— Ну почему почти всегда такая задница?! Почему почти каждый раз все идет не по плану?! — искренне негодовал боевой маг третьего ранга, отступая вглубь помещения под натиском упорно не желающих упокаиваться с миром мертвецов.

Четверка налетевших на незваных гостей скелетов не выглядела очень грозными противниками. Скорость движений, во всяком случае, была как бы не ниже, чем у живых гноллов, да и прочность вылизанных до блеска костей подкачала. Доброслава одним широким взмахом трофейного топора разнесла двух самых резвых из них на кусочки… И эти кусочки сразу же стали собираться обратно, чтобы спустя лишь двадцать секунд немертвый монстр вновь оказался боеспособен. И очень хорошо, что к тому времени оборотень уже успела разнести на несколько частей два других скелета, пусть и ценой засевшего в ее левой лапе длинного и слегка ржавого кинжала.

Там, куда ушли вырвавшиеся вперед зомби, раздался какой-то шум. Олег не мог, подобно опытным магам смерти, смотреть глазами своих созданий, но, судя по тем ощущениям, которые передавала созданная между ними связь, на покойников тоже что-то напало. Уничтожить не уничтожило, но принялось во многих местах… жалить? Или царапать? Увы, хоть как-то управлять монстрами чародей не мог, наоборот, ему пришлось спешно развеивать темное волшебство и концентрироваться на окружающем мире. Иначе была немалая вероятность получить удар мечом или дротиком. Последние нежить, к счастью, не метала, а использовала на манер коротких копий.

— Заткнись и сделай что-нибудь! Я их долго не удержу! — рявкнула кащенитка, в очередной раз отбрасывая тянущихся к ней противников.

Шагнувшие вперед остатки гнолла оказались схвачены за гладкий череп и оттолкнуты назад, покатившись под ноги собратьям и поразив сразу три цели, благо те стояли достаточно скученно. Но попадавший как кегли квартет мертвецов снова начал подниматься, несмотря на то, что оборотень принялась перемешивать их трофейной секирой. Олег попытался вытянуть из кисти, отлетевшей почти к нему в руки, ту энергию, которая делала монстров живыми, но не преуспел. Складывалось такое ощущение, будто дергающаяся под его ногой конечность принадлежала голему, только сделанному по форме скелета, ибо прану из него тянуть оказалось не многим легче, чем из металла или камня. Нет, энергию-то волшебник ощущал, и вроде как даже в довольно больших количествах… Вот только она не поддавалась его усилиям абсолютно. Нечто очень-очень сильно удерживало ее в очищенных от плоти костях.

— Сжечь не получается… — Олегу до звания мастера магии огня было не многим ближе, чем до города Парижа, однако оценить сопротивляемость анимированных останков пирокинезу он уже успел. Даже не закоптились, несмотря на почти пятнадцатисекундные усилия чародея.

Бросание в них разного мусора при помощи телекинеза было заранее обречено на неудачу, ведь если кости после разрубания собираются вместе, то лишний десяток трещин на них вообще никак не скажется. Ну а специфические медицинские проклятия изначально помочь не могли, ибо действовали в первую очередь на кровь или мягкие ткани, что по понятным причинам у данной нежити отсутствовали. А потому боевой маг третьего ранга при помощи волшебства увеличил силу своих мускулов и принялся колотить скелеты трофейным копьем, стараясь не столько нанести им вред, сколько замедлить и подставить под удары секиры.

— Знаешь, просто продолжай их дубасить! У этих штук не может быть бесконечного запаса энергии, которая на столь быструю регенерацию должна тратиться в бешеных количествах!

Укол в глазницу, удар по рассыпавшемуся на составляющие шейному отделу позвоночника, сунутое под ноги древко… Оружие коротковато, но у врагов не многим лучше, да и владеют они им черт-те как. Тот мечник-неудачник, что оставил половину своего клинка в Доброславе, похоже, до сих пор не приноровился к изменившимся реалиям, поскольку упрямо пытается полоснуть кащенитку отсутствующим лезвием. И физической силы у скелетов не очень много: куда меньше, чем можно бы было ожидать от настолько неубиваемых противников. Причем дело вряд ли заключалось в отсутствии мускулов и малой массе тела, вот только остановиться и как следует обдумать все замеченные странности волшебник не мог. Ударься он в размышления, и его банально зарежут. Ну или загрызут — кусаться мертвецы тоже пытались, а длинные клыки в собачьей пасти гнолла сильно облегчали нм задачу.

— А ты уверен?! — нервно взвизгнула Доброслава, заполучив свежий шрам на свою устрашающую волчью морду. Один из противников оказался достаточно удачлив, чтобы полоснуть кончиком дротика по скуле оборотня, едва не отрубив острое ухо. — Как-то не похоже, чтобы они выдыхались!..

— Нет, но теперь уже пофиг! — Олег в очередной раз отшвырнул лезущий к нему скелет, лихорадочно закрутил головой по сторонам и наконец-то увидел то, что искал. Нишу в стене, начинающуюся примерно на уровне пояса. Проще говоря, подоконник. То, что стекла давно и основательно заросли грязью, вовсе не отменяло возможность использовать одно из них как запасной выход. Правда, существовал риск нарваться на какую-нибудь ловушку против воров или просто слишком прочные ставни. Впрочем, у напарников имелись под рукой прекрасные добровольцы-испытатели. Вернее, не-добровольцы, чьего мнения ни чародей, ни оборотень спрашивать не собирались. — Брось одного из них вон в ту штуку, я прикрою!

