Маша разозлилась не на шутку, вон даже слёзы из глаз потекли. И пока никто этих слёз не увидел, особенно эта богатенькая идиотка Яна, Маша побежала к парковке. Слёзы мешали как следует разглядеть дорогу, и Маша даже пару раз споткнулась. Она миновала линию оцепления и стала искать свой автомобиль среди таких же занесённых снегом в большие сугробы. Тут к ней и подошёл Анатолий собственной персоной.

– Маша! – позвал он. – Это вы? Я не ошибся?

От этого голоса у Маши по спине моментально побежали мурашки, она лихорадочно зашмыгала носом, вытерла слёзы и обернулась. Не хватало ещё, чтобы он увидел её в слезах и соплях. Маша с распухшим носом и красными глазами – зрелище не для слабонервных. Ну до чего же он красивый! Фигура, как у атлета. И лицо такое благородное. До знакомства с Анатолием Маша думала, что таких людей в природе не бывает. Нет, они, конечно, где-то там есть, на каком-то своём Олимпе, снимаются в кино и глянцевых журналах, но вот чтобы так, среди простых смертных…

В красивых глазах Анатолия светилась радость узнавания. Машину постоянную злость, как рукой сняло.

– Анатолий?! Что вы здесь делаете?

Он снял с себя тёплую кожаную куртку, похожую на те, в которых обычно изображают лётчиков тридцатых годов, и накинул её на Машу. Сам остался в белом свитере крупной вязки. Маша аж зажмурилась на секунду, так он был ослепителен.

– Жду кое-кого.

– А! Подругу? – догадалась Маша, ей сразу стало тоскливо. Ведь она уже было представила себе, что Анатолий, узнав, в какой она беде, примчался её спасать. Хотя откуда бы ему знать, что Маша посещает этот самый фитнес, да еще и оказалась в это самое время под завалом.

– Нет, – после секундного замешательства сказал Анатолий. – Начальницу мою бывшую. Меня её секретарша просила поехать и узнать, что тут к чему.

Маша повеселела. Даже позабыла про свое замечательное меховое пальто, погибшее под завалом. В куртке Анатолия было тепло, а он тем временем уже чистил от снега Машин автомобильчик.

– А как зовут эту вашу бывшую начальницу? – поинтересовалась Маша для порядка. Чем чёрт не шутит, может, она эту даму даже знает? Может, это и вовсе Марта Ефимовна?

– Нина, Нина Алексеевна Карасёва.

Хоть он и назвал Карасёву сначала Ниной, а потом уже добавил отчество, Маша ничуточки не взволновалась. Во-первых, Нина Алексеевна явно была старше Анатолия, во-вторых, она была счастливо замужем за звездой российского кинематографа.

– Жена секс-символа? – на всякий случай всё-таки уточнила Маша. Вдруг Нина Алексеевна всё наврала.

– Точно. Наверное, съёмки сейчас у него, ничего не знает, а то бы тоже тут топтался.

– С Ниной Алексеевной всё в полном порядке. Так секретарше и передайте. Она там сейчас руководит подполковником Петренко. Сейфы с ключами от автомобилей из-под завала достают.

– Это на неё похоже, – усмехнулся Анатолий. – Не может не руководить. А вы ключи в сейф почему не положили?

– Вы серьёзно думаете, что мелкие воришки, промышляющие по шкафам фитнес-клубов, будут угонять автомобили?

– Вряд ли. Но другие-то девушки ключи почему-то в сейф положили?

– Они не только ключи в сейф сдают. Ключи уже до кучи. В основном документы, драгоценности, деньги, кредитки.

– Они что? С драгоценностями в фитнес ходят? – удивился Анатолий.

– Ну, да! А как же? Часы, например, дорогие, крестики с бриллиантами бывают. Многие же после фитнеса прямо на работу едут. – Тут Маша вспомнила отмороженную блондинку Яну. – А у некоторых столько денег, что они уж и не знают, чего на себя нацепить.

– А у вас, значит, ничего особо ценного с собой нет?

– Нет.

– А нескромный вопрос можно?

– Спрашивайте, – смело разрешила Маша, решив, что сейчас он будет узнавать, есть ли у неё парень, или еще спросит чего-нибудь в том же духе.

