Память немедленно подсунула изображение многоголового гибрида анаконды с аллигатором. Ближайший родственник дракона, но отличается от него так же, как горилла от человека. В том числе и более крупными размерами. Для животного данный экзотический представитель местной фауны, но все-таки по официальной классификации не мутант, умен, но, к счастью, не разумен. Плотояден, однако, как и всякая рептилия, может очень долго обходиться без пищи. С возрастом количество голов увеличивается, а и так выдающиеся способности к регенерации возрастают до умопомрачительных. Укус немного ядовит за счет пары наполненных отравой полых клыков, словно у змей, но учитывая, что в любой из пастей твари поместится примерно половина человека, сей факт уже мало кого повстречавшегося с ее зубами успевает огорчить. Любимая среда обитания — болота. Рекомендуемые меры борьбы — собирание маленькой армии или аналогичного по силе отряда.

— А чего такая мелкая? — удивился Крот, делая шаг назад. Затем еще один. Вторая голова вознеслась на длинной гибкой шее над болотом. — Они же с гору должны быть! Или молодая еще?

— Не двигайтесь, — одними губами сказал своим спутникам я, замерев, будто статуя. — Я где-то слышал, что змеи не видят недвижущихся объектов.

Монстр окончательно развернулся из некоего подобия клубка, в котором, очевидно, грелся на солнышке, и сдвинулся вперед, к добыче. К нам то есть. Стало понятно, что у него есть еще четыре головы, две из которых, правда, странно выделялись на общем зеленом фоне многотонной туши нежным розовым цветом. Рудиментарные лапы по бокам туловища, крохотные на общем фоне, играли, похоже, роль рулей, помогая извивающемуся по-змеиному телу придерживаться избранного направления движения. Вероятно, где-то сзади еще имелся и хвост, но его увидеть не получилось, поскольку здравый смысл наконец-то дал организму команду бежать.

— Гидра не змея! — взвизгнула волшебница и припустила вдоль по берегу, отпихнув с дороги Крота и едва не уронив его на землю.

— В лес, дура! — Зачем я это кричу? В латах же развить приличную скорость не получится, не приспособлены они для этого. А пока сниму тяжеленную железную скорлупу, хищная рептилия как раз приползет, чтобы пообедать выгодно отличающимся в плане упитанности от мелковатых аборигенов землянином, самостоятельно избавившимся от плохо пережевываемой шкурки. — Туда, где деревья гуще! Не застрянет, так замедлится!

И сам последовал мудрому совету, отчаянно пытаясь вспомнить, что в книжке про монстров говорилось про скоростные качества дальних родичей дракона. Имеющаяся информация радовала, вне родной среды, то есть болота, многоголовая тварь могла догнать далеко не всех. Всадники на здоровых конях от нее отрывались без особого труда, хорошо тренированные воины тоже имели шансы победить в беге. Интересно, а я к ним отношусь?

Мысли не мешали передвигать ногами, а заодно крутить головой по сторонам в поисках надежды на спасение. Грайдена там, раньше времени вернувшегося от родни, странствующего рыцаря, свернувшего с дороги прямиком к болоту, на худой конец коровы, отбившейся от стада и способной занять плотоядное животное как минимум на полчаса своей аппетитной тушей. Увы, ничего этого не было, была только громадная злобная рептилия за спиной, да медленно приближающиеся деревья.

Тварь ползла молча, видно, берегла дыхание, если не оглядываться, и не догадаешься, что до нее каких-то метров двести-триста. Девушка, успевшая развернуться, догнать нас и уже вырвавшаяся далеко вперед, время от времени начинала сыпать проклятиями на свою судьбу, причем достаточно громкими. Крот, немного опережающий меня, тяжело дышал, и звук этот раздавался вокруг словно набат, а может, это стучала в висках кровь? Последнее предположение, увы, вероятнее, да и напарник стал мало-помалу отдаляться, увеличивая дистанцию между нами. А ведь он никогда не был хорошим бегуном. Черт! Слишком сильно тормозят эти проклятые доспехи, которые никак не снять! Нет, шлем выбросить можно, да только толку с того будет мало. Не хотелось бы этого делать, но… рука цапнула за рукоятку кинжала. Прости, полуорк, но, похоже, тебе сегодня придется задержать гидру ценой собственной жизни. Как бы только половчее вонзить ему лезвие в ногу, а? Догнать. Догнать и ударить так, чтобы сразу не умер, а немного потрепыхался, отвлекая болотного монстра.

— Ииии! — Джулия, уже почти достигшая края леса, развернулась и помчалась обратно навстречу чудовищу, едва ли не быстрее, чем до того спасалась от него. А из глубины чащи за девушкой, вытянув длинные шеи, стремясь дотянуться предвкушающе разинутыми пастями до добычи, тяжело выломилась еще одна гидра. Крупнее предыдущей раза в полтора. С ума сойти! Две твари! Брачный сезон у них, что ли? И куда теперь мне деваться? Эти гадины зажали нас на сходящихся курсах, и поворачивать в сторону, боюсь, поздно!

Спасающаяся бегством ведьма, судя по всему, едва не познакомившаяся с устройством гигантских рептилий путем осмотра желудка одной из них изнутри, прекратила бессмысленно вопить и запела, одновременно меняя траекторию движения и смещаясь куда-то влево, но не под углом в девяносто градусов, как следовало бы поступить, реши она оторваться от тварей. Язык был незнакомым, но не это главное. В нескольких десятках шагов от меня земля вспучилась, закрутилась водоворотом и опала, явив какую-то дыру, вполне подходящую по размерам людям, но явно слишком мелкую для габаритов тварей.

Первой туда спряталась, понятное дело, чародейка, изначально знавшая, куда бежать, и словно обретшая крылья за спиной. Вторым, к собственному удивлению, я, ибо бегущий на пяток метров впереди Крот абсолютно без посторонней помощи споткнулся и растянулся на земле. Впрочем, он практически сразу же встал и финишировал в наколдованном убежище третьим, счастливо избегнув клыков приближающихся гидр и едва не свалившись мне на голову.

— Тут глубоко? — спросил полукровка, падая лицом вниз и стараясь спешно отползти от смыкающейся за ним земли.

— Не очень, — помогла ему подняться чародейка, поскольку я, полусогнувшийся, чтобы не царапать шлемом низкий потолок, был занят. С удивлением рассматривал собственный двуручник. Собственно, вопрос был только один. Почему эта тяжеленная железная фиговина, сильно мешавшая бежать, не оказалась выброшена куда подальше? А ведь еще и заплечный мешок на спине болтается, и тоже далеко не пустой. — Кажется, это подвал. Вероятно, раньше здесь стояло какое-то здание, потом оно разрушилось, а он остался. И даже не обвалился, а потому его оказалось легко почувствовать и открыть сюда дорогу.

Дыра в земле затянулась окончательно, и в рукотворном подземелье воцарился непроницаемый мрак. На лицо сверху упало немного пыли. Показалось или уши расслышали приближающееся шуршание, которое может издавать многотонная туша, ползущая где-то снаружи?

— Нехорошо как-то, — пожаловался полуорк, видимо, подобно чистокровным людям не обладавший способностью видеть в абсолютной темноте и чувствующий себя в ней неуютно. — Шаманка, может, огонек какой наколдуешь?

— Потом, — коротко ответила ему Джулия. — Сейчас нам все силы понадобятся.

— Почему? — уточнил я, уже зная ответ. Совсем рядом, прямо над головой, что-то скреблось. Вернее, кто-то. И других кандидатов на эту роль, кроме двух монстров, в принципе, быть не могло.

