Свое выступление хотелось закончить злорадным хохотом и исчезновением в облаке черного дыма, но, подумав, решил не переигрывать. А то еще на подгибающихся ногах эти дезертиры не успеют до места назначения добежать раньше, чем наступит рассвет, и тогда Льюи меня самого съест. Вместе с доспехом и посохом.

– Уверена, что сможешь контролировать свои тени? – уточнил я у вампирши, как только лучников начали разбивать на десятки, которыми командовали люди бывшего регента.

– Я училась этому пять лет, – несколько высокомерно ответила Медовица, поправляя на плече лежащую без сознания подругу. – Три будут показывать дорогу вашим войскам, остальные не давать кому-то отстать без твоего ведома.

– Ну-ну, – хмыкнул я, мысленно завидуя наличию у нее достаточного количества времени, чтобы развивать свои способности и не бояться, что за это оторвут голову. Впрочем… Интересно, а какие фокусы у меня получится вытворять с живым артефактом лет эдак через десять, при условии, конечно, что он меня сам раньше не сожрет? Ведь когда я его только-только получил, трюков, подобных сегодняшнему, провернуть не смог бы в принципе.

Практически сразу же последовало выступление из лагеря, вылившееся в очень и очень продолжительный ночной бег напрямик через лес, сквозь заросли вездесущего кустарника и попадающиеся на пути буреломы. Хорошо хоть оврагов нам на пути не попалось, а то как пить дать успели бы засыпать какую-нибудь промоину телами храбрых защитников Азалии, нервно озирающихся по сторонам. Люди бывшего регента хоть и не являлись объектами, на которых объемные тени вампирш, получившие до утра способность двигаться и действовать, могли напасть даже теоретически, но все равно нервничали, полагая, будто кровожадная нежить легко может их спутать с теми, кого ей и положено хватать и кусать. А уж бывшие дезертиры и вовсе топали чуть ли не образцовым строем римских легионеров, имея крепкое ядро из умелых и сильных ветеранов и первые шеренги, состоящие из посланного на убой мяса. Красные глаза конвоя сверкали из окружающей темноты то тут, то там, а потому выходить, пусть даже с оружием в руках, из состава толпы и оставаться с крылатыми хищницами один на один никто не желал.

– Как думаете, не поймут люди, что их жестоко обманули, попытавшись запугать кучкой далеко не самых сильных фантомов? – уточнил я у Льюи, плетущегося вместе со мной в хвосте колонны. Вот только если моя персона находилась здесь из нежелания первым повстречаться с противником или тем более поставленными им ловушками, то аристократ банально не успевал за основной массой собственного войска. И мешали ему не столько годы, целительная магия позволяла богатым типам возрастом далеко за сотню оставаться живчиками, а то даже и за две, если наследственность хорошая и некоторые способности к чародейству имелись, сколько отвратительная физическая форма. Наездником Льюи был превосходным, но вот перемещаться своим ходом на дальние дистанции ему явно приходилось не часто. Может, даже впервые. Да и общефизическими упражнениями он, похоже, уже много-много лет пренебрегал.

– Не… уф… должны. – Мой собеседник остановился и оперся на одного из своих телохранителей, сейчас отгораживающих его от опасностей внешнего мира и тащившей свою подругу вампирши, также идущей с нами и, по мере необходимости, корректирующей направление движения. – Со стороны эти, уф, твари действительно похожи на кровососов, когда они в тьму укутываются, чтобы от солнца там защититься или от стрел… Уф! Фух! Их частенько в таком вот виде и рисуют. Оох! Ноги! Ну, эти кентавры мне за все заплатят. За всееее! Далеко нам еще?!

– Не очень, – ответила Медовица, в очередной раз поправляя свою ношу. – Мы прошли больше трех четвертей пути. Кстати, четверо солдат пробуют сбежать. Пошлите кого-нибудь на двести шагов левее остановить их.

– Проглот? – вопросительно обратился ко мне бывший регент.

– Нет, я перед боем аппетит нагуливаю. – Вот еще, делать мне нечего, только его команды исполнять. Один раз их выполнишь, второй, и вот уже приказывают все, кому не лень, а в случае отказа страшно оскорбляются. – Своих бодигардов посылайте. И еще, почему тени-то с ними справиться не смогут? Дрался я как-то с одним фантомом древнего умертвия, так он удары держал не хуже, чем крепостная стена!

– Вероятно, маг, создавший его, умел закладывать в свои творения функцию поддержания целостности при поврежденных участках плетения и запас маны на самовосстановление, – пожала плечами кровопийца. – Наша госпожа тоже так может, а вот ее слуги, увы, нет, и потому если одну из теней покалечить, она начнет пить силы создательницы до тех пор, пока та не умрет или не рассеет плетение… ммм… вкусно!

– Чего это она? – удивился Льюи, во все глаза уставившись на вампиршу, затрясшуюся в судорогах, сопровождавшихся, судя по стонам, слетавшим с губ кровопийцы, на редкость приятными ощущениями. Да и аура ее стала на глазах наливаться силой, будто получила приток их извне. Нечто похожее мне уже доводилось видеть, когда ее соплеменники, теперь поселившиеся в покоях придворного мага, изволили вкушать жертвуемой им донорской крови, правда, масштабы были куда меньшими. А раз под клыками показывающей нам путь дамы сейчас никого нет, значит, она сосет из своей жертвы жизнь неким удаленным способом. Вероятнее всего, через тени, ведь не для того же, чтобы служить проводниками и пугать морально нестойких солдат, они были изначально предназначены.

– Перекусывает дозорными Виреи. – Судя по тому, как сначала шарахнулась в сторону, занося руку с мгновенно удлинившимися раз в пять ногтями для удара, а потом агрессивно на меня оскалилась успевшая в себя прийти Медовица, предположение угодило прямо в точку. Для подобных ей оказаться застигнутыми в момент трапезы и не зачистить свидетеля в девяти случаях из десяти равносильно смертному приговору. – Правда, я всегда придерживался крайне низкого мнения о гоблинах. В том числе и об их гастрономических качествах. Или с ними имелся офицер-человек?