— Грх-ра! — Пока Олег изображал из себя смесь вентилятора и игрока в бейсбол, размахивая дротиком во все стороны как дубиной, кроша кости скелетов и с тревогой отмечая хруст готового сломаться дерева в его руках, не ставшая задавать лишних вопросов Доброслава отловила одного из врагов, обезоружила, скомпоновала его в своих передних лапах поухватистее, несмотря на несколько довольно болезненных укусов, и метнула. Но попала не совсем туда, куда надо. Кости грянулись о подоконник, отлетели обратно, раскатились по полу и… почему-то больше не спешили собираться в единое целое. — Ух ты! А это работает!

— Ага… — несколько потерянно согласился с ней чародей, которого секундой ранее довольно неприятно саданули кулаком по черепу. Боли Олег не чувствовал, поскольку еще в самом начале схватки наложил на себя соответствующее заклинание из арсенала целителей, однако магическая анестезия не спасала от потери ориентации в пространстве из-за легкого сотрясения мозга. — Осталось понять почему.

В следующее мгновение волшебник согнулся от мощного удара в грудь и повалился на пол, поскольку отошедший на пару шагов противник использовал разгон, чтобы врезаться в человека со всей силы. Утративший равновесие чародей упал на правый бок, больно стукнулся щекой и в недоумении уставился на нитевидные следы, избороздившие вековую пыль и оказавшиеся в считаных сантиметрах от глаз. Казалось, будто внизу ползает стая невидимых и довольно-таки прочных гусениц, поскольку в кожу лица врезалось нечто мелкое, твердое и пытающееся шевелиться. Вот только что было глодать столь странным насекомым в таком месте, где, кроме камней, и нет ни черта?..

Задавшегося подобными философскими вопросами чародея могли бы и прикончить, но успела вовремя вмешаться его напарница. Нашедшая более-менее действенный способ расправиться с противником оборотень воодушевилась, собралась с силами и поочередно разбила о подоконник оставшиеся три скелета, несмотря на пяток весьма неприятных ран, которые те успели нанести позабывшей о собственной безопасности Доброславе. Но торжествующий вой застрял у кащенитки в горле, когда останки затряслись и снова потянулись друг к другу. Сначала принялись дергаться те кости, которые лежали ближе всего, потом к ним постепенно стали подползать более дальние. Процесс нарастал, становясь все более стремительным и упорядоченным.

— Бежим на выход, пока можем! — сплюнула оборотень и потащила за собой Олега, не обращая внимания на алую жидкость, сочащуюся из пары дюжин ран на ее теле.

— Нет, стой! — принялся вырываться боевой маг третьего ранга, во все глаза наблюдающий за процессом воссоздания скелетов из груды костей и зарастанием полученных ими от удара повреждений. — Кажется, я понял! Н-на!

Сорвавшийся с пальцев волшебника пучок искр выглядел скорее смешно, чем угрожающе. Даже на полноценную огненную стрелу, считающуюся самым начальным из действительно боевых заклинаний стихии огня, созданные чары не тянули. Да и вообще ударили они не по скелетам, а по полу в нескольких метрах от них. Вот только почти уже успевшая встать на ноги нежить внезапно снова опала на пол кучками разрозненных костей.

— Э-э… и что ты сделал? — осторожно осведомилась кащенитка, снова подбирая свой топор, который выпустила во время схватки, чтобы удобнее было швыряться скелетами.

— Пережег провода. Ну, вернее, корни. Секрет этой постоянно регенерирующей нежити был в том, что скелеты являлись не автономными боевыми единицами, а всего лишь марионетками. Только управляющие ими нити, через которые и идет вся энергия, тянутся не по воздуху, а по полу. — Олег пустил еще несколько пучков искр и поднял с пола кусок прозрачного как стекло шнура, из которого медленно и неохотно сочилась водянистая жидкость. — Ты, кстати, внимательнее смотри под ноги и по сторонам. Судя по тем ранам, что были на гноллах в палатке, и состоянию их погибших без нашей помощи товарищей, растение, которому принадлежат эти отростки, может вполне успешно охотиться на гуманоидоподобную дичь самостоятельно.

— Лоза немертвого… Понятно, — пробормотала Доброслава, без труда найдя на полу еще один корень и как следует его обнюхав. А затем устало поникла плечами. — Проклятье, я полная дура! Надо было догадаться, что все это время мы воевали с магическим сорняком!

Олег уже встречал это название в бестиариях, посвященных магически измененным фауне и флоре Сибири. Данное растение не сказать чтобы было особо опасным или ценным, однако же время от времени людям попадалось. Ну или люди попадались ему, и использовались сначала как поставщики биомассы, а затем как дистанционно контролируемые инструменты. Со стороны Лоза немертвого больше всего напоминала громадный мутировавший гибрид вьюна и моркови. Крупное, до половины закопанное в землю фиолетово-черное тело весом под сотню килограммов и очень-очень длинные, хотя и не слишком сильные побеги, часть которых оканчивалась полыми зазубренными шипами, начиненными сложной смесью токсинов.

Тактика действий — засадная: дождаться, пока еда подойдет достаточно близко, и ужалить. Если растительных «шприцев» в жертву вонзится достаточно много, она умрет, не успев далеко отойти. Однако лозы в качестве инструмента для перетаскивания грузов не годились совершенно, слишком слабые они были. Да и с места на место подобное извращение природы переползать не умело. Однако кушать все равно хотело часто и много. Вот и заводило себе дистанционно управляемых и, при наличии подпитки, почти неуязвимых ходячих мертвецов, которые могли и жратву помочь поймать, и дотащить добычу до вечноголодного зева, за которым плескался едкий пищеварительный сок.

