Евгений Александрович Моргунов (27 апреля 1927 — 25 июня 1999) — советский и российский актер, заслуженный артист РСФСР (1978). Снимался в таких кинофильмах как: «В шесть часов вечера после войны», «Молодая гвардия», «Самогонщики», «Операция «Ы», «Кавказская пленница», «Три толстяка», «Семь стариков и одна девушка», «Покровские ворота» и многих других.

«Меня поставили в ворота, так как я занимал в них значительное место, к тому же был очень подвижным, ведь у меня не всегда был такой живот, с каким я снимался в кино. Кроме футбола, моей радостью была почетная грамота, которую я получил «за самоотверженный труд» на заводе, хотя и не подозревал, что тружусь так здорово, просто работал, как и все, по двенадцать часов в сутки. В общем-то, счастливое детство обошло меня стороной. Я стал бы Утесовым, если бы родился раньше него. Играя на сцене клуба, увлекался самодеятельностью и вообще хотел посвятить жизнь искусству. В кино ходил часто, но только на утренние сеансы, легче было купить билет за двадцать копеек. Для этого прогуливал школу. Я и стал артистом из-за того, что учился неважно. И еще, наверное, потому, что жил без отца. Не было человека, который мог бы хорошенько выпороть меня и поставить на правильный путь»? — вспоминал с иронией свое детство Евгений Моргунов.

Моргунова воспитывала одна мама, семья жила бедно. В годы войны четырнадцатилетний Евгений обтачивал болванки для артиллерийских снарядов на заводе «Фрезер». Будущий артист всегда был неожиданным и непредсказуемым в своих поступках и в 1943 году написал письмо Сталину, в котором сообщил, что хочет стать актером: «Уважаемый Иосиф Виссарионович, примите меня в искусство. Я рабочий Сокольнического вагоноремонтного завода СВАРЗ, болваночник, хочу быть в искусстве, участвовал в самодеятельности, работал в массовке на «Мосфильме». Но директор нашего завода препятствует этому стремлению. Я хочу быть как Станиславский, Немирович-Данченко». В ответ на свое письмо в стиле «Вани Жукова» Евгений получил чудо. Директору завода был адресован из Кремля ответ с указанием: «Направить товарища Моргунова Е. А. для поступления в театр имени Таирова в качестве актера вспомогательного состава. Сталин».

На герасимовском курсе Евгений Моргунов был самым молодым. Фронтовик Сергей Бондарчук был старше его на семь лет. В то время еще стройный, подтянутый, славянской внешности, с открытой обезоруживающей улыбкой, Моргунов всегда имел наготове анекдот или свежую шутку. И, конечно, любимые розыгрыши, например, он шел под руки с Лялей Шагаловой и Музой Крепкогорской в кино или театр, а вперед выталкивал узбека Акмаля и заявлял билетеру:

«Это сын Хачатуряна. А остальные — со мной».

В годы молодости Моргунова было невозможно втолкнуться в городской транспорт без материальных потерь и грубого членовредительства. Час пик испытывал людей на прочность и тестировал на сообразительность. На остановках стояли переносные тумбы с надписью «Остановка», и на ней указывались номера маршрутов для точной навигации пассажиров. Моргунов брал тумбу и относил ее метров на сорок по ходу маршрута. Тут же у тумбы выстраивалась очередь введенных в заблуждение граждан. Водитель автобуса останавливался как обычно, на прежнем месте, где его и ожидал находчивый Моргунов в одиночестве. Через секунду он уже входил первым и занимал самое удобное место в салоне. А обведенные вокруг пальца наивные горожане совершали бодрую утреннюю пробежку с громкими криками возмущения и негодования в попытках вскочить на отходящий от остановки автобус.