– Полуорк, – смутилась немного опасная для общества, особенно в голодном виде, дама. – Но почему-то свежевымытый и, кажется, даже умеющий пользоваться благовониями. Одной из теней он успел пробить грудину своим мечом, и мне пришлось ее развоплотить. Но из его памяти удалось узнать, что мы уже совсем рядом, наверное, надо приказать солдатам остановиться и готовиться к атаке.

Стоит запомнить, что дети ночи умеют сканировать головы тех, в чьи шеи они вцепились. Взятая мной на поруки троица этого не умеет, причина, видимо, в их юном возрасте. Или этому вообще отдельно учиться надо. Хорошо бы последнее, ведь тогда я, при помощи живого артефакта, возможно, тоже сумею провернуть подобный трюк! Льюи разослал весточки командирам отрядов и стал вскарабкиваться на подведенного ему оруженосцем жеребца. Бедное животное! После такого ночного марафона, пусть даже в поводу, на нем еще и скакать собираются! Надеюсь, этот лихой кавалерист шею себе и своему скакуну не свернет, напоровшись на какую-нибудь ветку. Рванувшие откуда-то сзади тени, проскользившие сквозь защитников Виреи в окружении испуганных матерков и воплей, канули в лес, очевидно, отправившись сворачивать шеи остальным вражеским дозорным.

– Пожалуй, нам будет лучше находиться среди пехоты, – решил я, увидев, как те целят луками преимущественно себе за спину, вероятно, сильно напуганные мелькнувшими рядом с ними существами, после чего схватил вампиршу под локоток и затащил ее в строй недавних дезертиров. Последние благодаря пинкам и затрещинам назначенных десятников спешно сбивались в каре. Люди перед нами расступались, словно перед лицами августейшей крови, и еще долго не решались даже ступать туда, где прошли ноги придворного мага и его союзной нежити, образуя своеобразный кильватерный след. – Там серьезно раненных и рек крови, способных спровоцировать тебя на необдуманные поступки и агрессивное поведение, быть не должно. Если все пройдет согласно планам, разумеется.

– Вперед! Вперед! – подгоняли бегущих вперед людей десятники и сотники. – Тетива у всех натянута? Убрать стрелы с гранеными наконечниками! Нет у кентавров брони, для латников их поберегите!

– Я высшая! – гордо заявила Медовица. – Мой самоконтроль не нарушить такими мелочами, как идущая рядом битва!

– Стоять! Держать позицию! – донеслись новые команды от людей Льюи, непонятно как умудряющихся обмениваться информацией между собой. Магией от них, во всяком случае, не веяло, неужели какую-то семафорную азбуку они могут применять в почти полной темноте? Где-то не так уж и далеко за деревьями глаза разглядели неяркие отсветы, вероятно, являющиеся ничем иным, как пламенем лагерных костров. Простые люди их, пожалуй, могли бы и не заметить, но живой артефакт при необходимости мог играть для своего носителя роль подзорной трубы и прибора ночного видения с очень высокой четкостью.

– Ну-ну, высшая так высшая. – Желания спорить не имелось. Как и заранее пугаться и трепетать перед заявленными возможностями. Пример Филарима и его свежепокусанных родственников показывает, что в соревновании спесивой древней и могущественной нежити с обладателями хороших мозгов последние имеют вполне реальные шансы остаться в живых. – Отзови лучше уцелевшие тени, чтобы по кустам пошуршали и помелькали на виду у тех, кто будет оглядываться назад. Во избежание досадных эксцессов, так сказать, а то что-то многовато лиц обращено в противоположную от противника сторону.

– Это на нас оглядываются, – хмыкнула кровопийца. – Вижу, эмпатия чужда тебе абсолютно, ведь такие волны страха, которые исходят от людей здесь и сейчас, не каждый заключенный перед плахой с топором испытывает.

– Угу. – Мое лицо сморщилось в гримасе отвращения. Не от собственной убогости, просто Льюи, занявший место на острие конного клина, правильным очертаниям которого несколько мешали стоящие тут и там деревья, а также прочие препятствия в виде кустов и неровностей, во все горло проорал клич, призывающий всех идти в атаку. Надеюсь, хотя бы действительно первым он геройствовать не поскачет, прибьют же идиота! Нет, доспехи у него, конечно, лучшие во всем нашем отряде, да и чарами он, вне всяких сомнений, защищен сильнее, чем девичья честь любимой дочки какого-нибудь архимага, но ведь это еще не гарантия выживания в грядущей сече! Или он таким хитрым образом решил окончательно самоустраниться из жизни королевства и отправиться не просто в отставку, а на отдых от всех проблем и тягот, включая даже необходимость дышать? – Как думаете, о нашем появлении уже знают?

– Без сомнения, – кивнула вампирша, наблюдая за удаляющимися всадниками сквозь ночную темноту, уж точно не являющуюся для такой, как она, помехой. Кстати, бывший регент все-таки перестраивается потихоньку в середину строя, уже одной головной болью и поводом для паники меньше. – Вот только вряд ли это сильно поможет нашим противникам. Кентаврам, конечно, одеваться не надо, только копье схватить, да и спят они стоя, словно лошади, но сильно ли поможет слепым знание о том, что сейчас их будут бить?

– Не знаю, – задумался я. – Но так ли велико наше преимущество? Ведь лучники тоже не будут особо видеть, куда стрелять, а их у нас половина отряда.

– Вот сейчас и посмотрим, – ноздри девушки жадно раздувались, а глаза подозрительно блестели, даже светились изнутри алым светом. – Я уже чувствую, как пролилась первая кровь!

