Оценки численности монгольских армий, отправившихся в Великий Западный поход, расходились от 300 тысяч Карамзина до 30–40 тысяч Гумилева. В последнее время наиболее распространенной стала цифра в 120–140 тысяч воинов, полученная разными историками независимо друг от друга на основании разных групп источников. Таким образом, для этой военной кампании была мобилизована почти половина вооруженных сил Монгольской империи. Командовали ими 12 царевичей-чингизидов, к которым были прикреплены опытные полководцы, руководившие действиями отдельных корпусов.

Летом 1237 года монгольское войско обрушилось на волжских булгар. Последние избегали полевых сражений, сосредоточив усилия на обороне столицы — великого города Биляра, который представлял собой не только один из крупнейших городов Восточной Европы, но и сильную крепость. Ее окружали высокие валы с изрядной толщины стенами. Булгары недооценили уровень развития военного искусства своих противников. Стратегия, позволявшая отразить набег кочевников, оказалась бессильна против армии, имеющей в своем составе инженеров и осадных мастеров.

Город был взят и сожжен, а жители полностью перебиты. Археологи нашли в завалах зданий, рвах и на городских улицах множество скелетов и отдельных костей. Глубокие городские колодцы, которые должны были обеспечить осажденных пресной водой, стали местом казни последних защитников города — монголы сбрасывали их еще живыми, обрекая на мучительную смерть. Биляр больше никогда не возродился на этом месте. Вслед за столицей пали и другие булгарские города — Кернек, Жукотин, Сувар. Государство волжских булгар перестало существовать. Его народ постепенно слился с завоевателями и принял новое имя — волжских татар.

Часть булгарских беженцев оказалась на Руси, в частности во Владимирском княжестве, где Юрий Всеволодович выделил им места для поселения.

Погром Волжской Булгарии, с которой Русь с давних времен поддерживала торговые отношения, не мог остаться незамеченным во Владимире и Рязани. Русское летописание достаточно подробно освещает события на Волге, что позволяет говорить о высоком уровне информированности.

И тут возникает одна из многочисленных загадок, связанных с монгольским нашествием на Русь, — летописи не сообщают о каких-либо мерах по усилению обороноспособности своей страны, предпринимаемых русскими князьями. Почему-то ни Юрий Всеволодович Владимирский, ни Юрий Ингваревич Рязанский, ни даже находящийся ближе всех к месту событий Юрий Давыдович Муромский не предпринимают ровным счетом ничего!

В. Н. Татищев приводит неизвестные в других летописях сведения, что булгары в 1232 году предлагали владимирскому князю военный союз, но Юрий Всеволодович отклонил это предложение. Почему?

Для ответа на этот вопрос необходимо для начала оценить, какими силами располагал великий князь владимирский и как эти силы использовались. По оценкам специалистов, его княжество могло отмобилизовать около 50 тысяч воинов — дружины и городового ополчения. Эти категории русского войска были неравноценны по своим боевым качествам и мотивации. Дружина была готова воевать со своим вождем, где он прикажет, «ища себе чести, а князю славы», состояла из воинов-профессионалов и была прекрасно вооружена. Городовое ополчение собиралось лишь в случае военной угрозы, и его главной задачей была оборона родного города. Во главе ополчения стоял тысяцкий — избранный горожанами или назначенный князем воевода. Русские города были богатыми, поэтому по вооружению городовая рать не сильно уступала дружине, хуже было с конями — боевые кони были очень дороги и в хозяйстве горожан, даже богатых, встречались нечасто. Входившие в ополчение горожане умели до некоторой степени владеть оружием, но до профессионалов-дружинников им было очень далеко. В полевых сражениях городовые полки использовались нечасто.

Важно отметить, что вопреки расхожим представлениям художественной литературы и исторической публицистики другие слои населения к военной службе в Древней Руси не привлекались. Никаких «крестьянских ополчений», «земской рати», «большого полка» из мобилизованных крестьян не существовало. Сословия средневекового общества имели четкую специализацию: одни воюют, другие — работают. Ни в одном источнике не упоминается об использовании крестьян в качестве воинов. Даже народные сказания и былины не говорят об этом. Да, крестьянский сын мог оставить соху и пойти воевать, но при этом он, во-первых, переставал быть крестьянином, а во-вторых, такие примеры даже в былинах подаются как событие исключительное.

Военную повинность стали распространять на крестьян лишь в XVI веке в составе Русского государства со столицей в Москве. Но и в это время никто крестьянских полков в поле не выводил. Роль крестьян — посошной рати (называвшейся так потому, что набиралась от «сох» — налоговых участков) — была вспомогательной: перевозка грузов в военных целях, ремонт мостов и дорог, выполнение земляных работ при осадах и оборонах крепостей и тому подобные работы.

Посошная рать была важным составным элементом вооруженных сил Московского царства, а потому летописцы XVI века допускали существование чего-то подобного и в прошлом. Поэтому именно в позднейших летописях встречаются упоминания о мобилизации «пешцев» и «хрестьян», но и они относятся к событиям второй половины XIV века.

Для историков XVIII–XIX веков армия уже давно утратила сословный характер по своему составу, поэтому они предположили возможность существования в Древней Руси такой формы организации вооруженных сил, как народное ополчение. Но по мере все более тщательного изучения источников и увеличения числа археологических находок тезис о существовании народного ополчения все больше подвергался сомнению.