После окончания ВГИКа, а точнее мастерской Сергея Герасимова, где его однокурсниками были В. Тихонов, С. Бондарчук, Н. Мордюкова и С. Гурзо, Моргунов с 1948 года работал в Театре-студии киноактера, где считался средним актером. В отсутствие ролей актерское дарование Моргунова проявлялось за кулисами театра в организации и исполнении всевозможных розыгрышей, которые потом, обрастая подробностями, смешили актерскую братию. Его имя обрастало легендами. Среди молодых актеров ходила байка о проделках молодого короля розыгрышей, не нашедшая документального подтверждения, но, однако, и опровержения.

Однажды Театр-студию посетили партийные лидеры того времени Молотов и Каганович, где их встретил высокий худощавый художественный руководитель театра. Он был остроумен, обходителен и настоятельно просил партийных вождей поднять зарплату талантливым и одаренным актерам театра. Гости прониклись финансовыми проблемами служителей Мельпомены и повысили ставки. «Художественным руководителем» представился не кто иной, как Моргунов.

Свои недюжинные актерские способности Евгений оттачивал и во время поездок на общественном транспорте. Чтобы бесплатно доехать до нужной остановки, он мог войти в автобус и строго сказать: «Граждане пассажиры, приготовьте билеты!». Пассажиры послушно протягивали билеты, Моргунов, не торопясь, строго нахмурив брови, проверял салон и выходил через несколько остановок для пересадки на другой автобус.

Талант «сам себе режиссер и актер» продолжал набирать обороты и расширять горизонты. В вагоне метро, собираясь выходить на своей остановке, Моргунов мог подойти к какому-нибудь мужчине, достать красную книжечку и требовательно сказать: «Пройдемте». Он вел «жертву» в сторону своего дома. Когда спутник актера уже был готов упасть в обморок от страшных, томительных предчувствий, Моргунов нарушал молчание: «Как жизнь? Как настроение?». Человек, теряясь и заикаясь, спрашивал: «За что вы меня задержали?». «Я вас задержал?! — искренне удивлялся Моргунов. — Просто вы мне показались симпатичным человеком. Я бы с вами в разведку пошел. Вот и захотелось поговорить, узнать, как дела… Пожалуйста, вы свободны. Можете идти!». И проводив безропотного гражданина немного по улице, Моргунов великодушно отпускал его восвояси.

Общественный транспорт часто выступал импровизированной сценой для блестящего экспромта, например на троллейбусной остановке артист мог оттянуть рога троллейбуса, попросить прохожего, принявшего Моргунова за водителя, подержать ихис интересом наблюдать за дальнейшим драматическим развитием событий.

Евгений Александрович также славился умением с помощью красной книжечки, похожей на служебное удостоверение, и при помощи нехитрых, но убедительных актерских навыков бесплатно проходить в баню и ездить на такси. Таксисту предлагались обстоятельства слежки за автомобилем, и при выходе из машины Моргунов торжественно произносил адресованные водителю слова: «Спасибо, сегодня вы выполнили свой долг перед Родиной!».

В ресторане Моргунов мог подойти к метрдотелю, стремительным движением показать красную книжечку под нос и тоном, не терпящим возражений, таинственно прошептать: «Поставьте мой столик так, чтобы я мог видеть тех двоих, а они меня — нет». Через минуту Евгений Александрович уже сидел за сервированным столиком с хорошей видимостью указанных объектов. Артист доставал из кармана небольшой блокнот и время от времени что-то туда сосредоточенно записывал. Испуганный официант на вопрос, что принести из меню, получал строгий ответ Моргунова: «Что посчитаете нужным, я сюда не есть пришел». Работники общепита гостя «при исполнении» ассортиментом блюд не обижали и просьбами оплатить счет не докучали.

Как-то дружеская компания подгулявших актеров вечером шла по Крещатику, отметив начало гастролей в Киеве. Расшумелись не на шутку, прохожие старались обойти их стороной. Закономерно, что через какое-то время перед московскими гостями возник милицейский патруль и актеры притихли. Нашелся мгновенно самый крупный из актеров, лысеющий блондин, и грозным голосом спросил: «В чем дело, какие претензии? Я внук пионера Павлика Морозова!».

Милиционеры от неожиданности и нестандартности ситуации растерянно ретировались. Компания продолжила прогулку.