— А разве они не должны чуть светиться в темноте? И еще мне казалось, что такое существо должно использовать нечто зомбиподобное, а не одни только скелеты…

— Молодые светятся и мясо со своих жертв объедают не полностью. А вот старые, которым больше трех-четырех веков, таких недостатков лишены, — пожала плечами кащенитка, как местная жительница наверняка знающая опасности тайги куда лучше, чем любой зашедший в лес на пару-тройку месяцев натуралист. А ведь именно последние и писали те книги, которые Олег изучал. — Что ж, по крайней мере, кого-нибудь другого мы тут вряд ли найдем, эти хищники на своей территории конкурентов не терпят. Пойдем, надо разрубить его корень, пока он не полностью переварил мясо гноллов и не сможет в кого-нибудь из нас своей кислотой плюнуть.

Валяющиеся на полу костяки снова задергались. Стелющиеся по полу корни вытянули новые побеги взамен порвавшихся при резких бросках в исполнении Доброславы или безжалостно обожженных чародеем. Вот только ничего натворить они уже не успели. Оборотень опустила на каменный пол лезвие секиры и начала не то беспорядочно метаться туда-сюда, не то танцевать под аккомпанемент безжалостного скрежета и высекаемых искр. Тридцать секунд надругательства над оружием, волей владелицы превращенным в мотыгу, — и в ближней части коридоров целых лоз на полу не осталось. Ну а чтобы новые подтянулись откуда-то издалека, понадобится время, несколько минут как минимум. Впрочем, теперь знающим что ожидать напарникам справиться с «неуязвимыми» врагами будет не намного сложнее, чем со стихийно поднявшимися покойниками, изъеденными червями до такой степени, что разваливаются на куски почти без посторонней помощи. Но толку от этого не будет до тех пор, пока тело чудовищного плотоядного растения цело.

— И чем только такая мерзость тут питается?.. — пробормотал Олег, поднимая факел и направляясь туда, где валялись брошенные им зомби. Скорее всего, стрекательные лозы немало шипов обломали, прежде чем и без того мертвые тела замерли в полной неподвижности. И уж точно они выпустили в них весь свой яд, превратившись в относительно безобидные иголки. — Сомневаюсь, что мародеры бывают в руинах конкретно этого дома хотя бы каждое десятилетие.

— Лоза немертвого может спать веками, беря силы от рассеянной в пространстве магии. А уж чего-чего, но эманаций волшебства в городе хватает, — пожала плечами Доброслава, на каждом шагу взмахивающая секирой и с силой проводящая лезвием по полу. Не самый качественный металл боевого топора щербился, но, видимо, девушку это нисколько не беспокоило. — Я знаю, мы использовали таких в нашем селении как стражей старых и дальних подземных проходов, чтобы там ничего лишнего не завелось. Ну и мусор кое-какой им тоже скармливали, который даже свиньям не отдашь.

— Зачем вам тоннели, если чудовища не трогают кащенитов? — удивился чародей, шагая следом за напарницей. — От летучих кораблей прятаться?..

— От холода, — фыркнула девушка. — Когда зимой такие морозы стоят, что деревья трескаются и птицы дохнут на лету, ходить друг к другу в гости лучше вообще не показываясь на поверхности. Да и снег опять же чистить почти не надо, когда все улицы под землей…

Зомби, созданные Олегом, нашлись немного не там, где он ожидал. Прозрачные и почти невидимые в тусклом неверном свете факела лозы уже успели взять их под контроль и заставить сделать несколько шагов по направлению к людям. Доброслава вынесла этих созданий буквально за пять секунд, но потом отшатнулась назад со злобным рычанием, когда в нее вонзились неприятно свистнувшие в воздухе плети. Яда они в себе уже не несли и обрывались довольно легко, однако выковыривать из шкуры колючки оборотню явно не нравилось.

Впрочем, так было даже лучше, ведь если верить информации из книг, то стрекательные корни не могли находиться слишком уж далеко от главной части тела растительного монстра. Сразу становилось понятно, что надо двигаться дальше по коридору, чтобы найти корень. Магический мутант, с которым пришлось иметь дело напарникам, не отличался высоким интеллектом. Точнее, такового у него вообще не было. Данное существо, подобно обычным плотоядным представителям флоры, могло только жрать и драться со скоростью, больше подобающей представителям животного мира. А в остальном оставалось полено поленом. Только весьма опасным.

— Оу, смотри, а это что там в углу такое?.. Думаю, это по твоей части.

Острые глаза оборотня выхватили в темноте одной из комнат блеск металла, удивительно хорошо сохранившегося, несмотря на столетия запустения. Небольшой столик и разложенные на нем предметы когда-то давно защитили магией, и чары до сих пор выветрились не полностью, оберегая разложенные на нем предметы от разрушения и даже пыли.

— Похоже на рабочий верстак зельевара. Во всяком случае, в одном из госпиталей, где я работал, почти на таком же наш штатный алхимик-фармацевт работал. И зачарована та штука была чуть ли не сильнее, чем щит благородного европейского рыцаря, ибо с брызгами агрессивных субстанций, экстремальными температурами и всплесками неконтролируемой магии контактировала постоянно.

