая непосредственно пригородам столицы.

То, в чем государство османов нуждалось при данных обстоятельствах — это власть тирана, чтобы обуздать насилие и заставить уважать власть закона. Именно в такого правителя со временем превратился Мурад IV, за что был назван турецким Нероном. По словам Эвлия Челеби, наблюдательного турецкого писателя и путешественника, пользовавшегося покровительством двора, «Мурад был наиболее кровавым из всех османских султанов».

Никогда еще не было турецкого правителя, считает Эвлия, «столь атлетичного, так хорошо сложенного, столь деспотичного, столь страшного для его врагов или столь возвеличиваемого». Ходило множество легенд о его физической силе. Мурад был настолько сильным стрелком из лука, что мог пустить стрелу дальше пули, выпущенной из ружья, так, что она могла пробить лист металла толщиной в четыре дюйма, столь умелым метателем копья, что мог легко пронзить щит, сделанный из десяти верблюжьих шкур. Он мог метнуть дротик на немыслимое расстояние и однажды таким образом убил ворона, севшего на минарет в миле от него. Как наездник, каждый день демонстрирующий на ипподроме свое умение сидеть в седле, молодой султан мог легко перепрыгнуть на полном скаку с одной лошади на другую.

Хвастаясь силой своих мускулов, он был вызывавшим восхищение борцом «подобно самому пророку Мухаммеду». Эвлия заявляет, что он однажды видел, как султан поднял над головой двух своих дюжих оруженосцев и швырнул их — одного в правую, а другого в левую стороны. Однажды, играючи, он схватил самого Эвлию в качестве своей жертвы. «Он схватил меня, подобно орлу, за пояс, поднял над головой и раскрутил так, как это делают дети, когда крутят что-то над головой». Наконец Мурад со смехом отпустил его и дал в награду 48 золотых монет.

В ближайшем окружении султана появились люди, предлагавшие ему различные рецепты исправления и успокоения общества, суть которых сводилась, как правило, к устранению ненужных, по их мнению, новшеств и возвращению к порядкам, существовавшим при султане Сулеймане Великолепном, время которого тогда прославляли как золотой век Османского государства. Подлинным манифестом таких настроений была знаменитая «Записка» Кочибея, поданная султану в 1631 году.

Возможно, что именно она подтолкнула Мурада к активным действиям и предложила ему выход из положения. В 1632 году недовольные режимом сипахи потребовали выдачи семнадцати чиновников и фаворитов султана, включая великого визиря Хафиза Ахмед-пашу, а также муфтия.

Новый визирь, Реджеб-паша стал убеждать юного султана выполнить требования бунтовщиков. «Лучше голова великого визиря, чем голова султана». Султан, приняв делегацию сипахов и янычар, обратился к ней со страстной речью, умоляя их не ронять достоинства халифата жаждой крови. Но увещевания не помогли. Тогда Хафиз решил принести себя в жертву и направился в сторону своих палачей. Он сопротивлялся им, свалив первого из нападавших, но остальные набросились на него с кинжалами, нанеся 17 ран. После этого янычар отрубил ему голову.

Султан, тронутый до слез мужественным поступком своего друга, заявил толпе: «Если будет воля Аллаха, вас ждет ужасное возмездие, вас, низкие убийцы, не страшащиеся Аллаха и не испытывающие чувства стыда перед пророком». Не приняв его слова всерьез, мятежники добились смещения муфтия и продолжали в открытую обсуждать вопрос о судьбе самого Мурада. Но их ряды были снова расколоты, не только как в прошлом, между янычарами и сипахами, а также между экстремистами и небольшой частью умеренно настроенных, шокированных воцарившимся разбоем.

Мурад, опасаясь, что его может постичь судьба султана Османа, начал проводить политику «убей или будешь убит». Узнав, что подстрекателем восстания был Реджеб-паша, Мурад приказал отрубить предателю голову. Приказание было исполнено, а труп Реджеба выбросили за ворота дворца. Зрелище вызвало ужас у группы мятежных солдат, сопровождавших своего господина.

С последним вздохом Реджеба и началось настоящее правление Мурада IV, свободного теперь от ига визирей и материнской опеки. Власть чиновников была сломлена. Следующим шагом он подчинил себе армию. С этой целью султан созвал на берегу Босфора публичное заседание дивана. В результате янычары и сепахи дали ему клятву на верность. Затем султан встретился с судьями. Они обязались бороться со злоупотреблениями и восстановить законный порядок.

При содействии янычар и поддержке народа было организовано массовое уничтожение вооруженных банд. По приказам султана его люди прочесывали Стамбул, выслеживая предателей и вожаков восстания, казня их на месте мечами или расстреливая из луков и сбрасывая их тела в Босфор. Войска, лишенные своих лидеров и союзников, были запуганы и хранили молчание.

Султану удалось также избавиться от наиболее одиозных фигур в своем окружении, запятнавших себя коррупцией и другими злоупотреблениями. Страшный пожар в Стамбуле (выгорела почти четверть этого огромного города) был объявлен знамением Аллаха, наказывавшего за отступничество от шариата.

При Мураде IV был установлен жесткий контроль над всеми слоями населения.

