Что ты, ветка бедная, Ты куда плывёшь? Берегись - сердитое Море… пропадёшь! Уж тебе не справиться С бурною волной, Как сиротке горькому С хитростью людской. Одолеет лютая, Как ты ни трудись, Далеко умчит тебя, Ветка, берегись! «Для чего беречься мне? - Ветки был ответ. - Я уже иссохшая, Во мне жизни нет. От родного дерева Ветер оторвал; Пусть теперь несёт меня Куда хочет вал. Я и не противлюся: Мне чего искать? Уж с родным мне деревом Не срастись опять!»

Не ходите вы, девицы, Поздно в Нижний сад гулять! Там такие небылицы, Что и слухом не слыхать! В роще меж двумя прудами Виден домик, вы туда Не ходите; право, с вами Может встретиться беда! Артамоныч в час полночи Часто ходит в тех местах: Как огонь сверкают очи, Бледность смерти на щеках; Грозно машет он руками, В белом саване обвит; Страшно щелкает зубами, Зорко, пристально глядит. Стон невнятный произносит, Будто ветра дикий вой, И чего-то точно просит Этот голос гробовой. Грешный дух его терзает, Несносимая тоска, И с собою он таскает Два зелёные бруска. Артамоныча могила Под горой в погосте там; Буря крест с неё сломила — Крест разбился по кускам; Долго на земле лежали Все обломки; но зимой Их мальчишки растаскали, Кто играть, а кто домой. Но вокруг могилы срыты Кучи мокрого песка, И на них лежат забыты Два зелёные бруска. Их-то, верно, всё и носит Посетитель этих мест, И людей он добрых просит Починить могильный крест.

Бывало… Бывало, — Как всё утешало, Как всё привлекало, Как всё забавляло, Как всё восхищало! Бывало… Бывало! Бывало… Бывало, — Как солнце сияло, Как небо пылало, Как всё расцветало, Резвилось, играло, Бывало… Бывало! Бывало… Бывало,— Как сердце мечтало, Как сердце страдало, И как замирало, И как оживало, Бывало… Бывало! Но сколько не стало Того, что бывало, Так сердце пленяло, Так мир оживляло, Так светло сияло, Бывало… Бывало! Иное завяло, Иное отстало, Иное пропало, Что сердце ласкало, Заветным считало! Бывало… Бывало! Теперь всё застлало Тоски покрывало, Ах, сердце, бывало, Тоски и не знало: Оно уповало! Бывало… Бывало!

Ещё год как не бывало Над моею головой Пробежал,— и только стало Мне грустней: как часовой Безответный, я до смены Простою; потом, бедняк, Как актёр, сойду со сцены — И тогда один червяк Будет мною заниматься, А товарищи, друзья Позабудут, может статься, Что когда-то жил и я, Что и мне они внимали, Когда в песнях изливал Я сердечные печали Иль на радость призывал. Гость в пирушке запоздалый, Я допил уже до дна Чашу радости бывалой, И разбита уж она! Понемногу отлетели Обольщенья и любовь, И лампады догорели Наших дружеских пиров. Новые огни засветят, Новый явится поэт, Зашумят и не приметят, Что меня в пирушке нет. Может быть, и всю беседу Нашу годы разнесут, Раскидают, и к обеду Гости новые придут. Но и мы соединимся, К жизни мы воскреснем вновь, И тогда мы погрузимся В беспредельную любовь.

Звезда, прости! Пора мне спать, Но жаль расстаться мне с тобою, С тобою я привык мечтать, А я теперь живу мечтою. И даст ли мне тревожный сон Отраду ложного виденья? Нет, чаще повторяет он Дневные сердцу впечатленья. А ты, волшебная звезда, Неизменимая, сияешь, Ты сердцу грустному всегда О лучших днях напоминаешь. И к небу там, где светишь ты, Мои стремятся все желанья, Мои там сбудутся мечты… Звезда, прости же! До свиданья!

