Каэль мог считать себя счастливчиком. Он выжил. По его мнению, жителям Сумрака стоило бы найти ближайший алтарь бога удачи или даже построить его самим, чтобы возложить на него богатые дары. Битвы высших магов случаются редко. А те, кто участвует в них на вторых ролях, выживают еще реже.

— Кинжал мне! Он умирает! — донеслось из открытых дверей палаты, где сейчас вовсю старались целители и те, кто хоть немного мог им помочь. В том числе некромант.

— Настя, не надо! Мне прошлого раза за глаза хватило, теперь лучше сам как-нибудь отлежусь.

— Да какой тут «отлежусь»?! У тебя половины черепа нет! Ложись и не мешай себя убивать, чтобы потом можно было оживить как полагается.

— Дорогая, ну ты присмотрись повнимательнее, там всего лишь пара дырок. И по-моему, они уже затягиваются. Да, кстати, а чем тут так аппетитно пахнет?

— Кровью и мясом, упырь! Так, раз сам не хочет, фиксируйте его!

«Хорошо, что я отделался лишь парой дырок в шкуре», — решил для себя воин-маг, прислушивающийся к разгорающемуся скандалу. Азриэль, после окончания битвы изрядно напоминавший нежить, попал в ручки своей супруги, при виде мужа вооружившейся ловушкой душ. И теперь активно сопротивлялся попыткам упокоения. Впрочем, от слов к драке они пока не перешли.

Тут мимо эльфа пронеслось тело со слегка фосфоресцирующими глазами, общей помятостью, малосовместимой с возможностью дышать, практически раздавленной грудной клеткой и в окровавленной одежде.

— Ну и катись отсюда! Не оживешь — в спальню можешь не приходить! — несся ему вслед рассерженный голос целительницы. — Следующего давайте.

— Он умер. — Человек в белой одежде с красным крестом осмотрел тело, лежащее перед дверью на носилках. Покойный перворожденный имел только одну конечность. Левую ногу. Все остальные ему отрубили, непонятно почему оставив на плечах голову. Скорее всего, смерть наступила из-за обильной кровопотери, до конца остановить которую не смогли никакие амулеты и заклинания. — И думаю, уже давно.

— Не парь мне мозги! Оттащи труп в сторону и иди дальше, по очереди!

— Слушаюсь!

В цепкие руки целителей попала лежащая без сознания Кайлана. Ран у дроу не было. Только ожоги, не так уж сильно выделяющиеся на антрацитово-черной коже. Но зато они были повсюду. На лице, руках, груди. Одежда темной эльфийки и вовсе превратилась в обугленные лохмотья. Двери захлопнулись, оставив в коридоре пирамиды раненых. Их было много. Почти половина всех перворожденных Сумрака. Людей и относящихся к иным расам наемников латали после боя в другом месте. Вернее, сразу в двух, чтобы не слишком много пострадавших отдали богам душу, прежде чем до них доберутся целители. И некромант.

«Нет, все-таки я легко отделался! — Каэль покосился на обломанное древко стрелы в своей груди. Вытаскивать ее сам воин-маг не решался, так как наконечник человеческого оружия был на редкость зазубренным. То есть если бы он это сделал, то лишился бы большей части легкого. А с такой раной бывшему жителю Древнего леса вряд ли удалось бы дождаться помощи целителей, в то время как просто сидеть, убрав боль заклинанием и иногда отплевываясь кровью, молодой волшебник мог едва ли не целые сутки. — Конечно, жаль, что вообще пострадал, с другой стороны, целыми из этой схватки вообще мало кто вышел. Вон даже ученик Келеэля лежит пластом. Правда, почему-то духи воздуха над ним сложились в светящуюся надпись: „Меня не трогать, позвать Лику“».

Каэль находился примерно в середине очереди, ну, может, чуть ближе к ее концу, среди тех, кто отделался незначительными травмами, которые, однако, сам исправить не мог. С царапинами к целителям, буквально заваленным потоком умирающих, соваться сейчас рискнул бы лишь абсолютно сумасшедший. Замыкал неровный строй дожидающихся помощи правитель Сумеречного леса. Внешне Михаэль выглядел абсолютно целым и невредимым. Вот только он практически без перерыва катался по полу, не приходя в сознание, и сквозь зубы что-то мычал. А иногда взлетал в воздух и начинал биться о стены. Шамана, разумеется, пытались сразу отправить к целителям, но он, даже в таком состоянии, был решительно против. Сначала помощники Насти уперлись в невидимую стенку, а потом из-под одежды потенциального пациента выплыло несколько светящихся шариков, практически мгновенно сложившихся в прямой приказ. Ослушаться его не осмелились, и на розыски отправилась наименее пострадавшая из эльфиек, выглядевшая, правда, весьма странно. Волосы ее торчали в разные стороны, будто иглы взбешенного дикобраза, одежда пребывала в полном беспорядке, а глаза никак не могли сфокусироваться. Перворожденная громко жаловалась на внезапную глухоту, сильный ушиб того места, откуда ноги растут, и двух озабоченных бородатых придурков, приревновавших к орудию. Притом в выражениях она абсолютно не стеснялась.

«Интересно, как ее угораздило так пострадать?» — лениво размышлял Каэль, сглатывая кровь и вспоминая прошедшую битву. Особо гордиться ему было нечем, но и поводов для стыда не имелось. Сотня наемников четко выполнила свою задачу, бежать не бросилась и даже не сильно уменьшилась в количестве. Ну, может, человек на двадцать, вряд ли больше. Вот, правда, двум из трех ее командиров не особо повезло, но оно и понятно, били-то вражеские маги по тем, кто сильно выделялся из числа людей и командовал ими. То есть в первую очередь по дроу, перепутать которую с кем-нибудь еще мог лишь слепой, а во вторую — по нему самому. Как человеческие волшебники вычислили среди пятидесяти всадников одного перворожденного, осталось загадкой, но Каэль, защищающийся от прицельных огненных стрел и шаров, был вынужден пренебречь физической защитой, за что и поплатился, поймав сразу три стрелы. Одна из них, правда, доспех воина-мага даже не пробила, вторая лишь поцарапала плечо, разодрав кожу, но вот третья… С пробитой грудью долго не повоюешь. Бывшего жителя Древнего леса спас конь, порядком напуганный творящимся вокруг буйством и с охотой рванувший подальше от атакующих заклинаний и недружелюбных воинов царства Эрсийского. Сотня осталась под командованием дроу и ее мужа. Некромант, сменивший свою дырявую мантию на доспех солдата, а потому для простых людей и не слишком умелых магов опознаваемый с трудом, в условиях жесткой сшибки оказался незаменимым. Его элитную нежить покромсали практически сразу, но встающие прямо посреди вражеских порядков трупы, еще недавно бывшие живыми, здорово облегчали жизнь слугам сумеречных эльфов.

Мимо Каэля прошел тот, о ком он думал. Асазор даже не шагал, а шествовал. Возможно, волшебник хотел бы идти быстрее, но не мог. Ноги у него подгибались. Некромант, очевидно, растратил весь свой резерв и, возможно, еще чуть-чуть, а потому находился в состоянии сильнейшего магического утомления.

