После событий Новогодней ночи, школьные каникулы показались персоналу Альбатроса просто легким неудобством. Директор лежал в больнице и, как сообщила его жена, врачи выпускать Федорова назад в Альбатрос категорически отказывались. Более того, после выписки ему настоятельно рекомендовано пройти курс реабилитации и посетить кардиологический санаторий. Все знали, что председатель совета директоров Сергеев, или как все его звали за глаза «Петюнечка», настаивал на том, чтобы директор либо выходил на работу, либо «на хрен увольнялся». Он так и сказал «на хрен увольнялся», и это моментально разнеслось по Альбатросу. Персонал был не доволен. Шеф-повар и главный инженер тут же довели до сведения генерала Каемкина, что тоже «на хрен уволятся», если Федорову не дадут поболеть по-человечески. Тем более, все понимали, что болезнью своей директор обязан Альбатросу. По категорическому требованию, прозвучавшему из далекого Лондона от Семена Каменецкого, поддержанному Таисией, Севастьяновым, Федосеевыми и даже Разумовской, короче большинством голосов общего собрания учредителей исполняющей обязанности в связи с отсутствием основного работника назначили Закревскую Людмилу Владимировну. То есть, говоря русским языком, Закревская должна исполнять обязанности Федорова до полного его выздоровления. Со всеми вытекающими – ответственностью, в том числе и уголовной, нервотрепками разными, но и с соответствующей заработной платой.

Людмила Владимировна этому назначению почему-то не обрадовалась, а по своему обыкновению ругалась матом и грозилась показать всем Кузькину мать. Однако персонал Кузькиной матери не испугался, а наоборот, успокоился и понял, что курс на реформы останется неизменным.

После назначения Закревской реформы и вовсе проявили усиление с ускорением. Таджикские рабочие бегали по отелю, как заведенные, и перевыполняли план. При этом часть денег на оплату уже выполненных работ Закревская от фирмы Технострой зажала и кинула их на выполнение санитарных требований по содержанию бассейна. Директор Техностроя, как ни странно, ногами не топал и жаловаться Сергееву не обещал, а регулярно по утрам появлялся в директорском кабинете и прикладывался к ручке Людмилы Владимировны. Все дни недели директора Закревской по утрам были заполнены различными планерками. Планерка с участием строителей напоминала военный совет. На стене были развешены планы Альбатроса, где красными флажками были обозначены уже отремонтированные помещения. Розовыми – те, где проводился ремонт, а синими – те, в которых ремонт еще только предстоял. Даже председатель совета директоров всегда всем недовольный Петюнечка, увидев эти планы, высказал свое одобрение. Правда, он, было, начал пенять Людмиле Владимировне за нецелевое использование денежных средств при проведении технических мероприятий по обслуживанию бассейна, ведь в бюджете, разработанном ранее Закревской данные средства не были предусмотрены, но наткнулся на совершенно неожиданный отпор. Отпор Сергееву устроила главврач Тамара Федоровна Каемкина, которая в свойственной ей манере кинулась в атаку. Она трясла перед носом Сергеева каким-то регламентом и угрожала уголовной ответственностью, если со здоровьем отдыхающих в этом бассейне что-либо произойдет. Выяснилось, что этот регламент был давно похоронен в архивных бумагах Альбатроса, а бывшая бухгалтерия, единожды зажав деньги на выполнение санитарных мероприятий, больше их не выделяла. Естественно, Закревская, как финансовый директор, смотревшая на Альбатрос исключительно через призму финансовых потоков и верставшая бюджет на основании данных о движении денежных средств, полученных от прежней бухгалтерии, ничего такого в новом бюджете не предусмотрела. Конечно, в отсутствии в бюджете данных мероприятий была вина и главного инженера, но он был занят стройкой и латанием дыр, поэтому о бассейне вспоминал только тогда, когда там что-то выходило из строя. В результате о санитарном обслуживании бассейна вспомнили только после истории с неизвестной медсестрой, которая не пустила в бассейн Масика и Дусика. Оскорбленная недоверием руководства Каемкина вдруг сообразила, что Масику несказанно повезло, так как фильтры в системе очистки не менялись уже больше года. Каемкина сдала воду на анализ, и волосы у нее встали дыбом. Фильтры спешно поменяли перед школьными каникулами, но регламент требовал полной замены воды. Поэтому по окончании каникул в бассейне началась серьезная чистка. Толик Андреев так и вовсе высказал предположение, что та медсестра ангел или фантом, сохранившийся в Альбатросе с советских времен. Как видит непорядок, так сразу материализуется. Над Толиком тогда все посмеялись, но через некоторое время на кухне появилась медсестра в белом халате и отругала поварих за антисанитарию. Причем медсестра в своей ругани сыпала номерами разных постановлений и норм, согласно которым поварих можно было уже прямо сейчас увольнять. Выглядела медсестра совершенно натурально, слова говорила обидные. Естественно поварихи обиделись и уже собрались по своему обыкновению бежать жаловаться к Каемкину, но тут прямо им навстречу вышла большая крыса, схватила пряник и уселась на видном месте этот пряник грызть. Поварихи завизжали и кинулись уже не к Каемкину, а к Тамаре Федоровне, чтоб она вызывала специальную службу по борьбе с грызунами. Грызунов удалось победить, но после этого идею Толика о фантоме советских времен уже никто не осмеивал. Просто знали, что если появилась медсестра, то пора принимать серьезные меры.

