В искусстве джаза Луи Армстронг — своего рода символ. «Армстронг» и «джаз» как бы слились в сознании людей. Его биограф Джеймс Линкольн Коллиер уместно замечает: «Бывает так, что кто-то один, собрав в своих руках все нити, начинает ткать из них совершенно новый узор. Таким человеком в музыке стал Армстронг. Если бы не было Армстронга, то и весь наш современный музыкальный мир был бы иным. Вот почему его можно считать музыкальным гением своей эпохи».

Р. Гоффэн, автор одной из первых книг о джазе, в 1930 году писал: «Армстронг не просто „король джаза“, он душа этой музыки… Он являет собою тот уровень, на который в джазовой музыке равняется всё. Он — единственный неоспоримый гений, которым обладает американская музыка».

Петь с ним считали за честь выдающиеся певицы Америки — от Бесси Смит до Эллы Фицджеральд и Барбары Стрейзанд. Играть с ним почитали за счастье другие замечательные джазовые музыканты — для них это значило «пройти академию Армстронга». Французская фирма «Селмер» подарила Армстронгу трубу, сделанную из чистого золота.

Луи Даниел Армстронг родился 4 августа 1901 года в Новом Орлеане. Сам музыкант писал, что родился на год раньше. Детство его прошло в одном из бедных кварталов города. Отец Армстронга, истопник на скипидарной фабрике, бросил семью, когда Луи был ещё младенцем. Поэтому мальчик вырос на улице, зарабатывая на жизнь чем придётся: разгружал суда в порту, развозил уголь, продавал газеты.

Луи начинает играть в джазовых группах Нового Орлеана — в барах и на речных пароходах, на танцах и праздниках. Армстронг вспоминал о том времени: «Когда я пробивался, для чёрного человека жизнь была адом. В дороге нельзя было как следует ни поесть, ни выспаться, ни найти приличный туалет. На станциях обслуживания, как только видели автобус с негритянским оркестром, скорее бежали запирать двери комнат для отдыха».

В 1922 году Армстронг прибыл в Чикаго, чтобы на волне растущего интереса к джазу сделать карьеру. Музыканты прозвали его «Маленький Луи», хотя он весил больше ста килограммов. Больше всего Армстронга потрясла квартира с отдельной ванной: «Мы в Сторивилле вообще не имели понятия, что такое ванна, и даже не слышали о том, что бывает собственная ванна».

В чикагских клубах, кафе Луи Армстронг впервые смог ощутить всевластие своей трубы. Как пишет Ю. Панасье, «одни кричали от восторга, другие молчали, онемев от нахлынувших чувств, третьи плакали. Рассказывают, что самые впечатлительные в течение нескольких дней не могли есть».

Постепенно Армстронг начал выступать и как певец. Он пел и подыгрывал себе на трубе… Оркестрантам нравился его своеобразный вокал, а публика — так та вообще сходила с ума. Необычная, захватывающая манера исполнения вызывала аплодисменты.

Гарлем боготворил Армстронга. Луи всегда держал в руке платок, потому что на сцене и на улице сильно потел. Это породило настоящую моду — в знак симпатии к нему все юнцы ходили с платком в руке. Луи имел обыкновение с добродушной непринуждённостью складывать руки на животе. Вскоре молодёжь тоже стала скрещивать руки на животе, нога чуть впереди, белый платок между пальцами. Луи всегда был аккуратно одет, и самые неряшливые начали заботиться об одежде.

Трубач Рекс Стюарт вспоминал: «Я, как и остальные, был от него без ума. Старался ходить, как он, говорить, как он, есть, как он. Даже купил такие же грубые полицейские сапоги…»

О популярности Армстронга среди негритянских музыкантов в те годы говорит, в частности, тот факт, что обозреватель Дэйв Питон стал неизменно называть его «Королём Меналиком» или даже «Великим королём Меналиком». (Меналик II — император Эфиопии в XIX веке, национальный герой негритянских народов.)

Популярность и удивительное обаяние снискали Армстронгу огромный успех у женщин. Первый раз Луи женился на проститутке Дейзи из своего квартала. В Чикаго Армстронг заключил брак с Лиллиан Хардин, пианистке из оркестра Оливера. Она решила сделать из своего мужа звезду джаза.

