– Алексей Романович, а вы знаете, что через пять дней вы в командировку летите? – Это Изабелла Ренатовна – подельники Алексея Романовича по выдаиванию денег из населения в частной клинике.

– Говно вопрос, в первый раз что ли… – Как бывалый человек подумал Алексей Романович, но как бывалый человек вслух он произнес нечто другое – А куда и зачем позвольте полюбопытствовать?

– В теплые края.

– В теплые края я уже ездил. А точнее?

– В Стамбул. Группа клиник «Мемориал». Будем пытаться с турками совместную работу налаживать по лечению бесплодия.

Ну и кто бы отказался?

Началось все с паспортного контроля. Изабеллка зашла в соседнюю кабинку позже меня и потом долго дожидалась меня уже за границей.

– Леш, ты чего так долго?

– Цель поездки выясняли.

– А ты?

– А я сказал, что деловые переговоры. Потом уточнили с кем переговоры и один ли я лечу… («Па-ап, а ты чего не сказал, что тебе в Сирию надо съездить?»: это дочурка моя поинтересовалась, когда я ей про приключения рассказывал. Кто-нибудь со мной не согласен, что особенности чувства юмора есть вещь, генетически детерминированная и передающаяся по наследству?).

Потом меня крепкие турецкие jandarmalar (поясняю для несведущих – в тюркских языках окончание «лар» означает множественное число) чуть дубиналом не отхреначили. Это когда нас в отель привезли и дозволили 3 часа поспать, ибо рейс «Турецких авиалиний» (это тоже важно, но позже) от нас туда ночной – вылет в 3, прилет в 7. Ну а что я, не дежурил никогда что ли, чтобы драгоценное время пребывания в Константинополе на сон тратить? Пока Изабеллка дрыхла, я ломанулся погулять по такому мирному городу, оставляя приметные топографические ориентиры, чтобы не потерять отель. И пойдя на греческую церковь, уперся в площадь Таксим. Ну да, ту самую.

Кто ж знал, что те белые машины – это жандармерия? И что у них национальный праздник? И митинг по этому поводу? Не, ну как вменяемый человек, митинг с флагами я обошел и поэтому вместе с приготовленным для фотографирования смартфоном уперся в полицейских. Мой любопытный взгляд на НК МР5, висящий на шее у полицая уже вызвал неодобрение. Он мне чего-то рявкнул на тюркском наречии. Я конечно не Жириновский, спецпропагандой против турок заниматься не собирался и на всякий случай отошел. А потом увидел группу щелкающих разнокалиберными фотоаппаратами и при этом широко улыбающихся узкоглазых явно не турок (китайцев, наверное), свиньей продвигающихся и сквозь митингующих, и сквозь полицию. Монголоидных товарищей никто не трогал, ибо туристический бизнес – это святое. Ну, чо, пристроился я к этой узкопленочной колонне по три и попытался вместе с ней совершить пеший марш с элементами фотографирования. Хрен получилось. Видимо непохож. Полагаю, что улыбка подкачала. Поняв, что меня сейчас будут дуплить вдоль хребта резиновыми фаллическими символами, пришлось валить с этой площади, не дойдя до церквы каких-то пары сотен метров. Да и ладно. Все равно опиум для народа.

Наутро опять переговоры. За оставшиеся свободными до отъезда полтора часа мальчик из отдела маркетинга все-таки сделал нам праздник. Прокатил на пароме из Европы в Азию. И обратно. Показал празднично украшенный вокзал Хайдарпаша. Вокзал в азиатской части. На так и не достроенной линии «трех Б» («три Б» – это не то, о чем вы подумали, это Берлин-Босфор-Багдад). Кстати, в Азии на меня птица нагадила…

Но это лирика. То, что приключения еще не кончились, стало понятно не тогда, когда в зад увозящей нас в аэропорт машины (о это прекрасное иностранное слово «трансфер») какой-то фольксваген въехал. И не тогда, когда посередь аэропорта Ататюрка Изабеллку вдруг опознала ее бывшая пациентка. Алжирской национальности и вероисповедования, кстати (шарик-то тесноват становится…). То, что приключения продолжаются, стало понятно, когда после вполне себе приятного ужина, сопровождаемого лимитированным (чай не бизнес-класс) алкоголем на выбор («ред вайн, плиз» – и на тебе 250 мл в стеклянной посудке, ибо не чартером летим, а тюркишэйрлайнсом), после какой-то фразы на английской мове Изабеллка вдруг заорала, тыча пальцем в меня «Хи из анестезиолоджист!». С хрена ли гости понаехали, стало понятно, когда фразу продублировали на неплохом русском «Если среди пассажиров есть врач, просим пройти его в хвост самолета».

– Сдала, падла… – Подумал я про себя, поэтому в отместку я проорал, ткнув в Изабеллку средним пальцем – Ит из э доктэ ту-у… (Дщерь, отягощенная вторым высшим по толмаческому делу, после рассказа об этом событии была восхищена столь своевременно и к месту употребленным местоимением «ит»).

– Ле-е-еш, ну что я там делать буду? – Заканючила мобилизованная на подвиг Изабеллка.

– Спину мне прикрывать. И вообще – а вдруг там роды?

– Ты же в роддоме работаешь.

– Я в роддоме со стороны головы работаю. Мне проще пять нейрохирургических наркозов провести, чем одни роды принять.

Так препираясь, мы и шли, светя другим сгорать самим под восхищенные взгляды пассажиров. В хвосте, кстати, были не роды. Там был турок с гипертоническим кризом, сдавший таблетки, название которых он забыл, в багаж. Первый диагноз я поставил сразу – в тонометре из их аптечки батарейки сели. Но были запасные, поэтому пришлось играть в больничку дальше. Давление намерялось 170/100 при рабочем 140—150/100 и эпизодических подъемах до 200/120. Это все я выяснил благодаря светленькой говорящей по-русски молоденькой стюардессе (почему-то доверяют мне светленькие молоденькие барышни; может потому что я персонаж насквозь положительный?). Но тут появилась опытная волчица, как я понял, старшая из стюардесс. И попыталась подорвать доверие ко мне, потребовав удостоверение врача. Пришлось объяснить, что хотя я и нахожусь на турецкой территории (коей борт «Турецких авиалиний» безусловно, является) и с уважением отношусь к турецким законам, но хрен ей, а не мандат, потому как у меня его в принципе нет. Диплом с сертификатом есть, но дома. Тогда она меня напугала тем, что не разрешит мне таблетки назначать, хотя я не расстроился. Пришлось объяснить, что экстренная посадка аэроплану не требуется, а таблетки я и так назначать не предполагал, потому что не знаю, какое лекарство клиент пил сегодня, а, не зная, из гипотензивных препаратов можно очень веселый по последствиям коктейль замутить. В общем, оказав неотложную медпомощь методами «измерил давление» и «дал совет», я не опозорил высокое звание российского врача. Еще больше я его не опозорил, когда заполнил латинскими буквами какую-то форму со своими личными данными, телефоном и электронной почтой и расписался в ней, а потом еще и не попросил в награду вторую порцайку ред вайн (вкусное было).

И на этом приключения кончились. Потому что прилетели мы в полвторого ночи. А в 11 утра мы с Изабеллкой повстречались в операционной.