— Ну как там? — окончить фразу бывшему жителю Древнего леса помешал приступ кровавого кашля, но человек его прекрасно понял.

— Не повезло мне. Жить будет.

Эльф от души посочувствовал мужу дроу, попытавшись выразить эмоции самой выразительной гримасой, какую только мог скорчить. Но его усилия пропали зря. Михаэль опять поднялся в воздух и начал биться головой об стену, собрав любопытные взгляды всех присутствующих. Не то чтобы сильно, но ритмично и часто. Асазор посмотрел на творящееся безобразие и пробормотал какое-то заклятие. Пахнуло холодом, и из тени вышел призрак невнятной половой и расовой принадлежности: кем нежить была при жизни, можно было лишь гадать. Создание встало на пути шамана, и тот начал пружинить о его нематериальную плоть, прекратив травмировать то ли стену черепом, то ли череп стеной. Вообще-то камень априори прочнее кости, но с высшими магами никогда не знаешь, что именно получится из их вольной или невольной деятельности. Некромант же, подумав, уселся прямо на пол рядом с коллегой-полусотником.

— Чего это с ним? — рискнул спросить Каэль, презрев вероятность снова закашляться или услышать нечто опасное для любопытных ушей. — Он нам души случайно не сожрет? А то, может, пленника какого-нибудь подтащим? Или десяток. Одной жертвы такому… существу явно не хватит.

— Ну… — задумался Асазор. — Вряд ли тут помогут грубые методы. Да и вообще Михаэль с темной магией… ну не очень.

Каэль заржал. Самым непочтительным и самым опасным для собственного здоровья образом. Смеяться было больно, но остановиться он не мог. Взгляды раненых, тех, которые были в сознании, как по команде переместились со все еще изображающего из себя таран правителя Сумрака на бывшего жителя Древнего леса.

— Не очень! — Эльф кое-как умудрился подавить неуместное веселье. — Не очень?! Да это все равно что назвать дракона маленькой ящерицей с крылышками! Да от одних эманаций ауры зла, которая его окружала, рядовой священник позабыл бы все молитвы светлым богам и принялся резать младенцев во славу явившегося на землю во плоти Темного Владыки! Ее чуяли даже те люди, которые магического дара напрочь лишены! Хотя чего там чуять, и так же все видно было! А костяной дракон, явившийся в самый подходящий момент и практически растерзавший высшую жрицу? Может, Михаэль вообще архидемон? Нет? А почему? Я, конечно, не знаток темных наук, но обладатель подобной силы для такого звания вроде бы вполне подходит!

Кандидат в правители нижних планов все так же колотился башкой о пружинящего призрака, относясь к обсуждению собственной персоны с воистину космическим безразличием.

— Климат ему в Бездне не нравится, — очень знакомым голосом Шиноби ответила фигура, с ног до головы закутанная в плащ и расположившаяся ближе к относительно здоровым, чем к медленно умирающим. — И закончим на этом неправдоподобные бредни вроде массовых жертвоприношений во славу Михаэля. А то он ведь как очнется, за такое действительно всех уроет.

Каэль замолк, вспомнив о вбиваемых с детства правилах подчинения вышестоящим могущественным колдунам.

— А вообще мысль с жертвой интересная, — вдруг сказал Асазор. — В принципе она могла бы послужить временной заменой уничтоженных структур, пока они не восстановятся. Вот только искать и подготавливать ее надо заранее, чтобы отторжения не произошло. А еще…

— Цыц! — оборвал его Шиноби и даже качнул замотанной в ткань головой. — Хватит разбалтывать секреты. У вас что, повальное недержание речи, что ли?

— Не, просто отходняк после боя, — подала голос откуда-то из начала очереди Викаэль. Воительница получила несколько пустяковых по отдельности, но серьезных в совокупности ран. Во всяком случае, окровавленные бинты виднелись у нее на голове, обоих плечах, левой руке и ногах. Причем ступни, лишенные обуви, выглядели на редкость короткими. Эльфийка как минимум лишилась большей части пальцев. — Слушай, Гюльчатай, открой личико. Чего ты его прячешь-то? Может, ты и не Семен никакой, а притворяешься просто?

— Не буду, — запротестовал Шиноби. — И я это, я. На нашей предпоследней ролевке ты мне за шутливый щипок мягкого места алебарду об уши поцарапала. Никто, кроме нас двоих, знать о той неудавшейся шутке не может. Довольна?

Каэль всерьез задумался, какое защитное заклинание применил тогда заместитель Михаэля по делам, которые не стоит выводить на свет. На ум ему даже аналогов подобных чар не приходило. Алебардой обычно пробивают доспехи. Причем не кожаные, а железные, стальные или даже сделанные из еще более редких и прочных металлов. И поцарапать ее об обычную плоть, пусть даже это чешуя дракона, являлось делом, откровенно говоря, проблематичным. А значит, в случае конфликта с высокопоставленными сумеречными надо учитывать возможность того, что они могут стать уязвимыми примерно в той же мере, что и каменный голем.

— Недовольна, — категорично заметила девушка, несмотря на раны не утратившая любопытства. — Чего там у тебя с мордой? Может, тебя без очереди к доктору пропустить? Или ты, как Рустам, частично жив, частично там?

Вместо ответа Шиноби выпростал из-под плаща… Каэль не сразу понял, что именно он видит.

— Это еще рука или уже щупальце? — не на шутку заинтересовалась Викаэль, даже привстав с носилок, чтобы разглядеть, как именно изменился ее друг. — А присоски клевые! Шевелятся. Вот только почему с них что-то капает, а?

— Это не присоски, — вздохнул Семен, пряча покалеченную конечность в недра плаща. — А чирьи. С гноем. Меня на профессионального малефика угораздило нарваться. Амулеты, конечно, смягчили его предсмертное проклятие, но не сказать, чтобы сильно. Надеюсь, Настя сможет его убрать, ей Келеэль вроде бы подкинул пару артефактов, спасающих от магических пакостей. Нет, ну ты представляешь, Вик, в составе армии под предводительством верховной жрицы светлой богини, оказывается, были и вполне себе темные маги. Они, кстати и гравиплатформу нашу сбили. И демона даже какого-то призвать пытались. Только он, как Михаэля увидел и понял, что тот на разных с ним сторонах сражается, сразу же назад в портал скрылся.

«Оно и неудивительно, — хмыкнул про себя Каэль. — В человеческих, да и не только, землях крестьянина, поднявшего руку на дворянина, бывает, варят живьем в масле. А у порождений зла порядки еще более строгие».

— Обрыв тридцати восьми процентов духовных каналов, — вдруг лишенным всяких интонаций голосом сказал Михаэль, тело которого стремительно скрывалось под возникающим из ниоткуда доспехом. — Затронута часть памяти. Повреждены внешние структуры души. Управляющий контур практически полностью уничтожен.

В коридоре пирамиды поднялся ветер. Слабый. Пока. Но большинство присутствующих моментально сообразили, что он в любую секунду может преобразиться в ураган. В лучшем случае. Если правитель сумеречных эльфов примет не обличье гигантского духа воздуха, а демоническую форму, то, скорее всего, под влиянием инстинктов, свойственных всем темным тварям, попросту сожрет истекающих кровью и жизненными силами эльфов. Потом, может быть, будет очень раскаиваться в поступке, но жизнь и, возможно, души его невольным жертвам это не вернет.

