Фрэнсис Бэркелл был на Гроген-роуд в десять утра. Он прикатил во взятом напрокат темно-синем «датсуне». Остановившись у «Бакалеи Едока», он увидел, что входная дверь заперта и все занавески на окнах первого этажа сдвинуты.

Фрэнк вылез из машины, чтобы навести справки в соседнем магазинчике, и только там узнал о налете на «Бакалею Едока». Соседи сообщили ему о смерти старого хозяина. Что же касается Софии, то, насколько им было известно, она находится в больнице. Кимати видели здесь последний раз накануне в полдень.

В голове у Фрэнка все пошло кругом. Он сел за руль и поехал по всем городским больницам. В трех самых больших Софии не было. Сначала это вселило в него надежду — может, она оправилась и Джонни забрал ее! Но тут же надежда улетучилась, уступив место страшному, леденящему душу предчувствию: соседи говорили, что она получила тяжелые увечья. Снова сев за руль, он объехал остальные больницы, справляясь обо всех больных, поступивших в четверг. Регистрационная карточка Софии отыскалась в одной из больниц в ящичке с пометкой: «Скончавшиеся».

Фрэнк оцепенел. Слезы навернулись на глаза; он пошел назад к машине, не видя ничего на своем пути. Полчаса просидел неподвижно в кабине, прежде чем оправился настолько, чтобы вести машину.

«Джонни! — колотилось в мозгу. — Что они с ним сделали?

Машина медленно вырулила с больничной территории и поползла по проспекту Оргвингза Кодхека в сторону Харлингем Гроуз.

Джонни! Где же Джонни? Словно сам по себе, «датсун» снова покатил на Гроген-роуд. «Бакалея Едока» была по-прежнему закрыта. Фрэнк снова справился в соседней лавке и услышал в ответ, что Джонни так и не появлялся. Он вернулся к машине и плюхнулся на сиденье в полной нерешительности — что предпринять, куда идти?

Вот уже пять ночей Фрэнк толком не спал. С тех самых пор, как погиб старина Дэн. Казалось, уже прошла вечность, точно все это случилось в ином, нереальном мире. Пока в заповеднике бушевал огонь, Фрэнк работал без устали — помогал пожарникам, прочесывал саванну в поисках темноволосого браконьера.

Затем, когда пожар погасили, пришлось заниматься бумажной волокитой, строчить отчеты в трех экземплярах, проводить инвентаризацию. Потом он взял отпуск на неделю якобы с целью отдохнуть, а на самом же деле для того, чтобы отыскать убийцу или убийц старины Дэна.

И вот он прикатил в Найроби, чтобы узнать страшную новость: София и дядя Едок убиты, а Джонни точно сквозь землю провалился.

Фрэнк проснулся в испарине — в кабине жарища, и все же сон придал ему бодрости, в голове прояснилось. Дверь лавки дяди Едока по-прежнему была закрыта, шторы плотно задернуты.

«Где же ты, черт тебя побери!» — подумал он, вылезая из машины. Он подошел к двери и постучал, потом в приступе внезапного гнева ударил по ней ногой. Дверь распахнулась — она была не заперта. Фрэнк недоуменно потоптался на пороге, потом заглянул внутрь. Лавка была перевернута вверх дном, товары рассыпаны на полу. У двери, ведущей в закуток, на половицах большое пятно засохшей крови.

Фрэнк, поколебавшись, вошел и захлопнул за собой дверь.

— Джонни! — негромко позвал он.

В полумраке, царившей в лавке, ни единого звука, никакого движения. Фрэнк прошел в закуток и стал на ощупь искать выключатель, который, как он помнил, должен был быть за дверью. Вспыхнул свет, выхватив из тьмы новые свидетельства разгрома. Занавеска, отгораживавшая кровать старика, была сорвана. На кровати тоже следы крови. Он поспешно выключил свет и стал подниматься по лестнице.

— Джонни! — позвал он снова.

Он отыскал его наверху — Кимати сидел один в полутьме, глядя пустыми глазами в пространство. На нем была старая егерская форма — весь комплект, вплоть до полотняной пилотки.

— Джонни! — окликнул друга Фрэнк.

Кимати не шелохнулся. Фрэнк подошел к окну, раздвинул занавески, в комнату хлынул дневной свет. Он распахнул створки, чтобы впустить снаружи свежий воздух. Казалось, только вчера он стоял у этого окна и наблюдал за присевшим по нужде мальчишкой; София тем временем разбирала чемоданы в соседней комнате, а Джонни придирчиво осматривал новое жилище.