– Левей, левей забирай! – командовали назначенные бывшим регентом десятники и сотники, выстраивая схему боя в соответствии с только им известным планом. – Заходим во фланг копытным! Сейчас мы всех этих живых жеребцов сделаем мертвыми меринами!

– Интересно, а какое обидное прозвище у кентавров для расы людей придумано? – заинтересовался я, на всякий случай отдавая команду щупальцам живого артефакта максимально нарастить свою длину.

– Понятия не имею, наверно, что-то вроде двуногие или там половинчатые, только на их собственном языке. – Все внимание кровопийцы было там, где сумевшие кое-как разогнаться всадники уже схлестнулись с нелюдями. Хорошо хоть, перепутать своих с чужими лучникам будет сложновато, ведь, чтобы стать похожими на врага, кавалеристам пришлось бы слезть с седел и перебраться прямиком на голову собственному транспортному средству.

– Залп! Залп! Залп! – разнеслись начальственные вопли, и под их звуки собранный из дезертиров-лучников отряд наконец-то вышел на относительно свободное пространство, представленное огромной и явно искусственно созданной поляной. Во всяком случае, торчащие тут и там пеньки служили прямым доказательством того, что раньше в лесном массиве столь обширной проплешины не имелось. Интересно, как отсюда бревна оттаскивали? Драконом? – Первым рядам целиться, тем, кому не видно врага, посылать стрелы навесом на три пальца левее луны! На три! Кто будет на два, того на плаху отправят за стрельбу по своим!

С легким хлопком взмахнув кожистыми крыльями, Медовица воспарила на высоту метров двух-трех и зависла там в пугающей неподвижности. Интересно, зачем ей вообще нужны такие дополнительные конечности, судя по всему, состоящие, подобно отросткам моего прожорливого симбионта, скорее из магии, чем из материи, если она банально левитирует, а не опирается ими на воздух, подобно птицам? Немного подумав, я решил присоединиться к ней, поднявшись на тот же уровень при помощи нескольких упершихся в землю щупалец, сработавших как ходули. Следовало признать, с занятой нами позиции вид на сражение открывался просто великолепный.

С остервенелым воем, рычанием, стонами и воплями несколько в стороне от нас толпилась и бурлила масса сражающихся людей и нелюдей, безжалостно сминая собой некое подобие навесов, образующих вражеский лагерь и, видимо, укрывавших его обитателей от непогоды. Несмотря на вроде как внезапное нападение, конелюди сумели организоваться и теперь, навалившись на клин всадников, судя по всему, старательно уничтожали защитников Азалии, пользуясь численным преимуществом. Однако качественное все же оказалось именно у солдат регента, чьи тела прикрывала какая-никакая, но броня, а не только мужество, честь и отвага. Большая физическая сила мало помогала кентаврам в ближнем бою против острых клинков, к тому же на ограниченном пространстве они не могли воспользоваться своим несомненным преимуществом в маневренности.

Щелкали луки, посылая первые стрелы, вонзавшиеся в спины, крупы и бока. Хотя большинство их уткнулось просто в землю. Не имея возможности видеть живые мишени и пуская свои снаряды лишь в приблизительно верном направлении, те, кому повезло оказаться не на передовой, нещадно мазали. Сложно сказать, насколько оправданными были надежды Льюи на куриную слепоту кентавров, но метаться с испуганными воплями и давать себя убить они определенно не собирались, а вместо этого дали бой. Да и света на поле брани хватало, виденные ранее отблески исходили, как оказалось, не от костров, а от больших факелов, которыми не способные видеть в темноте нелюди утыкали всю свою стоянку. Интересно, где они их взяли в таком количестве и как пополняют припасы, расходуемые каждую ночь?

Что-то проорал личный маг Льюи, замахавший перед нашим строем руками и выпустивший волну волшебства, после которой усыпанная палыми прошлогодними листьями земля заблестела и покрылась свежевыпавшим, несмотря на уже довольно теплую весеннюю погоду, снегом, укутавшим молоденькую зелененькую травку полуметровым белоснежным одеялом. Следом за словами на искусственно созданный уголок зимы полетела связка каких-то амулетов, и замерзшая вода тут же растаяла, оставив после себя липкую, жирную и даже на вид очень вязкую грязь. Новые чары, сорвавшись в полет, усилили сотворенную перед людьми преграду кружащими над ней в хаотическом порядке полуметровыми смерчиками, кажется, не имеющими достаточно сил, чтобы разорвать попавшую в них жертву на куски, но определенно способными заставить потерять равновесие. Сделавший свои дела и, похоже, полностью опустошивший резервы ауры волшебник поспешил убраться в тыл, подальше от передовой.

Противники, кто находился дальше от фронта и потому не мог добраться до сил бывшего регента, развернулись и поскакали на нас. Две или три деревянные палочки с железными наконечниками, попавшие не в жизненно важные органы, просто не могли остановить крупные и сильные организмы кентавров достаточно быстро. Но те из них, которые неслись впереди всех, все же не смогли пустить в дело свои копья, остановившись на половине пути и выпустив оружие из цепенеющих пальцев, настолько плотно спасающие свою жизнь лучники их утыкали стрелами. Оставшиеся же, пройдя кое-как возведенную специально для них полосу препятствий, врезались в каре, смяли его первые ряды и… застряли. Ходить по еще дергающимся и норовящим пырнуть их из последних сил в животы людям, как по ровному месту, утратившие инерцию разбега конелюди не могли. Да и участок умеренно зыбучей грязи, налипающей на их копыта настоящими пудовыми башмаками, вместе с гуляющими над головами завихрениями скорости не добавляли. Сначала прошедшим через эту полосу препятствий кентаврам нужно было добить отчаянно отмахивающихся своими короткими клинками и топориками солдат, спасавшихся от ударов копытами или копьями и не имевших достаточно времени, чтобы натянуть тетиву. А прямо в лица нелюдей с дистанции в считаные метры впивалась оперенная смерть, выпущенная руками бывших дезертиров, ранее находившихся в середине строя и неожиданно для себя оказавшихся на передовой. Обойти же наше построение с боков не давали деревья, стоящие излишне плотно, чтобы между ними смогли протиснуться большие количества контратакующих кентавров, и пропускающие лишь оперативно уничтожающихся одиночек. Да, те, кто построил лучников столь плотным строем, явно знали свое дело. Рассыпную цепь, находясь в которой бойцы причинили бы своим залпом больший урон, неприятель прорвал и уничтожил бы за считаные секунды. В лучшем случае за пару минут.