— Гидры хорошо умеют копать, — судя по голосу, раздавшемуся откуда-то снизу, девушка села прямо на пол подвала. Или даже легла. А может, нашла новый уровень подземелья? — Целые подземные лабиринты для своих берлог, бывает, роют. И если им не мешать, то они доберутся сюда быстрее, чем кончится воздух.

— Но ты справишься? — уточнил Крот с ясно слышимым испугом в голосе. Впрочем, сейчас и записной храбрец имел бы достаточно поводов для паники. Целых два. И оба размером со слона, да к тому же плотоядные.

— Запас моих магических сил подойдет к концу раньше, чем эти твари устанут скрести скрепленную чарами землю, — невесело усмехнулась девушка. — Они славятся своей выносливостью, а я и так достаточно утомилась, пока при помощи чар ускоряла свой бег.

— Так ты не от природы такая легконогая? — удивился я, не заметивший, чтобы ведьма колдовала, прежде чем пуститься драпать на скорости, вполне достойной спортсмена-олимпийца, не раз получавшего золотые медали, на пике формы.

— Конечно, нет, — тяжело вздохнула Джулия. А потом и вовсе всхлипнула. — У меня же не было времени по улицам бегать, с самого детства за фолиантами сидела да об коврик для медитации штаны протирала. Меня ж не то что гидра, черепаха бы без заклинаний догнала!

Мне показалось, или скрежет когтей чудовищ, если только, разумеется, они не копают пастями, стал раздаваться значительно громче, а значит, ближе?

— Демоны! — впала уже в настоящую истерику чародейка. — И ведь вроде бы уже привыкла к мысли, что умру молодой, но не думала, будто это случится так скоро!

С чего бы такой пессимизм в отношении себя? Волшебники, пусть даже не чрезмерно сильные, коптят небо долго, ее трехсотлетняя наставница тому пока еще живой пример. Девушка громко стенала на тему «я еще слишком молода, чтобы умирать», на время утратив адекватность, Крот ей, похоже, начинал негромко подвывать в унисон, а мозги старательно искали выход из сложившейся ситуации, пока голодные монстры не прорыли сюда вход. Понятно, что углубить чудом отыскавшийся подвал Джулия не сумеет, даже если соберется с силами, а то бы давно это сделала. Тогда остается лишь крепить оборону. Вот только, боюсь, любые наши усилия против быстро регенерирующей многотонной туши будут тщетными и лишь заставят ее с неудовольствием вспоминать о вкусной пище, успевшей перед съедением нанести пару булавочных уколов. Хотя…

— Джулия, сделай землю легкопроницаемой, — скомандовал я волшебнице, поудобнее перехватывая двуручник на манер бейсбольной биты и примериваясь им для горизонтального замаха. Не зацепить бы только из своих никого, все-таки подвал не такой уж и большой. Ударить в любимой манере, сверху вниз, увы, не получится по причине низкого потолка. — Но не всю, а только на одном участке. Маленьком. Чтобы шея там или лапа пролезла, а все остальное нет. Убавим им прыти методом отсекания излишней массы тела. И подсвети, наконец, чем-нибудь, а то не увижу, куда бить.

— Поняла, — раздался немного успокоившийся голос девушки, и в паре метров от меня неярко замерцал некий объект вытянутой формы, отчетливо видимый на фоне окружающего мрака. Как оказалось, это был небольшой кристалл неизвестного минерала, похожего на кварц, извлеченного ведьмой не пойми откуда, а то и наколдованного на месте. Если бы он сразу вспыхнул, как лампа, то глазам бы наверняка стало больно, но постепенное увеличение светимости позволило приспосабливаться к уровню освещения без какого-либо дискомфорта. — Но гидры твари умные. По очереди все шеи совать к нам не станут. Кстати, легко уязвимый для их усилий участок почвы находится прямо над тобой.

— Все и не надо, — великодушно разрешил я, наблюдая, как кусок потолка примерно метрового диаметра стал осыпаться в особо интенсивном темпе, — только столько, сколько понадобится, чтобы они от нас отстали. Крот, становись с другого бока.

— Я лучше тебя с тыла прикрою, как обычно, — опасливо пробурчал полуорк, забившийся в самый дальний угол подземелья и тискающий в лапах саблю.

— Внимание, — скомандовала чародейка, сильно нахмурившаяся. — Гидры почти дорылись до нас. И, нащупав слабое место, они пытаются раскопать его вдвоем, но, думаю, мне удастся не пропустить внутрь слишком уж большое количество их голов.

Эй, я с одной-то не уверен, что справлюсь! Мне бы хоть подготовиться как-то… морально. На вековых деревьях там потренироваться. И вообще, хватит паниковать, во всем надо искать положительные стороны, здесь и сейчас они заключаются в том, что есть кому прикрыть спину. Даже в двойном экземпляре. Если, конечно, первая сможет отвлечься от удерживания сводов, а второй перестанет изображать из себя настольную вазу.

— Крот, поднимай свой зад и шуруй сюда! — перешел я на командный тон, лучше всего понимаемый выходцем из трущоб. И одновременно делая шаг в сторону, чтобы враги не свалились в прямом смысле слова на голову, а очутились как раз на траектории удара клинка. — А не то, когда отобьем атаку гидр и окажемся в их осаде, мы с нашей колдующей красавицей используем тебя как ходячий запас провианта!

— Она не сможет, — с сомнением покосился на волшебницу напарник, чьи дальние родичи с весьма большим энтузиазмом поедали пленников при каждом удобном случае, но тем не менее стал приближаться к участку ожидаемого прорыва монстров. — Стошнит. Я же не ты, чтобы мыться каждый день, а последнее купание аж в прошлом месяце было…

— Нос зажму, — зло посулила Джулия, с опаской косясь на осыпающийся потолок. — Хватит без дела сидеть, пора спасать собственную шкуру, а потому готовься бить тварей со всей силы, чтобы уж точно чешую пробить, очень уж она у них прочная. И вперед не лезь! Ты все-таки почти без доспехов. Ну, по мнению монстров, способных пережевать даже дубленую бычью кожу, понятное дело. Стой в отдалении, и когда они будут заняты, делай резкие выпады вперед, целясь по глазам. Сразу их восстановить даже этим тварям не получится. Наверное. Мне бестиологию наставница преподавала лишь как вспомогательный предмет, помню лишь, что их способность почти мгновенно восстанавливать любые потери завязана на излишний запас жизненных сил в ауре, но вот ничего кроме уже не скажу.

Пробив наконец слой земли, незваные гости заглянули на огонек. Две очень плотно прижавшиеся друг к другу и свесившиеся из образовавшейся дыры шеи, заканчивающиеся не такими уж и маленькими на расстоянии вытянутой руки головами, размером с бочонок каждая, и представляющими собой почти одну сплошную пасть, едва не заставили меня проверить особые отношения собственной брони с водой, наполнив доверху железные штаны разнообразными жидкостями, выпитыми в течение последних дней. Но, к счастью, глаза боялись, а руки делали. Фехтование сплющенной железной оглоблей, особенно против такого крупного противника — не слишком сложное дело, вполне способное обойтись без влияния мозга. Мускулы, как на тренировках, напряглись и послали полосу отточенного лезвия в полет. Деревянные чурбаки после подобных упражнений отлетали далеко в сторону с частично сорванной корой и большими зарубками. Попавшая под удар часть тела гидры оказалась мягче, но гораздо вязче, и лезвие застряло, вероятно, наткнувшись на щель между костями позвоночного столба, значительно углубившись в тело чудовища. Брызги крови испятнали все вокруг, но в смотровую щель шлема, к счастью, не попали.