– Почему же вы посещаете такой дорогой фитнес?

– Хотите сказать, что мне здесь не по карману? – опешила Маша.

– Примерно так. Только не обижайтесь. Зачем из кожи вон лезть, когда в городе полно фитнесов эконом-класса?

– У меня две причины. Первая – потенциальные клиенты. Люди, сдающие в аренду несколько квартир, в дешевый фитнес не ходят. А мне широкая клиентская база не помешает. Вторая – атмосфера. Вокруг успешных людей атмосфера успеха. Это полезно. И для бизнеса, и для здоровья.

– Понятно. А где ваше чудесное синее пальтишко? Сапоги вот синие на месте.

– Пальтишко погибло вместе с гардеробом. Знала бы, тоже взяла бы его с собой. Шкафчики там большие, всё помещается.

– А что же этот? Как вы сказали? Полковник Петров? Спасать ваше пальтишко не пожелал?

– Подполковник Петренко. Ему по регламенту не положено шубы спасать. Он только потерпевших. Говорит, в той части завала всё в клочья. Хорошо, что там никого не было. – Маша перекрестилась.

– Слава богу. – Анатолий тоже перекрестился.

– Ой! – спохватилась Маша. – Дайте телефон, пожалуйста. Мой совсем разрядился. Мы там телефоны в качестве фонариков использовали.

Анатолий протянул ей мобильник. Маша набрала номер своего домашнего телефона. Трубку тотчас же взяли, и Маша услышала испуганный голос дяди Коли.

– Дядечка Коля, со мной всё в порядке, – сообщила Маша. – Телефон разрядился. Скоро приеду.

Дядя Коля на том конце провода всхлипнул. Маша стала его успокаивать.

Пока они беседовали, Анатолий уже полностью очистил машину от снега. Можно было ехать, хотя Маше совершенно не хотелось этого делать. Она отдала Анатолию мобильный телефон, сняла с себя куртку и протянула ему.

– Спасибо.

– Что вы, не надо. Сейчас же наденьте! У вас такой стресс, не хватает ещё простудиться.

– А как же вы?

– Ничего, у меня в машине ещё тёплый шарф есть, да и вообще я здоровый. Потом как-нибудь отдадите.

– Спасибо вам огромное. – Маша открыла дверцу машины и тут заметила завёрнутую в одеяло Гульнору, уныло бредущую вдоль дороги.

Маша представила как это – без телефона, без денег, без верхней одежды, в резиновых шлёпанцах на босу ногу. Видимо, в регламенте спасателей доставка потерпевших к месту жительства тоже не предусматривалась. Сразу сделалось нехорошо. Маша быстро села в машину, помахала рукой Анатолию и нагнала Гульнору.

– Эй, Гюльчатай! – Маша приспустила стекло, поравнявшись с Гулей. Гульнора испуганно обернулась. – Иди, садись, так и быть, довезу тебя, куда скажешь.

Гульнора улыбнулась и плюхнулась на пассажирское сиденье рядом с Машей.

– Злой язык, а сердце доброе, – сказала она, устраиваясь поудобней.

– Пристегнись лучше.

Гульнора пристегнулась.

– Куда везти, говори.

Гуля назвала адрес. Маша присвистнула.

– Не делай добра, не получишь дальнюю дорогу, – сказала она и тронулась с места. – Дома-то хоть есть кто-нибудь? А то ведь у тебя и ключей-то от квартиры небось нету.

– Нету ключей. Всё завалило. У нас около гардероба раздевалка для уборщиц. Всё там. Хозяйка наша дома должна быть. Мы с Фазлетдином комнату у неё снимаем. Хорошая женщина. Пенсионерка.

Путь к дому Гульноры был неблизкий, Маша включила радио, и всю дорогу они с Гульнорой слушали вести из обрушенного фитнеса, перемежаемые весёлой музыкой. Ничего удивительного, музыкальную программу ведь никто не отменял.

– У тебя обувь-то какая-нибудь там есть? – спросила Маша, когда они подъехали к дому в так нелюбимых ею старых новостройках.

– Есть. Туфли есть. Сапоги резиновые есть.

