Бывший пилот медленно, стараясь не шуметь, начал спускаться по полуразрушенной стене, вздрагивая всякий раз, когда под его ногами хрустел осыпающийся пластобетон. Однако поверхности Алекс все-таки достиг живым, а не хорошо прожаренным. И сразу же принялся подкрадываться к замершему исполину, с каждым шагом различая все больше и больше подробностей. Две колонноподобные ноги, сгибающиеся в обратную сторону и обутые в некое подобие бронированных сапог, сейчас замерли на земле, упираясь в поверхность открытыми коленными чашечками, так и просившими выстрелить в уязвимые сервомоторы. Выше них начиналось нечто вроде защитных шорт, явно являющихся навесным элементом брони. Квадратный торс машины, внутри которой и находился пилот, с ближайшей к Алексу стороны покрывали наваренные в несколько слоев щитки, вынутые, очевидно, из какой-то другой техники, что создавало эффект чешуи.

Кабина, тоже наверняка не оставленная без внимания измывавшимися над мирным трудягой техниками-сектантами, сильно выдавалась вперед. Длинные гибкие пятипалые руки механизма, предназначенного для перетаскивания грузов внутри тесных трюмов космических кораблей, так и не подверглись никаким модификациям. Видимо, чтобы не снизить их подвижность. Сейчас ладони были сложены на уровне груди, хотя, вероятно, могли свободно крутиться вокруг своей оси. К кисти одной из них сложной системой магнитных креплений было прицеплено фугасное орудие, несомненно только недавно снятое с десантной капсулы. Косвенным доказательством последнего служил тот факт, что патронный короб, соединенный с ним лентой, не был прикреплен к телу механизма, а просто лежал на земле и, видимо, в случае перемещений брался в свободную конечность.

– Прости меня, великий Малин, ибо я грешен! – Алексу, которому осталось сделать последние шаги до своей цели, удалось расслышать бормотание сидящего внутри фанатика, очевидно забывшего отключить внешние динамики. – Я позволил своему брату развлечься со смазливой неверной, перед тем как предать ее очищающему огню, забыв о подлости их богомерзкого племени. Прости меня, о великий, прости! Я виноват! Я каюсь! Я должен был следить за ее руками и не упустить тот миг, когда она нащупала среди вороха своих развратных тряпок нож и воткнула его в глаз не ожидающему такого вероломства Аламу! Он был твоим доблестным слугой, но отправился к тебе раньше, чем смог завоевать славу и доблесть в святом походе против неверных. Прости! Я искуплю свой грех, о великий! Две дюжины сосудов скверны, обещаю тебе уничтожить их раньше, чем они совратят своими греховными телами…

Тазер против такого врага казался игрушкой. Да он в принципе и был ей, поскольку разрушить или даже поцарапать столь массивный объект не мог. Вот только гражданскую технику, обладающую экзоскелетом, терзают те же болячки, что и военную. Но никто ее специально не бронирует, а умельцы, занимавшиеся переделкой, очевидно, схалтурили. Или не нашли приемлемого решения в поставленные перед ними сроки. Открытые суставы, внутри которых просто обязаны были находиться связанные с общей системой механизмы, так и провоцировали выстрелить. Главное, не промахнуться, попасть в нужные детали, ибо если погрузчик развернется, то человеку, чтобы получить фатальные повреждения, хватит даже не выстрела, а удара, нанесенного громадным пятипалым манипулятором.

И если уж что-то во всем этом хоть чуточку радовало, так это то, что вероятность установки на этот импровизированный объект более или менее нормального войскового тактического комплекса контроля окружающей среды была минимальной. Так как на поверхности погрузчика ни фазированных антенных решеток тактического комплекса, ни панелей акустических датчиков не наблюдалось, Алекс немного повысил для себя вероятность спасения собственной шкуры в противостоянии с этой бронированной громадой. Скорее всего, камеры кругового обзора и датчики движения на погрузчике присутствовали, да только гражданской модели. При виде приближающегося к технике объекта сигналов тревоги они не подадут, так как обычно работают в качестве противоугонки, да и то включаются лишь на стоянке. Прикинув шансы и глубоко вдохнув для храбрости, Алекс, никогда, кстати, не понимавший бравирования и показной храбрости перевозимых в чреве своего «гроба» десантников, медленно заскользил в сторону склонившегося в молитвенной позе погрузчика.

Рука навела тазер на цель, туда, где под пластиком суставов, предохраняющим только от неблагоприятных условий внешней среды, таились уязвимые для тока узлы. В принципе в устройстве имелась функция синхронизации прицела со зрением его текущего владельца. Посредством имплантатов, разумеется. Но Алексу просто лень было ее настраивать. А его улучшенные военными врачами глаза, предназначенные вообще-то для пилотирования в экстремальных условиях космического боя, с такой простой задачей, как проведение прямой линии между стволом и целью, не справиться не могли.

Щелкнул спустившийся без особого усилия курок, с негромким звуком отправив в полет дротики с разматывающимися за ними хвостами проводов. Один, два, три, четыре, пять. Ни одного не соскользнуло, видимо, использованный при производстве погрузчика пластик обладал крайне низкими броневыми характеристиками. Или же бывшему военному попала в руки усиленная модель, предназначенная для отлова демонстрантов, любящих перед столкновением с полицией сооружать себе импровизированную броню из всякого хлама. Грузная фигура лишь вздрогнула пару раз с надсадным скрипом, да так и застыла до тех пор, пока компьютерная оболочка машины не перезагрузится.

– Ту будишь малить миня о пасчаде, неверный! – От волнения террорист, бьющийся внутри кабины как рыба на берегу, но не способный вытащить конечности из обволакивающих перчаток, сейчас застывших и сцепленных, сбился на свой родной диалект. За века почти полной изоляции говор малинитов стал изрядно отличаться от привычной уху бывшего пилота речи, но все равно оставался достаточно понятным. – Чито ты натварил?!

– Убил тебя. – Руки, которым не привыкать было возиться с техникой, отщелкнули замок прикрывающего оператора купола и отвели преграду в сторону. Наконец-то Алекс смог взглянуть на своего врага. Им оказался сухощавый темноволосый мужчина лет тридцати на вид, с не бритой дня три щетиной, но бывшего военного его внешность заботила в последнюю очередь. Ствольная насадка тазера со всего размаху вонзилась в глаз террориста, вызвав жуткий вопль боли. А потом, стараясь не слушать издаваемые религиозным фанатиком звуки, бывший военный включил внешний разрядник. И принялся давить изо всей силы, стараясь как можно ближе пропихнуть торчащие электроды прямо в мозг или в то, что его заменяет этим чокнутым фанатикам.

Дергающееся в судорогах тело и характерный запах опорожнившегося кишечника моментально доказали бывшему пилоту, что между суровой действительностью и стерильным знанием армейских баз по самообороне и стрелковому оружию имеется очень большая разница. Одно дело знать о последствиях тычка тазером в глаз, но совсем другое – ощущать сладковатый запах прожаренной электрическими разрядами органики и видеть искаженное судорогами лицо с отбивающей чечетку челюстью и шапку пены на мигом посиневших губах. В общем, с чистой, чуть ли не хирургической работой лазерного луча или раздающимся где-то в паре сотен километров хлопком сработавшей боеголовки противокорабельной ракеты это было несравнимо. Алекс конечно же не трясся испуганным зайчиком. За годы более чем насыщенной службы в ВКС ему не раз доводилось убивать. Но вот так, накоротке, практически ощущая дыхание и миазмы все еще содрогающегося тела, он лишил врага жизни впервые.

– Грязная это работа – ближний бой, – вздохнул бывший военный, на всякий случай делая контрольный удар кулаком по гортани. Хрупкую и уязвимую шею в армии часто защищали имплантатами, но, кажется, конкретно этого малинита его начальство ценило не сильно. – Снайперскую винтовку мне. А лучше отряд боевых дронов с самонаведением.

Выпустив из ладони рукоять тазера, Алекс перевел взгляд на собственные пальцы, покрывшиеся склизкой смесью из слюны, крови и еще какой-то дряни. А после одним слитным движением отвернулся от раскрытого зева капсулы оператора и затрясся в выворачивающем внутренности приступе рвоты. По мнению бывшего пилота, коктейль из смеси тактильных ощущений, зрительных образов и запахов дерьма, мочи, немытого тела и спекшегося содержимого глазной впадины получился просто омерзительным. Даже запеченный плазмой в собственном скафандре десантник, которого он как-то помогал затаскивать внутрь своего гарантированного гроба с крылышками, производил лучшее впечатление.

– Вот же ж… – Алекс с некоторым трудом унял бунтующий желудок и растерянно поглядел по сторонам, будто в поиске кого-то, кто может прийти на помощь. Никого, к его счастью, не было. – Фу-у… Чем же ты так пообедал перед десантированием? Воняет так, словно протухло еще до того, как попало внутрь тебя. Но внутрь лезть все равно придется, добрым словом и многостволкой авиационного калибра можно сделать куда больше, чем просто добрым словом. Вроде даже ваши святые отцы как-то так говорят.

Тяжелое дурнопахнущее тело удалось вытащить из мертвой хватки синтетических мускулов сразу же, как только системы переделанного под боевую машину грузчика включились. Вот, правда, с предыдущего оператора на дно кабины уже успело порядочно натечь. Морщась от отвращения, бывший военный содрал со своей жертвы куртку и, предварительно охлопав ее карманы в поисках интересных вещей, которые сложил рядышком, вытер мерзкую жижу. А потом подумал, снял с покойника рубашку и повторил процедуру, отчаянно жалея об отсутствии на нем еще и майки. Трофеи с террориста, среди которых завалялись дешевый лазерный пистолет с запасной обоймой, расческа, упаковка каких-то таблеток и кошелек с пригоршней мелочи, он сложил в предназначенный для хранения обеда отсек, заодно порадовавшись найденному там армейскому рациону длительного хранения.

