Гарик, сколько себя помнил, всегда был самым большим и сильным. Он никому не давал спуску. Он терпеть не мог, когда на него давили. Даже родители. Единственным человеком, который мог как-то повлиять на решения Гарика, была его мама. Она никогда не командовала им, не приказывала. Она просто нежно просила его о чем-то, и Гарик бежал высунув язык и стараясь в точности выполнить ее просьбу. Маму он очень любил и хотел, чтобы она им гордилась. Для нее он получал спортивные награды, для нее хорошо учился в школе, для нее закончил институт и защитил диссертацию. Однако в определенный момент именно ей он сказал свое первое решительное «хватит».

Это случилось, когда он вдруг понял, что живет не своей, а чьей-то чужой жизнью. Жизнью Гарика в восторженных маминых глазах. Он вдруг понял, что мамин восторг и одобрение тоже является определенным способом давления на него. Ведь самому Гарику эта ядерная физика, которой он занимался, чтобы порадовать мамочку, была, как говорится, по барабану. И не просто по барабану, а по большому барабану. Это мама мечтала, чтобы ее сын был ядерным физиком, а сыну в это время хотелось морских приключений, белых штанов и прогулки по набережной Рио-де-Жанейро. Гарик видел себя морским волком из песни «Моряк вразвалочку сошел на берег…». Он бросил работу на кафедре и поступил в морское училище имени Адмирала Макарова. Скольким поколениям ленинградских мальчишек название этого учебного заведения звучало настоящей музыкой в ушах! Однако Гарик быстро понял, что ныне морская романтика сводится к чрезвычайно выгодной спекуляции колониальными товарами. Из этой спекуляции следовала совершенно роскошная жизнь, что, безусловно, нравилось первой жене Гарика. Она с нетерпением ждала его из рейса, ведь с ним приезжали подарки и деньги. А Гарику было скучно. Жизнь его стала какой-то примитивной. И опять это была чья-то чужая жизнь, выгодная его жене, но совершенно неинтересная Гарику.

Гарик ушел от жены и из пароходства. После этого было много всяких дел и делишек, пока он не пристроился к своему основному бизнесу – реализации таможенного конфиската. Конфискованные товары исчезали с таможенных складов в неизвестном направлении, а потом всплывали совсем под другими документами в различных торговых точках. Бизнес был криминальный и опасный, но Гарику это нравилось. Те самые приключения, адреналин, которых ему так не хватало раньше, теперь он имел в ассортименте. Более того, его жесткий характер и аналитический склад ума позволили Гарику внедриться в этот бизнес как следует, занять серьезные позиции и закрепиться на них. Пару раз в Гарика даже стреляли, но он всегда просчитывал ситуацию на семь ходов вперед и наверняка знал, откуда и когда может прилететь пуля. Врагов своих он истреблял планомерно и безжалостно. Держался он независимо, не примыкал ни к какой группировке. Вернее, создал свою собственную организацию с жесткой дисциплиной, но работал исключительно в своем узком сегменте криминального рынка. В дела и на территорию других Гарик не лез, но и к своему бизнесу никого близко не подпускал. Делился с кем надо, покупал кого надо и, можно сказать, наслаждался жизнью и деньгами. Он купил себе дом в Испании и летал туда два раза в год, каждый раз с новой девушкой. Девушки любили Гарика. Они буквально липли к нему, ведь от него так приятно пахло деньгами. Большими деньгами. Гарик тоже любил девушек и никогда им не отказывал в своей любви и подарках. Когда девушка вдруг почему-то решала, что стала для Гарика единственной и неповторимой (а это у девушек обычно выражалось в каких-то капризах или руководящих указаниях), Гарик безжалостно возлюбленную бросал и переключался на следующую. Мало ли в городе Санкт-Петербурге красивых девушек! О том, чтобы впустить кого-то из них в чистоту своей хромированно-стеклянной квартиры, у Гарика даже мысли не было. Но чего-то не хватало. Определенно не хватало.

