Может и хотело б КГБ разом прикончить тысчонку-другую, чем валандаться с диссидентством, но слишком многое сейчас становится достоянием гласности. Приходится считаться с мировым общественным мнением, подписывать Хельсинки. Втихаря, наверное, как и раньше, не задумывались бы, но теперь втихаря не получается. Да и объяснить террор уже нечем, классовых-то врагов по высокой теории давно нет, кого же уничтожаем? Да и негоже теперь в калашный ряд с говенным носом — Запад и так советским товарищам глаза колет. Огульный сталинский террор теперь бы восстановил против генсеков весь цивилизованный мир. С какой рожей предстанешь на высшем уровне? Как дальше завоевывать мир под видом дипломатических поцелуев и обменных договоров о разоружении? Без Запада советская власть обойтись не может и, надо сказать, никогда не могла.

Большевики, хоть и хвастают победами в одиночку: в Октябре, в гражданскую — против 14 стран интервенции, в Отечественную, на научно-техническом фронте, на самом деле одиноки они никогда не были. Все их, так называемые победы, стали возможны только при помощи и за счет других, более развитых стран. В мировом сообществе всегда у них было больше поддержки, чем противников. Не будет преувеличение сказать, что власть коммунистов в России рождена и выпестована самой Западной цивилизацией: ее идеями, ее общественной поддержкой, ее оружием и технологией. Разве октябрьский большевизм русское только явление? Сколько процентов русских было в ту пору в ЦК партии? 20? От силы — 30? В крови вождя, помимо, русско-калмыцкой, немецко-шведско-еврейская кровь. Ближайшие соратники Троцкий, Зиновьев, Свердлов, Сталин — вспомним их подлинный фамилии. А где отсиживался, формировался, обучался ЦК? На какой почве взрастал, где проводил свои съезды, печатал свои большевистские агитки? Где до апреля 17-го витийствовал Ленин? За рубежом. Как реагировало на Октябрьский переворот западное общество? В большинстве своем положительно. А Интернационал, мощные социалистические и коммунистические движения, выпестованные в недрах западного либерализма, революция в Германии, Венгрии, волнения во Франции, Англии? Разве все это не помогло большевикам? Я уж не говорю, что в первые годы большевиков поддерживал целый ряд партий в самой России.

Нет, никогда они не были одиноки и всегда стремились расширять, укреплять международные связи, при помощи которых жили и набухали кровью собственного народа. Откуда займы, специалисты, промышленники, техника в годы хозяйственного строительства? Куда тысячами направляли явно и тайно своих доморощенных на обучение, за технологическим опытом? Да тоже за рубеж. А в это время в России разрасталась метастаза концлагерей, репрессировалось наиболее активное, производительное население, опустошительными волнами прокатывался террор, унося миллионы жизней. Кто осудил за это? Влиятельные на Западе социалисты, коммунисты? Кумиры западной интеллигенции — Шоу, Фейхтвангер, Драйзер, Кюри или Жид? Нет, они славословили красным плакатикам и закрывали глаза, не хотели замечать то, что на самом деле происходит в стране.

Мир помогал сталинскому террору. Мир экспериментировал с подопытной Россией и коммунизмом, и ход этого эксперимента интересовал Запад больше человеческих жизней. При ином отношении большевистская диктатура вряд бы достигла такого характера и размаха. А противоборство с фашистской Германией, в одиночку ли мы победили? Что бы мы делали без Америки и Англии, без Сопротивления, без материальной и военной помощи еще до второго фронта в Европе? А оккупация Прибалтики — возможна ли была без мюнхенского сговора с Гитлером? А оккупация Восточной Европы — возможна была бы без Ялты, без щедрости недальновидных союзников? А на чьих дрожжах взошла наша ядерная, современная военная мощь? Что делает за рубежом вездесущая дрессированная армия советских специалистов и агентов разведки? Прежде всего перенимает, ворует технологию Запада. На днях зарубежное радио сообщило о том, что в Венском аэропорту арестованы компьютеры, предназначенные для нелегальной отправки в Советский Союз. А сколько технологического воровства не раскрыто, сколько идет через третьи страны, под маркой продажных фирм? И это несмотря на эмбарго, на твердую позицию спохватившихся западных правительств. Можно себе представить как паразитировали коммунистические Советы еще несколько лет назад, до сколько-нибудь существенных мер по ограничению экспорта передовой технологии.