– Размер ноги у тебя какой?

– Тридцать восемь.

– Подожди. – Маша повернулась, взяла с заднего сиденья свою спортивную сумку и достала оттуда кроссовки. – Держи, мне теперь не скоро понадобятся. Всё лучше, чем туфли.

– Спасибо. – Гульнора прижала кроссовки к груди и заплакала.

– Не реви. Всё будет хорошо. Ну, бывай. – Маша похлопала Гульнору по плечу. Она терпеть не могла все эти женские сопли.

– Маша, смотри сюда. – Гульнора указала на газон перед домом.

– Ну? – не поняла Маша.

– Ёлки видишь?

– Вижу. И что? – На газоне, действительно рядком стояли пушистые ёлочки. Интересно, как им удалось не пострадать от рук бомжеватого элемента, промышляющего торговлей ёлок перед Новым годом. Наверное, бдительные пенсионерки с первых этажей и правда пострашней некоторых собак.

– Мне снилось. С детства. Ёлки, снег. Теперь вот. Из окна видать. Как во сне. И ты тоже свой дом, помнишь, говорила? На море? Увидишь обязательно. Уж ты мне поверь.

Маша рассмеялась и погрозила Гульноре пальцем.

– Ну, смотри, если обманешь!

– Правда. – Гульнора улыбнулась, выбралась из машины и побежала к дому.

Маша развернулась и выехала со двора. Дома Машу ждал взволнованный дядя Коля. На ужин он приготовил Машины любимые куриные котлетки, только при виде которых Маша поняла, как проголодалась. Котлеты она умяла с огромной скоростью. Потом она уютно устроилась в кресле у растопленного дядей Колей камина вместе с рюмкой вина. Бутылку дядя Коля вскрыл по случаю Машиного чудесного спасения. Дядя Коля рассказывал, как переживал за неё, и просил беречь себя, ведь у него кроме Маши на целом свете больше никого нет. Маша думала, что и у неё кроме дяди Коли тоже никого больше нет, и в свою очередь просила его соблюдать осторожность при переходе дороги и держаться подальше от мест большого скопления людей. Вместе они дружно всплакнули, глядя на огонь. Потом Маша вспомнила про Анатолия, его куртку и обрадовалась, что у неё теперь есть повод ему позвонить. Конечно, такой повод у неё был и без его куртки, но подыскивать для Анатолия квартиру ей почему-то совершенно не хотелось.

Телефон свой Маша поставила на зарядку сразу же, как переступила порог квартиры, поэтому ни капельки не удивилась, когда раздался звонок, отвлекший её от созерцания огня, ползущего по поленьям. Маша нехотя взяла трубку. Звонила агент, которая назначила на завтра просмотр одной из сдаваемых Машей квартир. Маша обрадовалась. На рынке недвижимости предстояло затишье в течение длинных каникул, а денежки к Новому году ей бы не помешали. Маша полезла на антресоли и достала свой нежно-голубой пуховик, который она запрятала туда сразу же после покупки удивительного синего пальто на норковом меху. Хорошо, что перед тем, как спрятать пуховик в дальний угол, Маша всё-таки потратилась на его химчистку. От этого пуховик выглядел как новый. Особенно, если отстегнуть от капюшона синтетическую лахудру, которая символизировала в пуховике мех. И к синим сапогам он вполне даже подходил. Но кроме того, что эта была никакая не шуба, а всего лишь пуховик, у него имелся еще один важный недостаток. Пуховик был слишком светлый, а светлые вещи только тем и занимаются, что притягивают к себе пятна. Маша от досады даже застонала, представив, как эта светлая сволочь будет выглядеть после недели эксплуатации в питерской непогоде. Сами понимаете, что от этого факта Маша добрее не стала.

Спать она легла в обнимку с курткой Анатолия. Куртка пахла тонким парфюмом и ещё чем-то мужским и очень вкусным. Спала Маша вполне себе неплохо. Ей снилась визжащая Яна, запутавшаяся в электрических проводах. А так как на зарядку спешить уже не требовалось, то проспала Маша довольно долго и открыла глаза, когда в комнате уже стал различим прямоугольник окна. После такого хорошего сна появилась даже шальная мысль пробежаться по морозцу вокруг дома, но мысль эту Маша сразу же отогнала, вспомнив ледяные колдобины на тротуаре. После такой пробежки можно запросто угодить в больницу с переломами всех конечностей. К тому же и кроссовок у Маши теперь больше нет.