И все бы было хорошо, если бы не эта дурацкая прибыль, которая утекала на всяческие незапланированные мероприятия, как вода сквозь пальцы. Даже предновогодние корпоративы и полная новогодняя загрузка положения Альбатроса не спасали. Требовалось срочно что-то придумывать, чтобы заманить отдыхающих в отель в столь низкий сезон, которыми были февраль, март и апрель. Закревская подняла все свои связи и в феврале завлекла в отель какие-то психологические семинары и курсы иностранных языков. Однако для курсов и семинаров новые цены Альбатроса оказались великоваты. Они радостно разместились в дешевой старой части отеля, но приехать на следующий год в новые номера отказались. Богатые нефтяники, несмотря на свою большую симпатию лично к Панкратьевой Анне Сергеевне и ее подруге Людмиле Владимировне Закревской, в отель не поехали, они предпочли со своими конференциями и «круглыми столами» тусоваться в городе поближе к магазинам и разным злачным местам. Закревская предлагала Каемкиной организовать отдельный этаж для любителей худеть с помощью очистительных клизм. Этими клизмами баловались многие пансионаты курортного района. Каемкина прорыла землю носом и выяснила, что в большинстве случаев клизмы существуют на базе старых пансионатов и санаториев, и основная часть денег там идет мимо кассы определенной группе товарищей. И если клизмы учинить официально, то Альбатросу потребуется медицинская лицензия, приличный штат врачей, медсестер и массажистов, что при конкурентоспособных ценах съест большую часть выручки, остальное же надо будет отдать в налоги. Вообще, Тамара Федоровна Каемкина странным образом построилась под командование Людмилы Владимировны Закревской. Видимо, генеральская жена привыкла только мужчин ни во что не ставить, а со всеми требованиями Закревской соглашалась и исполняла ее просьбы и приказы тщательно и беспрекословно.

Сергеев решил, что над проблемой загрузки отеля в низкий сезон можно поломать голову и остальным собственникам, и созвал совет директоров. Узнав повестку дня, явились все кроме старшего Федосеева и Каменецкого, застрявшего в своем Лондоне. Закревская на этот раз явилась не в мотоциклетном костюме, а в костюме от Шанель. Выглядела очень эффектно, однако лицо ее было недовольным, видимо, тащиться на работу в свой законный выходной она не хотела.

Таисия, наоборот, излучала во все стороны радость. Накануне у поезда ее встречал старый друг и поклонник. Ночь, проведенная Таисией в родном городе, была просто волшебной, поэтому Таисия вся светилась, всем своим видом показывая, что она за мир во всем мире.