Олег осторожно приблизился к находке и принялся изучать древний, но, вполне вероятно, все еще работоспособный артефакт. Три высоких гнутых ножки с драконьими лапами на концах поддерживали длинный вытянутый овал столешницы, площадью около квадратного метра. К нижней части крепились идущие по периметру выдвижные ящички, а в верхней имелось несколько десятков углублений. Часть их пустовала, а в другой стояла посуда вроде высоких длинных колб, и рядом валялись в рабочем беспорядке щипчики, пипетки, палочки, ложечки, лопаточки и прочее подобное оборудование, что за тысячу лет особо не изменилось.

— Бессмертный ее у нас определенно купит: сырье для переработки — на редкость высококачественное. А может, и сами что интересное найдем, хоть не алхимик я совсем.

— Труху? — фыркнула насмешливо оборотень. — Даже такой профанке, как я, понятно, что без полной остановки времени ингредиентам и зельям давно пришел каюк!

— Органическим — возможно. Даже наверняка. Хоть и имеются некоторые используемые зельеварами вещества вроде меда, способные храниться практически вечно, но на них я и не рассчитываю. — Олег принялся по одному выдвигать телекинезом ящички, в которых лежали вещи давно умершего алхимика. — Но вот неорганические компоненты могли и дожить до наших дней. Что может случиться за лишнюю тысячу лет с той же солью, возраст которой и без того измеряется миллионами или миллиардами лет? А еще могут использоваться порошкообразное золото, жидкое серебро, мелкие драгоценные камни на худой конец… Проклятье!

Облако ядовито-желтой летучей субстанции, внезапно окутавшее верстак, стало стремительно расширяться. Доброслава-то успела, благодаря реакции оборотня, отпрыгнуть на безопасную дистанцию, а вот Олег всей кожей прочувствовал контакт с какой-то агрессивной дрянью, принявшейся разъедать его плоть. Хорошо хоть задержать дыхание додумался и глаза закрыл. Впрочем, жгущая не хуже кислоты взвесь как поднялась, так и опала. Похоже, это была не ловушка, а просто некое очень агрессивное и вместе с тем довольно легкое вещество, пережившее контейнер, в котором хранилось, и взвившееся в воздух из-за резкого рывка.

— Это… очень… хорошо… что я по основной специализации целитель… — кое-как произнес он, осторожно отступая подальше и начиная счищать с себя жгучую дрянь, заставившую кожу в один момент покраснеть и пойти пузырями, а кое-где и слезть клочьями. — Иначе на этом наше маленькое приключение и пришлось бы заканчивать. А так подождем минут пять-семь, и буду полностью в порядке. Ну, если слегка просевший резерв не считать.

— Действительно… — насмешливо оскалилась Доброслава, которая вряд ли знала, каково это — ощущать боль и слабость целыми днями и неделями. Все же на оборотне с рождения все заживало куда лучше, чем на дюжине собак, вместе взятых и в пучок связанных. — Нашел чего-нибудь ценное?

— Вроде да. Но все равно же придется сдавать добычу оптом… — Олег осторожно пошевелил шеей, проверяя, успели ли восстановиться поврежденные ткани. Судя по мгновенно вспыхнувшему неприятному ощущению, процесс регенерации был еще далек от завершения. — Ты же сможешь на обратном пути весь этот верстак целиком унести, когда я его дистанционно от этой едкой гадости очищу?

— И два, и три осилю, если появится возможность получить за них броню предков. Ну, хотя бы один предмет из брони. Лучше подумай, как протащить его через ту дыру в ограде или перекинуть поверх нее, — фыркнула девушка, уверенная в своих нечеловеческих силах. — Только зачем напрягаться, если дохлятина рядом валяется? Поднимешь шакалов снова, да и загрузишь по самую маковку.

— Не хочу, — покачал головой Олег. — Понимаешь… противно. Видишь ли, мне не нравится управлять мертвыми. Порождения некромантии становятся в некотором смысле продолжением самого чародея, и возникающие при этом ощущения сложно назвать приятными.

— Однако ты все же поднял тех гноллов, чтобы они собрали на себя возможные ловушки, — заметила Доброслава. — Как-то это не вяжется с образом человека, испытывающего отвращение к темной магии.

— Что поделать: мне нравится жить куда больше, чем не нравится копаться в трупах… — развел руками Олег и наконец-то ощутил, что его кожа полностью восстановилась. — Этот мир, увы, очень несовершенен. И иногда в нем приходится делать то, чего ну вот совсем-совсем не хочется.

Местом обитания Лозы немертвого оказалось следующее помещение, бывшее оранжереей или чем-то подобным. Только выращивались там отнюдь не кабачки или георгины, судя по тому, что большая часть металлических горшков и кадок не только не рассыпались в пыль, но даже и не особо проржавели. Да и выложенные вокруг них на полу серебряными нитями круги или магические звезды указывали на то, что здесь выращивалось сырье для алхимических опытов. Один из углов просторной комнаты вообще оказался огорожен настоящим забором из наклоненных внутрь под углом кольев, явно мешавших выбраться наружу чему-то большому и не слишком умному. Увы, к настоящему моменту почти все представители волшебной флоры давно истлели. Исключением являлся большой фиолетово-черный корнеплод, давно разодравший свою кадку и проросший прямиком в каменный пол.