На кухне Машу ждал завтрак, заботливо приготовленный дядей Колей. Оладушки с вареньем. Маша навела себе огромную кружку растворимого кофе и с удовольствием позавтракала. Жизнь потихоньку налаживалась.

Перед тем, как отправиться на показ квартиры, Маша аккуратно сложила куртку Анатолия и упаковала её в большой пластиковый пакет, чтобы взять с собой. Она решила позвонить Анатолию после показа и завезти ему куртку, куда он скажет. Конечно, спать в обнимку с этой курткой было очень даже приятно, но надо же и совесть иметь. Парень там теперь без куртки на морозе целыми днями.

При выходе из дома Маша была слегка придавлена входной дверью, которая оставила на её пуховике чуть заметный след. Ещё один след был оставлен любимым Машиным автомобилем, когда она, соблюдая все предосторожности, заливала незамерзающую жидкость в бачок омывателя. У дома, где предстояло показывать квартиру, припарковаться удалось только с третьего захода. Маша наконец втиснула автомобиль, а когда выходила из него, была слегка обрызгана другим автомобилем, проезжающим в этот момент мимо. Брызги реагента очень хорошо смотрелись на нежно-голубом пуховике. В довершение ко всему клиенты, разумеется, опоздали. Поэтому к концу показа Маша уже слегка осатанела. Положение спасло то, что клиенты сразу же согласились снимать осмотренную квартиру. Договорились заключать договор уже завтра, чтобы до Нового года перевезти вещи. Калькулятор в мозгу Маши бодро защёлкал кнопками, перед глазами поплыли денежные знаки. Квартира была дорогой, значит, и процент светил приличный. Маша выдавила из себя улыбку и сердечно распрощалась с клиентами, потом позвонила обрадовать хозяйку, после чего наконец позвонила Анатолию.

Может быть, Маше так показалось, но он её звонку обрадовался. Она списала это всё на то, что он, весьма вероятно, соскучился уже по своей куртке. Куртка-то явно недешёвая. Договорились встретиться в кафе, заодно и пообедать. Конечно, Маша, несмотря на пробки, припёрлась на двадцать минут раньше. Она разделась, повесила пуховик на рогатую вешалку неподалёку от столика, села, пристроила на соседнем стуле пакет с курткой, попросила себе кофе и стала глазеть в окно. Наконец в непосредственной близости от входа припарковался огромный джип, из которого вышел Анатолий, уже не в белом свитере, а в чёрной вязаной кофте с капюшоном. Чёрный цвет Анатолию шёл не меньше, чем белый. Маша посмотрела на часы. Анатолий не опоздал, пришёл тютелька в тютельку. Маша удивилась, как это ему удалось на такой большой машине не только втиснуться к тротуару, но и найти место прямо у входа. Маша обычно парковалась где-нибудь загодя, метрах в пятидесяти, а то и ста от пункта назначения.

– Здравствуйте, Маша! – Анатолий громко поздоровался прямо от входа в зал и помахал Маше рукой.

Сидящие в кафе девушки стали вертеть головами в поисках счастливицы, к которой пришёл такой красавчик. Маша расправила плечи. Анатолий сел напротив и, казалось, занял собой всё пространство. Маша поймала лёгкую зависть во взгляде официантки.

– Я вам куртку привезла. – Маша кивнула на пакет. – Спасибо огромное.

– Не за что! Я есть очень хочу. Давайте уже закажем. Здесь готовят неплохо. – Он подозвал официантку. – Что вы предпочитаете?

– Мне бы что-нибудь низкокалорийное. – Маша вспомнила утренние оладушки. – Я же теперь без фитнеса.

– Ну, фитнес – дело наживное!

– Это вряд ли! Боюсь, что теперь ни в одном фитнесе не смогу чувствовать себя в безопасности.

– Тогда рыба! Девушка, дайте нам рыбы, и побольше!