Наконец, сделав вид, будто удовлетворен чистотой своего рабочего места, бывший пилот запрыгнул в кабину и защелкнул за собой бронированную панель. На ней мгновенно начал отображаться окружающий вид или его часть, попавшая под обзорные камеры. Последние обеспечивали, увы, совсем не круговой обзор, а лишь узкий сектор видимости градусов примерно в сто двадцать. Конечно, оставались шансы, что какой-нибудь расторопный малинит повторит с ним тот же фокус и просто прикончит запертого в ловушку оператора, чье транспортное средство и шелохнуться не успеет… Но вероятность нарваться на гранату, небольшую управляемую ракету или хотя бы небрежный выстрел из пары-тройки плазменных винтовок была все-таки больше.

– Евалим, ты хде? – надрывалась связь. – Ответь, самка собаки! Твои пятнадцать минут на молитву уже истекли!

– И кто же у нас? И где же он у нас? – начал бормотать Алекс, предварительно отключив внутренние динамики и силясь извлечь из компьютера своего транспортного средства карту. – Опа! А где это мы?

Ответ на этот вопрос являлся примером очень странной головоломки. Во-первых, сигналы навигационных спутников отсутствовали как класс. Во-вторых, аппаратура погрузчика, так же как и его собственные киберимплантаты, не обнаруживала никаких следов планетарной информационной сети. Да что там следов, даже сигналов базовых станций во всем доступном оборудованию диапазоне не наблюдалось. Конечно, маломощные радиопередатчики тактического звена, которыми обычно вооружают колониальную милицию и силы самообороны, в эфире присутствовали, да только в динамиках раздавалась лишь уже ставшая привычной искаженная речь сектантов.

Судя по всему, делишки у защитников базы очень плохи. Сопротивления как такового просто не было, об этом Алекс начал догадываться уже в полицейском участке. Но только сейчас все кусочки картинки сошлись в его голове. Нет, героем он никогда не был и никогда не лез на рожон в том случае, если имелась возможность избежать возможного конфликта. Логично было бы спрятаться и переждать, когда подтянувшиеся с орбитальных крепостей и наземных гарнизонов десантные отряды и полицейский спецназ зачистят весь этот гадючник. Но то ли чувство собственного достоинства, то ли увиденное ранее во дворе и какие-то странные непонятки в окружающем мире не давали бывшему пилоту забиться в безопасную норку. Тем более что подправленная грубыми штрихами карта базы, отображенная на внутренней панели погрузчика, очень уж сильно отличалась от ранее виденного плана города. Алекс не знал, что имел в виду неизвестный и явно непрофессиональный картогарф под обширными областями, покрытыми грубой штриховкой, но некоторые значки и корявые надписи не оставляли особого простора для воображения. Рога биологической опасности, цветки радиационной угрозы и обведенные неровными извилистыми линиями области с надписями «неверное мясо», «могильник», «загоны».

Заковыристо выругавшись, пилот защелкал переключателями погрузчика, проверяя его состояние. Машинка была, конечно, мощной. Способной переносить в ухватистых манипуляторах до тонны груза. Но при этом она оставалась древней, как сама жизнь. Ни о каком прямом подключении к нейросети и интуитивном интерфейсе разговор даже не шел. Поскрипывающие рукава конечностей, индикаторные панели со старинного вида механическими переключателями – и никаких сенсорных панелей. Казалось, конструктор этого технического уродца сделал все возможное, чтобы в узкой капсуле оператора можно было безо всякой предосторожности размахивать чем-нибудь тяжелым и обливать стены синтетическим пивом. Если бы не дешевый влажно-липкий резинопласт креплений, все еще тянущий душком бывшего владельца, и неудобное расположение обзорного экрана, явно рассчитанное на гренадерский рост уже мертвого сектанта, то машинка Алексу даже могла бы понравиться. Веяло от нее какой-то топорной надежностью, свойственной некоторым массивным старинным конструкциям.

Заряда батарей погрузчика оставалось целых сорок два процента, что, в общем, ничего не говорило никогда не имевшему дел с наземной техникой пилоту. Тем более что и панель управления ни в какую не соглашалась отвечать на вопросы о численном значении емкости батарей. Ну или хотя бы об остаточном времени их работы.

Дальнейшие копания прервал звук, принятый сначала внешними динамиками машины, а потом и находящимся внутри ее кабины человеком. Где-то рядом кто-то стрелял. Громко. Под несмолкающий вой и плач убиваемых людей, в последние моменты своей жизни не собирающихся соблюдать тишину под дулами изрыгающих смерть стволов.

– Кажется, армия в ближайшее время на помощь не придет, – вздохнул Алекс, напрягаясь и заставляя свое транспортное средство разогнуться и выйти из коленопреклоненной позы. – М-да. Во внешних мирах их головотяпство еще можно было оправдать какими-нибудь объективными обстоятельствами, но на Земле…

Оказалось, что прицепленное на руку орудие все же соединено с погрузчиком довольно профессионально. Пилот мгновенно нашел знакомое перекрестье прицела и ареал возможного разлета осколков, где цветом выделялись зоны, имеющие разную вероятность поражения. А после кровожадно улыбнулся. Просто складывать лапки перед десантом свихнувшихся на почве религиозного пыла идиотов он не собирался. Как и смотреть на творимые ими зверства. И не только потому, что не был законченным моральным уродом, но и из-за более чем солидных бонусов, выдаваемых от имени Совета Земли всем, кто оперативно и разумно действовал в любой чрезвычайной ситуации, спасая жизни людей и их имущество. А сейчас вокруг была именно она – чрезвычайная ситуация. Причем далеко не рядовая. Насколько бывший военный помнил, награда за одного уничтоженного во время боевых действий террориста примерно соответствовала его двухмесячному заработку. Не так уж много, учитывая, что вред, который в состоянии причинить не ценящий собственную жизнь человек, если у него достаточно оружия и взрывчатки, может оказаться огромным.

Погрузчик затопал по направлению к шуму и, завернув за угол, прошел мимо того места, где четверо малинитов гоняли плазменными винтовками толпу. Никого живого тут уже не было, только страшно обугленные трупы землян. Но тревожные звуки определенно приблизились.

Навстречу двигающемуся вперед Алексу из дверей соседнего с полицейским участком здания вышло двое десантников, один из которых поднял руку, привлекая внимание собрата и, видно, пытаясь выйти с ним на связь. Взрыв осколочного снаряда, разорвавшегося между ними, оставил от обоих хоть и довольно крупные, но все-таки куски, примерно в равных пропорциях состоящие из перекрученного железа и плоти. Калибр установленного орудия явно оказался чересчур велик для точных действий, а потому, если бывший военный столкнется с врагами и их жертвами одновременно, ему придется либо наплевать на жизни сограждан, либо начать импровизировать.

Передвижение переоборудованного погрузчика никак нельзя было назвать бесшумным, даже наоборот – гул перегруженных броней гидроприводов оказался довольно значительным. Да и буханье голеностопов по разбитому пластобетону ощущалось даже не барабанной перепонкой, а подошвами ног! Мечта тихо подкрасться накрылась медным тазом после первого же шага. Старинная докосмическая пословица гласила: в случае отсутствия гербовой иногда приходится писать и на простой. Что это в точности означало, знали максимум несколько сотен разумных, свихнувшихся на древней истории, но общий смысл народной мудрости был в этот момент как никогда близок Алексу.

Не обращая внимания на громкие звуки и крошащееся под ногами покрытие коридора, он, как какой-то древний рыцарь в лабиринтах захватываемой крепости, целеустремленно двигался по направлению к стреляющим. Несколько полутемных коридоров, один разрушенный зал с чуть ли не полностью обвалившейся крышей, и перед глазами пилота открылся замечательный вид на полуподземный ангар, видимо использовавшийся копами в качестве штрафстоянки. Ну а теперь он использовался сектантами в качестве то ли бойни, то ли импровизированного центра для киберимплантации. Во всяком случае, об этом говорили многочисленные сваленные в противоположном углу изуродованные тела и темные потеки крови, украшающие, казалось, даже потолок. Не говоря уже о горизонтальных и вертикальных участках видимых поверхностей, где найти чистый квадратный метр представлялось сложнее, чем совесть у политика.

Сбившаяся в стадо толпа невооруженных гражданских охранялась обряженными в комбинезоны колониальных войск хмырями, по своей наружности больше смахивающими на жителей планеты-тюрьмы или пассажиров каторжного корабля. Во всяком случае, стрелять в безоружных людей никакие вредные атавизмы вроде морали и совести им не мешали. С идентификацией целей у замешкавшегося на пару секунд Алекса вообще не возникло никаких проблем, так как именно в этот момент, затянув какую-то заунывную молитву, через слово прославляющую главаря идиотской секты, террористы принялись ударами прикладов и выпущенными поверх голов импульсами плазменных винтовок отделять от толпы еще одну партию для конвоирования к вольготно раскинувшемуся посередине ангара робохирургу из состава мобильного флотского эвакогоспиталя. Уж маркировку регулярно применяемой ВКС техники бывший пилот и без всякой нейросети вспомнил после первого же взгляда на развернутый в рабочее положение объект. Люди, которые близко познакомились с автодоктором, лежали двумя разными кучками. В одной друг на друге беспорядочно громоздились трупы тех, кто не выдержал операции, в другую же малиниты более-менее ровными рядами, как патроны в обойме, складывали достаточно выносливых «счастливчиков».

