— Вы должны принять самые решительные меры!

— Я могу решительно послать вас к черту!

Андрей тяжело вздохнул и устало потер переносицу. Диалог между лейтенантом полиции и каким-то областным депутатом не складывался. Обладатель корочек, дающих неприкосновенность, статус хозяина земли русской и возможность творить законы, ни за что не отвечая, впечатление адекватного человека явно не производил. Возможно, находился в состоянии шока, а потому непрестанно требовал, требовал, требовал… Требовал съездить ему в челюсть. Во всяком случае, именно так интерпретировало поведение неожиданного гостя подсознание автомеханика.

— Да чем вы тут вообще занимаетесь?! — вскричал слуга народа, чье имя-отчество маг огня так толком и не разобрал. В момент Катаклизма депутат отдыхал в своем частном владении, вдали от трасс и деревень. В месте, где покой народного избранника не смогли бы потревожить ходоки из народа. Лишившись взорвавшейся вместе с личным водителем машины и задранных какой-то тварью телохранителей, он чудом прорвался в более цивилизованные места. Туда, где молодчики в костюмах не распугали всех мирных жителей с прихватизированной земли, грозя людям документами и кулаками. И не снесли дома, испокон веку стоявшие на своем месте и, как выяснилось на днях, возведенные незаконно. — У вас вообще крыша съехала и берега попутались?! Беспредел! Ну, в натуре, беспредел! Хаос! Анархия!

Депутат ворвался в деревню так стремительно, что едва не получил арбалетный болт от дозорных. И сразу же принялся требовать связь с областным центром. Потом, не сумев ничего добиться, с Москвой. А под конец, когда не выспавшиеся и потому раздражительные мужики из охраны деревни пригрозили двинуть нарушителю спокойствия в зубы, почему-то с Лондоном. Не получив ничего и вполуха прослушав объяснения, депутат обозвал всех паникерами и фантазерами. И влетел в здание сельсовета, мимоходом испытав крышку вырытой перед ним вчера волчьей ямы на прочность. К его счастью, та выдержала. А не заметивший угрозы жизни народный избранник с грацией пьяного слона в посудной лавке принялся командовать опешившим от такой наглости Клюевым. А заодно Бронштейном, видимо, принятым за главу поселковой администрации, обоими Ковальскими и даже Надеждой. Шаповалова, выслушав спич о недопустимости ношения нормальной секретаршей камуфляжа, а бабой вообще оружия, послала его подальше. Плюнула ему под ноги и удалилась из кабинета, не прощаясь, скромно потупив глазки. Однако, как был вынужден признать подтянувшийся на шум Андрей, результат ее действия дали. Причем весьма хороший. Теперь обладатель заветных корочек хотя бы немного воспринимал окружающую его объективную реальность. Глядишь, еще чуть-чуть, и он даже поймет, что дела, как раньше, теперь у него вряд ли пойдут.

— Вокруг действительно творится полный бедлам, — попытался перейти на более дружелюбный тон Клюев. — Но полного хаоса мы, по мере сил, стараемся не допускать. Мною на территории деревни введено военное положение, ведется прием беженцев. Осуществляется раздача неимущим горячего питания и привлечение их к строительству укреплений и заготовке продовольствия…

— Принудительный и детский труд! — завизжал депутат. — Я сам видел по пути сюда, как подростки тринадцати-четырнадцати лет таскали кирпичи к непонятному строению, возводящемуся на муниципальной земле! То есть… это… не муниципальной, поселковой! Но все равно общественной, которую категорически нельзя использовать под хозяйственные нужды без соответствующего разрешения! А что у них было на поясе? Ножи! Самые настоящие ножи, которыми они могут порезаться. Холодное оружие! А есть и того хуже! Некоторые, кто повзрослее, с собой какие-то уродливые арбалеты таскают! И стрелы у них совсем не резиновые! Это безобразие! Вы под суд пойдете!

— Андрюх, — перевел взгляд на старого приятеля Клюев, — успокой человека.

— Я? — поразился маг огня, не подозревавший в себе никаких талантов по приведению в норму неадекватных личностей. — Каким образом?

— Огоньком.

— А-а… — сообразил Андрей. — Это можно…

Кисть правой руки Ковальского вспыхнула, словно факел. Пламенная струя метнулась к лицу оторопевшего депутата, застыв в считаных сантиметрах от кожи. Андрей хотел придать ей вид змеи, но его контроль над огнем пока не был настолько филигранным, и получилось лишь нечто вроде кривого огурца.