– Баллисты. – Парящая рядышком вампирша дернула меня за рукав с такой силой, что я, превышающий ее габаритами более чем вдвое, да к тому же обряженный в очень прочные и тяжелые доспехи, покачнулся. – Вон там, в дальней части лагеря! Где не шалаши, а полноценные юрты стоят и что-то горит! Их надо срочно сломать, пока они не дали залп!

При помощи живого артефакта, усилившего зрение на небольшой промежуток времени, удалось понять причину ее беспокойства. Вокруг кое-как слепленных из свежих бревен и обычных веревок осадных механизмов суетились не участвующие в схватке кентавры и миниатюрные на их фоне гоблины. Число баллист, впрочем, составляло лишь десяток, и вряд ли они были способны выдержать больше трех-четырех выстрелов, прежде чем рассыпаться. Во всяком случае, таковыми были их аналоги, обнаруженные нами после стычки на дороге и оцененные солдатами как пусть и опасный, но все-таки мусор. Но даже они своим залпом смогли бы принести нашей коннице, сейчас зажатой со всех сторон и являющей собой крайне удобную цель, изрядный урон. Как и плотному строю лучников, не имеющих возможности рассыпаться. Или нашим врагам, сейчас пребывающим практически в аналогичном положении, ведь на схватку с докучливыми стрелками отвлеклась едва ли пятая часть от их числа…

– А твои тени? – Самому что-то делать с противником не хотелось. Одно удачное попадание здоровенной, в пару метров, стрелы, и даже живой артефакт не пришьет на место оторванную голову и не соединит расчлененное на два куска тело. – Посылай их. Если они передают тебе часть силы своих жертв, то при такой мясорубке их можно поддерживать при любом количестве повреждений хоть до утра.

– О чем ты? – не слишком-то весело усмехнулась кровопийца. – Они давно уже развоплотились, когда всей полученной силы стало не хватать для их существования. Да и мне этой ночью чужую кровь станет усваивать уже чрезвычайно трудно, слишком много заемной жизни через себя пропустила, может просто стошнить.

– Все вперед! – Времени не осталось уже даже для ругани, чувствую, еще немного, и полетят по нам заряды из баллист, а может, и чего похуже. Если простые воины ютятся под шалашами, то юрты принадлежат их главным, вождям и жрецам. И если последние, вне всяких сомнений, адепты бога войны, себя пока никак не проявили, то, значит, они готовят какую-то пакость, для сотворения которой нужно время. Чары усиления звука сплелись автоматически, настолько часто ими приходилось пользоваться в последнее время. – Не отступать! Усилить натиск! Опрокинуть врага!

Поскольку одних только слов было явно недостаточно, чтобы вселить в людей боевой дух, способный переломить ситуацию, мои щупальца как кнуты хлестнули спины солдат. Сначала ближних, потом дальних. Созданные древними темными чарами конечности, выходящие из рук, спины и груди, ветвились и непрестанно наращивали свое число. Достойных аналогий происходящему не нашел бы и самый больной разум, можно сказать, начался практически сеанс одновременной игры клубком взбесившихся осьминогов на трех пианино сразу. Впрочем, удары избегали тех, кто как раз сейчас пытался целиться, и не наносили вообще ни малейших повреждений, лишь едва задевая вздрагивающих от испуга людей. Я еще не настолько сошел с ума, чтобы лишать себя союзников или ухудшать их бойцовские качества прямо во время битвы. Да и живой артефакт, судя по всему, ничего не имел против предложенных ему в пищу кентавров, к которым рванула единственная оставшаяся без дела, самая длинная и толстая из сотворенных магическим симбионтом конечностей. На полосе наколдованных препятствий скопилось достаточно много врагов, кажется, уже не меньше двух сотен, и я скрепя сердце решился использовать против них свою козырную карту.

Выплюнутая плотоядными отростками взвесь, вне всяких разумных пределов насыщенная энергиями смерти, разрушения и распада, разошлась широким веером и дополнила собой волшебные барьеры, отрезав треть атакующих от их основной массы участком, на котором живые кентавры слабели, останавливались и в муках умирали. Концентрированный удар в одном месте стоил бы жизни всего нескольким из них, вряд ли бы даже успевшим почувствовать свою гибель, а свежеиспеченные покойники стремительно разрушились бы до состояния пролежавших на солнышке недели полторы трупов, но распыление сил позволило накрыть куда бо́льшую площадь и продлило агонию конелюдей до десятков секунд. Ну хоть трупы оставались более-менее в нормальном для них состоянии, если кто-то будет заниматься похоронами, то дополнительных проблем они ему не доставят. Увы, долго этому своеобразному продукту жизнедеятельности живого артефакта в воздухе не продержаться, но этого времени как раз хватит, чтобы люди уничтожили врукопашную сначала ближайших к ним противников, а потом расстреляли тех, кто так и не смог подобраться ближе.

