Макс, к моей досаде, решает поселиться у профа. Однажды, собравшись домой, он с удивлением обнаружил, что заблудился (уже подозрительно), домашний телефон не отвечает, а приятелям не до бездомного другана. И раз уж дороги сбились, и Макс не может попасть в место прописки, то проф позволяет бедолаге остаться у него.
При все дружелюбии проф Максу не доверяет: тем немногим, что известно, делится с гостем не спешит. Оно и правильно, меньше знаешь, лучше спишь.
И все-таки у нас у всех слишком много вопросов.
— Поговорим-ка мы с нашим пленником, — в один из чудесных дней решает проф.
— О ком вы вообще? — шуршит очередной пакетик с солеными орешками. Сколько можно хомячить? И не делится, жадюга!
— Да так, — уклончиво отвечаю, нагло запуская руки в орешки. М-мм, обожаю соленый арахис.
— Проф? — Макс настойчиво пытается добиться своего и, параллельно, отодвинуть еду от меня.
— Максим, будь добр, принеси соль и розовое масло, — командует проф.
— Чего?
— Соль на кухне, масло в шкафу, — хоть не меня послали и ладно.
Ритуал высвобождения духа из маски, в которой он был заключен, проводится, пока Макс ищет несуществующее масло. На самом деле, это быстро.
— Что-то в шкафу его нет, — выглядывает Макс и замирает: демон уже в пентаграмме.
Допрос пленного этрусского божка проходит, на мой взгляд, странно: проф отчего-то не спрашивает про причины происходящего, «бога из машины» и прочее, то, что, действительно, важно. Он интересуется повседневным бытом и историей Этрурии. Профессиональный интерес?
Спустя пару часов, полностью удовлетворенный, проф вновь запечатывает Лейона. Фигеет не только Макс, даже привычная к выходкам профа я.
— Почему мы не спросил…, - начинает парень.
— Проф, что не так? — перебиваю. Мне не нравится выражение лица старика, слишком причудливая смесь сомнения и озарения.
— Он говорит по учебникам и монографиям, — проф злится.
— Разве это так уж плохо? Значит, история релевантная наука, — мне эти странности выходящими за рамки остального не кажутся. Странно то, что мы допрашиваем бога, а его рассказы о повседневном этрусском быте — ерунда, ничего такого.
— История, априори, не может быть абсолютно объективной, есть неразрешимые методологические проблемы, — рассердился проф, — о чем я тебе ни раз говорил…
— Да помню я, помню!
— Лейон не сказал ничего нового, неизвестного мне до разговора, — медленно и размеренно говорит проф, — значит, он знает только то, что знаем мы, ничего более.
И?
— Тварь возникла недавно, — резюмирует проф.
— Или читает наши мысли.
— Или так, — соглашается старик, но, видно, у него своя точка зрения.
— Если он выдуманный, то мне что-то невесело.
— Так сложнее, — бормочет чернокнижник, потирая нос узловатыми пальцами, — если потустороннее следует навязанным извне, нами канонам, то, высока вероятность, что некто осуществил, материализовал придуманные образы. Некто всемогущий и имеющий цель.
Или некто со странным чувством юмора.
— Пожалуй, стоит проверить, — безумно сверкает глазами проф.
Что-то настроение соседа мне совсем не нравится. Особенно, после того, как старик отказался рассказать про «процесс» проверки подробнее.
Со временами года творилось неладное — сегодня наступило лето. Мы приближаемся к солнцу, и скоро все сгорим?
Собираясь на улицу, экипируюсь как в поход — кроме надетых джинсов и резиновых сапог, запихала в рюкзак свитер, колготы и штаны (пуховик, увы, уже не влезал) — мало ли, зима вспомнит, что вообще-то сейчас ее очередь, и вновь грянет мороз. А тут я, вся такая красивая и в ветровке.
Можно было вообще не выходить из квартиры — инет есть, еда есть, проф с мамой рядом, что еще? Скучно немного, есть такое, да, но всегда можно пересмотреть «Южный парк». Картман, мой маленький герой, всегда знает, как повысить настроение. Так нет же, шило в заднице мешает насладиться случайными каникулами, а профессор жаждет некую книгу, отсутствующую в Сети.