Пострадавшая голова, почти лишившаяся своего насеста, выпустила из пасти фонтанчик крови и перестала подавать признаки жизни, свесившись и вывалив вниз длинный раздвоенный язык. Зато вторая завизжала, словно циркулярная пила, наткнувшаяся на гвоздь, и метнулась к своей оставшейся фактически без оружия добыче. Громадные зубы сомкнулись на моем плече, будто тиски, безжалостно сминая металл и оказавшуюся под ним плоть.

Я заорал перепуганным зайцем и, позабыв про кинжал на поясе, вцепился оставшейся свободной конечностью прямо в глаз чудовища, находящийся лишь в нескольких сантиметрах от моего лица. И просто вырвал его. Рефлекторно тварь дернулась назад, не разжимая, однако, челюстей, и напоролась на бросившегося вперед Крота, державшего саблю обеими руками и выставившего ее вперед на манер копья. Видимо, концентрация боли для твари стала слишком большой, поскольку та отчаянно замотала распоротой шеей, едва не размазав меня по полу и потолку, о который чувствительно стукнула несколько раз и попыталась убраться обратно в дыру. Я упирался, как мог, прекрасно понимая, что на открытом месте превращусь в банальный завтрак, но силы были заведомо неравны. Но, к счастью, несмотря на проигрываемое противостояние человека и гидры, ненадолго доставшееся преимущество не принесло болотному чудовищу победы. Джулия, про которую все забыли, наконец-то показала, что такое боевая магия.

Узкая, длинная и почти незаметная в не таком уж и ярком свете кристалла игла, напоминающая банальную сосульку, только каменную и, видимо, обладающую куда большей прочностью, пробила затылок твари, и шея гидры наконец обмякла. Но не до конца. Погибшие или скорее временно выведенные из строя части монстра по-прежнему тянуло наружу, но теперь уже в несколько раз слабее, видимо, без участия нужного мозга мускулы чудовища не очень-то и соображали, как следует управлять собственной тушей.

— Быстрее, рубите! — вскрикнула девушка. — А то эта пакость сейчас регенерирует! И на меня не надейтесь, и так остальные головы этой гидры еле заставляю в земле вязнуть!

Крот наконец-то занялся продуктивной деятельностью, проще говоря, схватил мой двуручник и, орудуя им на манер рычага, разжал челюсти рептилии. Попытка освободившейся конечностью взяться за рукоять протянутого меча заставила вскрикнуть от боли. Гадина наверняка сломала мне плечо! И, кстати, что это за темная жидкость в углублении, оставленном клыками? Ее яд? Или… Да нет, никаких или. Моя кровь.

— Чего стоишь? — яростно заорал я на напарника, кое-как перехватывая оружие уцелевшей рукой, неловко занося его для удара и едва не выпуская ставшую вдруг неимоверно скользкой рукоятку из пальцев. — Отрубай их! Закон сохранения массы еще никто не отменял, новую плоть монстру вырастить будет куда сложнее, чем отремонтировать старую!

Вдвоем мы кое-как смогли откромсать все-таки одну из голов твари, а вот вторая была вытянута наружу, пусть и держалась на измочаленных остатках шеи не пойми каким чудом. А взамен нее внутрь протискивалась уже новая. Крупнее, чем две предыдущих, вместе взятых, и, наверное, принадлежащая тому из монстров, который прятался в лесу и отличался более впечатляющими габаритами. Вот только не стоило ему отпихивать более тщедушного сородича в сторону, в проделанной волшебницей бреши его морда просто застряла, зацепившись за что-то твердое и скрытое в глубинах земли. Не воспользоваться таким подарком судьбы было бы просто глупостью.

— Ну что, ты, грязный вонючий шланг! — хрипло заорал я, пытаясь криком заглушить собственный страх и вздымая вверх двуручник. Пасть гидра закрыть успела, чем уберегла свое нежное небо от знакомства с острой сталью. Глаза были расположены слишком далеко, будучи вынесены практически по бокам головы, и чтобы к ним подобраться, пришлось бы подпрыгнуть и очутиться в зоне досягаемости смертельно опасной пасти. А вот про ноздри, крупные, прикрытые чем-то вроде кожаной перепонки, образующей природный клапан, по всей видимости, использующийся при погружении в воду, и находящиеся в пределах моей досягаемости, видимо, забыла. Клинок был просто ввинчен в одну из них, прорвав хлипкую преграду. — Попробуй, сожри меня!

Крот отважился повторить мой подвиг и занялся оставшимся природным отверстием в плотной чешуе, покрывающей голову твари, правда, его сабля вряд ли проникла слишком глубоко, наткнувшись на тугую плоть, но чудовищу и того хватило. Рептилия, в прямом смысле слова зарубившая на собственном носу опасность употребления в пищу людей, поспешно убрала башку туда, откуда явилась. Стоило ей исчезнуть, едва не унеся с собою мой меч, воткнутый в грязно-зеленое тело, как дыра в потолке сомкнулась.

— Второй раз мне такой фокус может и не удаться, — со вздохом констатировала Джулия, и сияние непонятного кристалла начало гаснуть. — Когда вы дрались, эта гидра копала, как бешеная, да и вторая чуть не утроила усилия. Землю очень тяжело держать сомкнутой, они слишком сильные.

— А как сейчас себя ведут твари? — спросил я, привалившись к стене и отчаянно пытаясь оценить полученный урон. Рука шевелилась, пусть и с крайне болезненными ощущениями, это плюс. И крови вроде бы из прокушенного плеча вытекало немного, во всяком случае насквозь одежду она не промочила еще. Но от пострадавшего места распространялось слабое жжение. — Кстати, похоже, меня таки отравила своей слюной эта гадина.

— Сейчас попробую что-нибудь сделать, — заверила меня ведьма. — Гидры вроде успокоились и перестали пытаться добраться до нас, они сблизились и, наверное, сейчас пытаются совместно зализать полученные раны.

— Вымой яд водой и возьми у меня из мешка перевязочный материал, — вздохнул я, осторожно начиная снимать часть доспехов над пострадавшим местом и мысленно кляня свою способность сопротивляться магии. В том числе и целительной. — На большее не отвлекайся, очень может быть, силы нам еще понадобятся, если монстры не оставят добычу после такого щелчка по носу в покое.

— Хорошо, что они с одной стороны копают, — решил Крот, невидимый в наступившей темноте, но, судя по звукам, находящийся где-то рядом. Да, впрочем, и как бы он смог здесь особо отдалиться?

— С чего ты решил? — надо же, оказывается, у меня еще есть силы на дурацкие вопросы.

— Так слышно же все прекрасно, если ухо к стене приложить! — удивился он. — В одном месте обе рыли. А вот если бы с разных сторон…

— Тут не обойдут, — уверила его ведьма, оказавшаяся на расстоянии вытянутой руки. — С боков порода хорошая, прочная, лишь сверху всякий легкий мусор нанесло. Да не по меркам ближайших окрестностей болота тут все сделано, а будто бы по лекалам, для горных массивов вылеплено. Не удивлюсь, если этот подвал гном какой-нибудь копал для собственного пользования, а потом еще и зачаровывал так, как только подгорные жители и умеют.

В ране начало что-то копаться. Вероятнее всего, волшебница. Ну, во всяком случае о том, что яд гидры способен чисто механически отрывать присохшую в крови одежду, в той книге, которую читал, ни словечка не было.