— Я был в больнице, — сказал Фрэнк, глотая сухой комок, вставший в горле. — У меня нет слов, Джонни!

Кимати вздрогнул, зашевелился. Он поднял на Фрэнка полные слез глаза и тут же уронил голову, пряча помятое, измученное лицо.

Фрэнк, стиснув зубы, положил другу руку на плечо.

— Я с тобой, Джонни, — сказал он.

Кимати кивнул, утер слезы тыльной стороной ладони.

Фрэнк заметил лежавшие на столе лук и колчан со стрелами.

Он спустился к машине и вернулся с длинным тяжелым свертком из мешковины, положил его на стол рядом с луком без тетивы.

— Я привез, что ты просил, — сказал он и принялся разворачивать пакет.

Внутри оказалось два автомата, некогда захваченных у браконьеров и хранившихся в кладовой старшего егеря за обитой железом дверью. Фрэнку удалось незаметно стянуть их во время инвентаризации пару дней назад, когда составлялась опись оружия и другого казенного имущества, пропавшего во время пожара.

В глазах Кимати заиграл неяркий огонек, когда он увидел содержимое пакета. Фрэнк на его глазах проверил оружие и запасные магазины.

В десять вечера они завернули автоматы в полотенца. Фрэнк еще набросил сверху свой пиджак, снес оружие в машину и уложил на заднее сиденье. Прихватив свой «посох», Кимати запер лавку и сел в «датсун».

Фрэнк повел машину в сторону Кикорок-роуд, свернул на нее и поехал медленно, словно крадучись, вдоль кромки тротуара. Других машин в столь поздний час здесь не было. Пешеходы по ночам не осмеливались выходить в одиночку на эту улицу.

Магазины, торгующие мануфактурой, и мясные лавки позакрывались; только два-три бара довольно сомнительного свойства были еще открыты.

Примерно в пятидесяти метрах от пересечения Кикорок и Реата-роуд Кимати велел Фрэнку остановиться. Фрэнк поставил машину у обочины, потушил огни, закурил. Джонни от сигареты отказался — ему вообще ничего не хотелось.

— Дэна убили, — сказал Фрэнк некоторое время спустя.

Его пепел был развеян с воздуха над почерневшим заповедником за день до этого. Поскольку никого из близких родственников у старого Дэна не оказалось, решили захоронить его таким образом на территории национального парка, где он провел столько лет и ради которого пожертвовал жизнью. Фрэнк и старший егерь были в кабине вертолета, на котором останки Дэна совершали последний облет заповедника...

Кимати откинулся на спинку сиденья и, тяжело дыша, смотрел на перекресток. Лицо Фрэнка покрылось складками от горестных раздумий. Он не вспоминал о том, что сам тогда был на волосок от гибели, а вот старина Дэн сгорел заживо, не успев, наверно, даже сообразить, что происходит.

— Вот они, — внезапно шепнул Кимати.

На Кикорок-роуд свернула машина, она медленно приближалась к ним, не включая фар.

— Ты уверен? Как ты их узнал? — спросил Фрэнк, наблюдая за ползущим вдоль тротуара автомобилем.

— Узнал, — сухо отрезал Кимати.

Фрэнк потянулся на заднее сиденье за автоматом и бережно прижал его к груди. Кимати поставил свое оружие между ног на сиденье, а запасные магазины положил на пол кабины.

Приближающаяся машина остановилась. Из нее вышли четверо в темных пальто, мощные электрические фонари зашарили по погруженным во мрак стенам домов. Не обнаружив ничего подозрительного, они зашагали к ближайшей лавке и забарабанили в дверь. Тот, что стоял впереди, принял протянутый ему сквозь щель конверт, сунул его в карман и повел свою свиту к следующей лавке.

— Это их вожак со шрамом, — шепнул Кимати другу.

— Черт возьми! — воскликнул Фрэнк. — Как ты пронюхал, что они явятся сюда сегодня?!

— Они были здесь вчера, — ответил Кимати. — Я убил одного из них.

Фрэнк посмотрел на Кимати, на выпиравший из-под куртки колчан со стрелами.

— Этим вот?

Кимати кивнул:

— Они отравлены.

Фрэнк со свистом втянул воздух.

— Господи! Держи эти стрелы от меня подальше.