Немного подозрительно: в Сети, кмк, есть все. Но простим старику его маленькие слабости, мне на другой конец города сгонять не лень. И в библиотеку заглянуть, к давнему профовскому приятелю не трудно, тем более в теплой компании.
Как оказалось, компания — и есть самое досадное.
Вездесущий Макс, в отличие от Антона, молчать не умеет и не любит. И этот великовозрастный балбес ноет и ноет, ноет и ноет. Всю дорогу!
— Может, поедем на автобусе, как раз тройка, — бурчит он. И вроде прошли всего ничего, а у компьютерщика уже отдышка.
— Может, не будем? — мое встречное предложение восторга не вызывает. Меня, между прочим, укачивает.
— Пошли, — командует Макс, тянет меня за рукав, и мы вваливаемся в автобус.
— Платишь ты, — командую. Кто хотел кататься, тот пусть и расплачивается за удовольствие.
Водитель протягивает руку за мелочью, окидывая нас равнодушным рыбьим взглядом. У чувака реально крепкие нервы, на его месте работать сейчас побоялась бы — мало ли кто еще может сесть, покататься.
Автобус, к счастью, полупустой. Мы с Максом, наша нежить, небритый молодой человек у окна, брутальный мужик лет сорока пяти с похмельным синдромом, шустрая и вредная бабулька и замученная жизнью тетка средних лет. Водителя не считаю.
Увы. Оказалось, счастье — понятие относительное. В данном случае оно относилось не к тому, чему надо.
И начиналось все совсем (относительно) неплохо — перечитала все объявления («изгоню барабашек» — корявым почерком от руки; «профессиональный демонолог, недорого» — отпечатано на компе), достала Макса, поиграла в найденного в кладовке тамагочи. Потом в конце салона возник мужик с топором, и стало еще веселее.
— Макс, — пихнула приятеля в бок.
— Чего тебе? Что шепчешь? — дернулся.
— Посмотри назад, только осторожно. Не шуми.
— Твою ж…, - указание не привлекать внимания Макс не выполнил, зараза, — откуда он взялся, остановок-то не было?!
— Больно давно не было, не заметил? — выживем, прибью!
Мужик приближается медленно и, надо отдать ему должное, зловеще. Волоча огромный топор на полу, он идет и идет. Его шаги в замершем автобусе звучат громко и торжественно.
— Господи, что происходит? — не выдерживает тетка, пытаясь перекреститься дрожащими пальцами. Зря.
Взметнувшийся топор поднимает и опускается, хруст костей, вновь красное — и маньяк с топором идет дальше. Вопрос генезиса больше не стоял, насущной необходимостью для людей стало свалить, куда подальше.
— Молодой человек, откройте немедленно дверь, — вопит бабулька, и становится следующей.
— Антон, фас, — пусть гуль задержит убийцу, его не жалко.
Послушная поделка начинающего некроманта преграждает мужику с топором путь, и два «гиганта» сходятся.
— Ни… себе, — потрясенно шепчет второй мужик, глядя, как Антоша величественно игнорирует отрубленную руку. Рука, не считая свое автономное состояние оправданием для бездействия, хватает врага за ноги. Задерживает.
Мы забиваемся в начало салона. К невозмутимо продолжающему исполнять свой рабочий долг водителю.
— Эй, мужик, это уже не смешно, открывай, давай, — небритый с жаром обращается к индифферентному водителю, даже не поворачивающемуся в нашу сторону.
Двери, естественно так и остаются заблокированы, а мы едем, черт знает куда. Мимо проплывают страшненькие хрущевки, сталинский ампир и прочее наследие померших властителей и строителей.
С маньяком тоже не везет. Антон, разрубленный на мелкие кусочки, более не может оказать достойного сопротивления, и мы остаемся одни с безумным водителем и его напарником.
Птичку жалко!
Старший из оставшихся пассажиров срывает огнетушитель (откуда он здесь?) и, чертов самоубийца, бьет водителя по голове.
И зачем только села на автобус? Знала же, городской транспорт — зло.