Имел я лютню в юных днях. На золотых её струнах Бряцал я радость, упованье, Бряцал любовь, очарованье, Бряцал веселье и печаль. Моей мне часто лютни жаль: Теперь, в минуты вдохновенья, В часы душевного томленья Ещё бы побряцал на ней Я песнь моих счастливых дней, Ещё бы радость раздавалась, Когда б цела она осталась! Но время грузною рукой Струну порвало за струной, И каждая души утрата: Обман надежд, кончина брата, И смерть отца, и смерть детей — На лютне врезались моей. Одну струну, струну печали, Судьбы порывы не порвали. На ней бряцать мне суждено, И я пою всегда одно: Минувших дней воспоминанье И лучшей жизни упованье.

Залетное, небесное виденье, Дай весточку о родине твоей! Надолго ль ты рассталось с ней, Твое надолго ль посещенье? От сердца горе отлегло, Я вдруг помолодел душою, Мне стало так легко, светло, Когда я встретился с тобою. Скажи, там, в синих небесах, Знакома ль ты с моей звездою? Она в сияющих звездах Светлее всех — сходна с тобою! Как ты среди земных утех, Среди пиров земного мира Светлей, видней, милее всех,— Так и она среди эфира! Как ты, чудесно хороша Моя звезда, одно с тобою; Вся заливается душа При вас любовью и тоскою. Как стану я на вас смотреть, Мой взор не может отделиться, И плакать хочется, и петь, И богу хочется молиться. Твой взгляд, как дивный с неба луч, Вливает в душу упоенье, Среди туманных жизни туч Мне говорит, как откровенье. Как шестикрылый серафим, Как непорочный житель рая, Ты улыбаешься моим Стихам, бессмыслицам внимая. Я позабыл про небеса, Уж в них очей не устремляю, Твоя мне светит здесь краса, И бога я благословляю! Но отчего ж пленился я Так страстно, светлый небожитель, Скажи, не ты ль звезда моя, Не ты ли ангел мой хранитель?

Вот падучая звезда Покатилась, но куда? И зачем её паденье, И какое назначенье Ей от промысла дано? Может быть, ей суждено, Как глагол с другого света, Душу посетить поэта, И хотя на время в ней Разогнать туман страстей, Небо указать святое, И всё тленное, земное Освятить, очаровать. Иль, быть может, благодать, Утешенье, упованье В ней нисходит на страданье, Как роса на цвет полей После зноя летних дней, Жизнь и радость возвращая. Может быть, любовь святая В сердце юное летит И впервые озарит Всё заветное, родное, И блаженство неземное В это сердце принесет. Может быть, она ответ На молитву и на слезы, И несет былого грезы В дар тому, кто и любил, И страдал, и пережил Всё, чем жизнь его пленяла, А теперь тоска застлала Этот светлый небосклон. Может быть, она поклон Друга, взятого могилой, И привет его унылый Тем, кого он здесь любил, О которых сохранил Память в жизни бесконечной, Как залог союза вечный Неба с грустию земной. Может быть, она с слезой Ангела несет прощенье, Омывает прегрешенья И спокойствие дарит. Может быть, она летит С новой, детскою душою, И обрадует собою В свете молодую мать. Может быть, но как узнать? Как постичь определенья Их небесного паденья? Не без цели их полет: Человека бережет Беспрестанно провиденье, И есть тайное значенье В упадающих звездах — Но нам только в небесах Эта тайна объяснится. А теперь, когда катится, Когда падает звезда, Мы задумаем всегда Три желанья, три моленья, Ожидаем исполненья, И ему не миновать, Если только досказать Всё, покуда не умчится, Не погаснет, не затмится, Не исчезнет навсегда Та падучая звезда, По которой загадали, Помолились, пожелали.