Лилия Андреевна Разумовская, как всегда была безукоризненно одета и причесана, хотя большую часть ночи она изводила свою непутевую внучку воспитательным процессом. Внучка, как две капли воды была похожа на Закревскую в молодости. Не признавала авторитетов, хамила, плохо училась, да ко всему прочему еще и начала курить. Внучку привезли к Разумовской на две недели, родители ее отбыли отдыхать заграницу. Лилия Андреевна должна была проследить за внучкиным питанием и одеждой, а так же проконтролировать, чтобы та не забывала посещать институт. Девочка очень любила поспать по утрам, а по вечерам постоянно была на каких-то дискотеках. Вот и вчера явилась в два часа ночи, вся прокуренная и пьяная. Естественно, что родители побоялись оставлять ее одну. И у Разумовской была теперь только одна цель – дожить до приезда дочери с зятем, чтобы сбагрить непутевое дитя, как говорится, с рук на руки.

Старик Севастьянов, как и Закревская, выглядел недовольным. У него были проблемы с возвратом одного из долгов. Должник проигрался, причем серьезно и кроме Севастьянова оказался должен еще одним очень влиятельным людям. Долги Севастьянов собирал всегда, но в этом случае взять, похоже, оказалось нечего. Движимое и недвижимое имущество должника уже было переписано на других людей.

А вот младший Федосеев, как и Таисия, похоже, был всем доволен. Да и недовольным-то его почитай ни разу никто и не видел. Наверное, удалась жизнь у человека, чего тут скажешь!

Кроме Закревской на совет директоров Сергеев зачем-то пригласил еще и генерала Каемкина. Генерал сидел с важным видом и топорщил усы, как таракан.

Сергеев открыл совет директоров следующим заявлением:

– Все вы знаете, что директор наш, наобещавший нам тут с три короба, в самый ответственный момент прикинулся больным, и нам самим теперь приходится руководить отелем.

– Вам не стыдно? – поинтересовалась Закревская.

– А чего мне должно быть стыдно?

– Того, что в тот самый момент, когда температура на улице приблизилась к минус сорока, и в переполненном нарядно одетыми людьми отеле рванул котел, пробило подводящую трубу, электрический щит поддерживался в рабочем состоянии в ручном режиме, вы, находясь в теплой Бразилии, устроили директору истерику по телефону! Кроме того, хочу напомнить, что Андрей Иванович никому с три короба ничего не обещал. А то за что брался, он сделал. Посмотрите на отель и выручку. Ни я, ни Федоров не виноваты, что вы своей предыдущей эксплуатацией довели отель до ручки. По всем параметрам и нормам вы уже давно должны были техническое перевооружение или капитальный ремонт сделать. Так вы в первую очередь кинулись косметику наводить. И почему это, интересно, вам приходится сейчас отелем руководить? А я, по-вашему, чем тут занимаюсь? Или то, что вы вчера крик устроили по поводу перегоревшего фонаря в парке, и есть руководство отелем?

Во время этой речи Закревской глаза Лилии Андреевны Разумовской делались все круглее и круглее.

– Людмила Владимировна! Как вы разговариваете с председателем совета директоров? – голос Разумовской почти сорвался на визг. Наверное, сказалась бессонная ночь и воспитание Лилии Андреевны, которую с детства учили почтению к начальнику, каким бы придурком он не казался окружающим.

– А как, по-вашему, с ним надо разговаривать? На колени встать или сапоги ему лизать? – Закревская в отличие от Лилии Андреевны никаких авторитетов никогда не признавала.

– Лучше сапоги, это так эротично! – заржал Федосеев младший.

– Почему я это все терплю? – задал вопрос в пространство Сергеев.

– Потому что не правы! – проворчал Севастьянов. – Давайте уже ближе к вопросу повестки дня. У всех дела.

– По повестке дня у нас один вопрос – дополнительное привлечение отдыхающих. Мы должны придумать, чем мы можем заинтересовать людей, чтобы они к нам поехали, – провозгласил Сергеев скучным голосом.

– А еще лучше, пройдитесь по своим связям и подумайте, как их можно использовать с пользой для отеля? – добавила Закревская.

– Как мои связи могут отелю помочь? – не поняла поставленной задачи Таисия.

– Тая! Подумай, может, слет кинематографистов каких-нибудь устроить, фестиваль, ну или сессию депутатскую на выезде, – Закревская постучала себя пальцем по лбу, как бы, давая Таисии понять, какие связи она имела в виду.

– Да, но это же в Москве всё, связи мои, я ж теперь, считай, московская! – объяснила Таисия, даже руками развела для убедительности.