Все прошло примерно так, как я и планировал, правда, напоследок враги преподнесли неприятный сюрприз, успев перед смертью забрать с собой непозволительно много лучников, даже несмотря на то, что примерно половина моих щупалец включилась в битву. Плотоядные отростки, подобно змеям проскользив по земле, на которую в горячке боя нелюди внимания обращали мало, ранили ноги кентавров, не способных даже со всей своей силой и выносливостью успешно сражаться, если часть их плоти просто испарялась в не известном никому, кроме одного древнего и почти забытого темного бога, направлении. Впрочем, вряд ли хлещущая из обширных рваных ран кровь могла понравиться хоть кому-то, кроме вампиров. Однако Медовица, парившая рядышком, с каждым мгновением проявляла все бо́льшие и бо́льшие признаки беспокойства и даже чуть ли не ежесекундно перекладывала свою бесчувственную подругу с плеча на плечо.

– Я чувствую в воздухе напряжение! – заявила она. – Скоро все будет намного хуже, чем сейчас!

– Интересно, и с чего бы это в народах всех стран без исключения стихийно возник обычай расправляться с доморощенными оракулами, предвещающими дурные вести? – философски спросил я, хватая своим крупнейшим щупальцем мелковатого кентавра и начиная раскручивать его, как камень в праще. Собственно, им он и послужил, спустя несколько секунд сорвавшись в короткий полет, завершившийся у примитивной артиллерийской батареи. Ни в кого, увы, не попал, особая меткость не числилась среди моих талантов, но хоть понервничать противников заставил. – Ты дракона не засекла?

– Нет!

– Я тоже! Ума приложить не могу, куда же он подевался? В теплые края, что ли, подался, минеральными водами и регулярно их пьющими целебными аборигенами живот лечить?

Кентавры, атаковавшие нас, наконец-то закончились, погибнув или отступив к основной части своих сородичей, по-прежнему ожесточенно и сосредоточенно бодающихся с кавалерией бывшего регента. Свалка переместилась в центр пустого пространства и изрядно поредела в связи с выбытием части бойцов с обеих сторон, однако же затихать не спешила. Ни одна из сторон взять над другой верх была не в силах, люди, лошади и их гибриды смешались в единый хаотически меняющий свои очертания клубок. Да даже определить, а кто там, собственно, побеждает, сумел бы лишь очень опытный полководец!

Порядком уменьшившееся, но все же сохраняющее прежнюю форму каре, подгоняемое мной, причем в самом прямом смысле подгоняемое, ударами кнутов-щупалец, рвануло вдоль леса к дальнему краю громаднейшей поляны. Благо, стрелять по кентаврам это абсолютно не мешало. Правда, какие-то командиры из людей бывшего регента пытались отдавать свои команды, призывающие к чему-то иному, но их почти никто не слушал. Видимо, придворный маг с широко известными человеколюбивыми гастрономическими пристрастиями, периодически охаживающий по спинам плотоядной плетью, способной сожрать провинившегося целиком, внушал солдатам большее почтение, чем обычные вояки, пусть даже с острыми железками в руках. Да и осталось от первоначального числа надзирателей и офицеров маловато народу, видимо, остальные полегли в рукопашной с конелюдьми, сдуру сунувшись в первые ряды или просто не успев вовремя оттуда смыться. Я все так же возвышался в тылу на своих импровизированных ходулях, а рядом парила легко узнаваемая вампирша. В общем, ничего удивительного в том, что артиллеристы выбрали для себя такую заметную цель, не было. Это я понял потом. Когда встать с какого-то лучника получилось.

– Меткие, гады, – решил я, провожая взглядом улетевшую не пойми куда парочку кровопийц, соединенную одним громадным колом, возможно, даже осиновым, если под руку заготовителям того полена подвернулось нужное дерево, а не просто первая попавшаяся елка. Еще одно заостренное бревно, даже не снабженное железным наконечником, просвистело мимо, парочка попала в лучников и убила или тяжело покалечила человек шесть-семь, пройдя несчастных насквозь. Остальные заряды пошли в сторону кавалерии, нанеся неизвестный урон тому, в кого попали, анализировать успешность тех выстрелов времени уже не имелось. Интересно, вампирши выживут? У Медовицы теперь, если вынуть деревянный имплантант, рука, наверное, будет держаться на ниточке, а вот той хрипатой не повезло получить сквозной прострел спины, диаметром кулака в два, не меньше. – Надо давить, пока самого на булавку не нанизали.

– Вперед! Пока они перезаряжаются! – рявкнул я, воспользовавшись чарами для усиления звука, и тут же заметил краем глаза разгорающееся среди юрт алое сияние, от которого так и несло волшебством. Хотя нет, оттенок не тот, скорее божественной силой. Спасаясь от дальнейшего возможного обстрела, а также по совместительству подавая пример бойцам, я просто швырнул себя вперед при помощи оттолкнувшихся от земли щупалец.

– Если вернусь на Землю, то человеком-пауком мне в Голливуде не быть, – пришло осознание, когда до ближайшей баллисты не долетел, стукнувшись об ветку дерева и абсолютно негероически плюхнувшись вниз. – Способности к прыжкам не те, значит, сэкономить на спецэффектах не получится, а без этого они и пофотогеничнее кого найдут. Интересно, а сценарий для роли человека-кальмара там кто-нибудь написать сумеет?

Размышления о событиях, теоретически возможных, но фактически крайне маловероятных, не помешали как можно скорее убраться с места вынужденной посадки и поспешить передвинуться поближе к артиллеристам. А так как двигаться носитель живого артефакта, особенно если для того начался пир горой, может не просто быстро, а практически молниеносно, чем-нибудь пульнуть в меня так и не смогли. Первая баллиста, попавшаяся на пути, развалилась от таранного удара в нее плечом. Не спасла даже амортизирующая подушка в виде гоблина с подозрительным посохом, собственно, и служившим главной целью удара. Шаманы славятся как известные спецы в проклинательстве, уступая на данном поприще лишь узкоспециализированным малефикам, а потому узнавать, насколько он способен снизить тактико-технические характеристики придворного мага Азалии, очень не хотелось.