— Ч-ч-что это такое? — В голосе депутата истеричных ноток от зрелища замершей в воздухе струи пламени не убавилось. Скорее наоборот. — В-в-вы что делаете?!

— Ставим вам мозги на место, — грустно поведал Бронштейн. — Я же вам рассказывал о вернувшейся в мир магии.

— Что за бредни! — даже в такой ситуации выборный чиновник не смог изменить себя и презрительно фыркнул. Не отводя глаз от пламенной струи, покорной воле Андрея. — Какая магия? Это что, фокус такой, да? У вас здесь скрытая камера стоит? Так знайте, что так измываться над людьми противозаконно! Мой адвокат вас по судам затаскает!

— Безнадежно! — вздохнул Андрей и опустил руку. Огонь погас. — Такому не растолкуешь.

Клюев смерил депутата не то презрительным, не то сочувствующим взглядом:

— Слушайте меня, уважаемый! Не надо командовать делами, в которых вы ни хрена не понимаете. Хотите остаться в деревне — ради бога. Работу и еду вам найдут. Правда, сейчас нам пара рукастых гастарбайтеров была бы ценнее, чем дюжина таких вот депутатов. И потому на многое не рассчитывайте. Максимум на койку в бомбоубежище. Нет, может, я на ваш счет и ошибаюсь, и вы вскоре засыплете нас планами действий по налаживанию быта. Или придумаете, как отвадить от нас вражеские боевые подразделения, обладающие сверхъестественными способностями. Тогда милости просим обратно сюда, в сельсовет. А пока не мешайте работать. — Он подошел к двери и выглянул в приемную. — Охрана, забирайте его и ведите к инструктору по беженцам.

Но просто так депутат не дался. Разъяренный таким отношением к себе, он решил сорвать злость на подошедшем к нему дружиннике. И съездил тому в челюсть. Вернее, попытался. Кулак депутата замер в нескольких сантиметрах от лица отшатнувшегося дружинника. Точнее, дружинницы. Из-под нахлобученного шлема, сделанного из кастрюли, в лицо народному избраннику уставились обрамленные длинными ресницами глаза. Если бы не трофейный защитный амулет, под одним из них мог бы появиться фингал.

— Ах ты мразь! — аж задохнулся от гнева Клюев и рванулся к депутату. И такая реакция была продиктована не только тем, что дружинница была его женой.

— Спокойно, Женя, — дружинница сопроводила взглядом упавшее к ее ногам тело. Причиной такого эффекта послужила небольшая дубинка с желтым металлическим шаром на конце, которой она ткнула депутата в живот. Этот трофейный артефакт, как пояснил Ликтор, использовался хозяином дракона в качестве магического аналога хлыста. Он был способен впечатлить болевым импульсом даже бронированного ящера. Но никаких повреждений не наносил. — Девочки! Помогите утащить этого забияку.

К ней поспешили стоявшие у двери четыре представительницы прекрасного пола, возрастом от шестнадцати до восемнадцати лет. Совокупными усилиями они подняли на ноги уже начавшее приходить в себя тело и выволокли из кабинета.

— А мне показалось или у твоей жены какой-то очень уж качественный магический щит? — спросил Андрей, разглядывая небольшую пластинку с неизвестным символом, которую он вынул из нагрудного кармана. Жрец бога войны выполнил свое обещание и приспособил захваченные в бою волшебные штучки к новым владельцам. Правда, теперь они, по словам Ликтора, при больших нагрузках пили жизненные силы владельца. Как и чародейское оружие. Взять его в руки рисковали лишь люди с уже проснувшимся даром, способные поработать батарейкой. Однако на защитные амулеты все равно нашлись желающие. По их мнению, лучше уж умереть от старости на месяц раньше, чем потерять голову в расцвете лет, поймав стрелу в лицо или клинок в живот. Защитных артефактов было не очень много, и они имели разную мощность. Слабейшие едва могли затормозить тот же удар кулаком и лишь чуть-чуть ослабляли выпады мечом. А вот парочка сильнейших являлась аналогом полного готического доспеха. — Он какой-то… плотный. Не знаю, как это объяснить, ведь внешне все они одинаковые. Просто чувствуется эта штука иначе.