Благодаря трансляциям программы кабаре по радио, а также пластинкам, выступлениям в клубах и кинотеатрах Армстронг стал известен всей Америке. Он делал хорошие сборы, и боссы шоу-бизнеса поняли, что на нём можно неплохо заработать.

Армстронг жил в постоянном страхе за своё будущее. Овации публики оказывали на него поистине целебное воздействие. Луи однажды признался трубачу Руби Браффу: «Пусть у меня стащат что угодно, только не мои аплодисменты». Друживший с Армстронгом в последние годы его жизни контрабасист Маршалл Браун как-то заметил: «В Луи жила постоянная потребность нравиться, и он, как „дядя Том“, неизменно готов был демонстрировать свою широкую улыбку, чтобы завоевать расположение белых. Ему нужны были аплодисменты, и он всегда старался сорвать их как можно больше». И ещё одно высказывание, на этот раз самого Армстронга: «…Мне нужна публика. Я хочу слышать, как она аплодирует».

В 1929 году Армстронг выступал в Нью-Йорке с оркестром, возглавляемым пианистом Луисом Расселлом. Нью-йоркские негры встретили Армстронга как героя. Толпы людей собирались каждый вечер у «Савоя», чтобы послушать его игру. Вот что писал об этих гастролях Дэйв Питон: «Задолго до открытия танцевального зала вдоль Леннокс-авеню выстраиваются длинные очереди желающих попасть на концерт. Тысячам из них это так и не удаётся. В честь Луи дано столько банкетов, что он даже почувствовал себя утомлённым. Но популярность и почести не испортили знаменитого джазмена, который остался тихим, замкнутым и скромным человеком».

Наконец Армстронг завоевал право выйти на сцену театра «Лафайет». «Никогда ещё в истории театральной жизни Гарлема ни одного артиста не принимали так, как принимают Армстронга в „Лафайет“, — писала газета „Нью-Йорк эйдж“. — Когда этот лучший корнетист мира начинает извлекать из своей золотой трубы звуки, подобных которым никому ещё не приходилось слышать, зрители в восторге вскакивают со своих мест».

Однажды белые музыканты устроили в честь Армстронга банкет, во время которого ему преподнесли великолепные часы с выгравированной на них надписью: «Луи Армстронгу, лучшему корнетисту мира от музыкантов Нью-Йорка».

Луи Армстронг совершает большие триумфальные гастроли по странам Европы, удивляясь тому, что его прекрасно знают и что джаз имеет популярность за пределами Америки. Когда он впервые выступал в Лондоне в 1932 году, музыканты не верили, что в человеческих возможностях так играть на трубе. Украдкой даже осматривали его трубу: нет ли в ней каких-нибудь хитрых механических устройств и приспособлений. Потом этому уже не удивлялись, этим восхищались.

После развода с Лиллиан он женился на Элфе Смит. Известно, что она работала в доме какого-то белого чикагского богача. Но и этот брак оказался неудачным. Он женился в четвёртый и, как оказалось, в последний раз — на Люсиль Уилсон, танцовщице из варьете, с которой прожил до конца своих дней.

Армстронга всё чаще стали приглашать для съёмок в кино. Он был первым негритянским актёром, который снимался в фильмах, снискавших успех у зрителей. Ещё большее значение для карьеры джазмена имели выступления по радио в программах, которые готовились по заказам крупных рекламодателей. Он окончательно завоевал статус звезды. Теперь Армстронг мог играть столько, сколько сам того хотел.

После войны Армстронг переключился на выступления с оркестром малого состава. Его ансамбль «All Stars» («Все звёзды») имел потрясающий успех. Каждый концерт проходил с аншлагом. Поклонникам нравилось его пение и остроумные реплики, которыми оно сопровождалось. Откровенность, искренность и прямота Армстронга согревали души людей.

В 1949 году участники праздника «Марди грасс» («Вторник на Пасху»), проводимого в Новом Орлеане, избрали Луи Армстронга «королём зулусов», то есть главным героем негритянского фестиваля. Восседая на троне, музыкант пил шампанское и бросал в толпу зрителей кокосовые орехи. Снимки Армстронга в пышном «королевском» наряде обошли все газеты Америки.