Четверо шли от лавки к лавке, приближаясь к «датсуну», их машина ползла за ними с потушенными фарами.

— Ну, а как ты хочешь разыграть сегодняшнюю партию? — спросил Фрэнк.

Напарники посмотрели друг на друга в темноте, они давно научились понимать друг друга без слов.

— Мне нужен вожак. Живьем!

— Ты говорил, что они вооружены.

— Говорил.

— Взять его будет непросто.

— Угу.

Фрэнк опустил оконное стекло, приоткрыл дверцу и перевел автомат на одиночную стрельбу. Потом обернулся к Джонни, тот натягивал тетиву на лук.

— Обязательно пускать эту штуку в ход? — спросил Фрэнк. Джонни кивнул.

— Хочу угостить их тем, чем они всех потчуют, — страхом.

Бандиты были уже метрах в двадцати, звонили в очередную дверь.

— Итак, — произнес Кимати, доставая стрелу, — начнем.

Он распахнул дверцу и вышел из машины. Бандиты обернулись на него, потом снова принялись звонить. Джонни вложил стрелу в лук.

Фрэнк завел двигатель, включил передачу, не снимая ноги с педали сцепления, опустил дуло автомата на раму окна и стал дожидаться Джонни. Улица была безмолвна, пустынна. Потом совершенно случайно Фрэнк взглянул в зеркальце над лобовым стеклом, и сердце у него оборвалось.

Они и не заметили, как сзади к ним подполз желтый «ренджровер» с потушенными огнями. Он был всего метрах в двадцати позади синего «датсуна».

В зеркало Фрэнк увидел, как открывается дверца. Он вытащил дуло автомата из окна, резко повернулся на своем сиденье и тут же выстрелил два раза через заднее стекло «датсуна». Резонанс от выстрелов в тесной кабине оглушил его. Зазвенели осколки стекла, падая на асфальт. Фрэнк снова резко повернулся, готовясь к нападению спереди.

Казалось, время застыло в оцепенении. Глазам Фрэнка предстала немая сцена. Один из четверых бандитов стоял на коленях, из груди его торчала стрела. Трое остальных, ошеломленные грохотом автомата, словно вросли в землю, их руки, рванувшиеся к оружию, застыли. Потом одновременно они пришли в движение. Один из них выхватил револьвер и навел его на Кимати.

Но крупнокалиберная пуля, пущенная Фрэнком, повалила его, как выкорчеванное ураганом дерево.

Второй молодчик повернулся и бросился наутек вдоль улицы, вслед ему полетела стрела Кимати, и не успел он сделать и трех шагов, как она настигла его.

Курия юркнул в ползущую вдоль тротуара машину, она рванула вперед, Фрэнк снял ногу с педали сцепления и левой рукой крутанул баранку. «Датсун» стал поперек улицы, загородив проезд. «Альфа-ромео» с визгом затормозила в каком-нибудь футе от «датсуна» и дала задний ход. Фрэнк перегнулся через сиденье к дальнему от себя окну и выстрелил в водителя «альфа-ромео».

Взревев мотором, стоявший сзади «ренджровер» лихо развернулся, едва не въехав в дом, и умчался прочь.

Дверца «альфа-ромео» распахнулась, и показался Курия с поднятыми над головой руками.

Кимати подскочил к бандиту, выхватил у него револьвер, который тот так и не успел пустить в ход, и заставил перепуганного гангстера сесть на заднее сиденье «датсуна». Фрэнк дал задний ход, развернулся и покатил в том же направлении, куда умчался «ренджровер».

Они свернули влево, на Ривер-роуд, и помчались по улице Скачек, с нее вправо, к авеню Хайле Селассие. Когда они пересекали авеню Тома Мбойи, Фрэнк сбавил скорость, чтобы не вызывать ни у кого подозрений. Теперь они приближались к шоссе Ухуру.

Когда «датсун» влетел на железнодорожный мост, Кимати ткнул Курию в бок его же револьвером и грозно спросил: — Кто был в «ренджровере»?

— Рикардо, — простонал Курия.

Когда он вылез из «альфа-ромео», то решил, что их подкараулила полиция. Теперь он понял, что ошибся, и толком не знал, кто же все-таки его пленители. Может быть, соперничающая шайка? Раньше Ривер-роуд была безраздельной вотчиной Курии и его людей. Почему они не убили его на месте?