– Хорошо. – Официантка радостно улыбнулась. – Стейк из сёмги подойдёт?

– Отлично, а на гарнир овощи-гриль. И чаю нам дайте в чайнике.

– Хороший выбор! – Официантка записала заказ и ушла.

– Ну, Маша, расскажите мне, как вам было страшно в завале и всё такое. – Анатолий придвинулся к Маше, и ей стало и правда страшно. Вдруг она ляпнет опять чего-нибудь не то.

– Я не успела как следует испугаться, а вот некоторые визжали, как будто их режут.

– Что, и Карасёва визжала?

– Нет, что вы. Карасёва всё больше командовала. Но, знаете, это тоже иногда раздражает не хуже визга.

– Интересно почему?

– Ну, вот представьте, человек всё знает! Всё про всё! Так и хочется треснуть.

– Представляю. – Анатолий усмехнулся.

– А вы кем работаете? – Этот вопрос Машу мучил давно. Квартира у парня, хоть и в Купчино, но вполне себе приличная. Машина так и вовсе супернавороченная. Одет неплохо. Может, банкир какой? Тогда как же Карасёва его начальницей была? Может это раньше было, давно, а сейчас он банкиром стал. Правда, банкир наверняка был бы в костюме с галстуком, а не в легкомысленной кофте. Хотя кто их знает, в чём банкиры каждый день ходят? Маша в своей жизни ни одного живого банкира не видела. Нет, по телевизору, конечно, их показывают иногда, но для телевизора ведь можно и приодеться. Вот бы здорово, чтоб Анатолий всё-таки был банкир. Маша даже представила, как она с Анатолием фланирует на каком-то банковском приёме. Анатолий, разумеется, в смокинге, а на Маше платье сказочной красоты. Чёрное, узкое, обязательно с голой спиной. И бокалы у всех в руках шампанским пузырятся. А тут эта дура Яна со своим банкиром. И банкир у Яны толстый и неказистый, как мистер Твистер с советских плакатов. Маша смотрит на Яну и ухмыляется, куда, мол, вы, Яна, со своим пятачком лезете?

– Шофёром, а что? – Картина в голове Маши с онемевшей от зависти Яной, голой спиной и шампанским моментально разбилась вдребезги.

– Интересно просто. Я вот риэлтор.

Анатолий расхохотался:

– Вообще-то, я догадывался, что вы риэлтор. Вроде бы даже вас нанимал. Не припоминаете?

Маша смутилась и покраснела. Действительно, вот дура! Так увлеклась, даже забыла, что знакомы они давно и никакое у них не свидание, а просто деловая встреча.

– Конечно, припоминаю. – Маша тяжело вздохнула. – Только у меня для вас ничего нового нет. Мы же всё уже с вами посмотрели. На Петроградке больше никаких квартир не осталось.

– И не надо. Я передумал. Буду жить в своей квартире.

– А как же подруга ваша? – ляпнула Маша и тут же испугалась, что задала бестактный вопрос.

– Маша! Вас это правда интересует?

– Нет. – Маша не знала, что тут и думать, и от этого покраснела ещё больше.

Положение спасла официантка, принесшая заказ. Теперь можно было не поддерживать приятную беседу, а сосредоточиться на еде. Еда была очень вкусная. Однако один вопрос не давал Маше покоя. Хотя можно предположить, что Маше не давал покоя скорее её зловредный характер.

– А скажите, Анатолий, – спросила она, оторвавшись от рыбы, – вы используете служебный автомобиль в личных целях? – Маша кивнула головой в сторону окна, где маячил чёрный джип.

– Ага! У меня шеф сегодня в Москву отбыл, а встречать его только завтра вечером буду.

– И вот в отсутствие начальника вы катаетесь на его машине.

– Почему катаюсь? Езжу. И начальник мой в курсе. У меня рабочий день ненормированный. Иногда вот лафа, как сегодня, а иногда целый день, да ещё полночи в разъездах. Поэтому машина закреплена за мной, чтоб всегда была под рукой.

– Уж больно машина хорошая.

– Хорошая.

– У Карасёвой тоже такая хорошая была?

– Конечно. Богатые люди, которые могут позволить себе персонального шофёра, обычно предпочитают хорошие машины.