Пяток пошедших в таранную атаку кентавров щупальца, не оставившие от специалиста по общению с духами даже его амулетов, приняли словно долгожданных гостей. Ни один так и не успел своим копьем даже царапнуть по доспехам, но вот шесть болтов, выпущенных мелкими сородичами покойного колдуна из больших, практически в их рост, арбалетов, густо исписанных светящимися руническими знаками, заставили понервничать. Особенно огорчали факт выбора ими моей головы как приоритетной цели и отсутствие промахов. Если бы не костяной подшлемник, в очередной раз принявший на себя смертельный удар, мозги бы вынесло напрочь, а так отделался лишь синяком на весь лоб да сотрясением. Бежать до них было долго, магический симбионт отрываться от процесса поглощения пищи не хотел, самому тратить волшебные силы на доступные примитивные и слабые заклинания не имело смысла, но вот бревна от развалившегося орудия, подвернувшиеся под руку, хорошо летели и удачно смели половину стрелков, занятых перезарядкой своих ручных чудовищ.

– Приди! Приди! Приди! – Этот заунывный мотив, внезапно перекрывший в ушах все звуки битвы и сопровождающийся свечением внутри самой большой юрты отчетливо видимого даже сквозь тряпичные стены пламенного силуэта размером метров эдак в пять, заставил магического симбионта негодующе задрожать. В дело явно была пущена святая магия, которую порождение парочки талантливых чернокнижниц и древнего темного бога на дух не переносило. Хм, знакомые очертания, если не ошибаюсь, раньше видел их у одной из ипостасей бога войны, Кровавой Ярости, когда та, вселившись в статую, гонялась за воплотившимся в реальность Млфурием с намерением как следует его отдубасить. Неприятная новость, если находящиеся внутри большого шатра жрецы закончат свой ритуал, то от управляемой небожителем марионетки отмахаться не получится. Высшая сущность, конечно, долго на плане смертных действовать не сможет, как гласили книги, какие-то заключенные между подобными существами договоры тому препятствовали, но на то, чтобы уничтожить фальшивого придворного мага, оказавшегося из врагов ближе всех, ей хватит пяти секунд. И то четыре из них будет потрачено на то, чтобы понадежнее растереть докучливого смертного пяткой, словно попавшегося на глаза таракана.

Щупальца, прекратив охотиться за пытающимися атаковать меня кентаврами, повинуясь полученным командам, рванули к выделяющейся своими размерами юрте и, оборвав какие-то канаты, видимо, поддерживающие форму состоящего из ткани строения, обрушили его на головы собравшимся внутри духовным лицам. Упавшая вниз материя, зацепившись по центру шатра за возвышения, задержалась на пару мгновений, обрисовав контуры чего-то большого и вытянутого вверх, но потом вспыхнула в месте, где касалась статуи божества, и, частично осыпавшись пеплом, окончательно опустилась на землю и, судя по недовольным выкрикам, на служителей культа. Ну а я занялся созерцанием страхолюдной морды титанического орка с двумя дубинами. Ну, точно, Кровавая Ярость, не ошибся в своих предположениях. Пусть теперь жрецы попробуют провести свои обряды, от точности которых зависит очень и очень многое, вошкаясь в полной темноте и с громадным одеялом на головах. А чтобы стало еще веселее, попробую-ка я шевелящиеся бугры снаружи отдубасить.

Слуги бога войны и так-то легко вступают в схватки между собой, часто даже со смертельным исходом, это их покровителем не порицается, а уж в таких условиях, когда ничего не видно и враг напал, будем надеяться, и сами себя перебьют. Или, по крайней мере, начнут заниматься своей вредоносной, с моей точки зрения, деятельностью после того, как успею разобраться с мелкими гаденышами, вооруженными крупными арбалетами! Пока я возился со священнослужителями, гоблины, неведомым мне образом перезарядив свои недоразвитые ручные баллисты, дали новой залп. И опять туда же! Синхронно! Мозги от такого удара чуть через уши не вылетели, а живой артефакт прислал мыслеобраз, сообщающий об опасности для носителя. Ну, спасибо ему! А то сам не знал, что находиться под обстрелом вредно нашему здоровью!

Доламывая самодельное средневековое артиллерийское орудие, метая по всем сколько-нибудь привлекательным целям тяжеленные бревна, летящие хоть и не очень точно, но покрывающие собой изрядную территорию, я обернулся на секундочку назад, чтобы посмотреть, куда там подевались эти чертовы лучники?! Вопреки самым страшным подозрениям, солдаты не дезертировали снова, а стояли своей поредевшей толпой практически у меня за спиной и стреляли. Но не по прислуге баллист, впрочем, уже почти уничтоженной живым артефактом или разбежавшейся от хищных щупалец подальше, а по новой волне кентавров, не слишком густой, накатывающейся от почти завершившейся конной сшибки, где последних всадников увлеченно гоняли явно победившие в столкновении конелюди. Осталось их, похоже, всего сотни полторы, но даже вдвое превосходящую легкую пехоту такая сила почти наверняка раздавит, пусть и с потерями. Проклятье! Если Льюи, ринувшийся на врага, которого бы стоило просто обойти, каким-нибудь чудом выживет, то после схватки этого титулованного фаталиста, одинаково бездарного в любом деле, точно прибью, чем окажу большую услугу Азалии!

Внезапно ударившая по глазам алая вспышка напомнила о том, что первоначально замеченная аномалия явно сверхъестественного характера, сопровождавшаяся подозрительным сиянием, наблюдалась вовсе не в обрушенном матерчатом храме, где сейчас шла оживленная возня бульдогов под ковром, а немного в стороне. Там, где сейчас в воздухе возникла подозрительно знакомого вида арка. Ну а потом на сцену из магической версии телепорта начал выбираться долгожданный дракон. Особо печальным был тот факт, что это, судя по яркой даже в свете звезд и факелов изумрудно-зеленой чешуе, был совсем другой монстр, не получавший сегодня днем никаких травм и потому, вероятно, находившийся в прекрасной физической форме. Боюсь, когда разумный ящер материализуется окончательно, затянувшаяся схватка завершится, вот только отнюдь не в пользу защитников Азалии, чьи шансы на победу из маленьких стали и вовсе призрачными!