Официально рождение знаменитой троицы, которая прославила каждого из них, в том числе Евгения Моргунова, произошло 27 декабря 1960 года в 17 часов 30 минут московского времени. В это самое мгновение худсовет студии «Мосфильм» утвердил состав исполнителей «Пес Барбос». Актеры подобрались не случайно, хотя и случайности имели место быть. Ееоргия Вицина режиссер и сценарист фильма Леонид Еайдай знал по предыдущей работе в кино, где его роль была близка по внутреннему содержанию к образу Труса. На роль Балбеса пробовались Борис Новиков и другие комедийные актеры, но Юрий Никулин всех затмил. Леониду Еайдаю понравились его грустные выразительные глаза и способность подлинного комика смешить с совершенно серьезным лицом. На роль Бывалого намечался Игорь Ильинский, но по уважительным причинам его участие не состоялось, прошел пробы еще актер И. Любезнов, но не потянул физическую нагрузку роли. М. Жаров всерьез не заинтересовался столь коротким фильмом.

Так в троице появился Евгений Моргунов.

Еайдай небольшую картину «Пес Барбос» делал месяц. Каждый день, кроме воскресенья, троица изнурительно бегала. По материалу было отснято две картины — 560 полезных метров. И это было необходимо, потому что снималась гениальная комедия. Расход пленки на комедию положен был один к трем и даже к четырем. Снимали, переснимали, искали лучшие эксцентричные эпизоды, Гайдай просматривал материал в зале, где присутствовали механики, и, если они смеялись, в то время как он сохранял абсолютную серьезность, вариант оставался. В фильме был эпизод, где троица спускается с огромной горы и через секунду оказывается уже далеко внизу, где врезается в огромное стадо. Их снимали на быке, на свинье. Никулин бегал от козла. Стадо их безжалостно топтало, мяло, сбивало с ног. Все это во время просмотраЕайдай вырезал. Причина: стадо сбивало ритм погони.

Основной работой всех троих актеров в фильме «Пес Барбос» был бег. Каждый дубль, каждую минуту, каждую секунду, в одном ритме. Не один и не два раза хорошо набравшая скорость тройка влетала в кадр и неслась дальше на всех парах в заданном направлении, вдруг была остановлена резким режиссерским: «Стоп! Все сначала!» — «Почему?» — восклицали изрядно вспотевшие исполнители. Оказывалось, что Брех (так звали Пса Барбоса в реальной жизни) нечаянно выронил заветную коробочку с надписью «Динамит». Дружная троица возвращалась на стартовую позицию, бежала снова, пробегала значительное расстояние… И снова микрофон давал не оставляющую надежды на скорый финал съемки команду «Назад!». Жизнерадостный и опьяненный коллективной прогулкой Брех вдруг припустил в сторону заманчивого леса!..

Главный исполнитель фильма «Пса Барбоса» — собака по кличке Брех — чувствовал себя на съемках фильма не в своей тарелке: много тревожного и пугающего происходило вокруг, незнакомые запахи, люди вносили сумятицу и давали, с точки зрения пса, взаимоисключающие команды… Не находя выхода из собачьего стресса, Брех тихо подошел к самому толстому представителю человеческой команды Бывалому и больно тяпнул его за ногу.

Моргунов в сердцах хотел пнуть в ответ «хищное животное», но сдержался и пригрозил:

— Только бы съемки кончились! Я эту псину чертову по-тихому придушу!

Так сложились их особые отношения. До окончания съемок он стал, несмотря навес, бегать от собаки быстрее всех, обгоняя Труса и Балбеса, даже когда требовалось наоборот. В какой-то момент вперед должен был вырваться Трус. Он обогнал Балбеса, честно постарался обогнать упитанного Бывалого, но не смог. Снова пришлось остановить камеру. Вицин, который был тренирован гимнастикой и вооружен толерантной философией йогов, тут не выдержал:

— Ну ты чего, не можешь помедленнее? Почему?! — отдуваясь, с возмущением спросил он.