— Хорошо, что ты смог это ощутить, — улыбнулся Бронштейн. — Возможно, Катаклизм не так пагубно повлиял на твои способности к обычной магии, как мне казалось. Во всяком случае, сенсорные способности атрофировались не полностью. Действительно, у госпожи Клюевой самый мощный щит из всех, которые имеются в Бродах. Ранее он принадлежал предводителю отряда налетчиков. А сейчас красуется на изящной шейке Ирины.

— Да, у нее самая мощная защита, — с вызовом сказал лейтенант полиции. — Даже лучше, чем у меня. И что, это преступление?

— Отнюдь, — улыбнулся старый египтолог. — Такая забота о супруге заслуживает только похвалы.

— Очень надеюсь, что дальше нас такие сведения не пойдут, — пробурчал Клюев. — Лишних разговоров мне не надо. И так есть что обсуждать. Например, бандитов этих. Мало нам чужаков, так еще и свои мерзавцы объявились…

— Согласен, — кивнул Бронштейн. — И у меня есть по этому поводу одна информация. Узнал сегодня утром. Хотел сразу рассказать, да тут этот депутат нагрянул.

Все уже знали, что в районе свирепствуют бандиты. Они грабили беженцев, насиловали девочек и женщин. Тех, кто пытался сопротивляться, убивали, а кое-кого забирали с собой — то ли на мясо, то ли как прислугу.

— Что за информация? — спросил Клюев.

— Одна пленница сумела угостить насильника камнем по голове и удрала от них. Сегодня пришла к нам, в Броды. Кто-то у нее тут живет из родни. Девчонка, судя по всему, боевая. И страшные вещи рассказала. За те три дня, что она была у бандитов, те успели прикончить троих ее подруг по несчастью, прогневивших новых хозяев. И не просто прикончить, а после страшных истязаний. А еще палками забили до смерти две группы беженцев, не щадя и детей.

— Давить гадов нужно, — Андрей сжал кулаки.

— Что она о бандитах рассказала, Лев Николаевич? — нетерпеливо спросил Клюев.

— Говорит, их около двух десятков. Преимущественно выходцы с окраин России, то ли казахи, то ли таджики. Между собой общаются на смеси блатной фени, мата и русского языка. Верховодит ими тип по прозвищу Кацо. Наверное, грузин. Он крайне жесток, большинство убийств происходят по его приказу. А еще он весьма талантливый маг-геомант. Во всяком случае, на своем теле как доспех носит слой гравия. А одного своего подельника, чем-то перед ним провинившегося, утопил в земле как в зыбучем песке, только медленно. Давал ему погрузиться в почву и заставлял землю выплюнуть добычу. Дожидался, пока тот отдышится, и начинал заново. Плюс он как-то, вероятно, по сотрясению почвы, может определить, есть ли кто-то поблизости. Охват его сенсорных способностей составляет не меньше двух километров. В радиусе которых от внимания Кацо не укроется даже мышь.

Клюев присвистнул. Андрей его понимал: такую банду уничтожить трудно.

— Вот бы его к нам! — мысли Евгения, как оказалось, двигались совсем в другом направлении. — Часовым! Одним на все село! Это ж какая экономия сил и средств! Больше никаких внезапных нападений, и не страшны невидимки. Лев Николаевич, а может…

— Даже и не думай! — вскинулся старый историк. — Это уже не человек, а зверь! Какие бы условия ему ни обещали, он все равно постарается прорваться в вожаки и превратит деревню в логово таких, как он сам. Ты этого хочешь, да?!

— Ну, можно по-другому сделать, — примирительным тоном сказал Клюев. — Руки-ноги ему отрубить и работать заставить. Пусть искупает свою вину, сидя в каком-нибудь карцере повышенной комфортности. Ему регулярный уход и кормежка, нам детектор опасностей.

— Не получится, — отмел предложение Бронштейн. — Хотя идея интересная, признаю. Аморальная, но многообещающая. Однако мы говорим не о простом бандите, а о маге земли. Полагаю, при достаточном желании он от нас и на животе уползет, просто собранную со всех углов пыль себя нести заставит. Или слепит из нее же себе протезы, управляемые не нервными импульсами, а волшебством. Наличие конечностей или языка вовсе не обязательно. Сей таинственной энергией мы управляем не телом, а волей и душой. Все остальное лишь инструменты и подпорки для разума. А держать его в откачивающей энергию печати не выход. Там он ничем не будет отличаться от простого человека и свою сверхчувствительность утеряет.

— То есть огонь я могу не только из рук выпускать? — спросил Андрей. — Но пробовал ведь. Не получилось.