Давыдову Гарик увидел совершенно случайно и обалдел. Он приехал в офис к одному из своих подельщиков, тот задерживался, а Гарик не хотел ждать в душной приемной под завлекающим взглядом секретарши. Решил подождать на улице под апрельским солнышком. Так он стоял и жмурился на солнце, когда краем глаза вдруг увидел нечто невозможное. В смысле невозможное здесь, в Питере, среди грязных луж и серых домов. Такое могло быть только где-нибудь в иностранном кино, на набережной Круазет или, на худой конец, на Вандомской площади или Елисейских Полях. Дамочка шла вся в белом. Не просто шла, а плыла. Ее короткое белое пальто открывало невозможно длинные ноги в белых сапогах. Но если б только ноги и белые одежды! Этого добра можно было, если сильно постараться, все-таки и в Питере найти. К длинным ногам прилагалось невозможно красивое все остальное. Ослепительно красивое лицо этой дамочки показалось Гарику до боли родным и знакомым.

«Наверное, на какую-то иностранную артистку смахивает», – решил про себя Гарик и инстинктивно подался ей навстречу. Он обязательно должен был что-нибудь придумать, чтобы познакомиться. Гарик был далеко не тем человеком, который упустил бы что-нибудь столь нужное ему и прекрасное.

И в этот момент случилось ужасное. Дамочка грохнулась, как подкошенная, аккурат посередине грязнющей лужи. Даже брызги во все стороны полетели. Гарик оказался ближе всех и смело шагнул в лужу. Он ухватил дамочку за шкирятник и резко поставил на ноги. Вблизи она оказалась еще красивее, чем издали. У Гарика аж дух захватило. А когда дамочка улыбнулась ему во все свои белые и крепкие тридцать два зуба, Гарика можно было уже намазывать на хлеб.

Так он встретил женщину своей мечты тетю Нюсю Давыдову.

Нюся была не похожа на его бывших жен, не похожа на всех его предыдущих девушек. Она была совершенно уникальная и потрясающе красивая. А самое главное, она была очень умная, что было Гарику и вовсе в новинку. В его прежней жизни он знал только одну умную женщину – свою маму. Но мама даже близко не была такой красивой, как Нюся. Кроме того, Нюся была абсолютно самостоятельная и независимая женщина. Она занималась бизнесом и делала это довольно успешно. То есть Надежда Михайловна Давыдова могла вполне себе обходиться без Гарика. Так нет же, хрен вам! Нужен ей оказался Гарик, ой как нужен, хотя непонятно зачем. Наверное, вот это и есть любовь? Когда мужчина сам по себе нужен? Не деньги его, не подарки, а сам он такой весь, может быть, даже и неказистый. С лысиной и большой задницей, да с намечающимся животом.

Гарик держался из последних сил, понимая, что, как обычно, дело тут не прокатит. Всячески оттягивал момент их близости, короче, трепыхался, как бабочка на булавке. Думал, что уж если и с сексом окажется все отлично, то конец придет его замечательной свободной жизни. В результате все-таки сдался. И сам вцепился в Давыдову мертвой хваткой, сам позвал ее жить к себе, в идеально космически чистую квартиру своей мечты. И не только Давыдову позвал, но и ее сына, Степана. Хотя попробовал бы он Степана не позвать! Без Степана она бы к нему ни за что не переехала. И теперь по утрам, когда он шел в туалет, глаз его автоматически отмечал беспорядок, царящий в квартире. Правда, Надежде каким-то образом удавалось этот беспорядок в мгновение ока изводить на нет. Но Гарик все равно периодически ворчал и указывал на недостатки.

– Мужчина! – говорила ему Давыдова, гладя его по гладко выбритой щеке. – Вы несносны! Абсолютный порядок может быть только в склепе, а живые люди выдыхают углекислый газ, шевелятся и тем самым привносят хаос в ваш безжизненный космос. Вы, в силу принадлежности к своему полу, являетесь воплощением логоса, а я, как вы уже правильно ранее заметили, воплощением хаоса. И ваша задача – упорядочить мой хаос, а моя задача – расшевелить ваш логос.