— Ложись! — скомандовал, видимо, по привычке, полученной после тренировок наемников, Асазор, сам падая ничком на холодный каменный пол.

— А толку? — скептически фыркнул Каэль, даже и не подумавший следовать его примеру. Обломок стрелы в груди не располагал к гимнастическим упражнениям, да и пользы от них не было в данной ситуации ни малейшей. — Мы от него даже удрать не сможем.

— Настя! — заорал во весь голос Шиноби. — Экстренная терапия! По плану «Дройд»! Срочно!

Целительница вышла из палаты. Вид у нее был тот еще. Любой вампир с первого взгляда влюбился бы в девушку, чьи руки были по локоть в крови, совсем не в переносном смысле. Эльфийка сжимала какие-то жуткого вида инструменты, на одном из которых еще красовался кусочек черной кожи дроу.

— Кайлану там не освежевали случайно? — с робкой надеждой спросил Каэль и начал готовиться к худшему развитию событий, то есть попытался вспомнить молитвы. Как назло, на ум бывшему жителю Древнего леса ничего не шло. Во всяком случае, обращение к лордам-жрецам или даже самой матери-природе он счел неподобающим из-за своего статуса ренегата. А ничего другого, во всяком случае, целиком, а не отдельными отрывками, просто не знал.

Тем временем целительница прошествовала прямо к Михаэлю, уже принявшему вертикальное положение, но по-прежнему не касающемуся ногами пола, и, откинув в сторону забрало шлема, страстно его поцеловала, положив руки шамана себе немного ниже талии и на грудь. Поднимающийся внутри пирамиды ветер начал стихать, а доспех на правителе сумеречных эльфов растворился.

Каэль почувствовал, что его глаза вылезают из орбит. Он, конечно, всякого ожидал… но не такого. Молодой чародей, спешно перешедший на магическое зрение, принялся бесцеремонно разглядывать парочку, пытаясь понять, что это было. Экстравагантный способ лечения или чудовищный по своей силе энергетический вампиризм. Если бы подтвердилось последнее предположение, он бы, скорее всего, остаться наедине с целительницей больше не рискнул. Вдруг выпьет целиком и без материального остатка? Та, которая легко поглощает значительную часть силы высшего мага, и не на такое способна, если подумать. Реальность, увы, дать ответ на предположения эльфа не спешила. Из ауры Михаэля действительно уходила энергия, оставляя вместо существа, способного рушить одиноко стоящие горы и испепелять армии, обычного перворожденного. Но вливалась она не в Настю, а как бы в никуда. Вернее, как понял Каэль, присмотревшись, в мир духов.

«Хм, — задумался воин-маг. — Если большая часть его сил хранится там, то… А смертный ли передо мной или обитатель иных планов, нацепивший его маску?»

Поразмышлять на эту тему ему не дали. Вернулась посланная на поиски Ликаэль оглохшая эльфийка. С правительницей. И почему-то с Азриэлем. Перворожденный, поддерживающий в данный момент свое существование лишь за счет темной магии, увидев целующуюся с другом жену, ничего не сказал. Сразу замахнулся для удара. И нанес бы его в спину собственному сюзерену, если бы на его громадной руке, по габаритам скорее подошедшей некрупному троллю, не повисла супруга шамана.

— Дубина! — прошипела она прямо в рефлекторно дернувшееся острое ухо. — Ты что думаешь, если Мих решил тебе рога наставить, он не нашел места поукромнее, чем коридор, где три десятка любопытных зрителей?! Успокойся, Отелло! Это лечение такое.

— А чего! — Обуреваемый чувствами перворожденный, застывший где-то между жизнь и смертью, выражаться членораздельно мог с большим трудом. — Она это… С ним!

И попытался шагнуть вперед, чтобы растащить продолжающуюся целоваться парочку. Но Ликаэль сделала рукой какой-то странный жест, и ноги ревнивца утонули в камне практически по щиколотку.

— Михаэль, когда сливается с духами, создает связь, действующую в обе стороны! — прошипела она. — Больно им, больно ему. А если они погибают, а не просто отправляются на свой план, то и часть его души исчезает вместе с ними! А ты видел, сколько их сегодня сгорело в божественном пламени? У него после выхода из измененного состояния начался шок, вызвавший помутнение рассудка! Он о таком меня предупреждал!

— Но почему… — Азриэль не успел договорить, будучи перебит.

— Да потому, что, если душа получила повреждения, самый простой и естественный способ ее восстановить или хотя бы остановить деструктивные процессы — это заставить тело ненадолго поддаться базовым инстинктам, причем эффективнее всего работают механизмы продолжения рода. В таком состоянии функции рассудка не слишком нужны и временами даже мешают, а потому отправляются на перезагрузку. Кстати, Настасья, отпусти его, я уже здесь.

Каэль понял, почему целительница предпочитает сокращенный вариант имени. Полный звучал слишком… сложно сказать как, но не характерно для перворожденных.

— Да забирай! — Шаман метким броском отправился в объятия супруги, которая немедленно перехватила инициативу, поцелуем впившись в губы не совсем адекватного эльфа. — И скажи спасибо, что я Кайлане не сказала, как его лечить надо. Она бы ему прямо тут эскорт, то есть экспресс-помощь, оказала под восторженное рукоплескание зрителей и несмотря ни на какие ожоги. Скоро он, кстати, в себя придет?

— Как получится, — оторвалась от мужа Ликаэль и сделала рукой повелительный жест. В стене напротив камень раздвинулся в стороны, образуя полость, куда она немедленно втолкнула мужа и забралась сама. Створки сомкнулись, и теряющий четкие очертания пузырь довольно быстро поплыл куда-то вниз.

«Она геомант, — с удивлением отметил Каэль. — Странно, раньше я за ней подобного не замечал. Впрочем, что я вообще знаю о сумеречных эльфах? Да практически ничего, хотя, по мнению посторонних, и являюсь одним из них».

— Лечение, значит, — нарушил тишину Азриэль.

— Угу, почти по рецепту, — хмыкнула Настя. — Водка, сигареты, легкодоступные женщины. Потеря части души — это, конечно, не интернет-зависимость, но в чем-то похоже. Ну, будешь сцену ревности своей вдове закатывать?

Бывший житель Древнего леса порадовался, что о подобном заболевании слышит впервые. Мор, вредящий телу, — это и так страшно, но уж если он способен затронуть более тонкие материи, то лучше нашествие демонов, чем такое. По крайней мере, им хоть можно попытаться дать сдачи.

— Эй, я уже запустил сердце, — обиделся Азриэль. — Теперь осталось дождаться только, когда гематома в голове рассосется, и могу переходить с магического метаболизма на обычный.

— Обычный, значит, да?! — внезапно взвизгнула девушка. — А обо мне ты подумал? Урод, дебил, кретин! Как ты мог снова подставить свою чертову шею, олух! Я чуть не поседела, когда увидела, как на твоей машине разбивают пилотскую кабину, идиот!

— Ну вот, начинается, — вздохнул эльф, очевидно опасающийся женских истерик больше, чем какой-то там незначительной мелочи, вроде возможности погибнуть.