— Почему ты так думаешь? — решил уточнить Крот.

— Сделано слишком хорошо, — откликнулась Джулия, начиная, судя по ощущениям, вытягивать жилы одну за одной. — Проклятье! Да не дергайся ты, я же не удержу! Если бы люди делали, все бы давно десять раз завалилось. А если бы гном для представителей других рас, то все равно бы потолок обрушился, пусть и лет эдак через сто. Они на работах, проводимых не для себя, всегда халтурят.

Рану обожгло холодом, и боль начала утихать. Не до конца, но стало куда лучше, чем раньше, и волшебница перестала подвергаться риску быть просто отброшенной куда-нибудь подальше вместе со всей ее колдовской медициной.

— Как же тяжело тебя лечить, гибрид гномо-великанский, — вздохнула девушка, продолжая свои непонятные манипуляции. — Ну вроде бы что могла сделала. Яд убрала, рану почистила, ускоряющее заживление плетение наложила. Правда, криво, оно с тебя соскочит очень быстро.

— Спасибо, конечно, — вздохнул я, морщась от неприятных ощущений в пострадавшей конечности, напоминающих зубную боль, распространившуюся как минимум на половину челюсти. — Но чего дальше-то делать будем? Как насчет прокопать отсюда подземный ход куда-нибудь к лесу?

— Далеко, — последовал ответ. — За один день я не дотянусь, не та у меня специализация. Остается лишь надеяться, что гидры не помешают выбраться отсюда и просто уйти. Если, конечно, они сейчас снова не начнут копать, чтобы сожрать нас.

— А могут? — уточнил Крот.

— По идее да, — согласилась с ним волшебница. — Но вот станут ли?

— Почему бы и нет? — удивился я. — До нас им ближе, чем до деревни. Кстати, как эта многоголовая парочка еще половину народа не растерзала?

— Все родственники драконов очень хорошо соображают, думаю, эти разумны в достаточной мере, чтобы понять: на открытой местности да против большого количества людей им ничего хорошего не светит, — высказала предположение волшебница. — А потому нападают лишь на одиночек и лишь когда уверены, что те не уйдут. Полсотни лучников утыкают такую тварь стрелами, как ежа, никакая регенерация не поможет залечить столько ран. К тому же, уверена, гидры пришли в эти края не за едой. Хоть они и всеядны, но предпочитать должны все-таки рыбу, которую без труда наловят своими пастями в любом крупном водоеме.

— А за чем же еще? — опешил Крот.

— А сам еще не догадался? — горько вздохнула Джулия. — Ты разве не видел, у одной из гидр недавно была линька, закончившаяся появлением новых голов. И чтобы чешуя на них стала твердой, твари нужна диета из соответствующих веществ. Весьма специфических. Даю подсказку, единороги вовсе не потому обзаводятся костяным наростом на башке, что имеют хорошую родословную, а эльфийский шелк получают с куколок гусениц, питающихся далеко не обычной крапивой.

— Руда, — ахнул я. — Руда, содержащая в себе эманации от стихийной аномалии, исчезнувшая непонятно куда!

— В точку, — согласилась со мной ведьма. — Наверняка это они ее вырыли, стаскали в одно место и теперь гложут потихонечку, как детвора слишком твердые леденцы. Далеко не унесли, все-таки лап у них практически нет, а потому здесь и остались, пока свои дела не закончат. Ее скопление даже можно теперь почувствовать, когда примерно знаю, где искать. Правда, маловато там… Но гидры точно собрали все, что сейчас здесь есть. А мы на них и нарвались.

— Не повезло, — резюмировал я. — И пока неизвестно, фатально или нет. Что там делают наши чешуйчатые недруги?

— По-моему, укладываются спать, — решила девушка после нескольких секунд молчания. — Понимают, что люди из подземного убежища никуда не денутся, но и лезть туда больше не желают. Что ж, резонно, долго мы тут не высидим.

— Умрем от жажды? — забеспокоился Крот.

— Задохнемся, — поправил его я. — Без воды человек может жить до трех суток. Вроде бы. Да и фляжки у нас есть, так что этого можно не бояться. А вот отсутствие доступного кислорода быстро превратит любое убежище в склеп.

— Воздух я сейчас обеспечу, — уверила девушка. — Пробить наверх в слое земли тонкое отверстие размером, скажем, с палец не слишком сложно и крепость почвы, если гидры попробуют снова ее разрыть, изменит незначительно. С питьем сложнее, но болото близко, а значит, грязь, скорее всего, отфильтровать сумею. Вот отдохну только… Но нам совершенно нечего тут есть!

— Не скажи, — довольно хмыкнул я, понимая, что смерть откладывается как минимум на дни. Или хотя бы пока рептилии не устроят окончательный и победный натиск. — Сухой паек у нас двоих с собой. Жизнь приучила всегда таскать с собой пищу, знаете ли…

— Говори проще, — истерически хохотнул полуорк. — Расстаться со жратвой надолго ты не в силах… Проглот!

Пришлось признать его правоту. Скитания по городскому дну действительно оставили своеобразный налет на сознании. Проще говоря, появилось большое уважение к продуктам. И желание всегда иметь их с собой как можно в большем количестве. Терапия в виде регулярных завтраков, обедов и ужинов пока особых результатов не приносила.

— И потом, — нашел еще один возможный источник пропитания я. — У нас же есть гидра! Вернее, одна отрубленная голова с куском шеи. Куда она укатилась-то? Лягушки по вкусу напоминают цыплят, а эта тварь… ну не знаю, может, злобного жестокого старого петуха? В общем, съедобно. Жаль только, сварить не в чем.

— Брр! — Судя по голосу, девушка передернулась. — Ты в самом деле будешь есть это?

— А почему нет? — ответил вопросом на вопрос я. — Мясо оно и есть мясо. А отравиться магией, хотя она вроде только в телах мутантов есть, мне сложно, лишь натуральные яды подействуют.

— В волшебных животных магия тоже присутствует, — вздохнула чародейка. — Но в куда менее агрессивном состоянии, да и потом, их обычно не жрут, ну, может, если только в ритуальных целях… Одна гидра, которая меньше, двинулась туда же, где и лежала, а вторая караулит нас.

— Ты их так хорошо чувствуешь? — удивился Крот. — Так почему же раньше не обнаружила?

— Они не двигались, а значит, не сотрясали почву, — пояснила Джулия. — И потому воспринимались лишь как деталь пейзажа. Но теперь я их четко отслеживаю и знаю местоположение обеих тварей с точностью до считаных шагов.

Мы ненадолго замолчали. А потом в темноте вдруг раздался длинный протяжный и очень сочный зевок. Как ни странно, мой.

— В сон вдруг со страшной силой потянуло, — удивленно пожаловался я окружающим, начиная медленно сползать в темноту. Веки стремительно тяжелели, словно в них закачивался жидкий чугун под большим давлением. — То ли стресс такой отходняк необычный дал, то ли яд все-таки подействовал, то ли… Эй, Джулия, а ты чего нашаманила-то?

— Упс, кажется, немного не рассчитала результатов взаимодействия наложенных заклинаний, — последовал громкий, но почему-то абсолютно спокойный, да при этом отдающий явной фальшью возглас ведьмы, и тут сознание окончательно куда-то уплыло.

Проснулся рывком и внезапно. Под оглушительный и легкоузнаваемый храп Крота. Без меча и доспехов. Но с чем-то приятно тяжелым и теплым, прижимающимся к груди одними соблазнительными выпуклостями, а вторыми сидящим в районе пояса. Так, штаны на месте, пусть и несколько натянутые напором изнутри, появившимся лишь под влиянием инстинктов, а значит, ничего еще не было. Вопрос, надолго ли сохранится подобное положение вещей?