Гарик ни хрена не понимал про этот космос, логос и хаос, но ему очень нравилось, как Давыдова рассуждала. Сразу хотелось затащить ее в кровать и показать ее хаосу, что такое настоящий логос и космос в придачу. И он делал это с превеликим удовольствием. Однако в душе всегда боялся. Боялся, что вдруг это опять никакая не его жизнь. Вдруг это просто жизнь Гарика глазами Давыдовой? Хотя, надо признать, эта жизнь Гарику очень даже нравилась.

Давыдовой пришлось лететь в командировку. С тех пор, как они с Гариком стали жить вместе, она это делала с большой неохотой. Боялась, что с ней что-нибудь может случиться, когда она полетит над землей в этой железной дребезжащей коробчонке. Почему-то особенно не хотелось, чтобы какая-нибудь незадача приключалась именно в тот момент, когда жизнь так хорошо наладилась. И Давыдова перекладывала все разъезды на плечи Шестопалова. Благо плечи у него были дай бог каждому. Правда, Лилька тоже ворчала, когда Шестопалов улетал по делам, но Давыдова всегда успокаивала свою совесть рассуждениями о том, что Лилька с Шестопаловым давно уже живут счастливой жизнью, а ей вот только что выпал такой замечательный лотерейный билет. Но в этот раз пришлось лететь именно ей. Заказчик на одном из объектов, возводимых их с Шестопаловым фирмой, окончательно запутался в платежах, дополнительных соглашениях, этапах сданных и несданных работ, сметах и прочей финансовой документации. Он категорически затребовал к себе непременно Давыдову и дал ей неделю на то, чтобы разобраться с его собственными финансистами и экономистами. Иначе он пообещал остановить все платежи. Давыдовой, у которой такая стройка была не одна, да и не только стройка, совсем не улыбалось снимать руку с пульса предприятия. Однако заказчик всегда прав, и она, взяв с собой парочку сотрудниц, вооружившись папками с документами и ноутбуком, подключенным в удаленном доступе к серверу предприятия, отправилась в очередной сибирский Замухинск. Степка на время материнской командировки был отправлен в старую квартиру под присмотр любимой бабушки. Там он мог посещать школу самостоятельно без автомобиля с персональным шофером, а также правильно и регулярно питаться. Гарик сказал, что будет очень скучать, но прокормится как-нибудь самостоятельно. Действительно, жил же он как-то раньше без Нюсиных котлет и щей. В ночь накануне командировки они практически не спали, упорядочивали хаос при помощи логоса. Давыдова перед отъездом строго-настрого наказала Гарику не открывать дверь посторонним, особенно злым водопроводчикам, много не пить и не тянуть в рот всякую гадость типа беляшей, сосисок в тесте и сухариков к пиву. Путь в Замухинск лежал через столицу нашей родины город-герой Москву. И ничего удивительного в этом нет. Вот Нью-Йорк, например, считается некоторыми господами центром мира. Москва, между прочим, ничем не хуже, так как является центром особого своего бескрайнего Замухинского мира. А надо сказать, что любой наш даже самый захолустный Замухинск разительно отличается от Замухинска американского. В нашем и краевой театр драмы, и газета «Вперед!», и какой-нибудь промышленный градообразующий завод-гигант обязательно имеется. Это вам не сто домов вокруг супермаркета. А уж если вблизи Замухинска скважина какая-никакая имеется, то тут вам и казино, пожалуйста, и рестораны не хуже московских, и отель пять звезд стоит, огнями ухмыляется. Даже свой международный аэропорт имеется. Вот! Правда, из него только в Москву да в Турцию самолеты летают. А где вы видели, чтобы из американской деревни самолеты в Турцию летали? Так что нельзя сказать, чтобы Давыдова летела в какую-то там особую «жопу мира». Нет, летела она бизнес-классом самолета американского производства под названием «боинг», проживание ей было забронировано в пятизвездочном отеле, в аэропорту ее встречал черный «мерседес» заказчика, в кошельке ее лежала золотая кредитка и большая пачка наличных. Давыдова вспомнила, как они с Шестопаловым ездили в командировки в начале своей предпринимательской деятельности. Холодные, в своих питерских семисезонках на рыбьем меху, голодные, они были счастливы горячему чаю и пельменям в буфете какого-нибудь замухинекого Дома колхозника. А сейчас совсем другое дело, летай не хочу. Полный сервис и комфорт.