— Дома договорим, — внезапно успокоилась целительница. — А то меня пациенты ждут. Следующий!

«У Михаэля выгорела часть души, — принялся анализировать новую информацию воин-маг, не наделенный собственным могуществом, но вовсе бы не отказавшийся подобрать пару крошек со стола великих чародеев, когда прием раненых вернулся в обычное русло. Ну или шаманов. — Хм, травма неприятная даже для архимага, но отнюдь не смертельная и для простого чародея. Такое переживают некроманты при создании своих филактериев и артефакторы, пытающиеся сотворить шедевр, в который вкладывают часть самих себя. Гномы-мастера так вообще счет подобным поделкам ведут десятками — и ничего, живут, не умирая раньше времени и не превращаясь в тварей. Но что же делал Михаэль, что ему понадобилось пойти на столь неприятный для любого, даже, возможно, бессмертного бога, шаг… Взрывы. Те чудовищной силы взрывы, возникшие на пустом месте без всякой видимой причины и едва не сдувшие к демонам обе армии, а также почти уничтожившие защиту высшей жрицы, подпитываемую ее божеством. Да, наверняка это они. Удары соперницы, даже пропущенные, к таким последствиям вряд ли бы привели. Наверное. Все-таки в высшей магии ни в чем нельзя быть уверенным до конца. Но если по отношению к сумеречным эльфам действуют те же законы плетения чар, которые показывал дедушка, то в первую очередь испепелилась бы энергетическая проекция тела шамана, сделав его на какое-то время бесплотным духом, и лишь потом оказались бы затронуты более тонкие структуры. Тем более я видел, как он перед каждым подобным заклятием наносил себе удар».

Мысли Каэля прервал отчаянный визг, донесшийся из-за дверей операционной. Судя по голосу, кричал Шиноби. Мгновение спустя створки распахнулись, и оттуда вылетел он сам, избавленный от гнойников, но чем-то изрядно напуганный. Семен двигался так, что ноги эльфа едва не размывались от скорости мелькания.

— Садистка! — успел крикнуть он на бегу и скрылся за ближайшим поворотом коридора.

«Любопытно, — продолжал размышления воин-маг, — использовал ли Михаэль только заклятие или применял полученный от наставника артефакт? В том, что он ученик Келеэля, у меня отпали последние сомнения. Древнейший чародей мира — единственный, кто мог научить перворожденного превращаться в… такое. Или сотворить его, наведавшись в гости к одной из высших демонесс и зачав полукровку, которому, непонятно от кого из родителей, перепало больше силы. Впрочем, это неважно. Главное, что я теперь знаю о возможности усилить заклинание вложением в него частички своей души. Метод более варварский, чем магия крови, но эффективный. Очень эффективный, если вспомнить те взрывы. Мне их, разумеется, не повторить, но, может, хоть слабое подобие этих чар создать удастся? А экспериментировать без наставника с подобным опасно… Очень опасно. Возможно, даже более рискованно, чем самостоятельно изучать демонологию. Впрочем, надо посмотреть, как быстро от полученных травм оправится Михаэль. А уж потом решим. Средство для ускоренного восстановления известно и, что немаловажно, доступно. У меня есть Сариэль, она выходит, если сразу не убьюсь».

К целительнице Каэль попал уже в полубессознательном состоянии, а потому сам процесс извлечения из его легкого остатков стрелы помнил урывками, да и не очень жалел о том. Куда больше его печалило то, что отлеживаться в ставшем ему домом Черном озере после жестокой битвы полусотнику дали лишь два дня, за которые его рана хоть и зажила, но все еще давала о себе знать периодическими приступами слабости и одышки. С третьим восходом после сражения, в котором Сумеречный лес отстоял свое право на существование, в квартиру беглецов из Древнего леса вломилась Кайлана.

— Пошла прочь! — шугнула она с пути открывшую дверь Сариэль. — Пошел сюда! — Это глава поселения, название которого стало одновременно титулом ее рода, обратилась к самому воину-магу. — И прекратите скалиться, мерзавцы! — вскричала темная эльфийка в гневе, взмахом кнута располовинив попавший под удар бамбуковый стул. Щепки разлетелись в разные стороны, словно осколки от гранаты.

Дроу на Каэля наговаривала. Воин-маг сдержал улыбку, появившуюся у него при виде непосредственного командира. А вот его подруга проявила куда меньше сдержанности и поспешила зажать себе рот. Ожоги, нанесенные в бою Кайлане, по какой-то причине заживали из рук вон плохо. А потому сейчас ее фигуру опоясывали широкие белые бинты. Много. В результате бывшая жрица Ллос напоминала полосатую лошадь, живущую в жарких джунглях. Она лишилась своих длинных белых волос, и теперь ее лысый череп, спрятанный под маленькую аккуратную шапочку, мог поспорить цветом с белоснежными горными вершинами. Затем следовали неповрежденный лоб, глаза и нос, а вот вдоль рта, опоясывая голову по диаметру, был прикреплен бинт, на котором в паре мест проступали подозрительные желтые пятна. Следующая повязка скрывала основание шеи. И тенденция чередования светлых и темных полос, пусть и слегка асимметричная, продолжала сохраняться до самых ног темной эльфийки, одна ступня которой была заключена в некое подобие грязно-серого каменного сапога.

— Что привело вас в мое скромное жилище, о сотник? — спросил Каэль, горько сожалея об отсутствии у себя таланта живописца. Если бы он смог запечатлеть этот момент, правильно передав все его нюансы, то прославился бы на века. Никто, кроме жителя Древнего леса или низшей нежити, неспособной испытывать эмоции, не смог бы сохранить серьезное выражение лица при виде подобного шедевра.

— В Сумраке совет собирается обсуждать сражение, — сказала, как сплюнула, дроу. — Ликаэль сообщила, что будет порка провинившихся и раздача слонов. Ты не знаешь, это метафора такая или как?

Каэль задумался. Особо провинившимся после боя он себя не чувствовал. Героем, впрочем, тоже. Значит, ни то ни другое ему, скорее всего, не достанется. И это хорошо. Наказание эльф пережил бы без особого труда, ему случалось и ранее быть наказанным телесно, причем даже не всегда за прегрешения, но вот куда бы полусотник дел здоровенную живую махину, которую в отличие от простого коня травой или даже запасенным заранее сеном не прокормишь? Или прокормишь? Бывший житель Древнего леса просто не знал, из чего состоит рацион слонов. А еще он втайне надеялся, что дроу, получившая серьезную травму и, по сути, утратившая способность командовать своим отрядом, подвергнется публичной порке. Воин-маг терпел исходящую от Кайланы грубость, поскольку она была сильнее его и пользовалась большим доверием Михаэля, но, разумеется, подобное отношение ему не нравилось.

Наскоро попрощавшись с Сариэль и отдав десятникам указания, которые должны были занять наемников на то время, что останутся без присмотра, Каэль поспешил к порталу. При подходе к залу, в котором лежал громадный камень, способный становиться волшебными воротами, он столкнулся с Асазором. Некромант уперся взглядом куда-то в потолок и беззвучно шевелил губами, видимо обдумывая известную лишь ему одному проблему, решение которой требовало всех сил волшебника. Его мантия украсилась очередной дырой, причем весьма большой, оставленной острым лезвием в районе груди.