Огнетушитель проходит сквозь несостоявшуюся жертву, падает на сиденье. Водитель поворачивается к нам, видно, что его гниющее лицо пожирают черви, а глаза вытекли.
Но, мало нам автобуса-призрака, так сзади еще маньяк. Причем не почти одомашненный. Вроде пресловутого обаяшки Декстера, а злобный и агрессивно настроенный.
Господи, обещаю больше не пересматривать «Техасскую резню бензопилой»! Да я даже «Пятницу, 13» сотру! Клянусь мамой! Не своей. Материнской платой.
— Ты слева давай, а мы с пацаном справа, — мужик в силу наибольшего возраста счел возможным взять командование на себя, — а ты, — это уже ко мне, — бери огнетушитель и выбивай окно.
Неплохой план, вдруг успею свалить, пока остальных убивать будут.
Макс серьезно кивнул, второй пассажир собрался было спорить, но потом передумал. Вперед, ребята, я в вас верю! Честно-честно…
Сзади раздается шум, треск, вопли и мат. Приноравливаюсь к огнетушителю, оставшемуся на сидении «в призраке». Противная ли эктоплазма на ощупь и можно ли к ней прикасаться? А если водитель все же «плотный», как мне доставать орудия стекловышибания?
Пока доставала огнетушитель, призрак водителя исчез. А вот это уже плохо.
Мама, я же не умею водить!
— Эй, кто-нибудь, у нас водитель исчез, — воплю я, оборачиваясь назад. Как оказалось, не все так плохо — маньяк-убийца также был призраком и также соизволил нас покинуть.
Топор только оставил.
Водить, к сожалению, никто не умел. Мы выбиваем дверь топором, пока мужик с щетиной пытается удержать руль. Но так как опыта у заменителя водителя нет, как и прав, мы не вписываемся в поворот и чуть не врезаемся в мимо проходящий грузовик.
Дверь, отчего-то не открывающаяся автоматически, в конце концов, поддается.
— Прыгай, — командует Макс.
И я прыгаю.
На удивление, удачно приземляюсь. Так, только коленями ударилась, ерунда. Рядом валится Макс, сдавленно шипит ругательства сквозь сжатые зубы — у него сгруппироваться не получилось, здорово ушибся. Потом к нам присоединяется небритый молодой человек.
Мы провожаем взглядом мчащийся в неизвестность автобус, транспорт летит прямо на стену. Но, вместо того, чтобы как нормальная машина врезаться и взорваться, исчезает.
Повезло.
Собственная удача начинает смущать. Неприлично постоянно выживать, словно героиня претенциозного низкопробного шутера с начинающими сценаристом и режиссером.
Макс, тем временем, заводит себе новых друзей.
— Денис, — протягивает руку небритый, и приятель ее пожимает. Может, хоть теперь, Макс отвяжется от нас с профом?
— Слава Лике, — облегченно выдыхает старший мужик, прислоняясь к стене, пытаясь отдышаться.
Снег, сегодня почти растаял — причуды российской погоды. Климат у нас, гад, переменчивый — вчера минус двадцать, а сегодня плюс. Лето, сэ-эр.
— Слава кому? — кто такая эта Лика и чем она нам помогла?
— Ты что в школе не училась? — насмешливо скалится Денис. Побрейся сначала нормально, специалист!
— И что? — заступается за мое образование Макс, — я тоже не в курсе, что за Лика какая-то.
На виске приятеля запекшаяся кровь, а пальцы на правой руке, судя по всему, не сгибаются. Ушиб или перелом?
— Вообще-то, Лике — древнегреческая богиня удачи, — поучительным тоном разъясняет безымянный мужчина.
Че-его?! Лике? Древнегреческая богиня?!
Не смешите мои тапочки, я прекрасно знакома с мифологией древних греков и могу поспорить на что угодно, нет и не было никакой Лике!
Не было?
— Не зря ей молился. Помогла-таки, как и было обещано, — соглашается Денис.
Мне кажется, я схожу с ума.
Самое обидное, призрачный автобус увез нас в противоположную сторону от конечного пункта. Макс, медленно осознающий, какой путь нам придется проделать, мрачнеет на глазах. Покатались, называется.
Главное, не забыть объяснить профу, что случилось с гулем.