— Мало тренировался, — фыркнул старый египтолог. — Сколько с момента Катаклизма времени-то прошло? Полмесяца? Вот если бы ты полгодика на саморазвитие пустил… А уж если руки тебе оттяпать, то уже к концу недели сможешь факелы пускать хоть изо рта, хоть из пятки. А может быть, и вообще из пустого места. Вернее, из ауры. Она все же прилегает к коже не совсем вплотную. Расстояние в сантиметр-другой от колдуна есть его полностью рабочее пространство.

— Ну, и как же нам эту банду прищучить? — свернул разговор на прежнюю тему Клюев.

— На живца, — пожал плечами египтолог. — Где они бродят, мы примерно знаем. Вот мы с Андреем и, пожалуй, еще парой-тройкой магов и отправимся туда. Накидаем на телегу ящиков из-под консервов для приманки, а остальное дело техники. Но это позже. Сейчас нам предстоит дело не менее важное. Если не более.

— Да уж, — кивнул Клюев и посмотрел на старинный антикварный будильник, стоящий на столе. — Не каждый день договоры о ненападении подписываем. Да еще и с обменом пленными. — Он задумался. — А вот интересно, почему имперцы не открывают портал, скажем, прямо посреди деревни? Если бы нагрянули часика этак в четыре утра, нам бы худо пришлось. Пока проснемся да сообразим, враги уже будут праздновать победу.

— Хм… — Бронштейн потеребил заросший щетиной подбородок. — В нашем мире про мгновенный перенос с места на место забыли уже очень давно. И я данным вопросом не интересовался. Но могу предположить, что для столь сложного колдовства нужен маяк. Ориентир, мимо которого трудно промахнуться. Иначе есть риск попасть совсем не туда, куда тебе надо. Например, на три метра под землю, в стену или дерево. И если в Империи Второго Солнца их можно создавать где угодно и какие угодно, то на Земле до поры до времени придется пользоваться природными достопримечательностями.

— И у нас такие есть, — заметил Андрей. — Вы же говорили, что Броды основаны угасающим родом магов. А они вряд ли выбрали бы первое попавшееся место.

— Верно, — кивнул историк. — На том поле, где возникал портал, находится выход одной из энергетических линий нашей планеты. Что-то типа водопада, только течет там магия. Эх, построить бы там аналог гидроэлектростанции… Да только я не умею. Почти уверен, что наши сегодняшние гости появятся там же.

— Да и Ликтор, когда отправился передавать послание, уходил именно туда, чтобы исчезнуть из нашего мира, — добавил Клюев. — Знаете, а ведь если мы этот вражеский плацдарм хорошо подготовим, то можно больше не опасаться нападения оттуда крупных сил. К примеру, друид вырастит там непролазный лес. Пусть захватчики строем на елки десантируются. Или пруд выкопаем.

— Нет смысла, — буркнул Бронштейн. — Наш край на подобные места, может, и не так богат, как Тихоокеанское вулканическое кольцо, но до следующего подходящего маяка шагать лишь пять километров. А еще один где-то в новом лесу. В общем, мест, подходящих им для переброски сил, хватает. Хотя ближайшее к деревне держать под присмотром, безусловно, надо. Но напротив него и так наблюдательная вышка и один из постов дозорных стоит. — Он тоже посмотрел на часы и встал. — Ладно, уже начало двенадцатого. Меньше часа до переговоров. Пошел за пленницей. Ее еще надо подготовить к передаче в руки любящим родственникам. Расковать, накормить-напоить…

— Андрюха, собирай магов, — распорядился Клюев и направился к шкафу. Там у него лежала свернутая кольчуга. — А я пошел за нашим войском.

Ополченцы, выведенные Клюевым в чистое поле, вид имели не очень боевой. Доспехи сидели на многих примерно так же, как на коровах седла. Стальные рубахи и панцири соседствовали с непонятно зачем надетыми по жаркой летней погоде свитерами. Железные и кожаные сапоги перемежались облезшими и потерявших всю краску и лак кожаными туфлями. Шлемы, как трофейные, так и самодельные, из всякой утвари типа кастрюль, ведер и горшков, вообще несла на себе лишь пятая часть воинов. Из-за их отсутствия Клюев был готов плеваться огнем не хуже дракона. Тот факт, что в них по жаре жутко напекает голову, в качестве оправданий не принимался. Ликтор наблюдал за разносом, устроенным участковым своим односельчанам, и ехидно ухмылялся. А извлеченная из импровизированной магической тюрьмы Эола грязно ругалась и пыталась кое-как гребнем создать себе прическу. Плен сказался на аристократке не лучшим образом. Кожа и волосы, ранее как будто сияющие внутренним светом, потускнели. Движения стали нервными, под глазами появились мешки. Может, так сказывалась высасывающая магию печать, в которой и держали пленницу. Да и платье ее, ранее бывшее белоснежно-золотым, изрядно запачкалось.