Каков же результат? Страна погрязла во лжи и насилии. Разорительная экономика. Парализованное общество. Порабощенное население. Смрадное разложение личности. Бездуховность. И насквозь милитаризованное государство. Сколько населения, столько солдат. Девочки в формах, в милитаризованных игрищах. Деспотическое единовластие партаппарата. Тюрьмы и лагеря. Беспощадное искоренение всякого свободомыслия. Лучшие люди, совесть и гений нации изолированы от общественной жизни. Одни под колпаком КГБ, других морят, добивают за решеткой, третьих, кому повезет, изгоняют вот из страны. Под давлением Запада полегчало было с эмиграцией. Ринулись сотни тысяч. Какой конфуз! Кто на господ партаппаратчиков работать будет? На-ко выкуси! Опять захлопнули. Вся страна — огромный концлагерь. Все население — пленники своего правительства. И уже не только в России. Коммунистическая метастаза охватила почти все континенты, обложила полмира, ядовитые побеги едва ли не во всех странах. И нет предела стремлению к мировому господству. Самая сильная армия, новейшие средства массового уничтожения направлены против Запада.

Таков результат большевистского эксперимента, взлелеянного, так сказать, прогрессивной мировой общественностью. Прекраснодушная демократия, технологическая цивилизация породили смертельно опасного монстра. Достижения цивилизации обернулись против цивилизации. Свободный мир столкнулся с реальной угрозой уничтожения. Доэкспериментировались. Тогда только, недавно совсем, на самом краю мировой катастрофы одумался Запад. Привычные рукоплескания сменились жестом отталкивания: чур, только не это! Побаловались и хватит, стало слишком опасно. Трудно богу, если сатана сильнее. Остановить заразу! Позиция Запада все решительнее, все тверже. Нельзя быть слабее, нельзя балансировать и на грани зыбкого паритета, он обманчив и рискован, надо быть сильнее. Поняли, наконец, что свобода должна быть сильнее деспотизма, иначе ей крах.

Запад ищет и находит военные контрмеры. Политическое и дипломатическое сдерживание. Ужесточение условий экономических отношений: отказ в режиме наибольшего благоприятствования, в новой технологии. Эмбарго. В спорах о капитализме и коммунизме, о вооружении и разоружении, наконец-то, обратили серьезное внимание на ту фундаментальную ценность, которая единственно только и решает весь спор, которая должна определять международные отношения — ценность человеческой жизни, человеческого разума. В центре внимания все более становятся права человека. Нельзя экспериментировать ценой человеческой жизни, ибо нет выше ценности. Там, где она попирается, там волчья яма планеты. Нельзя доверять правительству, которое не доверяет своему народу. Проблема социальных систем, всяких идеологических измов, разоружения в конечном счете упирается в права человека и только через них, через каждого реального, конкретного человека — Иванова, Сидорова — может быть реально и конкретно разрешена. Свободные люди сами решают как жить. Несвободные не вправе достойно и умереть, от них не зависит, когда и куда и за что пошлют их на смерть.

Судьба человека определяет судьбу государства и мира. Запад это теперь осознал, и это в корне изменило характер и цели противоборства двух социальных систем. Наши дни — поворотный момент мировой истории. Политическая, военная конфронтация все более сводится к правам человека. В фокусе международных отношений теперь не капитализм и коммунизм, да черт бы с ними, как ни назови, — а гражданская свобода. Началась эпохальная битва за спасение человека и от исхода ее зависит все. Будет свободен человек — быть миру. Не будет свободен — миру не быть. Вот почему Запад всерьез озабочен беззаконием тоталитарных режимов и особенно в СССР.

Советский партаппарат в последние годы оказался в пиковом положении. И внутри, и снаружи. Чтоб удержаться у власти и не отстать от Запада, хотя бы в военном развитии, нужна эффективная экономика. Экономика требует децентрализации и отстранения произвола партийного руководства, т. е. демократизация производственных отношений. Это ограничение партийной монополии и гарантированная самостоятельность хозяйственников. Возрастет регулирующее значение соответствующего законодательства, органов государственной власти, т. е. собственно Советов. Спрашивается: а на хрена тогда партком, пятое колесо в телеге? Нет, так тоже не удержаться у власти.