«Приди, приди!» — Куда зовешь Ты, соловей, меня с собою? О чём неведомом поешь, О чём беседуешь с душою? «Приди, приди!» — Ужели ты В краю, куда мои просились Всегда заветные мечты И все желания стремились? «Приди, приди!» — Но досказать Не можешь ты всего, что знаешь, Велишь ты сердцу уповать, Зовешь с собой и умоляешь. «Приди, приди!» — Но я без крыл, Не улететь мне за тобою; Тоску ты только заронил Мне в сердце песней неземною.

Лес дремучий, лес угрюмый, Пожелтелые листы, Неразгаданные думы, Обманувшие мечты! Солнце жизни закатилось, Всё прекрасное прошло, Всё завяло, изменилось, Помертвело, отцвело. Всё состарилось со мною, Кончен мой разгульный пир, Охладевшею душою Я смотрю на светлый мир. Мир меня не разумеет, Мир мне сделался чужой, Не приманит, не согреет Ни улыбкой, ни слезой. То ли в старину бывало! Как любил я светлый мир! Опыт сдернул покрывало… И разбился мой кумир. Как в ненастье, завыванье Ворона в душе моей… Но есть тоже соловей Сладкозвучный — упованье!

Сладкозвучный соловей! Говори душе моей; Пой мне песнь бывалых дней, Сладкозвучный соловей. Как я любовался ей, Без заботы, без затей, В светлой юности моей, Сладкозвучный соловей. Верил я словам друзей, Верил доброте людей, Песне радуясь твоей, Сладкозвучный соловей. Песнь твоя в тиши ночей Нынче стала мне грустней; Спой мне песнь бывалых дней, Сладкозвучный соловей.

Зачем так скоро прекратился     Мой лучший сон? Зачем душе моей явился     Так внятно он? Зачем блаженство неземное     Мне посулил, И всё заветное, родное     Расшевелил? Как дым, его исчезла младость     С сияньем дня. И без него я знал, что радость     Не для меня!

Идет старушка в дальний путь,     С сумою и клюкой; Найдет ли место отдохнуть     Старушка в час ночной? Среди грозы кто приютит?     Как ношу донесет? Ничто старушку не страшит,     Идет себе, идет… Присесть не смеет на часок,     Чтоб дух перевести; Короткий дан старушке срок,     Ей только б добрести… И, может быть, в последний раз     Ей суждено туда, Куда душа всегда рвалась,     Где кончится беда. Во что б ни стало, а дойти,     Хоть выбиться из сил, Как бы ни страшно на пути,     Чем путь бы ни грозил. Так в жизни поздние лета     Сильней волнует кровь Души последняя мечта,     Последняя любовь. Ничто не помогает нам —     Ни юность, ни краса, Ни рой надежд, младым годам     Дарящий небеса. Одна любовь взамен всему,     И с нею мы идём, И с нею горестей суму     Безропотно несём. Спешим, спешим в далекий путь.     Желали бы бежать… Присесть не смеем, отдохнуть,     Чтобы не опоздать. Бесщадно гонит нас любовь,     Пока дойдём туда, Где навсегда остынет кровь,     Где кончится беда.