«Именно «не хочу»!» – думала Давыдова, когда самолет заходил на посадку.Встретили их хорошо, разместили быстро. Отель действительно оказался довольно приличным, построенным на бескрайних замухинских просторах не кем-то там, а настоящими турецкими строителями. Из-за сдвига во времени очень хотелось спать, однако Давыдова дала всем час на то, чтобы привести себя в порядок, и велела шоферу доставить их в офис заказчика. Девчонки поворчали, но через час при полном параде уже сидели в «мерседесе». Несмотря на демократическую обстановку и свободу слова, в фирме Шестопалова и Давыдовой царила железная дисциплина. Опозданий и халатности они оба не терпели и дружно искореняли.Заказчик встретил Давыдову с распростертыми объятиями.– Надежда Михайловна, голубушка, что же вы не отдохнули с дороги-то? – удивился он, лобызая Давыдову в обе щеки.Мужчина он был из себя видный, значительный, украшенный благородной сединой и модным итальянским галстуком. Впрочем, все заказчики, по мнению Давыдовой, с ростом своего благосостояния рано или поздно становились похожи либо на президента Ельцина, либо на бывшего мэра Москвы Лужкова. Разница заключалась исключительно в габаритах и количестве волос на голове. Такой типаж руководящих мужчин Давыдовой всегда импонировал. В большинстве своем это были люди широкие душой, пьющие и незлобливые. Нельзя же всерьез считать злым человека, который всех подряд кроет матом. А без мата в Замухинске далеко не уедешь, не поймут. Давыдова поначалу нервничала от таких методов руководства персоналом, а потом попривыкла и иногда даже позволяла себе поучаствовать в разговоре на настоящем русском языке.На троекратные поцелуи заказчика Давыдова ответила взаимностью и вытащила из портфеля подарочную бутылку любимого большим начальством коньяка «Реми Мартин».– Некогда отдыхать, у меня там хозяйство без пригляду осталось. Вот вернемся домой, там и отдыхать будем.– Чего вашему хозяйству-то сделается за недельку? – Увидев бутылку, начальство засуетилось и притащило из комнаты отдыха рюмки и огромную коробку конфет.– Не скажите, глаз пастуха увеличивает надои! Девонькам моим не наливать, им сегодня работать как проклятым. – Давыдова с заказчиком чокнулись рюмками, залпом, на сибирский манер, выпили коньяк и занюхали выпитое конфетами. – Так что никакой недельки. Три дня на все про все. Знакомьте меня с вашими финансистами, и приступим.Девчонки испуганно таращили глаза, но помалкивали. Наверное, понимали, что работа предстоит тяжелая и серьезная. Впрочем, в фирме знали, что ни одна успешная экстренная работа не останется без вознаграждения. Уж если Давыдова за эту командировку спустит с них три шкуры, то, значит, и получат они по возвращении соответствующую мзду в крупных размерах.Когда Давыдова ознакомилась с состоянием учета на предприятии заказчика, глаза у нее полезли на лоб. Такого бардака она еще не встречала.– Крошки мои! – сказала она притихшим сотрудницам. – Сдается мне, что нам придется помочь заказчику с постановкой учета.За обозначенный Давыдовой срок им, однако, удалось произвести сверку расчетов и восстановить документооборот по своему строящемуся объекту. Работали по двенадцать часов в день и договорились с заказчиком, что в ближайшие дни он вышлет в Питер доверенного человека, которого Давыдова пристроит на обучение к своей лучшей подруге Светке Михайловой. Светка на постановке управленческого учета, как говорится, собаку съела и промышляла этим делом через разные консультационные компании. Естественно, обучение у Светки обойдется заказчику в копеечку, но эта копеечка потом окупится сторицей. Ведь ничто так не вредит предприятию, как бардак в финансах и отсутствие хозяйского контроля за расходованием денежных средств.