— Могу ли я поинтересоваться происхождением данного штриха, подчеркивающего вашу индивидуальность, — решил прояснить бывший житель Древнего леса давно мучивший его вопрос.

— А? Что? — Сбившийся с мысли некромант не сразу сообразил, кто он, где он и почему стоящий перед ним эльф недовольно хмурится. — Ах это… Да так, не стоящая внимания мелочь.

И с этими словами шагнул в портал.

— Но все же? — продолжал упорствовать Каэль, отправившийся следом за ним в Сумрак. Мгновение, и его перенесло из единственного крупного строения Черного озера в самое сердце каменной пирамиды. В зал порталов. В громадном помещении на подставках стояло несколько десятков каменных глыб, в которых маги пространства расположили сложнейшие плетения, сотворив из обычных, пусть и больших булыжников могущественные артефакты. Во всем мире к стационарным телепортам относились обычно с подозрением. Они были удобны в быту, но в случае нападения позволяли практически моментально захватить место, где были установлены. Но Сумеречный лес и здесь был на особом положении. Врата, в совокупности способные привести в его пределы, наверное, целую тысячу вражеских воинов, стояли без всякой охраны. Или она была невидна глазу простых смертных. — Просто, если я не ошибаюсь, это отверстие напротив сердца было сделано топором. Восхищаюсь вашими способностями к игнорированию невзгод бренного мира. Я вот от одной-единственной стрелы едва не отправился в чертоги смерти, но ее преданному слуге, как посмотрю, обычное оружие навредить попросту неспособно.

— Это была зачарованная гномская секира вообще-то, — поправил его Асазор. — И ей, думаю, удалось бы без особых проблем развалить меня на две части. М-да. Хорошо, что я все же не настолько растерянный. А мантию надо взять новую. Если опять не забуду.

— Поясните. — Воин-маг решил быть наглым и узнать все до конца. — Я сгораю от нетерпения услышать историю, обещающую быть крайне интересной.

— Да какое там, — махнул рукой некромант. — Все просто и скучно, как процесс полировки костей. У меня в спальне всегда стоит неживой прислужник, помогающий по дому. Ему я, ложась спать, бросаю одежду, чтобы вычистил. Ну а с недавних пор, то есть после женитьбы, там же оставляю и свою свиту из воинов-скелетов. А то мало ли что. Ну и иногда случаются промахи, меткость никогда не числилась среди моих достоинств, а эти болваны не соображают убрать подальше свои железки. Или даже вообще отмахиваться от мантии начинают, видимо принимая ее за злоумышленника.

Каэль разочарованно вздохнул. А он-то уж навоображал себе… Хотя никто не поручится, что ему сказали правду. Михаэль вон тоже притворялся обычным шаманом, а потом как принял демоническое обличье, да такое, которое способно заставить разбегаться в разные стороны армию паладинов. И потому, вполне возможно, сейчас бок о бок с воином-магом шествует самый настоящий лич, искусно скрывающий свою природу. Иначе почему он так не хочет пускать в свою спальню подчиненную ему практически полностью Кайлану? Дроу являет собой личность хоть и донельзя отвратную в плане общения, но немало привлекательную телесно. Мертвецам плотские желания неведомы, хотя это, конечно, относится лишь к низшим неживым тварям. Вампиры, во всяком случае, известны своими способностями к обольщению и соблазнению. Да и восставшие из могил колдуны, которых Каэль знал лишь по легендам и некоторым текстам, нередко имели гаремы вполне себе живых наложниц. А значит, что-то они с ними делали.

Оторвался от своих размышлений бывший житель Древнего леса, лишь когда попал в небольшой зал, срединную часть которого занимал круглый стол. Вокруг него сидели несколько эльфов, один полугном, а в воздухе замерли в неподвижности иллюзорные копии двух дракониц, каждая размером с кошку. А еще там был гроб. На колесиках. Не пустой. В нем лежала эльфийка, которая являлась придворным казначеем Сумрака. Звали ее Шурой. Тело девушки было практически обнажено, не считая коротких штанов, оканчивающихся куда выше колена, и рубашки без рукавов. На коже четко выделялись гематомы и алые рубцы, которые оставляют зажившие шрамы. Со стороны перворожденная могла бы показаться даже живой, если бы не бледный цвет лица и отсутствие дыхания. Ну и еще на ее кожу в нескольких местах были нанесены руны, препятствующие разложению в жарком климате пустыни.

— Нет, Цхалин, боюсь, это неприемлемо. — Михаэль выглядел лучше, чем пару дней назад, во всяком случае, говорил теперь вполне внятно и попыток пробить головой стену больше не делал. — Мы не будем устраивать платные сеансы воскрешения. Даже за очень большие деньги. Я бы обеими руками «за», но боги не поймут. Ими давно выданы жесткие ограничения для любителей путешествия с того света. Близких себе существ могущественный маг, жрец, чародей или шаман может вернуть обратно практически в любом количестве. Мудрое правило, если подумать, потому что, введи они полный запрет, и каждый амбициозный архимаг, который кого-то потерял, попробовал бы их обмануть, а при раскрытии начали бы сопротивляться небожителям. Сотни бы погибли, единицы, думаю, одержали бы победу. Так что хоть я уже почти воскресил Шуру, коммерция в этом плане должна быть ограничена двумя-тремя персонами в век. А то одним прекрасным утром проснешься уже на том свете, причем в камере для особо прытких душ.

— А жаль. — Голос, донесшийся из гроба, заставил Каэля вздрогнуть. Эльфийка, лежащая в нем, определенно вдохнула лишь затем, чтобы ответить, и это ее усилие заставило шрам на горле разойтись. Из него тем не менее не вытекло ни капли крови. — Такой выгодный бизнес тазиком накрылся. Знаешь, а тут в местном Лимбе хватает неупокоенных душ тех, кто погиб и хочет вернуться назад. Они видят, что я потихоньку оживаю, завидуют и такое предлагают…

«Никогда не привыкну к издевательствам над естественным миропорядком, — решил Каэль, наблюдая очередного не только живого, но и вполне разумного мертвеца, четко осознающего, кто он такой. — Все же есть в служении сумеречным отрицательные стороны. Нет, дождусь окончания срока контракта, скоплю денег и точно перееду в Западный лес. Там хотя бы нет подобных извращений над природой, царапающих души истинных перворожденных».

— Шура, веди себя как уважающий себя покойник, то есть молчи, — попросил девушку правитель сумеречных эльфов. — Во-первых, иначе твоя плоть будет регенерировать до следующего года, а во-вторых, я такой козырь задешево разменивать не намерен. Могущественные маги или короли близлежащих государств среди них есть?

— Нету, — практически моментально ответила девушка. — Тут какой-то вроде бы ящеролюд бурчит, что таких персон либо тут же воскрешают, либо, напротив, побыстрее отправляют на суд бога мертвых. А то бузить начинают, причем иногда по-крупному.