В июльском номере «Даун-бит», посвящённом пятидесятилетию джазмена, были опубликованы статьи о творчестве Луи Армстронга, приветствия и поздравления музыкантов. В 1952 году в результате опроса читателей он был назван «самым выдающимся музыкальным деятелем всех времён и народов». Второе место занял Дюк Эллингтон, седьмое — Иоганн Себастьян Бах.

Армстронг, один из самых известных американцев, гастролировал по всему миру. Газеты и журналы публиковали материалы и фотографии с изображением Луи, обедающего с главами государств в экзотических одеяниях или играющего на трубе перед толпой поклонников.

Когда Армстронг приезжал в Африку, там забывали о межплеменных войнах. Его называли «африканским Орфеем» — Окуко Локоле: музыкой он останавливал войны. Въезд в ЮАР был ему строжайше запрещён.

В Новом Орлеане его фанаты объявили хижину на Джейн-Элли, в которой родился их «Сэчмо» (одно из прозвищ музыканта), историческим памятником. Такую честь в Америке до сих пор оказывали только президентам. К сожалению, пока раздумывали над тем, как лучше сохранить ветхое помещение, местные строители, расчищая место для нового здания, снесли его бульдозером.

Всё чаще грампластинки Армстронга входят в число самых популярных. В мае 1964 года «Хелло, Долли!» заняла первое место в хит-параде, потеснив диск ансамбля «Битлз». Фантастический успех побудил фирму немедленно заключить новый контракт на более выгодных для музыканта условиях.

Однако именно в это время здоровье Армстронга начало ухудшаться. У него больное сердце. Луи всегда много курил, а с конца 1920-х годов ежедневно выкуривал сигарету с марихуаной. Он постоянно переедал и почти всю жизнь страдал от избытка веса. Армстронгу теперь не хватало дыхания, и он не мог играть слишком долго. И всё равно Луи очаровывал публику. Казалось, он обладал какой-то неведомой волшебной силой.

Армстронг часто проводил время в Гарлеме среди простых людей, своих старых поклонников. С ними он всегда чувствовал себя легко и непринуждённо. Он много шутил, часто и заразительно смеялся. В его гримёрной можно было встретить монашек, проститутку в ярком платье, только вышедшего из тюрьмы уголовника и полицейских, слепого, раввина и священника, судью, белых и цветных. Для каждого он находил тёплое слово…

В честь семидесятилетия великого джазмена в Голливуде был устроен грандиозный приём, на котором присутствовали шесть тысяч семьсот гостей. Кулинары испекли праздничный торт высотой двенадцать футов. Поклонникам, подарившим ему плетёную качалку, Луи сказал, что он «не настолько уж стар», чтобы проводить время в кресле.

В начале 1971 года здоровье Армстронга резко ухудшилось. Доктор предупредил его: «Луи, вы можете замертво упасть во время концерта». — «Меня это совершенно не волнует, — ответил Армстронг. — Доктор, как вы не понимаете? Я живу для того, чтобы дуть в трубу. Моя душа требует этого… Вы же знаете, что у меня ангажемент. Публика ждёт меня. Я должен выйти на сцену. Я не имею права не сделать это».

Луи Армстронга не стало 6 июля 1971 года. Сердечная недостаточность привела к отказу почек. Многие газеты не только США, но и других стран поместили на первой полосе сообщение о его кончине. С заявлением выступил президент Никсон.

Похороны Армстронга транслировались по телевидению на всю Америку. Двадцать пять тысяч человек прошли мимо гроба. Отпевание состоялось в небольшой церкви, находящейся в округе Корона. Отпевание прошло без музыки, хотя и говорили, что Армстронг высказывал пожелание, чтобы на его похоронах играл новоорлеанский джаз-бэнд. Он действительно играл, но только во время панихиды в Новом Орлеане.

Разумеется, никто из музыкантов не ставил под сомнение значение Армстронга. «Луи, — говорил Диззи Гиллеспи, — главная причина триумфа джаза». «Луи — отец современного джаза, — вторил ему пианист и аранжировщик Стэн Кентон. — Тут не о чем даже спорить». «Без Армстронга американская музыка не была бы такой, какая она есть», — категоричен аранжировщик Оливер Нелсон.

Теперь один из самых почитаемых памятников в Новом Орлеане — памятник Армстронгу. «Сан-Луи-блюз» воспринимается сегодня как блюз, названный так в честь святого Луи джаза — великого Армстронга.