Внешне его лоснящиеся в свете факела стенки казались монолитными и не представляющими никакой опасности, но Олег знал, что за ними скрывается громадная вакуоль, способная извергнуть из себя струю едкого пищеварительного сока. Подобное свойство своего организма Лоза немертвого почти не использовала как оружие, поскольку дальность поражения составляла всего несколько метров, однако же защитить себя от слишком близко подобравшейся опасности, прорвавшейся через стрекательные корни, растение вполне могло. Пучки ботвы, на самом деле являющиеся видоизмененными корнями, неярко мерцали, создавая в помещении загадочную и чем-то даже уютную атмосферу. И было их много, очень много. От макушки корнеплода почти двухметрового диаметра отходили сотни, если не тысячи побегов, что становились невидимыми лишь на расстоянии в пару метров от основного тела.

— Метнешь пару файерболов? — предложила Доброслава, осторожно протягивая переднюю лапу за порог и тут же отдергивая ее назад. В воздухе свистнули плети, но мимо цели. А вот были ли снабжены ядом шипы на их концах, оставалось только догадываться. — У меня нет желания соваться туда с топором наперевес, от этой дряни шкура жутко чешется.

— Желание дамы — закон, — усмехнулся Олег, прикинув остаток своего магического резерва. Выходило, что он потратился не так уж и серьезно. Ну, может, четверть находившейся в его ауре энергии растерял. Вполне можно было израсходовать еще столько же, оставив половину первоначального объема как неприкосновенный запас на случай каких-нибудь неурядиц. — Только ты присядь: в моем исполнении создание настоящих боевых заклинаний — процесс небыстрый…

В создании огненного мячика, то есть удерживаемого на месте волей мага комка агрессивной энергии, превращающей воздух в плазму, ничего сложного не было. Теоретически. Во всяком случае, данное заклинание являлось одним из примеров того, что некоторые знания делать секретными попросту нет смысла. Все равно их без посторонней помощи любой дурак откроет… ну, любой обладающий достаточно неплохим резервом и контролем дурак. Без первого получить волшебный аналог гранаты просто не представлялось возможным, а без второго имелся нешуточный риск подорвать самого себя. Олег, по меркам чародеев начальных рангов, обладал просто изумительным талантом к управлению мельчайшими потоками энергии, но вот опыта сотворения высокозатратных заклинаний у него имелось немного. Как его нарабатывать, если после десяти минут тренировок начинающий волшебник чувствовал себя выжатым как лимон, а требовалось еще и службу нести?

Вот и получалось так, что теоретически он мог создать огненный шар, но на практике занимался подобным лишь пару раз. В близких к идеальным условиях полигона, когда ничто не отвлекало и никто не торопил. Впрочем, сейчас ситуация тоже весьма благоприятствовала неспешному вдумчивому и очень-очень аккуратному сотворению волшебства. Лоза немертвого, по причине отсутствия у нее интеллекта, не пыталась заколоть человека своими стрекательными корнями, а изображала из себя почти обычный кустик, дожидаясь, пока он сам подойдет поближе и знать не зная о нависшей над ее ботвой угрозе. Впрочем, растение все равно не смогло бы дотянуться до готовящегося подпалить его мага сразу всеми своими отростками, так как они обладали лишь ограниченной подвижностью, а спину ему прикрывала Доброслава, мимо которой в очередной раз восставшие скелеты вряд ли сумели бы пройти.

— Так, а теперь вот так… — руки Олега словно лепили из воздуха большой снежок, только вместо замерзшей воды использовалось пламя. Ярко вспыхнувшая между ладонями искра постепенно увеличивалась в размерах, уже миновав стадию мячика для гольфа и теперь уверенно приближаясь к страусиному яйцу. Глаза слезились от жара, однако волшебник не прекращал накачивать силой свои чары, благо от прекрасно ему знакомой и уже неоднократно использованной в бою огненной стрелы те отличались в первую очередь размерами и проистекающей из них энергонасыщенностью. — Блин, внешний контур начинает распадаться! Впрочем, секунд на тридцать его еще хватит…

— Слушай, ты нас самих не подожги случайно, колдун-недоучка… — забеспокоилась оборотень, при этом отступая на пару шагов. Раздувшийся до полуметрового диаметра файербол имел шансы прикончить даже такое живучее существо, как Доброслава. Особенно если попадет в голову или прожжет грудную клетку. — Я хоть и водница, но где мне тут хоть какую-нибудь жидкость взять, чтобы ею пламя тушить? О! Давай быстрее! Тут опять эти скелеты поднялись и на нас идут!

— Да все уже, я почти закончил. — Олег с силой взмахнул обеими руками, посылая вперед яростно трещащий и сыплющий во все стороны искрами болид. Тот медленно-медленно, словно сдуваемый сквозняком воздушный шар, полетел в нужном волшебнику направлении. И при этом так вилял из стороны в сторону, что едва не столкнулся с дверным косяком, чем немедленно вызвал бы детонацию. Лишь в последний момент у чародея, пытающегося контролировать движение файербола, получилось отклонить его сантиметров на десять в сторону. — М-да, над деталями надо будет еще поработать. Это не прицельный комплекс, это смех один. Да и движитель вышел не лучше.