— Живот меня несет! — мрачно подвел черту Моргунов.

Дубли с участием Бреха часто срывались из-за неконтролируемых рефлексов животного. У Моргунова на одном из холостых эпизодов сдали нервы, и он рявкнул на собаку, а заодно и на его хозяина. Пес с этого момента стал на Моргунова рычать. Их отношения вконец расстроились.

Герою Моргунова на съемках пришлось, наверное, тяжелее всех остальных исполнителей в силу его выразительной комплекции. Мало того, что постоянный бег, четко направленная агрессия пса, да еще специально для него придуманные трюки. Один из которых заключался в длительном зависании на суку примерно на уровне пяти метров над землей. И все бы кончилось благополучно, да солнце не вовремя зашло за облака, и съемка была прекращена. Пришлось Моргунову ждать в исходной позиции. Натура висит. Солнце не торопится. Минуты тянулись как часы. Вдруг, о чудо — выглянули долгожданные лучи, камера заработала.

И тут форс-мажор, сук не выдержал веса героя и с треском обломился. Моргунов тяжело рухнул на землю. Драматический и одновременно комический эпизод так и не был снят — технические неполадки!

На съемках «Пса Барбоса» готовился эпизод взрыва дерева. Гример работал с Никулиным, старательно мазал его сажей. Моргунов ждал своей очереди. А Вицин был уже загримирован и облачен в обгорелые лохмотья, прохаживался в сторонке. И пел. Он любил расслабиться подобным образом: побродить по травке, размышляя о чем-то своем и иногда напевая. На этот раз он пел романс «Плыви, мой челн, по воле волн», один из коронных номеров репертуара знаменитого тенора Ивана Козловского. Мимо шли несколько одутловатых мужичков, местных жителей. Из съемочной группы они увидели только Моргунова, еще в приличном виде, т. е. без грима, и Вицина, который мечтательно бродил, распевая классический репертуар, чумазый и оборванный.

— Погорелец, что ли? Откуда это он? — сочувственно спросили жители у Моргунова.

— Сами разве не видите? Это же Козловский, Иван Семенович. Спьяну вчера спалил дачу соседа. А сегодня свою. Ну и сдвинулся. Ждем вот, за ним уже скорая из психушки выехала. Мужики поверили, дача действительно располагалась неподалеку, и искренне стали сопереживать:

— Жалко человека! И дачу жалко.

А Моргунов продолжал беседу:

— Ничего, он богатый же! Новую построит. Если, конечно, в себя придет. И в подтверждение своих слов крикнул Вицину:

— Ты пой, пой еще! Погуляй! Время есть еще!

Георгий Михайлович, ничего не подозревая, продолжил пение с прежним вдохновением, кивая согласно головой. Мужики горестно вздохнули, и группа медленно удалилась, поглядывая в сторону «Ивана Козловского», с жалостью и состраданием родственных душ.

На съемки нового фильма «Самогонщики» снова пригласили Игоря Брейтщера с хорошо знакомым Брехом. Пес, увидев Моргунова, грозно залаял.

— Вот гад какой, — отметил с горечью Моргунов, — все помнит!

С собакой возникли серьезные трудности. Змеевик самогонного аппарата был слишком тяжел для Бреха, он с трудом его приподнимал и ни за что не хотел идти в кадр сниматься. Дрессировщик чуть не плакал, но никакими средствами не смог привлечь собаку к съемке. Пришлось срочно искать замену. Нашли овчарку физически сильную и с хорошей дрессировкой. Собаку звали Рекс.

Первое, что сделал Рекс, когда появился на съемочной площадке, — зло кинулся на Моргунова. Что произошло с собакой, никто объяснить не мог. Моргунов обиделся и сделал неожиданный вывод:

— Рекса против меня настроил Брех.

На площадке установилась привычная атмосфера: как только Рекс видел Моргунова, он мгновенно ощеривался, а Евгений Александрович не терялся и отвечал ему своим неповторимым рычанием. Так они и снимались.