— Дай угадаю, ошибки в заклинании не было? — уточнил я, соображая, стоит ли сопротивляться агрессивным сексуальным поползновениям в собственный адрес. Мозги отчаянно твердили одно, гормоны другое и, похоже, постепенно выигрывали позиции.

— Навеивание дремы весьма простые и эффективные чары, — хмыкнула Джулия, исследуя мою грудь через тонкую рубашку, по местным обычаям напрочь лишенную пуговиц и одевающуюся через голову. — И если в них вложить достаточно сил, свалят любого, несмотря даже на врожденную сопротивляемость магии. И потом, делать в тот момент нам было абсолютно нечего, а раны лучше заживают во сне.

Полуорк выдал особо забористую руладу, сравнимую по громкости и противности с работой перфоратора воскресным новогодним утром.

— Правда, есть и побочные эффекты, — судя по голосу, девушка отчаянно желала либо заткнуть свои уши, либо перекрыть Кроту кислород. — Он всегда так храпит или только под заклятием, исключающим внезапное пробуждение?

— И без всякой магии не хуже справляется, — заверил ее я, посылая подальше осторожность вместе со здравым смыслом и пытаясь нащупать в кромешном мраке губы девушки своими. Нашел. И, спустя всего-то секунд десять, с удивлением понял, что целоваться она не умеет совершенно. Да и тело, само явившееся в мои объятия, держится как-то скованно и напряженно.

— Хм, мне кажется, или ты все это затеяла неспроста? — уточнил я, отрываясь от хоть и не видимого в темноте, но крайне соблазнительного тела.

— Угадал, — тонкие ладошки положили мои руки поверх грудей ведьмочки, прикрытых лишь тонкой тканью, по которой никак нельзя сказать, что она умеет оборачиваться доспехом. — Я кое-чего жутко хочу… Руды, что сейчас осталась без охраны, ибо гидра, ее гложущая, отправилась к болоту на рыбалку, как и та, что раньше спала над нами. И если поможешь руду заполучить, все это станет твоим. И не только…

— В смысле, Крота разбудишь, чтобы еще и его присоединить? — хмыкнул я, сбрасывая с себя совсем свихнувшуюся чародейку, словно излишне наглую кошку, залезшую на хозяина и решившую для полного счастья поточить об него когти. — Прости, но любителя подобных извращений в этом подвале тебе искать придется долго. Даже не знаю, справишься ли за ближайшую вечность.

— Ты не так понял! — возмутилась девушка.

— Почему это? — делано удивился я. — Забег наперегонки с двумя голодными гидрами за обслюнявленной одной из них рудой, это действительно извращение из извращений! А ты о чем подумала?

Джулия сердито засопела, но назад не полезла. А жаль. Ее мягкое тепло, следы которого все еще сохранялись на моем теле, и само по себе дарило очень приятные ощущения в холоде подвала.

— Я что, не в твоем вкусе? — последовал вопрос, полный чисто женской обиды.

— Скорее наоборот, — честно ответил я. — Меня по местным канонам красоты стоит признать редкостным уродом. Не глухой и хромоногий, умственно отсталый горбун, конечно, но чересчур крупные габариты привлекательности в глазах представительниц людской расы, каждая из которых меньше едва ли не в два раза, отнюдь не добавляют. И если такая, как ты, молодая, симпатичная, одаренная волшебными силами, вешается на шею, то сразу можно заподозрить подвох. Сравнимый по размеру с теми же двумя гидрами. Прости, но в моих глазах тело любой женщины не стоит риска связываться с ними в одиночку или даже при небольшой поддержке.

— Так, да? — мрачно уточнила волшебница.

— Именно, — подтвердил я, на ощупь ища свои доспехи и не находя их. — Если монстры далеко, буди Крота и побежали. Походишь немного в ученицах… или купишь руду втридорога, заняв деньги.

— Они не достаточно далеко, чтобы вы двое без моей помощи в темноте смогли от них оторваться, — злорадно поведала девушка. — Ночь на дворе. Глубокая. Об какую-нибудь корягу в лесу спотыкнетесь, ногу подвернете — и все, конец. Ладно… давай рассмотрим другие варианты. Что может заставить тебя все-таки добыть нужную мне руду, немного пробежавшись под заклятием ночного зрения? Естественно, без лат, которые будут только тормозить.

— Угроза немедленной смерти, — подумав, решил я. — Но ты ее почему-то не применяешь. Что за приступ человеколюбия?

— Пыточными заклятиями не владею, — с явным сожалением протянула ведьмочка. — А калечить… тогда точно волшебного минерала не принесешь. Без него же мне каюк, а потому называй свои условия. Любые. Согласна на все, даже разбудить это храпящее полуживотное и предаться с вами обоими прямо здесь дикой страсти.

Голос ее при этом был наполнен таким отвращением, что, превратись оно чудесным образом в помои, и мы все трое бы в них захлебнулись, а гидр снесло бы в болото чудовищной волной.

— Для начала расскажи правду, — потребовал я. — Настоящую, а не те сказочки о внезапном экзамене.

— Он действительно будет, — вздохнула девушка. — И мне нужно сделать нового голема, чтобы подтвердить свой статус полноценной волшебницы и получить возможность требовать от круга магов бесплатно некоторое количество услуг, в том числе и целительных. А также возможность уступить их своей наставнице. Или подвергнуться участи, много худшей, чем простая смерть. Подробности же не скажу, есть такая вещь, как магическая клятва, просто не дающая сказать тому, кто ее принес, нужных слов.

— Странно, — удивился я, — с меня Грайден ничего такого не брал, хотя карами за шпионаж в отношении его опытов стращал жуткими. Однако же ограничился лишь написанным чернилами на бумаге контрактом, копия которого хранится где-то у чиновников города.

— Заключить подобный договор — дело сложное и муторное, — просветила девушка. — В частности, он требует не менее чем троекратного подтверждения в ходе особого ритуала, проводить который можно не чаще, чем раз в год. А потому связываться с ним не любят из-за высокой сложности, да и нет у этого воздушника вроде бы особых секретов. Он и маг-то только в третьем поколении, откуда, спрашивается, страшным тайнам взяться?

— Ну, тогда расскажи мне сказочку, — решил я пойти навстречу ведьмочке, все-таки отчаянно желающий услышать ее истинные мотивы. Ой, чувствую, вляпываюсь в неприятности, по сравнению с которыми две плотоядных многоголовых гигантских рептилии просто забавное недоразумение. Но остановиться не могу. Маг в должниках мне нужен. Просто потому, что то, чего хочу всем сердцем, возвращения на Землю, можно добиться лишь при помощи волшебства. — Такую, знаешь, иносказательную. Без конкретных имен, дат и мест. И тогда, может быть, подчеркиваю, только может быть, соглашусь помочь. И сам поведаю не менее удивительную историю и попрошу справиться с одной проблемой. Всего одной. Но безумно крупной и очень опасной для того, кто о ней знает. А к продолжению того, чем сейчас едва не занялись, вернемся уже после того, как выберемся отсюда и получим в свое распоряжение ванну и нормальную кровать в хорошо запирающемся помещении без посторонних, да и то только если ты этого сама захочешь. Сопроводительные расходы в виде вина, свечей и фруктов, понятное дело, по известной традиции мужчин, беру на себя. Согласна?