Засвистели многочисленные стрекательные плети, норовя всадить отравленную иглу в подставившийся под удар объект. Вот только Олег, похоже, зря тревожился насчет стабильности вышедшего из-под его рук заклинания. Комок пламени не только стабилизировался и больше не угрожал скорым взрывом, но и стоически игнорировал норовящие нарушить его целостность объекты, опадающие на каменный пол кучками пепла или тлеющими мусором. Пожалуй, если бы волшебник мог полноценно управлять траекторией его движения, то сумел бы вообще избавиться от агрессивных растительных отростков, не нанося лишнего ущерба древней оранжерее. Даже семь или восемь литров кислоты, брызнувшей навстречу магическому огню из щели, раскрывшейся на боку плотоядного корнеплода, не вызвали немедленную детонацию файербола, хотя и снизили интенсивность горения едва ли не на четверть. Но остатков энергии заклинанию вполне хватило, чтобы расцвести фонтаном огня на фиолетово-черном боку мутировавшего корнеплода, разорвать или подпалить больше половины светящихся корней и оставить после себя солидную дыру, через которую наружу вытекла кисло воняющая зеленая жижа, в которой плавали кусочки чего-то темного. И вроде бы мохнатого. Почти дошедшая до людей нежить распалась кучками отдельных дергающихся костей. Управляющее своими марионетками растение явно испытывало агонию, пусть и не имело голосовых связок, чтобы срывать их, заходясь в надсадном крике. Впрочем, так было даже лучше. Во всяком случае, ничто не отвлекало Доброславу от того, чтобы пинками и сделавшими бы честь любому хоккеисту ударами секиры отправить буйные остовы в противоположную часть коридора.

— Слушай, а как Лоза немертвого смогла так тщательно соскоблить всю плоть с костей гноллов? — задумчиво спросил спутницу Олег, утирая выступивший на лбу пот. Прежде чем приступить к сотворению следующего огненного мячика, ему требовалось отдохнуть минутки две. А может, три или даже четыре. — У него же нет зубов… А времени, чтобы плоть сама отошла, прошло слишком мало. Вон в этой дряни даже куски их шкуры до сих пор не полностью растворились.

— Не знаю… — пожала плечами Доброслава, подозрительно рассматривающая трясущуюся кучу костей. Какая-то часть управляющих корней явно сохранилась, но то ли на все четыре скелета сразу их не хватало, то ли страдающее от обширных ожогов основное тело никак не могло достаточно сосредоточиться, чтобы восстановить своих марионеток. — Магия, полагаю.

— Ответ по меркам этого мира универсальный, но ничего по сути так и не объясняющий… — тяжело вздохнул Олег и стал лепить новый огненный мячик. В конце концов, чем скорее они добьют магический сорняк, тем быстрее смогут вернуться обратно во Дворец вечной жизни и немного отдохнуть. Ну или хотя бы просто поесть. — Так, второй шарик я попробую сделать бронебойным! Посмотрим, получится ли.

Сорвавшийся в полет минуты через полторы файербол нельзя было назвать ни удачным, ни провальным. Желаемого-то боевой маг третьего ранга достиг… да вот мало толку оказалось от заклинания, прожегшего в верхней части плотоядного растения сквозную дыру с кулак и разорвавшегося только у противоположной стенки помещения. Взрыв, кстати, вышел тоже так себе. Иные фейерверки сильнее бабахали.

— Надо было целиться ниже, — прокомментировала результаты его волшебства Доброслава. — Примерно в самом центре у Лозы немертвого находится что-то вроде сердца, перекачивающего телесные соки. Без него она сдохнет, пусть и не сразу — часа через два-три.

— Слишком долго… — покачал головой Олег, тем не менее начиная формировать новый огненный шар, который должен был стать чем-то средним между первым и вторым его заклинаниями. Чародею очень хотелось, чтобы разрыв произошел уже внутри тела растительного монстра. В таком случае с ним почти наверняка будет покончено, да и на будущее подобную атаку следовало натренировать. Ведь вряд ли ему часто будут предоставлять практически полигонные условия, когда противник не двигается и не пытается прикончить боевого мага. — Как вы с ними в своем селении справляетесь?

— Да там они дрессированные, никого не тронут, даже если на них задницей усесться… — хмыкнула кащенитка и пошла наперехват скелету, поднявшемуся из кучи костей. Страдающее от ожогов растение все же смогло восстановить одну из своих марионеток, вот только сразу становилось понятно, что это лишь отчаянная попытка отсрочить неизбежное. Сложившиеся воедино кости двигались неровными дергаными рывками, а про оружие свое и вовсе позабыли. Пожалуй, если бы оборотень захотела и как следует поднапряглась, то могла бы смолотить подобного противника в муку. — Только не спрашивай, как этого добиваются старейшины, все равно не отвечу.

— Как-как… друидизмом, вестимо, — пожал плечами волшебник, недовольно дергая щекой. Как раз в тот момент, когда между его руками плясала с трудом поддающаяся управлению плазма, внезапно дико захотелось чихнуть. И даже контроль целителя над собственным организмом не мог до конца убрать это грозящее самосожжением желание. — Вот только этот способ не для нас. В училище меня к книгам по магии природы даже близко не подпускали.

— Почему? — изумилась Доброслава, без труда ловя за шею кинувшиеся на нее в бесхитростном и прямолинейном броске останки гнолла. Зубастый череп псоглавца улетел в сторону основного тела Лозы немертвого, а остальные кости стали бросаться в произвольных направлениях, чтобы затруднить их сборку в единое целое. — Она же не запрещена, скорее уж наоборот!