Творящийся в гараже кошмар был понятен Алексу без слов. На его глазах происходила массовая обработка сознания. Верность идеалам сектантов достигалась незатейливо и просто, как все самое мерзкое во вселеной. Базовая нейросеть пленника частично извлекалась из головы, и прямо в нее имплантировали так называемый «рабский модуль». Проще говоря, генератор болевых импульсов и импульсов удовольствия, до кучи приправленный синтезатором каких-то там гормонов. Чередование и сочетание жутчайшей агонии с чистым блаженством и снижающей критичность мышления химией автоматически вело к серьезному подавлению личности в рекордно короткие сроки. В общем, сектанты делали все для того, чтобы побыстрее сотворить из обычного гражданского мяса толпу покорных их командам безумцев. Как боевые единицы они ценились крайне слабо, зато в качестве живого щита от сил правопорядка работали великолепно. Малинитам даже полное извлечение нейросети не требовалось – достаточно было изъятия и замены одного участка важнейшего имплантата любого современного человека на самодельный эрзац. А с уже сформированными периферийными каналами в головах жертв ужасная закладка будет работать на ять.

– Только бы эти сволочи наркоза на своих рабов не пожалели! – мысленно помолился непонятно кому, но уж точно не Богу малинитов Алекс, наводя орудие на цель. – А то если они кинутся, как их остановить-то?

Несмотря на уже устраненных фанатиков, по их каналам связи еще не спешили играть тревогу. А потому погрузчик, когда он только появился в подземном гараже, встретили не огнем, а удивленными взглядами, ответом на которые спустя несколько секунд послужили шесть снарядов, один за другим в ураганном темпе вылетевшие из дула и накрывшие наиболее плотные скопления противника, находящиеся вдалеке от заложников. И все равно несколько особо неудачных осколков по законам подлости и больших чисел врезались в плотную толпу людей, наворотили изрядных дел и убили на месте то ли четверых, то ли пятерых. В ушах бывшего военного даже мелькнули на какой-то миг фантомные отзвуки обвинительного приговора.

Возможно, а вернее, даже наверняка фанатики были далеко не самыми умными и сообразительными людьми. Критичность их мышления, равно как и свобода воли, искусственно подавлялась у низших слоев общества с победившей религиозной диктатурой, располагающей довольно неплохими средствами контроля над личностью. Однако сражаться они все же умели. Полтора десятка плазменных винтовок извергли из себя свое содержимое, и лицевая броня погрузчика зашипела, приняв на себя их ярость. Однако Алекс, уже простившийся с жизнью, с удивлением обнаружил, что его машина выдержала. Похоже, грубая обшивка погрузчика была сделана из какого-то высокотехнологичного и невероятно стойкого к температурному воздействию материала явно военного назначения, который малиниты где-то сперли. В кабине из-за скачка поднявшейся температуры отчетливо завоняло жженым пластиком. Однако на такие мелочи можно было почти не обращать внимания.

– Кхе, – подавился сразу ставшим абсолютно непригодным для дыхания воздухом бывший пилот, внутренне радуясь, что ни один из выстрелов не попал по уязвимым коленям, и его транспортное средство сохранило хоть какие-то способности к маневрированию. Новая очередь, на сей раз всего из трех снарядов, прошлась вроде бы в стороне от малинитов. Но разлетающиеся в разные стороны осколки умудрились достать еще трех или четырех из них, поскольку террористы хоть и попадали на пол, но укрыться в лишенном техники гараже им оказалось банально негде. Еще парочку поклонников Малина, находящуюся ближе всего к своим жертвам, смяли побежавшие в панике к выходу люди, несмотря на то что плазменные очереди внесли в их ряды настоящее опустошение.

– Да куда ж вы лезете под самые ноги! – в ужасе заорал Алекс, прекращая шагать с места на место, чтобы просто не подавить паникующих гражданских, и тем самым собирая на свою броню еще больше выстрелов. Увы, крик души бывшего летчика никто не услышал, так как включить внешние динамики он попросту забыл. Внезапно кабина над его головой содрогнулась, и на ней осталась заметная вогнутость, едва не доставшая до макушки водителя.

– Сверху! – завопил самому себе отставной военный, забыв на секунду, что он уже не летает по атмосфере чужих планет в составе звена точно таких же неудачников. Бывший пилот попытался развернуться так, чтобы нащупать орудиями, вернее, всего одним имеющимся орудием, атаковавший его истребитель. И это ему даже удалось. Под невысоким потолком стремительно перемещался, стараясь зайти во фланг, некто, облаченный в новейший костюм десанта. Данная модель помимо всего прочего могла похвастаться миниатюрными антигравитационными двигателями. Вероятно, это был командир всего того непотребства, которое здесь творилось. В руках он сжимал длинный вытянутый ствол с небольшим прикладом, узнать который у Алекса не получилось. Но, судя по тому, как отреагировал на прямое попадание из него обвешанный броней погрузчик, вещица была как минимум неплохая. Пожалуй, окажись что-нибудь стандартное армейское с поднятой кверху кабиной на месте переделанного складского труженика, рассчитанного еще при проектировании на перенесение на широких упрочненных плечах разной пакости, в том числе очень тяжелых грузовых контейнеров, – один-единственный выстрел мог бы оказаться фатальным.

Отчаянно маневрирующий под потолком малинит не задумывался о том, что благодаря своим перемещениям он удаляется от выбегающих из подвала гражданских, вероятно, просто не принимал их во внимание. А потому вражеский командир стал достаточно завлекательной и безопасной целью. Его меткие выстрелы, к счастью являющиеся не слишком частыми, заставляли погрузчик содрогаться и выводить перед лицом пилота сообщения о повреждениях, изрядно мешавшие тому ловить врага в перекрестье орудия. Первые три взрыва изрядно огорчили Алекса тем, что у фанатика помимо устройства для полетов имелся и силовой щит. Но после четвертого его запасы энергии, идущей и на отражение осколков, и на преодоление гравитации, истощились. Алекс не смог удержаться от торжествующей улыбки, когда мерзавец наконец рухнул вниз, словно камень.

С некоторым трудом разворачивая протестующе скрипящие механизмы обратно к земле, бывший военный увидел, что он уже не так одинок в своих попытках обуздать творящийся вокруг беспредел. Несколько человек, залегших среди тел тех, кто не пережил имплантацию, и тех, кто все же выжил, но сейчас находился без сознания, метали гранаты по террористам. Очевидно, оружие они взяли на трупах сектантов, попавших под первые выстрелы Алекса. Враги оказались зажаты между двух огней. Малиниты сражались отчаянно, но, будучи вынужденными драться на два фронта, победить теперь уже вряд ли могли.

Несколько очередей из орудия погрузчика и одна крайне удачно взорвавшаяся плазменная граната, брошенная прямо под ноги сгрудившимся за каким-то перевернутым боксом сектантам, – и все было кончено. Только вот зрелище окружающего кошмара Алекса ну никак не радовало. На ногах из более-менее боеспособных пленников-террористов осталось буквально несколько человек. Судя по ошметкам комбинезонов и формы, в основном из обслуживающего состава космодромного персонала и планетарной полиции. Еще человек десять штатских находились в шоке и никак не реагировали на окружающее.

– Кто мне подскажет, что тут за дурдом творится? – откинув бронеколпак кабины, пилот обратился к людям, шатающимся от побоев, но уверенно сжимающим моментально разобранное оружие террористов.

Человека, управляющего машиной, только что раскрошившей в фарш пару десятков виновников происходящего и несколько случайно попавших под огонь невинных жертв, просто проигнорировали. Одни люди бросились осматривать своих раненых, подающих признаки жизни, или добивать чужих, также, возможно, еще не отправившихся к праотцам. Другие, сбившись в кучу, затеяли жаркий спор о том, где и как им можно будет взломать чипы плазменных винтовок, препятствующих открыванию огня из них первым попавшимся лицам. Третьи, после того как непосредственная опасность исчезла, впали в апатию или истерику. В общем, до бывшего пилота дела не было никому, и потому он, проверив счетчик боеприпасов и убедившись в наличии еще аж семи десятков снарядов, потратил один и разнес дальний угол помещения. Учитывая, что его транспортное средство уже лишилось изрядной части навесной брони, просто стекшей после попадания в нее плазмы, да и двигалось теперь с ощутимым трудом, оставшиеся он расстрелять вряд ли успеет.

– Повторяю вопрос! – прорычал Алекс, для надежности еще и динамики включив на полную катушку. – Кто мне подскажет, что тут за дурдом творится?

– Откуда ты вылез? – разорвал наступившую тишину чей-то голос. – И где, черт возьми, был предыдущие два часа?!

– С гауптвахты, – не стал скрывать Алекс. – Меня там присыпало слегка, очнулся буквально несколько минут назад.

– Это какой-то кошмар! – простонала единственная на всю компанию женщина в практически целом мундире лейтенанта полиции. Впрочем, за его едва ли не идеальное состояние и ее хорошее в целом самочувствие, скорее всего, нес ответственность возраст данной леди. Паутина морщин на лице и абсолютно седые волосы показывали, что она уже довольно стара, быть может, даже старше двухсот. И, если бы не регулярные медицинские процедуры и действие имплантатов, снижающих нагрузку на изношенные органы, давно лежала бы в могиле. – Сети нет, ни всеобщей гражданской, ни специальной, для экстренных случаев и спецслужб! Связи тоже нет, даже военной второго уровня приоритета, которая по идее должна быть целой до тех пор, пока нашу планету не разнесут на кусочки! А эти свихнувшиеся малиниты режут всех подряд и орут о божественном вмешательстве, которое, если судить по отсутствию сил правопорядка, действительно было! Было! Было!