— А остальные продешевят, причем сильно, — пожал плечами Михаэль. — И вообще, Семен, зачем ты ее сюда прикатил, вдовец ты наш временный? Если бы Шура смирно лежала в лаборатории, как Рустам, отправившийся туда сразу после боя, то к завтрашнему вечеру уже вполне могла бы ожить. А так ей едва ли не неделю придется болтаться в собственном теле где-то посередине между реальностью и небытием, дожидаясь, пока оно прирастит отрубленные части, а после, избавившись от излишков энергии смерти, сможет вернуться в состояние, из которого возможна реанимация.

— Мне там скучно, — пожаловалась покойница. — Азриэль хоть ходить может, а я…

— И ты бы могла, — мрачно буркнул Шиноби, — если бы не ленилась изучать магию. Или хотя бы бегала быстрее. Нет, ну это же надо — остаться во время боя во дворце и там потерять голову в самом прямом смысле слова. Мих, так я ее обратно к себе покачу?

— Конечно, — ответила за супруга Ликаэль. — Сегодня нам явно не до финансов. И если что, у нас есть заместитель. Ты же полностью в курсе дел, Цхалин?

Полугном кивнул, грустным взглядом провожая гроб, в котором увозили его недовольно бурчащее начальство. Нельзя сказать, какой факт его печалил больше. То ли невозможность самому стать главным в денежных делах Сумеречного леса, то ли все-таки печальное состояние эльфийки.

— А как она погибла? — спросил Каэль у Насти. Свободные места обнаружились лишь рядом с ней и Михаэлем, и к тому из них, которое располагалось с шаманом, немедленно поспешил некромант. — Ее вроде бы не было в войске?

— Пока мы воевали, военачальники Эрсийского царства, ну или их верховная жрица, не знаю уж, кто там кем командует, отправили к нам в тыл диверсионный отряд, — одними губами ответила целительница. — Профессионалы прошли через практически пустой город под покровом невидимости никем не замеченные и вломились во дворец. Чего уж они тут хотели сотворить, не знаю, но какой-то черт вывел их прямо на Шуру, увешанную амулетами и артефактами, словно новогодняя елка. Дура, заметившая их благодаря магии побрякушек, решила погеройствовать и попрактиковаться в боевых чарах. А сила у нее хоть и есть, но навыков чуть больше нуля. Ну и настрогали ее тонкими ломтиками. Голова отдельно, руки-ноги отдельно, а посередине всего этого туловище лежит. Правда, пошуметь перед смертью она успела изрядно, равно как и издырявить три стены, а потому прибежавшие из зала порталов стражи покромсали диверсантов в фарш.

«Оказывается, кто-то все-таки сторожит это место, — сказал про себя Каэль. — Впрочем, я так и думал. Но если не ошибаюсь, тогда в битве участвовали все эльфы и почти все люди, способные держать оружие и проживающие в Черном озере и Сумраке. А значит, охраной дворца занимается либо нежить, либо демоны. Вот только я их раньше никогда не видел. И не чувствовал. Михаэль хорошо спрятал своих слуг. Интересно, а костяного дракона он держал здесь же или все-таки где-то еще? Уж больно подобная тварь сильна и агрессивна, и находиться рядом с ней или равными ей существами очень не хочется. А ну как взбесится и полгорода разнесет?»

— Ну, кажется, все собрались, — констатировал Михаэль, оглядев прибывших на его зов. — Значит, приступим. Мы свели к ничьей войну, и это хорошо. Но понесли страшные потери, и это уже очень плохо. Погибли практически без шансов на воскрешение двенадцать эльфов, сорок девять человек и один дракон.

— Два, — прошипела иллюзия одной из дракониц. — Арисхашргкахршарртакх, побежденный в поединке с тем, кого боятся демоны, и ставший его слугой, не утратил с гибелью тела разум, а потому заслуживает быть внесенным в этот список.

— Ну хорошо, два так два, — пожал плечами шаман, озадаченно уставившись на драконицу. — А вы что, были знакомы с погибшим?

— Нет, но легенды о поединке изгнанного вождя стаи и Келеэля в детстве слышали, — ответила ее сестра. — А потому настаиваем, чтобы великий воин нашего народа был похоронен по правилам, а не просто засыпан землей в овраге. А если кто-то попробует выломать ему клыки, я его сожру!

— Хорошо, — согласился Михаэль. — Только сначала надо бы проконсультироваться с Келеэлем, когда он из спячки выйдет. Вдруг он сможет починить своего слугу?

— Это возможно, — кивнула иллюзия крылатой огнедышащей рептилии. — Но маловероятно. Все-таки уничтожен наш собрат был божественной магией. Но мы подождем.

— Тогда иду дальше, — сказал шаман и вдруг замер с полуоткрытым ртом.

— Опять завис, — констатировала Ликаэль, помахав перед лицом супруга рукой. — Ладно, тогда продолжу я. Была сокращена наполовину популяция песчаных скорпионов. Причем, как следует из докладной записки главной по этим хитиновым танкам, вражеские чародеи выбивали заклинаниями самых крупных, то есть самок. Нужно снаряжать ловчую экспедицию, чтобы восстановить численность до уровня, обеспечивающего стабильный прирост зверюшек. Некоторое количество их яиц, конечно, у нас имеется, но те, кто из них вылупится, вступят в репродуктивный возраст лет через пять.

— Думаю, это не срочно, — пожал плечами Азриэль. Воин, успевший полностью оправиться от полученных ран, уже ничем не напоминал полупокойника, которым недавно являлся. Оставалось лишь гадать, насколько он продвинулся в магии смерти, раз мог позволить себе существовать с несовместимыми с жизнью травмами достаточно долго для того, чтобы их залечить. — Можно и отложить на месяц-другой. А то и больше.

— Резонно, — согласился с ним Серый. — Это не к спеху. Если на нас еще кто-нибудь не нападет. Кстати, Лика, почему так долго тянули с взрывом вакуумных бомб? Нас едва не смели!

— Если бы я подкапывалась под их лагерь быстрее, меня бы засекли! — возмутилась девушка. — И так еле-еле смогла выдать свою деятельность за любопытство духов земли к протекающей наверху битве, да и то пришлось спецбоеприпасы размещать на глубине пятнадцать метров! Полезла бы выше — точно бы их маги меня атаковали.

— Диадему сними, — вдруг пришел в себя Михаэль.

— Ну я же ею не пользуюсь, — запротестовала Лика.

— Сними-сними. — Не доверяя подруге, шаман сам вытащил из ее длинных волос не замеченный Каэлем ранее простой светлый обруч. — Одного помешанного в нашей семье хватит за глаза. Она, конечно, послабее моих доспехов на порядок, но все равно, будешь слишком часто к ее помощи прибегать, прочно сольешься с духами и, в случае чего, будешь… аырг… авраб…

Правитель сумеречных эльфов неожиданно для самого себя утратил дар связной речи, но сознания не лишился и гневно заскрипел зубами.

— Кстати, скоро Мих в себя полностью придет? — осведомилась Викаэль, на которой не осталось и следа от полученных в недавней битве травм.

— Ему, фактически, ампутировало часть души, — ответила Ликаэль, заботливо складывая руки супруга, пытающиеся изобразить в воздухе какую-то фигуру, к нему же на колени. — Она восстановится, но только лет через десять.

— Когда?!

— Через сколько?!

— Что?!