— Значит, тоже некую опасную тайну в себе хранишь, да? А я ведь чувствовала, что ты не простой ублюдок, чью бабушку изнасиловал великан, — задумчиво протянула Джулия. — Хорошо. Пусть будет так. Терять все равно почти нечего. Слушай свою сказочку, ничего общего с действительностью почти не имеющую, а потому под запрет не попадающую. Жила-была чародейка искусная по прозвищу Камешек. Разными талантами наделена она оказалась от рождения, но занималась в основном… поделками разными. Красивыми и дорогими. Чудесными. Понятно пока?

— Угу, — отозвался я, без труда опознав в описании наставницу ведьмочки Крассу Скалу, известную своими артефактами.

— Время шло, мастерство изготовления вещей у волшебницы росло, а сама она старела, — продолжила свое повествование девушка. — Процедурами лечебными пренебрегала, нужными навыками для сохранения молодости и красоты не обладала, по юности демоны знают, чем занималась, в общем, даже профессиональные целители отступаться от нее начали, не в силах помочь. Или, вернее, им рядом с ней нужно было бы дневать и ночевать, но скопившееся за жизнь золото от оплаты таких услуг быстро кончалось. А умирать она не хотела. Очень. И стала искать способы встретить как можно больше закатов и рассветов. Друзья у нее были в столице, много друзей, всяких и разных. Золотым эликсиром, конечно, не напоили, но способ спастись подсказали. Вряд ли бесплатно, но это уже и не важно нам. И взяла она себе ученицу из простой крестьянской семьи. Купила, можно сказать, а родители даже еще и сделкой остались довольны, ибо детей-то у них было много, а вот больших денег раньше в руках не держали. И начала чародейка ученицу с пяти лет на премудрости разные хитроумные натаскивать, мудреными ритуалами опутывая одновременно. Из тех, что и не настолько опасные, чтобы паладины в гости нагрянули, но темные. Любимые очень чернокнижниками, от жертв или рабов частичку чужой жизни отщипнуть по случаю стремящимися. Хорошо еще, что с напрочь лишающими воли они не совместимыми оказались.

— Даже так? — удивился я подобному признанию. Магию определенного сорта в этом мире запрещали законодательно и преследовали ее использование даже в мелочах весьма сурово. Просто чтобы начинающие колдуны не натренировались, как говорится, «на кошках». О возможностях запрещенного колдовства слухов ходило много, и какая их часть была правдива, сказать было сложно, но все они сходились в одном. Штука мощная.

— Ну, говорю же, по юности демоны знают, чем занималась, — повторилась Джулия, особо выделив конец фразы, не оставляющий мнение для двояких толкований. Получается, якшающуюся с представителями местной преисподней магичку стоит не просто опасаться, а бояться до дрожи в коленях. И ее ученицу, пожалуй, тоже. Если не помогу, убьет. Да и если соглашусь, возможно, тоже. Может, ударить первым? — По отдельности проведенные обряды были слабыми и даже не слишком запрещенными в большинстве своем, но ведь и море состоит из капель. В жилах старой ведьмы теперь регулярно появляется кровь молодой девушки. Когда она задыхается, то ученица тоже за воздух на все готова. Голова болит у обеих волшебниц одновременно или вообще только у слабейшей. Ну а умрет мастерица по безделушкам…

— Не надо, я понял, — поспешил оборвать Джулию, запнувшуюся то ли по причине наложенных на нее запретов говорить, то ли из-за недостатка слов.

— Гримуар «Примеры высшего малецифизма», — вдруг сказала она, резко сменив тон. — Страница триста пятнадцатая. Примечание. Обряд добровольной жертвы Млфурия в случае смерти того из участвующих в нем, чью жизнь должна поддерживать установленная связь, производит либо обмен душами между участниками ритуала, либо начинает разрушать саму сущность принявшего сие бремя, выгадывая для получившего ценнейший из даров — еще немного времени. В случае же преждевременной гибели отданного в награду за помощь владыке тишины и горных корней он выпадает из цикла рождений и смерти. Фух! Слава богам, этот учебник цитировать мне не запретили. Так ты поможешь? На простую смерть та молодая волшебница уже, наверное бы, согласилась, после того как осознала свои перспективы, но так погибать… не хочет. И готова отдать что угодно, если сумеет этого избежать, пусть даже временно. Но если не пройдет одно проклятое испытание, то, боюсь, совсем скоро лично познакомится с небытием.

— И эта пакость не запрещена? — вырвалось у меня. — И, кстати, кто такой Млфурий? Демон?

— Один из древних покровителей гномов, которого подгорные коротышки стараются и все никак не могут забыть, — вздохнула молодая ведьма, уже неизвестно сколько времени смотрящая в глаза смерти. Или чему-то худшему. — Культ официально в нашей стране не запрещен, ибо считается, что последний истинный жрец вместе с полным комплектом дарованных последователям данной религии реликвий был сожжен на соседнем континенте в доменной печи много-много лет назад, а пепел для надежности выбросили в извергающийся вулкан. Но то ли тогда погиб двойник вместе с охапкой фальшивок, то ли принятые меры безопасности не помогли, но культисты его еще встречаются среди бородачей-недоростков. Точно не знаю, да и не важно это, потому что в сказочке, мной рассказанной, просто пример подобран удачный. Древних и могущественных сущностей, растерявших былое величие и не отличающихся добротой, однако же по старой памяти любящих жертвы, хватает. А среди заклятий и ритуалов очень много схожих между собой. Очень. Практически один в один друг друга некоторые повторяют, лишь имена меняются, а суть остается той же самой. Улавливаешь мысль?

— Тогда почему старая волшебница по прозвищу Ска… то есть Камешек, еще не заняла новое тело? — придирчиво уточнил я.

— Что-то из наследия одного почти забытого темного бога уцелело и попало в руки этой, разумеется, никогда не существовавшей персоны, — печально усмехнулась Джулия. — Но не подробная инструкция, а скорее общие наметки и несколько второстепенных артефактов, пусть и имеющих связь с породившей их сущностью. Ритуал она провела, но не уверена в результате. Есть некоторые отклонения, вызванные не совсем оригинальными ингредиентами, человеческим племенем тех, кто в нем участвовал, а предполагалось, будто и жертва, и тот, кому достанется в награду ее жизнь, будут исключительно представителями одной почти вымершей расы, да и предназначенная как плата девочка тринадцати лет от роду уже кое-что понимала и упрямилась, пока на шее ее не затянули удавку, распустившуюся лишь с согласием на все ради лишней порции воздуха. Думаю, сведения о практически исчезнувшем обряде дали мастерице создания волшебных штучек, чтобы посмотреть, а получится ли он. Ну а твоя история какая?

Я подумал, да и рассказал. Чего, собственно говоря, теряю? Даже если меня сейчас обманули, как последнего идиота, рано или поздно откровенно поговорить с магами о перемещении в иные миры надо. Ну, просто чтобы узнать, насколько это опасно и чего от них можно ожидать при поднятии подобной темы. В книгах Грайдена, которые пока читал, ничего, даже близко имеющего отношение к нужным вопросам, не было.

— Мда, — задумчиво почесала голову девушка. — Говоришь, перенесся случайно и куда-то в реку, рядом с пирсом? Спешу тебя огорчить, стихийные аномалии на такое не способны, только искусственные. А секрет межмировых перемещений считается официально утерянным, как и многое другое из чародейского искусства, последние сотни, если не тысячи лет стремящегося к упадку.