Алекс в задумчивости почесал изуродованные плечи погрузчика орудием, едва не вырвав его из магнитных захватов. Нет, то, что он забыл о факте нахождения собственной персоны внутри техники, это ладно, но вот вмешательство высших сил… О контрмерах против него в учебке не рассказывали.

– Не надо городить ерунды, – раздался вдруг чей-то слабый, но очень злой голос. – Все имеет рациональное объяснение. Или вы забыли, почему наша база вдруг стала одним из важнейших мест на всей планете?

Обряженный в ошметки лабораторного халата обладатель великолепного бланша вполлица с большим трудом фокусировал глаза на собеседнике. Но, несмотря на слипшиеся от крови волосы и общий бледный вид, держался на ногах вполне устойчиво. Хоть и с небольшой помощью импровизированного костыля, сооруженного из какой-то выломанной стойки неизвестного прибора.

– Позвольте представиться – младший научный сотрудник института физики пространства «Амаласунты», Смит. Вячеслав Смит. – Немного пошатнувшись, лабораторная мышь, на первый взгляд выглядевшая старой и изможденной, но при ближайшем рассмотрении оказавшаяся крепким, пусть и немного тучным мужчиной, едва разменявшим третий десяток лет, продолжила свою речь: – Вы знаете, чем мы тут занимались, Совет Земли эту информацию не скрывал. Да, по всем расчетам, и нашим, и проведенным специалистами визетов, подаривших нам эту технологию, портал, который должен был открыться сегодня, в диаметре не превысил бы десяти метров. Но ведь атакующим кораблем был нанесен удар по главному куполу, и можно лишь догадываться, что и как там нарушило работу оборудования, часть которого человечеством пока принципиально не производится…

– Проф, вы мне только на пальцах покажите, где все спутники и почему на орбите пусто? И вокруг никаких радиосигналов? – Алекс и так не отличался особым терпением, а уж в текущих условиях планка недавнего сидельца гауптвахты медленно, но верно принялась съезжать в сторону неконтролируемой агрессии. – И что тут делают эти уроды?

– Парень, к моему сожалению, в физике пространства-времени я понимаю намного меньше, чем ты в этих своих пукалках. – Жест ученого – хотя какого к чертям ученого? Лаборанта! – в общем, его взмах в сторону все еще дымящегося ствола орудия погрузчика был очень далек от вежливого. Таким образом обычно инфантильные блондинки указывают пальчиком на обнаруженную на лужайке загородного дома жабу. – Специалистов по данной области среди командированных на Землю представителей инопланетян было шесть. А из всей расы людей в ней с грехом пополам разобралось только двое, у которых весь остальной институт был на подхвате! У меня, конечно, есть несколько теорий, но самая достоверная на текущий момент заключается в том, что эти уроды повредили нашу установку, и вспышка хроноклазма…

Чему Алекс научился во время войсковой учебы, так это стойко переносить побои и идеально копировать сержанта, который втаптывал бессчетное количество молодых салаг в пыльное покрытие плаца одним только взглядом и презрительным цыканьем. Каким именно образом у немолодого сержанта получалось, всего лишь втягивая воздух сквозь презрительно сжатые губы, заставлять новобранцев покрываться крупными мурашками и чуть ли не обделываться в присутствии начальства – история и современная наука умалчивали. Только большинство ученичков хоть на каком-то уровне, но подхватывали этот вгоняющий окружающих в оцепенение прием. Вот и в этот раз воздействие на чрезмерно раздухарившегося ученого было своевременным и даже немного чрезмерным. Бедолага вздрогнул, побледнел и рефлекторно отступил на шаг, втянув голову в плечи. Видимо, до яйцеголового все же дошло, в каких условиях он тут устраивает научный брифинг и что творится на основной территории базы. Поэтому новая фраза прервавшего свою речь профа была суха и лаконична.

– Мы в другом измерении. Провалились туда, когда работу установки нарушил обстрел. Всем городом. Или, точнее, маленькой его частью, поскольку малиниты, как ни старались, не смогли обнаружить ничего, кроме раскиданной по каким-то чертовым горам пары кварталов.

– Е-е-е! – протянул Алекс, и не подозревавший в себе до этого момента таких вокальных данных. Иначе бы пошел он в детстве не в космофлот, а в оперу. – Эм… Слушай, а это точно?

Его нестройным гулом поддержали остальные люди, те, кто сейчас мог уделить достаточно внимания чему-то, кроме себя и раскиданных тут и там трупов.

– Орбита, чистая от спутников, иначе хоть какая-нибудь связь была бы, – начал загибать пальцы ученый. – Корабль с малинитами, как и силы самообороны, обязанный если не спасти нас, то хотя бы прибить их, пропал, будто и не было. Климат поменялся, если вы не заметили, сейчас намного прохладнее, чем было утром, градусов на пятнадцать. И кстати, солнце уже должно было клониться к закату, так как сейчас по моим часам шесть вечера. Но, судя по его положению на небосводе, в данном месте едва-едва наступил полдень. И наконец самое главное. Рельеф местности не тот. Я бы хотел надеяться на то, что беда случилась не с нами, а с Землей. К примеру, крупномасштабное вторжение с очень-очень тщательной диверсионной подготовкой, в результате которого свободных армейских подразделений нет, часть базы распылили, а про выживший персонал «Амаласунты» и террористов просто позабыли. Такое развитие событий действительно могло привести к подобным результатам. Но кто и как с прошедшего обеда сумел бы насыпать чертовы горы, посреди которых мы все находимся?!

Алекс Вей припомнил пейзаж, наблюдавшийся из недр погрузчика во время прогулки по городу, сравнил его с более ранними воспоминаниями и неожиданно для себя помянул древнекитайских демонов, о которых ему в детстве бабушка сказки на ночь рассказывала. После чего обвел взглядом столпившихся и жестким командным голосом озвучил:

– Заканчиваем жевать сопли! Другой мир, значит, другой мир! Но бардак, что творится сейчас, надо прекратить! Всем с наличием оружейных баз и навыков контактного боя вооружиться и приготовиться. Если есть медперсонал, необходимо привести раненых в более или менее нормальное состояние!

Голос обряженного в металл голема, скрывающего внутри себя податливую человеческую плоть, оказал на сгрудившихся и потерянных людей буквально магическое воздействие. Забегали и засуетились даже вроде бы совершенно выпавшие из окружающей действительности индивиды.

Лейтенант полиции Ида Замволт оказалась, к удивлению бывшего пилота, неплохим специалистом по всему стреляющему и обладателем чуть ли не экспертной квалификации в пехотном оружии. Это позволило с небольшой помощью ненадолго выбравшегося из все еще подванивающего погрузчика Алекса и найденных в ЗИПе кибердоктора инструментов более или менее аккуратно вытащить из плазменных пехотных винтовок блоки идентификации пользователей. К сожалению, при этом пострадали разъемы малых тактических комплексов и прицельных приспособлений, но вдоль ствола целиться можно было. Причем, по меткому высказыванию одного из космодромных техников, оттрубившему пятерку стандартного армейского контракта в планетарных войсках, в условиях городского боя так получилось даже лучше.

– Блин, да из-за этих красивых картинок столько братвы поперекоцали! – Непередаваемый говор городского дна, из выходцев которого в основном и вербовалось пехотное мясо вспомогательных отрядов планетарных войск, в исполнении покрытого синяками техника зазвучал среди окружающего уныния новой радужной ноткой. – Мы их завсегда сами отключали. Тем более что не в дугу нормальному пацану с постоянно включенным «стукачом» ходить.

Из сбивчивой и не всегда культурной речи бывшего пехотинца Алексу стало понятно одно – ценителем уставов и положений уголовного и гражданского кодексов его новый знакомый Рикардо Гомес не являлся с самого рождения. «Стукачом» в войсках называли комплекс записи боевой обстановки, интегрированный в прицельный комплекс оружия. По придумке руководства ВКС он должен был повышать обучаемость подразделений, позволяя анализировать прошедшие боестолкновения и принимать меры по устранению недоработок и промахов командования при оперировании боевыми единицами. Да только вот заниматься разного рода темными делишками вроде мародерства для пехотинца при включенном «стукаче» было столь же безопасно, как мочиться перед дверьми управления контрразведки космофлота, распевая государственный гимн какой-нибудь империи инопланетян.

Так что, хоть рыльце у Рикардо было определенно в пушку, но на настоящий момент наличие такого, хоть и не особенно великого специалиста оказалось Алексу очень на руку. Планетарная пехота никогда не отличалась особыми боевыми умениями и в основном использовалась в полицейских и карательных мероприятиях, но на безрыбье… Тем более что оставшийся контингент имеющихся «вояк» состоял из трех побитых курсантов полиции и утратившей физические кондиции в силу возраста лейтенанта Замволт. Ну и еще взявших в руки оружие гражданских, однако их Алекс за полноценные боевые единицы считать просто не мог.

– Воздух! – В гараж, из которого непонятно куда рассосались все, кто умел ходить, ворвался Вячеслав Смит, после разъяснения обстановки вроде бы отправившийся прятаться от малинитов. – Сюда летят враги!

– Капсулы или корабли десанта? – придирчиво уточнил Алекс, втискиваясь обратно в погрузчик и мысленно ругая себя за то, что не озаботился не только сменой позиции, но и более надежными часовыми, чем паникующий гражданский, к тому же назначивший себя на эту должность самостоятельно. Еще удивительно, что фанатики не нагрянули к ним в гости раньше. Наверное, в связи с перемещением у них сильно нарушились цепи командования плюс кого-то же все-таки должны были при обороне остатков города пристрелить…

– А в чем разница? – неуверенно осведомился ученый, явно не только не служивший в армии, но и не интересовавшийся ее техникой хотя бы на том уровне, который позволяет играть в различные более-менее имеющие отношение к действительности симуляторы.