— В том-то все и дело. Поскольку магия природы является единственной областью, в которой преимущество русских чародеев над всеми остальными магами мира никто даже не пытается оспаривать, ее кому попало не преподают. Только избранным с незапятнанной репутацией, имеющим явный талант, да любимчикам начальства, знающим, как правильно подлизываться к вышестоящим… — пропыхтел Олег, отправляя в полет третий огненный шар. Рванувшееся вперед с неожиданной для его создателя скоростью заклинание ударило мощно и сильно, а на месте его разрыва почти целых три секунды бушевало никак не желающее угасать магическое пламя. Жаль, попало оно совсем не туда, куда надо. Однако если бы та слегка проржавевшая кадка, куда угодил файербол, являлась врагом, то волшебство его бы точно уничтожило! — А сам я учиться ей никогда не пробовал, хотя, может, и зря! В конце концов, обниматься с елкой или приманивать зайчиков куда менее напряжно, чем разбирать на части перекореженного вражескими снарядами и способного в любой момент взорваться тяжелого голема. Про копание в чужих потрохах уже и не говорю…

Только внезапно взвывшее благим матом чувство опасности позволило чародею сохранить голову на плечах. Повинуясь рефлексу, вбитому при артиллерийских обстрелах и сражениях с массовым использованием огнестрельного оружия, он упал ничком прямо там, где стоял. И только поэтому обрушившийся из пустоты мощнейший колющий удар пришелся в никуда, выбивая из стены каменную крошку. Не увернись Олег в последний момент — и понял бы он на собственном опыте, как чувствует себя бабочка, когда ее протыкает насквозь игла энтомолога. А вот выронившей свою иззубренную секиру Доброславе повезло меньше. Сразу две вонзившиеся в спину крупных тяжелых пули могли вывести из строя даже обладающего феноменальной живучестью оборотня, а ударившая вдогонку им волна темно-зеленого гнилостного света и вовсе отшвырнула истекающую кровью кащенитку метра на три, словно та была маленькой комнатной собачонкой, подвернувшейся под чей-то сапог.

«Четыре плюс два равно шесть… — билась в голове боевого мага лихорадочная мысль, когда он перекатывался, спасаясь от новых ударов копья. И это было именно полноценное копье, а не какой-то там дротик. Длиной почти в два метра, с широкими листовидным стальным наконечником, перевитое двумя лентами железа, чтобы придать древку большую прочность и способность парировать рубящие выпады. И его владелец, мохнатая, злобно рычащая и роняющая пену с клыков прямоходящая помесь человека с собакой, явно умел обращаться со своим оружием. Как и два его товарища — стрелок с двустволкой и шаман, которые под покровом скрывающих чар сумели незаметно подобраться к обладающей невероятно острыми чувствами Доброславе на расстояние удара. — Черт, как же мы могли забыть, что этих долбаных гноллов было девять?! И среди них все дрались обычным холодным оружием, в то время как соваться в эту дыру без собственного колдуна — просто самоубийство!..»

Много думать во время драки вредно. Доказательством данного тезиса стал широкий наконечник, все же вонзившийся в живот боевого мага. С рычанием, в котором странным образом сочетались злоба и довольство, гнолл-копейщик провернул рукоять своего оружия, перемешивая кишки человека. Вот только вместо полных страдания стонов и гримасы агонии на лице своей жертвы он увидел лишь кривую усмешку, на удивление напоминающую его собственный оскал. А в следующее мгновение взвыл от боли и невероятного ужаса уже сам псоглавец, ибо некая невидимая сила вцепилась в его глаза и принялась безжалостно выдирать органы зрения из положенного им природой места. Причем, в отличие от заблокировавшего себе возможность чувствовать боль волшебника, нелюдь сполна оценил все те незабываемые ощущения, что появляются, когда чья-то безжалостная воля превращает его в жалкого калеку, навеки утонувшего в темноте.

О, он сразу же догадался, в чем причина, благо не так уж много имелось вокруг подозреваемых. Гнолл выдрал с мясом из обидчика свое копье с тем, чтобы вонзить его обратно. Даже попал, несмотря на резко наступившую слепоту. Но это было последним успехом в его жизни, расплатой за который послужила воистину ужасающая смерть. Боевой маг третьего ранга со специализацией целителя применил на своем изувеченном враге чары, обратные анестезии. Проще говоря, он усилил чувствительность псоглавца до такой степени, что даже нежное поглаживание перышком превратилось бы для того в безжалостное касание наждака. В результате нелюдь с пустыми окровавленными глазницами умер на месте от болевого шока, ибо таких немыслимых мук его сердце выдержать просто не могло.

— Зря вы не сбежали, пока была возможность… — только и смог прохрипеть Олег, когда сел, несмотря на торчащее в животе копье.

Оставив кащенитку на попечение щедро раздающего магические удары шамана, к нему развернулся стрелок, уже почти успевший перезарядить свою двустволку. Вот только провести контроль подранка псоглавцу не удалось. Его оружие и одежда просто взорвались. Вернее, сдетонировал порох в распиханных им куда попало патронах. Всех патронах, которых было никак не менее четырех или пяти десятков. Излишне говорить, что выжить после подобного стрелок не имел и шанса. Чародей не мог точно сказать, было ли данное воздействие пирокинезом или все-таки техномагией. Он просто пожелал этого, подкрепив свою волю немалым количеством магической силы, и реальность подстроилась под желания волшебника. Правда, сотворить что-нибудь подобное в ближайшем будущем, ну или хотя бы часика через два-три, нечего было и пытаться. Резерв показал дно, за эффективность и скорость сотворения колдовства пришлось платить безбожно высоким расходом энергии. Остатков сил едва-едва хватало, чтобы удерживаться в сознании и пытаться вытащить из себя зацепившееся за что-то копье.