За неделю до окончания съемок фильма произошло ЧП: Рекс пропал без следа. Никто не видел и не слышал. Повсюду расклеили объявления, обещали солидное вознаграждение. Все безуспешно. Уходили государственные деньги на содержание съемочной группы, а снимать было некого: во всех эпизодах была задействована пропавшая собака. Местная милиция проявляла чудеса сыскной деятельности: на мотоциклах регулярно привозили бродячих собак всех мастей и размеров. Вездесущие местные мальчишки волокли упиравшихся одичавших псов. Группа пребывала в простое и унынии. Гайдай принял тактическое решение снять крупные планы троицы. Только приготовились к съемке, как кто-то крикнул:

— Смотрите…

И все вдруг увидели ослабевшего Рекса. Истощенный, облезлый, он из последних сил торопился на площадку. От радости хозяин Рекса заплакал. Все участники съемок начали скармливать свои съестные припасы несчастной собаке. Он жадно заглатывал не жуя. Один Моргунов не отдал блудному псу ни куска своей курицы.

— Ему и так хватит, — сурово отрезал он.

Студентка Московского авиационно-технического института Наталья перед Новым годом не сдала один зачет и ее не допустили к сессии. Настроение было не праздничное. Проблему нужно было решать безотлагательно. Девушка начала набирать телефонный номер кафедры института: К-7-16-71. Занято. К-7-16-71. Опять занято. И так в течение двух часов. Наконец на другом конце провода отозвался представительный мужской голос.

— Кафедра? — уточнила девушка.

— Кафедра, — утвердительно ответил голос.

— Я могу сдать зачет?

— Можете, конечно — сердечно согласился голос.

— А когда мне подъехать?

— Оставьте номер вашего телефона, я найду окно в расписании и перезвоню.

Через несколько дней раздался звонок и Наташе был назначен определенный день для пересдачи. Однако подготовленной студентке не суждено было сдать зачет, потому что на кафедре ее никто не ждал. Все сотрудники в один голос отказались от разговора с Натальей по телефону и пояснили, что никогда не перезванивают студентам. До девушки медленно начало доходить, что, видимо, часто набирая номер, она попала не туда.

Вечером того же дня в квартире пострадавшей прозвенел телефон, и тот же представительный голос принес извинения за жестокий розыгрыш и представился Евгением Моргуновым, известным артистом кино. Наташа, к огорчению насмешника, совершенно не знала артиста Моргунова. И даже после всех названных фильмов, в которых он снимался, она не смогла его вспомнить! Самолюбие Евгения Александровича было чувствительно задето, и телефонное знакомство имело продолжение. Через год Наташа вышла замуж за шутника и стала Натальей Моргуновой.

Забавный случай во время съемок «Кавказской пленницы» вспоминает Наталья Варлей: «Когда снимали мою сцену с Александром Демьяненко и спальным мешком, мне надо было расхохотаться, увидев, как он упаковался в спальник:

— А спать вы стоя будете?

Вроде бы ничего тут трудного не было — смейся себе… И я смеялась от души, когда мне рассказывали анекдоты, готовя камеру. А вот в кадре — хоть убей, веселого заразительного смеха не получалось. Чем больше делали дублей — тем хуже. И тут Гайдай придумал. Он потихоньку отозвал в сторону Моргунова. Никто и внимания не обратил. Потом они вернулись и встали оба рядом с оператором. Меня «подогрели» новой порцией анекдотов (увы, с прежним успехом). Потом раздалась команда «Мотор!», и одновременно с ней Гайдай и Моргунов, задрав майки… почесали свои животы! Это было так уморительно, что дублей больше не потребовалось. С меня, как с царевны Несмеяны, мигом спало заклятье!».

На «Мосфильме» в одном из демонстрационных залов режиссерская группа просматривала отснятый материал «Кавказской пленницы». С большим опозданием появился Моргунов с молодыми поклонницами. Заняли места, немного посмотрели, и Евгений Александрович, комментируя увиденное, громко, небрежным тоном заявил:

— Ну, Гайдай. Ты что-то совсем мышей не ловишь.

