Внимательный читатель наверняка уже заметил расхождение в названиях, то и дело попадающееся на страницах этой книги: автор, говоря об армии завоевателей, называет ее монгольской, а самих завоевателей — монголами. В то время как в приводимых им цитатах из летописей и трудов некоторых историков завоеватели названы татарами. А еще со школьной скамьи мы помним термин «татаро-монголы» (они же — монголо-татары), и иго в школьных учебниках было татаро-монгольским. Возникает вопрос: кто же все-таки завоевал Русь и кто властвовал над нею на протяжении двух с половиной столетий?
Главную путаницу вносит этноним «татары», а точнее — изменение его значения, произошедшее как раз в XIII–XV веках. В конце XII века татары были кочевым народом монгольской языковой семьи, ближайшими соседями и врагами собственно монголов. Именно с ними развязал свою первую войну будущий «покоритель вселенной», мстя за отца, которого татары, по некоторым сведениям, отравили. Войну монголы выиграли и подчинили более многочисленных татар своей власти. Ни сам Чингисхан, ни его дети, ни приближенные никогда не забывали о том, что они монголы, но для большинства соседей их держава была татарской, поскольку именно татары и составляли большинство в народе и войске.
Обычной для Монгольской империи практикой была широкая мобилизация в свои войска покоренных народов. Эти воины тоже именовали себя татарами, хотя этнически и не были ими. Успехи монгольских завоеваний распространили имя татар по всей Евразии. Именно так — завоевания были монгольскими, потому что их затевали монгольские ханы-чингизиды, а имя распространялось татарское.
Это двойственное положение сохранялось до конца XIII века, когда обосновавшиеся на Волге наследники Батыя перестали подчиняться великому монгольскому кагану в Каракоруме, обособив свое государство, известное нам под названием «Золотая Орда». Теперь и ханы перестали считать себя монголами, а подобно подданным нареклись татарами. Их подданные не имели ничего общего с теми татарами, что были соседями монголов. Они состояли из смеси уцелевших в резне волжских булгар, половцев, пленных, угоняемых из Руси и других стран. Перемешавшись друг с другом, они образовали новый народ, говоривший на языке тюркской группы и называвшийся татарами. Схожим образом возникли и другие татарские народы: татары крымские, астраханские, сибирские, литовские (липки) и т. д. Общим у этих народов были только название, тюркский язык, мусульманская вера да память о грозных завоевателях.
Поэтому если подходить к вопросу со строгих терминологических позиций, то завоевали Русь — монголы, выполнявшие волю великого монгольского кагана, а вот иго было именно татарским.
Этот момент можно было бы оставить без внимания, если бы не участившиеся в последнее время попытки превратить сугубо исторический вопрос в политический. И вот пресса сообщает, что в разрабатываемой единой концепции школьного учебника истории не будет понятия «татаро-монгольское иго», которое превратится в «ордынское». А весьма высокопоставленный государственный деятель говорит в своем выступлении, что Куликовская битва не была сражением русской и татарской армий. Русские и татары, по его мнению, находились в рядах обеих армий. Кому и зачем это нужно?
Здесь мы в очередной раз сталкиваемся с наследием большевистской национальной политики. Революционерам показалось мало отделить от России значительные территории для создания новых национальных протогосударств (о чем уже говорилось в предыдущей главе). Они пошли еще дальше и уже на территории самой России сформировали национально-государственные образования — автономные республики, которые до настоящего времени сохраняются в составе Российской Федерации. Таким образом, граждане оказываются разделенными на две неравные группы — те, для кого существуют государственные механизмы защиты этнических интересов, и те, для кого таких механизмов не предусмотрено. Усугубляет ситуацию то, что первая группа составляет меньшинство как среди народов (из более чем двухсот народов РФ свои национально-государственные образования имеют двадцать восемь), так и по численности населения (не имеет такого механизма и крупнейший народ страны — русские). Ситуация выглядит еще более абсурдной, если рассмотреть национальный состав жителей республик — только в трети из них титульная национальность является преобладающей. А в такой республике, как Карелия, она составляет лишь 7,2 % населения.
Само по себе существование национально-государственных организмов превращается в настоящее время в одну из заметных угроз существованию российской государственности. Всякая бюрократия имеет обыкновение доказывать свою нужность, создавая проблемы, которая она призвана решать. Поэтому даже в тех регионах, где межнациональные отношения спокойные и гармоничные, они часто обостряются благодаря усилиям чиновников, озабоченных поиском поля деятельности. К сожалению, одним из наиболее характерных примеров этой закономерности является Татарстан.
Одной из сторон политики республики является перекраивание истории. Тут и сочинение древней истории татарского народа, и записывание в его состав булгар, но главное — переписывание истории русско-татарских отношений.
Например, на полном серьезе рассматривается тезис Льва Гумилева о том, что «татаро-монгольского ига» не было. По его мнению, между русскими княжествами и Ордой существовал военный союз, согласно которому ханы гарантировали русским княжествам безопасность от внешних врагов, а те взамен платили дань — «взнос на содержание общей армии». В подтверждение этого тезиса приводится несомненный факт — само слово «иго» для обозначения отношений Руси и Орды никогда не употреблялось современниками, а было введено позднейшими историками.
Последнее утверждение является верным, но никоим образом концепцию «союза» не подтверждает. Во-первых, потому, что нам неизвестны случаи защиты ордынцами русских земель от неких внешних врагов. В войнах Великого княжества Владимирского с ливонскими крестоносцами или Литвой ордынцы не участвовали. Во-вторых, потому, что только за первые сто лет «ига» известны более 40 военных акций Орды против русских княжеств (набегов, «нахождения» послов, карательных экспедиций), за это же время более 20 русских князей убиты в Орде. Так с союзниками, пусть даже младшими, не поступают. Введенный историками термин «иго», при всей своей эмоциональной окраске, точно соответствует реальному положению дел.
Теперь вот вместо татаро-монгольского ига предлагается иметь только монгольское. Зачем? Чтобы не обиделись современные татары. Но разве они обижаются?
Татарский народ оказался в составе Русского государства в XVI веке, когда в серии войн русские государи последовательно уничтожили все татарские ханства — от самого мощного Казанского до самого дальнего Сибирского. Однако геноцида татарского народа при этом завоевании не произошло. Московским властям нужна была лояльность новых подданных, а не месть за былые обиды. Не настаивали русские и на немедленной смене веры. Татарская аристократия пополнила ряды дворянства, а простой народ — крестьянства. Татары окончательно перешли к оседлому образу жизни, влились в состав Русского государства, но сохранили национальное самосознание, язык, традиции, культуру и веру.
Русские и татары мирно жили в одном государстве. Вместе трудились, при необходимости — вместе брались за оружие. А как же история? А об истории помнили, хранили память о делах героических и страшных, но повода для конфликтов в ней не видели, по принципу — кто старое помянет, тому глаз вон. И создали новую историю, которая продолжается уже более полутысячи лет!
И вот эту традицию поставил под угрозу созданный большевиками искусственный национально-государственный механизм. И что абсурднее всего — разрушительная деятельность ведется не столько во имя интересов татарского народа и даже не для удовлетворения личных амбиций, сколько из тупого бездушного бюрократического усердия. И представляет собой угрозу не только для российской государственности, но в первую очередь для самого татарского народа, большая часть которого даже не имеет возможности повлиять на позицию номенклатуры, присвоившей себе право говорить и действовать от его имени.
И переписывание трагических страниц истории XIII века в угоду новомодным представлениям о «политкорректности» и толерантности — совершенно ненужный процесс.