Другая проблема. Без западной технологии не догнать, не перегнать. Но Запад не хочет быть ломовой лошадью в тоталитарной повозке. Запад ставит условие: права человека. Элементарные гражданские свободы: мысли, совести, убеждений, передвижения за кордон и обратно, контакты между людьми. А как их дашь, когда со всех щелей диссиденты, политические, религиозные, инициативные группы и все требуют гласности, независимости, а это значит власть будет зависеть от них? Не годится, подрыв и ослабление. Но и перед миром срамиться нельзя, иначе в собственном дерьме захлебнешься. Приходится корчить хорошую мину в плохой игре, врать, изворачиваться. У нас полно свобод, полная демократия! И в доказательство нет-нет кого-нибудь выпустят. Сначала посадят, потом обменяют на шпиона. В баржах топить перестали. За убеждения теперь не расстреливают, не замораживают тысячами на этапах, ограничиваются мордобоем, мором лагерей и продлением срока настырным. Советский гуманизм в действии. Мало? А вы откажитесь от СОИ! Не будем своих сажать, если мир будет безопасней!

Проблему выворачивают с ног на голову. Безопасней для кого? Для советского партруководства. Но не оно ли поставило мир на грань катастрофы? Не потому ли это случилось, что поработили свое население? Не затем ли так сделали, чтоб укрепиться у власти, обеспечить безопасность от своего же народа? Бей своих, чтоб другие боялись! И вот другие заставили бояться тех, кто бьет, чтоб перестали бить. И теперь те требуют гарантии, чтоб их самих не тронули. Да кому вы нужны! Не бейте, не сажайте своих, дайте вздохнуть собственному народу, не стращайте других и вы перестанете быть монстром на планете, цивилизованные государства примут вас в свою семью. Тогда действительно мир станет куда безопасней. Но останется ли КПСС у власти — это уже внутреннее дело, никто такой гарантии не даст, если народ не захочет. Вот чего больше всего боится партократия — собственного народа, который давно уже тяготится преступным руководством. Боится быть свергнутой, суда и позора, от этого краха ей уже никогда не оправиться. Этого партократия не хочет допустить, потому и сажает, безопасность мира поставлена под угрозу ради собственной безопасности, ради того, чтоб удержаться у власти.

Как ей вести себя в такой ситуации? Намерения, как и прежде: творить произвол внутри без вмешательства извне. Обидно, конечно, что «прогрессивное человечество» перестало поддерживать коммунистическую тиранию, так хоть не мешайте, дайте удержать то, что имеем. Не пройдет. Мировая демократия исходит теперь из того, что нарушение прав человека — дело не внутреннее. Человек не может быть пленником правительства, такое правительство не выражает волю людей. Правительство вне закона. Если в стране нет законности, для такого правительства не существует международных норм и договоров, которые оно не способно было бы нарушать. А нарушение прав человека как раз и есть нарушение принципиальной договоренности и условий существования мирового сообщества. Как можно договариваться с правительством, если ему нельзя доверять, если оно говорит одно, а делает другое? На карту поставлено слишком много — судьба всей планеты, жизнь или смерть — в таких переговорах нужна абсолютная гарантия, и эта гарантия может быть обеспечена только свободной волей народа, а не каких-нибудь временщиков и диктаторов. Права человека рассматриваются теперь как первое условие доверия, без которого не может быть ни разоружения, ни гарантий мировой безопасности. Прекратите сажать, дайте свободу, восстановите законность, и мир станет безопасен. Только так, а не наоборот.