Данный выпад, по мнению присутствующих, был организован Моргуновым в желании произвести впечатление на своих спутниц. Гайдая задело вызывающее поведение Евгения Александровича, он приказал включить свет и строго поинтересовался:

— Почему в зале посторонние?

Получив такой отпор, Моргунов попытался превратить все в банальную ссору. Последствия этой неудачной шутки печальны: Леонид Гайдай вычеркнул из сценария все сцены с участием Бывалого, что автоматически сократило присутствие в фильме всей незабываемой тройки.

После выхода серии фильмов Леонида Гайдая Моргунов стал не просто узнаваемым человеком, а превратился почти в национального героя. Увидев его, контролеры на стадионе улыбались, забывая про свои обязанности, а Моргунов мог взять с собой с десяток знакомых, небрежно кивнув: «Это со мной». Однажды он прошел не просто на трибуну, а в ложу, где сидели высокопоставленные чиновники, и рядом с ним в ложе оказался генерал-лейтенант милиции. Моргунов во время матча попросил у него закурить, и генерал вытащил пачку «Казбека», чтобы угостить любимого актера. Моргунов в ответ взял папиросу, а когда генерал сделал движение, чтобы убрать пачку с сигаретами в карман, очень серьезно заметил: «Не надо прятать». И генерал держал папиросы в руках весь матч.

Розыгрыши и шутки Моргунова работали на очень тонкой грани между шуткой и злой шуткой, и он не всегда, к сожалению, чувствовал разницу — брала верх буффонада и эксцентрика.

Как-то Евгений Александрович надел депутатский значок и перед началом представления в цирке на Цветном бульваре пожимал руки направлявшимся в зал зрителям со словами:

— У вас есть какие-нибудь проблемы? Может быть, с жильем? Пишите сюда, в цирк, к Никулину. Разберемся, поможем обязательно.

Юрий Владимирович спустя некоторое время ошарашенно разбирал увесистые пачки писем людей, нуждающихся в жилье, жалующихся на соседей, на произвол начальства, с настоятельными просьбами персонально к нему урегулировать надлежащим образом все их проблемы.

После непродолжительных поисков был найден источник возмутительной провокации.

— Близко сюда его не пускать! У нас своих клоунов хватает! — распорядился Юрий Никулин.

Мало кто знает, что Моргунов в 1964 году пробовал себя в режиссуре. По рассказу М. Шолохова «О Колчаке, крапиве и прочем» с его же одобрения Евгением Александровичем был написан сценарий комедии «Когда казаки плачут».

Фильм был о том, как бойкие казачки проучили своих неидеальных, грубых и неотесанных мужей. Артистам работалось легко и весело. По словам самого режиссера: «Но больше я за режиссуру не брался, потому что понял, какой это жуткий замкнутый круг. Какая ужасная финансовая надгробная плита висит над каждой постановкой, как тяготит неизвестность — получится фильм или нет. Это не для меня..

Евгений Александрович был человеком крайностей, В нем сочетались взаимоисключающие крайности: маска развязного и грубого Бывалого и восприимчивая, тонкая душа исполнителя второго концерта Рахманинова. По словам Натальи Крачковской, «иногда его хотелось убить», и данная фраза не была простым преувеличением, а иногда Моргунов мог открыть любую бюрократическую дверь, зайти в кабинет, как к своим давним знакомым, и за минуты решить давние проблемы своих друзей и просто знакомых. Устроить в хорошую больницу, организовать дежурство возле койки больного, броситься в суд защищать права ущемленного несправедливостью человека. И всегда был благодарен тому, кто когда-то выручил его самого. Людей, знавших Моргунова близко, не удивляла сцена, когда Моргунов внезапно останавливался посреди широкой улицы и, перекрикивая оживленное движение, кричал кому-то на другой стороне: «Ятебя люблю!».