Так, чем из имеющегося под рукой можно бороться с гигантским биологическим и очень-очень зубастым огнеметом, чья природная броня к тому же дарует практически полное сопротивление магическим атакам? Ведь плотоядные щупальца, состоящие по большей части из чар, а не из материи, по идее, должны резко снизить против нее свою эффективность! Ситуация с посохом аналогична. Обычные мечи и копья не подходят, подходить на расстояние удара ими и становиться вкусной прокладкой между громадных челюстей – почти синонимы. Да и толку от легкого оружия, даже с учетом моих повышенных физических кондиций, будет немного: сквозь такой слой мяса попробуй еще прорубись! Могла бы помочь длинная и прочная пика всадника, вполне способная пробиться к жизненно важным органам, но где ж ее взять-то? Люди бывшего регента, мертвые и пока еще живые, вместе со своими кавалерийскими игрушками остались совсем в другой части искусственной поляны. Баллисты, тяжелые заряды которых вполне способны нанести с расстояния тяжелую рану даже столь могучему и выносливому существу… А вот этих под рукой как раз много, а три штуки даже еще остались целыми! Только зарядить и надо. Увы, их обслуга при виде буйствующего клубка хищных щупалец, в который превратился придворный маг Азалии, либо кинулась в атаку и полегла, либо разбежалась. Только бы успеть разобраться с примитивным механизмом раньше, чем обзаведшийся разумом гибрид тираннозавра с птеродактилем обратит на меня внимание! И только бы ближайшая конструкция из бревен и веревок не рассыпалась в процессе эксплуатации!

Рывок к ближайшей баллисте, сопровождающийся чисто рефлекторным отфутболиванием кинувшегося под ноги с какой-то железкой гоблина, видно, решившего таким экстравагантным способом совершить самоубийство, окончился вполне успешно. Выбирающийся из портала дракон по какой-то причине застрял на половине пути и теперь отчаянно дергался всем телом, рыча от злости или испуга. Если бы сейчас работа пространственных чар оказалась нарушена, его бы прикончило быстро и с гарантией, просто отрезав половину туловища, но увы, живой артефакт наотрез отказался ломать заклинание, во всяком случае, до тех пор, пока его владелец не окажется там, откуда и лезет к нам гигантская рептилия. А этого делать, помня горячий прием, оказанный в прошлый раз, очень не хотелось. Да к тому же мимо здоровенной крылатой ящерицы, похоже, оказавшейся слишком толстой, чтобы поместиться в предоставленном ей проходе, протиснуться бы удалось лишь долго голодавшей мыши.

Свитая из канатов тетива дальнего родственника арбалета взвелась с ощутимым усилием, вероятно, пожми я кому-нибудь с подобным усилием руку – кисть обычного человека тут же бы протекла между крепко сжатых пальцев. Снаряды, к счастью, нашлись поблизости, штабель из десятка плохо обструганных заостренных бревен сложновато не заметить. Однако, когда оружие уже оказалось изготовлено к стрельбе, возникла новая проблема. А как из него, собственно, целиться-то? Никаких видимых деталей вроде мушки или тем более прицела на грубой и примитивной конструкции просто не было! Судя по всему, чтобы попасть куда надо, следовало разворачивать всю конструкцию, представляющую собой нечто вроде тачки, сверху которой и примостился щит со здоровенным однозарядным самострелом! Очевидно, в комплекте с ней имелся опытный артиллерист, наводящий, что называется, «на глазок»! Или, скорее, штатный жрец бога войны, накладывающий благословение, позволяющее лететь громадной стреле не куда придется, а точно в цель. Иначе объяснить великолепную меткость в устроенной засаде при отсутствии механизмов горизонтальной и вертикальной наводки просто невозможно!

Пока я возился с баллистой, дракон, потихоньку, полегоньку, по капельке, как сосиска, выдавливаемая из целлофана, начал все-таки выбираться из портала. Стоит ему освободить проход, и через дыру в пространстве сюда проникнут новые враги. Да и жрецы под упавшей юртой, кажется, уже прекратили выяснять отношения и теперь, судя по медленно поднимающимся тканевым стенам, пытаются вернуть ей прежнюю форму и выбраться наружу. Похоже, пора бежать и надеяться, что у летающего ящера крайне плохо с выслеживанием добычи. А чтобы обеспечить его нежелание выискивать под деревьями верткую цель, надо все-таки всадить в него хотя бы один снарядик, раз уж орудие все равно зарядил. Вот только отсюда мне по огнедышащей рептилии точно не попасть, ох, бедные мои плечи, похоже, придется оперативно менять этому стационарному арбалету позицию, чтобы уж точно не промазать. И, как только сделаю выстрел, срочно драпать.