– Эх, хорошо быть богатым!

– Ну да. Я бы тоже не возражал. Но несмотря на наличие в нашем распоряжении такой замечательной машины, я бы предложил вам прогуляться пешком. Вместо фитнеса. Как вы на это смотрите?

Как она на это смотрит?! Конечно, положительно. Правда, если бы при ней было утраченное меховое пальто, она смотрела бы на его предложение еще положительней. Очень неплохая картина получилась бы: Анатолий в куртке лётчика и Маша в синем пальто. Можно было бы даже попробовать его под руку взять. Конечно, скользко же и колдобины кругом.

– Не возражаю, – ответила Маша и принялась наворачивать рыбу с удвоенной скоростью.

Когда они покончили с едой и Анатолий расплатился с официанткой, он встал и стал шарить глазами по стоящей рядом вешалке в поисках Машиной верхней одежды. Видимо хотел подать ей какое-нибудь манто. Но манто в наличии не оказалось, и Маша опять смутилась, а потом подумала, чего она, собственно говоря, стесняется? Да, она никакая не принцесса, а обыкновенная Золушка, но ведь и Анатолий не нефтяной магнат и не олигарх. Даже не банкир. Маша решительно сняла с вешалки свой пуховичок и сунула его Анатолию. Он с недоумением повертел пуховичок в руках, потом помог Маше натянуть его на себя. Затем достал из принесенного Машей пакета свою куртку и надел её. Маша невольно опять залюбовалась его видом. Куртка определённо была Анатолию к лицу. Но разве существовало в природе что-нибудь, что было бы ему не к лицу?

Анатолий решительно направился к выходу из кафе, Маша уныло последовала за ним. Она прекрасно понимала, что выглядит рядом с ним как настоящая замарашка. Ещё и пятна эти, в ассортименте раскинувшиеся по её пуховику.

– Нет, это никуда не годится, – сказал он, открывая перед ней дверь и пропуская Машу вперёд.

– Что не годится? – не поняла Маша. Она подумала, что Анатолий хоть и не банкир, зато хорошо воспитан. Может, и слава богу, что не банкир? Маша и с шофёром-то не знает, как себя вести, а с банкиром бы и вовсе в столбняк впала.

– Пуховик этот ваш.

От возмущения Маша аж замерла на месте с открытым ртом.

– Идёмте. – Анатолий подтолкнул её к машине, открыл дверь со стороны пассажирского сиденья, запихнул туда Машу и пристегнул её ремнём безопасности.

– Куда это мы? – только и смогла сказать Маша. Впервые в жизни она не знала, что сказать.

– Куда надо, – сурово ответил Анатолий и завёл мотор.

Ехали они в полном молчании. Всю дорогу Маша недоумевала и даже начала подозревать, что Анатолий может быть не совсем здоров. На маньяка он, конечно, похож не был, тем более что маньяка вряд ли будут держать в шофёрах, но поведение его нельзя было не назвать странным. Даже катание на такой большой и красивой машине не могло избавить Машу от тревожных мыслей. Наконец Маша поняла, что автомобиль движется на выезд из города.

«Ага, это он так меня на прогулку повёз, – заподозрила Маша. – За город, наверное, решил поехать. Так чего не сказать? И хмурый какой-то, если не сказать свирепый».

Анатолий свернул на кольцевую, и вскоре они уже въезжали в подземный паркинг гипермаркета.

– Подземных паркингов, надеюсь, вы после приключений в фитнесе не боитесь? – поинтересовался Анатолий, останавливая машину и глуша мотор.

– Нет, вроде бы не боюсь, а мы гулять по паркингу будем или вы по дороге за продуктами заехали?

– Ага, набор для пикника забыл захватить. Пошли. – Анатолий взял Машу за руку и потащил ко входу в гипермаркет. Его твёрдая и сухая рука так и жгла Маше кожу, поэтому она начисто забыла о своих тревогах и сосредоточилась на этой руке.

В будний день, да ещё в рабочее время народа на галереях, где были расположены магазины, практически не было. Анатолий подвёл Машу к магазину «Меха» и затолкал внутрь. Пожилая продавщица ринулась им навстречу:

– Анатолий Иванович, здравствуйте! Какими судьбами?