Недаром известный и остроумный пародист Александр Иванов написал на Евгения Моргунова такую эпиграмму:

Хоть ярлык приклеился «Бывалый»

И весь имидж за собой ведет,

Видно по всему: он добрый малый,

А такой в беде не подведет!

В Севастополе за приехавшими на гастроли актерами присматривал инструктор горкома КПСС. Евгений Моргунов в доверительной беседе предложил ему: «Вы знаете, товарищ, наши артисты — Вицин, Санаев, Ладынина, Мартинсон — просто мечтают поехать на экскурсию на кладбище, чтобы поклониться могилам российских моряков. Только встаем мы все очень рано, поэтому давайте что-нибудь организуем часов эдак в семь утра». На следующий день в семь утра у гостиницы стоял автобус, а гид ходил по номерам, стучался к сонным артистам и зазывал на экскурсию. Но автобус так и остался пустым.

Большинство друзей прощали Моргунову его розыгрыши и порой беспощадные шутки, но некоторые обижались, и надолго. Наталья Крачковская однажды после очередной едкой шутки в свой адрес хлестко ударила Моргунова по щеке. На следующий день он пришел на съемочную площадку и извинился перед ней. Наталья Леонидовна — человек отходчивый и незлопамятный — ответила:

— Женя, ты тоже меня извини. Я не имела права.

И тут Моргунов перебил ее ответные извинения словами:

— Нет, что ты! Я бы еще и не так влепил на твоем месте.

Так они и помирились.

Зиновий Высоковский, Евгений Моргунов и группа актеров приехали на гастроли за рубеж. Для поселения в гостиницу им дали заполнить анкету, где имелся целый ряд граф обязательного заполнения. Высоковский, сидя рядом, из любопытства заглянул, что так бойко пишет коллега, и увидел, как в графе «Цель приезда» Моргунов, ни минуты не размышляя, размашисто вывел: шпионаж.

Евгений Моргунов неизменно отклонял все заманчивые предложения известных театральных режиссеров. Жесткая театральная дисциплина, график репетиций, актерская зависимость не прельщали актера, ограничивали его яркий талант театра в себе самом. Его стихия была в ином: импровизация, искренность, непосредственность, резкие переходы настроения. Даже для близких людей лицедейская натура Моргунова оставалась загадкой и серьезным испытанием на прочность.

Однажды Евгений Александрович пошел гулять со старшим сыном, была зима. Коляска низкая, ребенок был одет в зимний комбинезон и уже проявлял самостоятельную активность. Поскольку Моргунов никогда раньше не гулял один с ребенком, то коляску он толкал не перед собой, а волок позади. Шел торжественно, искоса поглядывая, как на него реагируют прохожие, узнают ли, провожают ли восхищенными взглядами знаменитого артиста?.. Казалось, прохожие пристально и немного изумленно смотрели на гордого собой отца, а одна женщина громко и даже как-то осуждающе окликнула Моргунова: «Эй, мужчина, это не вы ребенка потеряли?!». Оказалось, уже метров тридцать как любознательный малыш вывалился из коляски и, сидя посреди тротуара, с любопытством оглядывал окрестности.

Наталья Моргунова отмечала и необычность поведения Евгения Александровича как деда. Важным он считал накормить, одеть и задать направления духовной жизни: искусство, литература, музыка. Задушевные беседы и нравоучения не признавал и любил повторять: «Все должны делать сами!». Сыновья рано женились, и он не препятствовал их решению, а когда появились внуки, он и с ними разговаривал очень серьезно. «Ну что, в поликлинике были?», «Что сказал доктор?», «А почему тебе мама новую рубашку не купит?» — и требовал взрослых ответов.

Внуки его побаивались.