— Доброслава, последний на тебе! Я все…

Кащенитка жалобно рыкнула, пытаясь встать с пола, но снова рухнула на колени, когда в ее покрытое шерстью тело ударил сотворенный гноллом-шаманом заряд холода. Около килограмма плоти немедленно превратилось в сосульку и растрескалось, однако оборотня такой раной было не убить. Не было бы у девушки кучи иных повреждений, так она бы уже порвала своего противника на много-много маленьких щеночков. Однако сейчас изгнанная язычница находилась определенно не в самом лучшем состоянии, судя по количеству лысых участков на ее шкуре: Доброславу успели приложить минимум шестью полноценными боевыми заклинаниями, и это если не считать двух пулевых ран, откуда продолжала сочиться кровь.

Последний из псоглавцев действовал с легкостью и непринужденностью опытного профессионала, не давая противнице ни единого шанса приблизиться и пустить в ход когти или зубы. И судя по всему, запасы выносливости и живучести кащенитки должны были подойти к концу намного раньше, чем запас сил гнолла-волшебника. Впрочем, недоучка и не смог бы окутать себя и своих сородичей невидимостью, заодно полностью скрыв звуки их перемещения, следы в пыли и даже запах. А без последних трех компонентов он точно не смог бы подкрасться к оборотню, находящемуся настороже и внимательно присматривающемуся в поисках угрозы к происходящему вокруг него.

Увешанный бусами, косточками, амулетами и прочей дребеденью шаман действовал расчетливо и методично, не отвлекаясь на то, чтобы высказать врагам хоть одну угрозу или добить обессилевшего Олега. Все его внимание оказалось сосредоточено на Доброславе. Удар воздушного молота, ломающий коленный сустав. Поджигание шерсти на голове. Призрачные ножи, взрезающие на промороженной груди плоть до костей. Оборотень обладала очень хорошей регенерацией, иначе к настоящему моменту оказалась бы мертва троекратно, но и у ее организма имелись пределы. И скорее всего, еще секунд через тридцать или сорок безжалостного избиения заклятиями одним оборотнем в этом мире стало бы меньше, но тут вмешался его величество случай. Под лапу девушке попалась берцовая кость одного из скелетов, ныне представляющих из себя лишь дергающийся на полу мусор. И эту весящую никак не меньше пары килограмм импровизированную дубинку кащенитка швырнула в своего обидчика, который то ли не смог сразу перенастроиться с атаки на оборону, то ли попросту не знал ни одного щитового заклинания. В любом случае метательный снаряд попал ему прямо в лоб, оглушив на несколько секунд и заставив потерять концентрацию. В себя гнолл пришел как раз вовремя, чтобы успеть по достоинству оценить клыки оборотня, намеревающегося откусить ему все лицо. Псоглавец успел закричать от ужаса и обгадиться, но на этом его жизнь и кончилась. А для Доброславы начался пир.

Вервольфы вовсе не просто так получили славу людоедов. Будучи раненными, они могли с легкостью восстановиться, если находили что пожевать. А поскольку чаще всего травмы и увечья им наносили существа разумные, то и далеко ходить в поисках требующихся для регенерации веществ не требовалось. Олег старался лишний раз не смотреть в ту сторону, благо имелся другой объект для исследований, а именно собственный организм с застрявшим в нем копьем, однако и звуков ему хватало, чтобы нервно передергивать плечами. Возможно, парня даже стошнило бы… если бы большая часть содержимого желудка не успела вывалиться наружу через не предусмотренное природой отверстие.

— Ты как?.. — прорычала Доброслава минут через пятнадцать, когда от гнолла-шамана и стрелка остались только груды окровавленных объедков, поскольку все более-менее лакомые части подверглись безжалостному сгрызанию.

— Жить буду… — чародей успел вытащить из себя копье и теперь старался лишний раз не шевелиться, чтобы не мешать действию целительных заклинаний. Ему основательно порвали кишки и слегка повредили печень, но подобное не было смертельно для организма волшебника. Особенного такого, который способен усилием воли пережать разорванные сосуды или заставить поврежденные участки тканей срастись друг с другом. Без квалифицированной помощи он восстановился бы в течение пары-тройки дней, а успешное самолечение, скорее всего, сократит срок выздоровления до нескольких часов. — Посмотри в их поклаже иголку с ниткой, попробую себя на ощупь заштопать.

— Ага, сейчас. — Оборотень, судя по звукам, стала обыскивать тела. И Олег очень порадовался, что он сейчас в мародерстве не может принять участие по техническим причинам. — Проклятье, и как только эти шакалы нас так подловили, а? Я же следила за противоположной частью коридора. И мимо Лозы немертвого они не могли пройти.

— Ну, значит, сидели все это время в одной из комнат, которые мы осматривали лишь мельком. Прятались или от восставших сородичей, или от нас. А потом дождались момента и атаковали. — Волшебник поморщился: лежать на каменном полу с развороченным животом было очень неудобно. Однако вряд ли где-нибудь поблизости нашелся бы квалифицированный хирург или хотя бы подушка под голову. — Ну как, нашла что-нибудь?

— Я много что нашла, только вряд ли оно тебе сейчас пригодится… — послышался в ответ голос кащенитки. — Тут только две древние книги, набор хрустальных склянок, золотые монеты и какие-то зеленые камни, сильно напоминающие изумруды. Похоже, гноллы успели основательно разграбить это здание, прежде чем нарвались на неприятности.

— Уже неплохо, — поерзал плечами по холодному жесткому полу Олег. — По крайней мере не зря страдали. Но еще разок обыскать здесь укромные уголки все равно надо будет. Вдруг они пропустили что?