Машина свернула с шоссе Ухуру в сторону Карена. Кимати по-прежнему держал револьвер вплотную к ребрам Курии. До самой «Апельсиновой усадьбы» ехали молча.

— Ты проведешь нас к Аль Хаджи, — приказал Кимати.

— Он меня пристрелит, — простонал Курия.

— Мы ведь тоже тебя не пощадим, — процедил сквозь зубы Кимати.

Они поменялись местами. Курия сел за руль, Кимати рядом с ним на переднем сиденье. Фрэнк пересел назад. Автоматы снова прикрыли полотенцами, поверх них Фрэнк накинул свою куртку. Кимати передал ему револьвер Курии.

— Одно неверное движение — и прощайся с жизнью! — произнес Фрэнк, тыча револьверное дуло в затылок Курии.

Курия завел мотор и поехал еле-еле, боясь ненароком тряхнуть курок приставленного к его затылку револьвера. Он подвел «датсун» к воротам усадьбы. Привратники окликнули их. Курия затормозил, выключил фары. Фрэнк мгновенно сунул револьвер под полотенце. В воротах распахнулась калитка, и один из охранников подошел к машине.

— Открывай! — приказал ему Курия.

— Не велено... — начал было тот, но Курия, перебив, истерично завопил: — Кому говорят, открывай, черт бы тебя побрал!

Первый охранник пришел в замешательство, оглянулся, жестом подзывая напарника.

— В чем дело? — спросил второй привратник.

— Это Курия, — отозвался первый.

Они переглянулись, один из них посмотрел на часы — было уже за полночь.

Фрэнк ткнул Курии в затылок указательным пальцем, и бандит подпрыгнул на сиденье.

— Открывайте! — заорал он. — Клянусь, я сделаю так, что вас уволят, если не...

— Хорошо, хорошо, — нерешительно сказал один из охранников. — Мы тебя впустим. Просто нам приказано...

— Никто не говорил, чтобы Курию не пускать, — заискивающе произнес второй охранник.

Оба вошли в калитку и раскрыли одну высокую стальную створку. Курия въехал за ограду.

— Выключи фары, — прошипел Кимати. Курия повиновался и медленно покатил к дому.

Фрэнк, снова достав револьвер, приставил его к затылку сидящего за рулем бандита.

— Тормози, — приказал он.

Машина остановилась, немного не доехав до стояночной площадки. Кимати потянулся на заднее сиденье за своим автоматом. Фрэнк надел куртку, сунул револьвер в карман и взял второй автомат.

— Все идет как надо, — обронил Кимати, когда они вылезали из машины.

Они повели своего пленника, наставив на него оружие, к площадке для стоянки автомобилей. Рядом с черным «мерседесом» был припаркован «ренджровер» с разбитым пулями лобовым стеклом. Фрэнк разглядел на сиденье темное пятно запекшейся крови.

В одном из окон особняка сквозь задвинутые шторы пробивалась тонкая полоска света.

— Что это за комната? — Кимати ткнул Курию в бок дулом автомата.

— Его кабинет, — шепотом отозвался тот.

— Как мы войдем? — чуть слышно спросил Фрэнк у Джонни.

— Он нам поможет, — ответил Кимати. — У кого-то должен быть ключ от входной двери. У кого?

И снова он ткнул Курию автоматом, на этот раз в живот.

— У кухарки, — выдохнул Курия.

— Ну конечно же! — воскликнул Фрэнк.

— Живее!

Курия повел их вокруг особняка на задний двор. Они пересекли лужайку, в дальнем конце которой, рядом с садом, стояли домики для прислуги.

Они постучали. Ничего не подозревающая кухарка отворила дверь и уставилась на них заспанными глазами. Это была простая деревенская женщина лет пятидесяти. В последнее время у нее развилась близорукость.

— Что такое? — спросила она, стоя на пороге в широченной ночной рубашке. Прищурившись, она только теперь разглядела, что пришельцы вооружены, и явно струхнула.

— Не бойся, — сухо буркнул Кимати, — бери ключ и пойдем с нами.

Под дулами автоматов она подвела их к двери, ведущей в кухню, и впустила в дом. Они бесшумно двинулись по коридорам к кабинету Аль Хаджи. Через закрытую дверь до них донеслись возбужденные, ссорящиеся голоса.

— Постучи, — шепнул Кимати на ухо кухарке и приставил к ее спине дуло.

Привыкшая делать, что ей велят, она постучала.