Зарабатывал себе и семье на жизнь Моргунов тем, что ездил по стране с концертами. Поездки были настоящим испытанием, так как он с юности был болен прогрессирующим диабетом, имеющим множество болезненных проявлений, из которых полнота была самая безобидная. «В войну пайки были мизерные, мальчик часто жил впроголодь, — рассказывала Наталья Моргунова, вдова актера. — Мама как-то раздобыла пачку масла. Женя съел ее всю сразу, без хлеба. А вскоре его скрутило, едва удалось спасти. Вот и нарушился обмен веществ». Моргунов часто выходил во время своих выступлений на сцену в ботинках, разрезанных по бокам, чтобы не так сильно болели отекающие ноги. Жена вынуждена была даже рассекать резинки на носках, которые тоже вызывали нестерпимую боль. Актер никогда и никому не жаловался, и, даже хромая на сцене от боли, Евгений Моргунов шутил, что упал с лошади. Публика весело смеялась. Привычно маскировал свои проблемы со здоровьем эксцентричным поведением. Однажды вышел на сцену в валенках, и никто не догадался, что за этим псевдонеуважением к зрителю прятались отекшие донельзя ноги.

«Последние 15 лет жил, что называется, под ножом, ему по четыре раза в год врачи говорили: «Ампутируем ноги!» — рассказывала Наталья Николаевна Моргунова. — Он стал очень вспыльчивым и даже просто невыносимым: грубым, озлобленным. Я прощала и терпела, понимая, что всему причиной болезнь». При сахарном диабете нельзя ничего: ни сладкого, ни пить, ни курить. Моргунов мало считался с ограничениями. Может быть, наоборот, чувствуя финал, хотел насладиться жизнью. После гибели младшего сына последовали два инфаркта, инсульт. Его положили в больницу на обследование, после которого врачи сообщили, что надежды на выздоровление практически нет. На что Евгений Александрович заявил: «Вы не вынесете меня отсюда, потому что я — не-вы-но-си-мый!». Заслуженный артист России Евгений Александрович Моргунов скончался после инсульта на 73-м году жизни в Москве в Центральной клинической больнице 25 июня 1999 года, по иронии судьбы в этот же день годом ранее ушел из жизни и его сын. Похоронен в Москве на Кунцевском кладбище вместе с сыном.

 

В ШУТКУ И ВСЕРЬЕЗ О СЕБЕ И НЕ ТОЛЬКО

Я человек скромный, несмотря на свою порядочность.

С молодых лет я всегда старался смешить людей. Не люблю кислых физиономий.

Я прожил, слава богу, прекрасную жизнь. Чем она была прекрасна? Тем, что в самом начале она была подкреплена изумительными учителями, которые дали мне основу умения наслаждаться жизнью. Наслаждаться музыкой, живописью, спектаклями, фигурным катанием. Я видел все постановки Таирова и Коонен, в театре которых начинал свою студенческую жизнь в 1943 году. Меня поражала эта сцена, эти люди, этот храм искусства.

Я видел на сцене Турчанинову, Еоголеву, прекрасную Яблочкину, знаменитого Царева, Мордвинова, который поражал меня своей эмоциональностью, обаянием, умением красиво носить костюм. Сейчас я обращаю внимание на актеров, выходящих на сцену: у одного воротничок не выглажен, у другого рубашка без пуговицы. Все это маленькие детали, но они огорчают. Я помню иное отношение к публике. И мой зритель — это тот зритель, которого, к сожалению больше не будет…

Я никогда не был комедийным актером и относился к тому амплуа не то что с нелюбовью… Скорее, самокритично. Ведь каждый актер старается быть немножечко выше, чем есть на самом деле, ему кажется, что он самый главный. Это порок многих актеров. Они забывают, что есть и другие люди, которым не дана звездная судьба, и они находятся в тени. А зрителям все равно, что о себе мнят звезды, зрители хотят видеть настоящее.

Я никогда ничего не коллекционировал. Цель не оправдывает средств, как я считаю. Самое главное, что надо делать в жизни, — это наблюдать. То есть не надо быть следователем, а просто наблюдать, познавать и отбирать все самое необходимое. А потом беречь. «Застегивать», как каждый день вы застегиваете пуговицы, на будущее, для красоты.

Я стал бы Утесовым, если бы родился раньше него.