Заказчик такому предложению очень обрадовался и даже уже связался с Михайловой, оговорив деньги и сроки. Однако он сильно огорчился столь быстрым отъездом команды Давыдовой.– Ну как, скажите, с вами, с женщинами, бизнес вести? – жаловался заказчик, подписывая восстановленные документы. – Ни тебе выпить как следует, закусить, проблемы обсудить насущные! Прискакали, раз-два-три, все сделали и ускакали!– Как говорится, уж лучше вы к нам! – веселилась Давыдова. – У нас и посидим, и закусим, и выпьем, и проблемы насущные обсудим. Но тоже не слишком долго. Женщины в бизнесе от мужчин отличаются тем, что их труба зовет домой, к плите, любимому супругу щи варить.– А я думал, что бизнесвумен все незамужние?– Щас! Как же это такие замечательные женщины и незамужними могут быть? Это они временно незамужние, потому что им тяжелее, чем другим, себе мужа найти.– Это почему?– Потому что бизнесвумен отличаются умом и хорошим вкусом! На все подряд, что в широком ассортименте представлено на российских просторах, не бросаются, а ищут себе пару с толком, чтобы и мозгов и денег у кандидата было не меньше. А таких, как вам самому известно, в природе встречается не так много.– Точно. И этих в большинстве своем с самой юности прибирают к рукам какие-нибудь вредные дуры!– Не скажите, если они еще в юности разглядели, что из парня толк получится, то не такие уж они и дуры. Они по сути своей тоже некоторым образом бизнесвумен. Только бизнес у них другой.Билеты заказчик им поменял, и они вылетели обратно на два дня раньше. Правда, бизнес-класса Давыдовой уже не досталось, но зато она представляла, как обрадуется Гарик, когда она вернется раньше, чем собиралась. О своем приезде она решила Гарика не предупреждать. Хотела сделать ему сюрприз.«Вот уж где дура так дура! А еще думает, что она бизнесвумен!» – скажет какая-нибудь мудрая женщина.Конечно, дура. Давыдова же на тот момент, хоть и считалась бизнесвумен, но никакая не мудрая была, а, наоборот, влюбленная. А влюбленные, они, как всем известно, настоящие круглые дураки! Вот и ввалилась эта дура средь бела дня в хромированную квартиру Гарика вместе со своим полетным чемоданом, компьютером и портфелем с документами. Когда, раздеваясь, она открыла гардеробную, то несказанно удивилась наличию там женского пальтишка и бот на высоких каблуках.«Может, Таня, домработница, пальто новое купила?» – решила она и поволокла чемодан в спальню. Конечно, она очень устала, но представляла, как недоволен будет Гарик, если она оставит чемодан неразобранным, тем самым нарушив идеальный порядок в квартире. Поэтому она решила в первую очередь разобрать чемодан, а потом уже принять душ и немного поспать. Сдвиг во времени, напряженные двенадцатичасовые рабочие дни и два самолета в день все-таки давали о себе знать, и глаза Давыдовой практически слипались.Лучше бы она никогда не открывала дверь этой спальни. С тех пор у Давыдовой развился страх перед закрытыми дверями. Каждый раз, открывая какую-нибудь дверь, она на всякий случай зажмуривалась, потому что память услужливо подсовывала ей эту картину. Она так и назвала ее для себя: «Исследование хаоса».В каком-то женском журнале Давыдова однажды прочитала, что если вы попали в подобную ситуацию, то есть застукали свою вторую половину за коварной изменой, то надо не впадать в панику, не реветь, не кричать и не стреляться. Надо спокойным голосом произнести какую-нибудь значительную фразу типа «Сделать нам, друзья, предстоит, больше, чем сделано!». В смысле, что впереди у нас, голубчики, теперь развод и раздел имущества. Это, по мнению автора статьи, должно уязвить изменщиков похлеще, чем пуля в живот. Давыдова была категорически с автором не согласна. Ей казалось, что, случись с ней такое безобразие, она голыми руками порвет предателей.