Вопросы сумеречных слились в единый недовольный и обеспокоенный гул. Каэль лишний раз похвалил себя за то, что все же принял решение не экспериментировать с разрушительными чарами, которые должны были работать по образу и подобию заклинаний шамана, ну, во всяком случае, как он это понимал. Кстати, а что такое вакуумные бомбы, которые размещала во время боя Ликаэль? Воин-маг, не видевший ее в сражении, думал, что правительницу эвакуировали, но, как оказалось, это было не так.

— А что вы хотите! — воскликнула Лика. — Все имеет свою цену! И Мих еще не так много заплатил за возможность больше десяти минут удерживаться против высшей жрицы, обладающей поддержкой своего божества, пусть и на заранее подготовленной позиции! К тому же все не так страшно, он не сошел с ума, а просто перенес часть своей высшей нервной деятельности на нематериальные носители. Когда выздоровеет, лишь сильнее станет.

— Есть и другие хорошие новости, — добавил Шиноби, непонятно когда вернувшийся и теперь смирно стоявший себе в уголке. — Михаэль уже три месяца как сделал Лике артефакт под названием «Диадема земли». Он уступает его доспехам, но зато менее опасен для пользователя, поскольку работает не с сотнями мелких, а всего лишь с десятком более-менее средних духов, к тому же не так плотно, а на уровне, чуть-чуть превышающем браслеты-сервера. А их у нас, хочу напомнить, три десятка лежит.

— Очень они нам помогли! — фыркнул Серый. — От моего так вообще толку не было. Хотя я пытался заставить прицепленных к нему полтергейстов прибить снайпера, который прицельно и очень настырно садил в меня из арбалета!

— Пользоваться не умеешь! — фыркнул в ответ Семен. — Я вот научился управлять своими помощниками, словно дополнительной конечностью, и сам уже практически стал полноценным шаманом. Когда мой наблюдательно-командный пункт подбили, именно благодаря духам я не только не разбился, но также вытащил Виэлу и Олеетту.

— А Сейеш, Ирону и Мелшу оставил: они сначала долбанулись с высоты трехэтажного дома, а затем сгорели заживо, — недовольно буркнула Настя. — Я все видела.

— Вообще-то, когда мы падали, они уже умирали, будучи объяты детонировавшим напалмом, — буркнул Шиноби. — И помочь им не смогла бы лучшая бригада реаниматоров. Кстати, что будем делать с телами погибших? Люди уже волнуются, да и наши новые сородичи тоже. Конечно, можно их просто зарыть на каком-нибудь месте, объявленном кладбищем, или сжечь, но полагаю, пора все-таки решать вопрос с религией.

— Вырою за пару дней хороший подземный храм, как только отберу у Миха диадему, — пообещала Лика. — Тела же предлагаю кремировать световым кристаллом. После подобной обработки нечисть в останках заводится не чаще, чем в обычном песке. Сначала будем просто складировать урны с прахом и высекать на стенах или памятных стелах имена и заслуги погибших, а потом что-нибудь придумаем. Идея с культом предков хороша, но воплотить ее в жизнь сложно, и одни мы не справимся. Нужна работа чародея высочайшего класса, чтобы души мертвых смогли помогать своим потомкам и не вредили всем остальным. Того же Келеэля, например. Мих вряд ли потянет.

— Да, жаль, что архимаг снова заявится в гости в лучшем случае через полгода, — задумчиво пробормотал Азриэль. — Хотел бы я ему задать пару вопросов, связанных с жизнью после смерти, а то, кажется, во мне слишком многое изменилось. Асазор же, увы, не помощник, он с такими высокими материями никогда не сталкивался.

Муж дроу согласно кивнул, пробормотав себе под нос что-то вроде «все у меня еще впереди».

— Тогда переходим к следующему вопросу, — снова очнулся от своего вынужденного молчания шаман. — Наши ляпы. Кто-нибудь может объяснить, почему «Буратинаторы» так позорно показали себя против тех каменных статуй? Их практически уничтожили! В строю осталось меньше трети машин и пилотов. И невосстановимых потерь слишком много. Это недоработка конструктора, то есть моя? Неумение обращаться со сложной техникой, пусть и на основе магии? Грамотные тактические ходы противника?

— Имеющееся вооружение малоэффективно против тех, кто не может истечь кровью и малочувствителен к ударам, — вздохнул Азриэль. — Перед тем как меня почти расплющили, я всадил с расстояния всего в пару метров ближайшей каменюке картечный дуплет из двустволки, являющейся старшей родственницей ручной гаубицы. Сколол статуе уши, нос, покрыл лицо сетью трещин. Но ей это ни капли не повредило. Наши дробовики, пусть и чудовищного калибра, заточены против людей. Ну, в крайнем случае, драконов. Но никак не против подобных танков. Бронебойное орудие надо.

— История повторяется, — мрачно пробормотал Михаэль. — Как война, так у нашего народа нет либо нужных калибров, либо нужных снарядов. И в Русско-японскую такое было, и в Великую Отечественную. Такое чувство, что грабли, на которые наступают главнокомандующие, подвержены непрерывному процессу рекурсии.

— Это чего такое? — уточнила Кайлана.

— Повторяемость, — пояснила Настя. — Непрерывное обновление. Если не ошибаюсь.

— В общем, моя недоработка, — печально констатировал шаман. — Признаться, думал, что снопа дроби хватит против любого материального врага, а с бестелесными поможет справиться огнемет с алхимическим напалмом и мелкими духами пламени, расширяющими возможности оружия. Был неправ и объявляю себе строгий выговор с лишением премии. Тем более должность правителя все равно не оплачивается.

Каэль про себя тихонько порадовался, что Михаэль за допущенную ошибку решил не назначать себе наказание, которым угрожал другим, и тем самым дал понять наличие некоторых сословных границ. Бывшему жителю Древнего леса даже такое маленькое послабление казалось чем-то, отчасти возвращающим привычный с детства миропорядок, прилично расшатанный за последнее время. В Сумраке творилось слишком много необычного. Казалось, в следующий момент вода воспламенится от неловко уроненной искры, а огонь потечет вниз по склону с мелодичным журчанием. Хотелось стабильности.

— Какое настроение в массах после битвы, Семен? — продолжал расспросы шаман.

— Кочевники жутко недовольны тем, что им не досталось добычи, но бунтовать не собираются, ибо не идиоты переть против тех, кто смог выдержать полноценный удар армии царства Эрсийского, — доложил Шиноби. — Да и на обещанный поход надеются, чего греха таить. Бывшие рабы и переселенцы вообще восприняли конфликт со всеми его последствиями как нечто само собой разумеющееся и поводов для недовольства не видят. Правда, некоторые особо верующие в светлых богов сильно перепугались твоей вольной импровизации на тему «Я — Воплощение Великой Тьмы» и теперь намереваются, скопив деньжат, дать отсюда деру. Зато другие особо умные индивиды пытаются предлагать своих сыновей и дочерей на роль невинных младенцев и девственниц для участия в жертвоприношениях.

— Составь полный перечень последних, — попросила Семена Лика. — Как только сможем, ушлем их куда подальше на уединенно стоящую пограничную заставу где-нибудь вдалеке от караванных путей. Нехорошо разбивать семьи, но, думаю, домочадцам подобной мрази в человеческом обличье будет лучше у нас в казармах и бараках, чем под родной крышей.