— Я не вру! — Да уж, такой вариант развития событий, в котором мне не поверят, был предусмотрен, но считался очень маловероятным.

— Не спорю, — последовал ответ. — Да назовись ты принцем крови какой-нибудь династии, и то выглядело бы поубедительнее хотя бы потому, что короли, как правило, в молодости волочатся за каждой юбкой, почти не встречая отказов, и неизменно оставляют после себя десяток-другой бастардов. И потому согласна принять твою историю за правду, надумай соврать, так выдал бы нечто куда более обыденное. Тем более в каком-то историческом труде читала, что наш город построен на древних руинах, оставшихся не пойми от кого и глубоко ушедших под землю. И воду. Кстати, русло реки искусственно изменили в древности, чтобы она прошла в стороне от прежнего течения. Как маг земли говорю, мы такие вещи чувствуем на инстинктивном уровне. И что было на ее пути, теперь уже и не узнаешь, так как текущая жидкость в достаточно большом объеме собьет сканирование даже лучшим из гидромантов. Но если ты говоришь правду, то стоило бы в порту начать археологические раскопки, может, и удалось бы нарыть какие-нибудь древние секреты… Черт! Заболтались мы с тобой. Гидра вернулась к тому месту, где сложена руда! А вторая снова приближается сюда!

В голосе чародейки сквозило настоящее отчаяние.

— Ничего, они же еще не раз проголодаются, — попытался успокоить ее я. — Ты наложишь на меня заклинание для быстрого бега, вроде того, которым пользовалась сама, и все будет хорошо. Кстати, почему бы тебе просто не взять мои доспехи? На время. Да даже если и навсегда, Грайден вряд ли будет сильно злиться и требовать за них сумасшедшие деньги, он вполне вменяемый тип и, думаю, легко пойдет навстречу попавшей в трудное положение девушке.

— Они не подходят, — горько вздохнула девушка. — Однажды использованные для создания голема и специально для этого зачарованные латы уже не переделать под другого носителя. А то бы уже сняла…

— Пусть даже с трупа, — продолжил я ее недосказанное предложение и попытался обнять девушку, по-прежнему находящуюся очень близко. Но та отстранилась.

— Без обид, — вдруг сказала она, — но предпочла бы не развивать наши союзнические отношения из чисто деловых в личные, а потому твое предложение с кроватью и ванной лучше не осуществлять. Нет, если очень хочешь, потерплю, но удовольствия мне это не доставит.

— Почему? — Признаться честно, стало немного обидно. — Знаешь, размеры, даже очень большие, это не главное. И тем более не препятствие в таком деле. Да и не настолько я крупный, как кажется…

— Просто не любительница подобных развлечений, — последовал вдруг неожиданный ответ. — Когда молодая ученица ведьмы с прозвищем Камешек первый раз серьезно провинилась перед наставницей, пытаясь обратиться в круг магов за помощью и избавиться от последствий навязанных ею ритуалов, то попалась. Оказывается, верховные иерархи нашей страны и так в общих чертах в курсе дела. Излишне желающая жить девчонка оказалась отдана в роли игрушки каким-то там младшим родственникам старого друга наставницы, проживающего в одной из соседних с нашим городом деревень. Аристократам по крови, многообещающим магам по праву рождения. С тех пор сильно сомневаюсь, что когда-нибудь смогу стать нормальной и смотреть не то что на благородных, но даже просто на мужчин. Не в ближайшие годы точно. Извини.

— Но ко мне ты ластилась, как кошка! — Сказанное не желало укладываться в голове, и кое-что еще тоже не лежало спокойно после недавнего и, должен признать, весьма приятного пробуждения. — И даже чуть Крота к делу не подключила!

— Ну, вас всего-то двое. — От тона, каким это была сказано, мне сильно захотелось устроить торжественное сожжение Крассы Скалы. И, пожалуй, всей родни одного ее хорошего клиента вместе с ним самим. — Ты же не думаешь, что я лишь один раз гневила наставницу? И не к такому привыкла. Давно. И прониклась глубоким отвращением.

Мы долго сидели в темноте и тишине, прерываемой лишь громоподобным храпом полуорка, воспринимавшимися уже скорее в фоновом режиме. Спать не хотелось. Говорить вроде тоже было не о чем. Хотя…

— Слушай, а можешь объяснить мне некоторые вещи, связанные с вашей чародейской братией? — попросил я молодую волшебницу.

— Какие? — Судя по недовольному голосу, ее если и не разбудили, так из начинающейся дремы вырвали точно. Как говорится: «Упс!»

— Что за ерунда в этом мире творится с темной магией? — Признаться честно, меня этот вопрос волновал уже давно. — Почему она повсеместно запрещена, но найти чародея, ею принципиально не владеющего, как бы не сложнее, чем девственницу в борделе.

— А-а-а, тут все просто, — зевнула девушка. — Имеет место подмена понятий, сложившаяся в результате разных исторических событий. Темной магией сейчас называют те заклинания и оккультные приемы, которые запрещены властями к использованию под страхом тех или иных наказаний. Ясное дело, туда в обязательном порядке входят особо опасные разделы, вроде заигрываний с демонами, а также любые требующие жертв в виде разумных существ обряды, но исключений и разных оговорок хватит на несколько томов. Некоторые лекарские заклятия обеззараживания превратятся при элементарном накачивании их энергией до упора в чары боевого вампиризма, однако же не только разрешены, но и всем рекомендованы. В то же время среди нежелательных для использования простыми чародеями хватает всякого разного, не относящегося к силам тьмы, однако же опасного в неподготовленных руках или просто слишком мощного. К примеру, те же привороты хоть и являются банальной менталистикой, но разрешены к использованию лишь соответствующим службам, охраняющим покой государства от врагов внешних и внутренних, да высшим аристократам, обеспечивающим выбранным наследникам безоговорочное подчинение прочих отпрысков и наиболее влиятельных слуг. Но кара за нарушение данного правила не слишком жестокая, а потому балуются ими все кому не лень.

Ну да. Ее наставница, похоже, тоже немного разбирается в заклинаниях, направленных на разум, раз Джулии приходится общаться иносказательно. Или наложенная на нее клятва — это другая ветвь магического искусства? Ох, как все сложно. Кстати, а есть ведь еще одна вещь, которую хотелось бы узнать. Про родину одной толстой негритянки, судя по всему, представляющую собой весьма интересное местечко.

— В разных странах и законы немного отличаются, поэтому иногда случаются казусы с чародеями-путешественниками, машинально применяющими любимые заклинания, — продолжала рассказывать волшебница. — Кои в данной местности, оказывается, запретили особым указом энное количество лет назад. Нарушителям приходится потом либо платить штраф, либо бегать от стражи. К примеру, эльфы-химерологи кроме как дома, по-моему, открыто практиковать свое искусство могут лишь в трех-четырех странах, да и то по предварительному разрешению. Некромантов традиционно шпыняют разнообразными придирками и ограничениями едва ли не везде, но без особого энтузиазма, ибо больно уж редкая специальность, требующая врожденного таланта, да и связываться всерьез с теми, кто способен из могилы обеспечить врагам вечный геморрой даже на том свете, себе дороже. Отдельно стоит выделить юг континента, где творится настоящий хаос и можно делать все, что душе угодно, если местные не сожрут. У них ничего законами не запрещено. Впрочем, тамошние дикари, включая даже шаманов, лучшие из которых могли бы при попадании в цивилизованные места вышвырнуть из кресел глав магических гильдий, вообще в большинстве своем неграмотные.