И все же в тот момент, когда она открыла дверь и увидела всю картину, как говорится, маслом, на нее вдруг сошло ледяное спокойствие. Ей совершенно не хотелось реветь, кричать, протыкать любовников саблей, а тем более рвать их голыми руками. Она вдруг почувствовала огромную усталость и абсолютно спокойно произнесла:– Гарик, количество в качество только у Маркса с Энгельсом переходит. Будь любезен, привези все мои вещи ко мне домой сегодня вечером. Отдай все маме.Она подхватила свой чемодан, портфель и компьютер и, как была в тапках, забыв надеть пальто, прямо в костюме спустилась в гараж к машине. Из гаража она выехала спокойно, но, свернув за угол, неожиданно для самой себя вдруг начала реветь, горестно и взахлеб. Тем не менее сил доехать до дома Михайловой у нее хватило. Повезло, что Светка оказалась дома. Она открыла Давыдовой дверь, провела на кухню и, ни о чем не спрашивая, налила водки.– Макаронина! Жаль, что ты не куришь, даже не представляешь, как это помогает. – Светка придвинула Давыдовой стакан с водкой. – Пей и рассказывай.Давыдова залпом выпила водку. Светка сунула ей в руку вилку с соленым огурцом. Давыдова съела огурец, достала из лежащей на кухонном столе пачки сигарету и сунула ее в рот.– Ты уверена? – поинтересовалась Светка, протягивая Давыдовой зажигалку.Давыдова подожгла сигарету, затянулась и зашлась в немыслимом кашле.– Вот и хорошо! – сказала Светка, забирая сигарету у Давыдовой и вставляя ее себе в рот. – Очень вредная привычка, не стоит начинать. Зато, заметь, реветь ты уже перестала.– Мелкая! Я всегда знала, что ты психотерапевт по призванию. – Давыдова засмеялась и засунула в рот еще один огурец. Во рту после сигареты было гадостно, но реветь действительно расхотелось. И Давыдова все рассказала лучшей подруге. Со всеми подробностями про хаос и логос. Светка слушала внимательно, лишь изредка восклицая:– Вот сволочь!После рассказа Давыдовой странным образом полегчало, и она позвонила матери, оставшейся на время ее командировки со Степкой. Сказала, что у нее все в порядке, она расходится с Гариком, видеть его не хочет и если он появится, то у него надо принять ее вещи. Ночевать она останется у Михайловой, а домой приедет завтра с утра. Потом она позвонила Шестопалову, сообщила ему, что вернулась раньше и что у нее возникли непреодолимые разногласия с Гариком. Вдаваться в подробности она не стала. После разговора с Шестопаловым Давыдова решительно отключила свой мобильный.Чуть позже приехал с работы Светкин муж. Они съели приготовленный Светкой ужин, еще выпили, а потом Светка уложила уставшую Надежду спать. Сквозь сон Надя слышала, как Светка с мужем обсуждали что-то на кухне.Наутро Давыдова отправилась домой все в тех же тапках из квартиры Гарика. Светка выдала ей свой роскошный вязаный норковый палантин, но обувью снабдить Давыдову лучшая подруга не смогла. Ее тридцать пятый ни при каких обстоятельствах не мог налезть на ногу Давыдовой тридцать восьмого размера.Дома Надежду ждала перепуганная мать, Степка уже ушел в школу. Оказалось, что Гарик никаких вещей не привез. Он весь вечер названивал Надиной маме, выясняя, не пришла ли еще Надежда домой. Давыдова включила свой мобильник и обнаружила там кучу непринятых звонков и сообщений от Гарика. Она опять выключила телефон. Достала из полетного чемодана самый теплый костюм, отыскала в кладовке чудом не выброшенные старые туфли и отправилась на работу. Как назло, выпал первый снежок, и в туфлях даже в автомобиле было весьма прохладно. Слава богу, у Светки оказалась такая отличная вещица, как этот безразмерный норковый палантин. На работе она привычно раскидала накопившиеся за время ее отсутствия дела и села, подперев голову рукой с единственной мыслью о том, как же теперь жить дальше.– Шить платья из ситца! – весело сообщил ей Шестопалов, заглядывая в кабинет. Он всегда читал ее мысли, даже на расстоянии.– По теперешней погоде лучше из норки. Особенно с учетом того, что весь мой гардероб во вражеских руках. А я ни видеть, ни слышать этого аспида проклятого больше не могу и не хочу.