– Вот, – Анатолий подтолкнул Машу вперёд, – эту девушку надо приодеть. Недорого, но стильно и со вкусом.

Маша опять разинула рот и почувствовала себя чуркой с глазами.

Продавщица на минуту задумалась, потом ухмыльнулась и со словами:

– Я знаю, что вам надо, – скрылась в подсобке.

Маша жалостно посмотрела на Анатолия.

Он ободряюще ей подмигнул.

– У меня нет денег, – наконец выдавила из себя Маша.

– Я знаю. А кто о деньгах говорит?

– Нам подарят?

– Вам подарят.

– Как это?

– Так это.

– Это невозможно. – Маша решительно направилась к двери.

– Возможно. – Анатолий перегородил ей дорогу. – Вы же слышали, я сказал – недорого. Я партнёр в этом магазине. Мне сделают по себестоимости.

– Вы же шофёр.

– Одно другому не мешает.

В этот момент вернулась продавщица. В руках она держала нечто дымчатое и по виду стоящее бешеных денег.

– Что это? – испуганно спросила Маша. – Похоже на шиншиллу.

– Не бойтесь, – засмеялась продавщица, – это овчинка. Особая выделка.

Маша дотронулась до дымчатого, оно на ощупь было тонкое и шелковистое. Впечатление дорогого изделия усиливала отделка из голубой норки, идущая по краю. Продавщица помогла Маше надеть шубку, и по глазам Анатолия Маша поняла, что эта шуба ничем не хуже того пальто, которое погибло под обломками фитнеса. Более того, в магазин тут же заглянула пара явно заинтересованных покупателей. Маша посмотрела в зеркало и не смогла оторваться. Шуба сидела как влитая, как будто была сшита именно для Маши. Как говорится, по косточке. Картина была, пожалуй, покруче, чем на банковском приёме с голой спиной и шампанским. Вот бы Яна её в этой шубе увидела! Когда же продавщица назвала Анатолию цену, Маша от удивления чуть не села тут же на пол. Шубка по себестоимости была чуть дороже её пуховичка. Анатолий расплатился, пуховичок положили в красивый пакет, и всю дорогу до машины Маша ловила на себе восхищённые взгляды мужчин.

– Я вам верну деньги, – сказала она Анатолию, когда они сели в машину. – У меня завтра подписание договора. Я получу очень приличные проценты.

– Зачем вам возвращать мне деньги? – спросил Анатолий.

– Ну, так положено. Неприлично принимать такие дорогие подарки.

– Допустим, подарок вовсе не так дорог, как выглядит. А почему это неприлично принимать дорогие подарки?

– Ну, чтобы не быть обязанной.

– Вы не хотите быть мне обязанной? Почему?

– Ну…, – Маша опять смутилась. Ну что это за человек такой? Постоянно заставляет её смущаться!

– А давайте, Маша, вы будете мне обязанной. Попробуйте, вдруг вам понравится?

– Вы и правда хотите, чтобы я вам была обязана?

– Очень хочу!

Маша тут же вспомнила Яну. Что там она говорила? Когда о тебе заботится человек, который тебя любит, в этом нет ничего плохого. Ну, это когда любит, а когда незнакомый? Вернее малознакомый. Выходит, хочет познакомиться поближе, но так ведь и Маша сама не возражает с Анатолием поближе познакомиться.

– Тогда расскажите, как вы стали совладельцем мехового магазина.

– Давным-давно…

– Когда земля была плоской и покоилась на трёх китах и черепахе?

– Нет, чуть попозже, когда перестройка уже подходила к концу и лихие девяностые почти отгремели, возил я одного кренделя из Смольного.

– Из самого Смольного?

– Из самого. Чем он там в этом Смольном заведовал, я не знаю, что-то там точно распределял. Это факт. Потому как благодарил его народ очень шибко. В основном борзыми щенками.

– Зачем ему в Смольном столько собак?

– Имеются ввиду не собаки, а благодарность в натуральном выражении.

– Золото, бриллианты?