– В размерах, дурья твоя башка! – вспылил бывший пилот, чувствуя, как утекает время. Если к нему приближались птички наподобие той, которую он сам пилотировал когда-то, то шансов без специализированных средств ПВО у них просто не имелось. Да и бежать бессмысленно, датчики за считаные секунды найдут не защищенное системами маскировки человеческое тело или технику, тяжелые излучатели вмиг вскроют любую обычную постройку и превратят того, кто спрятался меньше чем за парой метров сплошного камня, в перегретый пар. – Там поместится взвод или отделение?

– Ну, по размеру примерно как гражданский флаер…

– Живем, – позволил себе улыбнуться от радостного известия бывший военный, направляя орудие на единственный вход. – Броню этих мы можем попробовать осилить. И даже имеем некоторые шансы пережить их первый залп.

– Стойте! – запаниковал один из курсантов, кивая на лежащие тела тех, в кого фанатиками были вставлены подавляющие волю рабские имплантаты. – Мы не можем драться здесь, они ведь всех расстреляют.

– Они уже мертвы, – покачала головой седовласая лейтенант, возможно помнящая родину малинитов еще нормальной планетой, не погрязшей по уши в религиозных догматах и терроризме. – Жизни новообращенных, чей разум еще можно спасти, если поместить их в хороший госпиталь, эти твари завязывают на биоритмы священников, возглавляющих их отряды. Когда взрывом размазало ту гниду с антигравом, сердца всех, прооперированных сегодня, остановились. Мы должны расправиться с фанатиками раньше, чем они проведут аналогичную операцию всем выжившим, или рискуем остаться единственными людьми на этой планете.

– Представители нашей расы здесь обязаны быть, – запротестовал младший научный сотрудник. – Понимаете, строение барьеров между измерениями таково, что прочность их возрастает в геометрической прогрессии в зависимости от изменений между этими двумя частями мультиверсума…

Продолжить ему не дали лучи боевых лазеров, вонзившиеся в пол гаража и поднявшие после себя тучу пыли и осколков, образовавшихся после того, как материя, в ничтожные доли секунды переведенная из твердого в газообразное состояние, рванула во все стороны.

– Чистят вход, чтобы сразу в дверях под фланговый огонь не попасть, – прокомментировала их действия лейтенант, наводя орудие на проем, куда, однако же, никто не спешил ни входить, ни влетать. – Стандартный прием, если в арсенале нет гранат или чего-то подобного. Сами им пользовались. Сейчас еще чуть-чуть подождут – на случай, если среди нас имеются идущие в лобовую атаку глупцы, – долбанут еще раз, вычищая возможных хитрецов-любителей засад, и только потом влетят внутрь.

– Так! Быстро руки в ноги, и постарайтесь занять позиции сбоку от входа в ангар. – Не отрываясь от наблюдения за проемом немного приоткрытых ворот, больше похожих на дуршлаг из-за многочисленных отверстий, бывший пилот выдал цеу подконтрольному контингенту, как-то само собой свалившемуся ему на плечи. – Лейтенант Зумволт, вы местная, найдете, откуда подпалить задницы этим уродам?

– Есть, сэр! – Старость никак не сказалась на закалке пожилого офицера полиции. – Отыщем какую-нибудь ямку!

– Бери с собой Гомеса, и затихаритесь там. Как только сбросят десант и они втянутся внутрь – поджарьте оставшихся и постарайтесь подпалить птичек!

Махнув манипулятором в направлении разбросанных тел, так и не ставших последователями Малина, Алекс приказал оставшимся:

– Быстро берете эти дрова и наваливаете на стойки медоборудования.

– Зачем? – Нотки омерзения и шока, звучащие в голосе ученого, были буквально материальны.

– А затем, дурья твоя башка, что сейчас тут будет много плазмы, а мешков с мокрым песком или кинетических щитов, которые прикроют твою задницу, тут нет! – Чуть ли не срываясь на рычание, бывший пилот, а теперь самопровозглашенный командир отряда сопротивления одним рывком манипулятора опрокинул хрупкий корпус кибердоктора на залитый кровью и чем-то еще непонятным пол, подготавливая основу для импровизированной баррикады, которая хоть на несколько секунд, но должна была сберечь это дурное мясо, толпящееся за его спиной. Радовали хотя бы курсанты, быстро разобравшие искалеченные, но рабочие винтовки и теперь активно мародерившие трупы сектантов в поиске осколочных и плазменных гранат.

Додумать мысль Алексу не дал вдруг ушедший из-под ног пол. И тиски боли в левой ноге, заставляющие глаза буквально вылезать из орбит. Еще не понимая, что происходит, он попытался встать, вернее, заставить сделать это погрузчик, внутри которого находился. Но тут же снова растянулся на полу. Трудно ходить на двух ногах, если одной из этих конечностей уже нет в наличии. К счастью, его самого не порвало на два разных кусочка, которые здесь и сейчас заштопать никто не смог бы. Взрывом, отделившим одну из опор гуманоидоподобного механизма, всего лишь искривило кабину. Гражданская техника, несмотря на модернизацию, была все же не приспособлена для подобных нагрузок. И потому сейчас бедро, голень и ступня бывшего пилота оказались стиснуты и пережаты, кое-где даже порваны безжалостным и острым металлом. Но в ближайшие секунды и, пожалуй, даже часы ничего серьезного, кроме окруживших неожиданно возникший оплот сопротивления фанатиков, его здоровью не угрожало.

– Подловили, сволочи, – обреченно понял он, отползая подальше от места, где в него попали, и выцеливая вход. – Запустили незаметно летающую камеру, а потом уже по ней навели управляемую ракету. Интересно, много у них еще таких игрушек?

Второй ворвавшийся в проем снаряд, двигающийся со скоростью, спасающей его от средств ПВО, а не то что от медлительных людей, и теоретически способный сбить ракету, несмотря на возведенную баррикаду из тел, превратил медицинский комплекс вместе с укрывающимися за ним курсантами в пылающий крематорий. Одного из гражданских, как раз сейчас пытавшегося затащить к свежим покойникам упирающегося ученого, вместе с младшим научным сотрудником довольно далеко отбросило взрывной волной и прокатило по земле. Однако они, по крайней мере, не превратились в пепел и, пожалуй, даже выжили. Ну, во всяком случае, имели на это неплохие шансы.

– Ну, все, – вздохнул Алекс, понимая, что не успеет доползти до входа и его добьют следующим выстрелом. – Кажется, отбегался.

Как бы в ответ на его слова снаружи зазвучал град разрывов, из-за своей частоты сливающихся в злобный, неприятный для уха гул.

– Тяжелый плазмомет, – определил бывший военный, с облегчением понимая, что смерть откладывается. – Вероятно, кто-то очень удачно воспользовался той шумихой, которую мы подняли.

В проем, буквально впритирку друг к другу, ворвались две десантные капсулы, похожие на горбатых черепах. Одна из них дымилась и, судя по капающим с нее вниз потокам брони, лишилась силового щита. Вторая же оказалась исправной. Во всяком случае, пляшущие вокруг корпуса синие разряды слабо различимых молний свидетельствовали о работе штатного энергетического щита.

Далее предаваться осмыслению происходящего просто не было ни времени, ни желания. Вскинув орудие, Алекс выпустил длинную очередь по капсулам, уже открывающим десантные пандусы. Модель их была ему знакома, пусть сам он такую и не пилотировал. «Фейки» – именно так называли в войсках эти видевшие не один десяток планетарных десантов агрегаты. Их толстенная для машин подобного класса броня при попаданиях разлеталась в разные стороны расплавленными брызгами, но довольно надежно хранила свое содержимое от всего, кроме ракет с кумулятивным эффектом. Маневренность их находилась на том уровне, который и ожидался от самоходных лифтов класса «орбита-поверхность», и более походила на снабженный реактивными двигателями кирпич, зато скорость снижения благодаря встроенным импульсным гравигенераторам была просто запредельной. Однако имелся у них и один крайне нелюбимый десантниками и планетарной пехотой недостаток. И начистить за него лицо конструктору этого уже давно заслуженного ветерана флота выстроилась бы очередь от штаб-квартиры ВКС до сборочных цехов, к слову, находящихся на околоземной орбите. Опускающийся пандус, бывший по совместительству фронтальным кинетическим щитом десантной капсулы, открываясь, подставлял свое нежное содержимое под выстрелы возможного противника. И никакие переносные бронещиты, которые инженеры пытались всучить и так нагруженным поболе всякого мула десантникам, не спасали от переотражений осколков или огненного ада горящей плазмы, врывающейся в столь удобно подставленные проемы.

Наверное, из-за жадности руководства секты, закупившей на черном рынке именно эти десантные капсулы, и не в последнюю очередь из-за неведомого спасителя, подпалившего этим малюткам крылышки и не позволившего сбросить десант за пределами ангара, Алекс и смог сделать, как иногда говорят на флоте, «золотой выстрел». А точнее, выпустить очередь двадцатимиллиметровых осколочно-фугасных снарядов, ворвавшуюся за опустившийся пандус второго челнока и пробороздившую и без того поврежденный корпус первого.

Выплеснувшийся из зева дальней капсулы фонтан, состоящий из фрагментов тел и капелек крови, подобно какому-то фантастическому цветку, существовал лишь мгновение. Однако он надолго запомнился присутствующим, заставив самых нестойких из них еще долго вскакивать от ночных кошмаров. Моментально клюнувший носом челнок уже без признаков разумной жизни в искрошенных осколками внутренностях пробороздил пол ангара, растирая в кровавую слизь разбросанные тела, и безжизненно уткнулся в противоположную от ворот стену.