– В Москве, да на Красной площади, каждый может мероприятие устроить, – с укоризной в голосе заметил Федосеев младший.

– Я подумаю, честно обещаю. Насчет киношников хорошая идея, но они все летом любят, чтобы пляж, – начала извиняться Таисия.

– Летом на нашем пляже и без киношников тесно, – резонно заметила Разумовская.

– Лыжные соревнования надо устроить, – предложил Федосеев младший.

– Угу, только лыжни у нас нет. Хорошая лыжня – это целая история. Может быть, у вас есть какие-нибудь знакомые в школе бизнеса, где на степень МБА учат. Они любят семинары с глубоким погружением… – фразу свою Закревская не закончила, видимо, сообразила, кому адресует свой вопрос.

Федосеев ухмыльнулся и повертел пальцем у виска. Действительно, кому как не ему иметь знакомства в бизнес-школах.

– Сейчас! – старик Севастьянов выхватил телефон. – Момент!

Он вскочил, отбежал к окну и забурчал чего-то в телефонную трубку. Через несколько минут, с сияющим лицом он вернулся к столу.

– Люсенька, записывайте телефон, – Севастьянов задиктовал Закревской номер. – Сергей Петрович человека зовут, руководит лучшей школой бизнеса в Питере. Ждет вашего звонка. Они сейчас как раз ищут отель подходящий для своих семинаров. Говорит, публика у них теперь солидная, в обшарпанные постсоветские пансионаты ехать не хотят. Вы им скидочку небольшую групповую устроите, так у вас на целых три дня отель будет заполнен. Минимум шестьдесят номеров, это только один курс!

Закревская подскочила и чмокнула Севастьянова в седую щеку.

– У меня тут еще есть одно предложение! – заявил Сергеев.

Все посмотрели в его сторону.

– Я предлагаю организовать на базе нашего отеля службу эскорт-услуг!

– Чего-чего? – не поняла Разумовская.

– Бля… пардон, проституток, продавать будем, – радостно пояснил ей Федосеев младший. – Петр! Дай пожму твою руку, торговля живым товаром, оружием и наркотиками – вот три кита, на которых держится бизнес, если у него нету своей скважины!

Дамы, присутствующие на совещании, растерянно переглянулись.

– Я пригласил нашего генерала, ему мы и поручим это важное дело! – Сергеев сделал ручкой в сторону генерала Каемкина.

– А Тамара Федоровна знает? – поинтересовалась Закревская ехидным тоном.

Генерал сверкнул в ее сторону грозным взглядом.

– Я категорически возражаю, – заявила Разумовская. – У нас приличный загородный семейный отель. Здесь люди с детьми отдыхают. Какие проститутки? С ума посходили!

– Я с Лилией Андреевной согласна, – поддержала Разумовскую Таисия.

– Вот, бабье! Все им не так, – возмутился Федосеев.

– Можно я скажу? – Закревская, как школьница, подняла руку. – Я не член совета директоров, голоса не имею, но высказать свое мнение могу. Хотя бы, как И.О. директора.

– Говорите, Люсенька, – добродушно разрешил Севастьянов. При этом он тоже удостоился грозного генеральского взгляда.

– Ни для кого не секрет, – Закревская обвела взглядом Таисию и Разумовскую. – Что подобные службы имеют место быть в большинстве городских отелей. И этим контингентом там, действительно, руководят специальные особые люди типа нашего уважаемого генерала. Однако! Это все нормально для городского отеля, куда приезжают командировочные кобелирующие личности. Мы же, как правильно сказала Лилия Андреевна, отель загородный, семейный. И к нам люди приезжают со своим самоваром! Жена ли это, полюбовница, не важно. Ее привозят с собой. Конечно, поэкспериментировать вы можете, но, на мой взгляд, это будет пустая трата времени и средств.

– Ну, конечно, Людмила Владимировна Закревская большой эксперт в вопросе проституции. Еще с советских времен, – генерал Каемкин многозначительно оглядел присутствующих.

– Это генерал наш намекает на мое задержание в гостинице Европейская, ныне отель Европа, «за приставание к иностранным гражданам», – не моргнув глазом, пояснила всем Закревская. – Так в той бумаге, которую мне в институт прислали, написано было.

При этих ее словах Федосеев младший схватился за живот и начал хихикать.