Книжки в библиотеке не оказалось, зато мы с Максом натолкнулись на полицейский патруль. Да, Макс еще и паспорт забыл, еле отмазались.
Дома тоже ничего хорошего. Мама недовольно морщится, но не ругается. Да и улыбка у нее несколько… виноватая.
— Что случилось?
— Ничего, все в порядке, — мнется она, — проходи, чай с халвой.
Обуреваемая недобрыми предчувствиями, прохожу в квартиру. Так и есть, на кухне восседает горным орлом отец, нагло экспроприировавший мою чашку. На нем дорогой костюм, отглаженная рубашка — видно, в новой семье о нем заботятся. Еще бы, столько денег приносит — это про нас папочка и не вспоминает. Помню, у нас последние сто рублей оставалось, а у меня зимняя куртка порвалась, мама еле денег выцарапала. Я только потом узнала, злилась жуть — отправила ему дурацкую шмотку по почте вместе со всеми накопленными карманными (а хотела новые колонки купить), вроде, плата за «носку». Мама плакала.
— Здравствуй, Ярослава, — мне кажется, или в его голосе звучит неуверенность? Неужто, совесть проснулась?
— Мам, чего он приперся?
— Слава, — укоризненно качает головой мама. У нее идеалистические представления о реальности, к тому же, она считает лишний возраст достаточной причиной для уважения. Глупо, не так ли?
— Так какого фига? — обращаюсь уже к виновнику окончательно испорченного настроения.
— Слава, не разговаривай так со своим отцом! — вспомнил, надо же, — я приехал вас с мамой забрать. Сама видишь, какая ситуация — не могу же я вас бросить.
Я, я, я… Все время «я».
Да пошел ты, благодетель. Показываю папашке интернациональный жест.
— Слава, — рявкает мама.
Вылетаю из кухни, демонстративно хлопаю дверью своей комнаты, пусть знают мое отношение к происходящему.
— Яра, — возмущенно вопит папашка, кидаясь следом.
— Не надо, Александр, оставь ее, пусть придет в себе, — отзывается мамин голос.
Опускаю голову на компьютерный стол, закрываю глаза. Маму жалко, но предательство прощать нельзя. Единожды предав…
Успокаивающе светит экран монитора, врубаю звук на полную катушку. КиШ «Голова», Unreal «Сверхмашина» и готская радость, Отто Дих. Ищу AC/DC — все позитивнее. Да и о суперах напоминает, сейчас — самое то.
Википедия, обличая мою неграмотность, заявляет, что «Лике — богиня удачи в Древней Греции». Предательница.
Но к Сети у меня доверия нет, зато есть под рукой нужный специалист. Выбираюсь из комнаты, не обращая внимания на родителей, выхожу на лестничную клетку. Спускаюсь, прямо в носках на пролет вниз, стучусь.
— Проф, — кто такая Лике? — сразу, не переступая порог, уточняю.
— Девочка моя, подобное невежество недопустимо, — профессор укоризненно, но немного картинно, качает головой, отступая в сторону, жестом приглашая войти. И объясняет мне, что все верное, Лике есть, и что она богиня. И прочее, и прочее.
Но как могла забыть? Неужели бог из машины залез мне в голову? И как понять, реально ли происходящее, или давно нахожусь в комнате с белыми стенами, накачанная лекарствами по уши?
Но хоть профа смерть Антона несильно расстроила, и то неплохо. Проф сказал, сходим на кладбище, сделаем кадавров про запас.
Вечером, пытаясь отыскать под кроватью затерявшиеся тапочки, нахожу «Мифы Древней Греции». Пролистывая книгу, обнаруживаю, что черным по белому написано — Тихе. Как я и помню.
Прикольно, нечего сказать.
Профа ввели в заблуждение, как и остальных? Или… он мне соврал?
Или книга — призрак, фикция, а у меня паранойя?
Незакрытая вкладка с тетей Викой. Лихорадочно пролистываю, сама не понимая, что пытаюсь отыскать. Нахожу картинку с монетой, на которой вычеканено изображение злополучной богини.
Долго смотрю, не веря своим глазам. Не-воз-мож-но.