А первая капсула, явно получившая несовместимые с нахождением в воздухе повреждения, просто и незатейливо плюхнулась на левый бок, искря оголившейся поврежденной энергопроводкой. Секунды шли, но она не подавала больше никаких признаков жизни, кроме затихающего воя генераторной установки.

Конечно, в этот момент необходимо было бы сделать пару контрольных очередей в так удобно запертых в корпусе челнока сектантов, но покрывало беспамятства накрыло Алекса быстрее, чем он успел перевести ствол орудия по направлению к цели и нажать на спусковую гашетку.

Очнулся бывший пилот от жуткой боли в ноге, которую безжалостно выдирали из железных тисков.

– Ты что делаешь, мучитель! – чуть не плача и с трудом удерживая норовящие брызнуть из глаз слезы, взревел он, замахиваясь кулаком, уже высвобожденным из управляющих перчаток, на рефлекторно отшатнувшегося Вячеслава.

– Тебя, дурака, спасаю, – примиряющее заметил тот, выставляя вперед окровавленные руки. – Хорошо хоть на спину ты в этой дуре упал, а не на живот. Вряд ли бы я нашел, чем такую махину перевернуть.

– Ага. – В глазах у бывшего пилота немного прояснилось, и он попытался оглядеться, впрочем, потерпел неудачу. Почти весь обзор занимала кабина погрузчика, из которой его пока так и не извлекли, а оставшееся пространство перекрывал собой младший научный работник. – А где малиниты?

– Одни дымятся, – на миг обернувшись, посмотрел себе за спину ученый. – Вряд ли внутри остался кто-то живой. А вот вторые уцелели, хоть и со всей дури шмякнулись об пол, и изнутри скребутся как-то подозрительно. Старушка, ну, в смысле лейтенант, сейчас вокруг них кругами ходит, пытается щель найти, куда можно запихнуть плазменную гранату.

Забытье бывшего военного пилота продолжалось недолго. Минуты две, ну три максимум. Соответственно и особых изменений за это время вокруг него не произошло. Хотя герой дня определенно не возражал бы против того, чтобы очнуться не на загаженном полу гаража, а в чистом и спокойном лазарете с улыбчивыми медсестрами.

– Не может не быть в машине десанта запасного выхода, – удивился такому повороту событий Алекс, вновь погружая руки в недра управляющей системы. Теперь осталось набраться решимости и разжать гибкими манипуляторами металл – там, где он сжал ногу. И надеяться не оторвать ее окончательно. – У этой модели… если правильно помню… Нет, не помню. Давно учил, забылось все. Но один выход точно должен быть над кабиной пилота, так их всегда располагают. Так, ну-ка отойди.

– Он наглухо заварен дополнительным слоем брони, – вздохнул Вячеслав, отдаляясь на безопасное расстояние и неожиданно подпрыгивая чуть ли не на метр в вышину. – Мисс! Леди! Черт, как же вас там? Дыра! Дыра у них под задом, слева у самого пола, вам оттуда не видно! Да, вот там! И из нее уже сверкает чего-то подозрительное! Изнутри, заразы, режутся!

Затрещала плазменная винтовка, а затем, спустя пару секунд, приглушенно бухнул разрыв.

– Все, взрыв в замкнутом пространстве оставляет мало вариантов, – сообщил ученый нащупавшему механическими руками поврежденный участок погрузчика пилоту. – Отбегались, бедолаги. Эх, жалко мне их.

– Чего?! – От удивления Алекс не заметил, как освободился и целиком вывалился на покрытие гаража. Впрочем, оставь он внутри железного голема не только ногу, но и те дорогие сердцу каждого мужчины органы, которые располагаются немного повыше, после произошедшего мог и этого не заметить. – Тебе? Жалко этих зверей?!

– Они же не осознают, что творят, – покачал головой ученый. – Их с самого детства натаскивали на то, чтобы слушаться священников. У рядовых малинитов нет свободы воли, подавленной регулярной промывкой мозгов и имплантатами. Они скорее биороботы с некоторой долей свободы выполнения полученных команд. В них религией убили человечность.

– Дебил! – Других слов у бывшего военного в адрес расчувствовавшегося интеллигента, принявшегося оправдывать врагов, не нашлось. – Да! А кто стрелял из плазмомета?

– Ну, вероятнее всего, я. Только не лично, а посредством принудительной активации уцелевшей части оборонного периметра. – Неуверенный ломающийся голос принадлежал прыщавому юнцу непонятной наружности, обряженному в просторный балахон, в прошлой жизни вроде бы бывший обычным техническим комбинезоном. Выбритый под ноль череп с торчащими многочисленными гнездами внешних интерфейсов специализированной нейросети «с головой» выдавал профессию говорившего. Оператор виртуальных систем, он же в соответствии с общераспространенным сленгом «кремниеголовый», хотя никаких встроенных компьютеров из грубых веществ природно-минерального происхождения промышленность давно уже не выпускала. Вероятнее всего, парень «происходил» из службы мониторинга местного полицейского управления. Только их напичканные дополнительными модулями по самое не могу головы могли обработать всю сумму ежесекундно стекающейся из контролируемого периметра фото- и видеоинформации, приносимой многочисленными камерами и датчиками наблюдения. В принципе самая подходящая работа для свихнувшихся на компьютерах и прокачке нейросетей типов. Большинство так называемых кибербоев чуть ли не в очереди стояли, чтобы устроиться на вот такие непыльные должности, позволяющие не только пополнять свою коллекцию имплантатов за счет планетарного правительства, но и иметь достаточно времени для изучения полученных различного рода путями баз. В большинстве своем, конечно, пиратских, что обычно и являлось одним из дополнительных пряников в службе у копов. Знакомства в этом деле решали многое, если не все, а где еще их можно было приобрести, как не среди тех, кто как раз и занимался ловлей подобного контингента?

– Я в «Чудесном мире» фармил, и тут как раз сеть упала. Наружу выглянул, а здесь такое! – Все еще подрагивающий от нервного мандража молодой парень попытался было размахивать руками, сопровождая свои высказывания, но под не менее нервными взглядами окружающих быстро засунул их в карманы и принял независимый вид, впрочем, никого не обманувший. Уж слишком характерно подрагивала нижняя челюсть. Его буквально трясло от страха, и поэтому он старался быстрее выговориться, вываливая из себя кучу фактов и событий. – А там! Страх полный! Трупы, эти придурки всех расстреливают! Здания все разрушенные, в серверной комнате и то стену проломило. Да у меня чуть ложемент не погнуло! А я, между прочим, за него кровные отдавал. Дождешься от этих копов нормального оборудования! А потом! Потом!

Сорвавшийся на визгливое причитание парень схлопотал хорошую весомую пощечину от подошедшего лейтенанта, после чего она спокойным голосом резюмировала поток сознания молодого компьютерщика:

– В общем, он как-то смог удаленно подключиться к еще работающему оборудованию, обошел протоколы безопасности и включил оборону периметра. С чем я нас всех и поздравляю, – после чего материнским жестом провела по дернувшейся было голове гика и добавила: – Спасибо, Сэмми, с меня пицца! Хотя где я ее теперь найду?

– Ах да! – решил пошутить над парнем Алекс, не пропустивший мимо ушей его обмолвку об игре, требовавшей полного погружения в виртуал, а значит, насквозь незаконной. – И три месяца тюрьмы. За фарм в «Чудесном мире», насквозь незаконном, как и все подобные ему проекты, базирующиеся на чистом виртуале. Первый раз попался? Нет? А то ведь кроме трехмесячного отдыха в лишенной всех электронных устройств камере еще и в башку маячок посадят, чтобы не лез куда не надо.

– Блин! – Лысый компьютерщик подпрыгнул в воздухе и еще раньше, чем опустился на землю, пустился наутек. Бывший военный даже заподозрил на мгновение, что у него в теле вместе с другими устройствами встроен антиграв. Служащий полиции на ходу поблек как привидение и стал прозрачным, видимо бесформенный балахон парнишки оказался вовсе не такой простой тряпкой, какой выглядел. Наверняка в нем было припрятано достаточно противозаконных штучек еще на годик-другой отсидки. А то и на запрет использования имплантатов, подходящих хоть для какого-то контакта с техникой, включая физическое удаление уже установленных.

– Стоять! – Как седому лейтенанту удалось не только догнать, но и повалить юнца, Алекс так и не понял. Не иначе ее медицинские приборчики работали в форсажном режиме. – Сэмми, он пошутил! Тебя никто не тронет, у тебя справка есть, что на правительство работаешь! И вообще, всей дисциплинарной системе пришел каюк!

– А? – Незаконный пользователь виртуала снова обрел очертания под женщиной, годящейся ему в прабабушки, а может быть даже и являющейся таковой. – Да? Точно! Я ж об этом в чате малинитов читал! Они тоже додумались до того, что установка научников рванула.

– Так, – подобралась лейтенант и поднялась со своей добычи. – А чего ты еще про них вычитать успел?

– Ну, многое, – хлюпнул расквашенным носом парень, обиженно косясь в сторону Алекса. – Вот только какая теперь разница? Я ж систему безопасности, которую кто-то подвесил, частично разморозил, угрозу в виде малинитов в файлах данных нашел, а система себя протестировала, девяносто девять процентов устройств обороны не нашла и тут же красный режим включила. Короче, на улицы вышли боевые дроиды, которых военные на случай беспорядков в подземных хранилищах прятали. Им всем каюк.