– Хочу вас огорчить, господин генерал, я к этим гражданам приставала исключительно с целью фарцовки и спекуляции. Вон, Лилия Андреевна соврать не даст, – Закревская кивнула головой в сторону Разумовской.

– Она тоже с вами там была? – поинтересовался Севастьянов, с интересом наблюдая за Разумовской.

– Еще чего не хватало! – фыркнула Разумовская. – Я у нее сигареты Мальборо покупала и джинсы для дочери. Конечно, кто Люсю Закревскую обидит, тот полдня не проживет, но тут, генерал, вы хватили лишнего. Людмила хоть и матерится, как извозчик, и авторитетов никаких не признает, и нервов мне в свое время потрепала, не приведи господь никому, но девушка она приличная, из очень интеллигентной семьи. И потом, видели бы вы ее в советские времена! Это она сейчас аленький цветочек, а раньше… -

Лилия Андреевна устало махнула рукой.

– Расскажите, расскажите! – улыбаясь от уха до уха, затребовал Федосеев младший.

– Чего рассказывать? – ухмыльнулась Разумовская. – Знаете, как в песне поется про даму легкого поведения? «Я черная моль, я летучая мышь». Так вот наша Людмила Владимировна в советские времена была моль бесцветная, мышь белая. Только что глаза не красные. А худющая! Мама дорогая! С такими данными, господин генерал, в проститутки не берут!

– Я вас тоже, Лилия Андреевна, люблю! – заулыбалась Закревская.

– Зря бумагу органы по инстанциям не запустят! – хмыкнул генерал и огладил свои усы.

– Да что вы говорите! – Закревская всплеснула руками. – Именно зря, как раз и запустят! У кого денег с собой нет, чтобы откупиться от ваших распрекрасных органов, тому бумага и положена.

– Ну, да! У фарцовщиков-то откуда деньги? Они этих денег с собой не носили-с. Все по банкам, наверное, держали, в сберкассах, – заметил генерал.

Закревская заржала.

– Вот тут вы правы! Деньги у моего тогдашнего супруга с собой были, а он тогда америкашкой прикинулся, уж больно хорошо по-английски шпарил.

– Неужели бросил вас один на один со службами? – удивился Федосеев младший.

– А что, по-вашему, ему надо было выйти вперед со своими баксами и сказать, что никакая я не проститутка? За валюту знаете, что тогда светило? Это ж статья расстрельная была. А, кроме того, органы ваши, – Закревская строго посмотрела на генерала, – и так прекрасно догадывались, что я не проститутка. Они этот контингент у себя в гостинице знали всех наперечет, как облупленных и любили, как родных. Кормилицы, как никак. А тут я, девушка посторонняя, просто подарок судьбы. Отчетность какая-никакая о проделанной работе.

– Козлы поганые! – Федосеев младший покрутил своей бритой башкой. – Как были козлами, так и остались!

– Опять балаган устроили! – возмутился Сергеев.

– Ну, вот что! В отсутствие Семен Семеныча, видимо, мне это сказать придется, – старик Севастьянов крякнул и огладил бороду. – Вы это дело бросайте, грязное белье тут развешивать. Сейчас время немножко другое.

Он сурово посмотрел на генерала Каемкина.

– Точно! Можно и по роже, – поддержал Севастьянова Федосеев младший, – Небось, на всех компромата нарыли?

– Нарыл, не беспокойтесь, – генерал Каемкин поджал губы.

– Ну, тогда я против, – Федосеев поднял обе руки вверх.

– Против чего? – поинтересовался Сергеев.

– Против всего, особенно, против этой бл… пардон, службы! Мы все против. Не видно, что ли? И Семен Семеныч тоже, зуб даю. Так что, генерал может быть свободен.

– Свободен, так свободен, – Каемкин ухмыльнулся и вышел.

– Петр, он и на вас какую-нибудь гадость имеет? – спросил Севастьянов.

– Нет, – Сергеев вздохнул и уставился в окно.

– А, давайте, его уволим! – предложила Закревская. – Между прочим, большая экономия получится.

– Нет, – Сергеев повернулся и зло посмотрел на Закревскую.

– Значит, имеет, – сделала вывод она. – Я так понимаю, что тоже могу быть свободна?