Появившиеся из возникшего портала чужаки — а их было около полутора сотен — увидели перед собой готовое ко всяким неожиданностям войско. Первый ряд держал ростовые щиты, способные противостоять выстрелу из винтовки. Второй устремил в небо трехметровые копья, которые могли в любой момент опуститься. А в тылу ополчения расположились пять баллист с расчетом из трех человек каждая.

Прибывший отряд от того, что уже видели ополченцы Бродов, отличался не сильно. Ряды однообразно одетых и вооруженных солдат, чем-то неуловимо смахивающих на римских легионеров. На флангах кавалерия. Вот только явных магов и аристократов теперь было намного больше — почти двадцать. Внушительная сила, ведь каждый из них сам по себе стоил десятка обычных людей. Если не больше. Первыми прошли через врата два очень похожих друг на друга чужака, вероятно, родные братья. Следовательно, один из них был альграфом, а второй — отцом Эолы. Если бы они начали бузить, то пленной девушке немедленно пришел бы конец. Рядом с ней стояли открывшие в себе колдовские таланты сельчане и не сводили с нее глаз.

— Мое почтение великому жрецу могучего Лероя, — глубоко поклонился один из них Ликтору и был удостоен снисходительного кивка. Полубожественный подросток явно готовился наслаждаться шоу. Он смог неведомым путем притащить на поле возможного боя раскладушку, подушку и даже большой стакан с каким-то соком. Для полноты образа отдыхающего курортника ему лишь зонтика не хватало. Впрочем, его роль исправно выполняла воткнутая в землю алебарда, дающая не самую хилую тень. — Да будут осенены наши битвы его благословляющей дланью.

— Да-да, — махнул рукой подросток и начал устраиваться на раскладушке поудобнее. — Все, я свое дело сделал. Можете договариваться о том, кто чего кому должен и где будет следующая драка, призванная урегулировать эти разногласия. И, кстати, если она состоится прямо здесь и прямо сейчас, мне придется зачинщиков сражения душевно проклясть на поражение в битве. А вы все знаете, чем это грозит.

— Ну, мы глупости делать не будем точно, — Клюев холодно посмотрел на аристократов Империи. — Наши предварительные условия вы уже получили. Возражения или поправки будут?

— Нагл ты все-таки, дикарь, — с некоторым сомнением пробормотал тот из них, на одежде которого было чуть меньше драгоценных камней, чем у другого. — Впрочем, этим грешат все туземные вожди. Пусть даже командуют они лишь десятком оборванцев. Но стоит их лишь выпотрошить и подвесить коптиться над костром, словно рыбу, как вся спесь пропадает. Эх, если бы моя дочь не умудрилась попасть в плен, я бы…

— Давайте без грубостей, — оборвал его египтолог. — Либо вы принимаете мир между вашим родом и нашим селением, либо будем считать, что переговоры к успеху не привели. И Эолу мы оставим у себя. Молодая, красивая, здоровая, дар есть. Кому продать такой ценный товар, мы найдем непременно.

— Не смей говорить о моей дочери как о рабыне, ты, жалкий колдунишка! — отец пленницы сжал кулаки, и по пальцам его пробежала волна бледного сияния.

— А почему нет? — пожал плечами Бронштейн. — Мы имеем те же права сделать из нее невольницу, что и она из нас. Есть победители, и есть проигравшие. А проиграла именно она, а не мы. И учтите, я могу наложить на вашу Эолу заклятие вечного сна и упрятать ее так, что никто не найдет. Пусть даже наше селение будет уничтожено, но девушка останется лежать там, пока не сгниет. — Он окинул взглядом аристократов. — Ну, что, будете подписывать с нашим селением мир?

— Да, — после долгого молчания бросил альграф.

— Значит, договорились, — деловито сказал Клюев и повернулся к жрецу: — Ликтор! Свидетельствуй договор!