Строжайшим образом было запрещено употребление спиртных напитков. Запрет на вино, содержавшийся в Коране, священной книге мусульман, — это традиционный запрет, которого придерживались во всех мусульманских обществах. Очевидно, именно поэтому там широко распространился другой тонизирующий напиток — кофе. В тамбуле он впервые появился в 1555 году. Мурад IV запретил потребление кофе, закрыл все кофейни и питейные заведения, считавшиеся рассадником свободомыслия.

Мурад объявил незаконным курение табака. Нарушители, застигнутые ночью за курением трубки, употреблением кофе или распиванием вина, рисковали быть тут же повешенными или заколотыми. Застав однажды за курением садовника и его жену, Мурад отрубил им ноги и выставил на публичное обозрение, оставив несчастных истекать кровью.

Его чудовищно жестокие поступки стали легендой. Он отрубал головы всем, кто попадал под малейшее подозрение. Один венецианец решил надстроить свой дом дополнительным этажом и был за это повешен, потому что Мурад решил, что иностранец намеревается шпионить за султанским гаремом. Француза, встречавшегося с турецкой девушкой, по приказу Мурада посадили на кол. Султан многие часы проводил, осуществляя свое право на десять невинных душ в день, стреляя из аркебузы по прохожим, оказывавшимся слишком близко от его дворца. Однажды он утопил несколько женщин, повстречавшихся ему на лугу, из-за того, что они слишком громко смеялись.

Он убил одного из своих врачей, заставив того принять сверхдозу опиума. Он пронзил насквозь посыльного, ошибочно сообщившего ему, что султанша родила сына, тогда как на самом деле родилась дочь. Он обезглавил своего ведущего музыканта только за то, что тот исполнял персидскую мелодию и тем самым, по мнению тирана, прославлял врагов его империи. Утверждают, что за пять лет по его приказаниям были загублены 25 000 человек, многие из них приняли смерть от его руки.

Тем не менее тирания Мурада спасла его империю от гибели. Был положен конец всевластию местных тиранов. Его невероятно жестокое правление восстановило порядок. В казармы вернулась дисциплина, в суды — справедливость. Мурад реорганизовал и укрепил армию, вынашивая планы военной реформы. Он провел реформу суда, увеличил доходы империи, лишил сипахов их привилегий в управлении частными фондами и другими правительственными учреждениями. Мурад устранил лазейки для злоупотребления в феодальном землевладении и проявил законодательную инициативу по надлежащей защите крестьянства.

После пяти лет борьбы было подавлено восстание в Малой Азии. Вождь бунтовщиков Абаза был помилован султаном, разделявшим его ненависть к янычарам. После срока службы в качестве губернатора Боснии Абаза был вызван в Стамбул, чтобы служить в качестве их начальника — аги. Он исполнял свои обязанности без чувства жалости.

Но Абаза перестал быть фаворитом из-за интриг его врагов, которые настроили Мурада против губернатора и довели дело до казни.

Весной 1635 года султан начал военную кампанию в Азии. Каждая остановка оборачивалась жестокой резней его чиновников, толпами собиравшихся в тревожной надежде поцеловать стремя султана. После торжественного въезда в Эрзурум в рядах своих янычар и сипахов султан отправился отбивать у персов Эривань. В войсках им поддерживалась строжайшая дисциплина, его военачальники пользовались уважением, а он делил с воинами все тяготы походной жизни. Мурад вдохновлял командиров на подвиги и поощрял воинов подношениями в виде серебра и золота.

После Эривани он направил чиновников подготовить свой победоносный въезд в Стамбул. Султан также дал им секретное поручение задушить двух своих братьев. И снова в самом начале лета 1638 года на холмах Скутари султан Мурад водрузил семибунчуковый имперский штандарт и начал свою вторую и последнюю военную кампанию. По давней традиции, Багдад должен быть захвачен лично сувереном.

Оборона города имела хорошую организацию и велась обученными мушкетерами. Только после 40-дневной осады крепость пала, уступив умелому руководству Мурада. Захват города сопровождался массовой резней как войск, так и населения. Султан приказал перерезать весь гарнизон в количестве тридцати тысяч человек, после чего вернулся домой, чтобы совершить свой второй триумфальный въезд в Стамбул.

На этот раз он надел наряд из персидских лат с наброшенной на плечи леопардовой шкурой, и его сопровождали 22 персидских военачальника, закованных в цепи.

Вскоре с Персией был подписан мир. Багдад отходил к Турции, но Эривань возвращалась персам.

Мурад основательно занялся возрождением военно-морской мощи турецкого флота. Вероятно, он замышлял войну против Венеции. Но болезнь помешала ему воплотить свои грандиозные планы в жизнь.

Когда Мурад понял, что состояние его безнадежно, он решил остаться в истории последним владыкой своей династии. Султан отдал распоряжение казнить своего единственного оставшегося в живых брата Ибрагима, наследника по мужской линии дома Османов. Его жизнь была спасена благодаря вмешательству султанши Валиде. Мурада заверили, что его брат умерщвлен.

В начале 1640 года Мурад IV скончался после продолжавшейся две недели лихорадки в возрасте двадцати восьми лет под соответствующие случаю молитвы в присутствии имама.

Мурад IV остался в истории как фигура противоречивая: сильный правитель, наведший в стране порядок, казалось бы, в безвыходной ситуации, расширивший пределы своей державы, но и оставивший о себе память, связанную с казнями, террором, шпионажем, а потому внушавший и современникам и потомкам мистический ужас.