Правительство, изолирующее людей внутри страны, само подвергается изоляции со стороны развитых государств. Запад настроен теперь решительно. СССР не может без Запада. Террор вроде сталинского теперь восстановит весь мир. Свертывание отношений, отказ в технологии, гонка вооружений, в которой Запад уже не даст себя обойти. Такая ситуация партократии не по зубам. Свободомыслие по стенке безнаказанно не размажешь. Приходится считаться с мировым общественным мнением. Чтобы завоевать мир, надо завоевать его доверие. Как уменьшить опасность извне, не подвергая риску свою безопасность внутри страны. Партократия действует осторожно и подло. До сих пор она страшилась собственного народа, теперь прибавился страх неминуемой изоляции извне. Как без потерь удержаться у власти? Никак, только испытанным средством — обманом. Гайки закручены, партократия беспощадна, как и прежде, но методы изменились. Зачем убивать, если можно гноить заживо в лагерях? Меньше шума. Отказников накопилось? Почему бы и не отпустить кое-кого? Травили потихонечку пар — кто сказал, что нет свободы эмиграции? Диссиденты? Это сумасшедшие или преступники. Не верите? Черт с вами, так и быть, одного-другого отпустим, обменяем на шпиона, на Корвалана. Разве это не гуманизм? В лагерях плохо? Ну, братцы, на то она и тюрьма. И все же каждая информация из неволи — шило в задницу. КГБ глушит ее избирательно: неугомонных зеков прячет подальше в ПКТ, другим старается не давать лишнего повода для жалоб.

Разумеется, все это показуха, режим был и остается бесчеловечным, жестоким, партократия не остановится ни перед какими жертвами, ни перед какой кровью, она всегда готова на самую крутую расправу, но время не то. Партократия вынуждена маневрировать. Не меняя сущности режима, и для того, чтобы сохранить его, вынуждена идти на уступки мировому общественному мнению огульный террор был бы слишком разоблачителен, он не вписывается в хитрую тактику показушного маневрирования, не отвечает инстинкту самосохранения партократии у власти. Другое время, другие лозунги. «Учиться демократии!» бесчеловечный режим стремится придать себе человечье лицо. Монстр хочет походить на человека. Человеком ему, конечно, не быть, но пока он притворяется, людям дышать стало все-таки легче. На этом фоне становится понятным заигрывание лагерной администрации и кураторов из КГБ. Оперов тоже заставляют «учиться демократии». Отсюда и «либерализм» Рахимова. Лишь бы зек чего не написал, лишь это не стало достоянием гласности. Это для них главное. А если что и станет известным на воле, то чтоб не выглядели они такими уж монстрами, чтоб проще отболтаться. Они не могли делать со мной всего, что хотели бы. Конечно, они хотели бы разом покончить и со мной, и со всеми политзеками. Власть всех нас без исключения рассматривает как врагов.

Публичное это клеймо слишком отдает невинными жертвами, после хрущевских разоблачений понятие о врагах народа очень изменилось, употребляют его пореже, но исподтишка по-прежнему протаскивается для всех несогласных все то же — «враги народа». И мы знаем, что это такое и что за этим может последовать. Карательная система не изменилась: террор был и может быть. Уничтожали и сейчас могут уничтожить. Хотят и могут, со всеми нашими потрохами мы в их руках, а в лагерях и подавно. И никто не шевельнется в родной стране, всех парализует страх. Чего там! Жертву же и осудят и задолдонят послушно: враг народа, враг народа. Даже близкие не смогут промолчать и в лучшем случае тоже скажут: дурак. По части истребления все может эта власть, все мы беззащитны перед ней.

Внутри страны, но не вне. И вот то, что вне страны, встало теперь в нашу защиту. Только эта наружная сила спасает нас. Коммунисты не считаются со своим народом, но с чужими, пока что считаются, пока что они не сильнее цивилизованных стран, пока что они зависят от них — только это их сдерживает и ничего больше. Под их игом каждый человек как был, так и остается в безраздельной их власти, но в мире пока еще такой власти у них нет, поэтому то, что они хотят внутри, они не могут с учетом изменившейся международной обстановки. Могут и не могут — разве это единственный парадокс в практике ком. правления? Все оно насквозь и изначально парадоксально до абсурда, уже по самой своей сути: больше всех обещали и ничего, кроме горя, не дали, провозгласили власть народа и повернули ее против народа, самая демократическая партия на поверку оказалась самой деспотической и обманной.

Да, время не то. Как ни тяжело сидеть, я все же чувствовал, что кто-то меня защищает. Конечно, не Рахимов, не КГБ, а некие более влиятельные силы, которых они сами страшатся.