Повеселевшие лица окружающих были быстро приведены в исходное состояние скрипучим голосом Иды Зумволт:

– Угу! Целых пятьдесят два раза, как выражалась моя незабвенная бабуля! У этих железных болванов на вооружении только станнеры и клееметы для сдерживания беспорядков. И как вы думаете, насколько эти консервные банки задержат террористов? Более или менее внушают надежду только стационарные турели, но, судя по тому, что я видела, уцелела максимум одна из пяти, а то и меньше. Все же это здание было попрочнее, чем остальные. А о целости башенок охранного периметра уже просто молчу.

Попытавшись отряхнуть мешковатый комбинезон компьютерщика, лейтенант посмотрела на результат своих трудов и махнула на это дело, оценив степень заляпанности одежды кровью и какими-то подозрительными ошметками, ранее щедро усеявшими пол. И в этот самый момент прислонившийся к оплавленной медицинской стойке и поудобнее расположивший руки на висящей на груди плазменной винтовке Рикардо Гомес задал, наверное, важнейший на этот сумасшедший день вопрос:

– И кто-нибудь скажет мне, как мы будем выбираться из этой задницы?

– Колись, умник. – Алекс смерил компьютерный придаток грустным взором, не желая верить, что все их разведывательные силы и поддержка систем местной обороны представлены сейчас именно этим типом, крайне ненадежным на первый, второй, третий и все последующие взгляды. – Какая часть города уцелела? Сколько тут малинитов? Чем вооружены? Об остальном будем думать и переживать позже, если выживем.

– Эм, ну полтора квартала где-то, может, два, – неуверенно промямлил парень и, закрыв глаза, начал странно подергиваться, видимо, задействовал свои имплантаты и пытался достучаться до уцелевших участков компьютерных сетей. – Многие здания обрушились вниз по склонам, и потому посчитать их сложно. А террористов здесь уцелело… Сейчас гляну… Ну, так… А еще… Минуточку, начинаю перебор каналов.

– Он нормальный? – тихонько спросил бывший военный, повидавший на своем веку немало чудиков, которым имплантаты и оперативная память микросхем начисто заменили разум.

– Вменяемый, – кивнула пожилая служащая полиции. – Не сказать, что хорошо его знаю, но общаться раньше доводилось. Кстати, по малинитам… Вы с ними сталкивались раньше?

– Да как-то нет, – пожал плечами Алекс. – Меня больше по колониям мотало, а они всегда свои пакости в Солнечной системе творить старались. Ну, поближе к центру, так сказать, чтобы шума больше было.

– Тогда слушайте и запоминайте, – начала делиться опытом старая женщина. – Пехота у них… Ну, вы видели. Пушечное мясо с устаревшим или даже самопальным вооружением, их задача в нормальных условиях – дать по толпе очередь или кинуть гранату, после чего сдохнуть от огня защитников правопорядка. Чувства самосохранения нет, страха нет, мозгов и умения просчитывать ходы, как свои, так и противника, тоже нет. Опасны, как по самые гланды накачавшаяся наркотиками шпана, заполучившая стволы. При наличии времени и снайпера проблемой не считаются.

– То-то я гляжу, как-то мы их легко покромсали, – заметил бывший военный, осматривая внутренности помещения, где к телам жертв теперь добавились и трупы их убийц.

– Младшие командиры – все сплошь священники их чертовой религии, они на порядок опаснее, – продолжала женщина. – Тот летун был как раз одним из них. Имеют имплантаты, как нормальные военные, быстры, сильны, живучи, вооружены на уровне даже не обычных войск, а спецназа. Сохранили достаточно мозгов, чтобы самостоятельно выполнять поставленные боевые задачи, в общем, становой хребет их сил, к которым крепится все мясо. Всегда держат в голове план отхода в безопасное место. Нередко, прикрывшись подчиненными, успешно скрываются с места проведения терактов, если они у начальства на хорошем счету и их есть кому эвакуировать. Ну а старшее жречество, будем надеяться, нам не попадется. Хотя его представители при такой акции обязательно присутствуют.

– В зоне действия сетей осталось шестнадцать активных каналов связи, один из которых приоритетный, – наконец открыл глаза Сэмми.

– При одном командире полтора отделения и, следовательно, еще как минимум две птички вроде уже поджаренных, – кивнула лейтенант полиции, видимо отошедшая от шока и взявшая себя в руки. – Где они?

– Ну, я могу сказать только приблизительно. – Замявшийся с ответом компьютерщик извиняюще развел руками – Сами понимаете, у меня же не комплекс пеленгации. Где-то рядом, ну и, может быть, чуть севернее. Это единственное, что удается узнать с помощью сохранившихся антенн. Да и то – данные получены на основании разностей уровней сигналов и таймлага пакетов. Ничего точного, конечно, но за плюс-минус тридцать градусов поручиться могу.

– А расстояние? – В принципе Алекс был рад и такому целеуказанию, но аппетиты, как говорится, растут во время еды.

Еще раз пожав плечами, походивший при этом на ожившего китайского болванчика Сэмми хлюпнул носом и, вытерев его не особенно чистым рукавом, сообщил:

– От полукилометра до двух. Точнее – уже не ко мне, – выдал он экспертное заключение. – Или дайте мне контейнер «мошкары», а еще лучше кластер «пауков», тогда они у меня вот где будут!

Воинственно сжатый грязный кулачок компьютерщика, которым он потряс в воздухе, комментируя свою речь, несмотря на серьезность текущего положения, вызвал улыбки на лицах присутствующих. Даже на лицах кое-как перевязанных обрывками комбинезонов и форменной одежды раненых. Применяемые сектантами плазменные пехотные винтовки были очень уж гуманными по воздействию на личный состав без бронезащиты – либо смерть от денатурации белка в результате обширных ожогов и общего перегрева организма, либо касательные повреждения, в основном сводившиеся к обугливанию эпидермиса. Так что среди наскоро перевязанных счастливчиков, выживших после плазменного ливня, совсем уж умирающих не встречалось. В основном люди получили опасные повреждения от гранат и осколков двадцатимиллиметровых снарядов погрузчика. Потихоньку, полегоньку, подозрительно косясь в каждый темный угол, выжившие принялись выбираться из наполненного мертвецами подвала и стягиваться к полицейскому участку. Здание государственной структуры обладало повышенной прочностью и выглядело намного лучше, чем большинство окружающих строений. И кроме того, рядом с его центральным входом выдвинулась из крыльца плазменная турель, даже в автоматическом режиме способная отпугнуть огнем вражескую пехоту и легкую бронетехнику.

Про себя Алекс отметил, что тоже не отказался бы от хотя и давно списанных с вооружения, но до сих пор относящихся к не разрешенным для продажи частным лицам и компаниям комплексов оптико-электронной разведки. Он, конечно, не был таким уж спецом по их применению, но даже старая как неизвестно кто стая двух- трехсантиметровых дронов «мошкара» первых двух модификаций в течение минуты или двух дала бы полную тактическую картинку остатков научной базы. И черт с ним, что активного ресурса роботов комплекса хватало только на несколько минут работы, и поэтому летунам обычно приходилось буквально засыпать ими позиции своих и чужих войск, чтобы генералы в капсулах своих начальственных ложементов могли с разных ракурсов видеть организованную и возглавляемую ими бойню. Но, как говорится, на нет и суда нет – уж если и желать о чем-то таком, то лучше о паре взводов космодесанта. Если вспомнить, до какой кондиции доходили эти суровые парни к концу короткого, но выматывающего нервы и насыщенного перегрузками полета, особенно после болтанки противозенитных маневров, то бедных сектантов можно было только пожалеть.

– Так, мое предложение. Берем все оружие, раненых и перемещаемся в спортзал – это будет наша временная база. – Озвучив порядок первоочередных действий, пилот перешел к самому «вкусному». – И да, вы имеете код доступа в оружейную?

– Да черта лысого мне бы его дали! – выругалась лейтенант, махнула рукой и объяснила свое высказывание: – Вы не знаете, каким параноиком был наш капитан. Думаете, мы бы оказались в подобной заднице, если бы у нас на руках были стволы?! После того как сюда перевели эту жирную сволочь, все более или менее нормальное оружие лежало под замком в оружейке. «Во избежание несчастных случаев на рабочих местах и для снижения градуса социальной напряженности на подотчетной мне территории». Тьфу, блин! Не поверите, последние полгода с гражданскими станнерами и древними как сама жизнь тазерами ходили… Вот и доходились!

– Сами виноваты, нечего было куда ни попадя из боевого оружия пулять, – вдруг возмутился Вячеслав. И после того как на нем скрестились взгляды присутствующих, пояснил: – Полгода назад полицейские орлы, надравшись в хламину, докопались до одного из прохожих, по чьей одежде сразу было понятно, что он из провинции. А это оказался не гастарбайтер, готовый безмолвно снести побои, лишь бы его опять в бедные и полуголодные колонии не выслали, а молодой ученый-физик, приехавший на конференцию, забывший постирать свои шмотки и сломавший стражу порядка челюсть. После чего второй коп и разнес ему голову. Этот дебил, разумеется, усвистал на планету-тюрьму первым же рейсом, но убитого-то уже не вернешь!

– Кхм, простите, что отвлекаю! – влез в спор Сэмми. – Но мне кажется, что сигналы связи малинитов удаляются. Нет, стоп, я практически уверен в этом! Полицейские роботы сейчас пачками выходят из строя, стараясь задержать нарушителей едва ли не в трех километрах от нас! Их просьбами о подкреплении забиты все частоты!

– Жестянки их не напугали бы, ну если только у фанатиков обоймы не кончились, – задумчиво протянул Алекс. – Так почему же они драпают вместо того, чтобы попытаться до нас добраться?

На несколько секунд установилось напряженное молчание, нарушенное Идой.