Вот луна глядится в море, В небе вещая горит, Видит радость, видит горе И с душою говорит… Говорит душе беспечной: «Пой, любуйся, веселись! Дивен мир, но мир не вечный! Выше, выше понесись, Жизни слишком скоротечной Не вдавайся, не держись. Думам здесь не развернуться, Не успеешь оглянуться — Всё прекрасное пройдёт! А на небе безопасно,— Небо чисто, небо ясно, В нём обширнее полёт». Вот луна глядится в море, В небе вещая горит, Видит радость, видит горе И с душою говорит… «Посмотри: уж догорает Освещенье на пирах, Шум оркестров затихает, И одна, почти в слезах, Дева бедная вздыхает Об утраченных часах. Посмотри: завяли розы; Посмотри: лиются слезы… Где забав горячий след? А на небе всё прекрасно,— Небо чисто, небо ясно, Даже облачка в нем нет!» Вот луна глядится в море, В небе вещая горит, Видит радость, видит горе И с душою говорит… «Как цвела и как любила Эта юная чета; Восхищала, веселила Их любовь, их красота! Тут измена, здесь могила; Всё земное — суета. Как непрочно всё, что мило! Счастье многое сулило, Но сдержало ли обет? А на небе всё прекрасно,— Небо чисто, небо ясно, И обмана в небе нет». Вот луна глядится в море, В небе вещая горит, Видит радость, видит горе И с душою говорит… «Вот счастливца окружают Дети, други, как цветы Вкруг его благоухают… Но надолго ль? Видишь ты, Друг за другом отпадают, Точно с дерева листы,— И один, осиротелый, По дороге опустелой, Пригорюнясь, он идёт. А на небе всё прекрасно,— Небо чисто, небо ясно, Там разлука не живёт». Вот луна глядится в море, В небе вещая горит, Видит радость, видит горе И с душою говорит… «Увлекаешься ль мечтою Славы доблестных трудов? Видишь стаю за собою И зоилов, и врагов, Ты обрызган клеветою, Ты везде встречаешь ков; Твой восторг охладевает, Чувств святыню оскорбляет Света хохот, света лёд. Но взнесись на небо ясно,— Там свободно, там прекрасно, И оно тебя поймёт». Вот луна глядится в море, В небе вещая горит, Видит радость, видит горе И с душою говорит… Говорит душе унылой: «Мир роскошный опустел Для тебя, и легкокрылый Дух веселья отлетел,— Но крепись духовной силой, Нет, не в мире твой удел! Твой удел вот здесь, меж нами, Меж блестящими звездами Прежнее тебя всё ждёт, Всё, что мило, что прекрасно, Небо чисто, небо ясно Для тебя здесь бережёт.

России ангел облачился В кусочек неба и слетел В концерт, где русских рой толпился И где Итальи гений пел. И я смотрел на то виденье, На тот небесный, дивный лик, И чудное гремело пенье, И взором в небо я проник. Осуществилась мысль поэта, Душа святыней обдалась… Но песнь чудесная допета, И ангел вдруг исчез из глаз. Так недосказанной умчалась Святая тайна в небеса! Но ангела в душе осталась Залогом дивная краса. В ней вижу рая обещанье, Награду жизни скорбных дней, И благодать, и упованье Теперь живут в душе моей.

Как пахитос [75] хорош в устах Твоих, красавица младая! Ты в дымке, как виденье рая, Ты точно ангел в облаках! Как зыбь тумана, зыбь росы Зарею меж цветов гуляет, Так дым, клубяся, проникает В твои шелковые власы. Как я бы в этот дым желал Хоть на минуту обратиться: Я мог бы вкруг тебя увиться, Я б сердца тайну рассказал. Но нет! К чему? Меня пленив, Ты о тоске моей не спросишь: Меня, как пахитос, ты бросишь, До половины докурив.

Весь народ говорит, Новый год, говорит, Что принёс, говорит, Ничего-с, говорит, Кому крест, говорит, Кому пест, говорит, Кому чин, говорит, Кому блин, говорит, Кому нос, говорит, Ну, так что-с, говорит, Всё равно-с, говорит, Ничего-с, говорит, Новый год, говорит, Весь свой плод, говорит, Раскидал, говорит, Разбросал, говорит, О газар, [76] говорит, А мюзар, [77] говорит, Опоздал, говорит, Прозевал, говорит, Заворчал, говорит, Сам ты, брат, говорит, Виноват, говорит, Пар иси, [78] говорит, Попроси, говорит, Там подсунь, говорит, Или плюнь, говорит, Навяжись, говорит, Отвяжись, говорит, Де се фаст [79] говорит, Если даст, говорит, Новый год, говорит, Нам во плод, говорит, Ля санте, [80] говорит, Ля гете, [81] говорит, Пур сеси, [82] говорит, Уж мерси, [83] говорит, Поклонись, говорит, И крестись, говорит, В свой черёд, говорит, Всё придёт.