– Гораздо круче. Доли в нарождающемся бизнесе. Не бог весть какие большие, процентов десять, пятнадцать. Иногда, правда, и до двадцати доходило. Вот. А оформлять на себя все эти бизнесы господин этот хороший из осторожности не желал. Потому как был он товарищ учёный, у власти еще при коммунистах кормившийся. Вот и записывал он доли эти на доверенных людей.

– На родственников?

– Ну, у кого-то, наверное, и родственники бывают доверенные, но у нашего таких было немного. А потом, случись что, органы всё, записанное на родственников, вычисляют моментально. Поэтому люди эти солидные пишут всё на посторонних граждан. На юристов разных, помощников да на шофёров. Вот мне и свезло. Записал мой шеф на меня долю в сети меховых магазинов.

– А вы этого шефа в землю закопали да надпись написали?

– Не я. Хотя меня тогда тоже маленько задело, и лежал я в больнице целый месяц. Шрам вот у меня даже имеется, – Анатолий задрал свитер и продемонстрировал Маше загорелый живот с весьма внушительным шрамом.

– Ой, – пискнула Маша. Вид этого шрама почему-то сделал Анатолия каким-то беззащитным и очень родным. У Маши даже в носу защекотало.

– Вот тебе и «ой»! А шеф мой не выжил. Жаль, хороший был мужик, хоть и мздоимец. А кто на Руси не мздоимец?

– Только тот, у кого возможности нет.

– Правильно! Люблю умных девушек.

– А дальше?

– Дальше оклемался я маленько и пошёл к вдове. Так и так, говорю, имеется на мне ваша собственность. А вдова, надо сказать, хоть и блондинка на всю голову, но тоже баба хорошая, добрая. Говорит: «На фига мне, Толя, эта доля? Я хочу после всего, что со мной тут приключилось, валить отсюда, да побыстрее. Так что мне деньги нужны дозарезу. Сколько там эти меха за год денег дают?» Поднял я всю документацию. Расписки, ордера и всё такое прочее и вычислил требуемую сумму. Тут вдова мне и говорит: «Гони, Толик, мне годовой бонус, да забирай себе всю эту галиматью». Так и порешили. Я тогда в долги влез, машину свою продал, но деньги собрал. Вот с тех пор и совладелец. Чем могу бизнесу помогаю. Связи-то у меня кое-какие есть. Я же разных людей вожу. У них и возможности разные имеются. Так что я не просто клоп-пиявка на шее отважного предпринимателя, а полноценный соучастник.

– Здорово! Так вы же можете и вовсе не работать.

– Ну, во-первых, денег с мехов не так уж и много, чтоб на них существовать, но в хозяйстве они не лишние, а во-вторых, не работать я не могу. Я ж со скуки тогда повешусь.

– А я мечтаю не работать, чтобы морды эти недовольные не видеть. Не работать и жить в собственном доме. На берегу моря где-нибудь.

– Ага! И чтобы рыбка золотая служила на посылках.

– Нет, чтобы обе. И рыбка золотая, и щука волшебная.

– А скатерть-самобранка?

– И она тоже. И она, и ковёр-самолёт.

– Вот я сейчас, как ковёр-самолёт, вас прямо к дому доставлю. Говорите адрес.

– Фигушки! Вы меня на место верните, откуда взяли. Там у меня мой конёк-горбунок одинокий мёрзнет.

– Точно, я и позабыл, – Анатолий хлопнул себя по лбу.

Он довёз Машу до кафе, в котором они встретились, помахал рукой и исчез в ночи.

Маша села в машину и задумалась, может, она чего-нибудь не так сказала? Почему он ничего романтического на прощанье не сказал? Ни поцеловал, ни новое свидание не назначил. Странный какой. Она погладила подол новой шубы, и все эти тревожные мысли сразу вылетели из головы.

Дома дядя Коля долго ахал, разглядывая шубу. Щёлкал языком и радовался не меньше Маши. Ночью ей снилось, что она на меховом аукционе. Платье в пол, шиншилла на плечах, разумеется, сигарета длинная, а рядом Анатолий в смокинге. И смотрят они оба этак пренебрежительно на Яну, которая вместе со своим толстым и неказистым банкиром считают деньги, чтобы прикупить себе мехов. А денег-то и не хватает!