— Понятно, — принял к сведению новую информацию я. — А что там такое-то? У Грайдена есть чернокожая служанка, так она о своей исторической родине напрочь говорить отказывается, утверждая, будто не хочет накликать беду. А из обмолвок создается впечатление, будто бы там прямо филиал преисподней повелители зла открыли и регулярно его инспектируют.

— Ну, не совсем так, но близко, — протянула волшебница. — Думаю вот, не оттуда ли пришли знания, что использовались одной старой чернокнижницей? Ты про историю развития цивилизации и магии еще ничего узнать, так понимаю, не успел?

— Ответ положительный, — согласился с ней я.

— Кхм, ну и скажешь тоже, — смутилась девушка, видимо, в этот раз подобрать понятный синоним земному выражению не получилось, ну да ладно. — Слушай тогда. В древности магия была в основном языково-жестовая. И весьма сложная. То, что тогда умели могущественные чародеи, сегодня повторить не может никто. Но потом какой-то то ли теоретик, то ли практик смог разработать эффективную методику быстрого обучения лишь чисто мысленному плетению простейших заклинаний. И даже распространил ее везде и практически одновременно. В результате создание чар убыстрилось примерно в восемь раз. И начался упадок искусства чародейства.

— Это еще почему? — удивился я. — Вроде бы, наоборот, должен был расцвет начаться.

— Да очень просто, — вздохнула девушка. — Маги старой системы банально не успевали поставить не пробиваемый даже пламенем дракона щит или отправить врага прямиком в нижние пласты реальности раньше, чем их проткнут какой-нибудь простой ледяной иглой или чем-то аналогичным, создаваемым буквально в мгновение ока. А ведь хуже всего учились новому наиболее древние чародеи за свою долгую, очень долгую жизнь, успевающие накопить кучу артефактов, книг по волшебству, да и просто сокровищ. После того как былые титаны и мастера заклинаний враз упали куда-то на уровень ритуалистов, только и способных что поставить ловушку да нанять охрану, начался передел накопленных ими богатств. Первичный, вторичный, третичный… ну и так далее. В процессе, как сам понимаешь, гибло также молодое и зеленое поколение, нарвавшееся на какие-нибудь сюрпризы от сохранивших талант мастеров, убитое коллегами при дележе добычи, а то и скончавшееся в результате аналогичного же неожиданного визита какого-нибудь корыстолюбца.

— Звучит логично, — согласился с рассказанным Джулией я. — Но это все-таки была не тотальная резня старого поколения… или же и до такого дошло?

— Все случилось несколько иначе, — поправила меня девушка. — Просто на самые ценные артефакты и гримуары стали ставить заклятия, не дающие пользоваться ими никому, кроме хозяина, и в случае чего уничтожающие ценности. Так у древних чародеев появлялись хоть какие-то шансы, что их ради обычного грабежа не убьют. Однако же любую наложенную защиту можно при должном умении и терпении снять, и потому наиболее ценные знания постепенно стали храниться лишь в головах немногочисленных посвященных. И с ними же теряться в результате убийств, войн и нечастных случаев. Регресс был медленным, но стойким и, возможно, даже продолжается по сей день. Сейчас полно кланов волшебников, хранящих уникальные навыки внутри одной семьи, чьи представители скорее вырвут себе язык, чем лишатся хоть какого-то преимущества перед остальными. И если одним из них становится меньше… Правда, новые открытия тоже делают, и какое-то накопление знаний идет, но крайне медленно. Традиционной считается система учитель-ученик, а немногочисленные академии волшебства выпускают кое-как подготовленные кадры, не многим превосходящие банальных самоучек.

— Это очень интересно, — был вынужден признать я. — Но все же, что там с югом?

— В тех местах сразу после начала распространения ментальных способов плетения чар окопалось несколько архимагов, подчинивших тамошних жителей и заставляющих их жестоко убивать всех чужаков, чтобы исключить возможность неожиданного нападения, — последовал ответ. — Между собой они как-то договорились, вероятно, принесением взаимных нерушимых клятв, а вот гостей видеть категорически не желали. Была воздвигнута многоуровневая система защиты территорий, не имеющая себе аналогов в мире и наделенная способностью к самовосстановлению. Древние чародеи каким-то образом изменили саму ткань мира так, что подвластная им территория стала практически не проходимой. Кратковременный прорыв демонов там способен образоваться даже от громкого чиха. Любой убитый мертвец тут же поднимается весьма сильным умертвием. В обнажившего железное оружие с ясного неба летит десяток самонаводящихся шаровых молний. Аномалии порождают свято охраняющих определенные участки земли чудовищ, по сравнению с которыми сидящие снаружи гидры просто слепые котята, не способные даже из корзинки уползти. А еще там бродят непонятно откуда взявшиеся элементали и очень агрессивное местное население, среди которого убить пойманного путешественника, прежде чем сунуть его в котел, считается небывалым подвигом гуманизма. Впрочем, может быть, раньше было и лучше, когда подобным великолепием кто-то управлял, но, увы, архимагов убил союз четырех объединившихся орденов, чьи бойцы просто телепортировались к ним в окрестности свежевыстроенных замков, управляющиеся контуры без хозяев отказали и начался полный хаос.

— Как же в таких условиях люди выживать ухитряются? — озадачился я.

— С трудом, — сообщила девушка. — Да и то только потому, что их предки давали присягу сгинувшим древним магам. Проживающие в границах очерченной некогда аборигенам зоны частью охранных систем игнорируются. А от остальных им пришлось научиться отбиваться или прятаться. А иначе приходится умирать.

Тем для разговора больше не было, и мы замолчали. В небольшую дыру в потолке, проделанную для вентиляции и поначалу мной не замеченную, проникли первые лучи солнца, видимо, начался рассвет. С проснувшимся Кротом пришлось выдержать небольшой спор за то, чем подкрепиться, трофеем или лежащим в рюкзаке сухпаем, куда более аппетитным на вид. В итоге удалось прийти к некому компромиссу, и мне пришлось жевать жесткое мясо гидры, поджаренное волшебницей без всякого огня, полуорк закусывал его хлебом, а вот девушка предпочла обойтись совсем без свежатинки. И опять потянулось томительное ожидание, которое было абсолютно нечем занять. Разве что подбором слов, какими стило просить Джулию вырыть в нашей землянке отдельный отнорок под туалет, наличие которого в ближайшие часы должно было стать критически важным. Процесс напряженного обдумывания наиболее приличных формулировок прервал слабый вскрик чародейки.

— Что случилось? — обеспокоился я. — Гидры пошли на новый штурм? Проклятье! Где мой доспех! Ни черта в этом полумраке не видно!

— Нет, они… — Голос Джулии дрожал. — Они уползают! В болото. И, кажется, я знаю почему. Руда кончилась, но им ее не хватило. Я ее больше не чувствую! Совсем! Все, это конец.

И заплакала. А в голове у меня начали роиться странные мысли, выстраивающиеся в четкий план.

— Слушай, — осторожно протянул я, — а то испытание… Ты обязана отдать этим типам нового голема?

— Нет, — подумав, решила ведьма. — Только показать, что могу делать их сильными? А что?

— Так, может, я вместо него сгожусь? — Идея была безумной. Но если она сработает, то я получу самого надежного партнера-мага, вернее, ведьму из возможных. Ведь в будущем ей наверняка не раз еще потребуется какая-нибудь подобная услуга, чтобы удержать в мире живых наставницу и себя саму, а значит, и помогать мне она будет, если не хочет лишиться поддержки. — Размеры подходящие. Доспехи есть. Ну а остальное глиной замажем!