— Да-да, — подросток вновь увлеченно ковырялся в носу. Похоже, это было одним из любимейших его занятий. — Лерой запомнил заключенное между врагами мирное соглашение. Хотя ему больше по душе была бы драка!

Эоле дали дорогу, и она бросилась к своим. Вновь открылся портал, и братья Мирой вместе с девушкой шагнули туда. А следом начал втягиваться их отряд.

— Ну, вот, одно дело сделали, — сказал Клюев, когда имперцы убрались туда, откуда пришли, а ополченцы зашагали в деревню. — Теперь за другое можно браться: банду ловить.

— Есть тут один весьма щекотливый вопрос, — Бронштейн поскреб щетину на подбородке. — Бандитов нужно не просто казнить. Их следует принести в жертву… Но как к этому отнесутся люди?

— Почему в жертву? — изумился Клюев. — В жертву кому? Лерою этому, что ли?

— Как и ожидалось, призраки, которых я захоронил, не обрели покоя, — мрачно пробормотал старый египтолог, потупив взор. — Они до сих пор жаждут крови живых. Несмотря на барьеры, твари потихоньку разрушают свою темницу. С этим согласен и Леша Захаров. Если нежить освободится, она станет еще более злой, чем раньше.

— И вы решили скормить им бандитов, — констатировал участковый. — Ну… не знаю…

— Это именно бандиты, — сверкнул на него глазами старый колдун. — Они насилуют, пытают и убивают людей! Такая жертва не только надолго умиротворит нежить, она даст власть над ней. В случае нужды можно будет призвать жаждущих мести призраков и натравить на живых. Я смогу даже сделать так, что они будут различать своих и чужих. А после упокоятся с миром…

— Трудное время требует трудных решений, — помолчав, изрек Клюев. — Хорошо. Я тоже с вами поеду.

Сборы заняли не много времени. Телегу загрузили ящиками из-под консервов, а Леша Захаров взял с собой иглы и ножи разных размеров и формы.

— Это для проведения обряда по образцу древних египтян, — ответил парень на вопрос Андрея. — Не очень-то хочется в этом участвовать, но Лев Николаевич без меня может и не справиться. Он не так четко, как я, слышит голоса, даже если пытается на их волну настроиться.

— Может, пусть лучше мама твоя вместо тебя?

— Нет, — помотал лохматой головой Леша. — Ей нельзя участвовать в жертвоприношениях, тем более человеческих. Подсядет на чужую жизненную энергию, и потом попробуй вылечи. А жить рядом с такой ведьмой… — Леша замолчал.

Выехали вшестером — кроме Бронштейна, Андрея, Клюева и Леши, к операции были привлечены грузчик Василий и Надежда Шаповалова. Именно она и подала голос почти сразу же, как деревня пропала из вида:

— Внимание, прямо по курсу какая-то бронированная сволочь!

— Большая? — уточнил Клюев, откидывая пустой мешок, под которым прятал заряженный арбалет и любовно отточенный кхопеш.

— С лошадь, — Шаповалова продолжала всматриваться куда-то вдаль. — Вроде как сороконожка, только здоровая.

— Осилим, — солидно прогудел Василий, поигрывая кистенем, который кузнец сделал специально для грузчика, под его богатырскую руку. По длинной железной цепи к шипастому шару, весившему килограмм тридцать, стремительно полз колдовской иней. — Андрюха огнем пыхнет, я холодом, вот и завалим кракозябру… Только я ее не вижу.

— И я не вижу, — заявил Бронштейн.

— Да вон же, в тех кустах, у обочины! — ткнула пальцем Надежда. — Стоит, пялится на нас.

— Так до них же километра полтора, не меньше! — воскликнул египтолог. — Как ты можешь там рассмотреть что-нибудь?

— Но она действительно там… — пробормотала девушка, растерянно глядя на него. — Я знаю! И вижу! Она же как будто просвечивает сквозь листву! Потому ее и заметила! — Она вновь посмотрела вдаль. — А теперь не вижу…

— Это у тебя сенсорные способности прорезаются, — сказал Бронштейн. — Что-то типа тепловизора. Полезная штука. Да-а… — задумчиво протянул он. — Похоже, все люди — потенциальные чародеи. И после длительных тренировок смогут овладеть и очень сильной магией. А некоторые сумеют настолько слиться со стихией, что как бы в джиннов не превратились. То есть в существ, у которых вместо смертной плоти, например, принявшее ее форму истинное пламя. Много интересного нас ожидает…