– Я думаю, – осторожно начала она, запустив руку в свои седые волосы и безжалостно их дергая, – террористы добились, чего хотели. Не забывайте, против нас сейчас сражаются не обычные люди, а, скорее, биороботы, в которых заложен определенный алгоритм действий. Для террора это – нагадить по максимуму и, когда появится реальное сопротивление и пойдут большие потери, попытаться скрыться, отвлекая внимание от более высокопоставленных лиц. И даже если последние сейчас вне зоны действия, мертвы или попали в соседнюю галактику, отданных заранее команд ничто не отменяет.

– Их надо догнать! – забыл о споре с сотрудницей полиции Вячеслав.

– Зачем? – удивился Родригес. – Если мы и правда в другом измерении, то пусть чапают. Мир большой, покуда обойдут, авось от старости загнутся.

– Если они отступили, все, кто был в загоне, подобном нашему, мертвы или их взяли с собой, – вздохнул младший научный сотрудник. – Это раз. А два… Готов поставить свою кредитку против обычного камня: мир, куда нас занесло, заселен. И не хотелось бы, чтобы его обитатели строили отношения со своими гостями, то есть с нами, после того, как столкнутся с малинитами и получат от них плазмой в лицо.

– Заканчиваем разговоры. Передислоцируемся – тут мы слишком на виду. – Подхватив одно из трофейных ружей, Алекс, используя его как импровизированный костыль, похромал в сторону коридора, ведущего во внутренности бывшего оплота законности и правопорядка. Дохромав до выбитой то ли накладным зарядом, то ли обычной гранатой двери, он с трудом наклонился и попытался взгромоздить себе на плечо одного из уже потерявших к тому времени сознание раненых.

– Подождите, я вам помогу! – Посильная помощь лаборанта позволила преодолеть несколько поворотов и пятидесятиметровый отрезок коридора до спортзала, а потом уложить стонущую в беспамятстве ношу на относительно мягкие маты. Распрямившись, пилот увидел Сэмми, неизвестно как не путающегося в своем безразмерном балахоне, и Гомеса, заносящих импровизированные носилки из каких-то стержней и листа пластика, на которых лежало сразу два тела. Шатаясь и хрипя от усилий, они умудрились даже не уронить свой груз, а положить его практически аккуратно. Правда, после этого самая слабосильная часть команды носильщиков упала рядом с ранеными, забившись в натужном кашле. Видимо, такие нагрузки для не испорченного физкультурой и мышечными имплантатами организма кибербоя были запредельными. Впрочем, долго отлеживаться ему не дали – пинок Родригеса и едкий комментарий о бесхребетности компьютерных червей сработали получше ширялова автоматической аптечки десантного бронескафа, укольчики которой, особенно те, доступ к которым открывается приказом сверху только в экстренных, означенных командованием случаях, скорее всего, способны поднять даже недельной давности труп. Правда, потом, после окончания действия, они же и уложат на полгодика в больничную койку даже абсолютно здорового человека.

Судя по тому, как подхватился Сэмми, несмотря на его громкие жалобы и не менее громкие стоны, от пинка пострадало только самолюбие, а не угробленный сидячим образом жизни организм. Ведь как ни старались современные нейрохирурги, медики и инженеры по киберимплантации, а некое отторжение искусственных включений, особенно при их большом количестве, победить так и не удалось. Именно поэтому страсть и мечта некоторых кремниеголовых умников, решивших перескочить порожек, полностью отделяющий кибернетический организм от органического, хотя и с кучей не предусмотренных природой деталек, пока оставалась только мечтой. Первый индивид, попытавшийся такое сделать с собою, вошел в историю, дав своей довольно неприглядной смертью название вновь открытому синдрому массированного отторжения нейросети и связанных с ней киберимплантатов.

В течение последующих тридцати минут в спортзал перенесли трофейное оружие и боеприпасы, а также где-то найденную Идой аптечку. Впрочем, брали выжившие далеко не все. Некоторые вещи, а в особенности оружие погрузчика и снаряжение уничтоженных в первом шаттле сектантов так и остались в гараже. Пушку просто не смогли выдрать без инструмента из конечности переделанной складской машины. Да если бы и выдернули – как справились бы с более чем стокилограммовой махиной, и это не учитывая снарядный короб и бронешлейф беззвеньевой системы подачи? Ну а в упавшую на бок капсулу так и не смогли проникнуть – видимо, рванувшая внутри граната не только покрошила супостатов, но и полностью вывела из строя бортовые системы. Во всяком случае, дохромавший до упавшей птички Алекс так и не сумел подключиться к ее аппаратуре своей нейросетью с помощью технологического шунта к компьютеру или инфошинам техсети.

Бронешкурка командира террористов после очереди из того самого оружия, последовавшего за ним падения с высоты в несколько метров и какого-то совсем уж ненужного взрыва плазменной гранаты представляла собой спекшийся комок из пластика, металла, керамики и нескольких десятков фунтов отлично прожаренного мяса, отменно перемешанного в фарш неизбежной при таких повреждениях детонацией энергобатарей, по какой-то нездоровой задумке конструктора установленных внутри бронеобъема, а не на отстреливаемых панелях. В итоге кроме укороченного излучателя «Светлячок» с остаточным зарядом на пару выстрелов, судя по клейму, сошедшего с конвейера только в этом году, с сектантской шишки ничего снять не удалось.

– Так. – Алекс с неудовольствием покосился на свою ногу, которая очень не вовремя решила начать подавать хозяину болевые сигналы о том, что ей срочно нужен медицинский уход и полный покой. – Кибертехник ты наш доморощенный, фанатиков еще отслеживаешь?

– Удаляются от последнего строения с хоть как-то уцелевшими обрывками сети, – откликнулся Сэмми. – Их пытаются преследовать патрульные роботы в количестве восемнадцати. Нет, уже семнадцати. Четыре повреждены, но частично функционируют. Еще два десятка выведены из строя до степени, когда черный ящик сигналы уже не подает.

– Маловато, – задумчиво протянула лейтенант. – На случай гражданских беспорядков, которых всерьез опасались из-за проводимых на базе исследований, эти железяки размещали из расчета примерно сотни на квартал. Остальные где?

– Не знаю, – повинился компьютерщик. – Связи с ними нет, но и сигналов о прекращении их работы действующие машины не зафиксировали, а ведь обязаны были. Может, не активны, может, раздавило их во время катастрофы.

– Черт с ними, с роботами, – заметил Вячеслав. – Меня больше интересует, где люди! Ну, те, кто из загона выбежал, когда вся эта катавасия началась.

– Да здесь, по территории разбрелись, – неуверенно ответил гений электроники, видно испытывающий сложности с пеленгованием тех, кто не оснащен работающими на одной волне передатчиками. – Вернутся. Ну, кроме счастливчиков, которые малинитам на пути попались, те уже, наверное, в лучшем мире. Куда им тут особо идти?

– Мало ли. – Алекс не стал недооценивать способности гражданских попадать в нелепые и опасные для них ситуации, обязательно возникающие во время чрезвычайных происшествий. – В пропасть свалятся, не до конца обрушившимся зданием засыплет, повесятся от избытка чувств…

– Пойду включу громкоговорители, – решила седовласая лейтенантша. – Раз одна турель уцелела, то и расположенный под ней динамик тоже, только для того, чтобы его запустить, возиться с кодами доступа не надо. А если мы и правда попали в другое измерение, то люди – это наш самый главный и невосстановимый ресурс!

– Да нет же, – возразил ей Вячеслав. – Вы неправильно понимаете принцип действия той установки, которую мы собирали. С ее помощью открывается переход не на другую планету, а на другую версию нашей Земли. И чем дальше настоящее отстоит от ставшей нам родной реальности, тем больше надо будет потратить энергии. Не знаю, чего натворил тот взрыв, но его явно было абсолютно недостаточно, чтобы перебросить два квартала туда, где еще живы динозавры или скачут по воздуху питающиеся солнечным светом единороги, а место человечества занимают какие-нибудь ушастые кракозябры. Ну, если пришельцы, давшие нам эту технологию, правильно понимают принципы, по которым работает их же устройство. Люди тут есть. Должны быть. Только вот какие…

– Некоторым представителям человечества, вроде тех же малинитов, я бы предпочла стаю сексуально озабоченных тираннозавров, – фыркнула Ида, скрываясь в дверях. – Сэмми, за мной! Одна ведь буду до следующего вечера с этой покалеченной электроникой возиться. А вы, обормоты, приведите себя в порядок и постарайтесь выглядеть браво. Вряд ли у понятного и привычного нам здешнего уцелевшего человечества, а не местной его разновидности, если таковая вообще отыщется, найдется другая власть.

– Мы? – удивился бывший пилот и ошалело посмотрел на своих спутников. Такой поворот событий как-то не приходил ему в голову.

– Чур, я главный по обороту наркотиков! – мгновенно сориентировался Родригерс. – И проституции!

– Кажется, эти должности все же называются как-то иначе… Ладно, черт с ним! Ребята, а медпункт здесь есть? – задумался Вячеслав, рассматривая свои содранные в кровь ладони. – А то как бы заражение крови не получить от этой грязи.

– Его завалило! – донесся голос лейтенанта полиции из-за двери. Судя по всему, достучаться до оставшихся электронных устройств главный и единственный на настоящий момент компьютерщик полицейского участка пытался откуда-то из соседней комнаты.

– Бред какой-то, – решил Алекс и, подняв себя неимоверным усилием воли, потащился к выходу с крайне корыстными целями: перехватить первого же, кто подтянется на вопли громкоговорителя, и послать его на поиски аптеки. За перевязочными средствами и обезболивающим.