Однако в советское время в силу идеологических требований он вновь занял господствующие позиции. На страницах учебников, художественных и публицистических книг выстроились большие полки из крестьян, оставляющих дома семьи и следующих в поход по призыву князей. Более того, предполагалось, что в войнах с внешним врагом, в частности с половцами или в отражении монгольского нашествия, именно ополчение играло решающую роль, а феодалы проявляли нестойкость и склонность к соглашательству с врагом.

Но даже советская историография постепенно признавала силу фактов, и в более поздних исследованиях об ополченцах как части русского войска уже не упоминается.

Как были распределены силы Владимирского княжества? Значительная часть дружин под командованием опытного военачальника князя Ярослава Всеволодовича находилась в Южной Руси, где этот князь с переменным успехом вел борьбу за Киев. Какие-то силы были размещены в Новгороде, где находился старший сын Ярослава Александр — будущий знаменитый полководец.

Таким образом, сил, находившихся в непосредственном подчинении великого князя владимирского, было значительно меньше, чем можно было бы предполагать. Отказ от военного союза с Волжской Булгарией в 1232 году (если такое предложение и в самом деле имело место) был логичен — как раз в это время начинается борьба за доминирование в русских землях с Черниговом, Смоленском и Волынью, а угроза со стороны далекого степного народа не воспринималась как серьезная. Но летом 1237 года игнорировать ситуацию было уже невозможно.

А. Ю. Карпов полагает, что монголы сумели запутать великого князя Юрия Всеволодовича и создать у него впечатление, что их целью является поход на венгерского короля Белу, приютившего их злейших врагов — половцев. Сведения о дипломатических переговорах между Юрием и монголами сохранились в нескольких источниках. Что именно сулили великому князю монголы, осталось неизвестным, но венгерская тема на этих переговорах поднималась. Знаменитый путешественник монах Юлиан отмечает: «Князь суздальский передал словесно через меня королю венгерскому, что татары днём и ночью совещаются, как бы прийти и захватить королевство венгров-христиан. Ибо у них, говорят, есть намерение идти на завоевание Рима и дальнейшего».

По мнению историка, у суздальского князя могли возникнуть основания для предположения, что монголы не тронут его владений. «На Руси знали о вражде между монголами и половцами. Когда-то русские князья поддержали половцев, несмотря на прямые угрозы татар, — и поплатились за это страшным поражением на Калке. Юрий Всеволодович не хотел повторять прежних ошибок — да его и не связывали с половцами столь тесные политические и династические узы, которые установились с ними у князей Южной Руси. Зато половцев — и именно одного из главных врагов монголов, хана Котяна, — принял король Бела. Наверное, монголы умело разыгрывали “половецкую карту” — в том числе и перед князем Юрием; не исключено, что они заверяли его в своей готовности выступить вслед за бежавшим от них Котяном — и суздальскому князю так хотелось им верить!»

Однако автор Лаврентьевской летописи в поминальном слове о князе Юрии Всеволодовиче, помещенном в статье 1239 года, среди заслуг князя упоминает, что на мирные предложения татар, бывшие еще до нашествия, князь отвечал отказом: «Он же того не хотяше», хотя и послов принимал приветливо и не забывал одаривать.

Не располагая возможностями выступить против монголов ввиду недостатка сил, Юрий Всеволодович выжидал — может кочевники и в самом деле уйдут в степи или в Венгрию. Интересы защиты княжества требовали немедленного сосредоточения всех сил, но это означало перечеркнуть все, чего добились суздальцы за пять лет междоусобной войны. Владимирский князь мог бы отозвать брата из Киева и племянника из Новгорода, но это означало, что эти столы будут немедленно заняты соперниками.

Спасти Русь могло только прекращение усобицы и заключение союза между хотя бы двумя враждующими княжествами. Забегая вперед отметим, что летописи сообщают о попытке рязанских князей договориться о помощи и с Владимиром, и с Черниговом. Если учесть, что Рязанская земля была вассалом Великого княжества Владимирского, то, возможно, это известие говорит о попытке именно владимирского князя через посредничество Рязани примириться с черниговскими Ольговичами. Возможно, именно эту миссию пытался выполнить Евпатий Коловрат, но это не более чем предположение.

Помимо дипломатических ходов, монголы предприняли и ряд стратегических маневров, сбивших русских князей с толку. Волжская Булгария, тесно связанная с Русью торговыми путями, могла выступить в роли плацдарма для подготовки удара по русским землям. Именно этот путь набегов на Русь потом будут использовать ханы Золотой Орды и Казанского ханства. Но осенью 1237 года основные силы армии Бату покинули Булгарию и двинулись не вдоль Волги на северо-запад, то есть по кратчайшему пути к владимирским землям, а на юго-запад, в половецкие степи. Возможно, что это движение войск было использовано монгольскими дипломатами в качестве аргумента на переговорах с Юрием. При этом какая-то часть войск завоевателей на территории Булгарии осталась, и именно к ней было приковано внимание владимирских разведчиков.

И потому совершенно неожиданными для Юрия Всеволодовича стали известия из Рязанского княжества, на степных окраинах которого вдруг объявились главные силы монголов.