Взвалить шаткую конструкцию себе на спину, даже с помощью конечностей живого артефакта, которые, кстати, и должны были в нужный момент спустить тетиву, оказалось далеко не самым легким делом. Проклятое орудие постоянно сползало, и приходилось его придерживать и поправлять! К тому же подобный вес оказался чрезмерен даже для усиленных магическим симбионтом ног, которые норовили разъехаться в стороны, то и дело проваливаясь в грунт. Кое-как, перемещаясь скорее при помощи плотоядных щупалец, чем своим ходом, я все-таки подобрался к высунувшемуся из портала на две трети дракону метров на тридцать. Ну, с такого расстояния, думается, не промахнусь…

Обжигающий удар в спину, нанесенный с нечеловеческой силой, оторвал от земли как пушинку, отправил и меня и баллисту прямо по направлению к голове летающего ящера. Живой артефакт прислал мыслеобраз о том, что его способности к действию вне тела носителя временно урезаны, как, впрочем, почти всегда поступал в подобных случаях, когда попадал под удар кого-то из жрецов бога войны. Регалия главы ковена, до того сжимаемая в одной из дополнительных конечностей, улетела куда-то в сторону, когда держащий ее плотоядный отросток просто исчез. Кувыркаясь в воздухе я, благодаря ускоренному восприятию, увидел того, кто и придал мне способность к полету, и начал ругаться даже раньше, чем врезался в морду дракона. Кентавр, чья человеческая половина оказалась облачена в алые одежды слуги бога войны. Эта скотина, выбравшаяся из-под своей храмовой юрты, просто лягнула меня, очевидно, благодаря помощи бога усилив удар в десятки раз! Ожидавший чего угодно, но только не такой таранной атаки и потому забывший от удивления просто спалить агрессора или поймать его своей зубастой пастью, дракон получил по морде сначала придворным магом, а потом и сжимаемым им в руках осадным орудием.

Зацепиться за ноздрю твари, а потом мгновенно подтянуться и вскарабкаться ей на нос удалось просто чудом, магический симбионт временно выбыл из строя, и потому о бегстве или попытках спрятаться, например, путем закапывания в землю теперь и думать не приходилось. А стрела слетела с направляющей примитивного механизма, и теперь в руках у меня остался лишь бесполезный кусок дерева. Но весьма тяжелый.

– Сожру, тварь! – От испуга я заорал первое, что пришло на ум, и, балансируя на скользкой чешуе, с размаху опустил свою ношу прямо между глаз рептилии. – Проглочу! Живьем съем!

Теряя равновесие и летя вниз, под снабженные острейшими когтями лапы, я все-таки сумел заставить живой артефакт выметнуть из себя одно щупальце, которым и зацепился за глаз монстра. Плотоядный отросток впился в неприкрытую прочнейшей чешуей уязвимую часть тела рептилии, словно гарпун, обладающий к тому же функцией всасывания в себя чужой плоти. Естественно, весьма болезненной. Взревевший, словно паровоз, и замотавший головой ящер, несмотря на растянувшееся, словно резина, но так и не порвавшееся щупальце, отбросил меня вместе с сжимаемой в руках, хотя и наполовину развалившейся баллистой обратно, практически под ноги столь качественно лягнувшему своего врага жрецу-кентавру, опешившему от такого возвращения запущенного в полет противника. А также паре его приятелей, одетых аналогичным образом и, скорее всего, тоже способных доставить немало неприятностей. К тому же ящер, терзаемый болью в пожираемом органе зрения, вспомнил, что он огнедышащий, и распахнул пасть, в которой начало разгораться алое жаркое пламя.

– Прыгаем! – скомандовал я магическому симбионту, изо всех сил отталкиваясь ногами от земли. Вовремя. Волна огня, куда более широкая, чем жалкая струйка, выдаваемая пострадавшим драконом во время налета на колонну, едва не опалила ноги. И заодно затопила всех служителей бога войны, как успевших выбраться из своего обрушившегося храма, так и еще барахтавшихся под плотной тяжелой тканью. Надеюсь, больше их живыми не увижу, только хорошо прожаренными. А сокращающееся щупальце, словно лебедка, потянуло меня к распахнутой пасти твари, извергающей прямо-таки целый океан напалма.

– Стой! Не туда! – Определенно, живой артефакт стал сильнее. Раньше он так время для нас замедлять не мог.

– Конечность или вернется к относительно небольшому размеру, пусть даже переместив остальную часть носителя в пространстве в нежелательную сторону, или рассеется, – бесстрастно ответил магический симбионт. – Падение же вниз вызовет фатальные повреждения. В текущем состоянии защита от внешних факторов подобной силы невозможна.

– Очень рад, – вслух прошипел я, занося по-прежнему сжимаемые в руках обломки баллисты для удара. Может, с разгона дракона хоть оглушить ими удастся. А там руки в ноги и бежать, пока не очухался. Так, пока лечу, какой-нибудь боевой клич вспомнить, может быть? Очень уж ситуация эпическая. А, ладно, ничего сочинять не будем, воспользуемся старым, добрым и проверенным временем девизом. – Сожрууууу!

Увы, деревянная конструкция разлетелась вдребезги, повстречавшись с чешуйчатым лбом, а рептилия даже и не подумала закатывать оставшийся целым глаз. Вместо второго уже красовалась рваная дыра, в недрах которой конвульсивно дергался, насыщаясь, конец плотоядной конечности. Ну почему он не может поглощать чужую плоть быстрее?! Прогрыз бы ящеру мозг и все, финита ля комедия. А так, похоже, придется смириться с мыслью о прекращении своего бренного существования. Еще до того, как придворный маг Азалии придраконился, самый страшный монстр этого мира, прекратив извергать из себя пламя, начал заносить лапу, чтобы перерезать связывающую нас хищную нить. Немного не успел, а может быть, и специально все так рассчитал, в результате чего смахнул с морды не только ее, но и меня. А затем, пятясь задом, словно застрявший в форточке кот, проворно скрылся в портале, немедленно за ним захлопнувшемся.

Секунд двадцать я просто лежал там, куда упал, не обращая внимания на еще тлеющий пепел, в который превратилось все, по чему погулял драконий огонь, непонимающе смотря на место, где находилось чудовище, решившее, судя по всему, скрыться бегством от настолько психически неадекватного противника, и не верил своему счастью. А затем развернулся и окончательно утратил чувство связи с реальностью. Живых кентавров в зоне видимости не было. Только люди, стоящие с оружием в руках и, очевидно, тоже пока еще не способные осознать свою победу.