– Это я уже понял в связи с тем, что твой телефон отключен. Я тебе на всякий случай новую сим-карту купил. Держи, а то без телефона как-то неудобно. – Шестопалов положил ей на стол конверт с симкой.– Спасибо, Игорюш! И номер какой модный!– Для лучших людей по специальным ценам и номера специальные.Давыдова вынула из своего телефона сим-карту, сломала ее и выбросила в урну.– Эк ты, а вдруг там какие-то важные номера остались? – забеспокоился Шестопалов.– У меня все важные номера в записной книжечке продублированы, я этой вашей бесовской электронике ни на минуту не верю.– Давыдова! – присвистнул Шестопалов. – А не ты ли, часом, вместе со мной заканчивала электротехнический институт? И не просто, а с красным дипломом?– Институт тут ни при чем! Там последствия изучают, а не причины. А электрический ток, как был волшебным колдунством, так и остался. Вон, к нему теперь еще и Интернет добавить можно. Ведь никто толком не понимает, как эта штука работает!– Люблю я тебя, Надька! Скажи лучше, чем помочь тебе в твоей неурядице с принцем мечты? Может, толком объяснишь, что случилось?– Объяснять ничего не буду, скажу одно – принц оказался липовым. Слушай, а ты не мог бы у него мои вещи забрать? Я его видеть не могу.– Да легко! Он, правда, может послать меня куда подальше. Спросит, кто я такой и чего не в свое дело лезу, но попытаться можно. Давай мне телефон фраера этого.– Спасибо, Игорь! Огромное спасибо. – Давыдова написала на липкой желтой бумажке телефон Гарика и протянула его Шестопалову.– Не за что пока. И еще. Мы тут надумали квартиру менять на большую. В новом доме хотим. Предлагаем тебе с нами вместе тоже свою поменять. Погляди-ка пока картиночки, может, что-то тебе на сердце ляжет. – Шестопалов протянул Давыдовой проспект. – У меня застройщик знакомый, он нам скидки большие даст, если мы у него сразу две квартиры купим. И тебе полезно, отвлечешься на плитки, обои и прочую мутотень.Шестопалов отправился вести переговоры с Гариком, а Давыдова углубилась в изучение планов. Как же ей все-таки повезло с Шестопаловым! Ведь страшно подумать даже, что бы было, если б она его не встретила.Вечером Шестопалов привез к Давыдовой домой все ее шмотки и вещи Степана, однако на следующий день Гарик все-таки прорвался в приемную. Екатерина честно попыталась было перегородить ему вход в кабинет Давыдовой, но Гарик посмотрел на нее таким взглядом, что Екатерина сразу поняла, какой она была дурой, спрашивая в свое время об источнике его доходов.Он влетел в кабинет Давыдовой и плюхнулся в кресло для посетителей. Давыдова молча глядела на него. Гарик поерзал в кресле и вдруг заканючил:– Тетя Нюся! Прости дурака старого. Я ж со страху, а не от большого желания.– Ага! Спать один боялся, не иначе. И по дамочке этой елозил явно с перепугу и с отвращением! – ухмыльнулась Давыдова. Она сама поражалась своей выдержке.– Нет, Нюсь, я на самом деле тебя испугался, чувств своих, которые у меня к тебе возникли. Я ж по натуре одиночка, а тут ты, и я вдруг понимаю, что мне без тебя никак. Вот и испугался. Решил проверить, смогу ли, так ли это?– Ну, вот видишь, как хорошо. Проверил, теперь можешь смело ничего не бояться и продолжать свои одинокие эксперименты.– Нюсь, прекрати! Я только одно и понял, что я без тебя все равно что умер!– Так ты и умер для меня, Гарик. Уходи. Это предательство, а я с предательством ничего поделать не могу. Не терплю я предательства. Ни разу!Гарик встал, тяжело вздохнул, надел свою смешную кепочку.– Я надеюсь, что ты все-таки передумаешь, телефон мой знаешь. Я буду тебя ждать. Всегда. Только позвони.– Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети.Давыдова встала из-за стола, прошла мимо Гарика и вышла из кабинета.– Катюша, сделай-ка нам с Игорем Александровичем кофейку, – сказала она перепуганной Екатерине и скрылась в кабинете Шестопалова.Когда Екатерина принесла кофе, Гарик уже покинул офис. Больше Давыдова никогда его не видела.