— Уже сделано, — кивнул Шиноби. — У меня все. В общем и целом, насколько я могу судить, все идет относительно нормально. Насколько это вообще возможно после чудом не проигранной войны.

— Отлично, — буркнул Михаэль. — Как обстоят дела в Черном озере, а, Кайлана?

— Публично пообещала, что всех рискнувших заговорить о последних событиях в плохом ключе утоплю в зыбучих песках, — сказала чистую правду дроу. — Теперь боятся сплетничать. А жаль. Какая же я матрона, если еще никого даже на алтарь не отправила? Подданные меня уважать не будут. Может, все-таки зарезать парочку особо ненужных?

— Ты в своем репертуаре, — констатировал Азриэль. — Каэль, Асазор, вам есть что добавить по солдатам? Может, сражение выявило какие-то недостатки?

— Живые слишком склонны паниковать, — буркнул некромант. — Предлагаю снабдить всех молодых бойцов амулетами, помогающими бороться со страхом. Навались на мой отряд всерьез, и они бы просто побежали, забыв, что способны разнести на клочки минимум вчетверо превосходящего их числом противника.

— Кочевники привыкли к индивидуальным поединкам и практически неспособны сражаться строем. — Признание далось бывшему жителю Древнего леса нелегко, но солгать вышестоящим, особенно умеющим читать мысли, он не решился. Хотя и подозревал, что, озвучив сделанные наблюдения, может подписать своей карьере смертный приговор. — И если не ошибаюсь, подобная проблема имеется у скорпионов и их всадников, которые ведут себя как неорганизованная толпа. Я тут помочь бессилен, требуется профессиональный кавалерист, да притом с большим опытом и талантом наставника.

— Учтем, — кивнул Михаэль, чьи волосы вдруг начал ворошить подувший ниоткуда ветер. — Кстати, хочу вас обрадовать или огорчить, это уж как посмотреть. Поход к оркам временно отменяется. Война с нежитью тоже. Мы больше не можем позволить себе даже малейших потерь. Пока — не можем.

— Что ж, это хорошо, — задумчиво пробормотал Серый. — Первая настоящая битва, в которой мне довелось поучаствовать, дала очень многое. И прежде всего полную уверенность в том, что я — пацифист! Но как тогда быть с отрядом перевербованных шпионов, которых уже отправили за кораблем, чтобы создать форпост на архипелаге? Или их еще не поздно вернуть обратно?

— Ну какую-то посудину они уже захватили, энтузиасты чертовы, — пожал плечами Михаэль. — И теперь дрейфуют где-то в море. Хотя я и просил их не мудрить, а просто нанять судно. В принципе, если верить донесениям от принца дроу, сделанного начальником экспедиционной партии, так они и сделали. Вот только на следующую же ночь, когда он снял с себя иллюзию и решил подышать свежим морским воздухом, моряки на его внешность отреагировали несколько неадекватно. То есть полностью в соответствии с общепринятыми нормами. Сначала попытались убить темного эльфа, а когда за него вступились другие пассажиры, превосходящие своих противников на голову, то выжившие с паническими воплями попрыгали в шлюпки или за борт. Видимо, решили, что их лоханка захвачена диверсионной группой поклонников Ллос.

— Глупые людишки, — фыркнула бывшая жрица богини-паучихи. — Если бы это было так, они бы пришли в себя, когда обсидиановое лезвие обагрило их кровью жертвенный алтарь! В лучшем случае.

— Не о том речь, — поморщился шаман. — Мне чихать на этих тружеников моря и их предрассудки, пусть даже основанные на вполне себе реальных вещах. Проблема в том, что ходить под парусом или сутками напролет грести веслами никто из перевербованных агентов и лиц, приравненных к таковым, толком не умеет. И если им срочно не помочь, то они, скорее всего, разобьют первый и единственный корабль нашего флота о ближайшую скалу.

— А что мы можем сделать? — пожал плечами Азриэль. — Рыбаков среди наших людей найти и подбросить их до корабля на драконе? Так как его среди волн найти-то?

— Уж с этим мои духи как-нибудь справятся, — уверил его шаман. — Хотя, пожалуй, лучше послать Шиноби. А то вдруг отрублюсь в самый неподходящий момент?

— Мне не нравится идея нести на себе бескрылых, — высказалась одна из дракониц. — Поступать подобным образом позорно! Пошли одну из своих парящих штук. Мы с сестрой — хозяева неба, а не летающие клячи.

— А самый легкий из портальных камней отнести вам будет не зазорно? — уточнила Ликаэль. — Или донести до моря гравиплатформы, чтобы им хватило запаса хода, а дальше они сами пойдут.

— Переносящие в пространстве глыбы тяжелы, — призадумалась рептилия. — Но, так и быть, сделаю.

— Отлично, — кивнул Михаэль. — Тогда, Каэль, Асазор, Кайлана, вам задание. Те, кто живет в Сумраке, будут стремиться побыстрее восстановить военную мощь нашей армии на случай новых конфликтов, а вот вам придется попытаться оборудовать морскую базу на какой-нибудь торчащей из моря скале. Азриэль и братья-гномы, Клаин и Клоин, немного владеющие инженерными навыками, помогут. Строительство же плотины придется отложить. Что ж, можно признавать совет закрытым. Есть…

И на этом слове шаман снова впал в оцепенение.

— …вопросы, — продолжила за него Лика.

И, не дожидаясь последних, вырвала из пальцев мужа свою диадему, немедленно водрузив ее себе на голову. Тотчас из каменных плит будто вынырнули две массивные, лишь отдаленно напоминающие людей или эльфов фигуры. Духи бережно подхватили правителя Сумеречного леса и быстро его унесли, громыхая по коридору каменными ножищами.

— Совсем он себя загонял, — подала голос Настя. — Лика, ты бы на него повлияла как-нибудь, что ли. Раз уж надорвался, пусть лежит, восстанавливается. Десять лет с продолжительностью нашей новой жизни не срок. Да и потом, может, Келеэль поможет его быстренько вернуть в норму, как в прошлый раз?

«То есть подобное с Михаэлем уже было, — констатировал Каэль. — Что ж, значит, более опасных последствий, чем периодический ступор владеющего высшей магией, можно не опасаться. Наверное. Я же не знаю, каким он был раньше. Но думаю, если бы сильно поменялся и стал представлять угрозу, это бы обязательно кто-нибудь упомянул в разговоре. Хотя, возможно, и не со мной».

— Пробовала, не получается, — печально вздохнула правительница. — Может, ты каким снотворным поделишься? Только чтобы дозировка посильнее была.

— Наложницу ему заведи, — посоветовала Кайлана и тут же рассекла хлыстом летящий в нее каменный булыжник с человеческую голову величиной. — Эй, я же шучу! Ты, мерзавец в драной тряпочке, не видишь, твою жену убивают? Немедленно помоги!

— Потолок на нее обрушьте, — посоветовал некромант Ликаэли.

«Если это обычный их государственный совет, — подумал воин-маг, наблюдая, как дроу спасается бегством от взбешенной эльфийки, — то, вероятно, произошедший в Сумраке аврал остальной мир сочтет локальным прорывом Хаоса. Боги, куда я попал!»